I'll never be your dog

Понятия не имею, что делаю в этом гребаном пятизвездочном отеле. Номинально, все ясно: стою в холле в ожидании лифта, а вот какого черта меня сюда принесло, затрудняюсь ответить. Известив электронным писком о своем прибытии, лифт раздвигает передо мной двери, а потом неукротимо и безразлично отгораживает от пространства первого этажа, кабина взмывает вверх и на мгновение погружает в состояние схожее с невесомостью. Оно длится не больше секунды, но и этого достаточно, чтобы меня охватила внезапная нервозность: сердце гулко ухнуло, пропустило удар и после паузы учащенно забилось. Рационального объяснения этой психосоматической реакции организма нет – клаустрофобией я не страдаю и лифтов до этого момента тоже не боялась - но неосознанная тревожность не отпускает, перетекая в странное расплывчатое предчувствие чего-то непоправимого. Предположение, что именно сейчас я на пороге фатальной ошибки, о которой буду жалеть до конца дней, впрыскивает в кровь порцию адреналина, и тот мгновенно заставляет тело оцепенеть. Кажется, еще не поздно одуматься и предотвратить шаг в пустоту, но я всегда предпочитала сожалеть о совершенном, а не об упущенном. Медленно выдыхаю и осматриваю предоставленное пространство, чтобы хоть как-то отвлечься, и вроде бы помогает. В этом отеле даже в лифте так шикарно, что когда он, пикнув, останавливается на каком-то промежуточном этаже, я ожидаю, что из-за открывшихся дверей появится лифт-бой и вытолкает меня взашей, как какую-нибудь оборванку, пробравшуюся, куда не следует. На этаже никого не оказывается, и двери лифта снова закрываются. Все-таки самоощущения из моей прежней жизни неуловимо преследуют до сих пор, кажется, что прошлое выгравировано изнутри на стенках черепной коробки, и стоит только остаться одной, оно свирепо врывается в реальность. Чувствую себя все той же библиотечной мышью, воровато пробравшейся в мир богачей. И понятно, что тот же гипотетический лифт-бой побоялся бы даже притронуться к моему пальто от какого-то именитого итальянского педика, но ни оно, ни мысли о банковском счете не помогают стереть ощущение, будто я Золушка за минуту до полуночи. Увы, в наш век технического прогресса материальное перестает быть таким уж материальным! Может, если деньги обналичить и распихать по карманам, будет как-то по-другому?! На табло высвечивается «12», двери лифта раздвигаются, но я не спешу выходить, все еще стараюсь уяснить для себя, зачем я здесь. Зачем вчера нужно было ломаться, подвергать риску наши с Чейсом отношения, а сегодня все равно прийти в разрез со вчерашним отказом? К сожалению, я не Альберт Эйнштейн, мне точно не хватит мозгов, чтобы разобраться в логике своих поступков, и не Зигмунд Фрейд, чтобы с легкостью выявить и разложить по полочкам бессознательные психические предпосылки к своему девиантному поведению и к навязчивой тяге трепать себе нервы. Да, вчера я и не думала оказаться здесь, а сегодня собралась за пятнадцать минут и пришла. Так уж совпало, что Чейс уехал по делам, а я предоставленная самой себе и нарастающему любопытству, решила узнать, о чем хотел поговорить Джаред. Это, конечно же, официальная версия, которой я пытаюсь унять свою совесть. Забавно, но есть вероятность, что Джаред меня не ждет, не исключено даже, что дела Чейса образовались не без его участия, и тогда в это же самое время он вполне может ломиться в дверь нашего с Чейсом жилища. Двери лифта начинают закрываться, и в противоборстве ангелов и бесов внутри меня наступает ясность: совесть нокаутирована и летит к чертям, а я едва успеваю просочиться через стремительно сокращающуюся щель. Осматриваюсь и нахожу указатель на нужную группу номеров, иду по длинному коридору, просматривая таблички на дверях. Все так чинно, ковры, изысканный декор, и гробовая тишина, даже стук моих каблуков теряется в мягком ворсе. Нахожу нужный номер в самом конце и в нерешительности замираю: еще есть шанс проявить свои самые достойные качества и качественные достоинства - уйти, но азарт подтвердить свою гипотезу побеждает. Поднимаю руку и пару раз ударяю костяшками по полотну двери. Стук в тишине коридора получается такой оглушительный, что хочется сбежать, пока из соседних номеров не повылазили возмущенные людишки. Дверь открывается – гипотеза не подтвердилась. На удивление Джаред даже не выглядит самодовольным, без слов отступает на шаг в сторону, освобождая проем. Захожу и мешкаю на пороге, ожидая, пока он закроет за мной дверь. - Я надеялся, но сомневался, что ты придешь. - Не похоже на тебя. – Его слова, а вернее отсутствие убежденности в том, что я обязательно явлюсь, придают мне уверенности. Прохожу вглубь, развязывая пояс пальто, и с интересом осматриваюсь. Направляясь сюда, воображение без тени сомнений рисовало интерьер в духе тайной комнаты для оргий, с постелью, простирающейся от порога до противоположной стены, но на поверку все оказывается значительно сдержаннее. Номер-студия - одно просторное помещение, где цветовое оформление стен, сочетания разных текстур напольного покрытия визуально разбивают пространство на зоны, а расстановка мебели служит завершающим штрихом: барная стойка отделяет кухню-столовую от гостиной, а диванная пара - гостиную от спальни. Браво, Джаред! Продуманный выбор номера: вроде бы вполне нейтральная обстановка, но в случае благоприятного исхода встречи кровать всегда поблизости. Скептически улыбаюсь самой себе: разговаривать я пришла! Как же! - Присаживайся. Выпьешь что-нибудь? – не дожидаясь от меня ответа, Джаред направляется в сторону бара. - Куда? Сразу на кровать? – начисто игнорирую вопрос и ворчу себе под нос, адресуя эту колкость скорее той части себя, что наивно верила в официальную версию моего визита. - Куда хочешь! – достает бутылку вина и на мгновенье оборачивается на мой голос. -Можно подумать, отсутствие под тобой кровати нас когда-то останавливало! И то верно! Снимаю с себя пальто и небрежно кидаю на журнальный столик, прохожу вдоль панорамного окна, все еще изучая интерьер, но присесть куда-либо так и не решаюсь, вместо этого обхожу барную стойку и останавливаюсь напротив Джареда. - Ты хотел поговорить. О чем? - О чем?! – переспрашивает, будто тема очевидна, и ставит передо мной бокал красного вина. - О наших отношениях. Как всегда выглядит сногсшибательно: волосы взъерошены, но сей хаос на голове нарочито архитектурен, чем демонстративно доказывает, что возник неслучайно; взгляд голубых глаз серьезен не смотря на это вздорное заявление, а густые длинные ресницы придают ему еще больше выразительности; губы не стремятся изогнуться в усмешке, а их холодный розовый оттенок завораживает, навевая желание найти схожую по цвету помаду, плевать, что мне она вряд ли подойдет. - О наших отношениях? – понимаю, что пора бы прекратить пялиться на него и произношу, выделяя каждое слово, дабы и Джаред прочувствовал всю абсурдность их совместного использования. - То есть о том, чего нет?! Интересный выбор, благо я обожаю разговоры на метафизические темы! Без алкоголя тут, действительно, не обойтись! Моя тирада остается без ответа, поэтому я опускаю взгляд и перестаю покручивать бокал на каменной столешнице. Я настолько скрупулезно подбирала слова, пытаясь в красках выказать все пренебрежение к озвученной теме, и настолько поглощено рассматривала его лицо, что только сейчас замечаю перед Джаредом стакан воды. Значит, мне полагается вино для утраты ясности сознания, а он будет пить воду, причем даже без газов?! Неужели для того, чтобы цинично мной воспользоваться, он теперь считает необходимым меня подпоить! Ну и пусть! Беру бокал и отхожу к окну, делаю небольшой глоток вина, и его терпкий вкус растекается во рту, оживляя воспоминания о нашей первой встрече. Задумчиво всматриваюсь в бесконечную череду построек Лос-Анджелеса, разбавленную островками пальм и деревьев, в петляющие развязки хайвэй вдалеке и сверкающие глянцем стекол небоскребы справа. Кажется, что вчерашний дождь мог только присниться: ярко светит солнце, а кристальную голубизну неба разбавляют лишь три исчезающие полоски инверсионного следа по центру и тонкое кружево облаков у линии горизонта. Атмосфера на улице напоминает бэкграунд к легкому, жизнеутверждающему фильму, каждый кадр которого кричит зрителю, что все будет хорошо. Может и мое ощущение в лифте не означает, что переломный момент будет носить негативный характер. Чувствую на себе взгляд Джареда и проникаюсь этим ощущением. Оно подобно легкому разряду тока, приподнимающему волоски на теле. Могу детально представить, как выгляжу с его ракурса - сексуально и неотразимо. Вероятно, собираясь сюда, именно к подобной мизансцене я и готовилась: волосы собраны на затылке, открывая обнаженную глубоким V-образным вырезом спину, тонкий стрейч платья плотно облегает ягодицы и бедра, подчеркивая все изгибы фигуры, возможно даже чуть просвечивает в лучах солнечного света, бьющего в окно. Инстинктивно расправляю плечи и выгибаюсь в пояснице, соблазнительно оттопыривая зад. Ожидаю, что он вот-вот подойдет, властно сорвет с меня платье и причина, по которой мы оказались вместе в одном номере, станет явной. - Меня все устраивало в наших отношениях, - но он не подходит, произносит ровно с того места, где стоял. - До того, как Шеннон стал их невольным заложником. - Странно, ведь привлечь его было твоей инициативой, - отвечаю, отыскивая свое отражение на отполированном стекле. Ощущение собственной неотразимости разлетелось пылью после его слов. - Да, и это было ошибкой. - К чему эти откровения? – оборачиваюсь и залпом выпиваю вино. - Вот, - вынимает из кармана ключ и кладет на край столешницы. – Мы могли бы снова иногда встречаться. Здесь. - Зачем? - За тем, что у нас неплохо получается. - Не оправдывать ожидания и строить друг другу козни? – подхожу к барной стойке и со звоном ставлю на нее пустой бокал. - Нет, - ухмыляется, замечая, как у меня вспыхнули щеки от негодования. - Еще лучше у нас получается заниматься сексом. Смотрит на меня с нескрываемой иронией. Легкая полуулыбка не теряется за трехдневной щетиной - в кои-то веки он гладко выбрит, оттого особенно красив, но и бесит на порядок больше обычного, потому что устоять перед ним кажется сверхзадачей, которая, впрочем, и не входила в мои планы, раз уж я здесь. Джаред отводит взгляд только для того, чтобы поднять пустой бокал и налить еще вина. - Ничего, что у меня есть парень? – принимаю бокал из его руки, борясь с желанием снова осушить его одним махом. Двоякие эмоции, что он во мне вызывает, лишь наполовину подотчетны логике. Хочется выплеснуть вино ему в лицо, а потом медленно добросовестно слизать. - Ничего. Замечательно, конечно, что ты о нем вспомнила, ведь пару раз до этого так удачно забывала! Думаю, эта временная амнезия вполне может периодически возвращаться, – произносит спокойным, ровным тоном, давая понять, что мои отношения с Чейсом его абсолютно не беспокоят. От его голоса, цепкого взгляда и мыслей, что он со мной может сделать, по спине пробегаются мурашки. - То, что мы переспали, конечно, характеризует меня как человека неразборчивого и распущенного, но вовсе не доказывает, что причина проявления этих качеств в тебе, – бессовестно вру и, прежде всего, самой себе. Где-то на границе сознания, если перестать выдавать желаемое за действительное, ясно, что причина именно в нем, но непримиримое желание идти наперекор диктует не сдавать позиции так быстро. - И уж тем более не говорит о стремление перевести ту единственную оплошность в разряд традиционных казусов. - Не единственную, хочу заметить. - Ну, блин, не единственную! И что?! С чего ты взял, что мне это нужно? - Ты же здесь, а это говорит о многом, - беспечно пожимая плечами, отпивает воду из стакана, и теперь все, к чему прикован мой взгляд, его блестящие от влаги губы, к которым так и хочется прикоснуться. - Ты хотел поговорить, вот я и пришла. - Вариант для успокоения совести, верно? – вопросительно выгибает бровь и садится на высокий барный табурет. - Нет, ты пришла потому, что точно знаешь, чем заканчиваются наши встречи. Теряюсь в догадках, чего тебе не хватает с Чейсом: качественного траха или гребанной драмы, но готов поспособствовать и тому и другому. - Интересно зачем? Какие цели ты преследуешь? - Никаких. - Сильно сомневаюсь, уж слишком похоже на новую игру. А что за ней? Очередной способ самоутвердиться?! Трахать меня по выходным, строить из себя перед Чейсом лучшего друга, а общим знакомым рассказывать, как ты фирменно его дурачишь? Что на этот раз тебе нужно? - Все то же. Просто секс. И Чейс здесь совершенно не причем. Так уж совпало, что ты с ним. - А у меня что, блин, в этом городе монополия на секс? - Вряд ли, но, возможно, ты единственная, кто не будет стремиться придать вектор стабильности отношениям - это и привлекает! Для отношений у тебя есть Чейс, и, стоит заметить, вы очень мило смотритесь вместе. Я бы не вмешивался, но меня не покидает ощущение, что тебе чего-то не хватает с ним. Чего-то запретного, грязного, пошлого и неуместного в этом романтическом болоте. Чего-то, что с легкостью могу предложить я, ведь со мной, хотя бы по причине того, что между нами было, уже необязательно строить из себя благородную девицу высокой морали и нравственности. Мне кажется, именно сейчас, именно в сексе без обязательств наши потребности совпадают. - Не люблю повторяться, но с чего такие выводы? - Брось, я, может, и сомневался, но как только ты пришла, стало очевидно. Вчера с Чейсом ты была в кедах и джинсах, а сейчас - в этом соблазнительном платье, буквально кричащем, чтобы с тебя его сорвали и выебли. - Да, но пока не сорвали и не выебли! - Раздражает, что для этого мистера Всезнайки совершенно прозрачно то, в чем я даже себе боюсь признаться. Под его железным аргументом даже дух противоречия скуксился и аннигилировал. – Так выеби! К чему эти разговоры? – отпиваю полбокала вина, ставлю бокал на стол и иду в ту часть номера, где кровать. – Но знай, что я не собираюсь томиться тут в четырех стенах и ждать, пока ты обо мне вспомнишь. - Этого не требуется. Можешь томиться в четырех стенах с Чейсом и иногда сбегать сюда. - Как раньше уже не будет! – снимаю по пути платье и кидаю куда-то в сторону. - Я уже не та послушная девочка, готовая есть с ладони, не задумываясь, что ей подсунули. С моей стороны больше не будет промахов. Могу гарантировать точно такое же потребительское отношение. - Поверь, меня это не пугает. - Может, потому что к тебе никто никогда не относился подобным образом? Знаешь, это не очень-то приятно. - Не поэтому. Потому что я точно знаю, что мне нужно. - Секс? – достигаю кровати и сажусь на нее. На мне остались лишь чулки и кружевные трусики, и я снова чувствую себя соблазнительной и неотразимой. - Тогда почему ты до сих пор там? Или сегодня в планах морально вытрахать мне мозг этой болтовней? - Не только, – отпивает воду из стакана и поднимается с табурета. Снова его губы блестят и напрашиваются на поцелуй. Чуть откидываюсь назад, упираясь ладонями о постель, и наблюдаю, как он приближается: неспешно, но целеустремленно, есть в его движениях что-то такое монументальное, что мне сразу вспоминается заглавная музыкальная тема из Терминатора, написанная Брэдом Фиделем. Плечи расправлены, под футболкой прорисовывается рельеф идеального торса, и уверенная походка исполнена таким достоинством, будто яйца, которые он тащит в моем направлении, священный Грааль, не меньше. Улыбаюсь собственным мыслям, но не смотря на иронию, коей пропитаны и они, и мое настроение, отвести от него взгляд невозможно. Хорош, зараза! Какая, блин, стабильность, какие, блин, отношения? Мне нужно только его тело, только секс, грязь и я во всем этом непристойном великолепии! Джаред подходит ко мне вплотную, и единственное о чем я могу думать, как побыстрее стянуть с него эту футболку, пройтись языком по соскам, а потом спуститься ниже, очерчивая каждую неровность на животе, избавить его от джинсов и отсосать так, чтобы он забыл собственное имя. Раздвигаю ноги и притягиваю его ближе к себе. Футболка летит на подушки: я уже придумала, как ее использовать. Обхватываю его торс и откидываюсь на постель, увлекая за собой. Удерживая Джареда за плечи, отталкиваюсь ногами, и мы вместе, как две долбанные синхронистки, отползаем к изголовью кровати, пока я не упираюсь в нее головой. Изловчившись, переворачиваю его на лопатки и сажусь сверху – теперь он в моей власти, и это ощущение окрыляет основательнее Red Bull. Вырываю из-под его спины футболку и обвязываю вокруг правого запястья. - Только секс, грязь и пошлость! А раз так, почему бы не привязать тебя к постели!? - Разве не я должен это делать с тобой? – настороженно следит за моими действиями, но сопротивления не оказывает. - В следующий раз, хорошо?! – продеваю футболку между завитушками изголовья и свободным концом стягиваю запястье левой руки. Препятствие, в общем-то, номинальное, и при желании Джаред с легкостью освободится, но для меня это неважно сейчас. Расстегиваю джинсы и резко стаскиваю с него вместе с нижним бельем. Ощущение, что он поддается, пьянит еще больше выпитого вина. Джинсы сразу же идут в ход: я закручиваю их вокруг щиколоток, скрепляя ноги вместе, и с удовлетворением осматриваю плоды своей работы - от самого факта, что он связан, я попросту теку. Его член призывно торчит, и я, отдаваясь порыву, прохожусь по нему языком. Долбанное безумие, но вариант отсосать ему возбуждает куда больше перспективы получения нескольких оргазмов, и это похоже на психическую деформацию, приобретенную еще Анной Тайлер и по наследству доставшуюся мне. Сначала помогаю себе рукой, лаская его член у основания, но потом это кажется таким необязательным и лишним, что я протискиваю ладони между постелью и его задницей, и, словно повернутая фетишистка, ловлю кайф, сжимая и разжимая пальцы на его ягодицах. Двигаюсь ритмично, как метроном, и каждый раз, опуская голову, соприкасаюсь губами с его пахом - он стонет, будто то, что сейчас происходит, самое болезненное, что случалось в его жизни. Чувствую, что он на грани, и отстраняюсь. Вижу, как он недовольно смотрит на меня, но не пытается сорваться с привязи. Поднимаюсь с кровати и иду в другую часть номера. - Ты куда? - Попить, в горле пересохло, - отвечаю, не оборачиваясь, и улыбаюсь так, что, наверно, щеки со спины видно. Наливаю вино в бокал и делаю небольшой глоток, глядя на Джареда. Мысль уйти, оставив его привязанным, так или иначе маячит фоном, заставляя коварно воодушевиться, но я слишком возбуждена, а он слишком притягателен и вызывающе доступен в своем ограниченном для движений положении. Опираюсь спиной о барную стойку и, не торопясь, попиваю вино. Через минуту Джаред начинает ерзать на постели и осматриваться, огладывается на стянутые футболкой руки и приподнимает голову, выискивая меня. Понимаю, что самое время вернуться, пока он не решил высвободиться - залпом допиваю остатки вина, со звоном опускаю бокал на столешницу и медленно дефилирую обратно. Выпитое немного дурманит мозг, изменяя привычное состояние сознания: все, что раньше казалось неважным и незначительным сейчас жадно улавливается. Ощущаю, как при каждом шаге под ступнями приминается ворс, как тонкий капрон чулок стягивает ноги бархатом объятий, как воздух ласкает прохладой мое тело, ставшее мягким и податливым. Кожей чувствую нетерпение, дошедшее до точки невозврата, флюиды его желания кажутся осязаемыми, словно их можно поймать и накрутить на палец, как шелковую нить. Останавливаюсь у подножья кровати, Джаред молча смотрит на меня снизу вверх, но всем своим видом показывает, что я давно должна трудиться над его членом, не знаю уж каким образом: заглатывая по яйца или скача на нем, как выносливый цирковой пони. Ставлю стопу на край постели и нарочито медленно приспускаю с бедра чулок. - Оставь! Фыркаю себе под нос, думая, что можно было бы и кляп из чего-нибудь соорудить, но возвращаю кружевной кант в прежнее положение, вместо чулка стягиваю с себя трусики и поднимаюсь на кровать, нависая над Джаредом. Похоть в его глазах распространяется по воздуху, как инфекция, и я мгновенно заражаюсь, вдыхая тысячи бацилл. Провожу пальцем по его губам и влажно целую, пока он не пробирается языком в мой рот. Слегка прикусываю его в наказание и отстраняюсь, сажусь ему на живот и сдвигаюсь на полфута ниже, размазывая собственные соки по его коже. Мои кисти с бордово-красным маникюром смотрятся на его подкаченной, загорелой груди весьма колоритно, как на эротических фото в стиле ню-арт. Медленно скольжу подушечками пальцев по его торсу, животу и, приподнимаясь, обхватываю ладонью член - напрасно я сомневалась – он все также предельно возбужден. Направляю его в себя и насаживаюсь до основания. Вся палитра вожделенных эмоций заставляет прикрыть глаза и полностью отдаться ощущениям. Неспешно приподнимаюсь на нем и начинаю понимать, почему секс уподобляют танцу животной страсти, поддаюсь инстинктам, перестаю контролировать себя, отпускаю тело на волю, и оно само подстраивается под ритм, слышной лишь ему мелодии. Сначала это что-то таинственное, медленное, сексуальное в стиле лаундж, потом благодаря моим стенаниям, частым придыханиям Джареда, шлепкам при столкновении наших тел наделяется чертами этники и техно, в конце неукротимо срывается на драм-н-бэйс и замолкает вовсе вместе с моим кульминационным стоном. Кончаю и вскакиваю с него прежде, чем моя сокращающаяся мускулатура поможет ему достичь того же. Чувствуя себя самым вероломным человеком на земле, я едва ли отдаю себе отчет, зачем так поступаю, но шаг уже сделан, и я по привычному маршруту щеголяю голой задницей в зону столовой. - Блядь, Киара! – раздосадовано кричит и, судя по шороху, дергается на постели. Связанные ручки и ножки не позволяют ему подняться, и это меня несказанно веселит. - Сейчас вернусь! – кидаю, обернувшись на секунду, и продолжаю свое шествие к барной стойке. - Опять в горле пересохло? - Да, и на этот раз - чистая правда! – потягиваюсь, заставляя прийти в тонус уставшие мышцы, и снова наливаю в бокал вино. - Черт, я бы сейчас еще и сигарету выкурила, жаль, что в принципе не курю! Пригубив бокал, ощущаю, как терпкая кислинка приятно обволакивает пересохшее горло, а тело обретает непривычную легкость. В чем дело: в опьянении или испытанном ранее оргазме не имеет значения. - Кстати! Киара? Удивил! - Ну, не Анна же! Анну я сам трахал, с Грейс нежно занимается любовью Чейс, а вот Киара, похоже, сама поимеет кого угодно! Улыбаюсь, мне льстит ход его мыслей, и я готова переродиться в ту Киару, какой он ее видит. Делаю глоток из бокала и критично осматриваю бутылку – осталось совсем немного – выливаю остатки вина и вместе с ним иду обратно к постели. Сажусь на его колени, раздумывая, что делать с ним дальше: повторяться не хочется, но не дрочить же ему рукой! Хотя, почему нет? Обхватываю его член и сжимаю - под нежной кожей стальная жесткость - обвожу большим пальцем головку и медленно скольжу вниз, ощущая ладонью вздувшуюся сетку вен. Джаред хрипло выдыхает и толкается навстречу - ускоряю темп, смотрю, как меняется выражение его лица, как учащается дыхание, как он нетерпеливо проводит языком по пересохшим губам. Чувствую, как нарастает ритм биения сердца, отдаваясь в венах пульсацией крови, позволяю ему еще пару раз толкнуться в мою ладонь и убираю руку. На этот раз он даже ничего не произносит, просто награждает меня испепеляющим взглядом и отворачивается в сторону - не иначе обиделся! Скрываю зарождающуюся улыбку за бокалом, отпиваю глоток, и крохотная капля вина скатывается с губы и падает ему на бедро. Размазываю ее пальцем раньше, чем во мне появилось острое желание ее слизать. Наклоняю бокал над его животом, и в районе пупка появляется бордовая лужица. Склоняюсь над ней и цежу губами – получается не очень эротично, с прихлебом, но мне нравится вкус, смешавшийся с запахом его кожи, поэтому остальное содержимое бокала направляется туда же. Слизываю, пока вкус вина не пропадает полностью, переворачиваю бокал и трясу, надеясь еще на несколько капель. Две приземляются на его члене, и я снимаю их языком. Провожу всей поверхностью от основания до головки и засасываю член в рот - Джаред облегченно выдыхает, будто свято верит, что в четвертый раз я его не обломлю. В душе вредно посмеиваюсь, входя в привычный ритм, увеличивая амплитуду; как он любит, периодически замираю, уткнувшись носом в лобок, и сглатываю, но выжидаю малейших признаков, предвещающих скорую эякуляцию. Догадываюсь, что на этот раз его терпение лопнет - именно в этом вся соль – готова поспорить, что он оттрахает меня так, что я надолго лишусь способности внятно соображать. В очередной из филляций чувствую, как напрягается его тело, и тут же выплевываю член. - А вода еще осталась? - разворачиваюсь на попе и спускаю ноги на пол. Слышу треск ткани у себя за спиной, и почти в то же мгновенье Джаред сгребает меня в охапку и кидает на середину кровати. Наваливается, прежде чем я успеваю оценить свое положение в пространстве, и резко входит сзади. Удовлетворенный стон сам вырывается из меня и ломано искажается из-за последующей череды мощных фрикций. Придавленная его весом, еложу щекой по мягкому покрывалу, по ощущениям он вот-вот дотолкает меня до изголовья. Вцепившись пальцами в плечи, продолжает вбиваться в меня со сверхзвуковой скоростью, и кажется, что я скоро задымлюсь от этого бешенного трения. Задымлюсь, загорюсь и истлею, как чертова птица Феникс, которую наверняка не пялили так горячо. Прежде чем он удовлетворенно скатывается с меня, успеваю кончить два раза, взмыть в облака и вернуться, истлеть и возродиться. Без прессинга его тела, чувствую себя легкой, как пушинка, взмывающая вверх с восходящими потоками воздуха. Джаред лежит рядом, я чувствую его липкое от пота плечо своим. Мы рвано дышим почти в унисон, и мне неимоверно хорошо. Измождено распластываю конечности по кровати с ощущением, что только что сорвала джекпот.