Секреты (Secrets)

      Гарри покинул кабинет директрисы вне себя от ярости. Дамблдор нагло заявил ему, что украл все эти деньги, чтобы сделать его жизнь более благополучной! Сейчас он ходил вдоль Выручай-комнаты взад-вперёд. Ему нужен был учебник Зелий, который он оставил там, но ещё больше ему нужно было излить гнев и разочарование, прежде чем он успеет выместить их на ком-то.       Через час Гарри вышел из комнаты, покрасневший, но держа себя под контролем, и с учебником зелий. Он также прихватил синюю диадему, импульсивно подумав, что она может пригодиться. Импульсивные решения почти никогда не подводили его. Он забежал в свою комнату, чтобы оставить вещи и собрать учебники на оставшуюся часть дня. Гарри едва успел на ЗОТИ.       Время занятия было потрачено на знакомство с новым профессором, которая, казалось, не вызывала особого доверия у студентов. Гарри опять сидел рядом с Гермионой и избегал Рона. Уже вся школа знала, что, по крайней мере, между двумя членами Золотого Трио вспыхнул конфликт, несмотря на то, что Рон это всячески отрицал. Гермиона ничего не говорила на этот счёт, что подпитывало сплетни ещё больше. Оглядев Гарри, Гермиона заметила, что его мантию покрывал тонкий слой пыли.       — Что это на твоей одежде?       — Пыль.       — Пыль? Откуда?       — Из места собраний.       Ей потребовалось лишь мгновение, чтобы понять, о чём он говорил.       — Что ты там делал?       — Срывал злость и разочарование, взяв крикетную биту и перебив ею на мелкие осколки фарфоровую посуду, что появилась там в качестве мишени.       Гермиона уставилась на него с открытым ртом. За всё время, что она его знала, она никогда не помнила, чтобы он когда-то был зол до такой степени. Обычно он снимал напряжение, летая на метле. Что бы ни заставило его изливать гнев таким образом, это было что-то чрезвычайное. Любопытство убивало её, но она не спрашивала его об этом. Он взглянул в её лицо, увидев на нём смесь любопытства, беспокойства и привязанности, и пробормотал:       — Я расскажу тебе позже, ладно?       Гермиона кивнула, возвращая своё внимание к профессору. По её мнению, эта женщина была почти так же плоха, как Амбридж, разве что им было разрешено использовать заклинания. Профессор Шеффилд, казалось, боялась собственной тени. Гермиона подумала, что, возможно, ей стоит поговорить с Гарри о возобновлении собраний ОД, просто чтобы получше подготовиться к ТРИТОНʼам. Но опять же, она не знала, согласится ли Гарри на это. Он так сильно изменился. С другой стороны, ей нечего было терять, спрашивая его об этом. Она посмотрела через ряд и увидела, что Рон спит. «Видимо, он хочет взять мои конспекты, наивно полагая, что ему опять удастся уломать меня дать ему списать», — подумала она. Но Рональд Уизли и так уже несколько раз за семестр пользовался её добротой. Во-первых, она больше не собиралась помогать ему с домашней работой. Он должен быть в состоянии полагаться на свои собственные силы. Казалось, он хотел лишь играть в квиддич, и уровень его игры действительно повышался, но, по её мнению, всё равно не дотягивал до профессиональных игроков. Во-вторых, она не собиралась встречаться с ним, как многие думали. Одного-единственного поцелуя с ним оказалось достаточно, чтобы понять, что таких как он сотни. Но он, конечно, думал, что ей понравился этот поцелуй, и всё лето донимал её письмами, пытаясь вытянуть её на свидание. Уизли вновь поднял эту тему, когда они вернулись в школу. Она не хотела ранить его чувства, но все равно придётся сказать ему это в лицо, так как он, похоже, не понимает или не хочет понимать её намёков. В-третьих, она думала, что Гарри говорил серьёзно, что не будет играть в квиддич. Рон до сих пор отказывался верить, что Гарри вот так запросто бросит игру, которую ещё недавно так сильно любил. Она знала, как Гарри любил играть в квиддич, да и просто летать, но явно произошло что-то такое, что сделало его осторожным. Он словно кого-то защищал. Гермиона вдруг поняла, в чём дело. «Вот оно! Он действует так, защищая тех, кого любит. Вот только кого?» Её разум начал перебирать людей, пытаясь найти того, кого он защищал. Ей на ум не пришёл никто, кроме Джинни, и это было маловероятно, так как если бы Гарри защищал её, он бы продолжал играть в квиддич, просто чтобы быть с ней рядом в случае беды.       Занятия закончились, и Гарри сообщил Гермионе, что встретит её в одном из пустых классов за час до их дежурства в ту ночь. Он решил рассказать ей про Дамблдора и Уизли, так как она была самой умной и наиболее рассудительной из всех, кого он знал. Она также не входила в список предателей, и ему нужно было поговорить об этом с живым человеком, а не только с портретом.       Свободный до ужина час Гарри потратил на то, чтобы сделать небольшую домашнюю работу, и поиграть с Майклом. Его негодник-сын пытался поймать волшебный снитч. Винки сделала его для него, чтобы он преследовал его ползком, и возможно, научился ходить. Гарри засмеялся от выходки сына, когда малыш попытался уговорить снитч подлететь к нему. Обняв и поцеловав Майкла на прощание, он вышел из комнаты, чтобы спуститься в Большой зал на ужин. Гарри пришёл туда раньше Рона и Гермионы, но едва парень сел рядом с Невиллом, как они тут же появились. Гермиона быстро заняла место рядом с Гарри, не оставив Рону иного выбора, кроме как сесть напротив них. Во время ужина Рон не говорил ни о чём, кроме квиддича и тактики, которую хотел использовать во время матчей. Гарри снова проигнорировал его. Перед тем как покинуть стол, Гарри в очередной раз напомнил Рону, что он не будет играть за сборную и что им нужно срочно искать нового ловца. Рыжий опять не захотел выслушивать отказ Гарри играть. Гарри же не собирался повторять по сто раз.       Гермиона закончила есть почти одновременно с Гарри, так что у них было достаточно времени, чтобы поговорить. Через пять минут после того как Гарри ушёл, Гермиона направилась к классу, где они договорились встретиться. Гарри установил на стены класса защитные чары, чтобы убедиться в приватности беседы. Он не хотел, чтобы кто-либо ещё услышал хоть одно слово. Он наколдовал несколько удобных кресел и позвал Добби, чтобы тот принёс им чаю. Сев с чаем в кресло, Гарри начал рассказывать Гермионе всё об украденных деньгах и о том, что Дамблдор жив. За все эти десять минут Гермиона ничего не сказала, сидя с открытым ртом и пытаясь переварить то, что ей было поведано. Но когда Гарри показал ей документы, подтверждающие его правоту, она уже не могла этого отрицать. Они действительно предали Гарри.       — Что ты собираешься делать?       — Честно? Пока не знаю. Слишком много людей вовлечено в это дело. Если буду судиться со всеми и выиграю, Волан-де-морт сможет легко завладеть Министерством, не говоря уже о Хогвартсе. Но, по крайней мере, я перекрыл выплаты. Дамблдор пытался убедить меня, чтобы я позволил ему продолжать использовать деньги для «моего благополучия», как он выразился.       — Я надеюсь, ты послал его куда подальше! Я до сих пор не могу поверить, как в этом могли участвовать Рон и Джинни, не говоря о мистере и миссис Уизли, которые получали деньги, чтобы быть добрыми по отношению к тебе. Думаешь, остальные Уизли тоже замешаны в этом?       — Полагаю, можно сказать, что это не так, но отныне я намерен быть более осторожным. Честно говоря, я не думаю, что близнецы принимали в этом участие. Билла и Чарли тоже подолгу не было в Норе, так что, скорее всего, и они отпадают. Моралист Перси, вероятно, не опустился бы так низко, но он готов на всё ради достижения цели, так что его участие в этом деле вполне возможно. Мистер и миссис Уизли, Рон и Джинни точно получали деньги. Насчет остальных я не уверен. Все названные не знают того, что я узнал об этом, если, конечно, Дамблдор ещё не рассказал им.       — Поэтому ты бросил квиддич? Из-за Рона и Джинни в команде?       — Я мог бы сказать, что это так, но есть ещё одна причина, о которой я узнал задолго до того, как мне сообщили о предательстве. Я расскажу тебе в другой раз. Я не сказал об этом ещё ни одному человеку, так что, когда я буду готов, ты станешь первой, кто об этом узнает, — он хорошо её знал. Рано или поздно она бы прижала его к стенке. — Повлияет ли это на твои с Роном отношения? — заинтересованно спросил он её. Гермиона была удивлена вопросом, но знала, почему Гарри это спросил.       — Между мной и Рональдом ничего нет, разве что только в его воображении, — он посмотрел на неё обнадёживающим взглядом, и она продолжила. — Мы с ним целовались один раз, и этого хватило, чтобы понять, что Рон не «единственный» на этом свете. Если честно, это было одним из худших опытов в моей жизни. Он, наверно, думал, что за этим последует что-то большее, но нет. Просто я люблю другого, вот и всё.       Теперь Гарри был поражён. Он не раз слышал, как на прошлом курсе Рон хвастался перед другими парнями в их спальне, чем они с Гермионой занимались. Гарри даже не удивился, что мерзавец нагло врал, но слова Гермионы о том, что она любит другого, заинтриговали его. Он спрашивал себя, кто этот счастливчик, когда, наконец, поймал её взгляд. Она не была похожей на большинство девушек, бредящих мальчиком. Она держала все чувства в себе. Ведь она была совершенно спокойной, когда Виктор Крам пригласил её на Святочный бал. Он постарается держать глаза открытыми и, возможно, немного подразнивать её. Часть его надеялась, что тем, кого она любила, был он, но кто бы это ни был, Гарри со временем поймет, кто, если будет лучше присматривать за ней. Он должен был спросить её на этот счёт, пусть даже зная, что она не ответит ему.       — Кто он? Я его знаю?       Гермиона заулыбалась, как чеширский кот.       — Да, знаешь. На самом деле, очень хорошо для того, чтобы понять это самостоятельно.       Гарри с вызовом ухмыльнулся.       — Хорошо.       — Теперь позволь мне задать тебе один вопрос, — сказала Гермиона.       — Какой?       — Ты считаешь возможным перезапуск ОД? Я не думаю, что профессор Шеффилд поможет нам подготовиться к ТРИТОНʼам.       — Я подумаю об этом.       — Хорошо, — сказала Гермиона, копируя его ответ. Гарри улыбнулся и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Затем он привёл класс в первоначальный вид и, сняв защитные чары, повёл Гермиону к местам их патрулирования, используя карту, чтобы ловить нарушителей. Старосты отправляли их в их общежития с предупреждением, что если они попадутся в следующий раз, не миновать им снятых очков, даже если этими нарушителями были гриффиндорцы.       Всю неделю Гарри ходил на занятия, выполнял домашние задания, что ему нужно было делать для того, чтобы оставаться старостой, и исследовал аналогичные комнаты Хельги Хаффлпафф и Салазара Слизерина, используя металлический щит в его бывшей комнате. Добби помог ему упаковать всё, что можно было, прежде чем он запечатал комнаты заклинанием, которому Годрик обучил его. Их портреты, однако, нельзя было унести, так как их самих в них не было. Это заставило Гарри задуматься, были ли в замке другие их копии, но он не думал, что Годрик хотел бы находиться в одной комнате с портретом человека, который увёл у него жену. Он нашёл их семейные гобелены в их комнатах и решил взять их с собой, но пока не распаковывать их.       В целом он был так занят всеми этими заботами и уходом за Майклом, что не заметил, как наступила суббота. Рон всю неделю продолжал напоминать ему о тренировке как минимум по три-четыре раза в день. Гарри уже не отвечал на упрямство своего бывшего друга, а лишь качал головой. Так, в субботу, Гарри сидел в своей комнате, проводя время с Майклом и читая один из личных дневников Слизерина. Он не читал их вслух, как делал это с дневниками Хельги Хаффлпафф для Годрика, но нашёл их довольно занимательными, особенно про ранние годы, что они провели вместе, прежде чем Элеонора встала между ними. Он так увлёкся чтением, что не сразу услышал, как сработала сигнализация, говоря ему о том, что кто-то рвался в его бывшую комнату. Он быстро побежал вниз по потайному ходу, чтобы не вызывать ненужных подозрений. Увидев, что секретный проход за его спиной закрылся, он распахнул портретную дверь.       Снаружи стояли Рон и Джинни, оба из которых были чем-то разъярены. За их спинами Гарри разглядел ещё несколько человек с их факультета, включая Гермиону, на лице которой виднелась ухмылка. Она знала, каким огромным тревожным сигналом стало его отдаление от них.       — Гарри, я говорил тебе, что отбор в команду и первая тренировка пройдут сегодня и мне нужны все те, кто был в сборной до этого года. Как ловец ты обязан присутствовать на поле, несмотря на то, лучший ли ты друг капитану или нет! — кричал раскрасневшийся Рон. Гарри вздохнул.       — Рон, я уже не раз говорил тебе, что больше за сборную не играю. Ты просто отказываешься слушать, так что это твоя собственная вина.       Лицо Рона становилось всё более пунцовым.       — Я думал, ты шутишь. Ты знаешь, как будут потрясены команды других факультетов. Я не думаю, что ты и правда сделаешь это. Ты любишь квиддич слишком сильно для того, чтобы уйти. Ты не можешь уйти. Я тебе не позволю. А теперь одевайся и дуй на поле.       От этих слов Гарри выпрямился, как никогда прежде. Рон приказывал ему, что делать, как маленькому ребёнку. Рыжему повезло, что Гарри не собирался заколдовывать его за это на всю следующую неделю.       — Я могу уйти и сделаю это, Рональд. МакГонагалл уже знает о моём решении. Найди, наконец, другого ловца и оставь меня в покое. Тебе повезло, что тут куча свидетелей, а иначе твоим родителям пришлось бы собирать тебя по частям. И никогда больше не смей приказывать мне. Наша дружба окончена.