Поход

POV Куроко               Тьма. Ничего не видно и не слышно. Кажется, что сама Жизнь замерла здесь. Не чувствуется ни пол под ногами, ни малейшего дуновения воздуха. При всём желании я бы не смог рассмотреть свою руку, как бы близко не подносил её к глазам. Провёл ей же по лицу — ничего. Абсолютно ничего не чувствуется. Попробовал ущипнуть себя за щёку (за то место, где она должна находиться) — то же самое. Как бы ни старался, я не смог вдохнуть. Будто лёгких не было в моём организме. Свет. Свет, исходящий от малиновых глаз дал мне надежду выбраться из этого места. Но он начал тускнеть. Боясь, что спасительный свет исчезнет, я побежал к нему, но не сдвинулся ни на шаг. Руками хватался за то, чего нет, перебирал ногами то, чего не существует. Кричал, не издавая ни звука. Ад. Так выглядит ад. Мой персональный кошмар. Но… Мой ли? А существую ли я? Что вообще значит — существовать? Может, до этого был… А что было до этого? Память отказывала мне. Стук. В этом нечто раздался оглушительный стук, в моих ушах раздался звон, а малиновый свет остановился. Затем он начал приближаться ко мне. Быстрее, быстрее, быстрее. Ускоряясь, он остановился прямо перед мною. Чьи-то глаза остановились перед моими, но тут же исчезли. Спустя секунду, а может и год, они вновь появились, но… Уже не малиновые. Один остался тем же. Другой — оранжевый. — Проснись, Тецуя.        Я резко поднялся и открыл глаза. Моё дыхание было таким, будто я играл все четверти игры и ни в одной не останавливался.        — Боже, приснится же… — меня прервал стук в дверь. — Иду! — крикнув, подошёл к двери. Только когда я открыл её, понял, что на мне только штаны, и то расстёгнутые. Видимо, снял, когда спал. — Кагами-кун? Что ты?        — Ну наконец-то ты открыл. Я уж думал, что ты там подавился всё-таки своим коктейлем и лежишь на полу с сумасшедшей улыбкой.        — Ну у тебя и фантазия, Кагами-кун, — я пропустил друга пройти. Он по-хозяйски разулся и повесил своё серое пальто на крючок. Подойдя ко мне, Тайга положил свои руки мне на плечи и с заботой посмотрел в мои глаза:        — Ты в порядке? У тебя очень бледное лицо и мученическое выражение на нём, — я отвёл глаза, чтобы не смотреть на него. — Куроко. Посмотри на меня. Я. Твой. Друг. Расскажи мне. Ты же знаешь, что можешь доверять мне. М-м?        Я вздохнул. Он прав, — Кагами является для меня одним из самых близких людей на Земле. Пройдя на кухню, я предложил ему сесть, а сам поставил чайник на кофе. Пока вода закипала, я собирался с мыслями и попутно думал о действиях Акаши. Неужели на него так влияет брат?        После того, как я поставил на стол приятно пахнущий напиток, я начал свой полный событиями, но короткий по времени рассказ.        — Помнишь, ты оставил нас с Акаши-куном, а сам убежал куда-то?        — Ты про новенького? Который к нам вчера перевёлся?        — Ага. Тогда я сказал ему, что устрою экскурсию по школе… — я рассказал Кагами про поход в душ, про то, что Сейджуро нужно поехать зачем-то в больницу в августе, хотя это была не очень важная информация. Про поход в кафе, про его отца, про то, что Акаши-старший каким-то образом знаком с моей матерью, про то, что Акаши узнал о Катайке, про совместный просмотр фильмов, про сон, упустив, конечно, эро-подробности, но рассказал про глаза. Про этого брата, про странное изменение поведения Сейджуро, про то, что родители уехали на всю неделю в Англию, про кошмар, что приснился мне сегодня.        Когда я выговорился, мне стало значительно лучше. Будто камень весом с тонну, что был привязан к моей спине, наконец оторвался от неё.        Молчание длилось в доме несколько минут. За это время кофе окончательно превратился в помои, не подлежащие возврату.        — Значит, — прервал тишину Кагами. — у тебя хата свободна всю неделю, а ты паришься из-за какого-то аристократишки? Я знал, что ты придурок, но не настолько же! Короче. Слушай меня, — он поднялся, чтобы дать словам большую значимость. — Вот мой список дел на неделю: Первое — я переезжаю к тебе на эту неделю, и это не подлежит обсуждению, Куроко Тецуя. Второе — ты забиваешь на этого придурка и не паришь себе мозг. Уж лучше учебниками. Там хоть польза какая-никакая будет. Третье — я бегу домой и прошу у отца алкашку, потому что нам нужен отдых от всего. Четвёртое — ты покупаешь мне мороженое. И себе что-нибудь.        — Даже ванильный коктейль? — я посмотрел на диктатора самыми мило-выпрашивающими глазами, на которые только был способен.        — Эх, чёрт с тобой, даже его, — чтобы больше не поддаваться влиянию моих глазок, друг пулей вылетел из дома, по пути кинув в меня баскетбольным мячом, который я, естественно, отбил. Хорошо, не в люстру. Мама бы меня убила.       

***

       На следующий день мы, выпив аспирина, отправились в школу, благо, я и Кагами, как глава и вице-президент студсовета школы, освобождены от заданий на дом. Когда я вошёл в свой класс, то увидел лишь свободную парту за мной. Место Акаши. Почему-то я был даже не удивлён. Еле как отсидев все уроки, отправился в кабинет Тайги. Им, насколько мой бедный мозг помнит, сегодня должны сказать про лагерь. Услышав грустные возгласы тех, кого взяли, и тех, кого не взяли, я вошёл в класс. При моём появлении ученики зашептались, всё-таки не каждый день к ним заходит глава студсовета.        — Всем добрый день. Чтобы вы знали, поездка, что будет в середине августа, не самое страшное. После неё, об этом никто не должен знать, но я, по причине хорошего настроения, сообщу. Айда-сан, никому, пожалуйста, не говорите о том, что я сейчас скажу ребятам, хорошо? — тренер сделала приглашающий жест рукой. — Вот и славно. После лагеря, во втором семестре, вас ожидает неделя проверочных работ за первый семестр. Попрошу подготовиться. У меня всё, — на этом, под грустные возгласы учеников, мы с Кагами отправились ко мне домой. Для нас это не очень важно, так как в студсовет не берут идиотов. Состоят в нём только те, чей табель состоит из одних «отлично».        — Ко мне? — задал я вопрос Кагами.        — Ну, нет, ко мне, — с издёвкой проговорил Тайга. —И у тебя есть вода? — я подал ему бутылку и он, как и следовало ожидать, выдул всё, что в ней было. Я смотрел, как полтора литра исчезают в его организме и думал об Акаши. Мне казалось, что он не из тех, кто славится своими прогулами. — Куроко. Не грузись, — придурок ударил меня горлышком бутылки по голове, из-за чего остатки воды вылились на мою многострадальную бошку.        — Ты слишком жестокий, Бакагами, — назвал я его прозвищем, которое дала Рико, после чего пошёл домой, держа руку на голове, раскалывающуюся от похмелья и затрещины. Рядом, к слову, был человек в точно такой же позе. — Это была месть!        — Я тебе сейчас второй раз вмажу.        — Это прямая пропорциональность, Кагами-кун, — он посмотрел на меня злобным взглядом, но, прикинув что-то, не ударил.        — Ты теперь по-настоящему улыбнулся, Куроко.