***
В предрассветном тумане джет выглядел сюрреалистической черной птицей, по недоразумению примостившейся отдохнуть на лужайке в стороне от дома. За завтраком молчали. Ванда не поднимала глаз от кружки с простой водой и едва притронулась к тостам. Рядом с ней суетился Крис, которого она едва ли замечала, суетился так заметно, что даже Брок, мучимый сомнениями, головной болью и дурными предчувствиями, это заметил. А заметив, лишь усмехнулся. Кому конец света, а кому один хрен любовь подавай. Парня можно было понять: молодой, сильный, красивый. Наверняка девчонки раньше ему прохода не давали. А тут – глушь, апокалипсис, и ни одной нормальной бабы вокруг. И не ясно, появятся ли. Можно было бы заподозрить во всем этом расчет, но обострившееся чутье подсказывало: втрескался боец. И хорошо, если вчера, а не тогда, раньше, когда все у всех было по-другому. - Я полечу с вами, командир, - Крис поймал Брока у самого выхода, смотрел упрямо, с вызовом, и глаз не опустил, даже когда Брок изобразил свой фирменный давящий взгляд. Молодец, далеко пойдет, если будет, конечно, куда идти. - Пилотировать умеешь? – только и спросил Брок и, получив утвердительный ответ, махнул рукой, разрешая. Через лужайку от дома шли молча, и Рамлоу, как ни напоминал себе, но оглянулся на дом уже от самого джета. Роллинз стоял на крыльце, скрестив руки на груди, и даже с такого расстояния было понятно, что вся его мощная фигура выражает осуждение и недовольство командиром. Вот только он еще слишком хорошо знал, когда стоит попридержать язык за зубами. Но никто не мешал ему стоять и смотреть, так что Броку вдруг стало до смешного неловко. Словно не сам он принял это вполне разумное, на его взгляд, решение, а нашептал кто. Но переигрывать было уже поздно. Летели молча. Крис, похоже, полностью сосредоточился на управлении летающей машиной, Ванда устроившись в кресле в конце салона, прикрыла глаза и, как-то разом обмякнув, то ли впала в транс, то ли попросту задремала. Рамлоу думал. Нет, не то, чтобы он никогда не любил женщин. Ему определенно нравился вид пышных грудей в низком вырезе платья, призывно покачивающиеся бедра, туго обтянутые тканью или кожей брюк, длинные ноги и миниатюрные ладони. Казались влекущими волны и завитки мягких, темных волос и тонкий запах духов на нежной коже. Нет, они ему нравились, но как-то умозрительно, что ли. Как нравятся грациозные и непонятные звери на экране телевизора или в вольере зоопарка. И секс с ними был неплох, когда удавалось найти какую-то красавицу, не слишком одержимую идеей замужества и любви до гроба. Но гораздо больше его привлекала сила, даже мощь, испытываемая нагрузками на пределе возможного. Крепкое, большое, неподатливое мужское тело казалось куда привлекательнее всей этой холеной роскоши. Но вот тут-то он и не мог найти компромисса. Со всем своим богатым опытом и немаленьким доходом, он мог получить практически любую из виденных им балованных кукол, а вот всерьез сойтись с кем-то из тех мужиков, что нравились… Всегда что-то останавливало. Так и дожил почти до полтинника, не заводя отношений, не строя семьи, не надеясь уже обрести собственный дом. А чтоб просто поебаться достаточно не то, что служебной квартиры – гостиничного номера хватит. И совсем некстати вдруг вспомнился взгляд Кэпа, там, в прошлом, на мосту. - Баки? - Какой, к черту, Баки? Сны слишком многое рассказали ему, чтобы сейчас он мог просто взять и поверить в сказку о Непогрешимом-и-Целомудренном-Капитане и Его-Лучшем-Друге. Ну вот разве что этот самый капитан не был таким же идиотом, как сам Брок, и не проебывал раз за разом свое, такое близкое, счастье? Над посадочной площадкой базы туман уже рассеялся. Стояла холодная, прозрачная и какая-то «ожидающая» тишина. Такая, какая бывает перед самыми страшными и кровавыми бойнями. Из которых мало шансов вернуться живым и еще меньше таким, каким был до них. Набрав код на панели у входных ворот, Брок почувствовал это: зов, о котором говорила Ванда. В нем не было ни слов, ни еще чего-то похожего. Он ощущался как зуд под кожей. Как вибрация воздуха вокруг. Он подгонял, требовал, тянул к себе, как на канате. Хотелось сдаться и побежать туда, к долбанному «дереву», ковырять голыми руками каменный ствол, делать что-то, хоть что-то, чтобы… Чтобы что? Ответа на этот вопрос не было. Брок невольно оглянулся на Ванду. Та стояла, прикрыв глаза и склонив голову к плечу, а вокруг кистей тонких рук вились алые змеи. Крис замер около нее и глядел, как верный щенок, которого подобрали на помойке. Брок знал этот взгляд. Так иногда Кэп глядел на своего Баки, будучи страшным как смерть задохликом, отчаянно влюбленным в лучшего друга. Так Барнс смотрел на Капитана Америку, вдруг понадобившегося всем без исключения, ощущая себя безнадежно лишним около него. Оставалось надеяться, что у него самого такого идиотского выражения лица не было никогда. И не будет. Надежда она ведь последней помирает. Портал был на месте. Брок ощущал какое-то нездоровое нетерпение, пока ждал, когда сдвинется стекло. С ним что-то было не так. Да что там – все было не так. Едва он коснулся подошвами ботинок неровного пола пещеры, как очнулся уже около дерева. Ванда и Крис, которого, к слову, никто сюда не приглашал, отстали от него едва ли на несколько секунд. Кэп был там, на самом верху. Теперь, когда Брок знал о нем самые интимные, самые тщательно скрываемые вещи, он казался почти родным, близким и донельзя, до самого последнего волоска знакомым. На самом деле они едва знали друг друга. И оказались врагами. Отогнав идиотские мысли, Брок отошел к стене, вынул из оставленного там рюкзака спальник, расстелил его и, удобно усевшись, облокотился на стену и закрыл глаза. Блаженство. Покой. Вот что ощущал он здесь. Никакой тревоги или настороженности, будто его место было тут, в этой чертовой пещере. Из блаженного забытья его вырвал стон Ванды. Она замерла у самого ствола, воздев руки вверх и закрыв глаза. И раскачивалась. Сильно. Жутко. Будто была намертво прикреплена к полу и не могла упасть. Как ветвь на ветру. - Нет, - едва слышно произнес Брок, почти онемев от ужаса, но Крис и сам сообразил, что происходящее – не нормально. Он в один длинный прыжок оказался рядом и попытался оторвать ведьму от пола, поднять ее на руки. Брок подскочил секундой позже, обхватил ее за талию, но поднять почти невесомое тело не смог – босые ноги будто приросли к полу. Тогда он закрыл глаза и сосредоточился. Он ЗНАЛ, что сможет, и запретил себе думать иначе. Собрал, сконцентрировал весь тот жар, что перекатывался у него под кожей и, наклонившись, с силой хлопнул ладонью по полу у тонких ступней. Порез-линия тут же раскрылся, тяжелые черные капли упали на камни, и Крис, наконец, подхватил Ванду на руки. Тяжесть почти невесомого на вид тела будто пригибала его к земле, но он упрямо шел прямо на Брока. - Не отдам, - как заведенный повторял он. – Моя. Не отдам! Брок, посторонившись, дал ему пройти, опустить ее на спальник, и со странной завистью смотрел, как Крис растирал Ванде виски, поил ее водой, бормоча, что все будет хорошо. Как будто что-то снова может стать хотя бы нормально, не то, что хорошо. - Рамлоу, - не открывая глаз, произнесла Ванда, сжав ладонь Криса. – Все хуже, чем я думала. Госпожа мертва. - Какая, нахуй… - устало начал Брок, перевязывая ладонь, но Ванда продолжила: - Волшебница, создавшая ловушку по приказу Рыжего Диктатора. Она не знает его имени. Госпожа мертва, но дух ее не может упокоиться, пока зло, причиненное ее руками вопреки званию, которое она носила, не будет искуплено. Пока она не исправит… сотворенное. Диктатор тоже мертв. Он не сможет больше никого заставить. - Как она… выглядит, - хрипло спросил Брок, уже зная ответ, - эта твоя Госпожа? Как мертвая лысая негритянка в красном платье с дырой от огнестрела во лбу? - Я не знаю, - ответила Ванда и открыла глаза, полные алых всполохов, и неожиданно добавила: - Двери нужен ключ. Брока потом холодным прошибло от этих слов. Он сел прямо на влажный пол пещеры и потер лоб. - Что это значит, черт бы вас обеих подрал? – тихо, без должной экспрессии спросил он. - Я не знаю, - так же тихо отозвалась Ванда. – Чтобы чары спали, нужен ключ. Замок – она махнула рукой в сторону «дерева», - здесь, как и Хранитель, - она ткнула указательным пальцем прямо Броку в «третий глаз». – Ключ… найдется сам. Сил осмысливать эту всю херню у Брока не было. Больше всего он сейчас хотел обойти «дерево» по кругу, чтобы удостовериться, что со всеми его «ветвями» все в порядке, а потом полезть на самый верх, к Кэпу. Он понимал, что это ненормальное желание. Что вся эта чертовщина опасна, что она разрушает его, превращая непонятно во что, но не мог перестать хотеть именно этого. - Убираемся отсюда, - пересилив себя, скомандовал он, клянясь себе, что больше не поддастся внушению, пока не выяснит, как разрушить эту хреновину и вытащить оттуда Мстителей. – Хватит на сегодня. Крис, на которого, похоже, все это волшебство не действовало, легко подхватил Ванду на руки и пошел первым. Брок потащился за ним и – видит бог – еще никогда он не выполнял задачи сложнее. Поводок так и дергал где-то под ребрами, но пока насильно не тянул. На выходе из зала Брок все-таки не выдержал и оглянулся. С такого расстояния была хорошо видна вся «композиция». Он нашел глазами щит и почти физически ощутил глухое отчаяние. Пока ничего нельзя было сделать. Ничего.***
Дома он сразу заперся у себя в комнате и выпил из горла остатки виски. Шум в голове и назойливое желание вернуться на базу немедленно немного утихли. Спустившись на кухню, он достал из кладовой нераспечатанную пачку кофе с высоким содержанием кофеина и грохнул на плиту самую большую турку. Молли сунулась, было, чтобы прогнать со своей территории, но, напоровшись на его взгляд, ретировалась. Брок сыпанул горсть крепко и горько пахнувшего порошка и залил его водой. Спать в эту ночь он не собирался. Как не собирался возвращаться на чертову базу, пока решение не будет найдено.***
Он не спал третьи сутки и был на грани сердечного приступа. Роллинз наплевал на субординацию (хотя какая, к херам, субординация – ЩИТа давно нет) и орал на него уже минут десять, а у Брока не было сил, чтобы встряхнуть его за шкирку и поставить на место. - Да что, блядь, с тобой происходит, командир?! Ебанулся с этим чертовым порталом! Что там? Ну что там такого?! Я сам, нахуй, полезу туда с тобой, только… - Нет. - Хули нет-то? Ну, хули нет? Ты ж убиваешь себя! Столько кофе выжрал! Сердце посадишь! - Не могу спать. Тошно. Джек, уже открывший рот, захлопнул его с тихим клацаньем и сел напротив на грубо сколоченный стул. - Кошмары? - Да, - нехотя ответил Брок, закуривая. – Кромешный пиздец, а не сон. - Ну, ты же знаешь, - спокойнее начал Джек, но Брок его перебил: - Профессия тут ни при чем. - Это та херовина, да? Может, саданем по базе из крупного калибра? На джете есть… - Ни в коем случае, - Брок хотел произнести это с нужным нажимом, но вышло устало. – Джек… просто не лезь в это. - А ты, похоже, в «это» влез по самые яйца. - По ноздри. И вот-вот захлебнусь дерьмом. - Так давай, расскажи… - Нет, - Брок поднял на него сухие от недосыпа глаза, ощущавшиеся стеклянными – кинь камешек и разобьются. – Тебе, если что… - Никаких «если что», - грубо оборвал его Джек. – Нельзя вечно не спать, тебе все равно придется… - Знаю. Вот докурю и пойду сдаваться. Тем более, решения я все равно не отыскал. Джек вздохнул и, хлопнув его по плечу, ушел. Брок какое-то время гипнотизировал взошедшую полную луну, тревожно-красную, кровавую, и потащился к себе. Кошмар обступил, едва он прикрыл глаза, хлынул, будто мутная река, прорвавшая плотину: образы наслаивались один на другой, все мешалось в один сплошной клубок, и оттуда, из этого клубка были слышны стоны и плач, крики. Его кто-то звал, он сам кричал, кричал и никак не мог прекратить, пока прямо перед ним в воздухе не повисла надпись, горящая алым неоном: «Должен дойти до конца». Все стихло, и Брок обнаружил себя в большой хижине, сидящим на красном глинобитном полу. Пахло дымом и травами, а в уши тек и тек мерный звук шаманского бубна. Звонкий стук, четко повторяющий стук сердца, перемежался странным звуком, будто кто-то сыпал крупу по пустому бамбуковому стволу – шорох, напоминавший еще шум сильного дождя. Оглядевшись, он увидел, что на черной шкуре, кинутой прямо на глинобитный пол, сидит Зимний Солдат. Спокойно так, будто и не должен быть замороженным на неопределенный срок. Глаза его закрыты, а лицо спокойно. Но Брока удивило не это. Он неплохо знал «стальной кулак ГИДРы», как называл его Пирс, а потому заметил сразу: левая рука Солдата выглядит совершенно по-другому. Еще более устрашающе. Она целиком выполнена из темного, почти черного металла, и на плече вместо звезды красуется какая-то непонятная закорючка, что-то вроде руны, но, все же, не до конца похожее. Бубен застучал чаще, и только сейчас Брок заметил, откуда шел звук, будто повязка с глаз упала. Будто ему позволили заметить. Высокий сухой старик, лысый как колено, в длинной цветной хламиде, медленно шел вокруг Солдата, звеня многочисленными подвесками, и что-то хрипло выкрикивал, ударяя в бубен. Приглядевшись, Брок рассмотрел в дымном полумраке десять высоких крепких африканцев, стоявших неровным полукругом. Все они были серыми от страха и голыми, как в день появления на свет. Тревога, густая, как свернувшаяся кровь, окатила с ног до головы, и это не было отражением чувств Солдата – тот пребывал в каком-то трансе – это принадлежало самому Броку. Предчувствие неминуемого пиздеца свернулось под ребрами, как мерзкий спрут. Это был даже не страх, а покорное ожидание неизбежного, и это-то и пугало больше всего. Чуйка не подвела: шаман, хрипло каркнув, вдруг бросился к ничем не отличающемуся от остальных африканцу и, скороговоркой зачитав десять русских слов, прозвучавших удивительно гладко, снова ударил в бубен у несчастного над головой. Солдат дернулся, и Броку на миг показалось, что он видит их, эти ржавые крючья, вцепившиеся в живую плоть. От них шли тонкие красные нити, уходившие куда-то вверх, как леска, оживляющая марионетку в умелых руках. Повинуясь хриплым выкрикам, крючья рвали в клочья плоть Солдата, освобождая его, и взлетев под самый потолок, вдруг, будто выбрав, присосались к новой жертве, как жадные пиявки. На словах «товарный вагон» последнее уродливое творение ГИДРы впилось в словно бы выцветшее от ужаса тело нового носителя, а шаман, хрипло каркнув, взмахнул рукой справа налево. Солдат упал, как марионетка с перерезанными нитями, и по полу хижины покатилась отрубленная голова несчастного, на которого перекинули «проклятие». Скатившись с кровати, Брок припал мокрым от пота лбом к холодному полу. Занимался жиденький рассвет. Он знал: Зимний Солдат скоро будет здесь.