Dollhouse

Гермионе пришлось самой готовить еду. Не то чтобы это было проблемой. В холодильнике были все необходимые продукты, а у неё было достаточно опыта, чтобы приготовить что-нибудь вкуснее, чем яичница, но... Но под насмешливым, пронзающим, холодным взглядом Малфоя делать это было чертовски сложно. Тишина в комнате стояла вплоть до того, как Гермиона поставила на стол горячие бараньи отбивные. Если бы она не была так голодна, то съела бы что-нибудь другое, даже если Драко и заставил её приготовить именно их. Но сейчас она нетерпеливо разложила мясо по тарелкам и впилась в зубами в свою порцию, едва усевшись на стул. Драко с отвращением наблюдал за ней. С трудом удержавшись от колкости (видимо, ему надоело тратить калории на разговоры с девушкой), он молча протянул ей салфетку, и Гермиона оторвалась от сочного мяса. Она взяла бумажное изделие и смущённо вытерла щёку, на которой, судя по препротивному взгляду Малфоя, осталась еда. После этого аппетит как-то пропал. Девушка съела полтарелки и могла бы доесть, но от взгляда Малфоя её тошнило, и есть перехотелось. В комнате было так тихо, что Гермионе казалось, будто она слышит мысли Драко. А они, к сожалению, вовсе не повышали настроение. Она осторожно взглянула на Малфоя, положив вилку на стол. Он тут же отвёл взгляд и переключил своё внимание на еду, к которой ещё даже не прикоснулся. Гермиона взбесилась. — Что не так? — недовольно осведомилась она, тут же опешив от своей наглости. Хотя какая разница? Если она готовит этому придурку еду, то, очевидно, имеет право на претензии. Драко отложил вилку и встретился взглядом с Гермионой, продолжая молчать. Девушка шумно выдохнула, скрипя зубами. — Ты ведёшь себя просто... глупо! — Гермиона от злости стукнула кулаком по столу, и тарелки весело звякнули, подпрыгнув. Драко сжал кулаки. — Если тебя так тошнит от меня, зачем ты заставил меня готовить?! Да можешь помирать от голода, мне плевать! Девушка вскочила со стула, опрокинув тарелку. Содержимое упало на белый ковёр, разукрасив его жирным пятном. Драко от злости чуть не задохнулся, но Гермиона и сама поняла, что зашла слишком далеко. В последний раз взглянув на последствия своей ярости, девушка дёрнулась к двери. Драко растерялся и не успел схватить её, а она уже тянулась к ручке. Но, как и следовало ожидать, дверь была заперта. «Попытка не пытка», — пронеслось в голове Гермионы прежде, чем Драко грубо прижал её к двери. Это случилось так быстро и резко, что девушка больно ударилась носом. Малфой прижимал её своим телом к двери, и ручка упёрлась девушке в бок, делая ещё больнее. Драко в мгновение ока легко повернул её к себе лицом и снова прижал, на этот раз ручка впивалась в спину, но Гермиону волновало больше другое. Девушка боялась, что он убьёт её, столько злости было в его глазах. Гермиона понимала, что в этой схватке проиграет. Драко намного сильнее и выше её, сейчас он может сделать всё что угодно. Что может сделать она? Её волосы лезли в лицо Драко, чуть ли не в рот, но он не кривился, как ему свойственно. Они не дышали, сами не зная, почему. Позже Гермиона не могла вспомнить, о чём она думала в этот момент. Да и сейчас она не особо понимала, какие мысли были у неё на уме. Раньше никто не прижимал её к двери или стене, и она почти никогда не видела парней так близко. Странно, что впервые Гермиона увидела так именно Драко. Вся эта ситуация была такой странной, что казалась сумасшедшей. Как она, Гермиона Грейнджер, могла попасть в дом такого, как Драко Малфой, и быть полностью под его контролем? Драко же думал о чём-то странном и поверхностном, ему внезапно стало так легко, словно все проблемы отошли на второй план. Он не понимал, как этому способствовала сценка с Грейнджер, ведь он не в первый раз припирал девушек к стенке. Наверное, ему нравилось видеть испуг на веснушчатом лице, на этом ненавистном, но красивом лице. Но, вообще-то, дело было не в этом. И не в том, что от девушки пахло цветами, и не в том, что у неё был ровный нос и красивая кожа. Всё было не так банально. Драко просто забылся, забыл об отце, о всей этой глупой ситуации и даже о самой Грейнджер. Он не думал о том, что не замечал некоторых вещей в ней, хотя в глубине души у него проскользнула эта мысль. Но Грейнджер заставила его забыться, и он даже не понял, почему. Пришёл Драко в себя только тогда, когда увидел красное пятно на носу у девушки, явно появившееся благодаря ему. Парень пробежался глазами по её лицу, казалось, посчитал каждую веснушку, а затем ухмыльнулся. Злость, которая должна была литься из него ручьём, куда-то исчезла. — Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер... — укоризненно повторял он, качая головой, словно учитель ругал свою ученицу. — Какая же ты всё-таки глупая! Ну же, грязнокровка, признайся! Ты чертовски глупа! Скажи это! — Нет! Я не глупая! Это прозвучало очень громко, даже Малфой замолчал с немного растерянным видом. — Ты отойдёшь от меня наконец?! — не выдержала Гермиона и легонько толкнула его в грудь. Драко снова надел своё холодное и непроницаемое выражение лица и отошёл от девушки. — Подумай об этом, Грейнджер. Подумай о том, какая ты на самом деле. — Такой ты меня видишь, — сказала девушка. — Но это всё ярлыки, которые твой отец... Драко приблизился молниеносно, снова прижав девушку, и громко ударил кулаком о дверь, до чёртиков испугав Гермиону. Но через секунду он отошёл и раздражённо посадил её на стул, а сам сел напротив. — Не смей и думать о нём, ты меня поняла, грязнокровка? Он схватил вилку и впился ею в мясо, словно это было вовсе не мясо, а кто-нибудь, кого он всем сердцем ненавидел. Гермиона видела там себя. Она опустила голову и вздохнула. Гермионе стало неловко, когда её взгляд снова упал на пятно на ковре. Она вновь вздохнула и подняла с пола тарелку под удивлённым взглядом Малфоя. Девушка намочила тряпку и начала отирать пятно, пытаясь не обращать внимания на Драко. — Стой, я сам. Теперь Гермиона удивлённо уставилась на него, и он поспешно вставил, презрительно сощурившись: — А то тряпкой ещё хуже сделаешь. Драко достал палочку, и Гермиона медленно встала на ноги и поравнялась с ним, время будто замедлилось. Драко не смотрел на неё, он устремил палочку на пятно и бормотал заклинание. И Гермиона Грейнджер совершила одну из немногих самых больших ошибок в её жизни. Она отобрала палочку у Драко и приставила её к его горлу. На его лице много чего отобразилось. Удивление, ненависть, злость, но больше всего Гермиону поразила обида. Обида и печаль. Она почти сразу поняла, что поступила некрасиво и неправильно. Ей удалось пробить щель в его крепкой стене, за которой он всегда прятал себя настоящего, ей удалось получить хоть каплю его доверия. Всё это было так хрупко, что вмиг исчезло. Из-за неё. Но пути назад не было. — Я знаю, во всём виноват твой отец. Не думала, что скажу это, но... Ты не такой, как он. — По крайней мере, она хотела в это верить. Почему? Гермиона сама не знала. Драко скривился ещё сильнее. — Ошибаешься, Грейнджер! Думаешь я не виновен?! Виновен! Ещё как виновен! — Здесь нечем гордиться, — вздохнула Гермиона. — В любом случае, мне жаль. Правда жаль. — Девушка попыталась вложить в свой взгляд всё то, что чувствовала на данный момент, даже вину. А затем с усилием переборов палочку, недовольную сменой хозяина, она вскрикнула: — Остолбеней! Драко замер, и сердце у Гермионы ёкнуло. Она чуть ли не плакала, когда шла к двери и направляла волшебную палочку на замок. Палочка вибрировала, ей явно не нравился новый хозяин. — Грязнокровка! Грязнокровка! — шептала палочка. — Заткнись, — недовольно отозвалась Гермиона. — Алохомора! Палочка недовольно фыркнула, и замок щёлкнул. Дверь была открыта.

***

Весь дом оказался довольно милым, по крайней мере, внутри. По всем стенам то там, то здесь встречались различные чудесные картины, изредка стояли большие вазы с цветами, о которых, видимо, никто не заботился, потому что все до одного засохли. Гермиона бежала, но картины привлекали её, и она то и дело останавливалась. Смотря на засохшие цветы, она вспоминала Драко. Вообще, нельзя сказать, что она забывала его хоть на секунду. Его лицо мелькало перед глазами, словно напоминание о том, что девушка предала его. Да, чёрт возьми, она предала его! Ведь тогда Драко был готов довериться ей, тогда, когда помог с пятном. Гермиона чувствовала это, чувствовала всей душой. Может, он и сам не понимал этого, но сегодня они стали ближе. По крайней мере, до того, как девушка наложила на него заклинание, а сама убежала, обещая вывести его отца на чистую воду. Ну, да, отличное начало отношений. Гермиона тряхнула головой, и постепенно вина стала уходить. Почему она должна переживать об отношениях между ней и Драко, если между ними только и есть, что лютая ненависть? Может, ей вообще показалось, что он был готов ей довериться, ведь это такой бред! Коридор казался бесконечным, Гермиона понятия не имела, куда идти, и часто заходила не в те двери. Она даже не знала, на каком этаже находится, а все окна были заколочены. Дом был огромным, словно замок, и Грейнджер даже немного завидовала, сравнивая его со своим простеньким магловским жильём. Наконец, она нашла лестницу, ведущую наверх, и поняла, что, скорее всего, находится на первом этаже, если только в этом доме не только сто комнат, но и сто этажей. От многих дверей у девушки уже зарябило в глазах, и постоянно вертелась в голове мысль: возможно ли вообще запомнить, что за каждой из них? Она проходила мимо очередной двери, когда вдруг на весь дом послышался сердитый голос Драко: — Глупая грязнокровка, тебе не убежать! Звуки шагов приближались. — Чёрт! — тихо прошептала Гермиона и дёрнула за ручку двери, но она не поддалась. Тогда девушка побежала вперёд, слыша, как продолжает ругаться Драко где-то неподалёку. Она дёргала каждую ручку, одна из них даже отвалилась и упала на пол, довольно шумно. Тогда Гермиона ускорилась и, наконец, нашла открытую дверь, быстро юркнув внутрь. Палочка в её руке злобно хихикала. Заклинание «Остолбеней» обычно держится дольше, но, очевидно, палочка Драко решила иначе. Гермиона с трудом удерживала её в руке, она то и дело брыкалась, пытаясь выбраться. Видимо, хозяин и его палочка в чём-то схожи. Но однако потом она стихла и спокойно держалась в руке, видимо, смирившись. Гермиона прижималась к двери, прислушиваясь к звукам шагов и голоса Драко. Она затаила дыхание, когда шаги стихли совсем рядом с её дверью. Минуту стояла напряжённая тишина, а затем совсем рядом послышался голос Малфоя: — Чёрт! — совсем как Гермиона, только намного громче, ругнулся он, а затем его шаги стихли. Девушка облегчённо вздохнула, даже сама не зная, почему так испугалась. Ведь это был Драко, тот самый Драко, с которым она постоянно ссорилась без всякого страха, а сейчас... Сейчас это был не он. Гермиона снова почувствовала вину и грустно посмотрела на палочку. — Предательница! — прошептала палочка. — Я не предательница! — горячо запротестовала девушка шёпотом, а затем тряхнула головой. — Я уже разговариваю с волшебными палочками! Совсем с ума сошла... Гермиона поправила бретельку платья, едва не спавшего с неё в этой погоне, и осмотрела комнату, в которую попала. В отличие от остальных комнат, здесь не было мило и уютно. Обшарпанные стены и скрипящий пол будто говорили о том, что об этой комнате явно забыли. Здесь летала пыль, и девушке приходилось сдерживаться, чтобы не чихнуть. Посередине стоял большой котёл, а рядом... Рядом полки склянок с голубыми жидкостями. Омут воспоминаний! Неужели это все воспоминания Драко? Гермиона, почувствовав странный соблазн, приблизилась к склянкам, внимательно рассматривая их. Иногда ей виделась какая-то живая картинка внутри, которая так и манила к себе. Но нет, нельзя. Нельзя так просто врываться в чужие воспоминания! К тому же она вовсе не хочет смотреть воспоминания Драко, уж не на его точно! Так ведь? Гермиона отвернулась от склянок, поборов искушение. Скорее всего, это даже воспоминания не Драко, а того, кто жил в этом доме. А если верить словам Малфоя, это воспоминания Нимфадоры. Нимфадоры Тонкс. Даже не верится! Девушка подождала в комнате ещё некоторое время, а затем вышла, заранее выглянув и проверив, нет ли кого (точнее, Драко) поблизости. Убедившись, что нет, Гермиона на цыпочках продолжила свои поиски выхода в этом огромном доме и, к её удивлению, скоро нашла. Она вышла к гостиной, большой и красивой, с отличной от остальных дверью, чёрной и большой, совсем не подходящей к нежным обоям. Не было сомнений, что это и есть выход из злосчастного дома. Не веря своему счастью, Гермиона толкнула, как оказалось, довольно тяжёлую дверь и окунулась в свежий воздух с головой. Ветер раздувал её волосы, и она почувствовала себя по-настоящему свободной. Но её радость не продлилась долго, и уже через секунду ноги и руки обвили дьявольские силки. Как же она их не заметила! Вход в дом представлял собой арку с крышей, поэтому на растения не падали солнечные лучи. Умно придумано, чтобы отгонять нежелательных гостей и не выпускать приглашённых. Пока руки Гермионы были свободны, она взмахнула палочкой: — Люмос Солем! Она выучила это заклинание почти сразу после случая с дьявольскими силками, если вдруг у неё не будет Волшебного огня в банке, как, например, сейчас. Но палочка Драко на этом заклинании совсем перестала слушаться, а затем и вовсе вылетела из рук Гермионы, оставив её в беспомощном положении. Девушка ругнулась и замерла. Силки успокоились, но не отпускали её, и Гермиона вздохнула. Да, Драко в этом преуспел, ведь дьявольские силки — идеальная ловушка для беглецов, стоит растению схватить их, как нарушители уже не выберутся, если у них не будет подходящего оружия. Им ничего не останется, как не шевелится и не ждать того, кто сможет их выпустить. А в случае Гермионы — это, чёрт возьми, Драко.