****
— Так будет лучше, — в пятый раз уверяла себя Алва, пока прокрадывалась к хранящемуся на складе имуществу королевских рыцарей. Еще в дороге она заприметила кое-какие вещи, которые могли ей пригодиться, но тогда она не рассчитывала бежать, прихватив с собой кое-что нужное. Когда же рыцарей приняли в Эфлерде, они сгрузили часть своего скарба с повозок на склад. Она твердо решила, что не останется с рыцарями, а сбежит, едва только стемнеет. В темноте её шанс уйти незамеченной многократно возрастет. Добравшись, наконец, до нужных ей мешков с вещами, Алва принялась потрошить их, пытаясь разыскать что-нибудь полезное и необходимое, при этом стараясь производить, как можно меньше шума, чтобы не привлечь к себе внимание. Ей совсем не хотелось быть пойманной на воровстве. Все-таки она чувствовала себя обязанной этому человеку — капитану Адольбруму, он был по-настоящему добр к ней, и Алва не желала навредить ему, сама до конца не понимая почему. Весь нехитрый план Алвы состоял в добыче мужского костюма и какого-нибудь дорожного снаряжения: плаща, шляпы и походного мешка. Замаскировавшись, она не будет привлекать внимание — просто еще один путник в дорожном плаще. Такой трюк она проделывала и раньше. Вся его простота заключалась в предрасположенности людей к самообману. Алва легко выдавала себя за юношу — наемника, так она и проникла на корабль, плывущий в Элемар много лет назад. В конце концов, никто не ожидал узнать в вооружённом человеке, да еще и в мужском костюме, женщину, тем более ее хриплый голос помогал в маскировке. Если бы она могла то, несомненно, попросила помощи у Клементины, но в таком случае девушка-рыцарь ни за что не отпустила бы её. Алва как никто другой это понимала, поэтому она и сбегала. Прошлым вечером, когда они остались наедине и когда сон возобладал над Клементиной, у Алвы было много времени на размышления. Обнимая, прижимая к себе, слушая биение сердца и спокойное дыхание девушки рыцаря, Алва как никогда прежде увидела и осознала ту пропасть, которая их разделяет. Их отношения, такие краткие и в то же время несоизмеримо бурные, походили на мостик, переброшенный от одного края пропасти до другого. Они встретились где-то на середине этого моста, готового в любой момент сорваться в бездну, и в этот самый момент Алва испугалась, испугалась за Клементину. Она решила, что оставит её, уйдет своей дорогой, даже если никогда не сможет забыть Клементину, а своим уходом причинит ей боль. Таким образом, она убережет ее от себя, считала Алва. А может быть она просто испугалась того что в ней снова проснулись чувства к кому-то другому? Она с усилием заставила себя переключиться на поиски подходящих вещей. В конце концов, ей удалось найти то, что искала. Среди бесполезного тряпья отыскалась кожаная клепаная куртка темно-коричневого цвета, частично выгоревшая на солнце от того имевшая чуть желтоватый оттенок. Куртка была ей длинновата, а вот в плечах сидела на удивление хорошо. Причина, почему такая хорошая вещь оказалась в мешке нашлась очень быстро. На груди, слева, в том месте, где ключица, была маленькая прореха и бурое пятно засохшей крови. Алва на это лишь пожала плечами, потуже затягивая ремешки на куртке — ей уже не впервой. Тут ее внимание привлек посторонний шум. Прислушавшись, она разобрала топот сапог и голоса людей. Интересно, что произошло? Не могло же ее исчезновение вызвать такой переполох, и она поспешила закончить со сборами. Платье она тоже прихватила, сложив на дно дорожного мешка, так, на всякий случай. Из оружия она смогла добыть лишь нож, который засунула за голенища сапога. Конечно, она могла обойтись и без оружия, но с острой сталью в руке гораздо сподручнее. Когда все было готово оставалось только незаметно покинуть казармы, а дальше по плану добраться до города побольше. Отныне никаких склепов, твердо решила Алва. Перекинув через плечо походный мешок, она подошла к двери и стала прислушиваться, пытаясь понять безопасно ли выходить. Шум за дверью нарастал. Затаившись, Алва расслышала тревожные крики, но слов разобрать не смогла. Видимо что-то стряслось. Тут в коридоре за дверью раздались тяжелые уверенные шаги и спустя пару мгновений дверь с грохотом отворилась. В дверях стоял рыцарь-лейтенант, освещавший себе путь масляным фонарем. Дрожащий свет от огонька выхватил из темноты силуэт Алва, и лицо лейтенанта исказила гримаса ярости. — Вот ты где, скормова падаль! — прорычал он. — Так и знал, что найду тебя здесь, видел, как ты вынюхивала что-то у дверей склада. Думала, сможешь удрать, переодевшись в мужской костюм. Как бы ни так, лорд Гордре хорошо заплатит за тебя живой или мертвой. Убийство лорда непростительно! Он медленно вынул из ножен меч, и шагнул вперед. — Сначала разберусь с тобой, потом с этим идиотом Эмрилом. — Разве он не твой друг? Алва так до конца и не поняла, почему задала этот вопрос. Возможно из чувства благодарности капитану, и того расположения к человеку на, которое она еще оставалась способна. В любом случае ее вопрос заставил рыцаря замереть. Он заколебался и все же ответил. Очевидно, предательство старого друга терзало Обрена, и таким образом он попытался облегчить душу. — Этот так называемый друг может дать только одно — скорую гибель! Лорд Гордре предложил мне деньги, а деньги в отличие от капитана не станут взывать к долгу и чести, чтобы броситься на мечи и копья врагов! Он резко оборвал свою речь и бросился вперед. Алва увернулась от первого выпада, ловко избежала второго. Затем одним стремительным движением выхватила нож из-за голенища сапога и, не давая возможности Обрену снова совершить выпад, всадила нож в незащищенную кольчугой ногу. Рыцарь вскрикнул от пронзившей его боли, но в этот момент Алва бросилась на него, сбив с ног и прижав к полу, несколько раз ударила его кулаком в голову не давая опомниться. Обрен оказался крепким человеком он не растерялся, и даже сильные удары не лишили его чувств. С яростным криком он выхватил из ножен кинжал, висевший у него на поясе, и вогнал его Алве под ребра. Она застыла от удивления. В тот момент, когда она сбила с ног рыцаря, он выронил масляную лампу на мешки с тряпьем и палатками, и вот уже первые языки пламени дали о себе знать. В свете от зарождающегося пожара, Алва выпустила на волю Зверя. В глубине ее глаза засветились горящие угли, лицо исказилось, зубы удлинились, превратившись в клыки, а жажда крови, которую она сдерживала уже много дней подряд, стала поистине невыносима. С огромной радостью Алва впилась в шею рыцаря, прокусывая и раздирая плоть. Горячая кровь хлынула ей в рот. Обрен задергался в железной хватке вампира, но с каждым мгновением вместе с кровью жизнь покидала его. Когда рыцарь испустил дух, Алва оторвалась от его горла. За ее спиной пылал огонь, пламя быстро распространялось, сначала по мешкам, а теперь подобралось к деревянным балкам и стенам. Пусть это и был полуподвал, но здание в основном было из дерева. Теперь у Алвы было совсем мало времени. Она быстро стерла кровь со своего лица, спешно стащила с мертвого рыцаря плащ и портупею. Теперь при ней было оружие. Пора было бежать, поскольку пожар начинал грозить и ей, она попыталась перебросить походный мешок через плечо, но его лямка за что-то цеплялась. Посмотрев вниз, она с досадой выдернула застрявший под ребрами кинжал. Новая дыра в куртке, вдобавок к уже имеющейся. В это время наверху царил хаос. Алва услышала до боли знакомый звук боя. Королевские рыцари с кем-то сражались. Она никак не могла взять в толк что происходит. Лейтенант сказал ей, что за деньги сдаст капитана, а ее убьет как виновников в смерти лорда, но тот лорд сам был виноват, так считала Алва. Тут ей стало не по себе, ее пробила дрожь. Обрен пришел за ней, как за убийцей лорда, на капитана и его людей напали, и Алва не сомневалась, все это связано. Значит, придут и за Клементиной! В одночасье ее планы поменялись. Убегать она больше не станет!****
Весь путь до казармы капитан молил Аруну, лишь бы не опоздать и возможно его мольбы были услышаны. Вокруг казармы было безлюдно, и внутреннее предчувствие капитана подсказало, что ненадолго. Он бросился внутрь, криком поднимая своих людей по тревоге, стараясь как можно быстрее и проще объяснить что происходит, как вдруг до него донеслись отчаянные крики и звон стали о сталь. За казармой следили, и стоило Адольбруму показаться тут целым и невредимым, как заговорщики поняли, что часть их плана провалилась, и незамедлительно приступили к действию. Из прилегающих улиц появились вооруженные стражники. Капитан спешно надевал кольчугу прямо поверх камзола, надевать стеганку под доспех времени не было. Однако поверх кольчуги он надел сюрко с вышитым на груди грифоном. — Что прикажете, командир? — обратился к нему сержант Джолан. Он успел быстро облачиться в броню и гербовую накидку. В руках он держал свернутое знамя. — Где Обрен? — вместо ответа спросил капитан, обращаясь не только к сержанту, но и к остальным рыцарям. Он заметил отсутствие своего заместителя. Рыцари переглянулись. — Я не видел его со вчерашнего вечера, командир. — ответил Джолан. — Возможно, те, кто снаружи его повязали. Так, что прикажете, господин капитан? Адольбрум прикусил губу. Если бы он только знал что приказать. Сейчас угроза нависла над ним и над его людьми и выхода из этой ситуации он не видел, и все-таки он не мог просто сдаться, не мог таким малодушным поступком оскорбить корону. Он громко воскликнул. — Господа королевские рыцари! По дороге в казарму мне преградили путь двое мужчин, они потребовали от меня сложить оружие и сдаться, но стоило мне им отказать, как они с готовностью обнажили мечи, так не поступают люди желающие решить все миром! Даже сейчас никто так и не удосужился сказать от чего имени, и по какому праву нас пытаются арестовать. Одно могу сказать точно, какие бы намеренья у них ни были, для нас все может кончиться виселицей. Но мы королевские рыцари, мы служим королю и короне! Мы не прогнемся под тех, кто решил заменить собой королевское правосудие! Так дадим им бой! Вы со мной? Королевские рыцари дружно вскричали. — Следом за тобой, капитан! Входная дверь в казарму содрогнулась от ударов, так что петли заскрипели и заскрежетали. — Готовьтесь! — приказал Адольбрум, надевая шлем. За его спиной капеллан громко читал молитвы богам. А сержант Джолан меж тем ткнул пальцем в самого молодого из королевских рыцарей. — Ты, Вирм кажется. — Вирам, господин. — Так вот, Вирам, Держи знамя и не выпускай его даже если сдохнешь, пусть эти ублюдки знают против кого идут! И он вручил знамя, прикрепленное к древку копья в трясущиеся руки юноши. Дверь уже не выдерживала ударов. — Готовьтесь! — последний раз крикнул капитан, и на мгновение закрыл глаза, произнося молитву Аруне. «Матерь всеблагая, прости сыновей своих» Дверь не выдержала ударов, засов с треском разлетелся и в открывшемся проем появился первый стражник в кожаном доспехе в цветах лорда Гордре. К удивлению Адольбрума еще совсем молодой, с только пробившимся пушком на щеках и под носом. Юноша, с мальчишечьей горячностью, и оружием в руках бросился первым на капитана. Он без сомнения был храбрым и отважным, но едва он сделал один шаг, как его встретила холодная и беспощадная сталь в руках Адольбрума. Брызнула кровь из открытой раны. Капитан бил так, как умел — насмерть. Прикрываясь щитом, он переступил через смертельно раненого, но еще цепляющегося за жизнь юного стражника, и первым оказался во внутреннем дворе казармы. — За корону! — кричали выбегающие следом за своим командиром рыцари. — Слава грифону! Неожиданная стремительная и яростная атака королевских рыцарей напугала людей лорда Гордре. Они увидели королевские знамена и в нерешительности отступили. — К конюшням, будем прорываться через город! — приказал Адольбрум. Сержант Джолан, как самый бывалый и опытный воин взял на себя и свой отряд задачу седлать коней. Тем временем рыцари полностью освободили внутренний двор казармы, но стражники сумели справиться со своей растерянностью и, понимая, что превосходят числом рыцарей, попытались атаковать их снова. В рядах городской стражи появились стрелки. Рыцарям пришлось укрыться за щитами, но стрелы все же находили свои цели. «Проклятье, где же Джолан? Если он не появится и не приведет коней, нас всех перебьют на этом скормовом дворе!» Адольбрум совсем уже отчаялся, когда, наконец, появился Джолан, верхом на коне. — По седлам, остолопы! — рявкнул капитан и быстро вскочил в седло. Конные рыцари стали давить врага, топча их копытами своих коней и рубя мечами. К несчастью, Джолан не смог привести всех лошадей. — Пешие, не отставайте! В этот самый момент стража снова насела, пользуясь численным превосходством. Адльбрум отчаянно отбивался, но рыцарей снова стали оттеснять назад. Многие из них уже были ранены. Им требовалось чудо, и чудо явилось, сначала как слабый запах дыма, а затем и сам дым, вырывающийся из складской части казарм. Это безумие! Решил капитан, видя, как из клубов дыма стремительно выскочил человек и с оружием в руках помчался навстречу стражникам. Этот отчаянный храбрец в грязной кожаной куртке и плаще сначала показался капитану знакомым, он второпях принял его за Обрена, но неизвестный храбрец был уже в плечах и ниже ростом. Попытавшиеся преградить ему путь стражники были сметены двумя стремительными ударами. Издав нечто похожее на шипение, неизвестный что есть мочи бросился вперед прямо на вставших плечом к плечу стражников. Капитан едва не вскрикнул, это было безумие, как бы хорошо воин не владел оружием, каким бы мастером он ни был, и какой бы силой он ни обладал, выстоять в одиночку против десяти не мог никто! Но неизвестный и не думал сражаться. Не добежав до стражи нескольких шагов, он вдруг прыгнул, так как не мог ни один человек, подобный прыжок могут совершить дикие коты или ядовитые гремучники с южного удела. Перескочив через головы, неизвестный на миг посмотрел прямо на капитана. Адольбрум был уверен, что горящие как угли глаза были обращены именно на него. Он вздрогнул, когда смутно узнал этого неизвестного. Но времени на раздумье у капитана не было. Он понял лишь то, что она направилась к замку. — Капитан! Уходим, капитан! — Капеллан Виллер, возглавляя десяток пеших рыцарей, прорвали ряды стражников, и всадники незамедлительно устремились в образовавшуюся брешь. Рыцари изо всех сил поспешили к городским воротам, шанс того, что их почти не охраняют, так как большая часть стражи была вынуждена вступить в бой с рыцарями, был высок. Теперь городской страже прибавил забот разгорающийся пожар. Сержант Джолан первым достиг городских ворот, и их стража действительно не ожидала такого поворота событий. Рыцари справились с ними в мгновение ока. — По коням! Они без зазрения совести захватили нескольких коней, принадлежащих городской страже и посадили на них раненых. И не мешкая ни минуты, рыцари покинули город. За городскими стенами их ждали зеленые холмы, луга, поля и пастбища. Адольбрум облегченно вздохнул. «Мы вырвались! Ушли из этого проклятого города. Слава Аруне! Но какой ценой далась эта маленькая победа! Как же я хочу взглянуть в лицо тому подлецу, что затеял все это и всадить кинжал ему в грудь!» Но его радость, а так же радость его уцелевших людей была недолгой. — Всадники! — Закричал самый бдительный рыцарь. — Люди Гордре, сколько их? — Десятка два! На их гербе золотое солнце, это люди Джерида, и они скачут прямо на нас с оружием в руках! Нам не уйти! — Тогда к бою! Если нам суждено погибнуть, то только в бою под знаменем грифона. За корону! Больше им ничего не оставалось. Молодой рыцарь Вирам, поднял над головой знамя, так высоко, как только смог на скаку. Подняв оружие, под гордо реющим знаменем грифона, королевские рыцари пошли в бой.****
Тяжелый топор в очередной раз обрушился на дверь. Та затряслась, затрещала, но устояла под ударом, и затряслась снова под новым градом обрушившихся на нее ударов. Лишь эта дубовая дверь, да импровизированная баррикада из разбитой и поломанной мебели отделяла горстку рыцарей от вооруженных людей с той стороны. Клементина тревожно посмотрела на рыцарей Алой Розы. Сир Родрик еще до конца не оправился от раны, но был готов сражаться до конца. Сир Линрес был напуган, так что успел протрезветь от страха. Сиры Бринн и Эйнверн изо всех сил налегали плечом на содрогающуюся дверь и импровизированные подпорки из разбитой мебели, всеми силами не давая высадить дверь. Ни Милиана, ни Лаура, ни Иветта не смогли добраться до Клементины. Девушка была уверена, что их троих уже пленили, а теперь ее очередь. С самого утра она не находила себе места. Проснувшись, она поняла, что Алва ушла, и никто не видел, куда и когда. Клементина не решилась посылать за ней слуг, как и не могла решиться пойти за ней сама. Не раз она была на грани того, чтобы все бросить и побежать искать ее, но никак не могла решиться. Весь день ее терзали слова, сказанные Алвой, о том, что она должна уйти, девушка-рыцарь не могла понять, что Алва имела в виду, говоря, что причиняет лишь боль. И как она хотела уберечь ее от боли, если ее бегство так терзает несчастное сердце Клементины? Почему в тот момент, когда она, наконец поняла, что встретила, ту единственную, с которой она могла бы разделить свои чувства, свою жизнь и свою любовь, оставила ее, так и не дав вразумительного ответа – почему. Терзаемая всевозможными сомнениями и в полном расстройстве духа, она весь день провела в отведенных ей покоях. Ближе к вечеру к ней ворвались вооруженные рыцари Розы. Увидев кровь на их мечах и одежде, девушка испугалась. Сир Родрик не дожидаясь ее вопроса сообщил. — Одрис Гордре предал нас! Он осмелился встать на сторону лорда Джерида и обратил оружие против нас! Клементина не могла поверить словам строго рыцаря, а он меж тем продолжал говорить. — Я вышел прогуляться, подышать воздухом со стены замка, и увидел, как множество солдат с оружием в руках бегут по направлению к казарме, где разместились королевские рыцари. Я сразу же понял, что дело нечисто, и поспешил обратно предупредить всех. Стараясь быть незамеченным, я ненароком услышал, как караульные в замке говорили, что капитан Адольбрум убил отправленных задержать его людей, но далеко он не уйдет, к казарме сбежалась чуть ли не вся городская стража! Тогда миледи, я поспешил что есть сил, надеясь, что еще не слишком поздно! По пути мне встретился сир Брин, но мы смогли добраться лишь до вас, миледи Тант. — Что с остальными? — Со страхом и болью в голосе воскликнула Клементина. Её охватило такое беспокойство за подруг, что она была готова без страха ринуться в бой им на выручку. Но более ее тревожила судьба Алвы. Она была с королевскими рыцарями и, несомненно, подвергалась страшной угрозе! Сердце девушки готово было разорваться. — Они были в обеденном зале, когда все случилось. Я видел, как их увели, угрожая оружием. — Сир Брин, казалось, был вне себя от гнева. Таким Клементина еще никогда его не видела. — Караульные хотели захватить и нас, при том, не называя причин, и от чьего имени они вершат распоряжение! — Воскликнул Эйнверн. Клементина приняла решение. — Нам нужно уходить! — Но миледи, ворота заперты! — Предлагаешь сложить оружие и сдаться, Эйнверн? — Ни за что миледи! Сдаться без боя — позор! Тут девушка вспомнила, как по ее распоряжению к ней привели Алву. — Господа, есть шанс, что мы сможем покинуть замок через вход для слуг! — Тогда не будем медлить! Скорее леди, я знаю дорогу, я ходил через него в город! — торопливо сказал сир Брин. Медлить было нельзя. Клементина схватила меч, прикрепив его к поясной портупее, невольно радуясь тому, что по своему обыкновению надела штаны и дублет, и последовала за сиром Брином, знавшем дорогу. Они успешно добрались до коридоров для слуг, но там, в стесненном пространстве узких каменных проходов их встретили вооруженные люди лорда Гордре. Сир Брин отважно бросился вперед безжалостно разя врагов. На шум битвы стали сбегаться другие воины лорда, и тогда рыцарям пришлось отступить. — Держитесь за мной, миледи! — кричал Родрик, отбиваясь от сыпавшегося на него града ударов. Клементине было нелегко, в ордене она день за днем обучалась и оттачивала искусство владеть мечом. Сир Брин был суровым учителем, хорошим фехтовальщиком и известным дуэлянтом. Сейчас он демонстрировал людям лорда, насколько опасным он может быть. Для Клементины же подобная схватка была впервые. Следуя полученным наставлениям во время своих занятий с мечом, она намотала плащ на левую руку, для большей защиты, но все ее внимание было сосредоточено на блоках и парировании вражеских выпадов. Если же ей удавалось улучить момент и нанести свой удар, то из-за неимения должного опыта он либо не достигал цели, либо оставлял слабую рану, только сильнее распаляя противника. В какой-то момент старый рыцарь приказал отступать и они все вместе смогли найти укрытие в одном из пустующих залов. Заперев за собой дверь и соорудив импровизированную баррикаду из найденной мебели. Помещение, где они укрылись, пустовало и его использовали как склад для хранения всякого хлама и рухляди. Окнами здесь служили бойницы, слишком узкие, чтобы из них можно было выбраться из замка. — Проклятье! Скормовы отродья! — взревел сир Родрик, прижимая кровоточащую рану на щеке. — Я, Родрик Этаранг из дома Эдил, клянусь перед всеми богами, что эти подлые трусы поплатятся за свои поступки! — Успокойтесь, сир рыцарь, вы ранены. — сказала Клементина. — Пустяки, миледи, рана не здесь, а в сердце, оно кровоточит от одной мысли, что подлец Гордре направил оружие против своих гостей! Будь он проклят! — Спокойнее, господа. Кажется, за дверью стало тихо, они чего-то дожидаются. — подал голос молодой рыцарь. И действительно попытки выломать дубовую дверь прекратились. Наступила пауза. Но вот из-за двери раздался голос. — Сдавайтесь, сир Родрик! Ваша попытка сбежать провалилась, вы сами загнали себя в угол. Остальные ваши люди схвачены и пленены, остались только вы, так что сложите оружие и сдавайтесь! Я обещаю, с вами поступят, как подобает с людьми вашего положения. Клементина в гневе стиснула рукоять меча. Она узнала обладателя этого голоса. Он принадлежал Ардрику Фейну, тому хорьку, затеявшему ссору и высмеявшему девушек-рыцарей во время банкета. Даже сейчас в том, как он обращался к рыцарю слышалась неприкрытая издевка. Он будто бы забавлялся, принимая во всем этом участие. — Если вы желаете вести переговоры, то придется говорить со мной! — гордо воскликнула девушка-рыцарь, не желавшая мириться с положением дел. — Кажется, я слышу девичий голосок! Вы, господа рыцари, хорошо устроились, не забыли и девку с собой прихватить, дабы не скучать! Клементина от злости скрипнула зубами, а сир Родрик побагровел от гнева. — Вы ответите за свои слова, Ардрик Фейн, как и за свою подлость, которая, видимо, не знает себе равных! Я, Клементина Элария Минара Тант — рыцарь ордена Алой Розы, клянусь, что призову вас к ответу! В ответ раздался глумливый смех. — Вы меня позабавили, леди рыцарь! Возможно, я бы испугался, не будь ваш орден столь смехотворным. Я не такой человек, что испугается угроз от рыцаря, носящего юбку! — Значит, не из страха Ардрик Фейн привел с собой столько вооруженных людей? А раз не страх вынудил вас прятаться за спинами стражи лорда Гордре — то подлость! Молодой рыцарь Эйнверн тут же вскричал, хватаясь за меч. — Если ты так бесстрашен, как говоришь, Фейн, заходи и посмотрим, кто из нас смехотворен! Обещаю, я угощу тебя хорошей сталью! — Достаточно! — Донеслось с той стороны двери. — Этот бесполезный разговор меня утомил. Ломайте дверь! Последнее было обращено солдатам лорда, и на дверь снова обрушились удары топора. Сир Родрик утер кровь с лица, рана уже не так кровоточила, но он все равно прижимали ее расшитым платком. — Встаньте за мной, леди Тант. Обещаю, мы встретим их со сталью в руках, и эти подлые трусы пожалеют о том дне, когда выползли на свет! Но тут закричал сир Линрес, до селе пребывавший в отрешенном состоянии. Он тряхнул головой, словно пытаясь развеять плохой сон. — Стойте! Это безумие, сир Родрик. За дверью десятки, а может даже сотня солдат лорда. Мы проиграем и будем убиты! Ведь нас всего четверо рыцарей! «Интересно», подумала Клементина, «он забыл посчитать меня или себя? Но все-таки, каким бы трусом Линрес ни был, он прав: у нас нет ни какого шанса. Мы проиграли бой. Все было ясно с самого начала и попытка сбежать из замка Гордре не более чем самообман!» Решение могло быть лишь одно. — Сир Родрик, сир Эйнверн, сир Брин. — Девушка старалась говорить как можно тверже и увереннее. — К сожалению сир Линрес прав, оказать дальнейшее сопротивление — безумие. Я ценю вашу храбрость и стремление исполнять свой долг, как рыцаря, а так же всем сердцем понимаю ваше желание отстоять честь ордена Алой розы, но ваши жизни я ценю не меньше. Поэтому я приказываю вам сложить оружие! — Миледи! — Воскликнул сир Родрик. — Это приказ, рыцарь! Рыцари ордена колебались но, в конце концов, опустили оружие. — Молю богов о снисхождении! — прошептала Клементина и громко крикнула. — Мы сдаемся! Опустите оружие.****
Клементину и остальных рыцарей разоружили и взяли под стражу. Несмотря на заверение о своей храбрости, Ардрик Фейн привел с собой два десятка вооруженных людей, у многих были арбалеты. Выглядело все так, будто он собирался идти на приступ маленькой крепости, а не взять в плен пятерых рыцарей. Клементина сочла такой поступок бесчестным и недостойным рыцаря, каким мнил себя Ардрик. При виде сдавшихся рыцарей Алой Розы, он, нисколько не скрывая своей радости, криво усмехнулся и отправил в их адрес несколько колкостей. Клементине немалого труда стоило удержаться от ответного выпада, уже готового сорваться с языка. Для себя она решила, что раз взята в плен, то должна сохранять невозмутимое спокойствие и быть выше этого ничтожного человека. Более того, ответь она Ардрику на его колкость, то могла дать ему повод для новых насмешек. По приказу все того же Ардрика, которого безоговорочно слушались люди лорда Гордре, пленных рыцарей привели в главный зал замка. Клементина впервые за этот день испытала облегчение, увидев своих подруг целыми и невредимыми. Милиана первой подбежала к ней и взяла за руки и радостно, насколько позволяла сложившаяся ситуация, улыбнулась. — Вижу, ты в порядке, Клеми! — Что могло случиться? — пожала плечами Клементина. — Зная твой характер — что угодно. Подоспевшие Лаура и Иветта, так же хотели что-то сказать Клементине, но едва они заговорили, как в зал ворвался растрепанный, запыхавшийся стражник. Он очень торопился и остановился лишь для того чтобы перевести дух, а затем кинулся к Ардрику Фейну, с надменным видом беседующим с сиром Родриком. Подбежав к нему, посланник быстро передал все новости. Клементина заметила, как весь надменный вид у сира Хорька мгновенно исчез, на мгновение он утратил дар речи, а его безвольный подбородок задрожал. — Они что? — чуть ли не взвизгнул он. — Милорд, эти рыцари, они, как стая безумных демонов бросились в бой и прорвались через стражу. Едва это случилось, мне приказали вам доложить! Клементина расслышала, как стоящая рядом Милиана подавила тревожный вздох, а тем временем Ардрик продолжал неистовствовать. — Идиоты, глупцы, скормово племя! Как вы позволили им уйти? — Простите, милорд. Никто не ожидал такого яростного отпора, какой дали эти демоны! Они перебили многих наших людей, милорд. И подожгли казарму! Огонь распространяется и нужны люди для тушения, иначе город сгорит! Ардрик в гневе замахнулся на посланца, принесшего дурные вести. Милиана сжала Клементину за руку. — Как думаешь, капитан смог выбраться из города? — с тревогой в голосе прошептала она. Но Клементина не обратила на ее вопрос никакого внимания. Она неотрывно смотрела на спешно удаляющегося посланника, пораженная известием об удачном прорыве рыцарей не меньше чем все кто присутствовал в зале. «С ними была женщина? У нее короткие волосы цвета меди, и голубые глаза и она носит простое синее платье. Видел ли кто-нибудь ее? Жива ли она?» Хотела закричать Клементина, но не смогла произнести ни слова. Сердце её сжалось от страха, и в тот момент она ощутила всю глубину своей беспомощности. Силы внезапно покинули ее, руки наполнились слабостью, бессильно пустились и задрожали. Клементина чувствовала себя беспомощной не потому, что оказалась пленена. Нет, пленение её нисколько не беспокоило. Девушку терзал страх более никогда не увидеть Алву и никогда не узнать о ее судьбе. Клементина опустила голову, глаза предательски щипало. «Нет, я не заплачу, я не доставлю такой радости этим предателям!» Твердо решила она, из последних сил сохраняя самообладание. После вестей об удачном прорыве королевских рыцарей из, казалось бы, надежной западни, Ардрик Фейн стал нервничать и суетиться, раздавая распоряжения налево и направо. Первым делом он распорядился перевести пленных рыцарей Розы в отдельно стоящую башню. Клементину и остальных вывели из главного зала, провели по лабиринтам коридоров, пока они не оказались на внутренней замковой стене, служившей единственным путем к одиноко стоящей башне. День угасал, и в приближающихся сумерках над городом полыхало пламя пожара. Запах дыма и гари удушающе витал в воздухе. Внизу во внутреннем дворе замка раздался шум, а затем крики. Это плененные латники, пажи и оруженосцы ордена, сумели освободиться и, воспользовавшись тем, что часть гарнизона замка была брошена на тушение пожара, напали на своих пленителей. Это произошло так внезапно, что люди лорда Гордре растерялись, тем самым невольно давая преимущество воинам Розы. Конвоируемые в башню рыцари на мгновение растерялись, но сир Родрик, как самый старший и опытный из них, первым воспользовался ситуацией. Двое солдат, охранявших его, видимо, были введены в заблуждение его старческими сединами. Первого из них сир Родрик свалил одним мощным ударом, если и не убившим его, то надолго отправившим в благостное забвение. Второго стражника он схватил за ворот стеганки и со всей своей могучей силой впечатал в зубец башни. Едва сир Родрик бросился на своих пленителей, сир Брин последовал его примеру. Но более всего Клементину поразила Милиана. Девушку, одетую в дорогое и роскошное платье, никто не посмел обыскать, а между тем под складками дорогого атласа она прятала длинный кинжал. В угасающем свете солнца кинжал в ее руках сверкал, клинок его искрился, как будто был посыпан звездной пылью. Выхватив его, она вскричала. — У роз есть и шипы! И что есть силы нанесла удар в грудь стражнику, вонзив кинжал по самую рукоять. Сир Эйнверн так же освободившись и завладев оружием, защищал Лауру и Иветту. — Миледи, встаньте за мной! — крикнул он Клементине, которая, с отобранным у мертвого стражника мечом, бросилась на помощь раненому рыцарю. По лицу рыцаря текла кровь, он получил несколько ран, но был преисполнен решимости исполнить свой долг, что они казались ему царапинами. Он не обращал на них внимания, посыпая своих противников ударами. Один лишь Линрес осел на пол, схватился за голову и все стонал, что ранен и умирает. — Быстрее, ходу! Там лестница, она ведет во двор. — пророкотал старый рыцарь. Тем временем, Ардрик Фейн, который сбежал, едва лишь старый рыцарь вырвался из рук стражи, вернулся с подкреплением. Он привел с собой не менее двадцати человек, в доспехах и со щитами. Они быстро перекрыли путь к лестнице, ведущей во двор замка, и рыцари Алой Розы снова оказались в западне. Но тут из прохода, по которому Ардрик привел подмогу, раздались звуки такого отчаянного сражения, что Клементине показалось, будто сотня воинов сражается в исступленной ярости. Солдаты лорда запаниковали, они решили, что окружены. Клементина, как и остальные вскрикнули от неожиданности, когда из прохода на стену вырвался всего один боец, с мечом в одной руке и длинным кинжалом в другой. Владел он ими так ловко и искусно, что первый кто встал у него на пути был мгновенно сражен одним ударом. Кем бы ни был этот воин, он изо всех сил рвался к рыцарям Розы, едва ли не расшвыривая в стороны стоявших на его пути солдат. Сир Родрик вскрикнул, коротко и удивленно, после чего, покачнувшись на ногах, стал медленно оседать. Клементина бросилась к старому рыцарю и с ужасом увидела торчащую из его груди стрелу. — Миледи. — едва слышно прошептал он, а на его губах выступила кровавая пена. — О боги! — только и воскликнула она. Когда рядом с ней по камням чиркнула еще одна стрела. В этот момент неизвестный воин оказался прямо перед ней, закрыв ее от летящих стрел, и Клементина встретилась с ним взглядом. На ее лице скользнуло узнавание — Алва. «Она пришла за мной! Но как, как она попала в замок?» — Стреляйте же! Убейте! Убейте его! — Заорал Ардрик Фейн. Солдаты, зарядив арбалеты, прицелились и выпустили стрелы. Алва не двинулась с места, даже когда стелы пронзили ее, она продолжала закрывать собой Клементину. Девушка заметила, как исказилось ее лицо и ей показалось, что в синих глазах Алвы вспыхнуло алое пламя. Она оттолкнула Клементину и быстро отвернулась. Солдаты лорда, решившие, что их противник уже смертельно ранен, бросились на него, намереваясь добить. Они окружили Алву, осыпая ее градом ударов, но та неистово отбивалась, не обращая внимания на, казалось бы, смертельные раны. Клементина вскрикнула, когда один из воинов своим мечом поразил Алву в ногу. Девушка-рыцарь кинулась вперед в безумном стремлении спасти ее, но солдаты преградили ей путь, сбили с ног и прижали к полу. В этот момент Алва отвлеклась и получила сильный удар в спину, заставивший ее потерять равновесие. Она покачнулась, затем выпрямилась, словно ничего и не произошла и, развернувшись, всадила меч в грудь врага. К несчастью ее клинок увяз. Клементина отчаянно закричала, попыталась вырваться из рук солдат и броситься вперед, когда на ее глазах два воина вооружившись длинными копьями, атаковали лишившуюся меча Алву. Одно копье вонзилось ей в живот, а второе в грудь, чуть ниже правой ключицы. Солдаты накинулись на потерявшую самообладание девушку и повалили на пол. Пронзенную копьями Алву, которая, все еще пыталась достать врага оставшимся у нее кинжалом, приподняли на копейных древках и сбросили вниз со стены, с высоты в тридцать футов. Клементина с ужасом полной беспомощностью наблюдала за этим страшным зрелищем. Ей показалось, что этот краткий миг растянулся на целую вечность. Когда смертельно раненая Алва переваливается через край стены и исчезает на фоне чернеющего вечернего неба, словно исчезая в пустоте. Она рванулась вперед, пытаясь высвободится из прижимающих ее к полу рук, но безрезультатно. В груди Клементины жгло, глаза щипало от готовых пролиться слез. Она все еще не могла поверить в то, что произошло, но ей ничего не оставалось кроме как проклинать богов за несправедливость. И тут взгляд девушки-рыцаря упал на маленький кожаный узелок, который Алва носила на шее. Узелок лежал совсем рядом так, что до него можно было дотянуться, но ее руки были заломлены за спину и она никак не могла высвободится, хотя изо всех сил рвалась прочь. — Все кончено! — Торжествующе объявил Ардрик Фейн. Все это время он держался за спинами воинов лорда и лишь отдавал приказы, даже не доставая оружия. — Мы сдаемся! Милиана, бросила кинжал. Сир Брин следуя примеру Милианы, так же опустил оружие. Молодой рыцарь Эйнверн был сильно ранен и держался на ногах, лишь благодаря поддержке Иветты и Лауры. В это время хватка, удерживавшая руки Клементины ослабла, и она что есть силы рванула вперед схватив лежащий перед ней кожаный узелок, и крепко сжав его в кулаке. Тут же на нее с верху обрушился удар тяжелого сапога. Солдатам не понравилась непокорность их пленницы. — Идиоты! — закричал на них Ардрик Фейн. — Она дочь лорда Танта! Вы уже убили старика, и упаси вас боги, чтобы с остальными что-нибудь случилось. Уведите их и заприте в башне до приезда лорда Гилларда!****
Талан Альбиборо подгонял своего коня, возглавляя колонну из тридцати всадников его личной гвардии. Дорога на Эфлерд заняла больше времени, чем мог рассчитывать лорд-протектор. И все же в дороге он успокаивал себя мыслью, что успеет вовремя. Однако заметив вдалеке, по направлению к городу черный столб дыма, слишком большой чтобы быть от обычных очагов, он понял, что худшие опасения сбылись, и пришпорил коня. Примерно в полумиле от города на пологом склоне холма кипела битва. Небольшая группа рыцарей, многие из которых были пешие, вели отчаянный бой против превосходивших сил противника. Построившись в защитную формацию, рыцари раз за разом отражали попытки неприятеля разбить их. Но численный перевес был на стороне атакующих, и было лишь вопросом времени, когда те сомнут обороняющихся. Когда отряд лорда Талана приблизился настолько, что стало возможно различить знамена, он увидел, как над головами обороняющихся реет зеленое знамя с серебряным грифоном, занесшим над головой меч — королевское знамя. А у их противника на знаменах красно-золотое солнце дома Джерид. Это измена! Едва не воскликнул лорд Талан. Все это зрело уже давно, но только сейчас дало всходы. — Именем короля, прекратите! — изо всех сил прокричал лорд Талан, приближаясь к месту схватки. Но в этот самый момент его бок обожгло, будто его коснулось нечто горячее и холодное одновременно, а после боль волнами распространилась по его телу. Он посмотрел вниз и увидел арбалетную стрелу, по самое оперение вошедшую в него.Конец первой части.