Dollhouse

Драко ударил кулаком о стену, но даже не почувствовал боли. Он так злился, что в висках пульсировало. Он был готов убить любого, кто зашёл бы сейчас в его комнату. В последнее время Драко часто злился. За то, что на него взвалили грязнокровку, за то, что отец не говорит ему всей правды. Иногда Драко злился даже на себя. В такие моменты, казалось бы, надо успокоиться, но вся его сущность борется против него самого, а от себя не убежишь. Драко стиснул зубы и сел на кресло перед зеркалом. Стоит прикоснуться, и его отражение исчезнет, избавляя от жалости к самому себе. Драко не медля так и сделал и вскоре увидел бывшую комнату кузины, тошнотворно девчачью, но почему-то начинающую нравиться парню. Он увидел причину своей злости и сжал кулаки. Она сидела на полу около стены, положив голову на колени, одна из бретелек, как обычно, болталась у неё на плече. Драко прокручивал в голове слова Гермионы снова и снова, и ему от этого становилось тошно. Ему было противно, что он прикасался к грязнокровке, что он спас ей жизнь, что он и вправду почти доверился ей. Он чувствовал, как зарождалось внутри что-то тёплое, а иногда жгучее, то, что он когда-то чувствовал к Гермионе, но не понимал что. Ему было плевать на девушку, но он одновременно её ненавидел. Она грязнокровка, а, значит, не стоит его внимания. Всё это Драко вбили в голову, а что-то он вбил себе сам. В любом случае, весь образ грязнокровок, который описывал ему с детства отец, не подходил Гермионе Грейнджер. И это раздражало. Она была другой, не такой, как он думал. А, значит, он ошибся. А Драко ненавидел ошибаться. Всё время, пока Грейнджер была здесь, он старался всячески избегать её. В чём смысл привлекать к себе внимание, если она будет его игнорировать, как обычно? Сейчас, определённо, всё поменялось, и Гермиона использовала любую возможность, чтобы поговорить с Драко, но лишь для того, чтобы выяснить информацию, и, как ни странно, Малфою от этого становилось грустно. Гермиона в зеркале не шевелилась. Драко не сомневался, что она плачет или, по крайней мере, плакала, и он хотел увидеть её лицо. Но девушка продолжала сидеть, упершись головой в свои колени. Её дыхание было ровным, и Малфоя осенило: она спит. Драко хмыкнул — только Грейнджер может уснуть прямо на полу. Он перевёл взгляд на её платье и поднялся с кресла. Приблизившись к столу, на котором лежала старая грязная одежда Грейнджер, Драко достал палочку. — Просто не хочу, чтобы она ходила в платьях моей кузины, — сказал он себе, словно в оправдание, и замахнулся палочкой. — Экскуро!

***

Он заклинанием открыл дверь и зашёл внутрь, держа на руках одежду. Девушка продолжала сидеть в углу, с такого ракурса Драко видел, что она слегка откинула голову, а глаза её были закрыты и загорожены упавшей на лицо чёлкой. Вторая бретелька опасно свешивалась с плеча. Он тряхнул головой, поняв, что продолжает смотреть на неё. До него внезапно дошла вся суть того, что он делает сейчас, — пробрался в комнату грязнокровки, пока та спит, очистил её одежду от грязи, проявив чёртово великодушие, а сейчас пожирает саму девушку глазами. Нет, так нельзя. Драко бросил одежду на кровать и, последний раз взглянув на девушку, вышел из комнаты. Он должен сделать что-то, что вернуло бы всё на свои места. То, что показало бы, что он всё тот же Драко Малфой, насмехающийся над другими, жестокий и надменный. Скоро такая возможность представилась.

***

Гермиона проснулась уже утром и, к своему удивлению, была полна сил. Она пролила все слёзы и безумно устала вчера, так что неудивительно, что девушка вырубилась прямо на полу. Она встала и потянулась, и случилось то, чего Гермиона всегда боялась, — платье упало. Обе бретельки слетели во время сна, поэтому, когда девушка встала, платье, оставшись без поддержки, упало на пол, и Гермиона осталась лишь в одном белом нижнем белье. Покраснев, она тут же поправила платье и взглянула на глаз. Он был открыт. Гермиона прикусила губу, покраснев, как помидор, и тут же отвела взгляд, гадая, когда же прозвучит насмешливый голос Драко и скажет ей что-нибудь насчёт белого белья, фигуры или ещё что-то в этом роде. Но в комнате стояла тишина, а девушка была готова провалиться под землю от стыда. В конце концов она взяла себя в руки и выпрямилась, стараясь вести себя так, словно ничего не случилось. Её взгляд упал на кровать, и девушка увидела свою одежду. Чистую родную одежду. Забыв про позорный случай с платьем, Гермиона рассмеялась от радости и взяла одежду в руки. — Спасибо, — сказала она, зная, что Драко, скорее всего, слышит её сейчас. — Это не ради тебя. Улыбка Гермионы погасла, она избегала смотреть на глаз, вспомнив про платье. Если Малфой так быстро ответил, значит, он видел её… В голосе Драко не было мягкости или насмешки, он был злым и грубым, словно всё, что было вчера, — лишь сон. Хотя девушка не винила его, вчера не было ничего такого, что могло бы заставить их сблизиться. Он был прав, то, что он один раз помог ей с пятном, ничего не значит. Гермиона захотела переодеться прямо сейчас, наплевав на Драко и всё остальное. Но она сделала умнее и залезла на кровать, прячась от глаза под балдахином. Здесь было просторно, а, главное, Драко не мог увидеть её. — Переодеваешься? Не стесняйся, я уже всё видел. — Голос Драко стал снова насмешливым. Гермиона покраснела, но проигнорировала его, снимая платье. — Я, конечно, больше предпочитаю чёрный цвет, но белый тоже ничего, — продолжал Малфой. Гермиона молчала, натягивая бежевую кофту с верхними пуговицами. Затем она надела чёрные джинсы и улыбнулась, чувствуя себя комфортно в собственной одежде. Даже насмешки Малфоя не могли испортить ей настроение. Потом она, наконец, вылезла из-под балдахина. Драко молчал. Тогда девушка, не зная, что делать, повесила платье обратно на гвоздик. — У меня хорошие новости, Грейнджер. Похоже, твоим друзьям не плевать на тебя. Гермиона со вздохом подняла взгляд на глаз, ожидая продолжения. Тот моргнул. — Привет, Гермиона! — внезапно начал Драко, и девушка недоуменно нахмурилась. — Я и Гарри очень переживаем за тебя! Знаешь, я волнуюсь за тебя… Гермиона ахнула, поняв, что он читает письмо от Рона. Какой позор! —…и очень хочу увидеться. Гарри не сможет, так что будем только ты и я… — Послышался смех Драко, а затем он сказал нормальным, не пытающимся скопировать Рона голосом: — Представляю, как он краснел, когда писал эту фразу. «Только ты и я»… Боже, как тупо. Он же приглашает тебя на свидание, а Поттера, наверняка, отправил куда подальше. Гермиона сжала кулаки. — Рон просто волнуется за меня, — сдержанно проговорила она, а затем замолчала, зная, что нельзя идти у Малфоя на поводу. — Волнуется? — Драко рассмеялся. — Он хочет заглянуть тебе под кофту, вот и всё. Он, наверное, разочаруется. И в комнате снова разразился смех. Гермиона опустила голову, настроение ушло куда-то очень далеко и, может, даже не вернётся. По крайней мере, пока она будет в этом проклятом доме. — Послушай, Гермиона, — снова начал читать Малфой, и Гермиона вздохнула. — Я знаю тебя и уверен, что ты не отступишь, пока не выяснишь, что произошло с твоими родителями. Мы с Гарри посоветовались и… Просто ответь на это письмо, ладно? Потому что, если не ответишь, мы с Гарри начнём тебя искать. Девушка едва сдержала улыбку. Как бы то ни было, у неё есть друзья. Это настоящие друзья. А попытка сблизиться с Драко — просто пустая трата времени. Особенно, если он ей ничего не расскажет. Гермиона смело посмотрела на глаз, готовая к любым насмешкам. «Они найдут меня. Найдут. А Малфои получат за дела свои», — повторяла она у себя в голове. — Пожалуй, мне стоит бояться этого отпрыска Уизли, — протянул парень. — Но они ведь не будут тебя искать, если узнают, что всё в порядке? Я отвечу на письмо. Сердце девушки упало куда-то вниз, вслед за настроением. Драко снова уничтожил её надежду. И он будет делать это снова, и снова, и снова, пока она не… «Пока она не» что? Чего он добивается? Гермиона сглотнула ком в горле. Выдерживать насмешки и издевательства Малфоя — вот главное, чему она научилась за пять лет учёбы. Но, несмотря на всё это, каждый раз был не лучше первого, обида, печаль и злость лишь увеличивались. Она продолжала молчать. — Привет, Рон. — Послышался тихий скрип пера, и Гермиона прикрыла глаза от стыда. — Прости, что не отвечала. Ты прав, я всё время пыталась выяснить, что случилось с моими родителями. Как полная дура, — вставил от себя Малфой, но, очевидно, не стал писать. — Я не смогу встретиться с тобой, я должна ненадолго уехать. Но я очень по тебе скучаю, Рон. Я никогда не чувствовала такого раньше. Драко разразился смехом. — Как остроумно, — тихо сказала Гермиона и скрестила руки на груди. — Что-что, Грейнджер? Не расслышал. — Звук пера стих. Девушка отвернулась. — Что ты сказала? — с угрозой повторил вопрос Драко. — Ничего. — Гермиона вздохнула. Перо снова заскрипело. — Совсем не умею писать эти розовые сопли, а ты, Грейнджер? Подскажи мне что-нибудь. Что же ты молчишь? Вчера ты была поразговорчивее. Гермиона ничего не ответила. Лучше молчать, и Драко отстанет. Но… не в этом случае. — Я с кем разговариваю? — протянул он. — Ты хорошо стараешься со всеми этими плохими поступками, — заметила девушка. — У тебя почти получилось сделать так, чтобы я снова думала, что ты омерзительный негодяй. В комнате повисла тишина. — Пиши, что хочешь, Малфой, — устало вздохнула Гермиона. — Мне всё равно. Я не думаю, что ты негодяй. Я о тебе больше вообще ничего не думаю.