****
С плоского холма открывался вид на живописную долину, изумрудно-зеленую, покрытую пестрым ковром полевых цветов. Солнечные лучи искрились на еще влажной от утренней росы траве, а на пронзительно синем небе не было ни единого облачка. Поднявшееся над горами солнце уже начинало припекать, обещая жаркий день. По-настоящему жаркий день для весны. На вершине холма ровные колонны воинов в начищенных и блестящих на солнце кирасах с длинными копьями на плечах маршировали по зеленому травяному ковру, нещадно втаптывая в землю скромные полевые цветы. Подчиняясь приказам своих командиров, копьеносцы спешно строились в боевые порядки. Стрелки в последний раз проверяли свои луки, хорошо ли натянута тетива, не отсырела ли она от выпавшей на утро росы. В последний раз пересчитывали стрелы в колчанах. Над головами этого воинства реяли самые разные знамена, из самых разных уголков свободных княжеств. Последняя свободная армия готовилась дать свой последний бой. Ниже в долине, среди буйной зелени трав и кустарников разворачивала свои ряды вторая армия, во много раз превосходящая число ту, что заняла позиции на возвышенности. Высоко поднятые знамена гордо реяли на ветру, все как одно — бело-голубое с золотой лилией в центре. А начищенные до зеркального блеска доспехи сверкали в лучах восходящего над долиной солнца. Две армии были готовы сойтись в битве, которую спустя годы назовут битвой при Фаренах или же сечей у Перевала Слез. Сначала раздались громкие и резкие свистки среди второй армии. Это десятники и сотники докладывали о готовности своих отрядов. Следом за свистками над головами воинов взметнулись сигнальные флаги, а затем воздух прорезал протяжный, стонущий сигнал боевого горна, давая команду к атаке. Закрепившееся на возвышенности войско отозвалось грохотом сигнальных барабанов. Стрелки тут же заняли свои позиции. По команде наложили стрелы на тетиву. Под звуки боевых горнов и рокот барабанов, армия у подножья холма начала наступление. В небо взмыли тысячи стрел. Первая стремительная атака тяжелой кавалерии провалилась под градом стрел. Отряды копейщиков плотным строем двинулись навстречу тяжелой коннице, лишая ту манёвренности, но почти сразу же были вынуждены отступить, под ответным градом стел. В результате попытка сломить обороняющееся на холме войско одним стремительным ударом тяжелой конницы не удалась, и тогда в бой была послана тяжелая пехота. Закрываясь от стрел тяжелыми ростовыми щитами, понеся большие потери латники, наконец, вступили в бой и были отброшены. К полудню начался третий штурм высоты. Теперь стрелки вольных княжеств стали экономить стрелы, били лишь прицельно стараясь экономить стрелы и не промахиваться. Самые маленькие и юрки воины, совсем еще дети, участвующие в битве, предпринимали несколько попыток собрать стрел с тел убитых, но этого было недостаточно. Свободные княжества утратили свое преимущество и стали уступать в сражении. Против них шли свежие силы, во много раз превосходящего их войска. Бросив свежие полки в битву, атакующие, ценой колоссальных жертв смогли пробить брешь в обороне копейщиков, просто взяв числом уставших от непрерывного боя солдат, даже стрелкам пришлось бросить свои луки и вступить врукопашную. И все же у свободных княжеств оставался резерв: знаменитая ромдо-спата, лучшие воины Священной республики Ромдо. Они врубились в ряды противника, круша всех на своем пути. Но в это самый момент произошло необъяснимое. Над полем боя разнесся слух, что великий князь убит, а его свита взята в плен. Обескураженные таким известием воины из свободных княжеств, внезапно дрогнули и, утратив боевой дух, побежали, оставив пять сотен солдат Ромдо один на один с огромным войском врага. Обученные и дисциплинированные воины ромдо-спата не отступили. Им некуда было отступать, их Священная республика пала под пятой мидненорской империи, а перед ними был их враг, и только это имело значение. В бой! Лучшие мечники, каких знал тогда мир против полчищ императора миденора. В бой! Они пришли бить миденорских псов и не намеревались отступать. В бой, во славу республики! Пронеслось над полем боя. Многие пали в той битве, но один остался. Среди тел убитых, и умирающих, захлебываясь кровью от пронзенного стрелой горла глядя на пронзительно синее небо, она из последних сил проклинала весь мир. Жестокое солнце, безразличное небо и безмолвных богов. Такую ненависть можно испытать лишь раз.****
Алва зашевелилась, постепенно приходя в себя. Над ней была земля, вокруг нее была земля, она лежала в земле, но пред ее глазами все еще стояло то пронзительно синее небо, холодное и безразличное. Она зашевелилась, пытаясь понять, где же находиться. Сориентировалась быстро, поняв, что лежит на боку и судя по всему в футах трех под землей. Выбраться будет не сложно. Все же она не могла понять, почему ей вспомнился тот самый день из прошлого. Та битва была давно, очень дано, когда она была еще человеком. Но той Алвы больше нет, остались лишь воспоминания, которые, несмотря на минувшие века, никуда не исчезли и оставались столь же ярки, будто все произошло совсем недавно. И все же она не понимала, почему именно та битва, почему сеча у Перевала Слез? Она теперь так далеко от родины в Элемаре. Но видение того пронзительного синего неба не хотело ее отпускать. Сознание полностью вернулось, она вспомнила свое падение со стены. Вспомнила все. "Клеми"!. Беззвучно вскрикнула она, и что есть сил, принялась копать. Выбраться! Выбраться из этой могилы, куда ее наверняка сбросили, посчитав убитой. Земля была рыхлой, и потому Алве не составило труда быстро выбраться на поверхность. В то же время для нее это был отличный признак того, что прошло не так много времени, с момента как ее закопали. Было мгновение, когда она испугалась, что могли пройти годы. Последний раз, когда ее серьезно изранили и, посчитав мертвой, зарыли, она пролежала в земле пять лет. Тогда ей было все равно сколько, пять лет десять или пятьдесят лет, тогда, но не сейчас. Сейчас ее заботило лишь одно, как можно скорее выбраться на поверхность. Алва довольно быстро прокопала себе путь наверх. Сила и крепость вампирского тела могло и не такое, так что ее острые когти легко взрывали землю, с легкостью прокладывая путь на поверхность. Небо было черным, полным звезд. Она очутилась на пустыре, неподалеку от этого места в темноте виднелся силуэт городской стены. От украденной одежды почти ничего не осталось. Похоже, с нее сняли все что-либо ценное, сапоги, кожаную куртку, плащ, вытащили застрявшие в теле арбалетные стрелы, а после бесцеремонно закопали за городской стеной. Алва вновь поразилась людской неосторожности. В старые времена, когда на города и деревни обрушивались моровые поветрия и прочие бесчисленные беды, люди всегда начинали искать виновников, придумывали тысячи объяснений происходящему. Иногда угадывая, но чаще всего нет. Тем не менее, суеверие каждый раз брало верх над здравым смыслом. Одержимые суеверным страхом люди искали тех на кого обрушить свой гнев. В деревнях разыскивали ведьм, виновных в неурожае или в падеже скота. Могли схватить любую женщину, хоть чем-то показавшуюся подозрительной и подвергнуть излюбленной для таких случаев казни — утоплению. Иные глупцы разрывали свежие могилы, недавно умерших от болезни людей, в поисках вампиров, пронзали не успевшие еще разложиться тела острыми кольями. Так люди пытались остановить эпидемии, но чаще случалось, что потревоженные могильники лишь вызывали новые заболевания. И вот когда в руки к людям попал настоящий вампир, они просто закапали ее за городскими стенами, посчитав мертвой. Алва внимательно осмотрела полученные повреждения. Все раны уже закрылись, хоть и выглядели свежими. След от колдовского игниса наконец зарубцевался, став неотличимым от остальных старых шрамов. Пребывание в земле ускорило исцеление, но все же Алва испытывала слабость, и еще сильный голод. Зверь жаждал крови. Она была голодна, а перед ней лежал спящий, беззащитный город. Нет более идеального места для голодного вампира, чем ночной город. Пускай горожане спят за городскими стенами в своих домах и чувствуют себя в безопасности. Скоро все измениться. Зверь пришел на ваш порог. Алва оскалилась. — Нет, нет, нет, нет, нет, — замотала головой отгоняя мысли об охоте. — Сначала найти Клеми. Да сначала Клеми. Ее рука инстинктивно потянулась к кожаному узелку на тесемке, всегда висевшему у нее на шее, но нащупала пустоту. Нет, пропал! Она бросилась к тому месту, где выбралась из земли и быстро начала разгребать землю. — Пропало, пропало, пропало, пропало, пропало. Алву трясло от нарастающего гнева. Украли! Была ее первая мысль, поняв, что вряд ли бы ее закопали предварительно, не обыскав и не забрав ценности. «Воры! Убью, найду и убью, убью их всех одного за другим, разорву на части, никакой пощады!» Алва зло зашипела. «Да, они заплатят за кражу, и за то, что напали на Клеми». Мысль о черноволосой девушке-рыцаре каким-то образом успокоила ее. Темная ярость Зверя отступила. Алва закрыла глаза, вспоминая то злополучное сражение у стены. Мертвый рыцарь у ног Клементины, загнанные в угол, но не желающие сдаваться рыцари Алой розы. Если бы она не повела себя так глупо, если бы она отбросила человеческую личину, и не пыталась бы вести себя как герой, ее бы не остановили. Но увидев Клементину, она испугалась, не решилась показать себя ей. «Может даже и к лучшему, что я сохранила свою тайну. Так никто не заподозрит и не обвинит Клеми в пособничестве темным силам». С грустью подумала Алва. Именно в этот момент созрело решение. Кожаный узелок с кольцом вряд ли можно вернуть. Алва теперь точно вспомнила, что потеряла узелок в битве на стене, а значит, ее сокровище может быть где угодно, утеряно безвозвратно. Она не сможет отыскать такую маленькую вещь, ее мог подобрать кто угодно, но она может отыскать Клементину. Она должна отыскать ее. Впервые за долгие годы перед ней лежала определённая цель. Оставалась придумать способ как ее достичь. Первым делом Алва определила для себя узнать обстановку в городе. Вдруг Клементина совсем рядом? Она прияла решение. Осталось попасть в город. Перебраться через городскую стену, даже в ослабевшем состоянии для Алвы не составило большого труда. Острые когти позволили ей легко вкарабкаться по стене, оставляя глубокие следы в белой штукатурке. Было далеко за полночь, и Эфлерд спал, тихим сном. Алва незаметно кралась по спящим улочкам, утопающих в ночной темноте. Никто не мог заметить ее, а если бы и нашелся тот, чьи глаза достаточно зоркие чтобы разглядеть в темноте вампира, то это будет последнее, что он увидит в своей жизни. Зверь не склонен к жалости и состраданию, тем более голодный. А голод Алва чувствовала все сильней и сильней, и все же она подавила в себе желание проникнуть в первый попавшийся дом, и устроить себе пир. У нее появился другой план. Крадясь по ночным улицам, она заметила стражника. Он как раз обходил маленькую рощицу у храма, посвященного Делоне, так что Алва держалась подальше от мест посвященным Великим. В какой-то момент сам того не ведая ночной стражник оказался слишком близко к Алве, его масляный фонарь ярко вспыхнул и погас. До Алвы долетел резкий, неприятный ей запах благовоний. Такой смрад обычно стоит возле храмов, жрецы зажигают свечи, лампадки, окуривают кадилами, иногда настолько сильный, что она с трудом могла находиться поблизости. Вдыхать эту отраву во сто крат хуже, чем слышать имена и смотреть на священные изображения Великих. Первой мыслью Алвы было убить стражника на месте. Его фонарь погас при ее приближении, пламя среагировала на нее, велика вероятность, что стражник выслеживал именно ее. Однако весьма громкая и бурная реакция стражника на потухший фонарь, развеяли ее подозрения. Вместо того чтобы убить его, Алва последовала за ним, и как оказалось не напрасно. По дороге им встретился еще один патрульный. Вскоре стражники разговорились, и из их разговора Алва узнала много интересного. Во-первых, королевские рыцари смогли уйти из города и судя по всему с боем. Алва хищно оскалилась, она нисколько не сомневалась, что эти вояки сумеют постоять за себя. Но, к сожалению, про девушек рыцарей и в том числе про Клементину они ничего не сказали. Упомянули лишь, что убили важного рыцаря и из-за этого лорд покинул город. «Должно быть это тот старик, что сопровождал Клеми и остальных Роз в походе. Это его пронзило стрелой». Она опередила стражников, первой оказавшись возле колодца, куда шли стражники. Тут она увидела фонарщика. Он как раз приставил маленькую складную лесенку к столбу, где висел погасший фонарь и, наклонившись над большой бутылью, в которой плескалось фонарное масло, наполнял мерную склянку. Алва атаковала стремительно, беззвучно, не давая ни малейшего шанса. Фонарщик не успел даже набрать воздуха в легкие, чтобы закричать, когда она схватила его и ее острые зубы сомкнулись на его горле. Горячая кровь хлынула из раны. Фонарщик пытался сопротивляться, но острые когти вампира лишь глубже погружались в него, лишая любых попыток освободиться. Алва чувствовала, как с каждым глотком горячей крови к ней возвращается сила. В каждой капле крови содержалась крупица жизни несчастного фонарщика, и Зверь поглощал жизнь до тех пор, пока сердце человека не остановилось. Все равно этого было мало, сколько бы ни было жертв, их всегда мало! Алва в гневе принялась рвать безжизненное тело фонарщика, успела выплеснуть свой гнев, прежде чем появились стражники, сумела сдержать себя и спешно скрылась в темноте, выжидая удобного момента. Он наступил, когда стражник увидел то, что осталось от фонарщика. Алва стремительно набросилась на стражника, возившегося с погасшим фонарем. Она выбрала его первым неслучайно. У второго стражника горел фонарь, его света было мало, но вполне достаточно, чтобы разглядеть ее в темноте, и как она и предполагала медлить тот стражник не стал. Он завопил что есть мочи, и бросился наутек. Она нарочно позволила отбежать ему достаточно далеко, чтобы успеть расправиться с первым стражником, а затем броситься за беглецом. Сбив того с ног Алва не стала убивать его быстро или затыкать рот. «Нет, пусть покричит, чем дольше и чем громче, тем лучше». Предсмертный крик стражника сделал свое дело. Он переполошил всех в округе. Алва спряталась чуть поодаль, в темноте узкого переулка терпеливо выжидая, когда все начнется. Долго ждать не пришлось. В домах, выходящих к колодцу, зажглись огни, появились первые смельчаки, решившие проверить, что же происходит. Вооружившись, кто чем, от сапожного ножа до чугунной сковороды, освещая себе путь ночными лампадками или просто держа в руках свечи, они подходили к тому месту, где остались лежать тела и с криками бежали прочь. Мало кто мог вынести вид изувеченных вампиром тел. Алва продолжала ждать. Ее не интересовали простые горожане, она кого-то более важного, кого-то у кого в силу своей должности есть интересующие ее ответы. Следом за городскими смельчаками появились стражники. Увидев тела своих товарищей, они незамедлительно подняли тревогу. Шум стоял такой, что переполошил весь город. Горожане помнили, что случилось с королевскими рыцарями и были напуганы, вдруг они вернулись и жаждут мести. Алва слышала сквозь брань и проклятья, как стражники переговариваются, постоянно повторяя, что командир должен это увидеть. Ей это и было нужно. Ожидая появления командира стражи Алва заприметила молодого человека в черном. Он сильно выделялся на фоне остальных своей нездоровой бледностью. Несколько раз его вывернуло наизнанку при виде мертвых тел. В то же время стража относилась к нему с большим почтением. Когда он обращался к ним, стражники отдавали честь, прежде чем отвечать, а простые горожан склоняли головы. Этот бледный человек, несомненно, был важной персоной, как раз такой, в какой нуждалась Алве. Это заставило ее внимательно присмотрится к этому человеку. Он был молод. С аккуратно подстриженной черной бородкой, узким болезненным лицом и черными, спутанными от сна волосами. Видимо он пришел сюда в спешке, не успев привести себя в порядок. По мнению Алвы он был моложе капитана Адольрума. «Поразительно чем дольше живешь, тем сложнее определять возраст людей». Смутилась она, задумавшись, что она измеряет возраст людей в капитанах. Командир стражи объявился во всеоружии. Видимо облачение в доспех заняло у него немало времени. Его сопровождали хорошо вооруженные солдаты. «Наследие от встречи с королевскими рыцарями? Теперь всюду мерещиться возмездие, а страх не дает спать без оружия?» Ядовито подумала Алва, продолжая наблюдение из своего укрытия. Для этого ей пришлось забраться под самую крышу трех этажного дома, что бы видеть все, что происходит на улице, а увидела она то, что нужно. Командир стражников отчитывался пред тем бледным молодым человеком, еще раз подтверждая ее догадку о его важности. Она напрягла слух, улавливая фрагменты разговора между командиром стражи и бледным. — Ворота под усиленным надзором, им не уйти! — бодро доложил командир, при этом стараясь не смотреть на результат трудов Алвы. Бледный что-то пробормотал себе под нос, окинул взглядом тела, к этому моменту стража пригнала телегу и их уже загружали в нее, с трудом сдержал очередной рвотный порыв и спросил. — Думаете, человек способен на такое? — Кто еще как не люди? Бледный возвел глаза к небу, молитвенно сложив руки на груди. — Наш славный лорд Гордре допустил ошибку. Он принял рыцарей как своих гостей, но пролил их кровь. Боги не терпят предательства, это их кара! — Прошу вас, ваша милость, не так громко! Не хватало, чтобы слухи разошлись по всему городу. — Будет лучше, если люди узнают, что стало причиной беды, — продолжал Бледный. Командир стражи был с ним не согласен. — Будет лишь хуже, ваша милость. Не стоит распространяться об этом. Тот задумался, закивал и продолжил очень тихо, так что Алва едва могла расслышать его даже с ее острым слухом. — Слова пленного рыцаря были пророческими, лорду следовало к ним прислушаться, а не поступать по-своему! Я молил его одуматься, но разве его можно переубедить. — Господин потерял сына, — кивнул командир стражи, оглянулся и приказал своим людям поскорее увозить тела. — Кара богов! — не унимался Бледных, хотя и говорил тихо. — Я немедленно составлю прошение в храм, следует провести обряд и молить богов о прощении, иначе нам грозит опасность, всем нам! — Ваша милость? Командир страж и выглядел растерянным. — Занимайтесь своим делом, — отрезал Бледный, и резко развернувшись, пошел прочь. Алва расслышала, как он бормочет под нос что-то вроде: «Славься Галесор, правитель богов и людей, тот, кто мудр и справедлив». И так далее. Она заколебалась, следовать за этим бледным человеком или же за командиром стражи. Всё-таки тот бледный упомянул какого-то рыцаря и то, что он говорил с самим лордам. Он может оказаться полезнее, чем простой командир стражи. Скрываясь в темноте Алва все же последовала за Бледным. Сначала она удивилась, что этот человек, по всей видимости, важный господин благородного происхождения ходит без охраны в одиночку. Но ее подозрительность сослужила ей службу. Бледного охраняли, но не так как обычно охраняют важную персону. Его охранники держались поодаль, двое шли впереди и еще двое сзади. Они двигались тихо и осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания. Еще бы чуть-чуть и поглощённая преследованием Алва была бы замечена кем-нибудь из них, а ей вовсе не хотелось быть замеченной раньше времени. Бледный наконец добрался до своего дома. Алве оставалось лишь подгадать удобный момент, когда ее цель останется одна.****
Ланнинг Белам бросил свой черный плащ слуге, а так же распорядившись принести лимонной воды. Ему не терпелось избавиться от отвратительного привкуса рвоты во рту. Он никогда не терпел вида крови, а вид изувеченных и окровавленных тел заставил его желудок взбунтоваться. Отвратительное зрелище, и если бы не возложенная на него городским советом обязанность, он бы и близко не подошел к той мерзости. Появился слуга с кувшином лимонной воды. Ланнинг с радостью прополоскал рот, сплюнув в услужливо подставленный слугой серебряный тазик. О сне уже можно было забыть, после такого зрелища у Ланнинга не было ни малейшего желания отойти ко сну, напротив он проснулся и был готов приступить к работе. Он уже собирался покинуть роскошную прихожую и отправится в свой кабинет, зажечь ароматные благовония, и наконец, избавиться от преследующего его запаха крови и прочего, как в дверь застучали. Все еще сонный слуга поспешил открыть дверь. На пороге стоял запыхавшийся стражник он что-то предал слуге и спешно удалился. — Господин, этот стражник сказал, что они знают, кто стал жертвами, тут их имена, — с этими словами слуга протянул Ланнингу аккуратно сложенный конверт. Тот принял из его рук послание, отметив про себя, что новый начальник стражи вполне расторопен, но умом все равно не блещет, какой может быть толк от этих имен? Типичное мышление безродных, думают, будто их скудные умишки могут понять чего хотят благородные господа. А еще они полагают, что если служат несколько лет одному господину, то могут вести себя без должного уважения. Ланнинг стрельнул глазами на своего слугу. Кажется, тот служил у него уже больше года, но видимо ума так и не набрался. — Ты разучился кланяться своему господину. — Ланнинг даже не спрашивал, он утверждал. Не в правиле у помощника Королевского обвинителя задавать вопросы черни. — Прош прощения, ваша милость, — слуга спохватился и низко поклонился, гораздо ниже, чем следует, но было уже поздно. Недовольный тем, что его выдернули посреди ночи из дома, и вынудили смотреть на убитых, Ланнинг нашел на ком отыграться. Его дважды вывернуло перед стражниками, и еще боги знают сколькими безродными. С эти он ничего поделать не мог, но указать зазнавшемуся слуге, где его место он мог. — Согласно эдикту Адольриха от триста пятьдесят первого года, слуга, проявивший неучтивость к своему хозяину может быть наказан: заключением в колодки сроком на один день, десятью ударами палок или публичной поркой, — перечислил по памяти Ланнинг, и если слуга испугался одних этих слов, то от дальнейшего задрожал. Ланнинг не собирался просто запугивать и продолжал. — Но поскольку ты проявил неучтивость под крышей моего дома, то подвергнешься всем наказаниям сразу. Отправляйся к себе, и даже не думай удрать. Ланнинг не стал дожидаться реакции только что приговоренного слуги, а направился в свой в кабинет. Ему предстояло еще много работы, и первым делом составить прошение в храм. Нужно было решить эту проблему как можно скорее. Боги ясно дали понять что недовольны. Сегодня Ланнинг сам убедился, насколько они прогневаны поступком лорда, и если их не умилостивить, то начавшиеся беды не оставят Эфлерд, станет только хуже. В кабинете Ланнинг наконец смог вздохнуть спокойно, курильница источала слабый сладковатый и приятный аромат благовоний, который тут избавил помощника Королевского обвинителя от преследующего запаха с места жестокого убийства. Его Кабинет освещало несколько ярких солнечных каменей, истинный дар от богов, способный рассеять любую темноту, а в небольшом камине тихо потрескивал огонь. Ланнинг любил смотреть на огонь, когда придавался размышлениям и слушать, как потрескивают паленья. Душная ночь, как эта не помешала Ланнингу приказать развести огонь, толстые каменные стены его дома прекрасно сохраняли прохладу в такие тяжелые дни, так что горящий камин нисколько не мешал Ланнингу. Войдя в кабинет, он первым делом скомкал полученное послание с именами убитых и бросил его в огонь. Начальник стражи, видимо глуп, раз счел имена каких-то простолюдинов настолько важным, для того чтобы тратить на них бумагу и чернила. Ланнинг не имел ни какого желания знать, кем они были. Два стражника и фонарщик, такого более чем достаточно, невелика потеря, черни много и плодятся они как крысы. Сейчас его мысли занимало, как правильно написать обращение в храм. Ланнинг без остановки обдумывал, как следует начать обращение, это же не просто письмо, нет, это обращение к тем, кто говорит с богами. К такому следует подойти со всей серьезность, ему следует составить обращение так, что бы жрецы поняли всю серьезность ситуации! Ланнинг подошел к стоящему в алькове алтарю Галесора. Возможно, бог услышит его молитвы и подскажет с чего начать. Едва Ланнинг опустился на колени пред бронзовой статуей небесного бога, как за его спиной раздался скрежет открывающейся оконной рамы. Этот звук заставил его вздрогнуть, вскочит на ноги и обернуться, готовясь закричать от ужаса.****
Алва смогла зажать рот Бледного прежде, чем он успел бы переполошить округу своим криком, а ее когти расцарапали ему лицо. Оказавшись в ее руках, Бледный внезапно обмяк и стал безвольным, как тряпичная кукла. На ногах он стоял лишь потому, что Алва сжимала ему рот и таким образом держала его перед собой. Теперь ей оставалось склонить это трусливое существо к сотрудничеству, лучше словами, но если не станет отвечать, ей придется отрывать от него кусочек за кусочком. Вот только последнее придется делать в другом месте, иначе на вопли сбежится вся домашняя прислуга. Алва намеренно оскалилась, продемонстрировав Бледному свои острые зубы и длинные клыки. Пусть знает, чего ему следует бояться. — Если попытаешься закричать, я вспорю тебе брюхо и заткну твой рот твоими же кишками, — прошипела она глядя Бледному прямо в глаза. Тот задрожал, то ли от угрозы то ли от пронзительного взгляда, горящих как угли глаз вампира. И то и другое должно вселять страх. — Ты меня понял? Ответа не последовала, так что Алва свободной рукой схватила его за ворот камзола и как следует, встряхнула. — Отвечай, — в этот раз шипение перешло в низкий угрожающий рык. При этом черты лица исказились еще сильнее, придав ей еще боле жуткий облик. Она сняла руку со рта Бледного, готовая в любой момент снова зажать его. — Не убивай! — проскулил тот едва слышно. — Во имя всех богов, прошу, не убивай меня, я не стану кричать. Алва прищурилась, удача пока на ее стороне. — Если ответишь на все мои вопросы, останешься жив, — солгала она. Бледный был мертв с того момента как на него пал ее выбор, просто ему еще предстояло об этом узнать. Однако он видимо поверил ее словам, хотя Алва нисколько не рассчитывала на такое и, тем не менее, Бледный даже чуть успокоился. — Да я знал, что боги накажут виновников! Кара придет в обличии ужасном, и нигде не будет от нее спасения, где бы ни укрылись виновные, она найдет их и приведет на праведный суд богов, — зачастил он. — Спрашивай, и я укажу тебе виновных. Путь они понесут божественное наказание! — Где Алые розы? — задала она вопрос. Бледный непонимающе заморгал. — Где Алые розы, где они находятся! — Алва начала терять терпение, неужели она ошиблась и выбрана ни того кого следует спрашивать? Бледный затрясся от страха, вращая глазами, так словно вот-вот лишиться чувств. — Я ничего не знаю о розах, — пискнул он. Алва схватила его за горло, приблизилась к его бледному лицу и прорычала. — Ты говорил о пленном рыцаре. Где Алые розы? Куда их дели? Где мне искать ее! Где, где, где, где, где? В глазах Бледного промелькнула тень понимания. — Да! Пленный рыцарь, боги услышали его слова! Я не виноват, я молил лорда, но он не слушал. Лорд нарушил священное право, он пролил кровь гостя в своем доме. За кровь отвечают кровью! Древний обычай, его нельзя нарушать, бог не терпят отступников! Алва резко прервала его. — Где Розы? — Не знаю, их забрали! Прибыл господин Гиллард и увез их всех на следующий день! — Куда их увезли? — Я не знаю, никто не знает, это тайна! Даже лорд не знает, куда их повезли, он спрашивал, да он спрашивал, но ему велели не задавать вопросов! — Она приставила острые когти к его шее, заставляя говорить. — Я клянусь всеми богами, их величием и милостью, пусть великий Галесор станет мне свидетелем! — Говори все что знаешь. — Я был там, я слышал, как господин Гиллард говорил, что никто не должен знать куда их везут, сказал, что они послужат делу, и их местонахождение должно быть тайной! Да так и есть клянусь, так он и сказал! Алва зло зашипела. — Когда это было, сколько дней прошло? — Пять, лорд покинул город в тот же день, еще не прошло и седмицы. В этот раз Алва издала стон. Пять дней и неизвестно куда! Как она отыщет Клементину, кто может знать, куда ее увезли? Она задумалась, кто может знать. «Кто может знать, кто может знать, кто может знать, кто может знать, кто может знать. Кто? Кто? Кто? Кто? Кто? Кто! Кто может не знать, но может узнать! Они могут! Я знаю, он не останется в стороне, он не тот, кто сможет просто отказаться! Если найду его, он поможет отыскать Клеми!» Алва сделала усилие над собой, успокаиваясь и принимая человеческий облик. — Скажи, человек, что ты знаешь о королевских рыцарях, покинувших город. Здесь ее ждала удача. О них Бледный знал достаточно. По его словам рыцарям, под командованием их капитана удалось вырваться из устроенной ловушки, но за стенами города их встретил отряд лорда Гилларда. Если бы не неожиданное появление лорда-маршала, всех королевских рыцарей могли перебить, однако им повезло, и они смогли уйти никем не преследуемые. На вопрос, куда могли отправиться рыцари, Бледный ответил сразу. На юг, в Гонт, главный город Малого простора и личную резиденцию лорда-протектора. Алва задумалась. Королевские рыцари не в плену, и прятаться они не станут. Значит, найти их будет несложно. А когда она их найдет, останется лишь уговорить капитана, и если она права на счет этого человека большого труда это не составит. Он не откажется. Оставалось решить последний мучивший ее вопрос. Она обратилась к Бледному, теперь уже совсем бледному. — Ответь мне на последний вопрос, — «Прежде чем я убью тебя самым неприятным способом». — Кто такой этот Гиллард?