Поход

POV Куроко               Это не он. Это определенно точно не он. Тогда просто было плохое освещение. Да и вообще! Это был, черт побери, просто сон!!! Мало ли что присниться может.        Во-первых, кто это? Нет, понятно, конечно, что это его брат-близнец, но… Откуда? Вернее… Почему я не знал об этом? Когда я собирал на Акаши информацию, нигде не было ни слова о его брате. Никаких упоминаний. Да, я не просматривал записи в роддоме, но это было и не нужно. Хорошо.        Во-вторых, почему нет этих записей? Зачем надо было скрывать его существование?        Решив, что обо всём этом я разузнаю у Сейджуро, посмотрел на самого малиноволосого. Выглядел он, скажу прямо, не очень. Лицо выражало удивление, непонимание, страх (?) и… Безысходность? Почему? Кто этот человек, раз даже Сей его боится?        — О, прости, я не представился. Мое имя — Акаши Шиджеру. Я, как ты уже понял, брат-близнец Сейджуро-чана, — по мере того, как он говорил эту фразу, на его лице расплывалась ехидная улыбка, от которой мне становилось жутко. Было ощущение, что он может испортить жизнь любому, кто ему не понравится.        Меня передернуло. Он заметил. Улыбка на его лице растеклась ещё шире. Глаза прищурились. Показались зубы. Я сглотнул.        — П-приятно познакомиться, Акаши-кун. Меня зовут Куроко Тецуя. Я староста класса, в который перевелся С-сейджуро-кун. И по совместительству его друг.        — О-о! — выдохнул Шиджеру. Его глаза расширились, а улыбка расплылась, хотя, казалось, что и так уже шире некуда. Сей, тем временем, стоял за гетерохромным и я не мог видеть его лица, но остро чувствовал, что он сейчас очень зол. — Друг? Сейджуро-ча-ан! — он обернулся к Акаши. — У тебя наконец-то появился друг! Я так рад! Понимаешь, Куроко-кун, мой дорогой братик всегда был один. У него никогда не было близких друзей. Кроме тех, что из баскетбольной команды, да? Как их там… — для пущей наглядности он задрал голову к потолку и приложил указательный палец к губам. Затем он резко вдохнул, подпрыгнул и хлопнул в ладоши, а на его лице появилось ликование. — Аомине Дайки и Кисе Рёта! Как они сейчас? Все хорошо? Я давненько их не видел.        — Тебе и не следует их видеть, — такого голоса у Сейджуро я не слышал никогда. Низкий, он был насквозь пропитан ненавистью. — Тецуя, — я вздрогнул, потому что его голос ничуть не изменился. Всё та же ненависть. Приятный баритон исчез, как будто его никогда и не существовало. — К сожалению, ты не сможешь остаться здесь. Я пришлю за тобой машину. Начни собирать вещи, — он развернулся к Шиджеру. — А тебе следует выйти из комнаты. Ему надо переодеться.        Как только дверь за братьями закрылась, на мои глаза навернулись слёзы. Почему? Почему я плачу? Потому что меня сейчас таким грубым способом выпроваживают? Потому что он так грубо со мной разговаривал? Потому что на меня смотрели глаза разного цвета? Я не знаю. Скорее всего, причина во всех этих пунктах.        Шмыгнув носом, я начал быстро переодеваться и попутно собирать вещи. На все потратив чуть меньше пяти минут, я вышел из комнаты. Спустившись на первый этаж, заметил Сейджуро. Тот кивнул мне и вышел из дома. Оглядевшись и не заметив нигде его брата, я последовал за малиноволосым. Подойдя к машине, Акаши открыл пассажирскую дверь и сделал приглашающий жест, мол, садись. Я проскользнул на заднее сиденье, стараясь не смотреть на него. Не желал видеть его лицо. Не после того, что он сказал мне. Не после того, как именно он сказал это. Внутри меня кипела обида.        Акаши назвал водителю адрес и захлопнул мою дверцу. Ничего мне не сказав, он развернулся и последнее, что я видел — его удаляющуюся прямую спину. На глаза снова навернулись слезы обиды. В машине было окошко — единственная связь с водителем — и прямо сейчас оно было закрыто. Как бы я не пытался сдержать рыдания, рвущиеся из груди, ничего не вышло. Заливаясь слезами, я не заметил, как машина подъехала к моему дому. Не дожидаясь, когда шофёр откроет дверь, я выбежал из машины и отправился прямиком к двери. Подготовив ключи ещё в машине, я вошел в помещение. Обуви в коридоре не было, поэтому я мог не сдерживаться. Подойдя к обеденному столу, увидел свернутую бумажку.        «Сын! Нас не будет до следующего понедельника — командировка отца. Она в Англии, а тётя Кана давно звала меня к себе. Мы бы и тебя взяли, но у тебя школа. Не скучай. Целую,        МАМА. P.S. Деньги трать как хочешь, только не буянь.» Они лежали на столе, рядом с запиской.        Вспомнив, что сегодня весь день свободен, я лег на диван в зале и провалился в темноту.