Свадебные игры

Чем ближе мы подъезжаем к вилле, тем более расстроенным и нервным выглядит Пит. Эффи с нетерпением допытывается у нас: - Ну как? Вам понравилось? Ну скажите! - Да, это было интересно, Эффи. Спасибо, - говорю с улыбкой я, а сама смотрю на Пита. - Все было прекрасно, - натянуто поддерживает меня Пит, но тут же отводит глаза в сторону и уходит в свои размышления. Эффи не перестает сыпать восхищением, как все хорошо прошло, как было роскошно и все в том же духе. Потом заговорщически толкает меня в бок и говорит с улыбкой: - А какой поцелуй у вас получился в конце! - Ты что, за нами следила? – возмущаюсь я. - Ну конечно, я же говорила, что вас будут снимать. Пит от этих слов хмурится еще больше. Мне тоже как-то не по себе, что за нами наблюдали в режиме реального времени. И ладно бы посторонние операторы, но это была Эффи. Для нее в этом нет ничего такого. На пороге виллы нас встречает Хеймитч со стаканом виски. - А вот и вы! Как прошел романтический вечер? – Пит не дает ему договорить и уводит в сторону. Охранники недобро на них посматривают, а Эффи ведет меня в дом, в нашу комнату. Минут через десять Пит и Хеймитч возвращаются. Ментор серьезен, от пьяной веселости, с которой он встретил нас, нет и следа. Он сочувственно похлопывает Пита по плечу и уходит, бросив на меня испытующий взгляд. Я в недоумении. Эффи ждет, когда мы с Питом переоденемся, чтобы забрать вечерние наряды, а потом тоже убегает, пожелав нам спокойной ночи. Почему-то сейчас я боюсь быть с Питом наедине. Осторожно спрашиваю: - Ты как? Все нормально? Он смотрит на меня с недоумением. Кажется, он сейчас осыплет меня всеми ругательствами, какие знает. Но потом устало плюхается в кресло и бурчит себе под нос: - Мда, Хеймитч был прав. - Хеймитч? Ты о чем вообще? Что происходит, Пит? Я что-то не так сделала? Пит смотрит на меня как на сложную задачу, думает с какой стороны подступиться, подыскивает слова. - Даже не знаю, с чего начать. Китнисс, вот представь себе, что вместо меня сейчас с тобой Гейл, только ты его любишь, а он тебя – нет. Тебя без конца бросают в его объятья, и на публике вы притворяетесь влюбленными, а наедине он высказывает, как тебя ненавидит и что не хочет иметь с тобой ничего общего. Как бы ты себя почувствовала? Сажусь напротив Пита на край кровати и задумываюсь на минуту. - Довольно скверно, - отвечаю я. Пит одобрительно кивает. - А теперь еще лучше. Представь, что этот ненавидящий тебя Гейл начинает показывать своим поведением, что тоже к тебе неравнодушен. Ни с того ни с сего. Что бы ты тогда почувствовала? - Ну… я была бы в замешательстве. - Близко, я сейчас не просто в замешательстве. Я негодую, Китнисс. С каждым днем мне все труднее разыгрывать всю эту комедию и держать от тебя дистанцию. А ты еще и провоцируешь меня. - Я?! Когда? - Когда обняла меня во время танца. И я сорвался...снова. Почему ты не остановила меня? От такого нелепого с виду обвинения я на мгновение теряю дар речи. - Потому что мы играли для Капитолия. - Да. Но ты могла дать мне как-то понять, что мне пора бы остыть и закончить все. Я ведь мог… Это могло далеко зайти, понимаешь? Пит смотрит на меня в ожидании ответа. Сижу, опустив глаза. Я знала, что однажды Пит заговорит со мной о чем-то подобном, но надеялась, что это случится еще не скоро. - Ты бы не сделал со мной ничего перед камерами, - неуверенно произношу я. - Ты так во мне уверена? Знаешь меня лучше, чем я сам? Думаешь, я бы постеснялся сделать то, что от меня итак все ждут? – он на время замолкает, завершая свою речь тяжелым вздохом. Когда он вновь говорит, голос его становится мягче, в нем больше нет злости, скорее грусть. - Не обнадеживай меня напрасно, Китнисс. Я ведь люблю тебя. Хочу тебя. И с каждым днем все больше теряю голову, от того, что ты рядом. Так имей же хоть немного уважения к моим чувствам. - И что мне делать? Стоять, как восковая кукла, пока ты меня целуешь? Я тоже не железная, знаешь ли. - Давай условимся на какой-нибудь знак, - рассудительно предлагает Пит, - например, если почувствуешь, что я далеко зашел, то ущипнешь меня за руку. - Что за детский сад. - Ничего подобного. Мне нужно как-то возвращать себя в реальность и понимать, что мы играем на равных. Знать, что ты не используешь меня, а я не принимаю роль капитолийского палача для тебя. Я вздыхаю, отворачиваюсь и, опираясь о стол, произношу: - Боюсь, Пит, как бы ты ни старался обыграть наших мучителей, все равно через два дня это закончится брачной ночью под капитолийской крышей. И наверно, мне было бы гораздо проще, если бы ты смирился со своей ролью в этом представлении. Пит смотрит на меня в ужасе, подходит ближе и с болью произносит: - Я не сдамся. Я сделаю все, чтобы оттянуть это, я что-нибудь придумаю, Китнисс. Я смотрю в его грустные глаза и ясно осознаю свое положение, его положение, наше будущее. Мое былое смущение, сковывавшее меня все последние дни, кажется детской забавой и улетучивается в один миг. Я смотрю на все происходящее как на продолжение Голодных Игр и понимаю, что главное – выжить и спасти своих. Пока у меня есть цель, никакие события меня не сломают. Я принимаю свою судьбу, а в голове все звучат слова Хеймитча: «Ты бы пошла по рукам капитолийской элиты». Я обнимаю Пита и шепчу ему на ухо: - Знаешь, почему я на самом деле тебя не остановила? - Почему? – взволнованно спрашивает Пит. - Потому что не хотела. Я смотрю ему в глаза и вижу целую бурю противоречивых чувств: недоверие, надежда, нежность, боль, желание, отчаяние. Он вот-вот оттолкнет меня, станет возражать, сомневаться, но я не даю ему ничего сказать и закрываю рот поцелуем, будто ставлю печать на своих словах. Я жду, что сейчас он обнимет меня крепче, притянет к себе, и я забудусь в его ласках, но он сжимает мои плечи только для того, чтобы отдалить меня от себя. - Я не верю тебе, - говорит он. – Кажется, ты решила, что раз я открыл тебе все мои слабости, то позволю тебе сыграть на них? Я прекрасно знаю, что ты встречалась с Гейлом до Игр. Думаешь, мне нужны твои подачки? Я лишь хочу честного партнерства между нами, разве я многого прошу? Он устало садится в кресло, прикрыв лицо рукой. - Как бы я хотела не знать тебя. Тогда было бы гораздо легче просто тебя ненавидеть. Легче для нас обоих. Он солидарно кивает головой. Но то, что я говорю дальше, для Пита становится неожиданностью. А меня освобождает, потому что я говорю правду: - Но я знаю тебя и даже что-то к тебе испытываю. Что именно? Симпатия ли это или любопытство не знавшей романтики девчонки. Не могу сказать. Я точно знаю лишь две вещи: я доверяю тебе, и сегодня на крыше я хотела тебя целовать. Мне это приятно и даже больше. Это не любовь, конечно, но, наверное, то, что ты называешь «хотеть кого-то». Пит смущен и ошарашен моей откровенностью. Я продолжаю: - Мне в объятья бросают парня и требуют, чтобы я переспала с ним. Для меня это страшнее, чем Голодные Игры, поверь. И чтобы не сломаться, не сойти с ума, я пытаюсь воспринимать все естественно. Я даже благодарна Эффи за сегодняшний день. Это был шанс добавить хоть какую-то романтическую прелюдию в планы Сноу. И я готова признать, что сейчас мне страшно. Очень страшно. Помоги мне, Пит. Помоги пережить все это. Вместо ответа он садится рядом со мной на кровати и обнимает меня. Я впервые даю слабину и плачу. - Говоришь, будто тебя подменили. Хотя за эту неделю, я тебя какой только не видел. - Я не вижу больше смысла скрывать что-то от парня, который вот-вот станет моим мужем. К тому же ты никогда не давал мне повода тебе не доверять. - А как же мой союз с профи? Ты сразу догадалась, что я с ними был, чтоб тебя защитить? Вспоминаю, как была возмущена и удивлена его поступком, но старалась не показывать это на камеру. - Нет, далеко не сразу. Пит поглаживает меня по плечу, успокаивая. Сейчас мы сидим рядом почти как друзья. Пит мне поможет, а я больше не буду играть на его чувствах. Такой вот союз родился из нашей откровенности. Наконец-то у меня получилось то, о чем мне еще несколько дней назад говорил Хеймитч: узнать Пита лучше, довериться ему. Сейчас я и правда понимаю, какой непосильный груз это сняло с моих плеч и какое дало ощущение безопасности. - Давай сегодня просто поспим вот так, - говорю я, не выпуская Пита из своих объятий. – Дай мне к тебе привыкнуть. - Хорошо, - шепчет он. Мы впервые действуем заодно, а не думаем каждый о своих интересах.