***
Первое, что говорит Шаст, заходя во впечатляюще большой торговый центр: — Мне нужно прикупить пару шмоток. — Модником вдруг стал? — хитро щурится Арс, видимо, желая припомнить, сколько раз сам Шастун его подкалывал (в основном с подачи Позова) по поводу слабости к красивой одежде. — Нет, — Антон закатывает глаза, улавливая намёк, — просто у меня сменного ничего с собой нет. Так что мне нужны элементарно хотя бы трусы. Арсений в удивлении приподнимает брови. — Ты даже не заметил, что я в той же футболке, да? — Шаст усмехается. — Ну, мне сложно было на этом сосредоточиться, — Попов оправдывается, но, кажется, тоже веселится. — Сначала ты на меня набросился в прихожей. Потом этот вечер, напряжённый из-за ваших «как бы незаметных» препираний с Матвиенко, — Арс кидает укоризненный взгляд, и вдруг чуть мнётся: — а потом был секс. И что же ещё? Ах, да! Опять секс. Мне некогда было обращать внимание, во что ты одет. Тем более, что бо́льшую часть времени ты был без одежды. — Ты так это говоришь, будто я тебя к сексу… принуждаю, — Антон, на самом деле, понимает, что Арсений дразнит его, сам тоже не желает уступать, понижая голос (как он надеется, эротично) на последнем слове. И, похоже, не промахивается. Арс облизывает губы и едва заметно прогибается в пояснице, самую малость оттопыривая ягодицы. Шастуну так и хочется приложиться ладонью к напряжённому полупопию и немного потискать. Но, во-первых, они в людном месте, а во-вторых, Арсений, похоже, скоро начнёт психовать даже из-за простых прикосновений к филейной части, потому что Антон (он и сам это понимает) уже дважды позволил себе лишнего. Ох и непростой же разговор им сегодня предстоит. Что за человек? Сначала сам провоцирует, а Шастун в итоге виноват. «Всё будет нормально», — успокаивает себя Антон, не отрывая взгляда от соблазнительной упругой задницы. Шаст обращает внимание, что они на месте, только когда Арсений уже подталкивает его в сторону вешалок с мужской одеждой. Антон был так увлечён разговором, своими мыслями и разглядыванием некоторых частей тела своего парня, что только сейчас понял, почему он вообще смог их разглядеть. Они, оказывается, поднимались на эскалаторе и Арс стоял чуть впереди. Получается, Шастун просто следовал за ним и даже не обращал внимания куда. Шаст взял самое необходимое, прикидывая, что ему понадобится на четыре дня пребывания в Питере. А когда Арсений ему предложил какую-то футболку с глуповатым принтом, уговаривая, что Антону «очень пойдёт», Шастун хотел было отказаться, понимая, что это немного не его стиль, а потом решил всё же купить. А почему нет? Раз Арсу нравится, то Шаст вполне может её носить. Но не вставить свои пять копеек Антон, конечно же, не в силах: — Только не упаковывайте меня в джинсы с дырками на коленях, господин главный модельер. Попов криво усмехается и молчит. А когда они проходят мимо женского, Арсений так увлечённо заглядывается туда, что Шаст даже хочет немного приревновать. Но, проследив направление взгляда, понимает, что Арс смотрит на платье. И первое, о чём Шастун думает, сразу срывается с языка: — Хочешь сделать кому-то подарок? Не жене ли? — нет, Антон не хочет приревновать, он ревнует. Несмотря на то, что Арсений ему популярно объяснил, почему они развелись, и, собственно, вряд ли он бы захотел делать ей подарки после того, что она творила. Но маленький противный голосок в голове не умолкает, и даже Попов не может переубедить его, когда резко рявкает: — Нет у меня никакой жены. — Ну-ну, — Шасту нечего ответить и предъявить, но от этого не легче. Арс поднимает на него обеспокоенные глаза: — Мы же это обсуждали. Какая нахер жена? Какие ей, блять, подарки? Антон просто отворачивается и идёт на кассу, ему стыдно за эти мысли, но тут он бессилен. Ему даже думать тошно о том, что у Арсения с ней что-то было (как бы это ни звучало абсурдно даже для самого Шаста. Конечно, блять, было! У них же общая дочь!). А раз было, то, может, и будет. А возможно и нет, может, Попов поедет увидеться с дочкой и как бы между прочим сделает подарок бывшей жене, просто так, хотя бы потому, что она мать его ребёнка, и эти перспективы тоже бесят. Это какая-то глупая, бестолковая ревность. Арсений взрослый человек. У него «что-то» было не с одной женщиной, и даже, возможно, с несколькими мужчинами. Но бляяять. — Антон! — Арс идёт по пятам, похоже, всерьёз нервничая и догоняет, преграждая путь, — Ну, какая жена? — опять спрашивает он, уже более мягким тоном. — Ты чего там себе надумал? Я что, в конце концов, не могу просто так посмотреть на какое-то там платье? — Что-то ты мне недоговариваешь, — Шаст подозрительно щурится. — Клянусь. Я не думал о том, чтобы купить его для Алёны, да даже для сестры или мамы, — Попов оправдывается, хотя ни в чём и не виноват. Он, очевидно, действительно Антоном дорожит, и бессмысленная ревность немного ослабляет свои когти. — Всё равно. Что-то не так, — Шаст настаивает, прямо чувствуя, что прав в этом «что-то не так». Арс повинно склоняет голову, прямо как в тот раз, когда Шастун сказал о замеченном им фетише. — Я бы хотел его подарить кое-кому. Но, боюсь, этот человек, в лучшем случае будет не сильно рад, а в худшем опять даст мне по лицу. Антон не успевает поймать свои брови, полагая, что они сейчас уползут куда-то на макушку. Похоже, джинсы с дырками это не самое худшее, что можно было от Арсения ожидать. — Мне?! — Шаст понимает, что почти кричит, и понижает голос: — Ты что, совсем тронулся? Попов дёргает плечом, будто утверждая: «я же говорил», и ещё ниже опускает глаза. Антон делает несколько глубоких вдохов. От таких Арсовых идей жутко хочется курить. Почти успокоившись, Шаст возобновляет движение в сторону касс и, убедившись, что Попов идёт рядом, тихо говорит: — Я думал, ты понимаешь, что я мужчина, раз уж спишь со мной. — Никто и не отрицает твоей мужественности. Это просто фантазия, — так же тихо отвечает Арсений. — Уж лучше б ты хотел подарить его жене, — Антон бурчит себе под нос. Но Арс слышит. — Да сколько можно? Она мне не жена. Она была ею! — теперь и Попов злится. — Знаешь что? Хочешь кого-то наряжать в платья, найди себе бабу, — Шастун совсем не уступает ему в гневе. — Шаст, я же ни на чём не настаиваю. Даже не предлагаю, — Арс выглядит напуганным и быстро остывает. — Ты, можно сказать, сам вытянул из меня эту мысль. Давай будем считать, что это шутка, — он почти просит, а потом добивает: — Если б ты чего-то такого захотел, я бы согласился. Шастун недоверчиво поднимает левую бровь. «Ну-ну, это мы ещё посмотрим» — думает он, постепенно приходя в норму, и легко гладит Попова по спине, в желании снять общее напряжение.***
Эта ситуация быстро отходит на второй план. Всё-таки с Арсом легко, и он как-то незаметно сглаживает острые углы, если его самого не доводить прямо-таки до крайней точки. Они снова оказываются внизу, и Попов забегает в небольшой отдельчик, по́ходя цепляя там пару комплектов постельного белья, потому что «с таким количеством секса никаких простыней не напасёшься». А потом Арсений шагает в сторону супермаркета, занимающего почти половину первого этажа, и напоминает Антону, что дома жрать всё ещё нечего. Шаст для начала заворачивает в бытовую химию, в желании выбрать зубную щётку. Попов, глядя на это, спрашивает: — Ты вообще без ничего ко мне приехал? — Я же не знал, что в итоге окажусь в Питере. У меня есть зубная щётка и в Москве, и дома, одежда тоже есть, — Антон спокойно отвечает, сосредоточенно выискивая надпись «средней жёсткости». — А чемодан я с собой брал скорее для того, чтобы оставить кое-какие вещи в Воронеже, они не нужны на весну. — Кое-кто не чистил зубы ни вчера, ни сегодня? — Арс возвращается к теме зубной щётки и морщится вроде брезгливо, но в глазах смешинки. — Да-да-да. А ещё курил, а потом этим ртом тебя целовал, — Шаст тоже посмеивается и даже тянется к Арсению в желании поцеловать и сейчас, только в последний момент вспоминая где они. — Да я уже привык, что ты куришь, — Попов так смотрит, будто говорит: «что ж поделать». — Ну, я немного одолжил у тебя ополаскиватель для рта, на зеркале стои́т, — признаётся Шастун и корчится: — Хвойный. Фу. — Давай купим другой, — примирительно предлагает Арсений. — И пасту. Моя с шалфеем, тебе тоже, наверное, не понравится. Антону хочется выбрать гель для душа, когда он вспоминает, что у Арса в ванной стоит нечто с неуловимо-лёгким ароматом и неопределённо подписанное «Морской бриз». Не то чтобы он был против, и Попов, чем бы он там ни мылся, всегда пах приятно, но самому Шасту хочется что-нибудь другое. Он наугад берёт флакончик с полки и открывает крышку, а вдохнув, корчится ещё пуще, чем при воспоминании о хвойном вкусе на языке. Арс подходит и вслух читает: — Горная лаванда, — морщится почти так же как Антон и просит: — Поставь обратно. Гадость какая, — добавляет он, даже и не собираясь понюхать сам. Шаст выбирает что-то с тёплым немного древесным запахом, решив, что это вполне приемлемо. В итоге дальше они двигаются с разного рода мелочами в корзинке, огромной пачкой стирального порошка (как Антон подозревает, это тоже что-то из разряда «никаких простыней не напасёшься») и упаковкой станков, которую закидывает Арсений, внимательно взглянувший на лицо Шастуна и заявивший, что пора бы ему побриться. Попов выбирает продукты педантично, даже иногда проверяет на упаковках сроки годности. «Как дедушка» — думает Антон и почти смеётся, припоминая свой разговор с Викой, а сам берёт парочку лимонов, просвещая Арса, что вообще-то любит по утрам пить чай именно с ними. — А что ж у тебя в московской квартире лимона нет? — по́ходя интересуется Арсений, укладывая в пакет крупные картофелины. — Лень было идти в магазин, — честно отвечает Шастун. — А знаешь, я ведь терпеть не могу готовить, — вдруг признаётся Арс. — А что ж ты тогда мне дважды приготовил завтрак? — в той же манере спрашивает Антон. — Пожарить яичницу не так уж сложно. Да и потом… — Попов замолкает, глядя на Шаста. — Что «потом»? — Антон хочет услышать продолжение, вдруг почувствовав, что там таится нечто важное. — Да и потом, — ещё раз пробует Арс. — Ну… Это же для тебя. Арсений улыбается, как в то утро, когда приготовил Шастуну завтрак, а после проводил его в аэропорт. Улыбается ласково и светло, а Шаст опять нестерпимо хочет его поцеловать в эти изогнутые губы. Попов спрашивает, какое вино Шасту нравится, и убедившись, что Шастун не разбирается, берёт на свой вкус — красное полусладкое. Потом сам Антон вспоминает кое о чём и идёт к холодильнику с мороженым, хитро поглядывая на Арса. Он выбирает большую упаковку фисташкового, представляя, как салатовый цвет будет смотреться на чуть тронутой солнцем коже Попова, и как он будет шипеть сквозь зубы, если сначала нанести ледяное мороженое на его маленький розовый сосок, а потом слизать горячим языком. И смотрит, как Арс сглатывает, словно прочитав в его глазах все мысли.***
Когда они покидают ТРК, и Шастун надеется, что путь их наконец лежит прямиком домой, Арсений тянет его в неприметный маленький магазинчик без вывески, который Антон, прогуливайся он в одиночестве по этой улице, точно бы не заметил. Внутри пахнет книжной пылью, лакированным деревом и ещё чем-то неуловимо-старинным, вызывающим уважение. В помещении лёгкий полумрак, дающий отдых глазам, над дверью висит мелодичный колокольчик, а в углу под самым потолком ненавязчиво щебечет маленькая канарейка забавного красновато-апельсинового цвета. Оглядевшись, Шастун понимает, что Арс привёл его в место наподобие сувенирной лавки. Царящая здесь атмосфера вызывает некое почтение и создаёт определённую интимность, отчего Шасту даже как-то боязно говорить громко: — Намекаешь, что мне необходимо обзавестись сувениром по случаю пребывания в Питере? — Здесь продают не просто сувениры, а скорее коллекционные вещи, некоторые даже антикварные, — так же тихо отвечает Попов, что-то отчаянно выискивая на витринах. — Кроме того, сувенир я тебе и сам оставлю в виде парочки засосов в самых неожиданных местах, — Арс посмеивается и тут же прикусывает язык при появлении продавца. К ним выходит высокий пожилой мужчина с аккуратной бородкой и в очках с позолоченной оправой, Шасту даже кажется, что он заметил цепочку для карманных часов, прикреплённую к его жилетке. Своим видом представший перед ними персонаж напоминает волшебника из сказок и немного смахивает на писателя Чехова. Он чопорно, но очень тепло здоровается с Арсом, а с Антоном — просто чопорно. И Попов, наконец, озвучивает свою цель нахождения здесь: — Мне бы шкатулку, чтобы в ней можно было хранить кольца и браслеты, — он оглядывается на Шаста, лучезарно улыбаясь, и Антону сложно не улыбнуться в ответ. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, для кого это. «Волшебник» без суеты достаёт требуемое с верхней полки и даёт Арсению разглядеть поближе, даже не предлагая других вариантов, словно заранее зная, что Попову понравится именно эта. И он прав. Арсовы руки так и тянутся бережно обвести крышку по краям, тем не менее Попов поглядывает на Антона, ожидая его одобрения. Шаст кивает, на самом деле думая, что это большого значения не имеет, у него всё это добро вообще лежит в какой-то коробке из-под не пойми чего. Однако предложенная шкатулка действительно очень красива. Но когда мужчина называет цену, Антону становится дурно. Одна эта шкатулка сто́ит едва ли не больше, чем все его цацки вместе взятые. И он шепчет на грани слышимости над ухом Попова: — Арс, у меня дома есть, куда сложить украшения. — Это у тебя дома, но не у меня, — Арсений улыбается краешком губ, и глаза его светятся, а потом он чуть обеспокоенно сводит брови. — Ты ведь не в последний раз ко мне приехал? И у Шастуна вместе с пониманием, что его всегда будут ждать в одной уютной питерской двушке, где-то между рёбер сворачивается мягким клубком и начинает мурчать тёплый пушистый котёнок. Антон не успевает удержать свою руку, и она, вдруг зажив своей жизнью, ерошит тёмные волосы Арса, нарушая идеальную причёску, обещая, что Шаст приехал к нему уж точно не в последний раз. Попов смотрит на него неодобрительно, за испорченную укладку, а антиквар дублирует взгляд Арса, похоже, намекая Шасту, что его поведение можно счесть неподобающим. Антон весело подмигивает Арсению, а заметив, как на него глядит «Чехов», опускает голову, чувствуя себя нашкодившим школьником. Попов приглаживает волосы и просит: — Дайте ещё одну такую. — Арсений, вы же знаете, что у нас всё в едином экземпляре, — качает головой мужчина. — Конечно знаю, Антон Павлович, — в той же терпеливой манере отвечает Арс, а Антону хочется засмеяться от совпадения внешности продавца с его именем. — Я имею в виду, ещё одну шкатулку, подходящую под те же цели. Антон поднимает бровь, раздумывая зачем. На этот раз мужчина достаёт несколько на выбор, и Арсений берёт ещё одну, даже шикарнее первой и с большим чёрным камнем на крышке. Заплатив баснословную сумму и сердечно поблагодарив Антона Павловича, Попов даёт один ларчик Шасту (что неудобно, ведь они и так уже хорошенько отоварились, и у обоих в руках пакеты), заставляя нести в ладонях, а вторую несёт сам, аккуратно, как сокровище. Хотя за такую цену оно и понятно. — А зачем вторая? — сразу спрашивает Шаст, как только они оказываются на улице. — У себя в московской квартире поставлю, — Арс косится на него одним глазом, как рыба. — Ты же и там будешь частым гостем? — и чуть слышно добавляет: — Я надеюсь. — Тебе так сильно не понравилось искать моё кольцо, что ты купил аж две дорогущие шкатулки? — Антон сначала смеётся, а потом затыкается, увидев, как Арсений подобрался при упоминании этого утреннего эпизода, и только в этот момент понимает, что сморозил. — Ааарс, — мягко начинает Шастун, — я не это имел в виду. Я понимаю, что позволил себе лишнего. Мы это обсудим и всё уладим, да? Попов смотрит исподлобья, и Шаст пытается перевести тему в более безопасное русло: — А ты постоянный клиент в этом магазинчике. Продавец даже знает твоё имя. — Антон Павлович не продавец, а хозяин лавки, — возражает Попов, быстро приходя в норму или, по крайней мере, создавая такое впечатление. — Конечно, я часто бываю у него. Я собираю монеты. — Ты раньше не говорил. Похвастаешься коллекцией? — не то чтобы Антону было сильно интересно рассматривать коллекционные деньги. Но разве это имеет значение, если глаза Попова светятся такой радостью лишней возможности поделиться с близким человеком тем, что ему самому действительно интересно, когда он слышит эту просьбу? И Антон понимает, что поступил правильно. Не подходящее время. Им ещё готовить ужин и, собственно, ужинать, а если Арсений сейчас пустится в тяжёлые размышления, то и обстановка повиснет такая, что даже Шастуну кусок в горло не полезет. Нужно поесть, полюбоваться на Арсову коллекцию, может быть даже посмотреть телик и чутка потискаться, не переходя границ между нежностью и возбуждением. А вот после, задобрив и усыпив всех, так сказать, злых духов, кроющихся в них обоих, глубоко вдохнуть и спокойно поговорить на все интересующие темы.***
Когда они наконец оказываются дома, Арс направляется на кухню, разложить провиант, а Шаст — в ванную. Он ставит пачку порошка на стиральную машинку, выбранный им гель для душа отправляет на полочку, свежекупленную зубную щётку — в стаканчик к Арсовой. И он прямо-таки физически ощущает, как это можно у кого-то «чувствовать себя как дома». Пусть Арсений этой фразы ни разу не произнёс, но, похоже, оно само собой подразумевалось. Подразумевалось не просто каким-то фантомным гостеприимством, а каждым, сука, жестом Арса, каждым взглядом. В спальне Антон застаёт Попова за освобождением ящика в комоде и укладыванием в него шастуновских обновок. И у Шаста создаётся полное впечатление, что он к Арсу прямо-таки переезжает, о чём он и заявляет вслух. — А куда мне, блять, твои трусы, под подушку что ли складывать? — раздражённо-шутливо отвечает Арсений, не отрываясь от своего занятия. — Ну, их же не пятнадцать пар, а всего три, — чисто для проформы продолжает настаивать Антон, — можно было просто закинуть в мой чемодан. — Так есть же комод, — совершенно недоумевающе смотрит на него Попов, обернувшись, а потом, будто что-то поняв, смягчается. — Ты же не думаешь, что я тороплю события? Никто не говорит о переезде, ты просто у меня в гостях. Хочу, чтобы тебе было комфортно. Антон не сказал бы, что он против перспективы жить с Арсом. Но вся соль именно в слове «перспектива», она маячит где-то в будущем, и она, кстати, очень привлекательна, но не сейчас. Он взмахивает рукой, давая понять, что всё в порядке, мол, «забей», и улыбается самой лёгкой и лучезарной из своих улыбок. А потом вдруг становится свидетелем не самого обычного зрелища. Арсений, будто что-то вспомнив, выбегает из комнаты, а возвращается со шкатулкой в руках, той, что он выбрал вначале. Попов выглядит так, будто совершает какое-то таинство, некий обряд, и Шастун тоже проникается неоспоримой значимостью момента. Арс несёт её, как лампадку со святым маслом, и аккуратнейше водружает на тумбочку с правой (той, на которой Антон сегодня спал) стороны от кровати. Он ставит её, торжественно и трепетно, будто икону в красный угол. И Шаст понимает: это действительно важно для них обоих. Попов очень хочет, чтоб Шастун вернулся сюда, и Антон совершенно не способен хоть чуточку усомниться в том, что он точно вернётся. Тут у Шаста есть его зубная щётка, его шкатулка для украшений, а главное — его любимый мужчина, который всегда будет Антону рад. Это понимание настолько яркое и чёткое, даже ярче, чем когда Арс эту шкатулку купил. И уж сейчас-то Шастуну никто и ничто не мешает целовать своего парня. Антон мягко касается губами родинок на лице Арсения и мысленно приговаривает: — За великолепное «доброе утро». За «для меня — серьёзно». За то, что «угостил» меня мороженым в парке. За футболку, которая «мне очень пойдёт». За покладистое и заботливое «давай купим другой», раз мне хвойный не нравится. За то, что ненавидишь готовить, но «это же для меня». За «ты ведь не в последний раз ко мне приехал». Антон постепенно добирается до Арсовых губ, чтобы поцеловать их так же мягко и благодарно. А потом вдруг вспоминает кое-что и чуть сильнее, чем хотел, прикусывает его нижнюю губу: «А это тебе за платье, придурок». Арсений же, видимо, принимая это за намёк на что-то более динамичное, пытается плюхнуться на кровать, утянув Шастуна за собой. Но Антон мимолётно проводит языком по месту укуса, придерживая Арса за талию, не давая упасть на спину, почти невесомо целует приоткрытые губы и отстраняется. Попов не настаивает, но на дне его глаз плещется еле заметная неудовлетворённость. «Вот же ёбарь-террорист» — про себя усмехается Шаст, — «а, впрочем, я тоже недалеко от этого звания ушёл». А потом Антон максимально чётко вспоминает фразу «не ходи за мной» и громкий хлопок двери, ведущей в ванную, и понимает, что он не просто «недалеко ушёл» от этого звания. Но Шастун уже решил, что нужно немного повременить с выяснением отношений, да и жрать, на самом деле, хочется нестерпимо. О чём он и сообщает Арсу, который, весело усмехаясь в ответ, бормочет: «тебе лишь бы пожрать», чуть пристав на носочки, в уголок рта чмокает Антона и ведёт его за собой на кухню.