I'll never be your dog

Чудесный день завершается чрезмерно уютным вечером. Чистый воздух с нотками соленого океана, и мы вдвоем. Тихо: только шелест волн и шебуршание ветра. Весеннее солнце, кренясь к горизонту, заливает оранжево-желтым все, что попадается под его лучи: песок, плед, на котором я сижу, волосы Грейс, белое сатиновое платье, что на ней, и даже ее лицо выглядит чуть более загорелым, чем есть на самом деле. Я сижу лицом к океану и улыбаюсь сам себе, удивляясь как можно чувствовать себя настолько счастливым. Непростительно счастливым. Грейс лежит, положив голову на мое бедро, и тоже улыбается. Несет откровенную чушь, но это так мило, что я готов слушать ее болтовню вечно. На ее пальце блестит кольцо, и, наверно, в этом причина той глупой улыбки, что никак не может сойти с моего лица. Такие моменты просты, но врезаются в память своей легкостью, теплотой и атмосферой. Над ними не властно ни время, ни последующие события, никакая обработка напильником их не испортит. Грейс поднимается, мимолетно целует меня в губы и босиком бредет по песку к океану. Я сгребаю в сторону корзину для пикника, плюхаюсь спиной на плед, подложив под голову руки, но все равно не свожу с Грейс взгляда. Она стоит у самой кромки воды и задумчиво смотрит на полотно океана. Всегда удивлялся этой ее особенности быть живой и беззаботной, а потом в миг, погрузившись в свои мысли, выпасть из реальности и зачарованно смотреть на что-то: волны, небо, горы, на проходящих мимо людей, на что угодно. Так и сейчас, стоило ей подняться с пледа, приблизиться к линии прибоя, как она тут же стала отрешенной, задумчивой. Я не вижу ее лица, но все равно чувствую ее настроение, в котором она давно оторвалась от земли и улетела черти куда к своим мыслям. Теплый бриз с океана треплет ее длинные волосы, теребит материю легкого платья. В зареве заката ее фигурка кажется такой тоненькой, хрупкой, что хочется подняться, обнять ее и загородить своим телом от порывов ветра, но я точно знаю, что ей нравится стоять там и ощущать кожей эти дуновения, смотреть на набегающие волны и переминаться с ноги на ногу на остывающем песке. Возможно, в этой переменчивости и есть секрет ее очарования. Она поворачивается и смотрит на меня, улыбаясь, путаясь в непослушных волосах. Неожиданно Грейс неумолимо отдаляется от меня, будто секунду назад я смотрел на нее через максимальное приближение зум-объектива, а сейчас он возвращается к начальному 1х. Перед глазами все темнеет, начинает дико раскалываться голова, и меня словно тупым ножом вырезают из этого пляжа. Башка просто трещит по швам, шею ломит, все тело затекло и, кажется, я с трудом смогу себя собрать, но противнее всего осознавать, что все это было только сном. Открываю глаза, вижу перед собой приглушенную мраком ванную комнату, и события вчерашнего дня наваливаются, будто хотят придавить. Еле поднимаюсь с холодной плитки и переношу себя сначала в гостиную, потом в кухню, хотя хочется вернуться в тот сон. В сон, где ты, Грейс, все еще со мной. За неделю наше гнездышко успело превратиться в холостятскую берлогу: обросло мусором, грязной посудой, брошенными невпопад вещами. Даже в холодильнике, из которого я достаю бутылку пива, не осталось ничего, что намекнуло бы на женское присутствие: ни фруктов, ни йогуртов – вообще ничего кроме пива и остатков еды, что продают навынос или доставляют на дом. Плюхаюсь на диван в гостиной, предварительно отодвинув коробку из-под пиццы, и прислоняю ледяную бутылку ко лбу. Сразу начинаю чувствовать себя чуточку лучше. Никогда не пил, точнее никогда не пил столько, но вчера, обнаружив в шкафу бутылку виски, у меня возникло стойкое, непреодолимое желание осушить ее залпом. И мне почти удалось. Почти. Только последний глоток, несчастные пятьдесят грамм из литра, колом застряли где-то под горлом. Я боролся с этим глотком дольше, чем боролся за тебя, а потом бежал в уборную быстрее, чем бежал за тобой по лестнице, но с тем же успехом. Ничего не ел сутки, как будто в знак протеста решил сдохнуть от голода, вот и результат: лужа противной коричневой жидкости вперемешку с желудочным соком в трех шагах от цели. Волна алкоголя с запозданием пришпилила меня к полу недалеко от этой лужи. Теперь-то понятно: дурная это была идея с виски. В желудке плескался «Jack Daniel’s», а башка по ощущениям резко стала напоминать шар для боулинга, но знаешь, все равно стало как-то легче. Алкоголь очистил мысли, помог забыться хотя бы на время, погрузил в бредовые сны, один из которых был так правдоподобен, жалко, что только сон. Странно, что я раньше не додумался до подобной панацеи! Господи, ну что мне еще остается делать?! Скручиваю с бутылки крышку и делаю огромный глоток ледяного лагера – то, что нужно после вчерашнего виски залпом. В коробке, что валяется рядом на диване, обнаруживается полузасохший, уже надкушенный мной когда-то, кусок пиццы, и он отлично притупляет голод. Жую его и пытаюсь проанализировать свои дурацкие будни. Кольцо, до которого ты даже не дотронулась, теперь на моем мизинце. Блестит в свете и добивает, только никак не добьет. Любовь, в которую я не верил до тебя, теперь моя черепно-мозговая травма. Грейс, знала бы ты, как без тебя хреново!? Всю неделю как в бреду. У кого-то получается отключиться от личных проблем хотя бы на время, уйти с головой в работу, но эта история совсем не про меня. После тридцати проваленных дублей меня отправили со съемочной площадки домой. Можно подумать здесь, наедине с собой, в этих стенах, неукротимо напоминающих о тебе, мне будет легче. Я живу воспоминаниями, в них гораздо приятнее, чем в действительности. Никогда не думал, что стану таким сентиментальным, никогда не думал, что смогу зациклится на каком-то отрезке прошлого. Несмотря на печальный финал то время, что мы провели вместе, самое прекрасное, что со мной происходило. Как же я был глуп, что не ценил каждую секунду с тобой! Даже смешно, как меня порой раздражали какие-то мелочи, твои дурацкие шуточки, например, когда перед самым выходом из дома ты, накрасив губы, целовала меня, непременно перепачкав всего помадой. Тебя это забавляло, меня немного злило, но сейчас я невольно вспоминаю вкус твоей помады и, знаешь, я и по нему скучаю. Прошла неделя, а легче не стало. Мне до сих пор кажется, что без тебя я тускнею с каждым днем. Тускнею, и когда-нибудь непременно исчезну. Каждое воспоминание о тебе подобно контрольному выстрелу в голову. Не могу не думать, вот и представь, одиночный выстрел превращается в пулеметную очередь. Хочется залезть под кровать спрятаться от того, что в собственной башке, но боюсь для этого нужно предварительно снять ее с шеи. Я хочу возненавидеть тебя, но мое «хочу» в настоящей момент недоступно, так же как твой мобильный. Видит бог, я хочу забыть тебя больше всего на свете. Не могу, не получается. Вместо этого я веду бесчисленные и бессмысленные монологи, и все они обращенные к тебе. Я все понял, я все вспомнил. Может быть поздно, может быть рано, может быть еще тогда, когда должен был, но вероятно просто не захотел это принимать, не захотел в это верить. Я знаю, что нужно смириться и жить дальше, но… Это чертово жирное «но» преследует, оно всегда влезает, всегда все портит! Вчера прежде чем наебаться дома до невменяемого состояния всего за пару минут, я долго шатался по городу, пытаясь то ли выпустить пар, то ли выветрить мысли из своей бестолковой головы и в итоге, промерзнув до костей, но так и не достигнув цели, зашел в первый попавшийся паб. Не знаю, что я там забыл, вероятно, решил еще раз предстать полнейшим придурком, пьющим горячий чай, пока местная публика полирует себя алкоголем в прекрасный пятничный вечер. В общем, пока я цедил чашку за чашкой в тщетных попытках согреться изнутри, с меня не сводила глаз какая-то шаблонная красотка, каких тысячи в Лос-Анджелесе. Ничего особенного, но своим сверлящим меня взглядом она привлекала к себе внимание. Иногда видишь, что человек на тебя смотрит, - ты никогда не замечала такого? – и тебе вдруг начинает казаться, что он тобой заинтересовался, и насколько бы он тебе не был по сути безразличен, все равно начинаешь поглядывать в его сторону, так сказать, чтобы убедиться, что интерес после одного продолжительного взгляда не прошел. И вот, хрен знает, как это назвать!? Проституцией во имя собственного эго или просто любопытством, но ты начинаешь точно также постоянно на него пялиться. Видимо сочтя, что я расположен к знакомству, она сама ко мне подошла. Да, чего уж, я не был против! В башке как-то само перещелкнуло на холостяцкий режим, захотелось забыться, пуститься во все тяжкие, отодрать ее где угодно, только бы вытеснить тебя из своих мыслей, пусть на время. Наверно, это типично мужское решение проблемы: вряд ли нормальная женщина, которую бросили, пойдет в бар, чтобы снять мужика. Черт знает, может все эти рефлексы самца не больше, чем попытка отомстить всем бабам в лице бывшей второй половины, но вчера я и вправду думал, что это поможет. Вряд ли тебе интересно, чем все закончилось, но я все равно расскажу. Ничем!!! В какой-то момент я поймал себя на том, что взахлеб рассказываю ей о тебе, но знаешь, что меня больше всего поразило?! Пока я плакался, насколько тебя люблю, в ее взгляде нисколько не убавилось пыла. Она хотела меня под речи о тебе! Это осознание даже умудрилось выветрить из моего организма два бокала вина. Я ушел - да, что уж?! - постыдно сбежал, стоило ей удалиться в дамскую комнату, чтобы припудрить носик. А придя домой, я обнаружил в баре ту бутылку виски, о которой уже говорил и от действия которой пытаюсь сейчас оправиться. Пиво я уже выхлебал, пока поведывал тебе эту душещипательную историю. Кажется, я становлюсь зависимым не только от тебя. Иду к холодильнику и достаю еще парочку бутылок, чтобы два раза не ходить. Сажусь обратно на диван, и только успеваю откупорить крышку прямо о край стола, как раздается требовательный стук в дверь. Вообще на него не реагирую. Глотаю ледяное пиво и пытаюсь гонять по пальцам крышку от бутылки, как шулер монету. Стук повторяется. Снова. И снова. И своей интенсивностью начинает напоминать невзначай развернувшуюся за дверью стройку. Башка и так раскалывается, а уж это звуковое сопровождение головную боль точно не вылечит. Плетусь к двери и открываю, желая наверно испепелить взглядом «пришельца», но невъебически удивляюсь визитеру, кажется, даже рот распахиваю. По ту сторону двери Джаред Лето собственной персоной. Смотрит на меня исподлобья. Странно смотрит: долго, внимательно, изучающе, и в его взгляде нет ничего хорошего, но потом в мгновенье он меняется в лице: - Привет! – растягивает губы в премиленькой, дружеской улыбке, но по глазам и вздувшейся на нижнем веке венке заметно, что улыбка эта фальшива как сто баксов, полученные снятием ксерокопии с ксерокопии банкноты. - Джаред? – Отступаю и махом руки приглашаю пройти. - Странно видеть тебя здесь! Какими судьбами и как ты меня нашел? Впрочем, ответ на последний вопрос находится сам, неприятно кольнув в груди. Алкоголя во мне пока не так много, чтобы не заметить, как Джаред осматривается, прислушивается, слишком долго заглядывается на дверные проемы, видимые из коридора. Я еще могу связать одно со вторым, уже обо всем догадался, но жду подтверждения мучительной гипотезе. Джей молчит, пока мы оба проходим в гостиную. Полагаю обстановка сама по себе отвечает на его еще не озвученный вопрос. Киваю ему на кресло, которое, по крайней мере, не загромождено шмотками, коробками или чем-то еще, сам же сажусь на диван. - Мой вопрос, должно быть, покажется тебе странным, но… В общем, где Грейс? - А-а-а! Так это, действительно, ты? – Вот и подтверждение. Он не заходит издалека, не пытается объяснить, зачем ему моя девушка. Бывшая, но откуда ему знать?! Значит, считает себя вправе, значит, считает своей. Поднимаю со стола бутылку пива и отхлебываю глоток, только бы унять клокочущие чувства внутри, не позволить им выбраться наружу, не пасть еще ниже. – Кстати, пиво будешь? – киваю ему на вторую бутылку на столе, но он отрицательно мотает головой. - Занятно. Вот уж не думал! Господи, как это ни противно, но даже на душе становится легче. Я настолько низок в своей потере, в своем искусственно раздутом и сдобренном алкоголем горе, что радуюсь от того факта, что она просто ушла. Не от меня к нему, а в пустоту. Наверно, это значит, что я не хуже, правда, все равно не достаточно хорош, чтобы выбор был в мою пользу. Чтобы вообще этой потребности выбора изначально не появилось. - Так где она? – Джаред прерывает затянувшуюся паузу, напоминает, что вопрос так и остался без ответа. - Мне неизвестно. И я рад, что и ты не знаешь. Может, у нее появился кто-то третий? Или мы оба настолько ей надоели, что она предпочла одиночество. Как ни странно, никакой иступленной ярости он во мне не вызывает, хотя еще недавно казалось, что я собственноручно размозжу о стену голову тому, другому, особенно, если эта голова окажется со столь смазливым лицом. Возможно, виной тому успокаивающее действия алкоголя, а может, смирение. Джаред выглядит почти также жалко, как и я. В нем скорее видится товарищ по несчастью, но уж никак не соперник. Кто бы сомневался, что Грейс способна вскружить голову любому. Закономерно, что под ее чарами ни я средний актеришко, ни рок-звезда мирового уровня над собой не властны. - Когда ты видел ее в последний раз? - Полагаю, в тот же день, что и ты. Лишь немногим позже. - Что произошло? Что ты с ней сделал? – его взгляд и до этого не особо доброжелательный, становится показательно суровым. Брови почти слились в сплошную, и их разделяет только складка над переносицей. В голосе сквозят и претензии, и угроза. Он отталкивается лопатками от спинки кресла и, вероятно, готов в любую секунду резко встать. Даже смешно, кажется, что мы вот-вот сцепимся, как два жука-носорога. - Остынь, Джей. Ничего такого, на что ты намекаешь. Всего лишь предложил выйти за меня, - делаю глоток пива и ставлю бутылку на стол. - Как ты, должно быть, догадался, мое предложение она отвергла. И право, мне даже стало легче, что выбор Грейс не пал на тебя. Она просто сбежала от нас двоих. Черт, это даже забавно! Ни одного из тех, о ком грезят миллионы школьниц, она не предпочла. Просто вильнула хвостом в свойственной ей манере. - Ты ее не знаешь! – шипит, сжимая кулаки. Можно подумать, меня этим испугаешь?! - Да ну? А ты типа да? Раскусил за несколько месяцев интрижки? - Я знал ее еще до того, как ты с ней познакомился. - То есть от тебя Грейс сбежала не в первый раз?! – Улыбаюсь, мне почему-то становится весело от этого вывода. - Даже не знаю, наверно, это еще обиднее! – вместо того, чтобы начистить физиономию, я, видимо, неосознанно решил доконать его словесно. - Она даже не Грейс! - Я в это должен поверить? – не переставая ехидно улыбаться, вскидываю вверх бровь. - Черт, чувак, не неси чушь, будто пересмотрел шпионских боевиков. Я видел ее документы, там четко написано: Грейс Моррис. - А я видел такие же на имя Анна Тайлер, но даже это имя не является ее настоящим. Улыбка на моем лице медленно тает. Вот эта информация пригвоздила меня к дивану почти также как вчерашний «Jack Daniel’s» к полу. Если Джей не врет, а я не вижу ни одной причины врать мне в сложившейся ситуации, то, получается, Грейс не просто вела двойную игру с нами двумя, она еще и вела двойную жизнь. И этот ее роман про авантюристку, меняющую имена, города и мужчин, вероятно, был навеян далеко не авторским воображением. - Хм… - тру переносицу, будто это действие способно увеличить приток крови к мозгу. - Теперь я, кажется, понимаю, откуда корни той истории. Постой, тот иск от звукозаписывающей компании, о котором долго трындели СМИ, связан с ней? Это она слила материал альбома? Джаред молчит, не бросается заявлениями о бредовости моих догадок, но это его молчание красноречивее любого ответа. - Черт, с ума сойти! Тогда во всей этой истории я могу не чувствовать себя полным лохом! Меня она, по крайней мере, не обчистила и не подставила. - Откуда ты знаешь? Она тебе что-то рассказывала? – Джаред смотрит на меня с прищуром, и я понимаю, что попал точно в цель. Грейс, оказывается, полна сюрпризов, которые не иссекают даже без нее. - Не от своего лица. – Спустя минуту, наконец, решаю, что смысла скрывать это нет. - Она пытается увековечить что-то подобное в книге, правда, немного приукрашивая факты. Хотя, черт ее знает, может, она и вправду серийная маньячка, жаждущая поставить на место любого бабника. Кого-то обворовывая, а кому-то разбивая сердце. Находит прием побольнее, понимаешь? - То есть, по-твоему, я настолько меркантильный тип, что для меня болезненна только потеря денег? - Не столько денег, сколько сил и энергии, вложенных в творчество, ведь для тебя твоя самореализация ценнее денег. - Да, это точно. Именно поэтому я и пытался ее найти. Нашел в твоей компании, но, наверно, лучше бы не находил, - Джей усмехается, но совсем не весело. – Ладно, извини за вторжение и за то, что так или иначе стало явным то, что лучше бы не становилось. Лето поднимается и идет к выходу, но его слова пульсируют в висках. Желая или не желая, он подковырнул за больное. Бля, да конечно, лучше бы я не знал ничего! Лучше бы были догадки без этих убийственных фактов. Смотрю ему в спину и от бессилия выпаливаю: - Зачем ты ее ищешь? Чтобы она сбежала от тебя в третий раз? Джаред оборачивается. В его взгляде есть все: и усмешка, и вызов, и даже жалость. Его взгляд, как последний контрольный выстрел в сторону моего самообладания, моей гребанной разлетающейся на куски самооценки. - Ко мне она, по крайней мере, возвращалась, а от тебе пока только сбегала. Я ее верну, не сомневайся! Он уходит, а я готов с разбегу впечататься в стену, только бы перестать осмысливать действительность. «Знакомство» с любовником Грейс это, блин, как вишенка на торте всего того, что и так разрывало душу. Вдохновляет, знаете ли, на самоубийство! Даже не знаю от чего больнее: от того, что все догадки стали неопровержимыми фактами, или от того, что моя Грейс оказалась фейковой личностью, которую я, как выясняется, совсем не знал. Была бы у меня еще одна бутылка «Jack Daniel’s» я, ни секунды не сомневаясь, прибегнул бы к вчерашнему методу забыться, плевать, что завтра бы снова подыхал, но хотя бы сейчас перестал думать. Господи, последние полтора года моей жизни похожи на фейковую страницу в соцсети, вроде бы все на месте записи, фоточки, воспоминания, но, как выясняется, все подделка… Боже, Грейс, хотя бы что-то в наших отношениях было правдой?