День 6
Среда, двадцать первое декабря
17:01
Кит не мог поверить, что согласился на это. Прямо сейчас он находился в галерее игровых автоматов, находящейся в полутора часах езды по шоссе в Скоттсдейле, штат Аризона. Зачем они поехали в такую даль? И почему Кит был здесь? Они будут играть в лазертаг. Лэнс придумал это, и он был непреклонен в своем выборе. Несмотря на мольбы остальных, он категорично заявил, что семейное свидание состоится в Wunderworld Arcade. Весь вечер они будут играть в видеоигры, есть дорогущий попкорн и носиться по лазертаг-арене. В любой другой ситуации Кит был бы в восторге от столь прекрасной возможности навалять Лэнсу, посоревноваться с ним с бластерами и лазерными пушками наперевес, но не в этот раз. Этот матч во время вечернего свидания кардинально отличался от игр в лазертаг с друзьями в университете. На этот раз Кит и Лэнс в одной команде, что, несомненно, тоже круто, Кит был рад этому. Он был более чем готов сражаться с псевдоинопланетяшками вместе с Лэнсом. Вот только им предстояло сразиться не с инопланетянами, а с другими членами семьи, которые тоже были на свидании, — пара против пары, и поэтому Кит с ума сходил от волнения. Три команды: фиолетовая (Роза и Хайме), зеленая (Дэниел и Рэйчел) и, к недовольству Лэнса, красная (Кит и Лэнс). Он, Рэйчел и Роза были полны предвкушения, взволнованные и взбудораженные, как дети. Они чуть ли не наперегонки помчались к лазертаг-арене, почти сразу же определившись с цветом жилетов. Хайме и Дэниел втихаря радовались тому, что вообще пережили дорогу до Скоттсдейла. А Кит… Черт возьми, Кит просто волновался, как бы Роза не сломала бедро в таких поскакушках. Их инструктором оказалась низенькая девушка-подросток по имени Люси, которая надувала пузыри из жевательной резинки, слишком громко лопая их, и у неё было такое выражение лица, словно она умирала от скуки. Она объяснила им правила игры после того, как все три пары выбрали цвет своей команды (что, честно говоря, было тем ещё испытанием — сплошные препирательства и шутливые перепалки). — Ладно, — начала Люси, в сотый раз надув и лопнув пузырь, — Правила таковы: не бегать, не кричать, не перепрыгивать через препятствия. Держать бластер двумя руками. А, и ещё: никаких физических контактов. — Черт, — пробормотала Рэйчел. — Вот облом. Лэнс фыркнул. — Почему? Вы с Дэнни уже хотели начать целоваться прям на арене или что ещё похуже? — Не-а. Мы планировали как следует пропнуть твою задницу, убогий, — выпалила Рэйчел, рассмеявшись. Их инструктор, Люси, просто щелкнула пузырем жвачки. — Делайте что хотите, мне всё равно. Только ничего не сломайте. Она перечислила оставшиеся правила, вяло кивая головой при объяснении подсчета очков, и Кит опасался, что от её занудного тона Хайме заснет. Как только она закончила, все гуськом проследовали за ней к черной двери. Арена была потрясающей: вспышки неоновых цветов виднелись то тут, то там в тёмной комнате, обозначивая большие черные препятствия причудливых форм и размеров и очерчивая настенные изображения космических пейзажей, галактик и планет. — Ладненько, — пропела Люси, набирая какой-то код на панели с клавиатурой у стены, — У вас пятнадцать минут. Веселитесь там и всё такое. — Удачи, — провозгласила обрадованная Роза, прижимая бластер к груди. — Да будет игра честной! Лэнс только ухмыльнулся, следуя за остальными на арену. Низкий роботизированный голос раздался из динамиков над их головами: — Воины! Приготовиться! Три команды выбежали на арену, тут же разделяясь и исчезая в направлении баз их цветов. Зазвучал чересчур громкий дабстеп, звук отражался от поверхности игровых препятствий, и поэтому ни сказать что-либо, ни расслышать собеседника не представлялось возможным. — Готовы, блять, просрать по полной? — Рэйчел попыталась перекричать музыку, она уже схватила бластер и приготовилась бежать. Её переполнял восторг, широкая улыбка расцвела на её лице, а щеки уже покраснели от жары на арене. Рэйчел вела себя, как подросток, и не сказать вовсе, что она — мама двоих детей, оставшихся дома. — Эй! — шикнула на неё Роза со стороны фиолетовой базы в другом углу арены. — Никаких ругательств! Голос из динамиков начал обратный отсчет от десяти, и Кит перехватил свой бластер, занимая оборонительную позицию. — Mamá, ну сейчас-то мы можем ругаться матом, если захотим, — громко заныл Лэнс. — Мы ведь на свидании для взрослых! Без детей! Кит не мог видеть Розу, но ему хватило воображения представить её лицо: вздернутый нос, изогнутые ресницы, игриво приподнятая бровь, самодовольство и надменность во взгляде. — Вы сами еще дети, и я отказываюсь произносить слово «блять» в вашем присутствии. Лэнс ахнул, выражение притворного отвращения и досады появилось на его лице. — Ма! Как ты смеешь? Мне почти двадцать один! — Просто позволь своей матери повеселиться, — утешил его Хайме. — Ребята, соблюдайте правила безопасности, хорошо? — Тссс! — Роза закричала, — Обратный отсчет! Приготовьтесь! Она была права: громкий роботизированный голос уже объявил начало отсчета от пяти. Четыре, три, два, а затем… Один. И тут же Рэйчел первой ринулась вперед, издав весьма выразительный боевой клич. Её силуэт виднелся за препятствиями, покрытыми неоновыми бликами, и пару секунд Кит наблюдал, как Рэйчел перепрыгивает куски пенопласта, замаскированные под валуны, и длинные пряди её собственных волос немилосердно хлестали её по щекам. — Итак, — начал было Лэнс, оттаскивая Кита назад, чтобы он не бросился в бой сгоряча. — Нам нужно продумать стратегию сражения. Кит бросил на него беглый взгляд. — Серьезно? Это всего лишь лазертаг, а не битва за наши жизни, Лэнс. — Ты чокнулся? На арене всегда нужна стратегия! Я должен победить! Ни за что не проиграю кому-нибудь из этих стариканов. — Ну ок, — буркнул Кит, повернувшись к нему, они оба спрятались за высоким столбовидным препятствием. — Что ты там задумал?День 6
По-видимому, Лэнс много чего задумал. Перед поездкой в Скоттсдейл он разработал две боевые стратегии, одна из которых включала в себя использование зеркал и черной изоленты. Кит сразу же отмел этот вариант, вместо этого согласившись действовать по плану Б: разделиться, чтобы атаковать обе вражеские команды. — Ты пойдешь туда один и сразишься с моим братом и Рэйчел. Им, может быть, недостает меткости, но за ними трудно угнаться. Ты быстрый и сможешь свести на нет их совместные усилия. Моих родителей не бери в расчет, они уже старые. — А ты что будешь делать? — проворчал Кит. — Я довольно часто играл в лазертаг и знаю, что кому-то нужно защищать базу. Этим и займусь. Ещё можно очки подзаработать, стреляя по их базам издалека. Кит фыркнул, но кивнул ему. — Пофиг, давай просто сделаем это. Они посмотрели друг на друга, прежде чем броситься бежать в разных направлениях. Кит двигался быстро, маневрируя меж больших столбов, коробок и других предметов, используемых в качестве препятствий на арене. Он направлялся к базе Рэйчел и Дэнни, чтобы атаковать её, — неплохая возможность заработать очки для красной команды. Разумеется, вскоре Кит столкнулся с Рэйчел. В тот момент, когда они увидели друг друга, Рэйчел прицелилась и выстрелила, чуть не зацепив датчик поражения на плече Кита. Но в нужный момент он извернулся так, чтобы контратаковать и пустить инфракрасный луч в её грудь. Ну ладно, возможно, Лэнс прав. Кит был быстрым. Битва продолжилась, и Рэйчел пыталась одурачить его, заманить в ловушку, помчавшись вслед за ним через арену. Кит был полон решимости одолеть её, но он чувствовал себя странно: впервые он соревновался с кем-либо, кроме Лэнса. Рэйчел, как Кит уже понял, любила соревноваться так же сильно, как и Лэнс. Кит мало что знал об этой молодой женщине. Лэнс лишь вкратце описал ему свою сноху, и они толком не общались пока. Рэйчел была лучшей подругой Дэнни, его женой и по совместительству коллегой-юристом. Кит мог только предположить, сколько страху она наводила в зале суда одним своим присутствием. Он также знал, что у неё прекрасный характер: жизнелюбие и оптимизм сочетались в ней со способностью устрашать. Они преследовали друг друга, петляя вокруг барьеров арены, и оба не могли остановиться, оба стремились победить. Их бой был динамичным, движения — быстрыми, резкими, они промахивались с одинаковой частотой. Так продолжалось до тех пор, пока Кит не споткнулся и не рухнул всем телом на пол в углу арены. Он коротко вскрикнул, врезавшись в покрытую неоновыми бликами стену, удар был сильным, но всё же не смертельным. Он скорее испытал шок, нежели что-либо ещё, хотя боль пульсировала в его левом боку и отдавалась в плечо. Рэйчел бросилась к нему, пристегнув свой бластер к креплению на жилете. Она протянула руку, чтобы помочь ему подняться. — Ты в порядке? — за какие-то доли секунды она посерьезнела, в тоне её голоса сквозило беспокойство. Кит кивнул, улыбнувшись, и ухватился за её протянутую ладонь. — Да, спасибо. Рэйчел ухмыльнулась. — Ну, тогда… — одним быстрым движением она отцепила бластер, прицелилась и выстрелила, попав в датчик поражения на его груди. — Эй! — завопил он, потянувшись за своей пушкой. Вот только, к ужасу Кита, бластера рядом не было. Во время игры в лазертаг бластеры обычно крепились колечком из проволоки на крючок на боку жилета. Но Кит врезался в стену, и его бластер отлетел хрен знает куда, крючок вырвало, а проволочное кольцо деформировалось. Как оказалось, пушка лежала всего в паре метров от него, при столкновении пластик испачкался и поцарапался. Глаза Кита расширились. — Рэйчел, не надо… Он опоздал. Женщина уже схватила его бластер. Она хихикнула, прижимая к себе пластиковую пушку. — Не-а. Надо. Кит застонал, явно раздраженный. — Ну хватит! Это нечестно. Усмешка. — А кто сказал, что лазертаг-матч должен быть честным? Кит выругался. Теперь он жалел о том, что не согласился воспользоваться черной изолентой, как предлагал Лэнс. Тогда он смог бы её обмануть. — Перестань, — Кит готов был умолять, он потянулся за бластером, но Рэйчел, игриво подмигнув, отскочила от него. — Просто отдай мне мою пушку. — Не-а. Это мое преимущество. Я выиграю этот бой, нравится тебе это или нет. Кит снова чертыхнулся, всё ещё пытаясь выхватить бластер. Но ему так и не удалось, несмотря на то, что они были примерно одного роста. Рэйчел явно приходилось частенько уворачиваться и выхватывать что-либо из чужих рук. В конце концов, она — мама Матэо. Теперь он был уверен на все сто: в зале суда эта женщина наводила на всех дикий ужас. После третьей попытки добраться до своего бластера Кит наконец сдался. — Ладно, — проворчал он, сложив руки на груди. — Чего ты хочешь? Ухмылка на её лице была дьявольской, кривой, и от этого Кит ещё больше забеспокоился. — Я хочу занять вашу базу, но сперва мне нужно избавиться от Лэнса. Он охраняет её, я знаю. — Значит, — начал Кит, обдумывая её слова в поисках объяснения, — ты хочешь, чтобы я отвлек его, что ли? — Ага, — отчетливо произнесла она и перехватила пушку Кита другой рукой. — Тупость какая. Ни за что не стану тебе помогать. — Нет сделки — нет оружия. Нет оружия — нет очков для команды. Ты проиграешь в любом случае, но можешь хотя бы попробовать вернуть свой бластер. Кит нахмурился, сознавая, что Рэйчел — серьезная угроза. Она без зазрения совести пользовалась уловками и пыталась сторговаться; Лэнс и Кит действительно недооценили её способности. Выяснилось, что она не только превосходно играет в лазертаг, но и неплохо манипулирует людьми. И ещё она была совершенно права. — Это шантаж, и тебе известно об этом. Женщина улыбнулась. — Я работаю с преступниками, парниша. И прекрасно сознаю, что делаю. Он смотрел на неё ещё несколько мгновений, пытаясь обдумать её предложение, а затем наконец согласился. — Хорошо, — выкрикнул он, бросившись в направлении красной базы, чтобы найти Лэнса. — Но тебе лучше выполнить свою часть сделки!День 6
Как ему сделать это? Киту огромных трудов стоило заставить Лэнса сделать домашку в общаге, а тут надо было отвлечь его во время лучшей игры в его жизни. Кит знал, что существует лишь один способ, иного выбора нет. Прельщала ли Кита подобная перспектива? Нет. Столь нелепая ситуация, и всё же Кит не мог придумать ничего другого и поэтому решил следовать своему плану. Путешествие назад через арену было опасным, особенно без оружия. Совершенно беззащитный Кит передвигался короткими перебежками, прятался за неоновыми баррикадами, чтобы никто его не увидел. Ему пришлось ползти часть пути, и линолеум, покрывающий пол арены, скрипел под его наколенниками. Он ворчал от злости, ненавидел самого себя, лазертаг, Рэйчел, весь мир, но всё же двигался вперед в поисках Лэнса. Он прошмыгнул мимо пары столбов, скрываясь от врага, и у красной базы обнаружил своего сокомандника, перезаряжающего бластер. Ярко-алый неоновый свет отбрасывал блики на его смуглую кожу, и на мгновение Кит словно дар речи потерял, не в силах взгляд от него отвести. — Л-Лэнс! — крикнул он, смущенный донельзя. Тот поднял голову и улыбнулся Киту. — Ты уже захватил их базы? Кит сглотнул и мотнул головой. — Тогда возвращайся и… Погоди-ка. Где твой бластер? Кит прикусил губу. Вся эта ситуация казалась Киту такой странной, такой неправильной. Всё шло не по плану, такого не должно было произойти. Ничто больше не имело значения, и то, что он собирался сделать с Лэнсом, не должно было ни в малейшей степени повлиять на его эмоциональное состояние. Они уже обсудили это, пришли к согласию и тысячу раз все обговорили, это всего лишь часть их аферы, большой лжи их псевдоотношений. Это всё лишь на словах. Подразумевалось, что это всё будет так «просто». Независимо от того, сколько раз Кит с упорством отмахивался от этой мысли, отрицал её, правда становилась всё очевиднее и страшнее. Это было нихера не «просто». Это было куда больше, чем «просто», это было болезненно, и приятно, и трудно, и совершенно неожиданно. «Сделай это, — умолял себя Кит, — Сделай это уже, и дело с концом. Нужно выполнить часть сделки». Руки его сильно тряслись. Кит потянулся к Лэнсу, чтобы пальцами коснуться его подбородка, и заговорил шепотом, приблизившись к нему: — Я тебя сейчас поцелую. Если ты против, скажи мне «нет». Кит скорее почувствовал, нежели услышал, что Лэнс ахнул, набрав полные легкие воздуха. Он не двигался, даже вздохнуть не смел, так и стоял молча, пока Кит водил подушечкой большого пальца вверх по линии его челюсти. — Н-но почему? Они стояли так близко друг к другу, что Кит мог различить темные крапинки по краям радужек его синих глаз. Издалека его глаза казались темнее из-за красных флуоресцентных лучей, пронзающих темноту арены, но с такого расстояния Кит мог видеть всю глубину цвета и еле заметные ободки на радужках, разграничивающие оттенки синего. — За нами наблюдают, — тихо объяснил Кит. Он не смел отвернуться, и они оба вполне осознанно прижались друг к другу еще теснее. Лэнс моргнул. — Скажи мне «нет», и я остановлюсь. Кит закрыл глаза, он ждал, просто ждал, пока Лэнс оттолкнет его. Ему нужно было услышать это ебаное «нет», он жаждал этого, он хотел хоть какого-нибудь подтверждения того, что дальше у них не зайдет. Не то чтобы Кит боялся поцелуя. Наоборот, он этого хотел. Нет, он страстно желал этого, алкал всей душой, это желание теплилось в его груди, от одной лишь мысли о поцелуе Кит весь горел изнутри. Однако он боялся последствий: чувств, которые, как Кит уже знал, лишь начали расцветать в его сердце. — Пожалуйста, скажи мне «нет», — повторил Кит, почти касаясь краешка его губ, своим горячим дыханием обжигая кожу Лэнса. И тут же Лэнс, словно испуганный, словно колеблющийся до последнего, обнял Кита, прижав его к себе. А затем он поцеловал его.День 6
Кожа. Кит влюбился в кожу Лэнса. Липкая от пота, но гладкая на ощупь. Киту хотелось касаться его всем телом, прочувствовать его полностью: каждый волосок на его коже, каждый шрам, каждое пятнышко, каждую веснушку. Он пальцами коснулся шеи Лэнса, заскользил к затылку, слабо потянув его за волосы. Губы. Кит влюбился в губы Лэнса. Они были мягкими и влажными, и Лэнс с таким нетерпением и страстью (страстью?) целовал его разомкнутые губы, прижимался к нему, кончиком языка скользя по внутренней поверхности его зубов, от чего Кит коротко постанывал против воли. И от звуков его стонов и тихого урчания Лэнс с вожделением цеплялся за его футболку и прихватывал его волосы. Жар. Кит влюбился в этот жар. Поцелуй был горячим, глубоким, жадным, они не могли остановиться, даже затаили дыхание. Им уже было так жарко после беготни на арене и битвы в свете неоновых огней. Уровень адреналина в крови подскочил до предельно допустимого, коктейль из дофамина, серотонина и прочих гормонов ударил в голову, что лишь ещё больше сблизило их, заставило вцепиться в ткань одежды, хотелось целоваться ещё жарче, дышать глубже, чувствовать друга друга острее. Лэнс. Кит влюбился в Лэнса. Кит не знал, как он докатился до такого. Трудно раздумывать над чем-либо, когда запускаешь руки под футболку своего возлюбленного, и еще трудней, когда этот самый возлюбленный засовывает язык в твой рот. Спиной Кит касался стены, его черная футболка цеплялась за краешки объемного неонового граффити, украшавшего темный столб. Жилеты мешались, не давая прижиматься вплотную, и поэтому они почти сразу же сняли их, чтобы быть ещё ближе. Лэнс подцепил указательными пальцами шлёвки на джинсах Кита, притягивая его таз к своему телу. Он коснулся ладонью кожи на его животе, провел вниз, по бокам и пояснице, и от всего этого Кит задрожал. Он сходил с ума, пребывая в шоковом состоянии, он больше не мог ни мыслить трезво, ни решиться на что-либо ещё. Фенилэтиламин, окситоцин, целый букет эмоций и новых ощущений смешались воедино, гулко отдаваясь в его опустевшем черепе, пульсируя в висках, и резкий выброс эндорфина в кровь заставил Кита зажать в кулаке край футболки Лэнса и потянуть на себя. Кит целовал его так, как ему всегда хотелось, он позволил себе то, о чем и мечтать не мог. И ничто не мешало ему снова и снова целовать Лэнса, неспешно ласкать его, касаться и гладить как ему только вздумается, потому что всё это было понарошку, это было частью сделки, частью их придуманных отношений, тактикой, прикрытием. Для Лэнса это всё не по-настоящему (ну, по крайней мере Кит так думал), но для Кита их поцелуи были, несомненно, единственной, хоть и суровой реальностью. Как оказалось, целоваться с Лэнсом — словно заново с ним познакомиться, словно взглянуть на него с совершенно новой стороны. Кит видел настоящего Лэнса Санчеза в его наиболее уязвимом состоянии, морально уничтоженного, подверженного панике, сражающегося с самим собой. Они прошли через моменты единения, сблизились в этом плане, но в физическом… Кит и Лэнс были близки в физическом плане лишь один раз, той ночью под сияющими звездами, когда Кит дотронулся до шрама на боку Лэнса. И сейчас он снова прикоснулся к нему, но на этот раз с совершенно другим намерением. Он прижал ладонь к шраму, с силой сжимая его кожу, и Лэнс застонал ему в рот, задыхаясь, и вздрогнул от необычного ощущения. Боже. Этот парень его погубит. Кит не знал, сможет ли остановиться первым. Рождественские каникулы закончатся, и их псевдоотношениям тоже придет конец. Отныне это никогда не повторится, этого больше никогда не произойдет, возможность поцеловать Лэнса исчезнет навсегда. Киту нужно было бережно хранить воспоминания о поцелуях с ним, прежде чем эти моменты канут в прошлое. Поэтому он целовал его с таким рвением, с таким желанием, постанывая и крупно дрожа. Он вытащил руки из-под футболки Лэнса, чтобы обнять его за шею и коснуться его волос, снова слабо сжав и потянув короткие темные пряди. Он пропустил их сквозь пальцы, поглаживая, от чего Лэнс тяжело задышал. Кит не был уверен в том, что ему не послышалось, когда разгоряченный, трепещущий Лэнс, грудь которого часто вздымалась, простонал его имя. Казалось, от одной лишь мысли, что Лэнс произнес его имя в подобной ситуации, его сердце взорвется, отдаваясь гулкими ударами в ребра. — Кит, — снова пробормотал Лэнс, крепко сжимая его бедра и притягивая к себе. Лэнс действительно сказал это. Лэнс, блять, позвал его по имени. Кит был готов закричать, или спрыгнуть с крыши какой-нибудь высотки, или пробежать марафон, или сотворить ещё что-нибудь в этом роде. Но он не мог, и прямо сейчас он всё ещё находился в углу лазертаг-арены, и он лишь целовал Лэнса, ласкал его, не в силах остановиться. Киту хотелось целовать его веки, его нос, эти его дурацкие большие уши, его усыпанные веснушками лопатки, его пупок, костяшки пальцев, мягкую кожу на бедрах… Но он не мог этого сделать. Такие поцелуи дарили друг другу только настоящие влюбленные. Не понарошку. Постороннему бы показалось, что они оба полностью увлечены, поглощены своим занятием, зачарованы поцелуем (это, разумеется, было чистой правдой). В атмосфере чуть ли не физически ощущались вожделение, страсть и огромное, нескрываемое сексуальное желание, излучаемые ими. Но неужто Кит и Лэнс понимали, что оба чувствуют это? Нет, совсем нет. Им обоим казалось, что эмоции и чувства, вызванные у каждого поцелуем, были односторонними, неразделенными. Оба хотели этого, оба желали продолжить начатое, перейти от поцелуев к чему-либо большему. Но, к сожалению, оба были невнимательны и несообразительны до смешного, до крайности. Если бы остальные узнали правду, им бы захотелось биться головами о неоновые столбы, потому как во всем свете не нашлось бы никого глупее Кита и Лэнса, абсолютно ничего не замечающих и не понимающих намеков. К счастью для этих двоих, члены семьи, присутствующие на свидании, не знали правды, даже не догадывались. Им Кит и Лэнс казались по уши влюбленными, с такой пылкостью и рвением тянущимися друг к другу и полностью позабывшими про игру (что тоже было правдой: две истины, перекрытые ложью, сплошное недопонимание, сама идея их псевдоотношений обратилась хаосом, всё шло не по плану). И тут же, словно их ножом разделили, оба парня отпрянули друг от друга. К их удивлению, Дэнни воспользовался преимуществом, атаковав их. Он подбежал к ним, обеими руками держась за свой бластер, и несколько раз выстрелил по их жилетам, валяющимся на полу арены. А рядом с ним была его презренная жена, прижимающая к груди бластер Кита. Пару секунд Кит и Лэнс просто смотрели на них, потрясенные и ошеломленные. Все пошло под откос: во-первых, они проиграли, во-вторых, не то что проиграли, они позорно просрали игру, а в-третьих? Во всем виновата Рэйчел.День 6
Среда, двадцать первое декабря
17:21
Лэнс разозлился. А Кит… Кит был смущен. Поцелуи с Лэнсом оставили сладостно-горькое послевкусие. По правде говоря, так он всё себе и представлял. Вот только ему бы хотелось, чтобы их первый поцелуй произошел в каком-нибудь другом месте, получше галереи игровых автоматов, где-нибудь в романтической обстановке, а не в чертовом лазертаге. А хуже всего было то, что Роза всё видела, — они сосались как два перевозбужденных тинейджера (ну, иначе про них и не скажешь), и теперь её подозрения по поводу того, что они сутками трахаются как кролики, скорее всего, стали непоколебимым убеждением. Это лишь подкрепляло всю их плохо продуманную аферу с недоотношениями, но, конечно, ни капли не помогало Киту добиться расположения Розы. Красная команда (Лэнс и Кит) заняла последнее место, проиграв со счетом свыше восьмидесяти тысяч очков. Рэйчел и Дэнни официально стали победителями, одолев остальных лишь благодаря тому идиотскому трюку, который они провернули в самом конце. Они захватили красную базу, несколько раз выстрелили в датчики поражения на жилетах Кита и Лэнса, и то, что никто из них даже не мог отпор дать, лишь сыграло в их пользу. — Это было так же легко, как совершить ограбление банка в городе, где нет полицейских! — воскликнула Рэйчел, всё ещё хвастаясь их с Дэнни победой. Лазертаг-матч уже закончился, и инструктора вежливо попросили их освободить арену и никогда больше не возвращаться сюда (потому что они нарушили слишком много правил). Все три пары направились на фуд-корт, расположившись за столиком на полукруглом диване. Лэнс с досады бился лбом о столешницу, громко причитая: — Не могу поверить, что проиграл, — пробурчал он себе под нос в седьмой раз за вечер, — Пожалуйста, пожалуйста, давайте сыграем ещё разок! Рэйчел рассмеялась, потягивая через трубочку коктейль с мятой и печеньем Орео, которым она делилась с мужем. — Не-а, больше никаких игр. Твой парень сломал свой бластер. — Потому что ты толкнула его в стену, — Лэнс, оторвавшийся от стола, констатировал сей факт, — И ты шантажировала его, чтобы я отвлекся, пока мы целовались. Это незаконно. — Незаконно? Ничерта подобного. Я знаю законы. Хайме, казалось, чувствовал себя крайне неловко с той же минуты, как их выгнали с арены. Кит знал, что мистер Санчез изо всех сил старался сохранять непринужденный вид, и иногда он заставлял себя улыбаться или смеяться над шутками Лэнса и Рэйчел. Больше всего на свете Хайме хотелось поддержать сына, и именно поэтому он согласился поехать на это чертово семейное свидание. Кит молчал, наблюдая за шутливой перепалкой Лэнса с его снохой. Он сделал глоток клубничного молочного коктейля, которым делился с Лэнсом (тот сам выбрал вкус, пробубнив что-то типа того, что клубника — пища настоящих альфа-самцов, и Кит согласился только потому, что хотел пить с ним из одного стакана). Делиться молочным коктейлем было так романтично, мило и совершенно по-гейски, а Кит как раз считал себя милым геем-романтиком. — В любом случае, — продолжила Рэйчел, макая палочку картошки фри в коктейль, — Лэнс и Кит такие мерзкие. Стопроцентно подтверждено мною. — Ммм, нет, — ответил Лэнс обвиняющим тоном, указывая пальцем на Рэйчел и Дэниела, — Помните, как несколько лет назад Дэнни впервые привез Рэйчел к нам домой на Рождество? Вы вели себя в десять раз хуже. Я чуть не умер от передоза няшности, пока смотрел, как вы миловались при всех. — А кто только что лизался посреди лазертаг-арены? Точно не мы, — резко выпалил Дэнни, наклонившись вперед, чтобы пристально посмотреть на Лэнса и этим смутить его. Лэнс открыл было рот в попытке оправдаться, но Роза прервала его: — Ну все, цыц! Я хочу поговорить о былых временах, — она усмехнулась, вспоминая что-то, сентиментальность явно была присуща ей, — Давным-давно, когда Рэйчел и Дэнни учились в колледже! Вы двое были такими милыми, а Дэнни постоянно краснел. — Кое-кто тут тоже постоянно краснеет, — пробормотала Рэйчел, и Лэнс пихнул её в бок локтем. Он действительно покраснел, щеки его полыхали алым румянцем. Роза повернулась к Киту и оживленно заговорила, жестикулируя: — Рэйчел и Лэнс ненавидели друг друга с самого начала. Это было ужасно. Лэнс даже засунул нижнее белье Рэйчел в морозилку, а потом свалил все на Клео. Рэйчел махнула Киту рукой, случайно капнув стекающим с картошки фри кетчупом на стол. — Я была в ярости! Он вел себя, как малолетний ублюдок, но я ему отомстила. Я провернула тот странный розыгрыш с ведром воды над дверью… — и тут она запнулась и повернулась к мужу. — Как он называется? Дэниел сидел с невозмутимым выражением лица, пораженный тем, что его жена не знает столь простых вещей. — Розыгрыш с ведром воды, дорогая. Рэйчел снова взмахнула руками, широко раскрыв глаза. — Да! Да, именно этот. После этого меж нами развязалась настоящая война, мы постоянно устраивали всякие розыгрыши, а потом стали лучшими друзьями. Не так ли, Лэнс? — она повернулась к сидящему рядом с ней Лэнсу и приподняла брови в ожидании подтверждения своих слов. Лэнс нахмурился. — Ты предала нашу дружбу, Рэйчел Элиза Санчез. Кит понял, что улыбался всё то время, пока Рэйчел и Лэнс препирались, пока Роза рассказывала ему о всех шалостях Лэнса. Его поражало лишь одно: Рэйчел, женщина, даже не связанная кровным родством с Санчезами, так хорошо вписалась в их семью, она была так похожа на них по характеру, так подходила им. И, как ни странно, Кит завидовал ей по этой причине. Какая-то часть Кита тоже отчаянно желала создать узы с семьей Санчез, сродниться и связаться с ними по-настоящему, а не только в качестве какого-то там «бойфренда на каникулы», чью роль ему приходилось играть сейчас. Воспоминания об этих моментах будут преследовать Кита на пути обратно в Орегон, будут неожиданно всплывать в памяти, вызывая у него былые эмоции, будут ранить его. Дни, проведенные с этими людьми, Кит запомнит на всю жизнь. Ещё одна неделя, и он уедет и больше никогда не увидит членов семьи Санчез. Больше никогда не поиграет в машинки с маленьким Матэо, который больше никогда не будет его партнером по преступлению. Из его жизни исчезнет Жози, темноволосая девочка, которой он ласково улыбался за обеденным столом. Она всегда краснела и улыбалась ему в ответ. Он больше никогда не увидит Клео, девушку, которая рассказывала ему всякие интересные штуки и беседовала с ним на разные темы, с которой он разговаривал, пока мыл посуду, и руки его были по локти в мыльной воде. Бенджи попрощается с ним и больше никогда не подразнит его, не расскажет ему истории из жизни маленького Лэнса, не научит его испанским ругательствам. Дэниел и Рэйчел тоже исчезнут, и их маленькая Изабелла, пускающая мыльные пузырики в его сторону, больше никогда не потянет его за волосы, как она любила делать, когда его просили подержать её на руках. А Роза? Он будет скучать по ней, возможно, сильнее, чем по всем остальным. Ему будет не хватать её смеха и нелепых шуток, намеков на осведомленность об их несуществующей сексуальной жизни и наставлений по поводу безопасного секса, о котором она говорила вслух с такой легкостью и открытостью. Он будет скучать по её танцам под поп-музыку во время приготовления обеда и по её привычке отчитывать своих детей, постоянно косячащих. Роза, обладающая невероятной красотой, с морщинками на лице, с округлыми животиком и плечами, с пухлыми щечками, с лучистыми отметинками у складок век, с пятнышками, крапинками и прочими следами старения, усеивавшими её кожу и руки подобно звездам, и он будет скучать по ней. И всего этого ему будет не хватать, когда он покинет дом Санчезов и Розу, но сильнее всего он будет тосковать по её улыбке, которую больше никогда не увидит. Роза всегда улыбалась, и не имело значения, печаль ли в её улыбке, радость ли, или же смесь и того, и другого. Улыбка всё время украшала её лицо, когда она готовила, когда пела, когда стояла в своем халате посреди кухни, громко ругаясь на Бенджи, чтобы тот покормил собаку, она улыбалась, когда замечала, что Кит смотрит на неё и взгляд отвести не может. И вне зависимости от того, какая улыбка цвела на её губах в тот или иной день, она всегда излучала ласку и любовь, и все вокруг тянулись к ней как к солнечному свету. «Если бы я мог выбрать любую женщину на свете себе в матери, кого бы я выбрал?» Кит думал над этим. «Роза. Я выбрал бы Розу». Кит размышлял с рассеянным видом, ни на что не глядя, пока остальные хихикали, подшучивая друг над другом, продолжая семейную беседу о всяких пустяках. Он словно выпал из реальности, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг. А затем он очнулся от одного лишь прикосновения лэнсовского пальца к своей руке. — Кит? — тихо молвил Лэнс, он выглядел слегка обеспокоенным. — Ты в порядке? Кит несколько раз моргнул, прежде чем кивнуть. — Да, — пробормотал он, качнув головой, — Всё нормально. Через десять минут они закончили трапезу, и Хайме настоял на том, чтобы рассчитаться за всех. Они вернулись в зону игровых автоматов, и, как только Роза и Хайме зашагали в сторону выхода, Лэнс заорал в знак протеста. — Мы не можем уйти прямо сейчас! Я ещё не наигрался! — Я тоже не хочу домой, — согласилась Рэйчел, внезапно потянув своего мужа за руку в направлении автоматов, — У меня там двое детей! Лэнс приподнял бровь. — Ты что, не любишь своих детей? Рэйчел застонала и снова потянула Дэнни, всё сильнее раздражая его. — Люблю! Но они могут подождать дома, а я пока повеселюсь со взрослыми хотя бы часок. — Повеселишься со взрослыми? — переспросил Дэнни, позволив своей маленькой жене тащить себя вперед. Ну, он шел сам, так что Рэйчел не пришлось особенно напрягаться, она казалась такой низенькой по сравнению с ним, рослым мужчиной высотой под метр восемьдесят. — Ты имеешь в виду игровые автоматы? Рэйчел вздохнула. — Да, Дэниел. Это развлечение для взрослых, — она ещё немного потянула его, а потом отпустила. — Я хочу сыграть в ту игру, где надо танцевать, там ещё все в таких ярких неоновых цветах, и движения показаны фигурами… — Dance Dance Revolution, дорогая. Это называется Dance Dance Revolution. Она аж засияла от радости. — Да! Да, в эту. Рэйчел и Дэнни исчезли в толпе у кассы, и их громкая перебранка и смех еще доносились до остальных, эхом отдаваясь от пола и стен. Хайме и Роза поняли, что у них нет иного выбора, кроме как остаться здесь, и Кит купил большой мешочек с жетонами и пошел играть вместе с Лэнсом, оставив мистера и миссис Санчез наедине, чтобы те могли посидеть спокойно за столиком и отдохнуть вволю. — Ладно, — начал было Кит, прижимая к себе тяжелую сумочку с позвякивающими жетонами. — С чего начнем? Но его вопрос не был услышан, потому что Лэнс уже вихрем унесся в сторону автоматов. Киту пришлось искать этого взбудораженного ребенка, и он обнаружил восхищенного Лэнса перед автоматом с гонкой «Звездные войны». Лэнс округлил глаза, показывая на экран, и широко разинул рот. — Я должен сыграть в это хотя бы разок, — прошептал он в восторге, словно влюбленный, — Это мое призвание. Кит усмехнулся и передал Лэнсу два жетона. — Без жетонов не поиграешь, умник. Парни уселись в кресла и активировали игру. Когда на экране загорелось START, из динамиков раздался Имперский марш, и Лэнс аж подпрыгнул на месте. — Ты готов, блять, просрать по полной, Джанг? — заорал Лэнс, крепко сжимая руль, дрыгаясь от нетерпения в своем кресле, как ребенок за рождественским столом. Кит закатил глаза, демонстрируя показное безразличие. — Удачи, Санчез, — Кит коротко усмехнулся. Даже если ему не хотелось признавать это в открытую, ему было не всё равно. Он собирался сокрушить Лэнса, сравнять его с землей, и победа будет такой приятной. Гонка началась. Кит был спокоен и собран как никогда, он с уверенностью крутил руль, входя в повороты, и в выражении его лица отражались лишь его решительность и концентрация. А Лэнс, казалось, готов был лопнуть от злости. По-видимому, в гонки он играл не так хорошо, как Кит, и его бурная гневная реакция на проигрыш лишь подпитывала китово стремление к победе. Кит, разумеется, выиграл гонку, придя первым, а Лэнс финишировал третьим (он ещё сильнее разозлился, когда понял, что его обогнал не только Кит, а даже NPC). — Ты жульничал, — заявил Лэнс, сползая со своего кресла, — Ты совершенно точно жульничал. Кит с невозмутимым видом взглянул на Лэнса снизу вверх и заговорил с сарказмом: — Да, Лэнс. Разумеется, я жульничал. В гонках, где, блять, буквально невозможно сжульничать. Лэнс нахмурился, надувшись, но гнев его был ненастоящим, больше похожим на детскую обиду. — Ну и ладно. Нам нужно сыграть ещё во что-нибудь и устроить турнир. Моя новая цель — официально победить тебя. Кит молча согласился, кивнув. Такой уж Лэнс, больше всего на свете жаждущий соревноваться. Лэнс, должно быть, забыл, что он уже лучше Кита во многом: он умел готовить, потрясающе танцевал, отлично ладил с детьми и понимал любовь. Однако Кит решил просто согласиться с ним, потворствуя его задумкам, и последовал за ним к другим автоматам. — И никакого жульничества! — добавил Лэнс, подняв указательный палец. Кит поднял руки, как бы защищаясь. — Обещаю, что не буду хитрить. Я слишком хороший, чтобы обманывать. Начался их турнир, и сперва Кит был настроен на то, чтобы поддаться Лэнсу и позволить ему выиграть несколько раундов, чтобы немного задобрить его, потешить его самолюбие. Но Кит не мог ничего с собой поделать, он был внимательнее и собраннее Лэнса, и от этого Лэнс начинал беситься и психовать. Кит уже несколько раз уделал его: он победил в соревнованиях по стрельбе, в гонках, в азартных играх, в пинболе и в ожесточенном поединке в аэрохоккей (шайба дважды вылетела за пределы поля). Прошел час, и за это время Кит успел победить Лэнса у каждого автомата. Лэнс не единожды был близок к выигрышу, но и его неудачи не означали, что он плохо играет. Наоборот, было очевидно: Лэнс знает, что делает, и не шибко-то возражает против проигрыша Киту. Однако ситуация изменилась, когда они оказались перед автоматом Dance Dance Revolution. Кит сглотнул, уставившись на неоновые цветные панели и быстрые смены комбинаций. Изображение девушки из аниме появилось на ярком экране, и Кит непроизвольно съежился, предчувствуя нехорошее. — Не верится, что ты хочешь заставить меня сделать это, — прошептал Кит, почувствовав, что Лэнс тянет его за руки прямо к автомату. Но Лэнс с упорством продолжал тащить его, широко улыбаясь. — Перестань, это же весело! Вдобавок у меня такое чувство, что хоть в танцах я официально одержу над тобой победу! Ну, то есть… — он усмехнулся, — Это же танцы. А ты — самый худший танцор во всем мире. Кит ахнул, притворившись обидевшимся, но проследовал за Лэнсом на игровую площадку. — Неправда! Я прекрасно танцую. — Ну-ну, — протянул Лэнс, явно настроенный серьезно. Он источал самоуверенность, словно знал наверняка, что победит. — Посмотрим. Готов опозориться? — Бла-бла, как скажешь. Я уже готов проиграть, чтобы потом снова надрать тебе задницу в аэрохоккее. После того, как Лэнс бросил жетоны в автомат, экран замигал яркими цветами и мерцающими вспышками, бликом отразившимися в глазах Кита. Он смотрел, как Лэнс выбирает музыку для танца — какое-то стремное техно начала двухтысячных. — Боже мой, просто выбери что угодно, не могу уже слушать этот ужасный скрежет, — застонал Кит, наблюдая, как Лэнс меняет одну за другой строчки с песнями, под которые вполне можно было сплясать. — Цыц, — Лэнс махнул рукой в его сторону, чтобы Кит притих, — Я пытаюсь подобрать идеальную песню. Это очень важно, мне нужно что-то, соответствующее моей грядущей блестящей победе. Кит закатил глаза и подождал ещё пять секунд, пока Лэнс наконец не выбрал трек. — Твой музыкальный вкус безупречен, — просто сообщил Кит, источая чистый нефильтрованный сарказм, — Я восхищен тем, что придется танцевать прилюдно под песню Lady Gaga. — Заткнись! Твой музыкальный вкус — лишь Depeche Mode да My Chemical Romance, ты ничем не лучше. Хоть это и было похоже на их обычную перепалку, оба улыбались, шутливо пихая друг друга в бока. Они снова посмотрели на экран. Заиграла песня, вместо аниме-девушки появились яркие фигурки, стрелочки, отображающие различные танцевальные движения. Кит и Лэнс начали танцевать в одинаково быстром темпе, двигаясь синхронно. Однако уже после первого куплета стало ясно, кто окажется победителем. Лэнс был лучше, несравненно лучше, и от его подколов и дебильных шуточек Кит краснел как рак. И даже оскорбления в его устах звучали не обидно, а наоборот, даже мило, каким-то странным образом привычно, так по-лэнсовски, и всё это заставляло Кита до кончика носа покрываться ярким румянцем. — Ну же, красавчик! Ты можешь двигаться быстрее! О Боже. «Красавчик»? Серьезно? Ему хватило наглости назвать так Кита чуть ли не сразу после их поцелуев? Кит стиснул зубы, изо всех сил стараясь попадать в такт. — Я и так быстрый, Лэнс! — он задыхался, мышцы его икр уже горели от прыжков и комбинаций, и ему явно было трудно координировать свои движения. — Замолкни и просто играй уже в свою гребаную Dance Dance Revolution. Лэнс двигался так легко, так непринужденно, будто танец не требовал никаких усилий. Он приподнял бровь, невинно улыбаясь. — Что? Красавчик боится, что проиграет? Кит бросил на него смертоносный взгляд. — Я щас столкну тебя с этого блядского танцпола. Ты знаешь, что победа за мной, Санчез. Невинная улыбка моментально превратилась в дьявольский оскал, Лэнс быстро отреагировал на его слова: — Но ты не можешь. Потому что это нечестно, а ты сказал, что ты, цитирую: «слишком хороший, чтобы обманывать». Ну же, лапушка, сокруши меня, и посмотрим, насколько ты хороший. С силой прикусив нижнюю губу, Кит решил, что ему нужно просто игнорировать Лэнса. Не обращать на него внимания, как и велел ему голос разума, убеждая его притвориться, что он больше не слышит Лэнса. «Не обращай внимания на него, и на его милые прозвища, и на его глупое выражение лица, и на его большие уши, и на его кривую ухмылку, и на этот его гребаный дебильный смех…» О Боже. — Убейте меня, — вслух прошептал Кит так тихо, чтобы никто не услышал. Лэнс всё ещё танцевал. Но Кита поразило то, что теперь он двигал своими бедрами. Он словно танцевал всем телом, а не просто дрыгал ногами под музыку, как Кит. Он покачивал головой, взмахивал руками, изгибаясь, и даже простой раунд в танцевальной игре в его исполнении казался действительно неподражаемым. Его глаза были закрыты, он излучал радость, уверенность и незыблемое спокойствие, просто двигая бедрами в такт. Это было так сексуально, и Кит не понимал, как вообще можно двигаться подобным образом. Как он это делает, как ему удается? У него что, какая-то дополнительная инопланетянская кость в тазу, позволяющая вытворять такое? У него сильные мышцы бедер, и поэтому он способен на всякие выкрутасы? Это, блять, вообще нормально? Кит смотрел на него, и сердце его забилось ещё быстрее, словно огонь разгорелся за ребрами, и он разозлился на самого себя. Неужто ему придется соревноваться с Лэнсом до самой смерти? Или это их противостояние в итоге закончится в постели? Кит не знал, но оба варианта казались ему вполне приемлемыми. Лэнс выиграл с огромным отрывом, а всё потому, что Кит был смущен донельзя и пропускал комбинации. Заработанные им баллы сократились вполовину, а в конце раунда он просто стоял целых две секунды, не в силах шевельнуться и закончить танец. Лэнс поднял руки, настолько обрадованный, настолько счастливый, что его выражение лица нельзя было не назвать милым. Он завизжал в восторге, запрыгал на месте, зажмурившись, и прохрипел: — Я победил! Я выиграл! Аж не верится, что я уделал Кита хоть в чем-нибудь! Я, блять, надрал тебе… Запыхавшийся Кит наклонился и оперся руками о колени, чтобы не рухнуть на танцпол от усталости. — Мы ведь… — он запнулся, пытаясь выровнять дыхание, — Мы ведь договорились не жульничать! — А я и не жульничал, — оправдывался Лэнс, показывая Киту язык. — Просто я — Шакира, и мои бедра никогда не лгут. Он вдруг закружился в победном танце, выбросив кулаки в воздух. Кит застонал и прислонился спиной к автомату. — Ты специально в конце сделал это странное движение бедрами. Лэнс вдруг замер. — Не-а. Ты просто любишь мои бедра. Внезапно их взгляды встретились. Лэнс долгие несколько секунд неотрывно смотрел на него, и Кит не знал, что сказать в ответ. Ну да, Лэнс в курсе, что Киту нравятся его движения, он сам сообщил ему об этом в машине несколько дней назад. Но то, как Лэнс сказал это, тон его голоса… Кит вдруг призадумался, знает ли Лэнс. Знает ли Лэнс о чувствах Кита? Честно говоря, Кит даже не был уверен в том, можно ли назвать это влюбленностью. По его мнению, это была неразделенная любовь, чувства, которые, как он думал, навсегда останутся безответными. Лэнс никогда не узнает об этом, Кит никогда не скажет ему, ведь если он признается Лэнсу, тот больше не захочет видеть его. Потому что целовались и спали в одной постели. И сердце Кита будет разбито. Ему отчаянно хотелось, чтобы Лэнс был в его жизни, пусть даже не осведомленный о его чувствах. Это лучше, чем признаться, получить от ворот поворот и навсегда потерять его. Они отошли от автомата Dance Dance Revolution и вернулись в центр аркадной галереи. Лэнс огляделся, словно искал глазами что-то, и Кит приподнял бровь, взирая на него снизу вверх. — Не можешь решить, в чем ещё победить меня? Лэнс покачал головой, всё ещё озираясь по сторонам. — Не-а, — и тут же его глаза загорелись, когда он обнаружил искомое. Внезапно он схватил Кита за руку и потащил куда-то. Это была фотобудка самого мерзкого типа, такие обычно стояли в луна-парках или на ярмарках. Восхищенный Лэнс отдернул черную штору, убедившись, что в будке никого нет. Он легкомысленно захихикал, скользнув внутрь и потянув за собой Кита. — Боже, — заныл Кит, уже краснеющий и чувствующий себя крайне неловко, — В таких будках люди обычно трахаются. Лэнс закатил глаза и засунул несколько долларов в купюроприемник. — Завались! Никто не собирается трахаться, дурачок. Просто пофоткаемся вместе, как настоящая парочка. — Дебилизм. Ну ок, как скажешь. Кит не собирался признаваться в этом, но ему тоже хотелось сделать на память миленькие романтичные фотки с Лэнсом. Но неужто он хотел, чтобы Лэнс узнал? Нет. Лэнсу следовало думать, будто Кит категорически против подобной херни. В таких будках фоткались героини слезливых мелодрам и тупых комедий для девчонок (по правде говоря, Лэнс обожал сии шедевры кинематографа, да и Киту втайне нравилось смотреть их, но только вместе с Лэнсом). Кит не двигался, читая мелькающие на экране инструкции, а когда Лэнс склонил к нему голову и коснулся своим плечом его руки, Кит понял, что они сидят близко-близко друг к другу. Он слышал дыхание Лэнса, размеренное и спокойное в отличие от его собственного. Кит не знал, сможет ли пережить следующую минуту, пока аппарат делает снимки. Их было всего четыре, на каждый уходило всего несколько секунд, и за столь короткое время он не помрет. Вот только прямо сейчас он краснел и смущался, лицо его медленно нагревалось и алело, и Лэнс был так близко. Он ощущал его дыхание на своей коже, различал маленькие полупрозрачные веснушки на его носу, видел кончики его длинных темных ресниц. Вскоре была готова первая фотография, и Кит решил, что ему нужно просто перетерпеть. Поэтому он улыбнулся, скорчил забавную рожицу, показал фак камере, все для того, чтобы Лэнс от души повеселился в этой фотобудке. А когда начался обратный отсчет до последней фотографии, Лэнс повернулся к нему. — Можно поцеловать тебя? Кит запаниковал. Нет, никаких, блять, поцелуев! Он больше не сможет этого выдержать, не вынесет ещё одного поцелуя с ним сегодня, он и так уже не мог справиться со своими чувствами, и, если Лэнс еще раз поцелует его, он точно потеряет свой разум и по уши втрескается в этого идиота, сидящего рядом с ним. Но, разумеется, как последний дурак, Кит сказал «да». А Лэнс словно и не собирался дожидаться ответа. В ту же секунду, едва короткое «да» слетело с губ Кита, Лэнс поцеловал его, коснувшись его подбородка, обеими руками обнял его и крепко прижал к себе. Этот поцелуй был горячим и страстным, но в то же время нежным, словно Лэнс больше всего на свете хотел продолжить, зайти дальше простых поцелуев, но сдерживался. Кит закрыл глаза, расслабился и тут же растаял от удовольствия, обхватив Лэнса за шею. Когда камера запечатлела четвертую фотографию, они отстранились, поцелуй длился ровно еще одну секунду. Кит благодарил небеса за эту дополнительную секунду, он пытался навсегда запомнить вкус губ Лэнса, потому что всего одна секунда поцелуя с ним стоила целого тысячелетия одиночества, и он будет прокручивать ее в памяти, смаковать послевкусие на языке и бережно хранить эти воспоминания. Они отодвинулись друг от друга, и Лэнс пожал плечами, будто ничего такого не случилось. — Моей маме понравятся наши фотки. Она обязательно скажет, что мы — милашки, поэтому я и притащил тебя сюда. И тут же он встал и вышел, задвинув за собой черную штору. Кит остался один в фотобудке, потрясенный, ошарашенный, с расширившимися глазами, пальцем касающийся губ. Он вдохнул и дрожащей рукой провел по своим отросшим волосам, и больше всего он хотел, чтобы Лэнс перестал так с ним поступать. Через несколько минут он покинул будку, решив, что успокоился и пришел в себя. Лэнс протянул ему одну из трех полосок с фотокарточками, до сих пор смущенный, румянец ещё не сошел с кончика его носа. — Такие клевые фотки, — пробормотал Лэнс. Кит взглянул на них и чуть не помер со стыда, ему натуральным образом захотелось заползти обратно в фотобудку и никогда, никогда не выходить оттуда. Лэнс прав: эти фотографии были слишком милыми. Даже очаровательными. Уровень няшности: словно изображение новорожденного ребеночка, лежащего в колыбели среди цветочного поля. — Они… — Кит замолчал, пытаясь подобрать подходящее слово. Не мог же Кит сказать, что они милые, это было бы странно. Может быть, крутые? Нет, они целовались на последнем фото. Тогда, наверное, сексуальные? Нет, забавные рожицы, которые они корчили, были слишком смешными и вовсе не выглядели привлекательно. — Ммм… они такие гейские. — Ну и что. «Итс окей ту би гей», — на лице Лэнса снова появилась та кривая ухмылка, и Кит чуть снова не растаял, рискуя превратиться в лужицу, — Знаешь что? Мне они нравятся.День 6
Среда, двадцать первое декабря
20:52
Свидание удалось на славу. Лэнс несколько раз сказал об этом в машине на пути домой, и, хоть остальные пытались напомнить ему о его позорном проигрыше в лазертаг, в конце концов все согласились с ним. Но, как только они вошли в дом семьи Санчез, наступил полный хаос. Бенджи выбежал к ним, одежда на нем была измята, на щеках виднелись отметины от подушки, и он тяжело дышал (что очень обеспокоило Розу, но он погладил её по руке, уверяя, что с ним все в порядке). Кит заметил, что волосы Бенджи растрепаны, словно он только что вскочил с кровати, и понял, что тот недавно проснулся. — Mamá, — протянул мальчик, пытаясь пригладить шевелюру, — Abuelá только что разбудила меня своим звонком и… Лэнс с Розой одновременно взвизгнули. — Ты спал?! — закричала Роза, широко раскрыв глаза от ужаса, — Ты же должен был сидеть с детьми! Бенджи заговорил обыденным тоном, закатив глаза: — Mamá, не волнуйся, Клео приглядывает за ними, они играют на заднем дворе. Роза легонько шлепнула Бенджи по руке и подбоченилась, нахмурившись. — Бенджи! Не Клео платят за эту работу, а тебе! — Ну да, но… — Тогда ей я и заплачу, а тебе — шиш с маслом. — Что? — завопил Бенджи, разинув рот. — Но Клео… Лэнс тут же вмешался, очевидно, ему не терпелось узнать самое главное. Он выпучил глаза, и у Кита появилось ощущение, что они с Лэнсом опасаются одного и того же. Окей, Бенджи заснул вместо того, чтобы сидеть с мелкими, и это было плохо, его следовало отругать. Однако Киту хотелось узнать, что там с Abuelá, и, разумеется, Лэнс тоже занервничал. — Может, сменим тему? Зачем звонила Abuelá? Бенджи повернулся к Лэнсу. — А, точно. Она сказала, что прибудет завтра утром, у неё самолет ночью из Мексики. А еще она сказала… — Она что?! — вскричал Лэнс, внезапно вцепившись в свои волосы. Он затрясся, моментально впал в панику, широко раскрыл глаза, приоткрыв рот. Кит не винил его в том, что он испугался. Черт возьми, Кит тоже был напуган до усрачки. Нет, он не боялся официально познакомиться со знаменитой Abuelá Санчез. Его волновало лишь то, как она себя поведет, когда узнает, что её внук привез в дом парня. Кит уже знал, что эта женщина своевольна, энергична, полна энтузиазма и в какой-то степени совершенно безумна. Он также знал, что Abuelá всем сердцем любит своих детей, внуков и правнуков и ради них готова на всё. Но, несмотря на все её хорошие качества, она ни за что не одобрит Кита в качестве лэнсова бойфренда, ему уж точно не добиться её расположения, и именно поэтому Лэнс с Китом запаниковали, и, если честно, все члены семьи тоже вдруг почувствовали себя скверно. — Она приедет завтра, — подтвердил Бенджи. — О Господи, — прошептала Роза, сделав несколько шагов по прихожей и лишь тогда разувшись, — Нам нужно убраться в доме, всё должно быть безупречно. Она снова будет отчитывать меня за бардак! А ну-ка все за уборку! — Mamá! — заныл Бенджи, наблюдая за тем, как Роза пулей носится по кухне, сталкивая в раковину тарелки, оставленные на столе. — Уже девять часов вечера. Роза подняла полотенце и сердито посмотрела на сына, махнув в его сторону. — За уборку! Живо! Прямо сейчас! Бенджи громко застонал, развернулся и выскочил за дверь, чтобы, наверное, убрать свои грязные кроссовки, уже несколько дней валяющиеся на крыльце. Хайме убежал в спальню (у него, как и у Лэнса, был настоящий талант сваливать по-тихому в самых напряженных ситуациях), а Дэниел с Рэйчел ушли, чтобы найти своих детей и уложить их в кровать: Матэо и Изабелле давно пора было спать (на часах — девять вечера, а они всё ещё играли. Серьезно, Клео? Её ведь оставили ответственной за младших). — Лэнс! Наведи порядок в своей комнате! Вы с Китом повсюду раскидываете одежду во время всех ваших… — Mamá! — в отчаянии воскликнул Лэнс. Его синие глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит, и он метался по кухне, руки его дрожали. — Что мне делать? Abuelá завтра приедет, а я тут с парнем! Она будет разглядывать его, и допрашивать, и тыкать в него пальцами! А Кит такой хрупкий! Роза повернулась и гневно посмотрела на Лэнса. Несмотря на то, что она была на целую голову ниже своего сына, выражение её лица пугало. — ¡Cálmate, Lánce! Лэнс замер и снова уставился на мать. — Успокоиться? Как я могу сохранять спокойствие?! Не могу я быть спокойным, когда моя сумасшедшая бабушка, которой уже давно за семьдесят, приезжает, чтобы познакомиться с моим парнем! Она так разозлится и обязательно вытворит что-нибудь безумное, как на прошлое Рождество… И тут Кит громко позвал его: — Лэнс… — О Боже, а если она снова начнет дергать меня за уши? Помнишь, как она… — Лэнс! — Mi Abuelá me va a matar, ay no ay no… — ЛЭНС! — Что? Лэнс обернулся, чтобы взглянуть на Кита, молча взирающего на него в ответ. Кит просто схватил его за руку и крепко сжал, а затем поднес его подрагивающую ладонь к своим губам и с нежностью поцеловал костяшки пальцев. Кит не знал, какие слова лучше всего подействовали бы в этой ситуации, не мог придумать, как успокоить Лэнса. Тот просто истерил, очевидно же, но его беспокойство было не настолько сильным, как панические атаки, с которыми Киту приходилось справляться раньше. Это больше походило на страх, словно Лэнс не знал, что делать дальше, тревога овладевала им, но никто из них не мог угадать, чего ждать от завтрашнего дня. Кит сглотнул и вспомнил то, что повторял про себя, когда паниковал, он думал о тех словах, что помогали ему успокоиться во время истерики. Какое-то время они просто смотрели друг на друга, не обращая внимания на то, с каким рвением Роза трет тарелки намыленной губкой. — Слушай… — начал было Кит, он так и не отпустил руку Лэнса, — Твоя Abuelá любит тебя. Ты, разумеется, не можешь повлиять на её решения, поведение, поступки, или на то, как она отреагирует, но ты в силах контролировать себя. — Я знаю, но что, если… — Лэнс, уже поздно полагаться на «а что, если». Не говори так, этим никогда ничего не добиться. Так что давай поднимемся в комнату, приберемся, а потом посмотрим фильм. Хорошо? Лэнс прикусил губу, глядя на то, как Кит проводит большим пальцем вверх по его ладони. — Я… Не знаю. Роза вздохнула и оторвалась от своего занятия, рукой в мыльной пене оперевшись о бедро. — Идите уже отсюда, вы двое. Кит улыбнулся. — Посмотрим «Предложение», ладно? — Ладно. Лэнс кивнул ему и вместе с ним потопал к лестнице. Они держались за руки, поднимаясь на второй этаж, и Кит бросил на Розу взгляд через плечо. Он ожидал увидеть её нервничающей, напряженной или, по крайней мере, напуганной. Так и было, Роза явно волновалась; неожиданный визит сумасшедшей бабушки переполошил весь дом. Однако Роза всё ещё улыбалась Лэнсу, на тонких губах её цвела ласковая искренняя улыбка. И тут же она прошептала два слова, всего два, предназначавшихся ему, Киту, и от этого его сердце забилось чаще и словно расширилось в груди. Он всей кожей почувствовал, что Роза испытывает глубокую, настоящую симпатию к нему, что она ценит его поддержку, что она благодарна ему лишь за одно его присутствие, что она всем сердцем, всей душой переживает за него. Это была материнская любовь, которой он не знал всю свою жизнь. — Gracias, Кит. И он ничего не мог с собой поделать. Он улыбнулся ей в ответ. Ну, Кит явно не был обрадован новостью о прибытии Abuelá Санчез. Он не был взволнован, потому что имел представление о том, что может случиться, хоть и не успел подготовиться. Но он знал об этом с самого начала, когда согласился приехать в Аризону. Поэтому сейчас они с Лэнсом будут смотреть «Предложение», и Лэнс, вероятно, расплачется, а Кит притворится, что терпеть не может его слезы. А потом… Утром приедет Abuelá, и Лэнс представит его как своего возлюбленного. Киту оставалось надеяться, что он переживет знакомство с ней.День 6
Среда, двадцать первое декабря
23:32
— Нам нужно поговорить о том, что случилось сегодня. Кит повернулся на кровати, чтобы взглянуть Лэнсу в глаза. Они лежали лицом к лицу на расстоянии всего несколько сантиметров друг от друга, накрывшись мягкой простынкой, едва ли не соприкасаясь носами, и Кит чувствовал его дыхание на своей коже. «Предложение» закончилось десять минут назад (Лэнс заснул посреди фильма, щекой прижавшись к бедру Кита, и тому не хотелось будить его). И сейчас они наконец улеглись, предварительно почистив зубы, выключив свет и надев пижамы (Лэнс спал в одних шортах, как оказалось, он приобрел новую привычку снимать футболку на ночь). — О чём конкретно ты хочешь поговорить? Кит съежился от своего собственного тона. Что за бред он несет? Разумеется, им было о чем поговорить. Он хотел поговорить о гладкой коже Лэнса, и о кончиках его пальцев, и о том, как мягко они скользили по его спине сегодня, он хотел поговорить о его губах и о том, как идеально их форма совпадала с его собственными губами, он хотел поговорить об их поцелуе, и ему хотелось сделать это снова. Так что да, им было о чём поговорить. Ему стоило столько всего рассказать Лэнсу, но неужто он хотел во всем признаться? Да. Планировал ли он так поступить? Конечно же, нет. Он ощущал сонливость, на часах уже полдвенадцатого ночи, и ему нужно было просто закрыть глаза и затихнуть. — Я просто… — Лэнс замолчал, стараясь не смотреть в темные глаза Кита. — Поцелуй. Всё из-за того, что мы притворяемся влюбленной парой… Верно? Кит вдруг задрожал под простыней, хотя в комнате было жарко, как в аду, и по коже его стекал липкий пот. Вопрос Лэнса показался ему странным, настолько необычным, что на мгновение у Кита перехватило дыхание, и это многое могло означать. Больше всего Кит боялся именно этого: а вдруг Лэнс задал подобный вопрос, потому что догадался о том, что Кит влюбился в него? Вдруг он узнал правду и теперь хотел убедиться в том, что всё это было лишь недоразумением, ошибкой, мимолетным влечением? В то же время Кит задумался над тем, чувствует ли Лэнс что-нибудь к нему. Испытывает ли он то же самое? Заинтересован ли он в нём вообще? Неужто он нравится Лэнсу? Пару секунд Кит всерьез размышлял, возможно ли подобное. Затем он одернул себя, решив спуститься с небес на землю. Присущие ему рациональность и способность мыслить трезво помогли сделать вывод о том, насколько абсурдно одно лишь предположение. Киту не следовало тешить себя ложными надеждами, особенно поздно ночью. — Разумеется, — солгал Кит. — Это часть нашего обмана. В выражении лица Лэнса не было ни единой эмоции, но что можно разглядеть в слабом свете сияющих звезд на потолке? Лэнс замолчал, единственным звуком, нарушающим тишину, было его размеренное дыхание, и Кит предположил, что он заснул. Но тут же Лэнс заговорил, голос его прерывался, звучал нетвердо, он явно находился в полусонном состоянии: — Ясно, — прошептал он, внезапно завозившись на постели и повернувшись спиной к нему, — Спокойной ночи, Кит. И Кит остался один. Он лежал под звездами, размышлял о том, что случится завтра, заново прокручивал их поцелуи в памяти, думал, копался в себе, пялился в потолок и тихо плакал. В полном одиночестве он считал звезды, одну за другой.