Алва. Хроники Элемара

      За окном моросил мелкий противный дождь, напоминая о скором конце лета и приближении осени. В темноте маленькой каморки Алва с ногами взобралась на скамью и, прислонившись спиной к стене, вслушивалась в шум дождя за окном. Она не любила дождь. Он напоминал ей о времени проведенном старой крипте. Очень часто после сильных ливней вода проникала внутрь крипты, затапливала ее, просачиваясь в саркофаг и сковывая своим мерзким липким холодом, спящую в нем Алву. И сейчас она чувствовала себя так же, как будто снова оказалась в руинах сгоревшего монастыря под давящим каменным сводом крипты.       Чего она не могла понять, так почему рыцари до сих пор остаются в Эфлерде. Еще в дороге она не раз слышала от рыцарей, как Эфлерд называли лишь краткой остановкой на пути в столицу, день, два, не больше говорили они. Но они до сих пор здесь. И хуже всего то, что с каждым днем голод подступает все ближе. Алва уже не знала как продолжать скрывать свою сущность, она аккуратно избавлялась от того пайка, который капитан назначил ей, но это не могло продолжаться вечно. Ей необходимо охотиться. Но как если люди капитана всегда поблизости и высматривают ее? Она была уверенна, что ее вылазки не останутся не замеченными. В Эфлерде полно людей, но пропади несколько.… Нет, она не могла позволить себе так рисковать. Не сейчас, когда появилась Она….       — Он определенно подозревает. — шептала Алва себе под нос. Старая привычка говорить с самой с собой никуда не делась. Звук собственного голоса успокаивал ее и всякий раз, когда стены каменные и одиночество давили на нее, она слушала свой голос, заставляя себя снова поверить в то, что до сих пор жива.       — Он далеко не дурак. Его окружают не только дураки. Он не может не замечать, а если замечает, то чего ждет? Если он только подозревает и просто ждет удобного момента?       Капитан обещал взять ее в большой город, а вместо этого привел ее в захолустье, немногим больше Порто-Таума, только стену выстроили вокруг. Она рассчитывала, что оказавшись в большом городе, просто сбежит от капитана, устроит себе лучшую жизнь. Больше никаких крипт и склепов!       Алва представляла городские улицы, заполненные снующими туда-сюда людьми, утопающие в тени нависавших над ними балкончиков и фасадов домов. Город полный жизни, людей, чьей пропажи никто и никогда не хватится, даже сброшенный в канаву труп с перекушенным горлом не вызовет подозрений. Большие города просто рай для вампира. Она миновала не один такой город за время скитаний, но в итоге нашла свой приют в старом склепе, на окраине захолустья. Иногда ей было интересно, бродят ли по ночным улицам городов Элемара Сыновья и Дочери ночи, скрываются ли во тьме потомки кровавой матроны?       Но все это едва заботило Алву по-настоящему. Все ее мысли были о другом. Прошло пять дней, как она видела девушку-рыцаря в последний раз. С того дня она не находила себе места. Когда капитан сказал ей, что с Клементиной все в порядке она испытала такое облегчение, словно неподъёмная ноша упала с ее плеч. Она закрывала глаза и видела ее, старалась отвлечься, и снова все мысли возвращались к ней.       Сегодня утром к ней приходил капитан, велел привести себя в порядок и обмолвился, что Клементина спрашивала о ней, но так он сделал только хуже.       — Посмотри на себя, ты знаешь кто ты. Неужели ты все еще веришь в любовь? — Говорила она самой себе. — Она еще совсем дитя. Ты знаешь, как это заканчивается. Ты видела это, ты знаешь об этом, но все еще хочешь верить. Глупая, глупая, глупая, глупая, глупая Алва.       Она опустила лицо в ладони не в силах выдавить из себя слез, в конце концов, едва слышно простонала.       — Не хочу быть одной. Только не теперь.       Она обязательно встретится с Клементиной, как только зайдет солнце.       Однако, дожидаться вечера Алве не пришлось. Безмолвную тишину ее одинокого ожидания прервал, неожиданно появившейся слуга в богатой ливрее ордена Алой Розы важно и непреклонно заявил, что леди Тант желает ее видеть, и потому она незамедлительно должна следовать за ним. Алва на мгновение замерла, по всему ее прошла дрожь, все чего она хотела в это мгновение это снова увидеть Клементину, броситься к ней. Это чувство было так сильно, сильнее, чем голод, словно только одна мысль о черноволосой девушке укрощала таящегося Зверя.       Слуга повел Алву к замку лорда Эфлерда, величественному строению, возвышавшемуся на холме над городом, больше похожему на дворец чем на крепость. Девушек из ордена Алой Розы вместе с их спутниками приняли с большим почтением, чем капитана и королевских рыцарей. Их разместили в гостевых покоях замка, где останавливаются только важные и благородные гости лорда Гордре. Алву в сопровождении слуги в ливрее ордена пропустили через вход для слуг. Охранявший его стражник бросил на нее один лишь взгляд, полный уныния и безразличия. Далее слуга провел её через замковую кухню, полную снующих туда-сюда работников, пышущих жаром очагов и запахов готовящейся пищи. С прибытием рыцарей в замке добавилось гостей. В отличие от королевских рыцарей, которым выделили старую казарму, рыцарей Алой Розы, разместили с большим комфортом, в том числе и сопровождавших их слуг, пажей и прочих. Алва отметила про себя, что местный лорд наверно очень щедр, раз принимает у себя в замке столько людей одновременно.       Из кухни ее вывели в узкий длинный коридор без окон, но с многочисленными ответвлениями — проходы для слуг, скрытые, незаметные, словно тайные ходы они пронизывали весь замок. Пока благородные лорды прогуливаются по широким светлым переходам и галереям, замковая обслуга старается быть незаметной, перемещаясь по предназначенным для них проходам. По такому коридору ее привели сначала в галерею, где Алве пришлось морщиться от ярких солнечных лучей, пробивавшихся через высокие стрельчатые окна, но вскоре они, наконец, достигли цели.       Остановившись перед входом, охраняемым почетным караулом, слуга велел ей остаться и ждать, а сам вошел в двери.       На Алву снова нахлынуло беспокойство и тревога, всю дорогу она гадала чего ждать от этой встречи. Мгновение назад, она была готова броситься вперед на встречу с Клементиной, но сейчас застыла в нерешительности, в томящемся ожидании, полном страхов и призрачных надежд.       «В конце концов, я и она, мы из разных миров, времен. Как странно, что никто этого не замечает! А если заметят? Может, будет проще, если меня раскроют, если она узнает от других, ведь я не смогу сама открыть ей правду. А если открою».       Перед мысленным взором Алвы пронеслось множество лиц, навсегда врезавшихся в ее память, лиц полных боли, ужаса и отчаянья в свой последний миг перед ее истинным обличием.       «С ней я так поступить не могу».       Такие как она всегда умели скрывать свою сущность, и все потому, что люди стараются не замечать очевидного, попросту не веря или не подозревая, что все может быть совсем не так, как кажется на первый взгляд. Для караульных, стоящих перед Алвой, она просто растерянная и взволнованная простушка, зачем-то понадобившаяся благородным девицам, капитан Адольбрум старается рассмотреть в ней что-то благородное, его офицер считает ее безумной, но все они принимают ее за кого-то другого. За кого ее принимает Клементина?       « Нет! Нельзя так думать, вспомни, как уже было, вспомни, чем все закончилось. Надежда причиняет боль».        Спустя некоторое время стража начала подозрительно коситься на Алву. Ожидание затягивалось, и караульные начали уставать от игры в гляделки. Она же успела детально изучить их лица, одежду, вооружение и прочие мелочи. У этих двоих нет никаких шансов против нее. Если Алва сделает свой ход первой, они даже не успеют вскрикнуть. Такие здоровые, молодые и сильные — идеальная пища! Зверь снова напомнил о себе, и Алва поспешно отвела взгляд.       Наконец ожидание закончилось, в дверях снова появился тот же слуга в роскошной ливрее и велел Алве проходить. Она торопливо прошла внутрь, не зная чего ожидать.       За дверями оказалась маленькая зала. В камине все еще тлели угли, а сквозь узкие мозаичные окна проникало мало света, и сгущающийся полумрак рассеивал мягкий свет солнечных камней. Алва с интересом огляделась, из залы вело еще две двери, и слуга направился к одной из них, за которой Алва расслышала оживленный разговор, но прежде чем пропустить ее дальше он сообщил ей несколько инструкций. В глаза не смотреть, по сторонам головой не вертеть, говорить только когда спрашивают, обращаясь всегда говорить, миледи или ваша светлость. Только закончив давать инструкции и с сомнением взглянув на ничего не выражавшее лицо Алвы, слуга отворил дверь.       Она вошла в следующий зал и первым делом огляделась по сторонам. Помещение было вдвое больше предыдущего, с огромным камином в котором, потрескивая, полыхал огонь. Стены украшали гобелены с изображением охоты и рыцарских турниров, пол застилал толстый мягкий ковер. Через мозаичные окна, прикрытые тяжелыми бархатными шторами, едва пробивался свет, но в зале было невероятно светло, из-за огромного количества солнечных камней. Они давали столько света, что можно было решить, будто оказался на открытом воздухе в яркий солнечный день. Алва не любила эти проклятые светящиеся камни, раздражающие не меньше, чем дневное светило.       Как она и догадывалась, Клементина была не одна, а с другими девушками-рыцарями. Когда появилась Алва, они прервали свой разговор, и с интересом посмотрели на свою гостью.       Три девушки удобно устроились в мягких, глубоких креслах, на невысоком столике красовалось несколько роскошных блюд, кубки, кувшины с вином и несколько штофов с крепкой наливкой. Клементина стояла возле камина, слегка облокотившись о каминную полку, и держа в правой руке кубок с вином. На ней был бордовый, плотно обтягивающий бархатный камзол, отделанный вышивкой и украшенный брошью, белые чулки, бриджи и невысокие мягкие сапожки. Алва скользнула взглядом по её стройным икрам и бедрам, выгодно подчеркнутыми чулками и бриджами, затем выше и выше пока их взгляды не встретились.       На лице Клементины играла приятная улыбка, а в глазах плясали веселые искорки.       В груди у Алвы предательски защемило, она поспешно отвела взгляд.       — Так вот значит, как выглядит твоя спасительница под всей той грязью. Неудивительно, что мы ее не узнали. — С улыбкой на лице сказала одна из девушек и весело рассмеялась. Все они в отличие от Клементины носили платья, разве что верхняя часть их наряда подозрительно походила на камзол.       — Не стоит быть такой прямолинейной и смущать нашу гостью, Лора. — Пожурила ее другая девушка, обратилась к Алве. — Мы очень признательны тебе, Алва, за то, что спасла Клементину. Это очень благородный поступок, ты рисковала своей жизнью, так что не обращай внимания на слова этой не в меру прямолинейной особы.        — Это не правда, Мила! — возмутилась Лаура.       Милиана лишь пожала плечами и снова обратилась к Алве.       — Говорят, там, в битве, ты продемонстрировала превосходное владение мечом. Где ты этому научилась?       — На войне. — Прежде, чем подумать ответила Алва и тут же пожалела о сказанном.       — О, но в королевстве нет войны. — с печалью в голосе заметила еще одна девушка-рыцарь, наполнив очередной кубок вином. Алва заметила, что она больше всех налегает на вино.       — Не здесь, далеко. Война есть всегда. — прошелестела Алва.       — Кажется, капитан как-то обмолвился, что ты родом из Ромдо. Это так? — поинтересовалась Милиана.       Алва перевела на нее взгляд. Что еще ей известно?       — Да, оттуда.       Лаура неожиданно фыркнула, едва не поперхнувшись вином.       — О боги, Мила, опять! Капитан то, капитан сё. Как вернемся домой, обязательно подай прошение принцессе, что бы его приняли в наш орден, а заодно и его головорезов в придачу!       — Не обращай внимания, — посоветовала Милиана. — Кое-кто слишком сильно налегает на наливку и начинает вести себя как невоспитанный мужлан. — После повернулась к Клементине. — А ты почему молчишь, она же твоя гостья.       Клементина улыбнулась, глядя на растерянную Алву, затем вызвала слуг и распорядилась принести еще одно кресло, куда и усадили неловко переминающуюся с ноги на ногу гостью. Девушки тут же не преминули засыпать ее многочисленными вопросами, и по своему поведению нисколько не походили на благородных леди. Будто ее поступок на переправе стер между ними различие, по крайней мере, так думали девушки, но для Алвы такая близость была невыносима. Зверь всегда голоден и жаждет крови, а эти девушки даже не представляли, с кем они так мило разговаривают. И все же на мгновение она забывала себя, неловко отвечая на вопросы, на которые ей приходилось придумывать, казалось бы, глупые ответы. Каждый раз, когда Зверь возвращался, она смотрела на Клементину и чувствовала освобождение.       Клементина в разговоре не участвовала, лишь изредка поглядывала на Алву, и смущенно отводила глаза, при этом казалась чем-то обеспокоенной и задумчивой.       Очень скоро кувшины с вином и штофы с наливкой опустели, стало ясно, что воительницы порядочно набрались, так что ноги их почти не держали.       Клементина, чуть покачиваясь, поднялась с кресла и позвонила в колокольчик, вызвав прислугу.       — Отведите моих подруг в их покои, — распорядилась она, а после обратилась к Алве, готовой незамедлительно уйти. — Подожди… Алва, я хочу тебе кое-что сказать.       Это кое-что затянулось, пока служанки под руки выводили перебравших девушек-рыцарей. Когда же они остались наедине, она устало плюхнулась обратно в кресло и откинула голову.       — Не стоит винить их за то, что они не умеют пить. Там, на переправе, много чего случилось, как для первого боя. Ты знаешь, это была моя первая битва. Очень ожесточенная и кровавая! — она немного потупилась. — Так мне рассказывали, с того момента, как меня выбили из седла я почти ничего не помню.       Зато Алва помнила.       — Тебе повезло. Многие упавшие с лошади гибнут, чаще всего попросту затаптывали. — прошептала Алва.       — Повезло, или же ты спасла меня? — улыбнулась Клементина.       Она поднялась с кресла и подошла к Алве.       — Знаешь, я хотела хоть как-то отблагодарить тебя, но пока не знаю как. Не хочу показаться эгоистичной, но…       Наклонившись к сидящей в кресле Алве подарила ей долгий поцелуй.       — Прости, кажется я немного пьяна. А вот ты совсем не притронулась ни к вину, ни к наливке.       — Мне это не нужно, когда рядом ты. — прошептала она в ответ, бережно взяв Клементину за руку. Их пальцы тут же сплелись, не желая отпускать, друг друга.       Тепло, от прикосновения Клементины у Алвы закружилась голова. У нее не могла кружиться голова.       Клементина улыбнулась, услышав слова Алвы, она словно расцвела. Чуть покачнувшись на ногах, она воскликнула.       — Ой! Эта наливка оказывается крепче, чем на первый взгляд!       С этими словами она опустилась в кресло, прижимаясь к Алве.       Ощутив рядом с собой биение сердца, Алва задрожала, эта девушка сводит ее с ума! Еще немного и она потеряет контроль над собой.       — Отведи меня в мою комнату. — прошептала на ухо Клементина. Алва вздрогнула от неожиданности и ее горячего дыхания на своей шее. Она повернулась к ней лицом, и тут же растворилась в серых глазах девушки-рыцаря. Они обе были так близко так, что их губы едва не соприкасались.       Алва едва пересилила себя.       — Я позову прислугу.       — Нет! Не хочу их видеть! — Клементина уткнулась лицом ей в плечо. — Мне надоело, как они смотрят на меня, не хочу слышать за своей спиной смешки и укоры. Я так устала от всевозможных порицаний.       Ее плечи задрожали от едва сдерживаемых слез.       Алва, приобняв ее помогла подняться с кресла и довести до спальни. Внутри было жарко натоплено, приглушенно светили солнечные камни.       Клементина высвободилась из рук Алвы и направилась к большой кровати, на ходу пытаясь разуться, а после упала на мягкую постель, стала возиться с пуговицами и шнуровкой камзола.       Алва нерешительно переминалась с ноги на ногу, не зная, что делать. Уж лучше бы она совсем не приходила, и чем дольше она оставалась наедине с Клементиной, тем сложнее ей было заставить себя уйти.       — Знаешь, я все хотела тебя спросить. Почти с нашей первой встречи. — Смущенно заговорила Клементина.       — О чем?       — Твой голос. Это странно, что с тобой случилось?       Алва заметно помрачнела. Ей совсем не хотелось вспоминать то событие, но промолчать она не могла. Если бы Клементина в это же мгновение спросила бы вампир ли она, Алва бы созналась, не задумываясь.       — Это было давно. — прошептала она, а про себя добавила, очень, очень давно.       — Так расскажи, мы же ничего не знаем друг о друге! — попросила девушка.       «Некоторые вещи никогда лучше не знать. Причиню ли я тебе боль, едва лишь открыв свою тайну?» С грустью подумала Алва, глядя на Клементину. Та смогла справиться с пуговицами, но шнуровка никак не поддавалась.       — История не очень приятная.       Что-то в голосе Алвы заставило девушку-рыцаря смутиться.       — Ой, прости, я не подумала.       — Не беспокойся, — успокоила ее Алва. — Я тебе покажу.       Она подошла к Клементине и, наклонившись, взяла ее за руку и поднесла к своей шее.       — Чувствуешь?       Пальчики девушки осторожно обследовали гладкую прохладную кожу, пока не нашли грубый рубец прямо на горле.       — Шрам? Поэтому ты так говоришь?       — Сюда мне попали стрелой. — пояснила Алва.       Клементина содрогнулась.       — О боги! — воскликнула она, а Алва тут же отпрянула.       — Боги тут не причем!       Её резкость удивила Клементину. Но вдруг ее заинтересовал другой вопрос.       — А у тебя есть еще шрамы?       «Даже больше чем можно подумать. И все они как открытая рана напоминают о том дне, когда были получены, и только с тобой я могу забыться».       Клементина, наконец, разобралась со шнуровкой, но снимать камзол не спешила, слегка распахнув его, обнажив подтянутое стройное тело.       «Вот ведь плутовка! Она задумала свести меня с ума!»       Алва скользнула взглядом по бархатистой коже, изо всех сил сдерживая желание прильнуть к ней. В груди зародилось жгучее чувство, совсем не похожее на жажду. Она поняла это в их первую встречу. Их тягу друг к другу невозможно описать простыми словами. Алва медленно склонялась над Клементиной желая прикоснуться к ней, но где-то в глубине сознания она понимала, что это плохо и очень опасно. В первую очередь для Клементины.       «Я должна покончить с этим, должна остановиться, пока не стало только хуже. Проклятье, я не могу отвести от неё взгляда! Неужели я влюбилась в неё? Нет! Это не правильно. Так не должно быть! Зверь не может любить, только причинять боль».       — Будет лучше, если сначала ты поможешь мне раздеться.       Отвлекшись от размышлений, она застала себя за тем, что легонько прикасается к животу Клементины. Не прошло и минуты, как она помогла ей снять верхнюю одежду. От неловкого движения Клементина поморщилась, с левого бока на ребрах у нее цвел синяк внушительного размера.       Алва испугалась, собственными глазами увидев доказательство хрупкости человеческого тела. Клементина смущенно прикрыла синяк руками.       — Теперь твой черед…       Черед или нет, Алва совсем не хотела демонстрировать Клементине отметены прошлых сражений.       «Маленькая, хрупкая Клеми. Всего один удар вышиб тебя из седла и оставил этот ужасный след. Ты не представляешь, насколько близка была твоя гибель. Почему ты не видишь своей хрупкости, почему так стремишься угодить в объятья смерти? Почему тебя так тянет ко мне? О, Клеми, почему же я не могу заставить себя сказать тебе правду?»       Ничего не говоря, она опустилась рядом на кровать и прижалась к девушке, словно сама ища защиты.       — Даже не знаю, как спросить. — чуть краснея, заговорила Клементина.       — Просто спроси, Клеми.       Девушка еще гуще залилась краской.       — Сколько их было до меня? Других женщин.       Алва задумалась. Что значит других? Таких как Клементина? Ей самой хотелось понять, что именно происходит между ним, прежде чем отвечать на этот вопрос, но девушка-рыцарь поняла ее затянувшееся молчание по-своему.       — Так много! — Прошептала она так, что Алва не могла понять поражена она своей догадкой или просто подначивает ее.       — Когда-то давно, но она ушла, умерла.       — Ты очень часто говоришь, давно. Это сколько, сто лет?       — Почти. — серьезно ответила Алва.       — Только не говори, что тебе тысяча лет и ты легендарная воительница Клорантин. — попыталась пошутить Клементина.       — Нет, не тысяча.       Она услышала странную печаль в голосе Алвы, и ей стало неловко.       — А когда ты поняла… — попыталась продолжить расспрос Клементина.       «Когда я поняла, что я кровососущий монстр, притворяющийся человеком и обманывающий всех и каждого? Как же мне ей сказать? Ведь, это все равно, что прочитать ей смертный приговор. Правда, способна убивать не хуже меча».       — Ты имеешь в виду, когда я послала всех принцев подальше, и сама решила покорять принцесс?       Клементина энергично кивнула. Похоже, у нее были веские причины интересоваться этим.       Алва на минуту задумалась. Копаться в своей памяти ей не впервой, последние полвека она жила одними воспоминаниями.       — Я не помню ничего, что послужило бы причиной. Я росла в окружении пятерых братьев, мать умерла рано и я ее плохо помню. Отец же все время посвящал защите нашего дома от нападок соседей, и большую часть года проводил в походах и охране границ. Ах да, когда мне исполнилось двенадцать лет, отец надумал заключить союз с соседним сеньором, и устроить помолвку. Мы отправились на смотрины. Помнется, жених был на семь лет старше и нисколько не впечатлял.       Алва улыбнулась, вспоминая тот счастливый и волнительный солнечный день, свою семью, дом и невинное детство. Никакого длинного списка загубленных жизней.       — Так значит ты из знатного рода? — удивилась Клементина, слушая ее историю.       — Знатного, да мертвого.       — А что было дальше? На смотринах. Ты отказалась?       — Да, — кивнула Алва, все еще улыбаясь. — Помню, словно это было вчера, память очень странная штука. В тот день я во всеуслышание заявила, что жених мне категорически не подходит, не впечатляет и вообще какой-то не такой, в то же время его сестра, красивая, благовоспитанная и умная, мне очень нравится и, вероятно, станет мне неплохой женой.       Клементина, весело рассмеялась.       — А что дальше?       — Отец хохотал так, что стены тряслись, а старший брат заявил, что впредь будет следить за своей молодой женой в оба глаза, одним за всякими горе ухажёрами, а другим за собственной сестрой.       — А со стороны жениха? — не унималась Клементина.       — Реакцию жениха я не помню, но его отец сказал, если к осени война не дойдет до наших земель он выдаст за меня всех своих дочерей.       — И как, что произошло?       Алва в одно мгновение растеряла все веселье.       — Через две недели по возвращению домой я узнала, что значит пятимесячная осада. Осени мы так и не дождались, война докатилась до наших земель в середине лета. А ведь жаль, иначе было бы у меня целых три невесты.       Про осаду ей вспоминать не хотелось, даже спустя, казалось бы, вечность, те воспоминания бередят душу.       — Ох, Алва, из-за этого ты покинула родину.       — В том числе…       — Звучит, как страшная тайна…       — Ну, а твоя тайна, завесу над своей я чуть приоткрыла. — покривила душой Алва. Ей не хотелось вдаваться в подробности, что за война и, какие причины заставили ее покинуть родину. Ей не хотелось лгать Клементине, достаточно того, что ей было больно от того что не может до конца ей открыться.       Клементина вздохнула и начала свой не веселый рассказ.       — И ты ничего не говорила Милиане. — подытожила Алва.       — Как я могла?       — Мне сказала.       — Совсем другое дело! Между прочим, это ты проникла ко мне в шатер!       — Между прочим, ты не возражала!       Клементина залилась смехом. Алва не могла отвести от нее взгляд. Она обхватила ее руками и прижала к себе, не желая отпускать. Поглаживая бархатистую кожу, ее пальцы коснулись тонких, заживших рубцов на спине Клементины. Алва вспомнила их первую ночь и рассечённую плетью спину девушки.       — Ты больше не бьешь себя? — тихо спросила она. Эти следы самоистязания останутся у Клементины на всю жизнь.       — Кем был тот дурак, кто заставил тебя хлестать себя по спине плетью? Я не против объяснить ему, на сколько он был неправ. — Оскалилась Алва.       — Он не желал мне зла!       — Не обязательно желать зла, чтобы его причинить. — горячо ответила Алва и тут же осеклась.       «Это как раз про тебя, Алва. Это ты причиняешь зло и страдания. Эта милая девочка еще натерпится беды рядом с тобой. В конце концов, Зверь покажет себя, нельзя долго скрывать собственную сущность. И что тогда, кто сможет защитить Клеми от тебя? Ты загубишь её!»       Алва прекрасно понимала к чему все шло. В конце концов, если она не предпримет никаких действий, она потеряет Клементину, и хуже всего то, то произойти это может по ее вине.       — Мне придется уйти. — Серьезно сказала она.       Клементина вздрогнула.       — Уйти? Когда, сейчас? Если ты беспокоишься о слугах, то им велено не беспокоить нас, и мне совершенно все равно, что обо мне подумают.       — Нет. — Покачала головой Алва. — Уйти своей дорогой.       От этих слов сияние в глазах Клементины потускнело, будто погасли все звезды на небе.       — Уйти? — неуверенно, с дрожью в голосе переспросила она.       Алва не ответила, свернувшись калачиком, она только сильнее прижалась к Клементине, положив голову ей на грудь и слушая быстрый стук ее сердца. Все остальное в этот миг было не важно, ей хотелось, чтобы время остановило свой бег.       — Если я останусь, то причиню тебе боль. — Наконец сказала она после долгого и томительного молчания.       — Это же не так, Алва! Почему ты так говоришь?       — Потому, что ты ничего обо мне не знаешь, Клеми.       — Так, расскажи, мне прошу! — взмолилась девушка.       Алва не ответила, она сожалела, что даже сейчас не может выдавить ни слезинки, ибо Зверю неведомы слезы.       — Позволь мне побыть с тобой еще немного. — Наконец прошептала она.