Осветить друг другу путь (To Light Another's Path)

Наблюдение за работой Шерлока не должно быть таким чувственным. Тот склонился над трупом и с сияющим взглядом изучал каждую мельчайшую деталь, а Джон был очарован и ничего не мог с этим поделать. Это даже не было исключительно физическим влечением – в конце концов, пальто Шерлока закрывало большую часть зрелища – нет, именно суть Шерлока приводила его в восторг и напряжение. Просто от наблюдения за ним, таким абсолютным собой (и потрясающим в этом), перехватывало дыхание. Они жили в одном и том же мире. Они ходили по одним и тем же тротуарам и дышали одним и тем же воздухом, но Джон знал, что ему никогда не увидеть той картины, которая открывалась взгляду Шерлока. О да, он немного продвинулся в дедукции, но по сравнению с талантом это было балаганным фокусом – подмастерье в попытках скопировать мастера. Каждый день был как тот первый, когда Джон смог только выдохнуть «Потрясающе!» и постараться не слишком при этом походить на идиота. Внезапно Шерлок посмотрел на него, и от неожиданного напора этого взгляда у него чуть не выбило воздух из лёгких. Это не был безразличный взгляд. Не был он и вежливым, но к этому Джон уже был невосприимчив. Это был тот взгляд, который отбрасывал все социальные условности и начинал читать все ваши имеющиеся секреты прямо со внутренней части черепа. Вот только Шерлок при этом выглядел немного озадаченным и смущённым, сбитым с толку, и Джон чуть не спросил, всё ли с ним в порядке. Однако прежде чем Джон успел издать хоть звук, внимание Шерлока вновь было захвачено Гаретом Уинтерсом, как будто ничего не произошло. Джон остался стоять на разумном расстоянии, наблюдая, как Шерлок раскрывает тайны убийства. Карманная лупа в его руках поймала луч света от лампы и послала по моргу солнечных зайчиков, и в этот момент в комнату торопливо вошла Молли, держа в руках пару прозрачных пакетов с одеждой и туфлями внутри. – Здесь всё. Я действительно довольно мало нашла на них обоих, но я взяла несколько образцов с её волос, а большая часть того, что было на нём, оказалось из реки, – её лабораторный халат прошелестел, когда она пожала плечами и улыбнулась Джону, раз уж Шерлок продолжил её игнорировать. – Я… эм… Я просто оставлю это тебе тогда. – Спасибо, Молли, – крикнул Джон ей вслед и, нерешительно взглянув на Шерлока, достал пару латексных перчаток и открыл первый пакет. Одежда Софии Латимер всё ещё слабо пахла переулком – мусором и грязью, – но он начал раскладывать её, пытаясь высмотреть улики. – Есть что-нибудь? – спросил Шерлок, и его глубокий голос прозвучал слегка приглушённо. Сегодня он был не таким хриплым, что Джон воспринял как хороший знак, но слова прозвучали слегка неуверенно – чуть устало и напряжённо. – Я только начал. Что у тебя? – Ничего полезного, – Шерлок нахмурился на покойного Гарета Уинтерса, как будто тот назло решил быть неинтересным. – Он был мужчиной, который прилагал удивительно много усилий в заботе о своей внешности. Профессиональный маникюр, восковая эпиляция на груди, много косметической стоматологической работы – для банкира в этом нет нужды. Границы загара предполагают, что в последние три месяца он был за границей – он одевался в шорты и футболки, но это был отпуск в городе, а не отдых на пляже. Он всё время носил часы на запястье. – Шерлок приподнял запястье мужчины, показывая Джону чёткую полосу бледной кожи. Джон достал из пакета Ролекс, чьи стрелки остановились в районе четырёх, а под стеклом осталось несколько капель воды из Темзы, оказавшихся в ловушке. – Эти? – Именно, и ты не будешь рисковать заполучить песок и морскую воду в часы, которые стоят больше двадцати тысяч фунтов, – Шерлок взял часы, подняв их к свету, потом развернул, чтобы посмотреть на изнанку ремешка. – За ними хорошо ухаживали. На момент покупки в прошлом году это было существенным капиталовложением. На что хочешь поспорить, что именно тогда он начал работать в одном из крупных банков? – По одёжке встречают? – спросил Джон, вытаскивая из пакета джинсы и футболку, которые были на трупе, когда его нашли. – Не особо сочетаются с этими, да? – Он глянул на этикетки и показал Шерлоку – «Топман». Выражение, мелькнувшее на лице детектива, можно было назвать лишь отвращением, и Джон боролся с желанием засмеяться. Разумеется, Шерлок знал о важности ношения правильного костюма. Всё, что на нём было сегодня надето, стоило не меньше двухсот фунтов за каждый предмет одежды. Вероятно, даже трусы. Перед глазами Джона возник образ Шерлока в чёрных шёлковых боксерах, которые были на нём, когда тот свалился с гриппом, и он с трудом сглотнул, стараясь не позволить волне жара проявиться на лице. – Немного странно, не так ли? Двух людей, обладающих серьёзными деньгами, нашли мёртвыми и одетыми в дешёвую одежду. – Да и нет, – Шерлок указал на Софию, и его голос обрёл тот быстрый прерывистый тон, который он использовал для объявления своих выводов. – Упрямая юная наследница дистанцируется от семьи, чтобы строить свою жизнь и карьеру. Работа высокого уровня требует утончённого гардероба, но ей нужно, чтобы одежда прослужила долго. Она покупает дешёвую одежду, чтобы носить её дома. Он делает точно так же, – он махнул на тело Уинтерса. – Необходимость внушать доверие клиентам, чтобы получить лучшие предложения и быстрое повышение в должности. Он рассматривает свой имидж как инвестицию, а не потворствование тщеславию. Это – это всё ради статуса. – Так почему они мертвы? Молодые и успешные, но он её убил, или мы так думаем… – Джон нахмурился. – Он узнал, что у неё есть большое наследство, которое она не трогала? Разозлился и сорвался? – Нет. С убийством всё не так. Гнев, месть, ревность… эти убийства зверские и жестокие. Совершаются лицом к лицу. Ты захочешь видеть мучения этого человека, – Шерлок прищурился и наклонил голову набок. – Это же было просто работой. Чем-то, в чём он чувствовал необходимость, чтобы продвинуться в своём социальном статусе. Они вряд ли бы поженились. Их отношения были в лучшем случае ровными. Просто удобство. Шерлок сложил перед губами пальцы в молитвенном жесте и опёрся о стол рядом с локтём Джона. Шерлок был так близко, что его пальто задевало руку Джона – грубое царапанье шерсти, а Джон слушал дыхание Шерлока. Его глаза смотрели вдаль несколько минут, несфокусированные, но показывающие работу мысли, прежде чем Шерлок развернулся к вещам Уинтерса и поднял ботинки. – Так зачем переодеваться в дешёвую старую одежду и носить новую обувь? – он перевернул их, предъявляя взгляду подошвы, практически не потёртые и не оцарапанные тротуаром. Кожа пропиталась водой Темзы, но даже Джон мог видеть, что она всё ещё была жёсткой и относительно несмятой. – Передай мне её туфли. Джон сунул руку в другой пакет, вытащил женские туфли и передал их Шерлоку. Честно говоря, он мало что в них увидел: чёрные, с вырезом на носке, чтобы были видны пальцы… как это называется? – Элегантные босоножки на каблуках. Этого сезона, – Шерлок перевернул их, показывая подошву. И снова – она была чистой, почти нетронутой. – Их не носили на улице. Полагаю, что и не на работе. Их купили не больше недели назад… – И она носила их только дома? – спросил Джон, и от ухмылки Шерлока его замешательство только усилилось. – Она их разнашивала. Она носила их дома, чтобы привыкнуть к колодке и чтобы они растянулись ей по ноге. Он делал то же самое. Туфли Гуччи, жесткая кожа… Они переоделись, чтобы не трепать хорошую одежду, но они оба всё ещё привыкали к туфлям, и поэтому либо они были в этой обуви во время своей смерти, – он махнул на Гарета Уинтерса, – либо эти туфли были поблизости, и убийца обул их в первое, что попалось под руку. Они были достаточно богаты, чтобы покупать обувь дорогих брендов, но не обувь ручного пошива, так что она сидела на ноге неидеально. – Вручную сшитые туфли? – спросил Джон и посмотрел на ноги Шерлока, а потом перевёл взгляд на свои дешёвые, купленные в магазине ботинки. – Боже. Ухмылка, изогнувшая губы Шерлока, была прекрасным зрелищем, и Джон почувствовал, как его качнуло ближе. Было время, когда он одёрнул бы себя, но у него, как и у Шерлока, была теория, которую нужно проверить, и он подвинулся к нему чуть ближе, под предлогом того, чтобы забрать туфли Софии Латимер. Его сердце забилось от счастья, когда вместо того, чтобы отклониться или увеличить дистанцию между ними, Шерлок тоже качнулся ближе, и его пальцы коснулись пальцев Джона, когда он протянул ему туфлю. Самое прекрасное было в том, что, по мнению Джона, это не было контролируемым, рассчитанным движением. Разум Шерлока был поглощён информацией, лежащей перед ним. Он уже тянул увеличительную лампу ближе, чтобы изучить ботинок Уинтерса. Нет, этот жест был проявлением бессознательного доверия и, возможно, желания. Шерлок хотел быть ближе, и Джон постарался подавить улыбку, когда ощутил тепло от этой мысли. – У среднестатистического человека одна нога больше другой как минимум на полразмера, ширина варьируется, а большой палец может заполнить собой весь носок. Почему люди ожидают, что смогут втиснуть свои уникальные конечности в обувь массового производства, находится за пределами моего понимания, – Шерлок фыркнул, затем улыбнулся, наклоняя ботинок к свету и указывая на маленькое пятно внутри. – Тем не менее, – продолжил он, – это означает, что Уинтерс, вероятно, носил эти ботинки во время убийства Латимер. Капельки крови внутри верха, но чьи они: её, его или кого-то ещё? Молли! Джон наблюдал, как Молли поспешно вошла и нахмурилась, когда Шерлок попросил её взять кровь на анализ и проверить, совпадает ли она с кровью жертв. – Это… не совсем моя работа, но… – она заколебалась, когда Шерлок одарил её той медленной, ленивой улыбкой, чуть склоняя голову и распахивая глаза. Джону нравилось думать, что сам он обладает иммунитетом к этому взгляду, по крайней мере, большую часть времени, но Молли была перед ним беспомощна. – Я знаю, Молли, но ты можешь сделать это гораздо эффективнее, чем судмедэксперты в Ярде, – Джон поморщился, когда от обертонов этого голоса Молли мило покраснела и, пробормотав что-то похожее на обещание, принялась за работу. – Я удивлён, что ты сам этого не делаешь, – проворчал Джон и с прищуром посмотрел на Шерлока. – Ты всё ещё хорошо себя чувствуешь? – На анализ ДНК тратится слишком много драгоценного времени. Я понятия не имею, когда ты потащишь меня обратно на Бейкер-стрит. Делегирование логично, – Шерлок порылся в пакетах с вещами, вытаскивая бумажник и ключи, принадлежащие Уинтерсу. – Одежда для этого бесполезна. Даже если он был одет во время убийства, он избавился от всего, что на нём было. У него было время, чтобы вернуться в свою квартиру между убийством Софии Латимер и собственной кончиной. – Он заколебался, и Джон посмотрел в бледное, озадаченное лицо. – Так ведь? Видеть Шерлока, не обладающего всеми фактами, было довольно уникальным опытом. Разумеется, Джон понимал, что болезнь повлияла на внутренние часы Шерлока. – Вероятно. Они нашли его у моста Саутварк рано утром в среду. Софию нашли вечером вторника, но она умерла задолго до этого. – А Уинтерс был в реке всего несколько часов, судя по его виду. Он был уже мёртв или умирал, когда попал в воду, но состояние тела говорит нам, что он не был убит на мосту, под которым его нашли, – Шерлок резко развернулся назад к прозекторскому столу, его пальцы зависли над свежими, бескровными ушибами на теле. – Он столкнулся с несколькими предметами, пока его несло течением. Передай мне пинцет. Джон повиновался, заглядывая Шерлоку через плечо, и увидел, как тот вытащил какой-то камешек из глубокой раны на виске и поднёс его к свету, щурясь, как будто мог разглядеть его секреты невооружённым взглядом. – Мне нужно… Джон был на шаг впереди него, уже протягивая предметное стеклышко. Взгляд, которым Шерлок одарил его, можно было назвать только одобрительным, и Джон постарался не чувствовать себя слишком довольным, когда Шерлок переместился к микроскопу. Подобное случалось всё чаще – синхронизация, где Джон мог предвидеть следующее требование Шерлока, прежде чем тот его озвучит. Это был один из тех редких случаев, когда ему удавалось хоть чуть-чуть удивить Шерлока Холмса, и Джон знал, что не стоит быть в таком восторге. Обходя стол, он смотрел, как проворные пальцы поворачивают колёсико фокусировки. С этого угла ему было видно два круга света, отражающихся сквозь линзы микроскопа. Они освещали глаза Шерлока, превращая радужки в яркое серебро. – Портлендский камень. Высокое содержание кальция с эрозией на обработанной стороне, согласующейся с проточной водой. Только четыре моста на Темзе облицованы портлендским камнем. Мост Тауэр находится ниже по течению, чем тот, под которым его нашли, таким образом – нерелевантен. Это оставляет Ватерлоо, Ричмонд и Чисвик. Джон от этого потока информации только моргнул. Даже зная Шерлока столько времени, он был поражён объёмом фактов, которые хранил его мозг. – Ричмонд и Чисвик довольно далеко вверх по течению. Думаешь, он прибыл оттуда? – Судя по состоянию тела, это маловероятно, – Шерлок даже не потрудился оглянуться на труп. – Он был бы более побитым или даже разорванным на части движением на реке, но это не окончательно. Может быть что-то ещё. Он взлохматил волосы – быстрое, скользящее движение, которое Джон видел прежде. Это было разочарованием, простым и чистым, и у Джона пальцы чесались дотронуться до друга, но Шерлок уже продолжил. – Этот ушиб на его голове получен во время или сразу после смерти. Если мы сможем выделить осколки, мы получим место, где он попал в реку и, возможно, место убийства. Он снова уставился в линзы микроскопа, и Джон расслышал, как из губ донесся тихий возглас восторга. Он был прекрасно с ним знаком – этот почти оргазменный шёпот, который означал, что у Шерлока появился ответ там, где все другие не видели ничего, кроме вопросов. – Тут и бетон есть. Высокая плотность щебня, скорее по совокупности, чем по однородности, но современный, предположительно времён войны. Это исключает Ричмонд, который был построен в 1777 году. Бетон из основы, которая находится под облицовкой. Мост повреждён и нуждается в ремонте. Пальцы Шерлока отбили быстрый ритм по колёсику фокусировки микроскопа, прежде чем он отстранился. Если бы Джон не наблюдал за ним, он бы совершенно точно пропустил это выражение, но Джон увидел, как дрожь боли дёрнула уголки глаз, а лёгкая гримаса исказила рот. Это был знак, которого он ждал, который означал, что он перестал быть лабораторным помощником и снова стал врачом. – Стоп, – мягко и решительно произнёс он и, не задумываясь, поймал ладонь Шерлока в свою, прежде чем тот успел отодвинуться. – С тебя достаточно. Тебе хватит. Шерлок издал сдавленное рычание, насупил брови и сморщил нос от отвращения. – Но… – Нет, Шерлок, – голос Джона был ровным и не испытывающим сомнений. Он не собирался извиняться за то, что ставит здоровье Шерлока выше расследования. Он и так ругал себя за то, что вообще позволил Шерлоку выйти из квартиры. Это шло вразрез с остатками его здравомыслия, и он был не слишком доволен своей капитуляцией. Часть его надеялась, что Шерлок выдохнется ещё по пути в морг, но он оказался неправ. При желании, Шерлок был способен выкладываться по максимуму, но на этот раз Джон не собирался ему потакать. – Ты обещал. Мгновение они стояли в тишине, наблюдая друг за другом с противоположных сторон лабораторного стола. Отсюда ему была видна неподвижность в выражении лица Шерлока – маска, которую он использовал для сокрытия эмоций, выдававших его мыслительный процесс. Но всё же это не был совсем пустой взгляд: прищур глаз показывал обдумывание ситуации, а их взгляд прошёлся по Джону, без сомнения, читая тысячу вещей, которые тот о себе даже не подозревал. – Хорошо. Позволь мне только поговорить с Молли, а затем мы сможем уйти. Внезапно у Джона дёрнулась левая рука, отчего у него заныли костяшки. Он ожидал чего угодно: от прямой конфронтации до компромиссов, но капитуляция? Он нахмурился, поджав губы. Он ждал уловки, хитрости, капризов – чего-нибудь, что показывало, что Шерлок вообще-то не так искренен, как кажется. Возможно ли, что он действительно чувствовал себя слишком больным, чтобы продолжать? Джон смотрел, как Шерлок подошёл к Молли и говорил с ней вполголоса, так, что ему было не слышно. Тем не менее, он мог наблюдать, и он подмечал все осознанные, продуманные движения, с помощью которых Шерлок привлекал её внимание – доминирующие, альфа-самцовые вещи: как он наклоняется, вписываясь в её личное пространство, как поддерживает зрительный контакт, разбавленный редким, хорошо рассчитанным морганием. Заставив себя игнорировать усилия Шерлока по завоеванию расположения Молли, Джон вместо этого сосредоточился на менее явных уликах, которые выдавало тело Шерлока. Шерлок опирался рукой на стол. На первый взгляд, это выглядело случайным движением, но Джон заметил, как почти добела выцвел край ладони. Это свидетельствовало о том, что Шерлок перенёс на эту руку большую часть веса – вероятно, боли в мышцах вернулись во всей красе. Биение пульса на сонной артерии предполагало повышенное по сравнению с нормальным давление, но, несмотря на это, лицо было бледным. Определённо слабеет. Джон отложил пакеты в сторону, когда Шерлок одарил Молли той ослепительной победной улыбкой – совсем не настоящей, – и Джон задумался, знает ли Молли вообще, как выглядит искренняя улыбка Шерлока? Он с ней был хорошо знаком – знал, что она появляется медленно, а не загорается по щелчку выключателя, превращаясь из кривоватой усмешки в настоящую улыбку, лишь чуть-чуть открывающую зубы, от которой глаза Шерлока сияли. Наконец Шерлок отвернулся от Молли, засовывая руки в карманы пальто, и направился вместе с Джоном к выходу. Его движения как всегда были отчётливы и полны грации, но, как только друзья оказались в коридоре, длинные пальцы вцепились в рукав Джоновой куртки. – Таблетки. Джон вздохнул, вытаскивая упаковку из кармана и выдавливая две капсулы Шерлоку на ладонь. – Сможешь это съесть? – спросил он, протягивая Шерлоку яблоко. Заставлять его бесполезно, и не в этом был весь смысл затеи с питанием. Он просто надеялся напомнить Шерлоку, что у него был выбор помимо недоедания. – Не стоит есть в больничном коридоре. Можешь заразиться чем-нибудь, – пробормотал Шерлок, но всё равно взял яблоко и молча начал его есть. Их обувь поскрипывала на линолеуме коридоров, и, наконец выбравшись из лабиринта Бартса, они вышли на тротуар. Огрызок яблока был брошен в мусорку с пугающей точностью, и Шерлок взмахнул рукой, без усилий призывая такси. – Бейкер-стрит, – сказал Джон водителю, строго посмотрев на Шерлока, который издал страдающий вздох, но это был его единственный протест, отчего беспокойство Джона только усилилось. – Ты что-то сделал, так? – спросил он и нахмурился при виде оскорблённого выражения на лице Шерлока. – Я бы заметил, если бы ты украл труп, но я отказываюсь верить, что ты так легко подчинился. Если только тебе не совсем плохо? – Последнее пугало его самого. Он боялся, что Шерлок отбросит процесс выздоровления назад на несколько дней из-за этой прогулки, и он отчаянно хотел ошибиться. – Я устал, – наконец признался Шерлок. – Сильнее, чем рассчитывал. Тем не менее, – он засунул руку в пальто и вытащил пару папок, показывая Джону уголки, – я позаимствовал у Молли предварительную документацию по обеим жертвам. На Джона накатило облегчение, и он тихо рассмеялся. – Она заметит, что они пропали. – И не скажет ни слова. Молли любит быть полезной. Я просто даю ей эту возможность. – Шерлок, ты её используешь, и ты это знаешь. Ты уверен, что ты в порядке? Мне не хочется повторения событий прошлых дней из-за того, что ты перенапрягся. – Тогда нас двое. Джон, не беспокойся, я не собираюсь снова свалиться, – Шерлок сунул руку в карман и, достав телефон, быстро запечатал. – Молли сообщит мне результаты анализа ДНК, и я пошлю Лестрада проверять мосты. Джон слушал приглушённое клацанье клавиш на телефоне Шерлока, наблюдая за бегущей за окном дорогой с автомобилями. Когда машина остановилась у тротуара, Шерлок уже убрал телефон и слегка развалился на сиденье. Несмотря на протесты, судя по его виду, он валился с ног, и когда Шерлок вылез из такси, Джон уже успел отпереть входную дверь. – Тебе поможет немного поспать, – предложил Джон, протягивая руку к пальто и вытаскивая из него папки, прежде чем Шерлок успел запротестовать. Костяшки мазнули по лацканам пиджака, и он подавил порыв распластать ладонь поверх равномерного биения Шерлокова сердца. – Час сна сотворит чудо. – Я не младенец, мне не нужен дневной сон, – проворчал Шерлок, входя в дом вперёд Джона, и, смерив лестницу слегка несчастным взглядом, начал подниматься наверх. – Хватит чашки чая. Кроме того, я не могу… – его прервал сигнал телефона и, достав его из кармана, он ворвался в квартиру, хмурясь при виде сообщения, которое послал ему Лестрад. – Что-то не так? – спросил Джон, направляясь к чайнику и перебирая в уме возможности. Кофеина будет недостаточно для удержания Шерлока в бодрствующем состоянии, по крайней мере, той дозы, что содержалась в чайном пакетике. Может быть, если Шерлок просто ляжет, то его тело справится с остальным и возьмёт верх над вихрем его разума? Слабая надежда, но Джон решил остановиться на этом варианте. Либо так, либо силком отправить его в кровать, что кончится плохо для них обоих. – Он в резиденции Латимеров в Ричмонде, идёт по тупиковому следу. Он что, не понимает, что я даю ему повод убраться оттуда? – Шерлок раздражённо фыркал, ходя по гостиной из угла в угол, потом уселся на подлокотник дивана и начал набивать ответ. Он уже снял пальто и пиджак и, пока Джон его разглядывал, положил телефон на кофейный столик и закатал рукава рубашки с идеальной точностью. Вся эта эффективность была такой шерлоковской, что у Джона возник порыв взъерошить эти аккуратные линии и взбаламутить упорядоченный хаос его мыслей. Он редко видел Шерлока растрёпанным, и желание провести пальцами по этим кудрям и смять отглаженную рубашку было почти невыносимо. Схватив чашку, он передал её Шерлоку, подавив дрожь, когда второй раз за день пальцы Шерлока коснулись его собственных. Помедлив долю секунды, Шерлок принял у него чашку, оставив на коже воспоминание о шершавости мозолей на кончиках пальцев. Была ли преднамеренной эта мимолётная ласка или же Шерлок просто был рассеянным, как обычно? Джон поклялся себе, что будет наблюдать за поведением Шерлока и постарается найти больше подсказок о его чувствах, но как он может быть в них уверен? Шерлок всегда относился к личному пространству как к чему-то необязательному, и сейчас Джон спрашивал себя, а не видит ли он в этих моментах больше, чем там есть? Если бы только он мог заставить Шерлока снова посмотреть на него, чтобы увидеть то же самое останавливающее сердце желание, которое он увидел прошлым вечером. В это он мог поверить и прочитать с лёгкостью, но во взгляде Шерлока не было ничего очевидного, и теперь этот придурок смотрел на чашку чая, как будто планировал прочитать разгадку дела по чаинкам. Не то чтобы у него что-то получилось бы – Джон заварил чай из пакетика. – Если Латимеры в этом хоть как-то замешаны, они не пойдут навстречу. Виновны они или нет, Лестрад уедет оттуда с желанием обвинить их во всём. – Ты же знаешь, он так не поступает. Грег хороший парень. Он может отделить личные чувства, когда дело касается расследования, – пробормотал Джон. – Может ли? – задумался Шерлок, затем поднял взгляд. – В любом случае, это не имеет значения. Кто бы ни убил Уинтерса, он справился с этим делом лучше него самого. Он знал, что скинув Уинтерса в реку, он поставит под сомнения почти все улики. Они, вероятно, будут слишком загрязнены. Шерлок на мгновение коснулся пальцами своих губ, слегка изогнув запястье. Задумчивый жест, который Джон не видел прежде, и он зачарованно смотрел на него, пока не понял, что этот жест напоминает. Именно таким жестом Шерлок затягивался сигаретой. Похоже, у Шерлока, как у собаки Павлова, проявлялся условный рефлекс на расследование – тяга к никотину. – Тебе придётся обойтись без этого, – пробормотал Джон, машинально хватая Шерлока за руку и наблюдая, как фокусируется рассеянный взгляд. – Никаких сигарет, никаких никотиновых пластырей. Это последнее, что нужно твоему телу. Моргнув, Шерлок перевёл взгляд на обхватившие его запястье пальцы Джона, и тот с запозданием понял, что поглаживает большим пальцем нежную кожу внутренней стороны запястья. На фоне бледной кожи его собственная казалась почти коричневой. Он почти отпрянул, но, прежде чем он успел дёрнуться, Шерлок извернул руку, перехватывая его ладонь, и потянул Джона вниз, побуждая усесться на их потрёпанный кофейный столик. Поставив чашку, Шерлок соскользнул с подлокотника на диван, и их колени соприкоснулись, а ступни встали так, будто сбились с шага в вальсе. Он упёрся локтями на колени и начал говорить. – Джон, это превратилось в проблему на два пластыря. Совершенно неожиданно. Кусочек гравия в голове Уинтерса свидетельствует о том, что он ударился об опору моста с некоторой силой, примерно во время смерти. Крови было совсем мало из-за смертельной раны в сердце, – Шерлок потёр кончиком пальца переносицу, глаза смотрели на Джона, но, по-видимому, видели что-то другое. – Угол ранения и трещина под ним предполагают, что оно было получено во время падения с некоторой высоты, что указывает на то, что либо его сбросили с моста, либо он споткнулся и упал назад, но без дополнительных улик я не могу окончательно определить, был ли он там убит. Это всё допущения! – он резко махнул рукой в раздражении, и Джон схватил вторую руку, удерживая их в неподвижности. На мгновение он думал, что Шерлок собирается сказать что-то еще – не столько про убийство, сколько о них, но, разумеется, прямо сейчас расследование было всем. В этом был весь Шерлок, и Джон не променял бы это ни на что. Тем не менее, если Шерлок загонит себя над этой проблемой, для них обоих это плохо кончится. – Допущения - это уже больше, чем у других. Бритва Оккама. Правильным обычно оказывается простое объяснение, – он улыбнулся, когда лицо Шерлока дрогнуло, что обычно означало, что он хотел закатить глаза, но считал, что это ниже его достоинства. – То, что его сбросили с моста или что он упал сам, имеет смысл. Какова альтернатива? Что его столкнули с высоты на что-то другое, сделанное из портлендского камня и бетона? – Данное сочетание присутствует в трёхстах семидесяти шести лондонских памятниках и зданиях, - пробормотал Шерлок. – Я бы так сделал. – Ладно, давай допустим, что убийца не похож на тебя, – предложил Джон. – Иначе у нас действительно проблемы. Если только… – Мориарти? – Шерлок холодно улыбнулся плотно сжатыми губами и покачал головой. – Я уже рассматривал этот вариант, но это не в его стиле. Если он когда и появится в нашей жизни, думаю, это произойдёт с шумом и грохотом, а не с чем-то подобным. – Ещё одно предположение? – спросил Джон и помотал головой. – Ладно, не он, тогда это просто один из нас – простых смертных. На мостах есть камеры городского наблюдения? – Камеры есть и там и там, и на Ватерлоо больше, чем на Чисвик, – Шерлок осторожно высвободил правую руку из хватки Джона, взял чашку и осушил её до дна, прежде чем поставить обратно. Это движение не было быстрым, резким рывком к свободе, а тем нежным расставанием, когда люди до последнего не перестают касаться друг друга. Пальцы левой руки медлили, скользя по ладони Джона, пока Шерлок не откинулся на спинку дивана, пристально уставившись в потолок. – Данные. Просто недостаточно данных… Джон тихо вздохнул, пытаясь игнорировать муки, которое его тело испытывало от дистанции между ним и Шерлоком. Только что было так хорошо – сидеть лицом к лицу и так близко, что он чувствовал всё тепло Шерлока. А сейчас остался только холодный воздух. У него возникло искушение сказать Шерлоку, чтобы он попросил у Майкрофта видеозаписи с камер, но он подозревал, что идея уйдёт в отказ быстрее, чем потонет свинцовый шарик. Шерлок скорее предпочтёт подождать, пока Лестрад додумается до этого, чем предположит, что его брат может быть полезен. Шерлок уже ушёл в свои мысли, уставившись в пустоту невидящим взглядом, и Джон тихо встал, забрал чашки и занялся кухней. Когда он домыл посуду и рискнул ещё раз взглянуть на Шерлока, он увидел, что его ладони упали на грудь и, что ещё лучше, глаза закрылись, а дыхание стало ровным – тело победило разум. Когда Шерлок проснётся, он будет в ярости, но Джон был этому только рад. Однако сам он оказался в ловушке, не желая сделать ничего, что могло бы разбудить Шерлока от этого нечаянного сна, и он оглядел кухню в поисках вдохновения. Вскоре он наткнулся взглядом на папку с историей болезни и, поколебавшись секунду, отодвинул стул и устроился на нём. Он отчасти чувствовал себя виноватым, как будто ему стоило читать бумаги, только когда Шерлок бодрствовал и знал, что Джон их читает, но он действительно дал Джону разрешение. Страницы скользили под кончиками его пальцев, пока он пролистывал их до того места, где остановился в прошлый раз. Пневмония, по-видимому, оказалась последней болезнью, достойной упоминания, и после неё записи приняли совершенно другой уклон. Фокус сместился с тела к смеси оценок личности и поведения. Шерлоку было одиннадцать, когда он впервые посетил специалиста по поведенческой терапии – слишком маленький для полного анализа, и, просматривая заметки, Джон не видел ничего, что можно было однозначно отнести к симптомам. Не было последовательности. На каждом приёме эксперты перечисляли новый список потенциальных проблем, как будто они пытались втиснуть Шерлока в правильный шаблон, и каждый раз предполагаемый диагноз менялся. Иногда Шерлока просто помещали на разные отметки шкалы Аспергера, но, когда он начал взрослеть, заключения становились всё мрачнее, мигрируя в сторону антисоциальных расстройств личности и психопатологии. Записи становились всё более бредовыми и паникёрскими, но противоречия никуда не делись. Различные профессионалы, похоже, так и не смогли договориться друг с другом. Вероятно, это и было причиной, почему настоящий диагноз так и не был поставлен. Они просто не могли выбрать, а Шерлок примерил понравившийся. Вот только Джон не был психиатром, но с самого начала везде присутствовала одна направленность, а именно – интеллект Шерлока. Они все его прокомментировали, каждый специалист, с которым Шерлок столкнулся, и чем дальше, тем больше они использовали его как подпорку для оправдания своих диагнозов. Они слишком часто ссылались на хлипкую связь между высоким IQ и расстройством личности, и складывалось впечатление, что всё это время Шерлок просто… играл? Джон даже не был уверен, откуда у него взялось такое впечатление – возможно, из-за непоследовательности – но казалось, что Шерлок шёл к каждому новому врачу, заранее выбрав диагноз, и вёл их в заданном направлении. В детстве он разыгрывал карту своей изоляции и нежелания перемен, так же как и спектра других факторов, но в подростковом возрасте он стал мрачнее и мстительнее. Злопамятный и да – высокомерный. Джон вздохнул, бросив взгляд на спящего на диване мужчину. Его действительно не удивило бы, окажись, что Шерлок делал всё это ради развлечения, но тот прекратил посещения, как только ему исполнилось семнадцать. Возможно, ему наскучило, а может быть, он понял, что способен убедить окружающих в любом расстройстве личности, не подкрепляя это никакими официальными бумажками. В любом случае, по крайней мере сейчас у Джона было твёрдое доказательство, что, хотя Шерлок и провёл слишком много времени с психологами, конкретного диагноза у него не было. Насколько Джон понимал, Шерлок был просто Шерлоком. Да, он был другим, но эта инаковость и близко не внушала такую опаску, которую подразумевал самообъявленный диагноз социопата. Шерлок использовал это слово как тактику отпугивания, чтобы держать остальной мир на расстоянии вытянутой руки. Разумеется, это работало, по крайней мере до тех пор, пока Джон не понял, что это только фасад. Перевернув следующую страницу, Джон остановился, и его губы плотно сжались, когда перед глазами оказался ещё один бланк госпитализации. Похоже, попытки диагностировать Шерлока закончились, и началась другая, гораздо более разрушительная глава его жизни. Ему было девятнадцать, и записи говорили сами за себя. Злоупотребление наркотиками. При виде результатов анализов крови Джон вздрогнул и выругался, представив себе Шерлока, гораздо более юного, гораздо более уязвимого, чем тот уверенный в себе мужчина, которого он знал сейчас. Пребывание в больнице было недолгим, закончившись тем, что Шерлок выписался вопреки советам врачей. За этим бланком шла смесь отчётов, охватывающих несколько лет. Часть была из центров реабилитации, и Джон отчётливо видел в этом руку Майкрофта. Он мог представить себе рефлексивное неприятие Шерлоком братских усилий. Нет, он относился к тому типу людей, которым нужна внутренняя мотивация, чтобы побороть привычку. Именно это и дал ему Лестрад. Джон определённо должен угостить его выпивкой за это, нет – целую винодельню подарить, со словами: «Спасибо за то, что спас его от самого себя». Но он ещё не добрался до этого – до того момента в жизни Шерлока, когда он перестал принимать наркотики и был чист (или на что Джон надеялся). Он всё ещё был погружён в бесконечный поток информации: заметки о недоедании, выраженное беспокойство о состоянии сердца и здоровья в целом. Шерлок медленно убивал себя, и Джон наблюдал, как история разворачивается перед ним, отчего у него перехватывало горло. Слабыми пальцами он перевернул страницу и почувствовал, как кровь стынет в жилах. На первый взгляд, этот отчёт не отличался от остальных: ещё одна ошибка, неправильно рассчитанная доза, но было одно отличие. На этот раз медики увидели большее. Быть может, на этот раз были какие-то намёки в поведении Шерлока или что-то еще, не упомянутое в отчёте, но в примечаниях врачи записали простой вывод, к которому они пришли. То, что было продолжительным издевательством над человеческим телом – впустую потраченная жизнь, – обернулось чем-то иным и показало Джону совершенно новый аспект существования Шерлока. «Попытка самоубийства путём преднамеренной передозировки наркотиками». Вдох встал Джону поперёк горла, острый, как разбитое стекло, пока правда затапливала его сознание, как смола. Шерлок – его Шерлок – пытался себя убить.