любовная лодка разбилась о быт С тобой мы в расчёте И не к чему перечень взаимных болей бед и обид.
Покончив с завтраком, Стив помыл посуду, убрал её в шкаф и на секунду замер, обводя взглядом кухню. Так тихо и спокойно. Но завтра всё изменится, и как знать, быть может, он уже никогда здесь не появится. Странное чувство. Чужеродное и неприятное. Впрочем, резкие и глобальные перемены Стив никогда не любил, хотя они и случались в его жизни довольно часто. Глубоко вздохнув, Стив прикрыл глаза и немного откинул голову назад, а после резко сорвался с места, уверенным шагом направляясь в их с Тони спальню. Где-то в шкафу должны лежать документы, которые пригодятся для развода. И Стив решил, что лучше их найти сейчас, чтобы как можно скорее разрешить все бумажные дела. Детей у них нет, а претендовать на имущество Тони Стив и не собирался, так что, если сам Тони не начнёт упрямится, как он иногда делал, адвокаты смогут развести их без нервотрёпки и лишней волокиты. Шуму в прессе будет много, без этого никуда, но Стиву было плевать. Он хотел покончить со всем и начать новую жизнь, в которой его уже ждала прекрасная женщина. В комнате царил беспорядок, свойственный Тони. Незастеленная кровать, разбросанные вещи, парочка чертежей на прикроватной тумбочке, планшет и пустая чашка с коричневыми разводами там же. В воздухе до сих пор пахло его одеколоном и лосьоном после бритья. На мгновение Стив застыл, словно не решаясь ступить внутрь. Сердце сбилось и гулко ударилось о рёбра, но почти сразу же восстановило обычный ритм. Пальцы немного подрагивали, и Стив несколько раз сжал руки в кулаки, успокаиваясь, и зашёл в комнату. Подошёл к шкафу и открыл его быстрым движением, взглядом утыкаясь в коробку на верхней полке, где обычно хранились все важные документы. Руки потянулись, чтобы снять её, на секунду зависнув в паре сантиметров, будто от страха, что ударит током. Стив дёрнулся, притягивая ладони к себе. В ушах бухала кровь, и дышать стало трудно, но он тряхнул головой и быстрым движение взялся за коробку, опуская её на пол перед собой. Уже всё решено. Не стоит сейчас сомневаться. Уверенным движением Стив открыл коробку и начал просматривать документы, откладывая ненужные в сторону. Пролистывал папки, изучал какие-то бумаги, связанные с компанией Тони, в которых, откровенно говоря, не понимал ничего. Даже несколько прочитанных строчек, написанных юридическим языком, сводили с ума. Неужели в этом и правда возможно разбираться? Когда почти половина коробки была разобрана, Стив наткнулся на странную, довольно увесистую папку без каких-либо надписей. Только наклейка с замысловатым логотипом, состоящим из кубка и переплетений вокруг него, некой фирмы на светло-голубом картоне. Папка казалась чужеродной, какой-то… Стив не мог объяснить, но подсознательно чувствовал, что её тут быть не должно. Он отложил её отдельно ото всех остальных документов, решив посмотреть позже. Спина затекла от неудобного сидения на полу, и Стив, убрав все бумаги снова в коробку, оставив только нужные, вернул её на место и, подхватив загадочную папку, пошёл на кухню. Он и сам не заметил, что прошло больше двух часов, и желудок настойчиво требовал перекуса. Найдя в холодильнике контейнер с салатом и апельсиновый сок, Стив уселся за стол, открывая папку. Документы, которых там оказалась целая пачка, насторожили, и он отодвинул салат в сторону, полностью сосредотачиваясь на них. Везде, на каждом листе мелькали имя и фамилия Тони, его данные вроде даты рождения, а также рост, вес и всё то, что редко можно встретить в деловых бумагах. Скорее, в медицинских. И Стив начал внимательнее вчитываться. Одышка, приступы удушья, отёки, тяжесть в правом подреберье, слабость… Цианоз, увеличение печени, набухание шейных вен… Недостаточность кровообращения по левожелудочковому типу, недостаточность кровообращения по правожелудочковому типу, синдром кардиомегалии, астеновегетативный синдром… Анализы, анализы, какие-то снимки, похожие на рентгеновские, на которых Стив смог разглядеть очертания сердца и рёбер. Большую часть из написанного он не понимал, иногда даже слово с первого раза прочесть не мог. Пока он пытался разобраться в этом, сердце громко бухало, а голова немного кружилась. Это не было похоже на обычное обследование, да и Тони не из тех, кто добровольно раз в полгода будет терпеть врачей, лишь бы только проверить здоровье. Он даже после ранений или несчастных случаев в мастерской как можно дольше откладывал поход в больницу. А здесь… здесь, похоже, он чуть ли не каждые пару дней посещал докторов, судя по датам. Что же… Взгляд Стива внезапно застыл, зацепившись за слова. Клинический диагноз: ДИЛАТАЦИОННАЯ КАРДИОМИОПАТИЯ. На мгновение мозг завис, и Стив тупо смотрел перед собой, чувствуя, как что-то внутри ёкает. Словно в предсмертной лихорадке. Он понятия не имел, что это за болезнь, разве что «кардио» намекало на связь с сердцем. Но сам диагноз звучал… нехорошо. Это явно что-то… что-то… Он сорвался с места и чуть ли не бегом направился в комнату, распахнул дверь, так что она с грохотом впечаталась в стену, и включил ноутбук. В поисковой строке вбил название болезни и открыл первую же вкладку. Буквы быстро замелькали перед глазами, складываясь в предложения, состоящие из непонятных Стиву медицинских терминов. Он перечитывал их по несколько раз, но смысл так и не доходил до взбудораженного сознания, и это злило. Стив, зажмурившись, вздохнул, успокаивая бешено стучащее сердце, снова посмотрел на экран, пролистывая страницу до более понятных слов, и остановился на причинах болезни. Злоупотребление алкоголем; профессиональный контакт со смазочными материалами и металлами; отравление тяжёлыми металлами; наследственная предрасположенность. Стив не знал, болел ли Говард, но в остальном… И алкоголь, и постоянная работа в мастерской с раннего детства, и палладий в крови — всё это медленно приводило Тони к этому. Стив почувствовал, что начинает задыхаться, как давным-давно при приступе астмы. Через силу заставляя себя дышать и не поддаваться панике, он снова начал листать страницу, останавливаясь, увидев «Прогноз». Крайне неблагоприятный… Велика вероятность внезапной смерти… Средняя продолжительность жизни… Дальше Стив не читал. Не смог себя заставить, захлопывая крышку ноутбука и убирая его подальше. Он понял, что дрожит, только через несколько мгновений, когда, наконец, пелена перед глазами пропала и он смог видеть. Тони умирал. Но это ведь невозможно, этого просто не могло быть. Как такое могло случиться? Не могло, только не так. Не таким глупым способом, не от какой-то дурацкой болезни. Он должен, обязан, чёрт возьми, был прожить лет до восьмидесяти минимум назло всем вокруг и в старости досаждать каждому своими шуточками и бесить окружающих тонной саркастических замечаний, сводящих с ума. Или совершить глупость на миссии, пожертвовав собой и спасая этим мир. Да как угодно, но только не от болезни, совершенно идиотской и… Почему Тони не рассказал? Почему держал в тайне от него? Это не какая-то ерунда и не мелочь, это серьёзно. А они, чёрт подери, не чужие друг другу люди! — Джарвис, ты знал об этом? — хриплым голосом спросил Стив, оперевшись локтями в колени и опустив голову. — О чём именно, сэр? — без единой эмоции уточнил Джарвис. И Стиву показалось, что тот над ним пытается таким образом насмехаться или, скорее, поиздеваться. От этого в груди внезапно вспыхнула злость. Может, он и заслужил, но… Но не сейчас, хотя бы не сейчас! Неужели нельзя просто ответить? — О том, что Тони смертельно болен! — грубо бросил Стив и вперился яростным взглядом в потолок. — Разумеется, — всё так же спокойно произнёс Джарвис и, наверняка предугадав следующий вопрос, добавил: — Но мистер Старк приказал никому не сообщать об этом. И вам в первую очередь. Стив медленно опустился на пол рядом с тумбочкой, едва чувствуя ноги, и закрыл лицо ладонями. Злость, что буквально секунду назад разрывала на части, пропала, и на смену ей пришла пустота. Будто из него всё выкачали, выпотрошили, оставляя только оболочку, и сделали чучело. Он был растерян и не знал, как быть дальше. Всегда раньше Стив знал, что должен делать, даже если попадал в тупик, оказывался в ужасном положении. Представлял, как поступить, выбраться из этой ситуации и идти дальше. Но теперь… ничего. Впереди мерещилась только темень. Мрак, густой, плотный, как утренний туман в низине у реки, а за ним пустошь, выжженная дотла. И это страшно. Наверное, никогда ещё не было настолько страшно, что тело мелко подрагивало, как от холода, и дышать получалось через раз, и сглотнуть никак, потому что горло свело. А в голове только «Тони-Тони-Тони»… Так не бывает. Всё это дурной сон, навеянный чувством вины, нужно только проснуться, и тогда он закончится. Но Стив понимал, что это не так, что всё так просто не решится и ему никуда не деться. Не скрыться, не убежать, не забыть. Не сейчас. Не после того, что он узнал. До слуха, будто через слой ваты, донёсся звонок, и Стив нашарил рукой позади себя телефон. Он едва смог прочитать имя, которое высветилось на экране, а потом ещё несколько мгновений пытался понять, кому оно принадлежит. Но, честно говоря, в этом не было и необходимости. Стив не хотел сейчас разговаривать, даже с ней — тем более с ней, — и нажал кнопку сброса. Он никогда так не делал. Только если Тони оказывался поблизости. Но даже в этом случае писал ей сообщение и обещал перезвонить, как только появится время. Но теперь стало плевать. На неё, на то, что она может обидеться, на… да на всё плевать. И когда через пару минут звонок повторился, Стив просто отключил телефон, швырнув его куда-то в сторону. Он сидел неподвижно, бездумно смотря в стену перед собой, и не мог ни о чём думать. Только о том, что Тони смертельно болен, а он даже не замечал этого. Или не хотел замечать, настолько поглощённый бурным романом на стороне. Может, именно из-за болезни Тони и стал таким: закрытым, отстранённым, необщительным? Испугался и ощущал себя потерянным, в душе надеясь на поддержку от самого близкого человека, надеясь, что уж Стив-то заметит, как Тони в нём нуждается? Но Стив замечал лишь свою мелкую обиду и ту, что заставляла чувствовать себя особенным и любимым. Стив потёр лицо и тряхнул головой, отгоняя душащее чувство вины. Да, он виноват, но сейчас это не поможет, сейчас… Краем глаза он заметил свой альбом, лежащий на полке в тумбочке, уже успевший покрыться тонким слоем пыли — так давно Стив к нему не прикасался. Всё не было времени, да и желания тоже, честно говоря. Пальцы пробежались по плотной картонной обложке с каким-то абстрактным рисунком, оставляя следы на пыли и всё не решаясь открыть её. Но спустя мгновение Стив всё-таки распахнул альбом и взглянул на первую зарисовку. На ней был вид на озеро в Центральном парке, по глади которого плавали утки и парочка диких гусей. На нескольких следующих страницах Стив также нарисовал природу и изменившийся за долгие годы город. Дальше была команда. Наташа, расслабленная и уставшая после долгого дня. Клинт, напряжённый и сосредоточенный, на тренировке. Как всегда солнечный и жизнерадостный Тор. Брюс с книгой в одной и кружкой чая в другой руке. А после только Тони. В мастерской за работой, на кухне за готовкой, в гостиной, лежащий на диване и дремлющий, после миссии, измотанный и еле стоящий на ногах. И ещё десятки его изображений, абсолютно разных и в то же время таких одинаковых, пропитанных нежностью и заботой. Любовью. На последнем рисунке Тони улыбался. Так, как он улыбался только близким: искренне, широко, с морщинками в уголках глаз и ямочками на щеках. В такие моменты его глаза начинали светиться, как майское тёплое солнце, и Стив всегда согревался под его лучами, ощущал себя как никогда живым и счастливым, чувствовал, как умирает и в то же время возрождается, как что-то в груди распахивается, а потом сжимается, желая сохранить этот момент в памяти, запечатать его глубоко-глубоко, чтобы потом, в минуты потерянности и отчаяния, вспоминать и вспоминать. Раньше ради одной улыбки Тони Стив был готов продать душу. Раньше… Нет, он и сейчас готов. Только бы Тони снова хоть раз так улыбнулся и… И Стива пронзило осознанием. Ничего не прошло, не перегорело и не исчезло. Просто он забыл, как Тони может улыбаться.—2—
10 декабря 2017 г. в 08:00
Утро для Стива началось непривычно поздно. Он никогда не позволял себе долго томиться в постели и спать до полудня, предпочитая вставать в несусветную рань и идти на пробежку. Но сегодняшний день оказался исключением. Не потому, что ему стало внезапно лень, просто уснуть получилось лишь поздней ночью. Хотя, скорее уж, ранним утром.
Он и сам не мог понять причину, ведь раньше никогда не жаловался на плохой сон и всегда засыпал практически сразу, как только голова касалась подушки. Но что-то тревожное и нехорошее засело глубоко в сознании и изнутри глодало. Изъедало до самых костей, как какой-то паразит или хворь вроде той, что в фильмах о зомби уничтожила людей, превратив их в жаждущих свежей плоти монстров. Стив хотел бы списать это на плохое самочувствие, магнитные бури или давление, но обманывать себя почему-то не получалось.
Стыд и вина были причиной того, что он не находил себе места, ворочаясь с бока на бок.
Но к утру всё… не исчезло, нет, но чувства, что тянули грузом в груди, ослабли. И дышать стало легче.
И, пока Стив принимал холодный душ, решимость крепла. Он сейчас же пойдёт и всё объяснит Тони. Больше откладывать нельзя. Да и не к чему. Стив не верил, что можно что-то исправить. Возможно, он мог бы попытаться, если бы почувствовал, что Тони это нужно, что и он стремится навстречу, готовый стараться ради них. Если, конечно, от них ещё что-то осталось.
Но Стив не ощущал ничего. Только пустоту, которая ледяной стеной высилась между ними и, кажется, росла изо дня в день.
А вчерашний вечер и ужин… Тони мог бы и дождаться, если бы хотел. Если бы правда хотел, то дождался бы. Но он не стал, пойдя по более лёгкому пути, выбрал плыть по течению и позволить ему привести всё туда, куда оно несёт.
Так почему Стив в одиночку должен бороться? Разве брак не подразумевает вместе преодолевать преграды, вместе встречать радости и горести?
Наспех обтеревшись и одевшись, он направился на кухню позавтракать, надеясь встретить там Тони. Но кухня была пуста. И ничего, никакая даже крошечная деталь не напоминала о вчерашнем вечере.
Заварив чай и приготовив омлет с беконом, Стив сел за стол, мельком бросая взгляд на часы. Обычно в это время Тони уже просыпался или, если проводил ночь в мастерской, выбирался оттуда на свет божий. Но, кажется, не сегодня.
— Джарвис, где Тони?
— Мистер Старк просил вам передать, что улетел в Марсель на встречу с инвесторами и прибудет, скорее всего, завтра после обеда.
— Что? Он… уехал? — Вилка с противным звуком царапнула по тарелке. Стив отбросил её в сторону и откинулся на спинку стула.
Кажется, вселенная явно не согласна с его решением развестись, но волновало его не это.
Какого чёрта Тони не сообщил ему лично? Неужели это так сложно — предупредить за пару дней, что уезжаешь? Они ведь не чужие друг другу люди. Да и вообще, это как минимум невежливо…
Но вполне нормально для них. Стало нормальным в какой-то момент. Так что винить в чём-то Тони и злиться — значит лицемерить. Ведь и Стив уже давно не предупреждал ни о собраниях, ни о миссиях, ни о том, что отлучится или уедет куда-то. Они давно уже… Боже, они ведь даже не говорили уже толком. Здоровались и перебрасывались раз в два-три дня парой фраз. Порой не виделись по несколько дней.
Разве это нормально? Разве так обращаются друг с другом люди, связавшие себя узами брака? Люди, которые любят друг друга?
Если до этого Стива ещё терзали сомнения, нерешимость, то теперь он знал, что развод — это правильно. Они уже давно перегорели. Стив и Тони кончились. Есть только Стив, есть только Тони. И нет больше смысла пытаться что-то собрать и склеить, нет больше смысла стараться ради того, чего уже не существует.