Автор
Тсуна постучался в кабинет директора школы, ожидая пока ему разрешат войти. Ждать особо не пришлось, но стоило ему закрыть за собой дверь в кабинет, как к его виску поднесли что-то холодное. И гадать не пришлось… Это был пистолет. — Ты самая подходящая кандидатура, Савада Тсунаёши, — проговорил незнакомый для майора голос. Карие глаза медленно обвели весь кабинет, замечая на паласе около стола большое пятно крови, которая скорее всего принадлежала директору. Сглотнув, шатен медленно повернулся к мужчине, который держал оружие. — Кто вы? — заикаясь, спросил Савада, продолжая играть школьника. Пистолет с собой он взять не решился и сейчас об этом пожалел. Мужчина обошел его, встав лицом к лицу, не сводя оружия. — Тот, кому твоя кровь сослужит во благо, — с хищной улыбкой проговорил незнакомец, — но я удивлён, что ты меня не узнаешь, Тсунаёши, — неожиданно сказал он, заставив шатена удивленно распахнуть глаза в непонимании, — мог бы и сменить имя, поступая в туже школу ещё раз… — О чём вы? Вы меня знаете? — не скрывая удивления, спросил майор. — Конечно, знаю. Я всё-таки работал здесь учителем, когда ты выпускался, как раз вернулся тогда с Америки. Я удивлён, что ты меня не узнал. — Кохерай-сенсей? — неуверенно спросил детектив, разглядывая мужчину и не веря своим глазам, ведь за прошедшие пять лет он практически не изменился, только волосы отрасли немного. При том, что этому мужчине лет 55 точно! И на лице не морщинки. — Все эти убийства ваших рук дело? — Ну что ты, я их не убивал, только забирал то, что мне нужно. Но теперь мне не нужно больше этого делать, ведь у меня теперь есть ты! — шатен непонимающе уставился на брюнета, — за эти пять лет ты ни капли не изменился. Что пять лет назад, что сейчас ты выглядишь точно так же. Я изучу тебя всего и узнаю твой секрет, Тсунаёши…***
— Я не осуждаю ориентацию директора нашей школы, но он не мог бы скрывать это более тщательно? — возмущенно выдал Гокудера, переводя взгляд на стоящего у стены Хибари, который рассматривал что-то в телефоне. — Эм, но разве важно какого пола человек, которого ты любишь? — неожиданно вмешался Ямамото. Хаято перевел взгляд на школьника и закатил глаза. — Травоядное, если тебя что-то не устраивает, либо скажи это, либо и дальше молчи в тряпочку. — не отрываясь от своего занятия изрёк майор. — Да я вообще не понимаю как Джудайме согласился на отношения с таким чурбаном как ты. Да и вообще, если бы не это задание, то он бы не обрезал свои волосы… — У Тсуны были длинные волосы?! — удивленно спросил бейсболист, прерывая блондина. Кёя даже оторвался от своего занятия, переведя взгляд на эту парочку. < — Да, он их с самого выпуска не стриг, лет пять точно… — начал говорить Гокудера, но неожиданно послышался выстрел. Хибари сразу же сорвался с места, ринувшись в сторону кабинета директора, в котором находился шатен.***
Шатен, сидевший за партой в конце ряда, устало вздохнул. На данный момент была перемена и он мог спокойно посидеть. С одноклассниками он особо не общался, так как давно уже, ещё в начальных классах, получил прозвище «Никчёмный Тсуна». Сейчас шел последний год старшей школы и парню это вообще не нравилось. А всё потому, что дома у него уже не первый год жил дядюшка, который решил взяться за него и отдать в полицейскую академию и даже занимался с ним всё это время. Первые месяцы парень готов был отказаться от всего и даже пожалел, что когда-то в детстве рассказал дяде о своей мечте, а потом просто привык, но не ко всему. К Реборну просто было невозможно привыкнуть! Эта, кстати, была из основных причин того, что парень почти ни с кем не общался. У него просто на просто не было времени на что-то. Тренировки у него были каждый день, утром и вечером… Приходя домой он просто падал без сил на кровать, но и отдохнуть у него не получалось. Всё тот же любимый дядя заставлял учить уроки! Манера обучения у Реборна была специфическая… Тсунаёши даже попрощался с одной своей фобией, но у него появились другие, связанные с шефом полиции. С одной стороны, шатен терпеть не мог своего родственника, из-за нереальных требований, но с другой, был очень благодарен. За все время он натаскал парня как в учёбе, так и в самообороне. Если раньше парень и мечтать не мог о том, чтобы поступить в ВУЗ, то сейчас его с руками и ногами возьмут в любой. Реборн был так любезен, что преподавал парню высшую математику и физику, поэтому сейчас на уроках в школе парень слишком хорошо всё понимал и с привычного «неуд» перешел на «отлично». Учитель с трудом и скрежетом зубов ставит ему оценку, ибо и правда придраться сейчас было не к чему. Попытки завалить оборачивались против его самого. Хотя не со всеми предметами у него было гладко. Не понимал он только английский. Никак. Вообще. Но при этом на отлично знал итальянский, родной язык его матери и репетитора всё-таки. Кое-как, но Тсуна вытянул его на слабую четвёрку. Но даже став почти отличником и главным гением класса, друзьями он не обзавёлся. Все просто слишком привыкли, что он неудачник. С ним общались, но друзьями Савада их назвать не мог. Уже в последнем триместре учитель английского сменился. На место пожилого, семидесятилетнего преподавателя пришел относительно молодой мужчина, но как узнали позже, он просто выглядел молодо, но было ему уже почти пятьдесят. Мужчина был достаточно красивым в свои пятьдесят, поэтому даже возраст не стал помехой для некоторых девушек. Кохерай-сенсей, как звали его, приехал из Америки, где преподавал в каком-то довольно престижном ВУЗе, а сюда вернулся, чтоб «спокойно пожить» под старость лет. Ну или так он объяснил всем ученикам, которые его об этом спрашивал. Чем только разжег интерес некоторых девиц. На уроках от учеников он особо ничего не требовал, ибо понимал, что на последнем триместре каждый выбирает куда поступить и гонял только тех, кому нужен был его предмет. Савада же радовался, что ему английский не так уж и был нужен в месте, куда он собирался поступить, точнее куда его отправлял дядя. Но иногда у парня возникало чувство, что за ним наблюдают. Особенно на английском, но внимания он этому не предал, а после окончания сразу уехал в Токио. Какова же была его «радость» когда «добрый Реборн» сообщил ему, что программу, расписанную на 5 лет, он будет усваивать всего 3 года. От такой новости бедный парень хотел выпрыгнуть в окно, но репетитор во время поймал и за шиворот поволок в общежитие, читая лекцию о том, что плевал он на все его «вопли» и что он сам виноват,раз не мог до его появления нормально учиться. — Скоро, кстати, у нас место освободится. Так что по окончанию будешь работать у меня. Надо же мне на кого-то работу свою скидывать. От такой откровенности Тсунаёши воздухом поперхнулся и споткнулся о собственную ногу. Ему тут почти прямым текстом говорили, что в рабство заберут. И только родители, которые наивно полагали что их сын и правда «гений», не давали шатену сбежать. Так что его студенческие годы прошли так же как и последний год в школе: сон, утренняя тренировка, пары, практика, тренировка, домашнее задание, сон. Об отношениях ему и думать не хотелось, ибо Реборн сразу бы заставил работать в два раза больше. Нет, выходные у него были и он мог спокойно прогуляться и посидеть дома, ничего не делая. Но они были раз в месяц и то Савада предпочитал сидеть и читать что-то, ибо с его «везением» прогулки могли закончиться чем угодно. Одна из них закончилась тем, что парень наткнулся на каких-то отморозков, которые почти сразу захотели убрать ненужного свидетеля. Вот тогда то и пригодились ему уроки Реборна по самообороне. А ещё он тогда парня спас, Гокудеру. Хотя тот постоять за себя вполне мог. Вот только такие прогулки ему надоели, поэтому он и сидел обычно дома. Ему и практики хватало, ибо в отличие от других студентов, с него спрос был больше по просьбе «любимого» дяди и практика у него началась раньше. Через 3 года Тсунаеши получил диплом и отправился к дяде. Вопросов ни у кого не возникло, так как никто и понятия не имел, что они родственники, а издевательство Реборна над новенькими было вполне понятно. Все в участке знали про характер шефа. На работу брали не его одного, но выдержать тиранию капитана смогли только Савада и Мукуро, в паре с которым его поставили чуть позже, ибо остальные разбежались. После дяди, замашки Рокудо казались цветочками, так что найти общий язык они сумели и могли вполне называться друзьями. Ну по крайней мере тогда, когда Мукуро не думал о своей основной работе патологоанатома и не говорил мечтательно о теле парня.