* * *
Почему-то было совсем веселое настроение, хотелось как в детстве, махать пакетом с продуктами, туда — сюда, чтобы ручки оторвались и все вывалилось на дорогу! Но Чимин уже взрослый, поэтому лишь слегка покачивал пакет и улыбался нежной улыбкой, ночному городу. Он купил больше чем нужно, правда чуть было не забыл пасту, но на свое спасение, было не слишком поздно вернуться и положить ее в корзину, иначе бы его ждала кара небес или ада! Несмотря что был вечер выходного дня, народу было в убытке. Спокойный город, без лишних суматох, казался Чиму слишком уж большой редкостью: «Видимо сейчас все расползлись по уютным кроваткам к своим половинкам. Боже, я стал говорить, как законченный сладко-приторный педик. Трахаться с мужиком это прекрасно, но яйца терять последнее дело.Надо прекращать смотреть любовные комедии, а то и не такое могу сказать. Интересно что бы сделал Юн если бы он услышал мои слова, я бы по любому получил леща, за столь сопливые слова. Ох. Думаю о стальных яйцах, а сам спешу с поп-корном и газировкой, к любимому в объятия, ей богу камина и пледа не хватает…». —Айщ, какого хуя…? — Чимин упал на колени, так и не успев повернуть голову в сторону нападающего. Пакет шмякнулся об асфальт и, кажется, там, что-то разбилось, оставшиеся продукты раскатились в разные стороны. Второй удар, пришелся по голове, чем-то очень тяжелым, вроде биты, и Чимин обессилив за секунду нырнул лицом в землю, а из-за скорых ударов по спине, не успел поставить впереди себя руки для защиты и к прочим увечьям на теле, кажется он сломал себе нос. Было очень больно, на секунду он потерял сознание, но когда удары ногами начали гулять по его телу, пришел в себя и где-то в стороне, услышал свои болезненные всхлипы, а еще разговор нападавших. По количеству голосов, он уловил, что их было больше чем один, может четверо или пятеро парней. Они матерились, смеялись над Чимином и говорили так, как будто отсидели в тюрьме уже по тридцать лет, но их юные голоса заставляли думать, что это районная шпана, которая для сегодняшних случайных нападок выбрала мимо проходящего Чима. А значит, ему не спастись. Один начал обращаться к нему, явно не рассчитывая, на диалог, он хотел доказать что-то ничего непонимающему Чиму. — Я и не думал, что в моем районе будут так свободно прогуливаться педики. Гулять даже не поджавши свой пушистый хвост. Как же я вас ненавижу. Вы хуже собак и хуже любого самого стремного существа на земле. Я бы придушил тебя и каждого пидора, кто позарится на жопу себе подобных. Ох бля, как представлю, как они дерут друг друга в жопу, аж блевать хочется. — со всей дури, неизвестный ударил лежащего, Чимина по лицу ногой. — Фу, мерзкая сука. Руками его не трогайте, а то заразимся чем — нибудь не дай бог. — Смотри, он купил дохуя поп-корна и чипсов, наверное спешил к своему ебарю, а тут мы его словили — он подошел к почти бездыханному телу и резко схватив парня за волосы, приподнял его голову — Не сегодня чувак, сегодня мы тебя учим жизни, а это значит никаких пидорских вечеринок. Ты же это понимаешь уже? — он плюнул в кровавое лицо и отшвырнул голову обратно на землю. Шурша пакетом чипсов с острым перцем, голос этого парня начал отдаляться от Чима. Он не шевелился, то терял сознание, то приходил в себя, когда на него кто-то начал спускать нужду и удары прекратились, он поднял глаза к окнам собственной квартиры в которой горел тусклый свет. Если бы Юнги выглянул в окно, он бы увидел эти разборки, но он наверняка, готовит что-то для них двоих на кухне и поэтому занят более важным делом, чем выжидать любимого у окна. Слезы покатились по лицу смешиваясь с кровью и попадая в рот, в котором тоже была кровь. Дышать было очень тяжело, всхлипы и вздохи, становились все болезненней и болезненней. Он пол жизни, думал о смерти и о жизни, думал о суициде, но никогда не думал, что может умереть именно в тот момент, когда он по настоящему нашел себя и когда он так счастлив. « Это мне наказание, за мысли и действия в прошлом». Он издал, болезненный всхлип. — Так парни прекращайте, мне кажется, он понял, что ебаться с мужиками, это то, чего ему не стоит делать, если он хочет жить. Ведь так, гребанный ты придурок? Я иногда тебя видел у нас во дворе и думал, что ты нормальный такой чувачок в костюмчике и галстуке с дорогущим портфелем, но когда услышал ваши разборки с каким-то типом, понял что ты та еще пидорская шлюха. Ты еще такой важный и гордый был около клуба, защищал своего ебаря, в любви че — то ему клялся. Фу. Поэтому я не мог, пройти мимо и не научить тебя жизни. Ты сам то, как считаешь, жить надо правильно?! Усек, урод?! Кто-то последний раз ударил Чимина по животу, но ему уже было все равно, он давно потерял связь с миром, где-то в середине пламенной речи главаря, но одну мысль он запомнил точно. Их разговор с Хосоком, выдал их маленький секрет с Юнги, и когда Чимин расхаживал по клубу с гордым видом, о том что ему плевать на всех и вся, его решили проучить, ведь кому-то было не плевать. Этим неизвестным парням, было не все равно, они не просто разгребали грязное белье Чима, они его ополоснули в кровавой грязевой жиже и одели его обратно на тело. Жестокая жизнь. Когда он перестал контролировать себя и свои поступки, и пустил на самотек свои мысли и чувства, он получил удар в спину. Почему-то он винит себя в собственной беспечности и в собственных поступках. Если ему все-таки выпадет шанс выжить, после всего того что с ним было, он обязательно растерзает свою душу на куски. Но не сейчас. Сейчас ему очень хочется встать и дойти до квартиры, до Юнги, до его кровати. Ему кажется он даже шевелит руками, что бы встать, но на самом деле из его рта лишь выходит болезненный вой. Вой отчаяния и боли. Тело его не слушается, оно хочет уснуть. Уснуть в последний раз.* * *
Открыв глаза, ударил очень яркий свет. Неужели, правда, умер? Он очень медленно водил глазами по комнате, нет, он очевидно был в кристально белой больнице. Справа от него на кресле сидела мама, которая была накрыта больничным пледом, а ее голова упала на собственное плечо, и Чимин уверен, что спать ей в таком положении явно не удобно. —Мам? — он испугался собственного голоса. Он снова начал осматривать все вокруг, помимо него и мамы в комнате никого не было. Было тесновато и кроме кровати, кресла, тумбочки и шкафа, больше ничего не было. Все ослепительного белого цвета, аж глазам больно. «Видимо запихнули меня в vip-палату». Он попытался встать, поэтому предпринял попытку поднять для начала голову, и хоть это было больно, он это с трудом преодолел. Дальше надо было пошевелить руками. Хоть он чувствовал раньше, что в его руки напичканы иголки, но он хотел лично убедиться, что в его вене воткнута чертова игла. Руки и ноги не слушали его, поэтому он опрокинул голову назад на подушку. — Мам? Мама? —О господи, боже мой, Чимини! Мой сыночек — она начала плакать, взяв лицо сына в руки, обцеловала каждый сантиметр лица включая глаза, а затем отстранилась, слезы капали на Чимина, поэтому он поморщился от прохлады —Тебе больно? Я позову медсестру, подожди малыш. Она выбежала из комнаты, и казалось через секунду забежала с хрупкой медсестрой, которая принялась что-то тыкать на приборах рядом с Чимином. Хоть в комнате было всего два ходящих и один лежащий человек, ощущение безумства не уходило. Что-то пищало, что-то звенело и вибрировало рядом с койкой. Она аккуратно убрала иглу из вены, а затем поспешила уйти из палаты захватив с собой планку с лекарством, позвав маму за собой. — Боже я так рада, что ты очнулся, я позвоню папе и он сейчас же приедет. —Мам, а где Юнги? — Он уехал домой, минут тридцать назад, сидел с тобой пять суток не отрывался от тебя, он не спал и не ел, я думала тут вторую кушетку надо будет расстелить — она усмехнулась своим мыслям — И знаешь, когда я почувствовала, как он пахнет, я решила, что ему нужно перестать мучить себя и других и сходить хотя бы в душ. Я позвоню ему позже, может он решит поспать дома, раз здесь он не спал. Как себя чувствуешь? — Я если честно, не совсем понимаю, что происходит, поэтому не могу тебе сказать. —Ну у тебя хотя бы щечки стали розоватыми, ты знаешь я так испугалась, — она погладила сына по волосам. —Мам ну не плачь, пожалуйста, — откуда-то появились силы, что бы взять мамину руку в руку и легонько поцеловать пересохшими губами. — Хорошо я не буду, — она вытерла второй рукой слезы — Пойду, позвоню папе, а ты пока попробуй отдохнуть. Как только мама вышла за дверь, в комнате стало очень-очень тихо. И только звук равномерно пикающего устройства, убаюкивал и без того сонного Чимина. Не прошло и двух минут, как сон накрыл его с головой без остатка.* * *
— Он проснулся, поговорил со мной и снова уснул. Я думаю, он идет на поправку. Ну, я надеюсь на это. — Да, Миссис Пак и я надеюсь на это. —Папа не смог приехать, какое-то срочное совещание, может завтра, он сможет освободиться. Ты хотя бы успел поспать? —Да, я лег и поспал минут тридцать. Мне, почему-то, не спиться. Скоро ночь, поэтому поезжайте домой, поспите и отдохните, а я тут побуду с Чимином, не переживайте, если он очнется я позвоню вам. — Спасибо, дорогой. Ты очень заботливый, моему сыну повезло с тобой. Чимин не открывал глаза, он слушал, ведь если сейчас он откроет глаза, значит, мама останется и не отдохнет от больницы, а ему этого бы не хотелось. Хотелось побыть с Юнги вдвоем, даже будучи бессознательным, он сильно соскучился по нему. И не смотря ни на что, рад был услышать его голос и в ближайшее время увидеть. — Только обязательно позвони, когда он очнется, — она подошла и поцеловала сына на прощание — Пока, малыш. Чимин слышал, как мама собирала свои вещи и вышла за дверь. И когда шаги, за дверью растворились и в комнате не осталось никаких звуков кроме, пикающего прибора, он услышал родной, любимый голос. — Ее ты можешь обмануть, но со мной эта херня не прокатит, малыш, — с издевкой последнее слово. Чимин раскрыл глаза и увидел, своего любимого, только он был очень уставшим. Он стоял, около кровати и был потрясающе красив, на нем была черная водолазка, черные джинсы, а черные волосы обрамляли его бледное лицо. Дьявол. — Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть. Я думал, что больше никогда. — Только не начинай.- Юнги не раздумывая, забрался на постель к Чимину и уткнулся носом тому в шею.- Ты конечно сейчас, под больничной наркотой, но давай ты не будешь разводить тут сопливые лужи, я бы не дал тебе уйти, вот так! Ты еще должен мне душу, помнишь? А это значит, ты не уйдешь, не попрощавшись со мной. Я теперь вообще никогда не сведу с тебя глаз, я расслабился и выпустил тебя из виду, и пожалел об этом. Но больше никогда не отпущу, — он сжал бок Чимина, так сильно, что казалось ребра ломались по второму кругу — Поэтому больше не говори о смерти со мной? Когда наступит, твоя смерть я буду рядом и буду умирать рядом с тобой. И ты как минимум не будешь один, — поцелуй в висок. Чимин прикрыл глаза от накатившей нежности. — Люблю тебя.* * *
Восстановление шло тягуче, Чимин даже успел привыкнуть к больничным стенам. Медсестры и врачи, казались ему уже как близкие родственники, которые знали о нем все. Папа с мамой навещали, так часто как могли, а Юнги если б мог, то жил бы на соседней койке, правда, правила больницы не разрешали подобной роскоши. — Я, честно, не против чтобы ты восседал на таком беззащитном и больном мне, но думаешь ли ты, друг мой, что родители будут в восторге от того что ты меня оседлал? — парень провел по бедрам Юнги и остановил их слегка сжимая. — Я соскучился, я хочу плотских утех и оргазмических содроганий небес. Ну же.- он прислонился к носу Чимина, прошептал, — Ты же уже гуляешь, ходишь и сам можешь мыться, почему ты не хочешь, заняться со мной самой прекрасной на земле вещью… — Что бы ты меня трахнул? — Чим оттолкнул от себя Юнги и с усмешкой сказал, — Нет уж, ты извини, но когда я моюсь и гуляю, никто не хочет вставить в меня приличного размера член! — щеки покрылись румянцем, он хотел, очень хотел, но не готов был больше морально, нежели физически, — Что это? Что я вижу в твоих лисьих глазах! Нет, Юнги, нет! И если вдруг ты решил сегодня, помыться со мной в душе, то нет! Он скинул с себя своего любовника и растянулся в улыбке, сегодня был выходной, а значит мама притащит вкусную, домашнюю еду! Юнги не давал постоянно есть пресную больничную стряпню, но мамина готовка была дольше с ним чем сам Юнги, это как окунуться в детство! Поэтому когда, послышались, родные мамины и папины шаги, он не смог скрыть довольного выражения лица. — Мамочка пришла, — Чимин вытянул руки вперед для объятия. —Омо! Как ты понял, что это мы! По очереди обнимая, сначала маму, а потом папу, Чим увидел в углу комнаты Юнги, который надул нижнюю губу и издевку в глазах. Шепча одними губами: «А меня?». Слов не было, Чимин лишь закатил глаза: «Ну что за неугомонный парень?!». — Ну что, как ты себя чувствуешь? Знаешь я заходила к врачу, и он сказал, что через пару дней, вместе с таблетками, тебя можно отправить домой, но я сказала, что сначала поговорю с тобой.- пока Чимин трясущимися руками, пытался кушать палочками, пропуская мимо своего рта половину еды, мама говорила и говорила много информации, — Но я думаю, если доктор тебя отпускает, то дома тебе будет явно лучше. — Да конечно, мам! — но мама как будто не слыша, продолжила говорить. — А еще, знаешь, мы пока шли к тебе в палату, встретили маму Хосока, оказывается он тоже уже давно лежит тут. Знаешь, у него такая добродушная мама, но говорить, о том что случилось она подробно не стала, но из нашего короткого разговора я поняла, что на него напали, так же как и на тебя. Только вот, он не может, много чего делать самостоятельно, медленно восстанавливается, травмы серьезнее чем у тебя. — Чимин слышал все через призму немой боли, он уже давно перестал есть, и сейчас пытался сломать металлические палочки на двое, — Она пожелала тебе удачи и скорейшего выздоровления! У него замечательная мама! Я давно не слышала, что бы ты с ним гулял. Ты был занят? Или, как обычно, ты мне не рассказывал ничего! В общем, ты обязательно зайди к нему, хотя бы перед выпиской! Ты кстати, что решил, выписываться? Мне надо обговорить еще с врачом, об этом. — Да конечно, мам! — Ну вот и славно, ты кушай — кушай! Беседа не клеилась. В молчаливой комнате, Чимин насильно впихивал еду, которая комом вставала у него в горле. Сылаясь на то, что сын устал, от таблеток врачей и больницы в общем, поскорее решила доделать все бумажки на выписку. Когда мама вышла к доктору, а папа отправился отравлять организм табаком. Чимин устало, поднял глаза в сторону угла, в котором на кресле восседал Юнги. — Ты знал это? Знал, что с Хосоком произошло. — Даже если и так, что это изменит? — Просто интересно, почему ты мне не сказал раньше, ты ведь двадцать четыре часа в сутки был здесь. Наверняка, вы бы где-нибудь пересеклись с ним. — И что? Он мне врезал, между прочим, если ты забыл! Почему я должен говорить, что-то о человеке, о котором не хочу говорить? — Чимину казалось, что угол в котором сидел Юнги, стал темнее и атмосфера становилась, уж очень напряженной. — А если, на него напали те же мудаки, может он их даже видел? Я должен с ним поговорить! — Дело твое, но меня в это не вмешивай, я тебе уже говорил, и не собираюсь повторять, те кто виноват, уже наверняка понесли наказание, за это! — он встал из кресла и подошел вплотную к Чиму. — Хватит ворошить осиное гнездо, думаешь, тебе будет легче от этого? — Откуда такая уверенность, что они наказаны, Юнги? Я понимаю, что есть карма и прочая мистика, но давай все-таки не будем быть оптимистами, их никто не видел! Полиция, даже не могла ничего толком написать у себя в блокнотах! Понимаешь, от меня толку мало, может Хосок знает больше! Да что с тобой? Ты весь горячий! И я не могу понять, — он сжал руку Юнги, — Ты что, злишься? — Я не злюсь, я хочу спать! И не хочу больше продолжать этот разговор, я пойду домой! — грубо вырвав руку, он отошел от кровати по направлению к двери. — Хэй, это ведь так важно для меня, почему ты уходишь от меня сейчас! — повышая голос, Чимин сжал рукояти кровати. — Потому что устал, я тебе говорю, ты оглох? — с нечеловеческой яростью рявкнул Юнги, и Чимин уверен что видел, черные, безжалостные глаза, которых никогда не видел до этого. — Я не хочу ругаться, я хочу закончить сегодня с этим, — он с каждым словом опускал, тон своего голоса ниже, — Завтра все будет как прежде. Хорошо? — И не дождавшись ответа, он вышел из палаты, не обернувшись. Чимин сидел в холодной комнате, в это жаркое летнее время. Что сейчас произошло? И почему Юнги себя так ведет? Скрывает что-то или правда устал? Уставившись в одну точку, он прокручивал все события, начиная с нападения и заканчивая этой ссорой! Если так подумать, то за все время пока они с Юнги были вместе, это их первая крупная ссора, в которой Юнги повышает голос и злится, были споры и бытовые склоки, но в них злился Чим, орал Чим, психовал Чим и без пяти минут бил посуду тоже Чим. Юнги сохранял же спокойствие и равновесие. Приводил нервного Чимина в теплого и домашнего Чим-Чима, и еще как-то умудрялся всегда быть спокойным сам. Что сейчас не так? Устал от истерик? Мысли лезли, окутывая всю черепную коробку, до тех пор пока мама не вернулась с врачом и не отвлекли его своей документационной болтовней.