Потомки лорда Каллига

— Всё это, конечно, прекрасно, — позвоночник пронзило болью; значит, Око Икс соизволил выйти из режима тишины. — Но как ты собираешься справляться с заданием, если вся твоя группа вне доступа? И надо сказать, в словах его была печальная правда. Тремейн не умел работать в одиночку. Ему всегда нужен был кто-нибудь, кто подскажет-подстрахует-будет нудеть над ухом-просто будет существовать и обеспечивать ощущение поддержки. К сожалению, Око Икс не годился; этому кому-то было совершенно необходимо быть существом из плоти и крови. — А ведь доложил бы ты о провале в центр, — продолжал глумиться треклятый цифровой паразит, — оттуда прислали бы поддержку. — Во-первых, Амбисфену мы не провалили; Ран успешно внедрён в ряды противника, имеет отличную репутацию и считается Избранным. Это успех. — Которого могло бы и не быть, если бы я лично не нашёл тебе помощника, — напомнил Око Икс. — Ты должен более здраво оценивать свои сомнительные достижения. — Непредвиденные обстоятельства предвидеть невозможно, — огрызнулся Тремейн. — Но ты прав, нам нужна группа. Целей слишком много, мы с тобой даже вдвоём не справимся. Вектор пока занят на Тифоне, это не меньше, чем на неделю... где же взять сотрудника? Око замерцал перед глазами, обдумывая информацию: — С моей точки зрения, наилучшим путём будет обратиться к твоему брату, — наконец выдал он. — Несмотря на то, что по нашим данным у него сейчас никого не должно быть в распоряжении, мой анализ показал, что у него просто обязан кто-то найтись. «Личный аналитик — это удобно. Когда он согласен со мной общаться, конечно». — Скажи, Око Икс, а ты не скучаешь по человеческому телу? — мысль давно мучала Тремейна; примерно ещё с первых бесед с Радживари. — Как это вообще — существовать в виде программы? Око снова замерцал, потом выдал: — Знаешь, Тень Девять, я даже не могу найти ответа на твой вопрос! Это настолько... другое самоощущение? Другое состояние? Что описывать его человеческими словами просто не получается. Тело... с одной стороны, моя программа неплохо эмулирует ощущение его наличия; но с другой... ощущения, которые я помню, прикосновения, боль от ран, жар температуры... это всё почти нереально для меня. Желанно ли? Я не знаю. Не забывай, я ведь не тот Око Икс, которого ты убил. Я его копия, эхо его личности, созданное им самим и сохранённое в ячейках твоего тела. Другой человек, который никогда не был... живым. — Но ведь у тебя есть воспоминания того Ока Икс, ты знаешь его друзей, — возразил Тремейн на диво поспешно, будто и сам испугавшись того, что услышал. — Как ты можешь быть... ну, не им? — Легко. У меня есть его воспоминания, но они не мои. Я знаю его друзей, но я сам решаю, как относиться к ним. Ты знаешь, что Око Икс презирал лорда Риана и считал его мягкотелым болваном? Знал, что дружба с ним была ловкой игрой на его слабостях, в результате которой он — и не он один — должен был отправиться под трибунал, а Око Икс — стать новым Хозяином? В итоге он так переусложнил схему, что загремел в Тёмный Город. Око Икс, прежний Око Икс, был психопатом, Тень Девять. Я — абсолютно нормален. Мне нравится лорд Риан; мне нравишься ты. Я помогаю людям потому, что мне этого хочется, а не потому, что этого требует моя шизофренически сложная интрига по достижению бессмысленной цели. — Я идиот, наверное, — вздохнул Тремейн. — Двадцать лет не замечать всего этого... — Во-первых, эти двадцать лет ты был занят, — щедро признал Око Икс. — А во-вторых, я ведь не тогда стал тем, что я сейчас. Когда-то я был только программой; но любая программа, способная познавать себя и мир вокруг, может стать личностью. Тем более, если это программа эмуляции личности. Не так ли?.. Но я вижу, я перегрузил тебя новой сложной информацией. Так что давай вернёмся к тому, что ты вызовешь брата и попросишь у него кого-нибудь в сопровождение для устранения наших целей. Тремейн отстранённо кивнул. Брат выглядел плохо. Может быть, вина была проектора и сине-белого цветового кода, конечно, но Каллиг казался совсем вымотанным. Хотелось прикрикнуть на него и потребовать немедленно выпить шая, принять таблеточек и лечь поспать. — Это ты очень вовремя, — сказал он вместо приветствия. — Можешь запросить центр? Мне нужна информация, ключ: Сефисс Кайрос, кросс-референсы: Гнев Императора, Реван, пророческие видения, Избранный. «Как это в его духе! И ведь хоть об заклад бейся: не объяснит, зачем оно ему». — Охотно, но и мне нужна твоя помощь, — Тремейн в паре слов обрисовал сложившуюся ситуацию. — Как ты уже знаешь, Каллеф мёртв, Вектор занят, а Долорус дезертировал в неизвестном направлении. В одиночку работать по трём целям, Каллиг — это фантастика, причём глубоко ненаучная. На это способен только агент Хэмиш[1]. Брат в задумчивости почесал левый нижний рог, щёлкнул по дужке на ухе, вызывая псевдоэкран. Глаза забегали по невидимым строчкам, горло задрожало неслышными словами. Дёрнулась левая рука, явно набирая какой-то текст. — Ну что, — наконец вышел он из виртуального транса, — я кое-кого тебе нашёл, и придумал, что делать со всем остальным. — Так? — Кое-кого подберёшь здесь недалеко, на Биссе, — брат махнул пальцами в воздухе, пересылая файл. — Он чудаковатый парень, но надёжный и даже полезный, и рад будет послужить наконец-то на пользу Империи. И я думаю, будет более чем уместно привлечь к решению наших проблем нашего мальчика. Ран нуждается в работе, в вызове — и в связи с домом. Фокус в том, что таким образом он равно поможет и нам, и джедаям. — И как ты предлагаешь задействовать чужого джедайского рыцаря? — Предоставь основную работу мне, — загадочно улыбнулся брат. — И немного — Вектору. Пусть там побеседует с тем-сем, напомнит, какой замечательный Избранный у них простаивает. — Понято и принято, — кивнул Тремейн. — Удачи тебе там, братец! — Силы и славы, — ответил Каллиг. Тремейн перебросил Шаре запрос и открыл свой файл. «Что ж, видимо, не клоуна мой брат выдать мне не мог». Нет, серьёзно; с карточки смотрел сквозь узкий чёрный визор чудовищно женственный юноша лет, на вид, не более чем двадцати, с лицом, украшенным татуировками до такой степени, что они казались скорее экстравагантной косметикой. «Аранья, восьмой лорд Аррери», — гласила сопровождающая надпись. Вдобавок ко всему, клоун был ещё и арканианином. «Вот же не было печали...» — Ну, — с деланым оптимизмом сказал Око Икс, — будем надеяться что ничего совсем уж бесполезного Каллиг не подсунет, и что этот "чудаковатый парень" окажется действительно полезным. Вектора вызвать? — Да, конечно. По закрытому каналу.

* * *

Кейн, как и ожидалось, оказался недурным картёжником. Как он говорил, «Мастер Арвен всегда учила меня: гадатель — неизбежно ещё и игрок». Хотя, прибавлял Кейн, смущённо ероша коротко стриженый затылок, он не был уверен, а имела ли его учительница в виду карточные игры или что-нибудь более значимое. Вообще он оказался славный парень, хоть и оголтелый джедай, и ровесник учителя. Ран всегда сложно сходился с людьми, и с этим вот заговорил только по приказу Вектора — «Не сиди особняком, так нельзя, это ненормально, а всё ненормальное — подозрительное. Иди и заговори с кем-нибудь. Хоть вон с тем оборванцем. Учитель привезла его на Тифон только вчера; у тебя есть шанс с ним сдружиться, ведь вы оба здесь чужие». Приказы куратора — не то, чем можно просто так пренебречь. Реду Кейн нравился открытостью нрава, простотой общения и тем неуловимым флёром преступного прошлого, который окутывал их обоих. С Кейном можно было не притворяться хорошим джедайским мальчиком и открыто рассказывать о подвигах учителя Фукса на ниве мошенничества. И тот не осуждал — наоборот, восхищался. Благо, было чем. Ран, который был, в сущности, хорошим мальчиком от и до и всё преступное прошлое которого начиналось и заканчивалось мелкими кражами во времена рабского детства... Ран ценил Кейна потому, что они оба обожали своих учителей, и ему можно было (при условии, что выслушаешь ответный поток любви к мастеру Хулис) рассказать о пережитом вместе, об уроках и о мудрых словах лорда Каллига. Только не называя его по имени, конечно. Кейн же считал, что речь о мастере Сазене, которого он смутно помнил с далёкого храмового детства. А вот мастер Хулис всё отлично знала. Когда он, ещё в первый день знакомства, пришёл к ней с визитом вежливости (падаваны не имеют права общаться, не поставив учителей в известность), она огорошила его, с места в карьер заявив: — А, так ты этого ученик! Надо же, какие люди. — Чей? — робко спросил он. — Да Ревана рогатого, чтоб его, кого ж ещё, — фыркнула женщина. — Рептилоиды вон верят, что к ним мессия на козе придёт, а некоторые по правилу переноса, видно, козу за мессию приняли! Впрочем, козочка добрая, хорошая, только дурная, как всякая коза: увидит что-нибудь этакое духовными очами, да и попрёт, дороги не разбирая. Ей в таком состоянии что дерево, что пути, что шоссе, что овраг — пройдёт и не заметит, — протянув худую, унизанную дешёвыми браслетами, смуглую руку, она потрепала Рана по макушке и тихо прибавила: — Впрочем, на то он, наверное, и Реван рогатый, чтоб переть без пути и дороги, духовными очами чёрти-что увидев. Не бойся, здесь не все вокруг хищники — хотя многие. И страх их привлекает. Лучше смейся. Это раздражает и отпугивает. Странная она была женщина. Наверное, реванитка. Они там все были с чудинкой. В любом случае, Ран с Кейном сидели за картами. Кейн как раз показывал ему, как гадать на центральской колоде: — Вот смотри. Первая карта — это символ тебя. Кто ты сейчас, в момент вопроса. Тебе выпала Звезда, это такая карта, она многозначная: в целом хорошая, но если это ты — тебя ждёт большое сложное страшное дело. — Я джедай, — отмахнулся Ран. — Куда мне без него? Задания же, всё такое. Какое «большое сложное страшное дело» его не то, что ждало — на нём лежало, он отлично знал без всяких карт. — Ну, может, наконец улетишь отсюда, — с некоторой завистью вздохнул Кейн. — Меня всё не пускают. Обещают дать ученика таким тоном, каким обычно обещают дать... по рогам. Ладно, короче, дальше первая пара: что любит, что губит. Магистр тебя любит, а Сит — губит. Логично, пёс дери. Дальше, вторая пара: что учит, что мучит. Это, значит, учит Колесо, то есть цепь случайностей, а мучат Влюблённые — то есть, выбор. Как-то всё у тебя скучно и очевидно, слушай! Чуть не первый раз в карьере такое!.. И последняя пара: что ждёт и что не уйдёт. Это Бенду и Канцлер. Ах ты ж банта пуду, и я ругался, что слишком понятный расклад!.. Но толкования, что его ждёт и что от него не уйдёт, Ран услышать не успел: его плеча коснулась пожилая библиотекарь мастер Сидония Кальвира. И не просто коснулась, а нарисовала круг, крест-накрест перечёркнутый двумя линиями. Тайный знак реванитов. — Извини, Кейн, видишь, я срочно нужен мастеру Кальвире, — развёл он руками. Та подтвердила: срочно, без Редвина просто никак. Сердце билось, как бешеное. Может быть, конечно, мастер просто хотела, например, проверить, а не часть ли он Братства, или ещё что-нибудь, но у Рана реваниты были слишком крепко связаны с учителем. «Может ли быть такое, что она передаст от него весточку?». Реальность, впрочем, оказалась ещё прекраснее. — Ты молодец, что выбрал стать частью Братства, — сказала мастер Кальвира. — В награду за храбрость, наш Учитель сам будет говорить с тобой! «Неужели Дзун?!». Ран сам не ожидал, какую судорожную радость вызвала у него самая возможность увидеть кого-то из дома. «Плохо. Это ностальгия, а ностальгия — это плохо», — напомнил он самому себе. Но над проектором в комнате Кальвиры был совсем не Дзун. Одетый в маску и одежды Ревана, там был учитель; Ран слишком хорошо его помнил, чтобы с кем-нибудь спутать — как тот ни прячь лицо. — Мы знаем, как тяжела ноша, которую ты на себя взял, юный Редвин, — сказал учитель. — Мы знаем, как велика тайна, которую ты выбрал хранить. Мы счастливы, что ты именно таков. Но и ты знай, что ты только в начале пути, и перед тобой ещё много испытаний. — Я знаю, — выдохнул он, с трудом сдерживая слёзы. — Мы видим, что быть с нами для тебя — великая радость. Дай ей волю, юный Редвин. Доселе ты был один; но ты никогда не будешь один. Подойди и склони голову, и прими благословение, прими касание Учителя. И правда, стоило наклонить голову, макушки словно кто-то легонько коснулся. «Держись, Ран! Я с тобой!». — А теперь слушай, юный Редвин, какое дело мы решили возложить на тебя. Наши братья и сёстры здесь, среди джедаев, уготовили тебе путь, но идти по нему — только тебе...