camboy

      Тепло.       Глаза открыть совсем нет сил и желания, если быть искренним, тоже. Хочется пролежать так всю оставшуюся жизнь, ощущая, как чужое сердце стучит совсем рядом, понимая, что не только он чувствует это необъятное тепло внутри.       Нос улавливает лёгкий и совсем ненавязчивый аромат цветов и, кажется, ванили, и от этого губы невольно дрожат. Ему нравится этот запах. Чонгук знает, кому он принадлежит, и даже глаз открывать не нужно, чтобы понять, кто рядом с ним. Он ощущает этот нежный аромат везде, где был Чимин, и, казалось бы, он уже и сам пропитался им.       — Я люблю твой запах. — Брюнет улыбается слабо, все же отстраняясь от парня, что сейчас мирно расположился под ним. Чимин на эти слова только фыркает, но для себя отмечает, что аромат Чона ему тоже очень нравится. Ему в принципе все, что касается младшего, нравится.       Особенно его улыбка.       Чонгук всегда улыбается искренне, даже если эта улыбка небольшая, самими кончиками губ, но она наполнена чистыми чувствами. Чимин любит это в нем очень сильно.       А еще глаза у Чонгука как будто в самую душу смотрят, и Чимин взгляд отвести не может. Не хочет.       Чон смотрит, а у старшего ноги начинают дрожать. Сейчас в этих больших оленьих глазах ни намека на невинность, и Чимин больше не видит перед собой того школьника, что пришел в кафе несколько месяцев назад. Сейчас перед ним был совсем не глупый, ничего не знающий о жизни мальчишка. Это был красивый молодой парень, прикоснуться к которому хотелось до приятных покалываний в кончиках пальцев.       И Чимин касается. Придвигает к себе ближе за шею и наконец целует так, как давно хотелось. До сбитого дыхания, одного на двоих, до бликов перед глазами, когда хватает только секунды, чтобы сорваться. Они ждали слишком долго, чтобы наконец подарить друг другу те касания, которые были необходимы, казалось бы, на жизненном уровне.       Чонгук сжимает в крепких руках бедра, прижимаясь вплотную, чувствуя, что он не один в своих желаниях. От одежды избавиться хочется как можно скорее, чтобы коснуться голой кожи, чтобы ощутить наконец всю её нежность.       Пусть для них не впервые видеть друг друга в таком виде, но сегодня все было совсем по-другому. Сегодня касания были другими. Нет больше диких порывов взять то, что хочется, есть только нежность в касаниях и любовь в глазах, и от этого спирает дыхание даже больше обычного.       Спешить никуда не хотелось, и Чонгук приподнимает большую серую футболку, оголяя подтянутый живот Чимина. Через тонкую, нежную кожу отлично просматривается пресс, для получения которого старший потратил не один месяц на тренировки.       Постоянные репетиции и тренировки помогли парню получить великолепное тело, на которое в свое время пятнадцатилетний Чон и засмотрелся. Годы занятия танцами не прошли зря, и даже сейчас, без постоянных тренировок в тренажёрном зале, у Пака ни намека на лишние граммы жира. Он выглядел идеально. Для Чонгука он был самым настоящим идеалом.       Чимин первым нарушает тишину, ойкнув тихо, когда живота касается шершавый язык. Он невольно задерживает дыхание, прислушиваясь к ощущениям, и прикрывает глаза, позволяя Чону исследовать тело.       Чонгук медлит, решаясь на более активные действия, и сжимает тонкую простынь в пальцах, прикасаясь к чувствительному соску губами. Чимин под ним вздрагивает, хватая его за запястье, и выдыхает рвано. Почему-то сейчас все прикосновения сильнее обычного ощущались, и Пак облизывает губы, растворяясь в моменте.       Было хорошо. Сейчас рядом с Чонгуком ему было хорошо. От глупых мыслей и переживаний ничего не осталось. Были только они вдвоем и их чувства.       Чимин зарывается пальцами в темные волосы, прогибаясь в пояснице. Чонгук ласкал медленно, разводя своими прикосновениями костер внутри Пака. Блондин чувствует, как младший удобнее устраивается между ног, обнимая руками за бедра.       Металлическая пряжка звенит громко в ночной тишине, и Пак открывает глаза, смотря, как младший поцелуями живот покрывает в непозволительной близости от кромки белья. Чонгук тянет узкие джинсы вниз, белье прихватывая с собой, и кусает ощутимо тазовую косточку.       Темная ткань падает совсем рядом, и старший закусывает губу, стоит только на младшего посмотреть. Чонгук изучает его тело голодным взглядом, сжимая правой рукой бедро. Чимин возбужден, и парень это прекрасно видит.       Не вздрогнуть не получается, когда прохладные пальцы его член обхватывают. Чон двигает рукой медленно, прислушиваясь к собственным ощущениям, а потом ближе наклоняется, вновь завлекая в ленивый поцелуй.       Он и сам возбужден, Чимин видит это даже сквозь свободные шорты и пропускает в них ладонь, обхватывая через ткань белья эрегированный орган. Член под его ладонью дёргается, как и сам младший, что почти полностью опустился на него сверху.       Чимин тянет бесформенную футболку младшего вверх, открывая вид на молодое подтянутое тело. Мышцы под кожей напрягаются, когда Чонгук нависает сверху, расставляя руки по обе стороны от его головы, и блондин мурчит, как самый настоящий кот, наслаждаясь прекрасным видом. Тело у младшего теперь ничуть не уступало его собственному, и парень не отказывает себе в удовольствии провести ладонью от чувствительной шеи до сильных бедер, что сейчас методично двигались, соприкасаясь с влажным от естественной смазки членом.       Чимин Чонгука за руку тянет, местами меняясь, и теперь сам нависает над младшим. Он спускает шорты, оставляя младшего лишь в черных облегающих боксерах.       Губы накрывают головку через тонкую ткань неожиданно для Чонгука, и он рвано выдыхает, приподнимаясь на локтях. Ему открывается воистину прекрасный вид на пухлые губы, что поцелуями покрывают всю длину члена. Хочется большего. Но Чонгук не уверен, переживет ли он это.       Он ловит лицо Пака ладонями, поглаживая мягкую кожу, а потом за резинку собственное белье тянет вниз, не в состоянии полностью снять. Чонгук пальцами обводит подбородок, ближе придвигая, и почти скулит, когда Чимин податливо приоткрывает уста, позволяя пройтись по ним солёной от смазки головкой.       Младший почти заваливает на спину, когда парень обхватывает головку, медленно принимая орган в себя. Чимин вбирает в себя член на половину, позволяя себе привыкнуть к ощущениям и приобнимая за бедра младшего. Для него это все до сих пор в новинку, и поэтому действует он не спеша. Вот только младший уже достигает своего предела спокойствия и поднимается полностью, принимая сидячее положение.       Чонгук зарывается пальцами в волосы, поглаживая мягко, хотя внутри все кричит от желания сжать светлые пряди и на голову надавить, чтобы почувствовать приятную узость горла, но он только сжимает зубы, подавляя в себе эти желания.       Но Чимин не хочет, чтобы младший держал себя в руках, и сжимает бедра брюнета, горло расслабляя.       Чонгук двигает бедрами навстречу движениям старшего, откидываясь назад, на левую руку опираясь, и стонет тихо каждый раз, когда головка упирается в стенки горла. Чону кажется, что он сейчас сгорит изнутри, и осознание того, что впереди будет только лучше, заставляет дрожать.       Он тянет Чимина за футболку вверх, впиваясь в припухшие уста, и тянет старшего к себе на руки. Ладони двигаются по телу беспорядочно, и Чонгук прикладывает усилия, чтобы угомонить дрожь в руках и наконец обхватить талию левой рукой. Пальцы правой вновь зарываются в волосы, и Чон раскрывает уста блондина, сплетая языки.       Чимин обнимает брюнета за шею, поглаживая пальцами затылок, и прикрывает глаза, отдаваясь в руки младшему. Ему нравится, когда Чонгук такой. Уверенный, несдержанный и неспособный скрыть дрожь в руках. В такие моменты он понимал, как сильно влияет на парня, и это несказанно радовало его эго.       Ему всегда нравилось ощущать себя желанным, и сейчас, когда младший сжимает с силой ягодицы, он чувствовал себя особенно живым. Больше ничего не имело значения. Только крепкие руки на его теле, несдержанные поцелуи и стоны, которые наполняли палатку каждый раз, стоило их членам соприкоснуться друг с другом. Нет ничего лучше, чем чувствовать обожание, что исходит от чертовски сексуального парня рядом.       — Хочу тебя. — Чонгук кусает за подбородок, переходя поцелуями на сильную шею, и прижимает руками за бедра ближе к себе. Чимин чувствует, как член младшего проходится между ягодиц, и, крепче сжав плечи Чона, заваливает его на спину к рюкзаку, что валялся неподалеку, потянувшись.       — Ну так бери. — Он протягивает младшему небольшой пузырек, грудью полностью опускаясь сверху, и улыбается соблазнительно, так, как только он один умеет. — Я готовил себя, перед тем как отправиться сюда, но смазка нам в любом случае не помешает.       Чонгук кивает и выдавливает вязкую жидкость на пальцы, согревая, перед тем как прикоснуться к узкому колечку мышц. Он уже знает, что и как нужно делать, но все равно нервничает, так как в этот раз подготовиться стоит основательно. Пусть подобные ласки уже были в их жизни, но полноценного секса с проникновением — еще нет. Они по сути еще оба девственники, пусть по ним и не скажешь. Известный камбой и его преданный фанат. Услышав такое, кто поверит в то, что ни у кого из них еще ничего не было?       Но так оно и есть. Чонгук всю жизнь был сам по себе, а после того как осознал свою ориентацию, вовсе закрылся в этом вопросе. Jimochi был его учителем в сексе, и кто бы мог подумать, что тот, кого Чонгук считал мастером своего дела, окажется в такой же ситуации, как и он сам?       Не то чтобы у Чимина не было возможности или шансов начать отношения или найти хотя бы партнёра на несколько раз, просто у него совсем другое восприятие мира. Он влюблен в любовь. Ему всегда хотелось, как в тех сказках, что ему читали в детстве, чтобы в конце было это банальное «и жили они долго и счастливо», и сейчас он, похоже, нашел того, с кем ему хотелось бы иметь этот шаблонный конец.       Чонгук влюблял в себя с каждым днём все сильнее, и Чимин впервые в жизни готов отдать кому-то свое сердце безвозвратно. Для него без младшего, что после тяжёлого дня заваливался рядом на большой постели, больше не существовало будущего, и пусть говорить о таком рано, но он хочет, чтобы этот человек остался рядом с ним даже тогда, когда они станут непривлекательными стариками.       Чонгук вздрагивает, услышав громкий стон сжимающего его плечи парня. Чимин отрывает голову от шеи, смотря влажными глазами, и подается назад, насаживаясь на длинные пальцы. Брюнет приоткрывает рот удивленно, смотря на покрасневшее лицо парня, который, дрожа всем телом, смотрит прямо в глаза.       Чонгуку хочется привычно отвести взгляд, но он не может, завороженно смотря на красивое лицо и пухлые губы, что блестят даже при тусклом освещении небольшого ночника.       Младший убирает пальцы, слыша недовольный стон, и вновь подминает парня под себя, убирая ладонью волосы с лица, чтобы оставить короткий поцелуй на дрожащем веке. Он приподнимает бедра, устраивая одну руку под поясницей, а второй направляя член. Чон видит, как Чимин сминает пальцами простынь, напрягаясь, и улыбается слабо, прося поверить ему, и Чимин кивает.       Блондин закидывает одну ногу на плечо младшему и заставляет себя расслабиться, ощущая, как парень медленно входит в него. Чонгук не спешит, хотя удается ему это с трудом, и Чимин благодарен ему за то, что даже в такой ситуации он сохраняет холодную голову, заботясь о нем.       А у Чонгука крыша едет, и он закусывает губу до крови, чтобы не сорваться. Узко, влажно, жарко. Вот что он сейчас ощущает.       Приятная узость сносит все мечтания Чонгука. Это оказалось даже приятнее, чем он мог себе представить. А вид растрепанного и тяжело дышащего парня был прекраснее всего, что он когда-либо видел.       Чимин сейчас был в сотни раз красивее, чем на своих трансляциях, и Чонгук поверить не мог, что это все реально. Что это все происходит по-настоящему.       Смотря в полуприкрытые, подернутые дымкой возбуждения глаза, он, казалось, вновь оказался у себя в комнате, в теле пятнадцатилетнего подростка, в ту самую злополучную ночь, когда, исследуя порно-сайты, увидел его впервые. Jimochi. Он все еще помнит то томящееся внутри возбуждение при виде этого парня.       Сейчас же все было по-настоящему, и их больше не разделял тонкий экран. Чимин, его Чимин, был сейчас рядом и тихо изнывал от ощущения чего-то нового внутри себя.       Чонгук двигался медленно, позволяя каждому из них привыкнуть к ранее не испытываемым чувствам и ощущениям. Это было намного лучше, чем они могли себе представить.       Чимин выгибается в пояснице, ощущая, как младший, подбирая необходимый угол, наконец касается головкой комочка нервов внутри. Никакие пальцы, никакие игрушки никогда не сравнятся с ощущением горячего тела внутри, и парень тянет Чона на себя, заставляя войти еще глубже.       Чонгук хорошо его подготовил, поэтому проникновение было безболезненным, несмотря на не самые приятные ощущения. Зато сейчас, когда тело привыкло, Чимин испытывал то самое невероятное наслаждение, о котором так много людей говорило. Ему нравится секс. Секс с Чонгуком.       Жарко.       В маленькой палатке жарко до невозможного. Или это все из-за человека перед ним?       Чонгук ловит ладони парня, сплетая пальцы, и придвигается ближе, чтобы уткнуться лбом в лоб. Чимин жадно ловит воздух, прогибаясь в спине, и младшего кроет от диких глаз напротив. Он впервые видит такой взгляд у парня. Даже тогда, в ванной, у старшего не было этих чертей в глазах. Или виной этому то, что произошло утром?       Неужели в Чимине собственник проснулся? От этой мысли приятно тянет в животе, и Чон притягивает парня на себя, буквально насаживая сверху.       Чимин открывает рот в немом крике и смотрит во все глаза на младшего, ощущая внутри каждый сантиметр Чона.       — Слишком глубоко. — Слишком хорошо. Вот что хочет сказать Пак, откидывая голову назад. У него на шее виднеется след от острых зубов младшего, и возможно, на утро Чонгук получит за это, но сейчас, смотря на такого парня, брюнет только сыто облизывается, проходясь носом по основанию шеи. Ему нравится осознавать, что это тело принадлежит ему. Что этот парень принадлежит только ему одному.       — Не отпущу никогда. — Чон сильно сжимает в руках, оставляя небольшой засос в районе сердца, а Чимин только тихо смеется, потому что думает точно так же.       — И не надо. — Он целует, зарываясь пальцами в волосы, и стонет в самые губы, когда младший возобновляет движение, приподнимая за бедра. Чимин все еще диву даётся, откуда в парне столько силы, но не сказать бы, чтобы он против был, охотно поддаваясь навстречу глубоким толчкам.       Их надолго не хватит, они оба это понимают. Опыта у них не так уж и много, точнее, совсем нет, так что финал наступает быстро.       Чонгук кончает первым, опуская Чимина на спину, и после уползает вниз, помогая старшему руками и юрким языком. Блондин прогибается в спине до хруста, когда младший, забросив длинные ноги себе на плечи, принимает его полностью, обдавая жаром возбуждённый член.       Чимин долго продержаться не в состоянии и, пальцами зарываясь в темные волосы, изливается, не успев предупредить младшего. Тот ожидаемо давится, кашляя, и мысленно бьёт себя по лбу. Ничему его жизнь не учит.       Заваливаясь на спину, Чонгук дышит тяжело, облизывая пересыхающие губы, и поворачивает голову, смотря на такого же уставшего Чимина. Оно того стоило. Столько месяцев тайной дрочки в ванной и жизни в постоянном возбуждении рядом с любимым человеком стоили того крышесносного ощущения.       Брюнет тянется вперёд, нежно целуя, и стягивает наконец последний кусок ткани на любимом теле. Ладони проходятся по груди, опускаясь вниз, туда, где на плоском животе виднеются белые пятна.       Он языком убирает остатки спермы и приподнимает бедра вверх, наблюдая, как из покрасневшего отверстия вытекает его собственная сперма. Должно быть, это не самое приятное чувство, но Чон смотрит зачарованно.       Длинные пальцы проникают внутрь неожиданно, и Чимин шипит от саднящего ощущения в заднем проходе. Он шлёпает младшего по рукам, но тот только улыбается задорно, на живот переворачивая старшего.       Чимин давится воздухом, когда стенки анала раздвигаются под действиями шершавого языка. Он невольно подается назад, и брюнет помогает ему, приподнимая рукой под животом.       Чонгук вылизывает его начисто, и у Чимина дрожат колени. Если бы не крепкие руки, что удерживали его на весу, он бы уже давно упал от приятных ощущений.       Блондин чувствует, как начинает вновь возбуждаться, и даже не удивляется, почувствовав головку члена, упирающуюся в него.       — Чертов кролик. — Чимин кусает губы, когда младший вновь входит в него, сразу же задавая быстрый темп. Он уже понимает, что на утро все тело будет болеть, и только мысленно желает себя удачи, прогибаясь в спине, отдаваясь младшему полностью.       Блондин тянет руку назад, в крепкое бедро впиваясь ногтями, и громко стонет, радуясь, что услышать их было некому. В сотнях метрах от них только поле и деревья, и единственным свидетелем всего происходящего была яркая луна, освещающая большой потухший вулкан.       У них впереди вся ночь… нет, не так. У них впереди еще вся жизнь, и Чимин больше не собирается копаться в себе, взвешивая все за и против. Он не хочет больше никаких «если». Сейчас, находясь один на один с любимым человеком на небольшом острове, он понимает, что хочет посвятить этому парню всю свою жизнь. Он не хочет больше думать о том, что будет, если люди узнают, кто он и чем занимается. Он больше не хочет думать о том, что будет, если мать Чонгука выйдет сухой из воды и попытается отобрать у него младшего. Чимин больше не хочет думать о подобном, ведь теперь он знает ответ.       Он не отпустит этого парня никуда, и пусть люди думают что угодно. Он влюблен и любим в ответ. А людям под воздействием этого чувства свойственно становиться эгоистами.       Он не воспринимает ревности и недоверия, но сейчас ему как никогда хочется сказать «Он мой, и только попробуйте подойти ближе». Чимину кажется, что это не его мысли, ведь это не его моральный устрой, но сейчас почему-то это не кажется неправильным.       Он ощущает невесомый поцелуй у основания шеи и не улыбнуться не может. Чонгук чувствует то же, что и он. Он в этом уверен.       Чимин облизывает губы, поворачивает голову в сторону младшего и зависает на мгновение, всматриваясь во влажные, но счастливые глаза. Он чувствует это тоже…       — Я люблю тебя.       Чонгук не может сказать, кто произнес это первым, но это и не столь важно. Главное, что они оба знают и чувствуют это. Одно дыхание, одно чувство, сердцебиение в унисон. Это и есть любовь?