Осветить друг другу путь (To Light Another's Path)

Негодующий рык автомобильного сигнала ворвался в сон Шерлока, отсекая путаницу бессмысленных образов, плавающих в его голове, и исчез, оставляя моргать в потолок. Будучи столицей, Лондон сиял в любое время суток, и белая краска потолка отражала отблески его сияния. Часы на прикроватной тумбочке поведали Шерлоку о том, что уже почти три часа утра. За дверью спальни царила тишина, позволяющая предположить, что Джон лёг спать несколько часов назад. Воспоминание о предыдущем вечере расцвело яркими красками, и Шерлок ощутил, как в животе скручивается жар. По коже пробежали мурашки, а сердце сбилось с ритма при воспоминании о том, как он встретился взглядом с Джоном и не мог оторваться, как будто тот наложил на него заклятье. Он был так близко. Лёгкий наклон головы – вот и всё, что было нужно, чтобы украсть поцелуй, чтобы наконец ощутить вкус – и это было ужасным искушением. Растянувшись на матрасе, Шерлок хмуро уткнулся лицом в подушку и попытался рассуждать рационально. Подобное случалось и прежде, как правило – на расследованиях. Волна адреналина была отличным оправданием для прерывистого дыхания и жажды, от которой перехватывало горло. Шерлок часто пользовался этим, позволяя не более чем намёку на желание блеснуть сквозь трещины в своём контроле и получая от этого необходимое облегчение. Но прошлой ночью этой позволяющей спрятаться ширмы не было. Только согревающее убежище Бейкер-стрит, а прижавшись к нему, под боком, был тёплый и сильный Джон. Глупо. Самое подходящее слово. Нездоровье сделало его неуклюжим и беспечным и сократило короткую дистанцию дружбы практически до нуля. В сочувствии Джона была своего рода близость – надёжность и постоянство, которых Шерлок никогда не находил ни в ком другом. Казалось, он совершенно неосознанно дал какой-то обет. Тело нашло своего любовника, и сейчас оно его желало. Оно было идеально настроено на присутствие и близость Джона, и Шерлок заколебался. Этот взаимный обмен невысказанными желаниями занял лишь несколько биений сердца, но тогда как Шерлок привык читать это желание в Джоне – купаясь в нём и в то же время оплакивая неприкасаемый идеал, – Джон никогда не замечал его ответа. До прошлого вечера. Шерлок выругался, тихо и зло. Разумеется, Джон решил проявить наблюдательность в самое неподходящее время, но Шерлок заметил, как в нём зарождается осознание. Он подозревал, что только своевременное вмешательство миссис Хадсон остановило Джона от углубления в тему, и Шерлок не мог понять: радоваться этому или испытывать разочарование. Разумеется, он должен испытывать облегчение от того, что не пришлось объяснять Джону, почему переход их отношений на новый уровень был бы плохой идеей, не так ли? Он должен быть счастлив, что ему не пришлось произносить слова, которые навсегда закроют эту дверь, но Шерлок понял, что ему интересно: как бы Джон ответил? Согласился бы он или же добавил неизвестную величину в уравнение? Мог бы он заставить Шерлока передумать? Шерлок повернул голову набок, дыша рвано и глубоко, выпуская появившееся под рёбрами ощущение наполненности гелием. Кажется, теперь он никогда не узнает. Джон притих, а Шерлок заметался в поисках чего-нибудь, что могло послужить отвлечением. Папка с медицинской историей была очевидным выбором – в высшей степени логичным. Тем не менее он не мог отрицать, что выдача этой информации Джону была своего рода проверкой, хотя он не был уверен, на какой результат рассчитывал. Хотел ли он отпихнуть Джона от края обрыва над пропастью перемен – заставить его отступить, вывалив массу личной информации, которая содержалась в папке? Хотел ли он приблизить Джона ещё больше, укрепить уже и так прочный мост понимания, который возник между ними? Тихий, неритмичный стук капель дождя по оконному стеклу добавил контрапункт к вальсу его мыслей. Обрывки сна всё ещё цеплялись за него, погружая в тёплые отмели дремоты, тогда как мысли продолжали кружить по орбите, центром притяжения которой был Джон и прошлая ночь. В итоге мозговая активность перевесила летаргию тела, и, высунув ноги из-под одеяла, он ощутил ступнями ворс ковра, потом встал с кровати и неуклюже закачался на ногах. Из горла вырвался тихий стон, и, потирая руками глаза, он похромал на кухню. Вероятно, Джон проспит ещё несколько часов, но обычно Шерлок любил эту часть ночи. Это был самый тёмный час перед рассветом, когда Лондон почти спал, а мир успокаивался. Это было прекрасное время для проведения экспериментов. В тишине этого часа он мог слышать свои мысли и наслаждаться вспышками и искрами своих теорий. Вот только сейчас фейерверк его разума превратился в отсыревшие петарды – плюющиеся тусклые угли, накрытые туманом болезни. Очевидно, последний приём лекарств уже превратился в далёкое воспоминание, оставив его тело в естественном – разрушенном вирусом – состоянии. Состояние всё ещё неприятное, но за последние пару дней наступило улучшение. Да уж, в качестве подбадривания сгодится что угодно. Трясущимися пальцами он выдавил из блистера две таблетки, закинул их в рот и запил несколькими глотками воды. Желая принять свою стандартную позу для размышлений, он почти добрёл до дивана, но зацепился взглядом за коробки с хлопьями. Они стояли посреди стола, а Шерлок не мог вспомнить, клал ли Джон их там всегда или же он пытался оставить подчеркнутое напоминание об обещании Шерлока. Еда. Утомительно. Тем не менее Джон, похоже, был счастлив от согласия Шерлока лучше относиться к самому себе, и мысль о его разочаровании легла у Шерлока неприятной тяжестью в животе. Было заманчиво просто позволять другим заботиться о себе; принимать пищу под принуждением, донося до всех окружающих, каким бессмысленным занятием он это считал, но в голове мелькнула мысль о неискренности такого поведения. Он дал Джону слово. Для кого-то другого его обещание ничего бы не значило, но сейчас Шерлок чувствовал себя обязанным хотя бы попытаться его сдержать. Вздохнув, он достал из шкафа миску, а из ящика ложку, зная, сколько шума издаёт приготовление пищи. Если ему повезёт, Джон будет крепко спать и не услышит его из своей комнаты наверху, но Шерлок всё равно вздрогнул, когда звякнула тарелка и загудел холодильник, откуда он доставал молоко. Компактно сложившись в кресле Джона, он поел, не обращая на еду внимания, углубившись в раздумья. Разочарование копилось в основании черепа монотонной вибрацией, но сейчас он мог винить только слабость своего тела. Он был слишком истощён, чтобы проводить эксперимент. Даже такое простое действие, как сидение за микроскопом, казалось непосильной задачей, и он оказался брошен на милость круговерти мыслей. Было невыносимо находиться в таком состоянии, когда его ожидала Работа. Лестрад, без сомнения, всё ещё мучился с двойным убийством, отвлекаясь на новые дела, которые сыпались на него сверху. Вместо того чтобы найти ответ, Шерлок застрял в стенах Бейкер-стрит, где их близость друг к другу сработала как линза, собирая все его смутные расплывчатые чувства по отношению к доктору Джону Ватсону в острый, вызывающий дискомфорт, фокус. Нет. Нет. Ему нужно оказаться там, пусть ненадолго. Ему нужен всего лишь час, чтобы воссоединиться с головоломкой, погоней, игрой. Этого должно хватить, чтобы избавиться от искушения и напомнить себе, почему Шерлок Холмс не имел дела с сантиментами. Джон ему в этом не помощник. Он уже совершенно ясно дал понять, что намерен обеспечить Шерлоку полное выздоровление. Честно говоря, Шерлок не удивился бы, если бы Джон воспользовался предложением Лестрада по поводу наручников – для гарантии, что Шерлок не покинет квартиру. Нет, Джона придётся убедить. Взглянув на себя, Шерлок вздохнул, раздумывая, сможет ли он убедительно изобразить здоровый вид. Для взгляда обычного доктора это не было бы проблемой. Шерлок имел достаточное понятие о болезнях и анатомии, чтобы знать, что скрыть, а что подчеркнуть, но Джон сильно превышал обычный уровень. Он не обратит ни малейшего внимания на тщательно созданный фасад. Вместо этого он увидит всю слабость, до сих пор сидящую в его теле. Ложка звякнула по дну пустой миски, и Шерлок с удивлением моргнул. Хлопья закончились, за исключением вечно остающейся лужицы молока на дне. Убогая конструкция. Почему не делают миски с какой-нибудь встроенной воронкой, чтобы можно было собрать последнюю ложечку молока? Как эта явно неэффективная модель стала стандартом для завтрака с хлопьями? Нахмурившись, Шерлок поставил на кофейный столик этот неудачный образчик посуды и вернулся к размышлению о более важных вещах. Если он не может убедительно врать Джону о своём состоянии, то ему просто нужно сделать всё возможное, чтобы оно стало правдой. Бесперебойный приём лекарств поможет сдерживать худшие симптомы, а если он переоденется, то, вероятно, это тоже приведёт к небольшому психосоматическому улучшению здоровья. Вот только если он начнёт греметь в квартире сейчас, это может разбудить Джона. Обычно он не испытывал колебаний по этому поводу. В конце концов, Джон знал, во что ввязывался, когда заселился в квартиру – Шерлок очень прозрачно намекнул на подводные камни соседства с собой. Но после того как Джон посвятил непоколебимой заботе о нём столько часов, Шерлок не торопился тревожить его сон. Нет, он подождёт наступления утра, прежде чем рискнёт разбудить Джона. Он оглянулся на миску на кофейном столике и перевёл взгляд на круассаны, которые Джон оставил на кухонной столешнице. Просто чудо, что после Майкрофта что-то уцелело. Вообще-то, если он хочет круассан, лучше съесть его сейчас, прежде чем снова появится его надоедливый брат. Не то чтобы он был голоден – ему просто нравился вкус. Успокоив себя этим нехитрым доводом, Шерлок обнял себя за плечи и побрёл на кухню, поджимая голые пальцы на холодном линолеуме. Когда он впился в круассан зубами, тот восхитительно захрустел, и, машинально облизываясь, чтобы снять крошки, Шерлок оглянулся на стол и заметил две папки, лежащие там с невинным видом. Первая содержала материалы дела – чересчур игнорировавшегося в последние дни, а во второй была медицинская история Шерлока. Очевидно, Джон не забрал её с собой, чтобы почитать. Означало ли это, что он не пошёл дальше невинной смеси детских травм и оценок развития? Неужели он не полез в заросли колючего шиповника его отрочества и юности? Секунду Шерлок раздумывал над тем, чтобы спрятать её или разжечь огонь и спалить эту проклятую вещь в камине. Что бы Майкрофт ни думал, Шерлок не гордился тем, каким путём пошла его жизнь. В то же время это не означало, что он этого стыдится, как сделало бы большинство людей, но неуверенности в реакции Джона было достаточно, чтобы у него засосало под ложечкой. Пальцы замешкались над картонной обложкой, скрывающей под собой бумаги, а затем коснулись, ощущая тонкой кожицей гладкую вощёную поверхность. Одна - единственная вспышка пламени и всё исчезнет. Джон слишком благороден, чтобы самому искать информацию, а Майкрофт второй раз к этой уловке не прибегнет. Движения запястья было достаточно, чтобы коснуться второй папки, и, запихав остаток круассана в рот, Шерлок открыл её страницы. Он дал Джону разрешение прочитать свою медицинскую информацию и не собирался забирать его обратно. Уничтожение папки обидит Джона, а вот этого Шерлок допустить не мог. Джон, вероятно, разозлится на те или иные опрометчивые решения, принятые Шерлоком в прошлом, но он предпочёл бы встретиться со злостью, а не с выражением разочарования на лице Джона, когда тот проснётся и обнаружит, что вся информация уничтожена. Это было странно – постоянно думать о другом человеке. Шерлок не мог даже точно определить, когда это началось, но теперь значительная часть его решений принималась не только с учётом собственных желаний и обязательств, но и Джоновых. Он и не знал, что привыкнуть к этому будет так легко, а исключить их будет так трудно. Тем не менее, если он попросит Джона не читать дальше, он не сомневался, что Джон так и сделает. В этом отношении он был лучшим человеком, чем Шерлок, а на преданность Джона Шерлок уже привык полностью полагаться. Он верил в неё. Со слабым вздохом Шерлок убрался из кухни, подальше от искушения, уселся в своё кресло и, подтянув под себя ноги, снова начал просматривать данные по делу. Быть может, сейчас у него получится найти крошку вдохновения среди хаоса андерсоновской некомпетентности. Две жертвы: вероятно, одна была убийцей другой. Судя по фотографии из пивного сада – любовники. Ревнивец, но преступление произошло не на почве страсти, что было необычно. Один торопливый разрез на горле, как будто убийца смотрел слишком много ужастиков и думал, что это быстрый и чистый способ убийства. Он не хотел смотреть женщине в лицо, пока она умирала. Он не искал ни мести, ни справедливости. Возможно, кровь удивила убийцу, так же как и тот факт, что женщина не умерла мгновенно. Она, должно быть, споткнулась и, вероятно, упала на кровать, но второго удара не было. Запаниковав, убийца отпрянул, вместо того чтобы ринуться вперёд и ударить ещё раз. Он кое-как очистил её тело, одел его и бросил в переулке, в то время как кто-то другой вернул квартиру в безупречное состояние. Андерсон не нашёл ничего, кроме крови на потолке, соответствующей крови Софии Латимер. Несколько часов спустя любовника выловили из Темзы. Он был убит быстро и чисто, нож остался в ране, так что кровь пролилась внутрь тела. Убийца был быстр, действовал без эмоций – возможно, обучен? Попасть в сердце не так просто, как считают люди после просмотра фильмов и сериалов. Лезвие должно войти под рёбра снизу вверх. Слишком легко вместо этого проткнуть лёгкое и получить будущий труп задыхающимся, но пытающимся ковылять прочь. Вряд ли это профессиональный убийца. Они предпочитают нападать на жертву сзади, стараясь сохранять обезличенность. Возможно, медик или кто-то со знанием анатомии? Молли смогла бы проделать это с лёгкостью, если бы не была таким застенчивым созданием. Он тоже мог бы это проделать, но он был далеко не обычным, и вписывать себя в список подозреваемых на данный момент не принесло бы ничего, кроме вреда. Андерсон и Донован могут от этого возбудиться совершенно непристойным образом. Шерлок снова взглянул на фотографию обеих жертв в пивном саду, живых и улыбающихся. Снимку было не меньше пяти месяцев. Судя по летним нарядам, воздух был тёплым, а небо светлым даже в 9:38 вечера, как утверждала временная отметка в углу. Где-то в районе летнего солнцестояния. Взгляд на выражение их лиц показал, что их отношения были в упадке. Давние и привычные – скука. Искра пропала у обоих, так что маловероятно, что преступление было связано с любовью. София Латимер была убита потому, что у неё было нечто, что хотел её равнодушный любовник. Что-то, не имеющее никакого отношения к телу или эмоциям. Что-то материального плана, а не порождение сантиментов. Дело было не в деньгах, иначе квартира была бы обчищена подчистую. Воспоминания Шерлока о квартире были не самыми чёткими, но он ясно помнил признаки наличия совершенно нетронутого сейфа и коробочки от ювелирного украшения со знаком «Tiffany» на крышечке. Нет, здесь было что-то другое, чего он не видел. И что насчёт обуви? – Я надеялся, что ты ещё будешь в постели. Шерлок поднял взгляд, смаргивая дымку слов, всё ещё плавающую перед глазами, и увидел Джона, стоящего у подножия лестницы. Мягкие, дешёвые хлопковые штаны, которые он надевал перед сном, низко свисали на бёдрах, а футболка, давно растянутая и потерявшая форму, открывала чёткую линию ключицы. Волосы встопорщились нелепейшим образом, а в свете кухонной лампы золотилась пробивающаяся щетина. – Уныло, – ответил Шерлок, возвращаясь взглядом к папке и пытаясь сосредоточиться. Его разум подчинился, но, казалось, присутствие Джона пробудило шестое чувство – нечто, скрывающееся у него под кожей и запертое в заднем мозгу*. И, похоже, его исключительным занятием было установление точного местоположения Джона относительно Шерлока. Даже закрыв глаза, он бы точно знал, где находится Джон и, вероятно, где он будет несколько секунд или минут спустя. Это было удивительно успокаивающее ощущение. Хотя и отвлекающее. – Я проспал почти семь часов и продремал ещё два. Этого более чем достаточно. – Для тебя это практически рекорд, – согласился Джон, и Шерлок расслышал улыбку в его голосе. – И ты позавтракал. – Наступила пауза, и Шерлок чувствовал, как от взгляда Джона теплеет загривок. – Спасибо. – Кажется, я дал тебе обещание, – пробормотал Шерлок в ответ, оторвавшись от папки и наблюдая за тем, как растрёпанный Джон бродит по кухне. Он и не подозревал, что наличие соседа может превратиться во что-то подобное – в краткие моменты уязвимости, скрытые под личиной домашнего уюта. Прежде чем Джон появился в жизни Шерлока, его понятием разделения с кем-то своего жизненного пространства, откровенно говоря, было вторжение. Теперь же он не мог представить себе утро без Джона, медленно и вяло готовящего на кухне завтрак. – Ты не славишься соблюдением обещаний, иначе я бы не продолжал натыкаться в холодильнике на человеческие органы, – ответил Джон, – и не страдал от других твоих экспериментов. Шерлок фыркнул, покачал головой и вернул внимание папке. – Нерелевантно. Поспеши и ешь свой завтрак, мне нужно в морг, – быстро произнёс он, почти надеясь, что, недопоняв, Джон с ним согласится, но внезапное, абсолютное молчание на кухне намекало, что тот всё прекрасно понял. Нехорошо. – Нет. Категорически нет. Я не шучу, Шерлок, – это был тот особый голос, в котором Джон-солдат и Джон-доктор соединялись в полную мощи химеру. – Ты недостаточно здоров для этого. Ты должен отдыхать! Шерлок встал и, отбросив папку, покачал головой. – Я спал, я ел, я принимал лекарства! Джон, мне нужен всего один час. Один час, чтобы взглянуть на тела и получить полезную информацию, а потом я вернусь в квартиру и сдамся твоим ухаживаниям, – он вздрогнул, осознав, что это прозвучало слишком похоже на приглашение к сексу, и поспешил продолжить. – Можешь нянчить меня, если так твоему сердцу угодно, но ради сохранности твоего и моего рассудка ты должен меня выпустить! Для выразительности он беспомощно взмахнул руками в сторону окна, за которым начинался ленивый зимний рассвет, но Джона это совершенно не убедило. Он скрестил руки на груди, совершенно позабыв про завтрак, и смотрел на Шерлока, сжав губы. – Ты измотаешь себя и отбросишь выздоровление на несколько дней. – Ты будешь со мной. Как только ты решишь, что я выгляжу слишком уставшим, мы тут же вернёмся домой. Джон, убийца всё ещё не пойман, – это привлекло Джоново внимание. Шерлок заметил, что он заколебался. То, как Джон моргнул, как поникли его плечи, и как его взгляд обежал фигуру Шерлока, без сомнения, делая собственные выводы о состоянии его здоровья. – Без возражений? – Я склонюсь перед твоими решениями в качестве моего доктора, – пообещал Шерлок, изо всех сил стараясь придать голосу искренности. – Шерлок, я серьёзно. Я позволю тебе это, только если ты поклянёшься, что будешь делать то, что тебе говорят, – Джон сжал губы в тонкую линию, прежде чем заговорить снова. – Никаких побегов из Ярда, никакой беготни за ещё одной уликой. В ту же минуту, как я решу, что ты слабеешь, мы вернёмся на Бейкер-стрит. – Да, да, конечно, – отмахнулся Шерлок и ринулся к телефону, уловив лишь тихий вздох со стороны Джона, который повернулся и занялся приготовлением своего завтрака. Пальцы Шерлока летали над клавишами, и он хмурился от своей неуклюжести, из-за которой ему приходилось возвращаться и исправлять некоторые ошибки перед отправкой сообщения Молли. Мне необходимо увидеть оба тела, связанных с убийством Софии Латимер. Буду через час. – ШХ – Выпей это! Тебе нельзя пересыхать, – велел Джон, протягивая Шерлоку ещё одну бутылку Люкозейда. Очевидно, он приобрёл бесконечный запас. Проворчав, Шерлок скрутил пробку и направился в спальню, выпивая жидкость на ходу большими глотками. Закрыв за собой дверь, он снял халат и одежду, что была под ним. Телефон подал сигнал, когда он уже наполовину оделся. Закончив натягивать на себя рубашку, он оставил её незастёгнутой и, одной рукой поддерживая брюки на бёдрах, второй проверил сообщение. Прости. Доктор Ватсон и тот милый полицейский сказали мне не подпускать тебя к моргу. Слышала, ты заболел. Поправляйся :) Мол ххх – Нет, нет, нет! – распахнув дверь, он махнул телефоном Джону. – Напиши Молли и скажи ей, что ты будешь со мной. Она пребывает в заблуждении, что может удержать меня подальше от морга. Наступило молчание, и внезапно Шерлок осознал, что он не так уж одет. Полоску обнажённой кожи обожгло под взглядом Джона, а брюки практически сползали с бёдер, как будто считали, что им найдётся место получше. Недолгого молчания под изучающим взглядом Джона было достаточно, чтобы у Шерлока засосало под ложечкой, а между ног начал разгораться жар. Он крепко сжал зубы. Вот именно поэтому им нужно выйти из дома. Джон сглотнул, дважды моргнул, прежде чем отвести взгляд и полностью сосредоточиться на своих хлопьях. – Если ты продолжишь метаться по дому как помешанный, ты выдохнешься и никуда не пойдёшь, – сказал он, прочистив горло. – Я напишу Молли, но это может подождать полчаса? Я предпочёл бы не мчаться через пол-Лондона, не выпив чашку чая. Вздохнув, Шерлок взглянул на часы и неохотно кивнул. – Но не больше, – потребовал он и, развернувшись, почти сбежал обратно в спальню, тщательно проталкивая пуговицы в петли. Оставив одну на воротнике свободной, он застегнул брюки и потянулся за пиджаком. Носки и обувь были следующими, и когда он поймал в зеркале своё отражение, был вынужден признать, что оно оставляло приятное впечатление. Он выглядел бледнее обычного и немного тоньше, но не настолько, чтобы это внушало беспокойство. Если кто-то не знал точно, что ещё двух дней не прошло, как он был в беспамятстве от лихорадки, им бы и в голову не пришло, что он нездоров. К сожалению, единственный человек, которого действительно требовалось в этом убедить, увидит его уловки насквозь в ту же секунду. Как же раздражает, что Джон может смотреть на труп и видеть лишь чуть больше, чем отсутствие жизни, но может взглянуть на Шерлока и продедуцировать его здоровье до последней запятой. Раздраженно бурча под нос, он уложил волосы и вернулся в гостиную, где снова взялся за папку. Искра возбуждения от тайны присутствовала, чуть приглушённая по сравнению с её обычной яркостью, но парацетамол делал свою работу, освобождая его от большинства отвлекающих симптомов. К сожалению, взгляд на часы показал, что препарат достиг пика эффективности и скоро начнёт выветриваться. Схватив упаковку со столешницы, он внимательно прочитал инструкцию и закатил глаза при виде максимальной дозы, указанной на оборотной стороне. Принять ещё одну таблетку сейчас было нецелесообразно и только разозлило бы Джона. Лучше подождать ещё час и надеяться, что он сможет переждать спад. Последнее, что ему нужно – чтобы Джон решил развернуть такси обратно, не доезжая до Бартса. У него возникло искушение подождать окончания сборов Джона разлегшись на диване. Он слышал, как тот шумел наверху, без сомнения, попивая чай в процессе одевания. Однако, помимо того, что он помнёт костюм, все шансы были на то, что если он ляжет, то не захочет вставать снова. Лучше продолжать двигаться. Когда Джон, топоча, спустился по лестнице, Шерлок рассматривал из окна улицу, стоя с совершенно прямой спиной и чувствуя, как мускулы снова начинают болеть. Не сказав ни слова, он потянулся за пальто, наблюдая за тем, как Джон натягивает свою куртку и кладёт в карман таблетки и батончики на перекус. – На случай, если ты проголодаешься, – сказал Джон, заметив взгляд Шерлока. – Ты всё ещё болен, помнишь? Тебе нужна энергия. Ты хоть знаешь, что будешь искать в морге? – Всё, что связывает кого-то третьего с обеими жертвами. Есть какой-то обобщающий элемент, который мы пропустили, – Шерлок затянул на шее шарф и протянул Джону перчатки, сопроводив это многозначительным взглядом. – Твоя рука будет меньше дрожать, если ты будешь держать её в тепле. – Ага-ага. Разве у тебя нет никаких теорий по поводу убийства? – выражение лица Джона сменилось на беспокойство. – Если нет, то не важно, ты был болен, просто… – У меня множество теорий, в этом-то и проблема, – Шерлок открыл дверь, жестом приглашая Джона идти первым. – Когда мне нужен ответ, предположения бесполезны. Их шаги прозвучали в такт, когда они спускались по лестнице, и Джон попрощался с миссис Хадсон, пообещав, что они скоро вернутся, а Шерлок вышел на улицу и махнул такси. Воздух был неприятно холодным, напоминая о том вечере в переулке, где он, казалось, проникал ему в самые кости, и, когда такси остановилось у тротуара, Шерлок вдруг понял, что ссутулил плечи. – Ты уверен, что справишься? – спросил Джон и нахмурился, когда Шерлок всего лишь кивнул и забрался в такси. – Ладно, расскажи мне тогда о них – о своих теориях. Было заманчиво сказать что-то резкое, вытерпеть короткую поездку в молчании, давая себе время на раздумья. Обычно большую часть размышлений вслух он проделывал в квартире, обращаясь к черепу или Джону. Теперь же он чувствовал, что мысли угрожают переполнить его. Слишком много следов, которые нужно проверить, но благодаря этому проклятому вирусу у него нет на это ни времени, ни сил. – Это было не из-за любви: ни первое убийство, ни второе, – начал он. – Оба совершены хладнокровно. Второе – в большей мере, чем первое. Убийца мисс Латимер был удивлён и несколько обескуражен её агонией. Кто бы ни убил его самого, убийце было как минимум всё равно. – Шерлок нахмурился от переполняющих его разум вариантов. – Есть нечто ценное. Чем желают завладеть по меньшей мере два человека и что было в распоряжении мисс Латимер. – Пальцем в перчатке он провёл по губе и переключил своё внимание с разглядывания происходящего за окном на разглядывание отражающегося в нём Джона. – И ты думаешь, что если выяснить, что это было, то это приведёт нас к убийце? – Вероятно. Проблема в том, что у женщины, обладающей положением нашей жертвы, могло быть немало вещей, которые могли возжелать другие: успешная работа, деньги и, кажется, крепкие семейные связи… – О? – спросил Джон, подняв брови, и Шерлок поднял с сиденья забытую предыдущим пассажиром газету и показал ему заголовок статьи о мёртвой наследнице – мисс Софии Латимер. – Боже, Лестрад возненавидит это. – Это означает, что он сосредоточится на расследовании, по крайней мере, на данный момент. Дед мисс Латимер был нефтяным бароном, и благосостояние семьи с каждым поколением только росло, – Шерлок на мгновение прикрыл глаза, удивляясь, как он пропустил эту связь. – Я должен был узнать её. Она сознательно отдалилась от остальных, чтобы пойти своим путём – нередкий жизненный выбор для женщины её возраста из состоятельной семьи и с кровью упрямцев в жилах. – Упрямцев? А это ты как вычислил? – Нефтяные бароны всегда упрямы. Они военные лорды современной эпохи. Чтобы такой бизнес был успешным, требуется определённый тип личности, и в какой-то степени он пропечатывается в каждом поколении, – Шерлок выпрямился, поменяв положение, чтобы облегчить зарождающуюся в спине боль, и повернулся к Джону. – Кроме того, я встречал их на одном из невыносимых приёмов Майкрофта. Они полностью оправдывают представление о себе. Шерлок снова, нахмурившись, уставился в окно, припоминая грубого, крупного мужчину, крепко сбитого, но не толстого, оглядывающего всех оценивающим взглядом. Он решил, что это был отец жертвы. – Усилия Андерсона по сбору доказательств были в лучшем случае бессистемны. Тела могут рассказать мне что-то полезное. Напиши Лестраду и попроси его занести дополнительные материалы на Бейкер-стрит сегодня вечером. – У тебя пальцы не действуют? – Телефон у меня в кармане, – пробормотал Шерлок, поглаживая большим пальцем газетную страницу, на что Джон фыркнул и подчинился. Его пальцы нажимали на кнопки невыносимо медленно. Шерлок наклонился, чтобы прочитать через его плечо, и, собираясь испустить глубокий вздох, втянул носом воздух. Он ощутил запах Джона, отчего во рту стало сухо, а сердце неприятно зачастило. Чёрт! – Ты в порядке? – Просто проверяю, что ты всё делаешь правильно, – выдавил Шерлок, надеясь, что не перепутал слова и не выглядел чересчур взволнованным, и незаметно отодвинулся. – Тебе всегда требуется целая вечность. Что, если бы это была чрезвычайная ситуация? – В следующий раз сам делай, – парировал Джон, убирая телефон, и отобрал у Шерлока газету, чтобы прочитать статью. Это был стандартный текст – по большей части нападки на неэффективность работы полиции и оплакивание уровня преступности. Как будто смерть наследницы состояния была каким-то образом важнее убийства кого-нибудь другого. – Может быть это был брат или сестра, желающий заполучить её долю наследства? Пообещал бойфренду долю? – Вряд ли, у неё есть только один брат, намного младше неё, от второго брака её отца. Убийцы-восьмилетки бывают, но довольно редко. Мачеха была бы более вероятным подозреваемым. – Лестрад, вероятно, работает над версией с семьёй, как думаешь? – спросил Джон полным любопытства голосом, отчего Шерлок улыбнулся. – Да, уверен, что он наслаждается каждой минутой. Общение с элитой всегда приводит его в такое чудесное настроение. Он так и представил себе это: Лестрад, напряженный и чувствующий себя неуютно посреди толпы нуворишей где-то в пригороде, пытающийся исполнять свою работу, несмотря на растущее чувство неполноценности, которое Латимеры без сомнения постараются ему навязать. – Элита? – фыркнул Джон. – Они же не джентри с земельными угодьями. – Джон, ты же знаешь, чтобы действовать властно, титул не нужен. Кроме того, роскошное окружение заставляет Лестрада обороняться, – он покачал головой, внимательно наблюдая за приближающимся зданием Бартса. – Нет, я не думаю, что Латимеры, включая жеманную вторую жену, стоят за этим. Если только мы не обнаружим что-то, что могло угрожать стабильности их положения. Скрипнули тормоза такси, и машина остановилась. Шерлок выбрался наружу, хлопнув дверью, и передал водителю пару банкнот, прежде чем направиться к больнице. Джон последовал за ним, всё ещё сжимая в руке газету, и ему пришлось пробежаться, чтобы догнать своего соседа. Их шаги звучали дуэтом, когда они шли в морг по коридорам института, пахнущим антисептиком и отчаянием, пока последние двери не распахнулись под руками Шерлока. Молли подняла голову, и на её губах мелькнула напряжённая улыбка, когда она бросилась к ним, прижимая к груди планшет с бумагами. – Они готовы и ждут тебя, но… я имею в виду… ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? – Я в порядке, – ответил Шерлок, быстро перебив Молли, когда она открыла рот, чтобы продолжить. – Ты проводила вскрытия? – Отчёт по женщине здесь, – ответила она, передавая ему папку. – Мужчина у меня следующий на очереди. На нас очень давит семья, чтобы мы выдали тело… – Оно – часть расследования. Им придётся обратиться в Ярд, но сомневаюсь, что им повезёт, – Шерлок остановился у первого стола, нетерпеливо ожидая, пока Молли расстегнёт мешок, предъявляя потерявшее все краски лицо мисс Латимер. Тело уже прошло аутопсию и было очищено, и Y-образный разрез был аккуратным и бескровным. Работа Молли. Шерлок видел её достаточно часто. – Где её вещи? – спросил он резко, заметив, что Молли вздрогнула от удивления. – Я принесу их, но ты не можешь их забрать. Они вернутся в распоряжение полиции. – Хорошо. Прежде чем уйдёшь, открой второго. Она сделала то, что он попросил, пробормотав Джону извинения, когда прошла мимо него, чтобы раскрыть второй мешок. – Его зовут Гарет Уинтерс. По всей видимости, банкир. Хотя по одежде и не скажешь. Я её тоже принесу, ладно? Не обращая внимания на энтузиазм, наполняющий её голос, Шерлок кивнул, поворачиваясь спиной к Латимер. Она рассказала ему почти всё ещё в переулке, хотя он взглянет на неё ещё раз перед уходом. Мужчина, однако, был нераскрытой книгой, и Шерлок намеревался прочитать каждую главу. Вытащив свою карманную лупу, он задвинул поглубже начинающуюся боль. Все ощущения игнорировались в пользу Работы. Это то, что он делал, это то, чем он был. Главным была загадка. Кроме этого, он ощущал действующее в тихой гармонии с его сосредоточенностью, успокаивающее присутствие Джона: непоколебимое тепло на расстоянии руки. В самом начале их общения это бы его отвлекало. Шерлок знал, что это оттянуло бы часть его внимания от тайны, находящейся перед ним, но сейчас Джон просто стоял там, молчаливый и постоянный, сглаживая острые края настроения Шерлока самым невероятным симбиозом товарищества. Джон был не ингибитором, а катализатором, возносящим Шерлока к ещё более высоким вершинам гениальности своей тихой похвалой и постоянной верой. Шерлок на миг поднял взгляд, отмечая, как под его испытущим взором выражение лица Джона превращается в дружелюбное недоумение. Мысль о том, что другой человек, так непохожий на него, мог с такой лёгкостью придавать ему сил, была настолько удивительной, что Шерлок спрятал её в Чертогах для внимательного изучения – ещё одна грань загадки, которую представлял собой Джон. Позже. Он займётся этим потом. В данный момент его звала Работа, и он не мог не ответить на зов. Ему нужно раскрыть убийство.