something wrong

— Верни. Во дворе чуть прохладно, но треть школы всё равно вывалила на улицу, как будто издеваясь, но Натаниэлю плевать. Натаниэля волнует парень, что сидит на траве прямо перед ним, но игнорирует его чуть больше, чем полностью. Пальцы парня заинтересованно ощупывают струны гитары, даже не думая наигрывать какую-нибудь мелодию. — Верни, — вновь озвучивает свою полупросьбу-полуприказ Натаниэль. Кастиэль лениво прислоняется спиной к ближайшему дереву и не спешит поднимать головы; когда это всё-таки случается, Натаниэль встречается с насмешливым взглядом. — Неа, — усмехается Кастиэль, совсем не смущаясь старосты, что смотрит на него сверху вниз. — Это может расцениваться как кража, Кастиэль, — Натаниэль включает свою напускную серьезность, стараясь скрыть всё своё раздражение и злость. — Я могу пойти к директри… — Нет, не можешь. Кастиэль прав; так чертовски прав, что Натаниэлю тошно. Натаниэлю в принципе тошно от того, что отдуваться за все промашки Кастиэля приходится ему. И если к ворчанию директрисы по поводу прогулов одноклассника он привык, то брать ответственность за кражу ключа и возможную порчу имущества школы он не собирается. Натаниэль считает, что всё это несправедливо. Видимо Натаниэль молчит слишком долго, потому что Кастиэль уже поднялся и собрался уходить. — Хочешь вернуть ключ, приходи сегодня в восемь в класс и не опаздывай. Кастиэль весело подмигивает и уходит, не дожидаясь ответа. Оба знают, что Натаниэль придёт. Натаниэль и правда приходит. В какой именно класс Кастиэль уточнить как-то забыл, но ленивое бренчание гитары выдаёт их «место встречи», и Натаниэль быстрым шагом преодолевает коридор, чуть ли не врываясь в классную комнату. — Здравствуй. Натаниэля встречает пара глаз, на которые парень бесстыдно пялится, совсем забывая о цели визита. Натаниэль не то чтобы не видел гетерохромии раньше или, может быть, Лизандра; просто завис, не более. Лизандр лишь кивает в знак приветствия и возвращается к блокноту с пометками; кажется, тот уже привык к подобной реакции. — Смотри, а староста не опоздал, почти минута в минуту, — посмеивается Кастиэль, что сидит на задней парте в обнимку с гитарой. Натаниэль не совсем понимает к кому конкретно обращается Кастиэль: Лизандр, слишком увлеченный чем-то в своем блокноте, ведь совсем не слушает его сейчас; кого-либо в принципе. — Вы устроили тут зал для репетиций? — уточняет Натаниэль скорее у Кастиэля; Лизандра тревожить не хочется. — Что-то вроде, — Кастиэль наконец откладывает гитару, потягиваясь. — Нам нужно всего несколько дней. Натаниэль хочет разозлиться, правда очень искренне хочет; хочет громко фыркнуть, потребовать ключи и разразиться тирадой. Вот только кричать на Лизандра как-то не по себе (Натаниэль подозревает, что тот и вовсе не причем), а Кастиэль сейчас не выглядит воинственно настроенным или что-то вроде; он просто молча сидит, глядя в глаза Натаниэлю, и Натаниэль готов почти поклясться, что последние слова были просьбой. — Мы закончили на сегодня, — вдруг раздается негромкий голос Лизандра. — Но ты мог бы придти завтра посмотреть. Кажется, Натаниэль теперь точно не может отказать в этой «просьбе». Поэтому Натаниэль приходит снова. Это продолжается два дня (на третий они коллективно скидываются на закуску и колу). Всё это походит на какие-то странные посиделки, в течении которых Лизандр молчаливо шкрябает карандашом по бумаге, Кастиэль перебирает струны, изредка действительно что-то репетируя, а Натаниэль просто смотрит. Иногда они перебрасываются парой нелестных слов с Кастиэлем, но когда «пара слов» переходит в десять, а громкость увеличивается в два раза, на них шикает Лизандр и осуждающе смотрит почему-то только на Кастиэля. Натаниэль находит это забавным (наличие друзей у Кастиэля — удивительным), но стоически молчит, пряча смешок где-то в кулаке. Никто не против Натаниэля на этих импровизированных репетициях; Натаниэль почти сам не против этих «репетиций». Против оказывается почему-то Кэнди. Девчонка оказывается пугливой до чёртиков и упрямой до ужаса; даже Натаниэлю не по себе. Никто из них не воспринимает сперва её всерьез, пока ночные посиделки не превращаются в прятки. Заканчивается всё громким вскриком Кэнди и руганью Натаниэля и Кастиэля; Лизандр лишь отмалчивается, наблюдая. К удивлению всех (даже Лизандра), рассказать правду девушке вызывается Кастиэль. Натаниэлю хочется съязвить про альтруизм или, может быть, как-то задеть Кастиэля (последнее слово хочется оставить за собой), но парень лишь кивает в знак согласия и шагает в сторону лестницы навстречу вспышке фотоаппарата. К удивлению Натаниэля, Кастиэль рассказывает всё от начала и до конца и даже про украденный ключ не врёт. Натаниэль по-странному усмехается, когда Кастиэль буквально утаскивает Кэнди, приговаривая, как опасно девушке по вечерам в одиночку гулять; такой неловкий. — Он просил отдать это тебе, — Лизандр протягивает небольшой ключ от класса, который послужил причиной для всего этого. — И спасибо, что не сдал нас. Натаниэль лишь кивает, мимолетно улыбнувшись. Стало быть, это их с Кастиэлем потолок. Натаниэль отчего-то уверен, что эти несколько дней это их максимум; максимум их общения, на которое они способны в принципе, и такое вряд ли повторится когда-либо ещё. Натаниэль не врёт себе, когда бредёт по улице, окутанной вечерней синевой, мысленно признавая, что ему нравилось. Нравилось впервые слышать, как Кастиэль действительно играет на гитаре, перебивая мелодию своим ворчанием и недовольным «может хватит уже смотреть на меня?»; Натаниэль лишь пожимал плечами, но взгляд не отводил. Натаниэлю просто нравилось.