Broken

— Серьезно?! Почему я всегда прихожу к тебе так вовремя и узнаю всякую дичь? — негодовал Лави. Он не знал о смерти Микка, и явно чуть не получил припадок, когда понял, что я действительно беременный. — Наверное, у тебя просто судьба такая, — выдохнул я, погладив свой небольшой животик, успокаиваясь. С осознанием беременности появляются новые ощущения и понимание, что тебе нужно теперь заботиться о своем организме с удвоенной силой. Появляются всякие глупые привычки, руки постоянно тянутся к животу, то защитить, то успокоить.       Мы сидели на кухне, и отец налил нам всем чай из какой-то успокаивающей травы. Судя по реакции Лави и Канды — лучше бы он забил им косяк с марихуаной. Она была бы действенней и после того как эффект прошел, они бы подумали, что им привиделось. Но, увы, не судьба. — Я просто в ахуе, простите, — он кивнул Неа. — В голове не укладывается, что мой друг оказался беременным! — У тебя не укладывается, — фыркнул я, — а представь мою реакцию! — Вашему другу случайно не плохо? — поинтересовался папа, кивнув в сторону Канды, который сидел неподвижно с начала рассказа. — У него случается, — отмахнулся я. — Психика слабая. — Стручок, вот заткнись, а, — подал признаки жизни брюнет. — Сиди и лови свой когнитивный диссонанс молча, — буркнул я. И так проблем дохрена и больше, еще и этот тут. — И куда вы собираетесь? Переезжаете? — не унимался рыжий. — В Филттон, — ответил я, помешивая в чае сахар. — Хочу бутерброд с ананасом и тунцом. — Тч, мерзость какая, — Канда прям оживился. — Если бы ты отрастил пузо, я бы посмотрел, что бы ты ел, — встав со своего места, я распахнул верхний шкафчик кухонного гарнитура, где стояли различные консервы, в поисках своего счастья. Найдя, я быстренько все это открыл и сделал парочку бутербродов. — Благо меня эта участь обошла, — Канда сверкнул своими синими глазами и сморщил лицо в гримасе отвращения, когда я начал поглощать бутерброд с довольным видом. — Да иди ты на хуй, — с набитым ртом сказал я. — Аллен! — Вскрикнул Неа. — Давай ты будешь сквернословить не в моем присутствии, хотя бы?! — Прости, просто он меня бесит, — я сделал виноватый вид. — Да вы не обращайте внимания, они органически друг друга не переваривают, — развел руки Лави. — Так чего ж он с тобой ко мне вечно тащится? — искренне не понимал я. — Я ж его бешу. — А действительно, — вскинул брови Лави, — чего ты всегда так спокойно соглашаешься идти со мной к Аллену? — Поглумиться, — недовольно ответил брюнет. — Да пошел ты, — в него полетел один из бутербродов и попал прямо в лоб. — Стручок, не беси меня, по-хорошему, — рыкнул он и резко встал из-за стола. — Я говорю, на хрен пошел отсюда, пока я не кинул в тебя чем-нибудь потяжелее! — Истеричка, — буркнул он и вышел. — Я, наверное, тоже пойду, — улыбнулся Лави и обнял меня. — Звони, если что, я всегда приеду. — Хорошо, — улыбнулся я в ответ.       Все-таки очень хорошо, что у меня есть такой друг как Лави. Он принял все мои странности, не поведя бровью, не отталкивая, а наоборот, поддерживая. Не каждый может похвастаться таким человеком, а мне повезло. После разговора даже как-то на душе теплее стало от осознания того, что я не один. У меня есть отец, Лави, Линали — ей пока знать не нужно, и мой маленький малыш, который мне дороже всего на свете. — Ты доел? — спросил папа, пройдя мимо меня с еще одной коробкой. — Да, пап, — допив чай, ответил я. — Тогда пошли в машину и в путь, я уже все упаковал.       Дом в Филттоне был хоть и старым, но полностью пригодным для жизни. Мне даже не верится, что когда-то в нем жили родители и здесь родился я. По его состоянию можно было понять, что несмотря на то, что в нем никто не жил почти восемнадцать лет, дом все равно был отреставрирован.       Одноэтажный домик был выложен из кирпича. Вокруг участка был высокий забор коричневого цвета и с кучей замков, верх которого был обмотан колючей проволокой. Так себе защита, но какое-никакое чувство безопасности вселяла. Когда мы оказались внутри двора, то я увидел небольшой огород и собачью конуру. — Вы держали собаку? — поинтересовался я, осматриваясь. — Нет, но всегда хотели ее завести, — Неа выглядел счастливым. Видимо вспоминал те времена, когда они с Маной были еще вместе. — Когда ты родился, нам было вообще не до этого, но Мана все еще хотел собаку, ну, или второго ребенка, — на этой ноте он погрустнел, а мое сердце сжалось в тиски. Мы с Тикки тоже как-то заводили разговор, чтобы завести домашнее животное, но не успели…       Пройдя в сам дом, я удивился. Интерьер был уютным, в светлых и пастельных тонах. Даже мебель, которой было не очень много, но все самое нужное, не выделялась. Только одна комната из трех была сделана в ярких оттенках. Как пояснил отец — детская. — Почему дом в таком хорошем состоянии, если в нем уже столько лет никто не живет? — Когда я стал писать книги, — начал Неа, — и начал получать достаточно денег, то попросил одного соседа, старичка лет шестидесяти, присматривать за этим домом, а сам привозил ему те или иные нужные вещи раз в полгода. Так же нанял рабочих, чтобы сделать ремонт. В общем, это взаимовыручка. Как чувствовал, что дом пригодится и хорошо, что в свое время я его выкупил. — Понятно.       Я прошелся по всем комнатам, отмечая, что дом мне определенно нравится. В нем даже есть камин, который со временем станет моим любимым местом. Я буду сидеть напротив него на белом, пушистом ковре, облокотившись на такие же белые подушки, с кружкой горячего шоколада и сочинять музыку. Просто ждать, когда же мое чудо появится на свет, чтобы больше не вызывать никаких подозрений и быть счастливым. Хоть Тикки и не может больше быть рядом, но со мной будет его частичка. Самое дорогое, что может быть, и о чем я даже мечтать не мог.