С искренними пожеланиями праздника, Люциус III Малфой.»
И как это, по-вашему, понимать? Что за нахрен вообще творится вокруг меня в последнее время? Ладно, паниковать пока ещё рано: вроде других чар на предметах я не ощущаю, да и общее предчувствие хорошее. Осталось только огорошить Герм новостями и активировать портал. Девочка, услышав о содержании письма, пришла в тотальный экстаз, разрываясь между желанием прямо сейчас отправиться за новой порцией знаний и банальной необходимостью сменить найденную где-то кружевную ночнушку на нечто из её любимого гардероба. В конце концов жажда покрасоваться и здравый смысл победили и неугомонное создание убежало наверх, радостно пища о новых возможностях и самом лучшем подарке. Раз она согласна, пора и мне подготовиться ко всем возможным неприятностям, возможным в совершенно неизвестном чужом поместье. Стоя под промозглым ветром на площадке аппарации, я в последний раз проверял свой арсенал: палочка, старая добрая картечь, кинжал гоблинской работы и два маленьких топаза, взрывающихся через три секунды после контакта с телекинетическим полем. Последние были разработкой Гермионы, если можно так сказать: эта экспериментаторша решила, что вложенное в камень заклинание иссушения будет создавать область, совершенно лишённую магии, одновременно заряжаясь. Всё шло хорошо, по крайней мере первые две секунды: камень исправно жрал магию, ощущаясь для меня двухпудовой гирей, а потом взорвался, угробив пару рунных цепочек в лаборатории и сорвав с нас все щиты, включая стационарную защиту мастерской. После этого у нас в ушах пищало ещё минут сорок, а бедную изобретательницу так и вообще легко контузило. — Волнуешься? Я тоже… — Гермиона нервно поёжилась и крепче схватила меня за руку. Улыбнувшись, я слегка прижал её к себе и сказал: — Немного: надеюсь, в случае опасности я смогу выдернуть нас домой. Ты готова? — девочка лишь слегка покраснела и ответила: — Да, но, Гарри Джеймс Поттер, обещай мне, что не повторишь свою дурацкую выходку с троллем! — она такая милая… Обняв её покрепче, я сжал порт-ключ в руках и громко прошептал девочке на ушко: — Только до первого тролля, Герм! Белая скала! — мир исчез, разбитый магией на осколки, а через бесконечно долгое мгновенье собрался обратно в совершенно другой последовательности…***
В сотне метров под нами ревело море, обрушивая свою ярость на меловые утесы Дувра. Ветер буквально сбивал с ног, и мы с Герм едва могли говорить, однако даже это не помешало мне на несколько секунд оцепенеть, любуясь открывшимися красотами: одно дело видеть это по телевизору, а стоять на припорошенной снегом траве в сотне метров над бушующим Па-де-Кале — совершенно иное. Однако вечно любоваться пейзажами не представлялось возможным, ведь мы сюда пришли не за этим. В сотне метров от точки появления стоял старинного вида дом, окружённый простенькой каменной оградой, на крыльце которого стоял кто-то, совершенно закутанный в синий плащ. Гермиона нетерпеливо дёрнула меня за рукав: — Гарри, нечего спать, ты что, в Дувре никогда не был? Пошли, нас человек ждет, невежливо заставлять его мокнуть! — Да, я действительно никогда не был в Дувре… Тут очень красиво, но ты права: нам действительно нужно идти. Девочка стушевалась, но уверенно потащила меня к зданию, оскальзываясь на свежевыпавшем снегу. Через десяток метров трава сменилась мощеной камнем дорогой и мы почти пробежали оставшееся расстояние, стараясь скрыться от вездесущего холода и ветра. Калитка открылась, повинуясь лёгкому взмаху фигуры в плаще, впуская нас внутрь. Стоило нам переступить ограду, как ветер и снег исчезли, а в воздухе отчётливо повеяло весной. Заметив наше удивление, встречающий довольно кивнул и приятным женским голосом со странным акцентом сказал: — Проходите внутрь, мой Мастер приказал встретить вас ещё два часа назад, я не смела ослушаться. — так, я что-то нихрена не понял: — Извините, леди, вы сказали, что ждали нас с Гермионой два часа по чьему-то приказу? — фигура грустно качнула головой, капюшон слегка сполз, обнажая острый подбородок и чётко очерченный контур нижней части лица: — Я давно уже не леди, лишь слуга моего господина, что скажет мне, то и исполняю. Надеюсь, столь милым подросткам понравился весенний ветер: мне было скучно стоять так долго в бездействии… — чёт стрёмно всё это, да и сама эта «слуга» вызывает подозрения. Хрень какая-то, ладно, пойду в дом, а то Герми и эта женщина уже внутри, один я, как кретин, торчу на пороге и думаю о вечном. Если буду так много думать, то нихрена не сделаю, а делать надо много. Особняк встретил приятным теплом и странным чувством чуждой магии на грани восприятия: будто каждое моё движение задевало десятки колокольчиков, которые отзывались тихим мелодичным звоном. Гермиона, по своей природе куда менее чувствительная ко всем сверхъестественным проявлениям, просто глазела по сторонам на странные статуи химер, которые выглядели так, будто были живыми. Зная коварство магов, это наверняка не просто каменные изваяния. В конце длинного коридора обнаружилась массивная двустворчатая дверь, из-под которой сочился свет. Фигура в плаще остановилась у двери и сделала приглашающий жест. — Леди слуга, мы с Гарри очень хотели бы понравиться учителю, что вы нам посоветуете? Ведь вы наверняка знаете его куда дольше нас, так что точно подскажете что-то дельное! — нижнюю часть лица женщины исказила грустная ухмылка: — Бегите, если у вас нет запасного плана, иначе закончите, в лучшем случае, как я. Но раз уж вы так хотите знаний, я могу лишь пожелать вам удачи. Дверь открылась, пропуская нас внутрь, в залитое светом помещение. Внутри сидел длинноволосый молодой человек, чьи черты лица выдавали в нем полукровку-японца. Мужчина копался в каких-то распечатках, которые сыпались из матричного принтера, подсоединенного к магическому кристаллу. Оторвав голову от бумаг, хозяин поместья прищурился и пристально посмотрел на нашу разношерстную кампанию. В конце концов мне надоел его оценивающий взгляд и я решил представиться первым: — Здравствуйте, мистер. Меня зовут Гарри Поттер, моя спутница — Гермиона Грейнджер. Вас порекомендовал Люциус Малфой как учителя, который способен обучить древней и забытой магии. — оценивающий взгляд превратился в нехороший прищур, столь знакомый мне по прошлой жизни. — А, так это он о вас мне писал? Великолепно, великолепно! Но только вы слегка опоздали со своим предложением: поезд ушел. Буквально сегодня мои планы поменялись, но если вы так хотите, я могу уделить вам немного своего времени, если вы мне пообещаете, что поучаствуете в моей авантюре. — Мистер, мы пришли сюда научиться вашему искусству, а не участвовать в сомнительных делах. — голос разума Гермионы оказался сильнее жажды знаний. — Девочка, ты много не понимаешь: вы безродные самоучки, едва способные задуть своей магией свечу. Такие, как вы, продают себя в вечное рабство лишь за возможность поговорить с такими, как я. Поэтому выбор прост: либо ты и твой друг соглашаетесь на мои условия, либо я прикажу выкинуть вас вон, написав Люциусу, что его протеже просто тупые малолетние хамы. Как думаете, кому он поверит? — нихрена себе, с места в карьер! Надо брать разговор в свои руки, иначе все полетит к чертям. — Господин маг, вы так и не сказали, в чём же заключается наша роль в вашей авантюре? Я прекрасно понимаю, что помощь наставнику в его делах — обязанность ученика, но ни я, ни Гермиона не хотим оказаться на жертвенном столе. — лицо собеседника дёрнулось от сдерживаемой ярости: — Мальчик, скажи-ка мне, ты откуда такой умный нарисовался, а? Неужели тебя не учили, что для твоего же блага стоит держать язык за зубами? Я хотел дать вам возможность добровольно присоединиться к моему триумфу в Войне, но ваша наглость и непочтительность нанесли мне оскорбление, которое можно смыть только кровью. Мой старый друг просил за вас, поэтому я позволю кому-то одному уйти живым. — похоже, этот мутный тип изначально не планировал нас обучать, лишь заманил внутрь ради каких-то своих целей. — Гарри, зачем ты такое говоришь, что происходит? Я ничего не понимаю! — бедная Герм, сколько раз нас ещё будут пытаться кинуть эти снобы? Прижав к себе растерянную девочку, я мысленно попытался дозваться до Гриммо, но яркий маяк поместья исчез в серой пелене тумана. Придётся драться… — Твой Гарри договорился, мелкая. Выбирай, кого Атрум Галлиаста помилует сегодня, ведь в ином случае твоя смерть не будет лёгкой. — перезвон колокольчиков на грани восприятия сменился гулом набата, магия заструилась вокруг вальяжно сидящего за столом человека, вливаясь в него, а я впервые за весь разговор рассмотрел, что же за странные колбы стоят в тени у дальней стены: десятки детей обоих полов, совершенно обнажённые и разобранные на органы, однако определённо живые, плавали в чанах с жидкостью, вокруг которых клубилась искрящаяся паутина чистой энергии, в центре которой находился наш несостоявшийся учитель. Оттолкнув Грейнджер, я выдернул палочку, а второй рукой отправил стол вместе с магом в стену из колб. — НЕ-Е-ЕТ!!! — безумный крик хозяина мастерской перебил даже звон разбитого стекла и шум странной жидкости. — Герм, бежим! — второй пинок телекинеза открыл двери, освобождая нам путь на волю. Мы почти успели свернуть за угол, как из-под обломков мебели и осколков стекла выбрался перепачканный в крови и внутренностях Атрум. В его правой руке торчал кусок стекла, а некогда белоснежная рубашка вся была выпачкана в крови, текущей из мелких порезов и содержимого баков. Двери в коридор захлопнулись перед самым носом, я едва успел поймать девочку, не позволив ей расквасить нос о твердое дерево. — Вы, вы должны были стать вершиной моего ансамбля, жемчужиной моей Мастерской, а не разрушить её! Жалкие безродные черви, вы сдохнете здесь! Ведьма, ко мне, это воля твоего Мастера! — я прикрыл щитом книжную полку, за которую спрятался и только начал готовить магические гранаты, как Гермиона резво выскочила из-за укрытия, держа палочку наперевес. Странные знаки на руке нашего противника засияли красным, пресс чужеродной силы стал тяжелее, а девочка даже не подумала вернуться в безопасность. — Sanguine scutum, — отливающая красным полусфера повисла в метре от маленькой волшебницы, закрыв её от врага, — malleo! — лёгкий взмах палочки и яркая волна света сносит Галлиасту, с отчетливым хрустом впечатывая того в стеллаж с оборудованием, девушка пошатнулась, но закончила связку заклинанием потрошения. Ekskafí сорвалось с палочки, но растворилось в плаще Слуги, которая в последнее мгновение прикрыла собой упавшего мага. Отряхнувшись и сплюнув кровь, женщина скинула капюшон и зааплодировала Гермионе: — Неужели есть ещё в этом мире настоящие маги? Зачем вам учитель, дети, если слабейшая из вас способна сделать из него мешок с костями лишь несколькими словами? — Грейнджер упала на колени, палочка выпала из дрожащих рук: три тёмных заклинания подряд, способных сделать честь и Волдеморту, отправили беднягу за грань истощения. Подхватив совершенно дезориентированную девочку и затащив её за укрытие, я прижался к полке, готовый в любую секунду отправить во врагов магические бомбы. Счёт пока один-один: Атрум точно не противник после такого, а Гермиона нескоро придет в себя, вот и остаётся мне сражаться с этой странной женщиной. Выглянув из-за укрытия я обомлел: моей противницей оказалась натуральная эльфийка: из-под синих волос выбивались заострённые ушки, светлые глаза отливали синевой, а отброшенный плащ скорее подчеркивал фигуру девушки, чем скрывал. За её спиной медленно вставал, цепляясь дрожащими руками за покосившийся стеллаж, Атрум Галлиаста. Увидев меня, он закашлялся и прохрипел: — Убей их ведьма! — красная вспышка повторно осветила разрушенную лабораторию, слуга дёрнулась, как от удара, сжала кулаки и закрыла глаза, будто сопротивляясь чему-то внутри себя. Лоскуты теней соткались в кинжал с лезвием, похожим на замерший разряд молнии. Понимание происходящего пришло внезапно: странные реплики нашей провожатой, её экзотическая внешность и не менее странное оружие сложились в общую картину, настолько безумную и нереальную, что просто поражала воображение. Надеюсь, что потом, когда я буду старый и буду рассказывать своим внукам обо всем, я не буду жалеть об этом поступке! Медея всё ещё стояла, сжав рукоять фантазма в руке и бездумно смотря на слепящий свет, отбрасывающий тени на стены. — Нет, Атрум. — раненый маг, совершенно обезумев, изо всех сил ударил её рукой. Девушка отшатнулась и выронила оружие из руки, но не успело оно упасть на пол, как Галлиаста поймал его и вогнал по рукоять в живот бывшей владелицы. Вместо стона боли раненая женщина лишь злорадно рассмеялась: — Ты сам выбрал свою судьбу, колдун. Ты узнаешь, кто я, но ты уже мертв. Хорошая смерть для того, кто хотел получить всё, не сражаясь. — тело мужчины разом обмякло, но через мгновение выгнулось дугой и с мерзким хрустом затылок соприкоснулся с копчиком, ноги дернулись в последний раз, и Атрум Галлиаста испустил дух. Девушка выдернула из тела лезвие и оно растаяло во тьме. В руках колдуньи материализовался посох и незнакомые слова пробудили безумную по масштабу магию: умершие узники безумного колдуна, купаясь в волнах света, взмыли с пола. Недостающие органы их истерзанных тел вырастали на глазах: освежеванные туши с вывернутыми грудными клетками на глазах превращались обратно в молодых девушек. Через несколько секунд все было кончено: совершенно целые и здоровые жертвы мирно спали на появившемся из воздуха огромном ложе. Утомлённая Слуга, растратившая на это колоссальное действие последние крохи своей энергии, начала медленно таять. Но вместо того, чтобы поддержать себя, она попыталась аппарировать к храму Фуюки. — Медея, стой! — шокированная колдунья прервала заклинание и повернулась ко мне. В глазах читалось удивление вперемешку с обречённостью: — Откуда ты знаешь моё имя, мальчик? Идти по щиколотку в вязкой жиже, спотыкаясь об обломки было дико неудобно: — Посмотри внимательно, принцесса Колхиды, я не мальчик. Пойдём со мной, нам нужно многое сделать вместе. — никогда бы не подумал, что буду прикасаться к созданию, оставившему свой след в памяти сотен поколений людей. Я чувствовал угасающий огонь её магии, и не мог просто так отпустить её обратно в вечность. Предплечье обожгло огнём, и удивлённые глаза Медеи ещё больше расширились от осознания того, что произошло. Обессилевшей после всего случившегося волшебнице хватило сил лишь пробормотать одну фразу: «Ты ли мой мастер?». Ответ «да» она не услышала, уснув прямо там, посреди разрушенного поместья. Подтащив бессознательную Гермиону, я крепко схватил их за руки и маяк Гриммо расцвел под веками, открывая путь домой.***
P.S. Юху-у!!! Хомяк, с вашей помощью уверенно