***
Этот уголок дворцового парка казался заброшенным и одиноким. Королевские садовники следили и ухаживали за этим местом так же старательно, как и за любым другим участком дворцового парка, но тут ощущалась какая-то первозданная дикость, какой больше не попадалось во всем огромном дворцовом парке. Возможно, причиной тому служили высокие многовековые деревья, склоняющие свои длинные ветви до самой земли, а тень от их густых крон пропускала очень мало солнечного света. Придворные не бывали на этом месте, только изредка проходили королевские садовники, подрезая лишние веточки, нарушающие рукотворную гармонию. По этой причине Алва избрала это место своим дневным укрытием. Здесь ее никто не донимал. Королевский дворец оказался очень беспокойным местом. Она уже и забыла насколько велико человеческое любопытство. Первые несколько дней пребывания во дворце ей сильно докучали придворные девицы благородного происхождения из свиты принцессы Илионы. Эти глупышки, ведомые любопытством, норовили добиться от нее ответов на все их бесконечные вопросы: кто она, откуда, как оказалась в королевстве, какой любимый цвет и так далее. Некоторые приходили посмотреть на нее как на неведомое создание. Последнее вызывало у нее улыбку. Капитану, как позже узнала она, пришлось не просто. Его донимали не только придворные дамы с бесконечными вопросами, но и немалое количество пажей и оруженосцев, внезапно узнавших, что существует еще один мир за стенами дворца, города или фамильного замка. Едва Адольбруму удавалось отделаться от любопытных фрейлин, его тотчас окружали пажи, еще совсем дети, но мечтающие стать прославленными воинами, рыцарями и героями. В отличие от фрейлин с их неоднозначными вопросами, мальчишек интересовали вполне определенные вещи: в скольких битвах он участвовал и скольких врагов он убил. В прочем одно отличало его от Алвы, ей было трудно подавить в себе желание впиться зубами в чью-то хорошенькую шейку, а хорошеньких шеек было хоть отбавляй, начиная с самой принцессы Илионы. Каждый раз, когда Зверь напоминал о своих потребностях, она повторяла себе, что дворец не курятник и стоит одной служанке, пажу или благородной девице, пришедшейся ей по вкусу исчезнуть, то пропажу сразу заметят. Так что ей приходилось довольствоваться чайками, благо этих пернатых тварей в округе было предостаточно. Она приманивала их едой, а после ловко ловила и расправлялась с ними, на время утоляя свой голод. Пару ночей назад она совершила полуночную прогулку в город. Так что в ближайшие дни, а то и больше чайки находились вне опасности, а в городских стоках добавилось пара мертвых тел. Алва собиралась провести весь день в густых зарослях в ожидании, когда же принцесса приступит к действиям, как вдруг до ее чуткого слуха долетел звук шагов и хруст мелких камешков под сапогами. Кто-то приближался к ее укрытию. Кто-то с характерным широким шагом. «Он пришел за мной, как он меня выследил?» — мигом насторожилась Алва. Но капитан Адолбрум прошел мимо нее, даже не заметив, углубляясь все дальше в парк. Пока не остановился у большой бронзовой статуи расположенной почти в самом конце парковой дорожки. Алва ожидала, что следом за капитаном появится стайка любопытных фрейлин и приготовилась перебраться в более тихое местечко, но прошло какое-то время, а никто так и не появился. «Может это шанс, наконец, поговорить с ним?» — увидела она возможность узнать, что он задумал и возможно уговорить помочь отыскать Клементину. Выбравшись из-под низко растущих ветвей раскидистого дерева с большими резными листьями темно-зеленого цвета, она направилась к капитану. Он сидел на большом каменном валуне лицом к величественной статуе. Такого великолепного воплощения человека в бронзе, Алве еще не приходилось встречать. Бронзовый великан, казалось, вот-вот повернется и сойдет со своего каменного постамента. — Я почему-то не удивлен, что ты здесь, — не оборачиваясь, заговорил с ней Адольбрум. — Это правда очень тихое место, во всем этом гудящем муравейнике, и это при том, что здесь нет и половины королевского двора! Я даже представить не берусь, на что похоже это место когда король находится в столице. Алва ничего не ответила, она ждала. Раз он заговорил первым, значит ему есть что сказать. — Великолепная статуя, верно? — спросил он, обернувшись к Алве, — Ну что за вид! Ты под кустом пряталась? Клянусь богами мне теперь понятно, как ты запустила себя до того состояния когда я тебя впервые нашел. Приведи себя в порядок. Алва недовольно смахнула несколько приставших к платью травинок. — Ты не мой, атион, — проворчала она. — Атион, это на твоем языке? Вот оно как обернулось, беглая республиканка, кто бы мог подумать, — усмехнулся Адольбрум, Алва заметила, капитан чисто выбрит, камзол его вычищен, а пуговицы на нем сверкают. — Я наблюдал за тобой, и до сих пор не могу понять тебя. Я знаю, что ты проделала долгий путь для того, чтобы найти меня. Скажи мне, Алва из Ромдо, что тобой движет? Она насторожилась. Его слова мгновенно стали болезненны и неприятны. Алва вздрогнула от его вопроса. Ее напугал не сам вопрос, а то какой ответ она найдет на него. Она гнала эти мысли прочь. Заставив себя думать только об одном: отыскать ту черноволосую красавицу, перевернувшую ее существование. Она решила, только отыскав ее, осмелится дать себе ответы на мучающие ее вопросы. Адольбрум воспринял ее молчание по-своему. — Молчишь? Оно и неудивительно. Мало кому дано с легкостью понять причину своих действий. Часто мы сами не желаем понимать, или принимать. Он ненадолго замолчал, а потом спросил ее: — Ты знаешь, чья эта статуя? — Какой-то местный бог, или древний правитель, — предположила Алва. — Нет, вовсе нет, — отмахнулся капитан. — Взгляни, перед тобой великий Корлирин Солнечное копье! Прославленный герой Элемара, сраженный в кровавой битве у моста Вирнор. Можно сказать я здесь из-за него, — капитан поднял перед собой руки, словно показывая их статуе, — Этими руками я сжимал древко копья, на котором было его знамя! Я держал его так высоко, как только мог, и так долго, насколько хватило сил. Я бы так сильно напуган, что после боя не мог разжать руки, и выбросить это проклятое знамя. Корлирин, он был легендой, каждый мальчишка от северного предела и до самого мыса рассвета слышал его имя! Каждый, и я, в том числе мечтал быть похожим на эту живую легенду. Я видел, как эта легенда умирает. Прямо перед мои глазами. Выше знамя мальчишка, — сказал он мне, — пусть думают, что я еще не убит. Иногда мне кажется, что я до сих пор несу в руках его знамя. Пытаешься понять к чему мои слова? Видишь ли, я так боялся погибнуть так же как он, что при первой возможности бросился в самое пекло. Если не можешь понять и сразу ответить, что тобой движет, спроси себя от чего ты бежишь, Алва из Ромдо. Алва скрипнула зубами, — «Что он вообще может знать». — Когда мне исполнилось двенадцать лет, мой отец устроил мне смотрины в доме будущего жениха, — тихо прошептала она и зло усмехнулась при виде удивленного взгляда капитана, — думаешь, думаешь, чем меня напугал договорной брак? Он тут совершенно не причем. По возвращению домой, я впервые в своей жизни узнала, что такое долгая и изнурительная осада. Мое семейство не успело, как следует подготовиться, к затяжной осаде родовой крепости. Мы попросту оказались неготовы, и вскоре у нас кончилось все продовольствие, — она увидела, как резко переменился в лице капитан и, пожалуй, впервые за долгое время рассмеялась. Зло рассмеялась. — Сначала мы съели лошадей, кошек, собак, крыс, ворон, — быстро перечислила она, скалясь в хищной усмешке, — понимаешь, к чему я веду? Когда пред тобой маячит тень голодной смерти, труп человека уже не кажется чем-то отталкивающим, даже если это труп ребенка. Она демонстративно облизнула губы. — Ужасающая откровенность, — после продолжительного молчания все же сказал капитан. Алва пожала плечами. Все что она описала, было так давно, в другой жизни с другой девочкой. То было ужасно время, по-другому быть не могло. Все же затронув далекие воспоминания, Алву кольнуло чувство вины за своего младшего брата. Она вспомнила, в какой ужас пришла от собственных мыслей, когда стояла над его неподвижным телом, когда же через несколько дней ее отцу удалось добыть ворону и приготовить из нее похлебку, маленькая Алва пришла в неописуемый ужас и спряталась в платяном сундуке. — Не осада сделала меня, такой какая я сейчас, и не голод. Как и в твоем случае, Эмрил Адольбрум, не смерть легенды сделала тебя - тобой. Мы сами создаем себя. Капитан поджал губы и опустил голову: — Я давно хотел тебя спросить, и раз у нас тут разговор по душам, то, пожалуй, сейчас самое время, — он поднял на ее свой усталый взгляд. — В Эфлерде я видел тебя в плаще Обрена, моего лейтенанта. Я знаком с ним много лет, мы вместе пошли на королевскую службу. Я хочу знать, что с ним случилось. Алва заколебалась. — Он погиб, — осторожно сказала она. Капитан прищурился: — И это все? Мне почему-то кажется, что ты знаешь гораздо больше. Я знаю, тебе зачем-то нужны рыцари принцессы. Так вот: твой ответ за мою помощь тебе. Что скажешь? — Он собирался забрать мою голову, а заодно продать и твою шкуру за деньги, — зло прошипела она. — Тебе ли не знать, не все несут в руках знамя мертвого героя! Адольбрум ничего не ответил ей, только перевел взгляд на чистое синее небо. — Ты знал, — предположила Алва. — Теперь знаю, но легче не стало. В конце концов, ты убила Обрена, — жестоко ответил капитан. — Предпочёл бы расправиться с ним сам, Эмрил? — огрызнулась Алва. — Знамя, что в твоих руках всегда омыто кровью. Королевский рыцарь покачал головой: — Не сравнивай меня с собой. — Что ты вообще можешь знать, — не выдержала Алва. Если б не давняя травма она бы закричала. Он смело встретился с ее немигающим, полным ярости взглядом и с достоинством выдержал его. — Я прекрасно знаю, кто ты, — вздохнул капитан. В то же время Алва вся напряглась. Она поняла, что достигла предела своей скрытности, больше она не может оставаться среди людей, он наверняка раскрыл ее секрет другим, и пришел сюда, для того чтобы подготовить ловушку. Иного Алва не могла представить. — Ты часто ставила меня в тупик своими действиями и словами, но сейчас я вижу тебя насквозь, Алва из Ромдо, — спокойным голосом продолжал он, — ты одинокая, озлобленная на весь мир и саму себя женщина. Алва стремительно отвернулась, она больше не могла сдерживать, рвущийся изнутри гнев. Весь ее нехитрый план договориться с капитаном, развалился даже не начав складываться. В другом месте и в другое время у нее, несомненно, нашлось бы, что ответить ему, но сейчас ее мысли занимало лишь одно. «Он прав», — сказала она себе, — «он прав, он прав, он прав, он прав». Еще никогда она не воспринимала чужие слова так остро и болезненно. Обхватив голову руками, согнулась, опустилась на колени и почти уперлась лбом в парковую дорожку. Капитан нерешительно шагнул к ней. — Перестань, — прозвучала просьба. — Не так, не так, не так, не так, не так! — повторяла она. Адольбрум положил ей руку на плечо, не зная как успокоить ее внезапный приступ, как вдруг все прекратилось. Она опустила руки и медленно выпрямилась во весь рост. Выглядела она так будто бы ничего не произошло. Перемена была столь быстрой, капитан Адольбрум отпрянул от нее, не понимая, что же только что произошло. Алва вздернула подбородок. — Я не буду одна, — гордо сказала она капитану. Вся эта неприятная сцена едва успела завершиться, оставив после себя немало вопросов, как в парке появилась целая стайка фрейлин. Завидев капитана и Алву, они поспешили к ним. Оказалось, принцесса срочно желает видеть королевского рыцаря и желательно Алву, если последняя все еще во дворце. Их спешно привели во дворец, где их уже ждали. Алва заметила, как переменилась атмосфера вокруг, возникло какое-то напряжение. На ступенях одной из дворцовых лестниц их встретил Лазоревый рыцарь. Он, как и всегда имел превосходный, практически идеальный вид. Алва заметила, как этот лощеный вечно строящий из себя непогрешимого рыцаря, нервно теребит уголок своего камзола. — Вы здесь по особой просьбе ее высочества, — заявил он, ведите себя достойно. Последнее, скорее всего, было адресовано Алве вдобавок к своим словам сир Веррин наградил ее неприветливым взглядом. День ото дня его отношение к гостям принцессы стремительно ухудшалось. Капитана он переносил с не меньшей неприязнью, чем Алву, но чем была вызвана его неприязнь ей понять, так и не удалось.***
— Наконец-то! — воскликнула принцесса Илиона при виде капитана Адольбрума и Алвы. — Я понимаю, Мраморный дворец велик и в нем очень просто затеряться, однако ваша способность исчезать прямо на видном месте заслуживает восхищения, Ала из Ромдо. Что касается вас господин королевский рыцарь, едва он узнал, что вы здесь, во дворце, как незамедлительно потребовал встречи с вами! Юная принцесса выглядела очень взволнованной. — Скорее идемте же! — позвала она. Следом за принцессой они вошли в просторную, светлую комнату, служившей толи спальней то ли гостиной. Алва так и не смогла понять предназначения большинства помещений во дворце. Горячее полуденное солнце било в распахнутые окна нестерпимо ярким светом, потому ей пришлось прищуриться, и она не сразу смогла разглядеть присутствующих. Но стоило глазам чуть привыкнуть, как она сразу увидела знакомого ей человека, молчаливой тенью всегда сопровождавшего девушек-рыцарей. Рыцарь ордена Аллой Розы сир Брик, полусидел, полулежал на обитой красным бархатом софе. Одежда его была сильно изношена, и сам он выглядел очень болезненно. Но, тем не менее, при появлении принцессы он нашел в себе силы, чтобы подняться на ноги. — Простите мне мою слабость ваше высочество, — он поклонился принцессе, — как простить мне и то, что я явился к вам в одиночестве. Он ненадолго замолчал, переведя дыхание, после обратился к Адолбруму: — Рад видеть тебя в добром здравии капитан, чего нельзя сказать обо мне. Путь до столицы оказался для меня непростым. Но едва я оказался здесь, то узнал, что ты тоже здесь еще и не один, а с той женщиной из городка. — сир Брин повернулся к принцессе, — ваше высочество, клянусь именами богов, эти двое изрядно подпортили кровь дому Джерид. В особенности она! — он указал на Алву, обращая свои слова к ней, — Я не представляю, как ты пережила все полученные тобой раны и выжила после падения со стены, но… Ваше высочество, подобное не описать простыми славами, вам надо было это видеть! Алва осторожно слушала его слова, сообразив, он узнал ее в том сражении на стене замка в Эфлерде. Если бы только она не пыталась сдерживаться. Не пыталась скрыть свою природу, тогда… Как бы повернулись события? Но жалеть о свершенном она не стала. Рыцарь видел ее на стене, но он, как и капитан, вряд ли догадывался о ее истинной природе. Сейчас сир Брин был болен. Алва ощутила исходящий от него слабый запах старой запёкшейся крови и воспаления. Ему здорово досталось. Он тяжело опустился обратно на софу, бессильно откинувшись спиной на большие подушки. — Мне будет интересно послушать, об этих подробностях, — торопливо заговорила принцесса. В ее глазах читалось сильное беспокойство за ее рыцаря. — Алва из Ромдо ранее не упоминала, ничего подобного, но сейчас это неважно. Сейчас важно другое! Сир Брин, прошу, ответьте мне что случилось, почему все вышло именно так, за что погиб Родрик, и где же, наконец, держат остальных? Сир Брин чуть вздрогнул при упоминании своего погибшего старшего товарища. На лице его отразилась боль вперемешку с гневом. Он оглядел всех присутствующих, кивнул лорду Дариону, словно только что его, увидев, пробежал взглядом по его племяннику, робко стоящего чуть в отдалении, и, задержав взгляд на сире Веррине недовольно нахмурился. — Что ж, у меня было время подумать над ответами. Честно говоря, я все время о них думал, — сир Брин сильнее откинулся на подушки, уставив взор в потолок. Юная принцесса приблизилась к нему и осторожно села на край софы. Он немного склонил голову, так чтобы краем глаза увидеть принцессу и слегка улыбнулся: — Наш план по прославлению нашего ордена, похоже, не задался. Принцесса бережно коснулась руки рыцаря и неожиданно вздрогнула. — О боги! — она положила ладошку ему на лоб, — о боги у него жар, почему мне ничего не сказали? Скорее пошлите за лекарем! Скорее прошу вас! Лорд Дарион резко мотнул головой, и его племянник не сказав ни единого слова, стремглав бросился выполнять поручение принцессы. — Я перебирал в голове мысли и думал, — продолжил говорить рыцарь и слова его стали тягучи, голос ослаб. — День за днем я восстанавливал по памяти каждую крупицу событий, ища причину. Зачем дому Джерид брать в плен верных рыцарей принцессы? Я слышал, как Гиллард утверждал о мести за кузена, слышал историю об ошибке, нелепой случайности произошедшей на переправе. Но все что я слышал, все это ложь. Не было никакой мести, никакого недоразумения на переправе! Ваше высочество, все началось тогда, когда мы прибыли в тот злополучный городишко. Наше появление что-то испортило. Гиллард не ожидал увидеть там ваших рыцарей, принцесса. Мы нарушили его планы. Во второй раз на переправе. Если бы она не убила вражеского командира, всех могли перебить. Никто не ожидал, что у нас есть зубы, — усмехнулся самому себе рыцарь, — или как сказала Млиана: у роз есть шипы. Ваше высочество, я просил вас привести ко мне капитана. Я правда рад его видеть, хочу сказать что девочки, ваши рыцари они все до сих пор живы, потому что Адольбрум смог вырваться из города и уйти. Капитан, я видел последствия твоего прорыва! Достойно восхищения. Лорд Дарион подошел к сиру Брину. — Ваше высочество, кажется у него начинается лихорадка. Рыцарь и сам это понимал. Собравшись с последними силами он заговорил, быстро и отрывисто. — Из Эфлерда нас везли в закрытых повозках. Сквозь щели я кое-что видел. Дорога шла на север обратно во владения Джерида. Мы пересекли мост, после долго ехали через лес. Нас доставили в замок, где-то в лесах. Неподалеку я видел берег озера. — он тяжело задышал, жар усиливался. — Я бежал. Напал на слуги и переоделся в его одежду. Шел через лес на восток, два дня. Затем через луг, там меня почти нагнали. Я получил пару стрел в спину, но успел броситься, в воду и затеряться среди растущего вдоль берега камыша. Течение вынесло меня к Старому Риву, где меня выловили рыбаки. — Он приподнял голову. Его взгляд устремился мимо принцессы, на стоящего за ее спиной капитана. — Остальных нужно спасти, нельзя медлить. Мой побег мог лишь ухудшить их положение. Великие боги, принцесса. Если по моей вине с остальными что-нибудь случится, как я смогу смотреть вам в глаза. Девушка сжала его ладонь. На ее больших изумрудных глазах проступили слезы. — Лекаря! — закричала она, — Почему его до сих пор нет? Сир Веррин, лорд Дарион прошу, возьмите людей, скорее приведите сюда лекаря. Я принцесса Илиона, в отсутствии моего отца, моей матери и старшего брата временно являюсь правительницей Мраморного дворца, я дозволяю вам применить силу, если хоть кто-нибудь попытается помешать вам, исполнить мою волю!***
Позже. Принцесса Илиона устало опустилась в кресло. Никогда прежде она так не переживала. Даже когда до нее дошли известия о смерти сира Родрика и о пленении ее рыцарей, она сохранила определенное спокойствие. Однако видеть, как мучается от жара и лихорадки ее рыцарь она не могла. Худшим из всего для нее была ее беспомощность. Юная принцесса беспомощно наблюдала, как лекарь нервозно осматривает больного. У нее не было сил даже на то чтобы просто злиться. Отдавая свое распоряжение привести лекаря, даже если для этого потребуется применить силу — принцесса не прогадала. Юный Ортон, как ни старался не мог заставить упирающегося королевского лекаря следовать за ним, только когда ему на помощь пришли лорд Дарион и сир Веррин, лекарь был вынужден согласиться, но и тогда лорду Дарону пришлось приволочь его силком и бросить к ложе больного. — Помогите ему! — взмолилась принцесса. Худощавый пожилой королевский лекарь выглядел не очень уверенно. Он постоянно косился на всех присутствующих, а на больного смотрел таким испуганным взглядом. Принцесса истолковав его по своему пришла в ужас, решив. Что лекарь не сможет помочь больному, и сир Брин умрет, а она потеряет еще одного своего верного сподвижника. Однако, лорд Дарион углядел в этом другой смысл. Он схватил королев лекаря за грудки. — Ты посмел игнорировать призыв принцессы, а теперь не желаешь исполнять ее распоряжений! — закричал он. — Если с этим человеком, — он указал на больного, — что-то случится, и ты не поставишь его на ноги, я отделю твою голову от тела! — Нет, лорд Дарион, — отозвалась принцесса Илиона, погрузившись в тяжелые размышления. — Нет, лорд Дарион, не нужно отрубать голову. В то же время вы совершенно правы, лекарь не явился на мой зов, как тому подобает, мне страшно за моего рыцаря, но даже сквозь этот страх я начинаю видеть, что произошло! — она очень холодно посмотрела на замершего королевского врачевателя. — На месте рыцаря могла быть я, тогда помощи не дождалась бы я! Мое милосердие дает вам шанс искупить сою ошибку, помогите моему рыцарю. Если он выживет, я прощу вашу неосмотрительность, а ежели нет, — принцесса выдержала паузу, — я не поступлю так, как советует лор Дарион, нет, я поступлю так, как бы поступил мой дядя-канцлер! Королевский лекарь вздрогнул и тут же принялся заверять, что сделает все возможное, и не отойдет от больного пока тот не поправится. Принцесса, видя такую перемену, сразу поняла, это дурной знак. «Наверняка, все это результат действий совета, — решила она. — Это советник Атрен устраивает свои козни, намекая, что без его участия во всем у меня ничего не получится. А ведь верно, все проблемы и препоны начались, когда я отстранила его от себя! И этот страх пред канцлером, это не просто страх за собственную жизнь, нет, это страх перед допросами! Дядя никогда не рубит головы сгоряча, он всегда предпочитает расследование, всегда ищет сообщников или настоящих виновников, и вот тогда уже летят головы». — Прошу простить меня, моя принцесса, — неожиданно для всех обратился к ней Ортон. — Позвольте мне отправиться в храм Делоны. Я не сумел привести лекаря, но уверяю вас, я смогу убедить целительниц помочь! Принцесса кивнула: — Да, да, конечно, уверена они смогут помочь. Иди скорее! Юноша поклонился и поспешил выполнить волю принцессы. Девушка чуть улыбнулась, глядя ему в сед. Внешне он был очень похож на своего дядю, разве что уже в плечах, но вот характер у него был другой: робкий и совсем невоинственный, в отличие от своего старшего родственника. При этом у юноши была особенная черта понравившаяся принцессе: он был искренен в своем желании помочь ей, а при нынешнем положении дел, искренность много значила для неё. К ней подошел лорд Дарион и склонившись тихо произнес. — Ваше высочество, то место, о котором говорил Брин, мне кажется, я знаю, о чем речь. — Вы знаете! — встрепенулась принцесса. — Молю, скорее скажите мне! Лорд покачал головой: — Не здесь. — Не здесь? Ах, конечно же! — Но нужно торопиться, принцесса, боюсь, что сир Брин может быть прав, и его побег может угрожать жизням остальных пленников. — Тогда необходимо принять все возможные меры! — Истинно так, ваше высочество! У меня есть кое-какие мысли на этот счет. Я стал продумывать план, после того как услышал интересные подробности от ваших гостей, — улыбнулся в длинные усы лорд. Принцесса встрепенулась, на короткое время она о них просто забыла: — Гости! Где они, где Эмрил Адольбрум и Алва из Ромдо? — Они ждут за дверьми ваше высочество. Полагаю, они произвели на вас впечатление, — продолжал улыбаться он. — Так же как и на всех остальных, лорд Дарион, — с улыбкой ответила принцесса.***
Ожидание за дверьми затягивалось. Когда сиру Брину сделалось совсем плохо капитан Адольбрум и Алва были вынуждены ожидать дальнейших распоряжений принцессы в просторном коридоре дворца. За все это время Алва не проронила ни слова. Она встала чуть левее входа, прислонившись спиной к полуколонне. Скрестив руки на груди, она стояла совершенно неподвижно, как статуя, не отрывая взгляда от одной ей известной точке где-то за большим окном с видом на дворцовый парк. Адольбрума ее поведение нисколько не удивило, он уже понял за всей ее непредсказуемостью, а иногда безумством, скрывается нечеловеческое терпение. Он не сомневался, она часами может наблюдать, как сохнет краска, а вот королевскую стражу эта ее особенность очень сильно нервировала. Два гвардейца по одной им ведомой причине восприняли ее неподвижность как вызов. Они старались стоять настолько неподвижно, как только могли, но все равно проигрывали ей. Потому как Алва все это время казалось, и вовсе не дышала, и даже ни разу не моргнула. Капитан отвернулся, чтобы гвардейцы не видели его улыбку, — «им повезло, что она смотрит в окно, а не на них». Его мысли снова вернулись к словам рыцаря. Сир Брин утверждал, будто причиной всех последних бед стал тот маленький городишко. Порто-Таум пережил страшное. Даже горные варвары не поступают так жестоко, как поступили с жителями городка. Алва упоминала изалийцев, но капитан о них ничего не знал, кроме того что их государство расположено далеко на юге, за морем. Как чужеземные наемники могли оказаться настолько далеко? Адольбрум старался составить картину произошедшего. Разложив по порядку все события в голове. Сперва напали на городок, почти сразу командор отправил его эскадрон разобраться в произошедшем, но еще раньше его по приказу все того же рыцаря-командора эскадрон был спешно переведен из Тонтуса в Вигсли, всего двадцати милях от Порто-Таума. Когда прибыл лорд Гиллард ер Джерид, то он попытался спровоцировать конфликт, но из-за Алых Роз ему этого не удалось. После было столкновение у брода и капитан ни за что не поверит, будто причиной тому послужила нелепая ошибка. Он был там и знает Ферлан Джерид, командовавший сотней своих сторонников не ошибся, а напал намеренно. Только зачем? «Разве что только… — его вдруг осенила догадка, — по законам дуэли виновен тот, кто проиграл, а победитель остается невиновным! Меня и мой отряд должны были порешить еще в Порто-Тауме, но Розы помешали, сил Гилларда было недостаточно, но у брода мы едва выстояли. Победа была вырвана благодаря поступку Алвы. Мой отряд хотели подставить! — он схватился за голову. — Великая богиня! На нас хотел свалить вину за городок, а после и за рыцарей принцессы! Богиня! То, что произошло в Эфлерде всего лишь месть за родича. Гиллард желал отомстить, но вмешался лорд-протектор. О боги, сир Брин прав, не покинь я город, Гиллард не стал бы брать никого в заложники, а вся вина пала бы на дом Гордре!» Двери открылись, и в коридор вышла юная принцесса в сопровождении лорда Дариона. Капитан Адольбрум все еще обуреваемый пришедшим к нему откровением подошел к принцессе. Поражаясь своей наглости, какой в другое время он не обладал, капитан опустился перед удивленной девочкой на одно колено и обратился к ней: — Ваше высочество. Простите меня и мою дерзость, но по-другому я не могу поступить. Я прошу вашего дозволения оказать всю мою помощь для поиска ваших рыцарей. Я всего лишь простой солдат, на службе вашего отца все, что я могу предложить вам: это свое умение сражаться мечом! Принцесса от удивления опешила, она точно не ожидала от капитана такой реакции, даже Алва прекратила изображать статую и отвлеклась от созерцания неведомой точки, удивленно посмотрела на Адольбрума. — Ваше высочество, — вдруг сказал лорд Дарион, широко и довольно улыбаясь, — я более чем уверен, что навыки капитана всем нам в скором времени очень пригодятся!