camboy

      Следы на теле все еще не пропали, и Чон пытается скрыть улыбку, когда Чимин смущённо прикрывает ладонями шею, краснея под игривым взглядом Тэхена. Тот не позволяет передохнуть ни секунды, засыпая вопросами о поездке, и блондин откладывает в дальний ящик надежды на долгий сон после изматывающей дороги. Он слишком хорошо знает лучшего друга, поэтому смиренно идет следом за ним на кухню, рассказывая о своих впечатлениях от такого любимого младшим острова.       Чонгук же остаётся в гостиной вместе с Юнги, который приехал по зову Хосока. Мысли были все еще где-то далеко, где палатка под звёздным небом и уютный Чимин под боком, но, к сожалению, ему приходится возвращаться обратно в этот серый и жестокий мир. Брюнет знает, зачем парни здесь, и знает, что Тэхен заваливает друга вопросами впервые не просто из собственного желания, а чтобы отвлечь и увести от Чона подальше. Ким далеко не глупый и не такой наивный, каким может показаться. Он очень жизнерадостный парень, но знает, когда нужно отбросить свою детскую натуру. Он и правда сильный человек.       — Я видел документы, которые ты мне отправил. — Юнги начинает разговор первым, хмурясь только от мысли, что ему приходится иметь с этим дело. Мать самого мелкого в их компании шокирует Мина с каждой минутой все больше, и ему хочется встретить эту женщину. Уж больно интересно посмотреть в глаза столь жадному и алчному человеку. — Как ты вообще адекватным остался с такими родителями?       — Сам не понимаю. — Брюнет невесело хмыкает, включая телевизор.       Он специально оградил их с Чимином от любой связи с миром во время поездки, чтобы старший не видел всего, что происходит сейчас в их городе. На первом же открывшемся канале гудели новости, главным фигурантом которых были родители Чона. Чхве МинСу действовал уверенно и быстро, не позволяя новостным издательствам и на день забыть о делах ведущей компании. Похоже, за время их отсутствия он много чего накопал, ведь теперь помимо материи Чонгука в новостях говорят и про отца Йерим и бывшего политика, что отбывал срок за проституцию.       — Как думаешь, сколько понадобится времени, чтобы завели дело? — Хосок смотрит в экран телевизора, не отрываясь. Ему мало что известно про это дело, но того, что он слышал, хватило, чтобы понять всю серьезность ситуации. Он кидает взгляд на младшего, отмечая поджатые губы. Чонгук всеми силами пытается выглядеть спокойным, но удается это с огромным трудом. По глазам все его чувства заметны, и он ободряюще хлопает младшего по бедру. — Все получится, главное, не теряй надежды.       — Завести дело будет сложно даже с учётом всего этого скандала. У нас слишком мало действительно стоящих улик, поэтому нам приходится работать таким образом. Если нам так и не удастся ничего найти, этот скандал замнут очень быстро. У этой женщины связей больше, чем учеников в моей школе, поэтому приходится кровь, пот и слезы положить на это дело и впахивать, не жалея себя. МинСу-хен уже несколько суток прячется, работая через левых людей.       — Если она до него доберется, что сделает?       — Это только самому дьяволу известно. Но его мало волнует его судьба, главное, чтобы она к его семье не полезла. — Парень вздыхает устало, поднимаясь с дивана. — Если честно, есть одна вещь, которая может помочь делу, правда, не хочется мне это делать.       — Что-то мне не нравится то, каким тоном ты это говоришь. Ты ведь не собираешься натворить глупостей? — Юнги хмурится, осматривая парня с ног до головы. Тот явно что-то задумал, и что-то подсказывало парню, что ничем хорошим это не закончится. Поэтому он собирается вразумить мелкого до того, как все пойдет коту под хвост. — Мелочь, если Чимин пострадает из-за твоих действий, я тебя на кол посажу.       — Не волнуйся, хён. — Чонгук тихо смеётся, разряжая обстановку. — Я не сделаю ничего, что может поставить под удар Чимина. Он самое важное в моей жизни, поэтому я не собираюсь рисковать ни его, ни своей жизнью. Просто я вспомнил кое-что, и если все сложится удачно, то у нас будет достаточно данных, чтобы завести уголовное дело.       — И что же ты хочешь сделать? — Чон не отвечает, только сильнее сжимая кулаки.

***

      Руки начинают трястись, стоит только нажать на ручку и открыть тяжелую деревянную дверь. Давящее на грудь предчувствие чего-то плохого заставляет на несколько секунд замереть, перед тем как, сделав глубокий вдох, переступить порог. В доме давящая на все нервные окончания тишина, и я, желая побыстрее убраться отсюда, делаю несколько шагов по направлению к лестнице.       Быстро поднявшись на второй этаж, я поворачиваю в правое крыло, и оттуда — в первую комнату с единственной в этом доме прозрачной дверью. Безумие, как даже спустя столько времени тут все осталось прежним. Таким же тошнотворно правильным и чистым.       — Ни капли пыли. — Я, усмехаясь совсем невесело, провожу ладонью по рабочему столу, отмечая идеальную чистоту. Похоже, даже в мое отсутствие тут тщательно убирались.       Надежда на то, что мой тайник не был найден, медленно гасла, и я со страхом опускаюсь на колени, следом залезая под старенькую кровать. Тонкая, почти тон в тон с основой кровати фанера была на месте, и я с бешено колотящимся сердцем отрываю ее, доставая заветные клочки бумаги. Они уже совсем затерлись от времени, но текст был все еще хорошо виден, поэтому, надежно спрятав бумагу во внутренний карман ветровки, я выбираюсь из-под кровати. Нужно сваливать отсюда как можно скорее.       Спустившись на первый этаж, я бреду к двери, намереваясь быстрее покинуть ненавистный мной дом, но глаза цепляются за стоящие на полу гостиной коробки.       — Это ещё что? Они решили убежать? — Распаковывать коробки было опасно, ведь тогда будет заметно, что к ним кто-то прикасался, да и времени на это не было совсем. Уже покидая когда-то бывшую моей комнату, я получил сообщение от Юнги-хена о том, что родители вышли из здания офиса, а это значит, что скоро они будут тут.       Я уже собирался бросить идею с коробками, когда заметил на одной из них повреждение. Оно было не особо заметно, но аккуратно расковырять его было возможно.       Подтянув к себе увесистую коробку, я аккуратно надорвал картонку в самом ее низу. В глаза сразу бросились небольшие капсулы без каких-либо надписей.       — Это что ещё за херня? — Осторожно, чтобы ещё больше не навредить упаковке, я достаю один из таких пузырьков. Он по размеру не больше мизинца, поэтому пропажу они заметят, только когда начнут пересчитывать количество товара. А это явно был какой-то товар, и что-то мне подсказывает, что его предназначение не порадует меня.       Сделав несколько фото коробок и найденного вещества, я поправлю ее края и направляюсь к выходу. Нужно будет отправить все, что удалось найти, МинСу-хену, но для начала нужно выбраться отсюда.       По правде говоря, я чувствую себя странно, находясь в этом доме. Такое чувство, будто что-то душит меня и покоя не даёт. Я провел в этом месте детство, но почему-то при взгляде на такие знакомые мне вещи все кажется чужим. Словно это никогда и не было моим домом. Так оно, наверно, и есть. Это скорее золотая клетка, чем уютное гнёздышко. Вот только сидеть в ней я больше не намеревался.       Захлопнув двери машины, я делаю глубокий вдох, успокаивая себя. Шанс попасться родителям совсем не привлекал меня, поэтому те несколько минут, что я находится внутри, я не мог даже вздохнуть свободно. И именно сейчас я это осознал, когда, пытаясь отдышаться, давлюсь воздухом.       Сокджин смотрит на меня растерянно, не понимая, почему я вдруг начал кашлять, и от этого меня на смех тянет. Боже, как же я раньше не понимал, насколько сильно это место и люди, живущие там, давили на меня. Только сейчас, вернувшись в место, которое я раньше называл домом, я понял, что на самом деле это самая настоящая тюрьма.       Теперь роскошный сад на заднем дворе дома, в котором я так любил проводить время в детстве, умоляя родителей позволить мне делать уроки там, больше не казался таким прекрасным. Коридоры, по которым в отсутствие родителей дома я носился, больше не казались такими длинными и светлыми. Большие семейные портреты, которые так восхваляли друзья родителей, теперь пугали своей мрачностью и пустотой во взгляде. Когда я был совсем ребенком, это не казалось таким очевидным.       — Куда едем? — Джин заводит машину, прося пристегнуть ремень, и я, смотря в окно, понимаю одну простую истину. Причина, по которой мне было так тяжело находится в этом доме, не в том, что там хранятся не самые хорошие воспоминания, а в том, что мой дом теперь далеко отсюда. В одном красивом молодом человеке, что в своих маленьких ладонях держит весь мой мир.       — Домой. Поехали домой. — На глазах выступает предательская влага, и я, быстро пристегнув ремень, отворачиваюсь к окну, чтобы парень не увидел моего состояния.       — Хорошо. — Моих волос касается большая ладонь, и сдержать слезы больше не удается. — Поплачь. От этого станет легче.

***

      Чимин встречает нас на пороге, сразу же обнимая, стоит ему увидеть мои покрасневшие глаза. От него приятно пахнет недавно купленным мной шампунем, и я сильнее прижимаю парня к себе, зарываясь ладонью и носом в мягкие прядки. Где-то на фоне слышны саркастические шутки Юнги-хена и истеричный смех Сокджина, но сейчас было на это все плевать. Я был дома, и это все, что имело значение.