camboy

      POV Jimin       — Мама? — Что? Это мама Чонгука? Я удивленно смотрел на красивую женщину, подмечая похожие черты в их внешности. Теперь понятно, в кого он такой красивый. — Ты что тут делаешь?       — Встречалась с подругой. Я уже собиралась уезжать, как заметила знакомое лицо. — Женщина говорила строго и холодно. Казалось, что ей вообще нет дела до всего происходящего. Но только глаза, в которых пылал огонь гнева, выдавал ее с потрохами. Она смотрела недовольно на своего сына. Если бы мои родители так посмотрели на меня, я бы не смог даже голову поднять, чтобы взглянуть им в лицо. Чонгук же смотрел ей прямо в глаза с такой же холодностью и с какой-то ненавистью. Его лицо было спокойно, и только на губах играла похабная улыбка. Сейчас он был именно таким, каким я себе его представлял: красив, нагл, с насмешливыми огоньками в глазах. От такого Чона ноги дрожали, а коленки предательски подгибались. — Уж больно наглым ты стал. Что, решил, раз сбежал из дома, теперь можешь хамить матери?       — А я разве сказал хоть слово?       То, что парень сбежал из дома, стало для меня неожиданностью. Он не создавал впечатления бунтаря и просто плохого парня. Наоборот, он казался хорошим и, судя по тому, как он говорит, очень начитанным и умным. Это все не вкладывалось в моей голове, заставляя мысли путаться. Вырвал меня из этого оцепенения все тот же жесткий голос женщины:       — Это он тебя научил всему этому? — Женщина перевела на меня свой взгляд, в котором читалась явная неприязнь. — Что, розовая шлюшка вскружила голову?       — Рот закрой! Как ты вообще смеешь ему такое говорить?!       Шлюшка? Это она меня так назвала? В груди неприятно кольнуло, из-за чего на глаза начали наворачиваться слезы. Хотя чего я расстраиваюсь? Это ведь правда. Я шлюха, которая продает себя, выставляя напоказ тысячам зрителей. Почему-то раньше я не особо задумывался об этом, оправдывая себя тем, что это просто ради забавы. Я и сам не заметил, как с обычного мой канал стал платным. Я и правда шлюха. Грязная, развратная шлюха. Сил сдерживать слезы больше нет, и я опускаю низко голову, чтобы никто не увидел позорных слез, что дорожками катятся по моим щекам.       — Говорю то, что вижу. Думаешь, я не знаю, что именно из-за него ты стал пидарасом? Или ты думал, я не смогу взломать твой компьютер и узнать, что же ты там смотришь?       О чем она? Что это значит, Чонгуки?       — Не смей!       — Каково это, трахать себя напоказ, а, Jimochi? Так ты себя называешь, верно?       Осознание больно ударяет в голову, заставляя пораженно замереть. Он знал. Он знал все с самого начала и бессовестно пользовался этим. Что, Чонгуки, хотел поиздеваться над глупым хеном? Хотел доказать себе и мне, что я податливая шлюха? Что ты хотел сделать? Как далеко собирался зайти?       — Рот закрой, говорю в последний раз. Что тебе вообще от меня нужно?! Я ведь сказал, что не собираюсь возвращаться домой. Меня достали все эти ваши правила, все придирки и нравоучения. Ты хоть что-то знаешь обо мне? Вы всю жизнь делали то, что хотели сами, не давая мне права выбора. Мне это все надоело. Так что катись отсюда. И если я увижу тебя еще раз рядом с собой или, не дай бог, рядом с Чимином, все ваши махинации с документами всплывут в сети. Не ты одна можешь работать с техникой. Только, в отличие от тебя, я могу не только достать нужную информацию, но и слить ее, полностью разрушив весь твой бизнес. Не тебе учить меня, что хорошо, а что плохо. Ты сама далеко не ангел. Мы уходим.       — Немедленно остановись, Чон Чонгук.        Но парень уже не слушал слов матери, таща меня за руку за собой. В голове роем крутилось множество мыслей, но думать ни о чем не хотелось. Меня удивило то, что парень заступился, когда эта женщина начала унижать меня. Я думал, что он просто хочет поиграть со мной, но он защитил меня. Он знал, чем я занимаюсь, но все равно хорошо относился ко мне. Слезы ручьем текли по щекам. Хотелось, наконец, попасть домой и громко зарыдать, выплескивая все эмоции наружу.       — Тише, не плачь. Сейчас придем домой, ты умоешься, и мы спокойно поговорим, хорошо? — Теплые руки обхватили мое лицо, пытаясь заглянуть в него, но я не позволил. Я не хотел, чтобы парень видел меня в таком состоянии. — Ну, хватит уже, Чимини.       — Я хен вообще-то.       — Да-да, Чимини-хен. — Его тихий смех приятно отдавал где-то в груди, а сильные руки, что нежно обнимали меня, прижимая к себе, дарили приятное тепло и чувство защищенности. — Пошли, мы почти на месте. — Чон выпустил меня из таких приятных объятий, потянул за руку в сторону одного из подъездов многоэтажки, во дворе которой мы остановились на некоторое время.       Квартира у Чонгука оказалась небольшой — всего две комнаты. Но для парня, что живет сам, больше и не нужно. Положив горячие ладони на мою талию, парень, несильно подталкивая, повел меня в сторону ванной комнаты. Оставив меня внутри приводить себя в порядок, он ушел делать чай, предварительно спросив, какой я предпочитаю.       В зеркале я увидел красное и заплаканное нечто. Неудивительно, что Чон предпочел оставить меня одного — мне самому на себя смотреть жалко. Поэтому я, быстро умывшись, вышел из ванной комнаты, направляясь в кухню. Хотелось обнять парня. Зарыться в основание его шеи и тихо сопеть, прося погладить и успокоить. В его объятиях было спокойно и тепло, поэтому я не стал себе отказывать, буквально влетая в того, обвивая руками его талию.       — Эй, ты чего? — тихий голос на самое ухо заставил улыбнуться. Он не был удивлен, скорее удовлетворен. Парень как будто знал, что я это сделаю, и просто смиренно ждал, а когда это произошло, просто обнял, уткнувшись носом в мою макушку. — Ты злишься на меня?       — Нет. — Я правда не злился. Больше не злился. Мне было неприятно сначала, но то, как он отстаивал мою честь перед собственной матерью, хотя и мог просто промолчать, заставляет влюбляться в этого парня все сильнее. — Как давно?       — М?       — Как давно ты знаешь обо мне? Я имею ввиду о том мне.       — Больше года.        Больше года. Невероятно. Теперь понятно, почему он так удивился, когда мы встретились впервые. Как он взломал систему, я уже понял по их с мисс Чон разговору.       — Ты собирался мне об этом сказать?       — Не знаю. Я бы молчал до тех пор, пока бы ты сам не открылся мне. Я боялся, что если ты узнаешь о том, что я твой «фанат», ты откажешься со мной общаться. Мне хочется быть рядом с тобой. Но спешить я тоже не хотел.       — Тебе не противно? — Я поднимаю голову с груди парня, сталкиваясь с внимательным и удивительно нежным взглядом.       — Нисколько. Ты не можешь быть противен, Чимини. — «Хен» он упорно игнорировал, но мне сейчас уже плевать на это. Я просто благодарен за то, что он поддерживает меня. Не шутит, не обзывает и не издевается из-за того, что я делаю.       — Спасибо.       — А ты прости меня. Я знаю, что ты подумал, что я пытаюсь поиздеваться над тобой, но это не так. Ты мне нравишься, и я очень хотел общаться с тобой. Не слушай, что говорит моя мать. Она законченная идеалистка. Все должно быть идеально: оценки, поведение, внешность и ориентация. То, что мне нравится парень, — грех. Я должен гореть в аду вместе со всеми этими богохульниками. Но мне откровенно похуй на это. Я атеист, и их походы в церковь каждое воскресение просто до безумия бесили меня. Я просто хочу жить собственной жизнью, а не быть пустоголовой марионеткой, которая потакает воле кукловода. Ты даже представить не можешь, как мне сейчас хорошо. Никто не капает на мозг, я делаю что хочу и пускаю слюни на маленькое розовое создание вместо серой мышки из церкви, «которая просто идеально смотрелась бы в качестве твой жены, Чонгуки». Это, — он развел руки, — моя новая жизнь. И она мне нравится. Но еще больше она мне будет нравиться, когда одно милое создание согласится встречаться со мной.       — Милое создание подумает над твоим предложением. — Парень на мои слова только рассмеялся, вновь заключая меня в объятия.       — Я буду ждать.