Much darker

       Что-то не так. Клара Освальд чувствует это всеми фибрами своей души. У нее никогда не было особо развитой интуиции и она не могла бы отличить хорошо отыгранную ложь от правды, но сегодня она чувствует – что-то не так.        Вокруг нее – толпа народу, девочки хохочут, словно дети, заливаются смехом, вином и шампанским, отмечая юбилей Мисси, их дорогой и любимой мамочки, поднимают бокалы, толкают тосты, и, кажется, соревнуются в том, кто кого перепьет. Клара в этом шуточном состязании не участвует, лишь изредка отпивает немного шампанского из бокала, в задумчивости смотря на паркет.        Сама виновница торжества в классическом маленьком черном платье покачивает бедрами под джазовый ритм, опираясь на руку ведущего ее в танце доктора с хмурыми бровями и вместе они составляют идиллическую картину семьи, живущей вместе не один десяток лет. Вот доктор корчит смешные рожи, а Мисси заливчисто хохочет ему в ответ. А в следующее мгновение она уже шутливо бьет его по плечу кулачком, деловито уперев руки в бока. Кадр почти мгновенно меняется на другой, в котором веселая, захмелевшая без вина именинница звонко целует смеющегося доктора в нос, а он в ответ, шутя, кусает ее за губу.        А еще через пару мгновений удивительно энергичный доктор, давший бы фору любому восемнадцатилетнему мальчишке, выхватывает у гитариста электрогитару и играет на ней, явно возомнив себя рок-звездой на стадионе, и у него отлично получается. Так, что Мисси с раскрасневшимися щеками, прыгает вокруг него стрекозой, будто бы ей сегодня не пятьдесят, а шестнадцать.        Идеальная, казалось бы, картина, из тех, что показывают в кино в финале, перед тем как написать «И жили они долго и счастливо». Никаких проблем. Никаких заморочек. Но Клара Освальд знает точно – что-то не так.        Атмосфера, еда, напитки, веселый смех – все привычно и знакомо. Как всегда они гуляют в ресторане у старого итальянца Паретти, столь любящего, когда команда красивых и богатых цыпочек арендует у него зал, как всегда они едят калорийную пиццу и запивают ее дорогим шампанским и крепким итальянским вином. В эту атмосферу не вписывается разве что доктор, потому что Мисси, обслуживающая только тех мужчин, которые ей нравятся, никогда раньше не подпускала ни одного из них так близко, но, в общем, ничего дурного в этом нет – интересный, чертовски умный и обаятельный доктор может нравиться Мисси чуть больше остальных. В конце концов, она любит докторов – Марк тоже столько лет рядом и всегда присутствует на всех праздниках, а сейчас грустно ковыряет ложкой торт за столом. Но Марк всегда грустит, когда смотрит на Мисси, так что здесь все тоже как обычно.        Все как обычно и не удивительно даже, что доктор подхватил Мисси на руки и целые две минуты уже, с того самого момента, как началась глупая песенка о том, что нужно сосчитать все звезды во Вселенной, танцует с ней вот так – он был невинен на фоне некоторых мужчин со странными причудами.        Все как обычно, но упрямая Клара Освальд точно знает – что-то не так. Вот и оторвавшийся от своей хандры над тортом с шоколадными крошками Марк утащил возмущенную Мисси в уголок и рьяно о чем-то с ней спорит, но, видимо, проигрывает. А вот и сама Мисси, поспешившая скорее закончить очевидно, не очень интересный ей разговор, буквально летит и падает в распростертые объятья симпатичного доктора. Праздник жизни в самом разгаре и, наверное, нужно радоваться, но только Клара Освальд радоваться не может. Она все так же потягивает шампанское, из которого улетучились уже все бульбашки, отчаянно пытаясь понять, что именно ее так смущает. Паззл был идеален, но чувство, что какая-то деталь не на месте и мешает собрать полную картину, не давало ей покоя с того самого момента, как позавчера Мисси объявила, что впервые за двадцать лет, со дня своего тридцатилетия, она хочет отпраздновать день рождения, и что все уже продумала до мелочей. Даже тогда, в ту секунду, пока девочки смеялись, целовали свою дорогую мамочку, оставляя на ее лице следы помады и улюлюкали, хлопая в ладоши, словно дети, Клара не могла нормально порадоваться. Потому что черт его знает почему подумала, что что-то не так и все еще не может отделаться от этой навязчивой мысли, как не старается. Мисси, буквально взвалившись на плечо своего обаятельного доктора, падает вместе с ним на соседний стул, продолжая улыбаться. Клара, проведя глазами эту идиллию, улыбается тоже, помахав пославшей ей воздушный поцелуй имениннице рукой. Ей не нужно особо напрягать слух, чтобы расслышать кусочек их диалога.        - У меня была подруга, когда мы были детьми. Мы бегали вместе. Я крал вишни из ее сада и она пообещала однажды надрать мне зад. Ее, кстати, тоже звали Мисси. Мне везет, наверное, на это имя. Все лучшее только с ним связано. Сначала она, теперь вот ты.        - Да? – кокетливо приподняв бровь, откликается Мисси, - и что же с ней стало?        - Понятия не имею. Я поступил в колледж после года работы на фирме отца, потому что он хотел видеть меня врачом, и мы больше не виделись.        Клара отходит чуть дальше, чтобы избавиться от какого-то неловкого чувства, словно бы подслушала что-то, что ей слышать не полагается и, заказав бокал Мартини, начинает болтать с барменом на ничего не значащие темы.        Потом она танцует с доктором, по его приглашению, находя его очень галантным, потом болтает с Пенни Саммерс, которая убеждена, что скоро выйдет замуж за своего же клиента, который, по ее словам, очень ее любит, потом ест оливки с фуршетного стола, несмотря на то, что до смерти их ненавидит, потом в первых рядах водит хоровод вокруг счастливой, заливающейся смехом и всех их перецеловавшей, оставив на щеках следы своей ярко-красной помады, виновницы торжества, и фальшиво, нескладно поет: «С днем рождения тебя!» под аккомпанемент гитары, которую доктор, кажется, насовсем отобрал у музыкантов.        И даже это не помогает глупенькой Кларе Освальд развеять свои сомнения и подозрения. Грызущий ее изнутри червь тоненьким писклявым голоском продолжает твердить, что весь этот вечер какой-то не такой, как надо. Клара пока не понимает, что именно, но точно знает – что-то не так.        В такси они не разговаривают, она лишь держит Мисси за руку, боясь нарушить ход ее счастливых мыслей, как-то помешать улыбке, сияющей на ее лице, или, не дай Бог, отвлечь от сладких мечтаний о докторе, в которых она явно сейчас пребывает.        Маленькая квартирка, где они так нечасто бывают, встречает их запахом пыли и несносной жарой, будто бы на улице давно лето.        - Черт, вентиляция снова забилась – счастливая Мисси слегка утомленно вздыхает, падая в одно из стоящих в комнате кресел, то, что поближе к окну.        Мисси редко здесь бывает, Клара – еще реже. В последний раз, кажется, была год назад, когда заболела и получила категорическое «нет» в разрешении уйти болеть в собственную квартиру. Мисси тогда привезла ее к себе, плюнула на дела борделя и неделю там совсем не появлялась, выхаживая свою дорогую девочку.        Сейчас Мисси, продолжая улыбаться, сидит в пушистом большом кресле, откинув голову назад и путая пальцы в кудрявых волосах. Клара тоже падает в соседнее кресло, чувствуя, как усталость этого дня разом сваливается на нее. Нужно будет принять душ, но позже – как только ноги хоть немного отойдут и перестанут так гудеть. Чтобы отвлечься от своих глупых предчувствий, Клара ласково спрашивает:        - Тебе очень нравится этот доктор, правда?        - А ты как думаешь, детка?        - Ну, - скромно, чуть застенчиво даже, улыбается Клара, - я бы сказала, вы влюблены друг в друга. Я бы назвала ваши чувства любовью.        Мисси фыркает, возмущенно, но не сердито:        - Детка, если ты имеешь в виду безумие репродуктивной цепочки, то – забудь. Между нами другое чувство. Гораздо сложнее любой любви в понимании твоей очаровательной головки.        Клара не обижается. Она знает, что у Мисси к любви особое, не очень-то хорошее, отношение (на которое она имеет полное право) и просто соглашается с ее определением этого чувства, возникшего к смешному и умному доктору: сложнее любви – ну и ладно. Пусть так.        - Ты не пригласила его сегодня к себе. Но могла бы. Марк ведь у тебя здесь бывает.        - Я не занимаюсь сексом, когда пьяная. К тому же, итак слишком много всего для этого вечера.        - Прости.        - Все в порядке, дорогая моя – Мисси слегка похлопала ее по руке и Клара, покачав головой, мысленно ругая себя за наглость, плетется в душ, устало перебирая ногами.        Вода смывает все счастливое безумие этого дня вместе с глупыми пустыми мыслями о нехорошем, что лезут к ней с тех самых пор, как услышала, что Мисси хочет устроить себе праздник. Глупая Клара, ругает себя девушка, отпуская все дурное и отдавая его потоку воды, струящемуся по телу. У Мисси большой юбилей сегодня, странно было бы, если бы она отказалась праздновать.        Обтершись как следует полотенцем, что всегда использовала, находясь в квартире Мисси, и накинув на плечи оставленный здесь специально для таких случаев халат, Клара проходит в комнату.        - Мисси, можешь идти принять душ, вода чудесная. А я пока телевизор включу, ладно? Ты же не против, если я немного посмотрю его?        Залезая с ногами на диван, Клара берет в руки пульт и клацает каналы.        - Мой день рождения в мае, детка.        - Что? – телевизор тут же выключен и Клара смотрит на лже-именинницу огромными изумленными глазами. – И тебе так не терпелось устроить праздник, что ты закатила его в феврале, Мисси?        Клара беззлобно смеется. Ох уж эта Мисси, всегда найдет, как развлечься, если ей этого очень захочется. Даже фейковый день рождения устроит.        - Ну, впрочем, праздник получился чудесным. Отлично повеселились, правда?        Мисси на мгновение поворачивает к ней голову, оторвавшись от созерцания занавесок на окне и, поставив пустой бокал на спинку кресла, спокойно говорит:        - Я умираю, Клара. У меня рак. И все шансы до мая не дотянуть.