* * *
Первые лучи яркого рассветного солнца упали на мордочку Авесты, заставив ту сквозь сон недовольно рыкнуть, заворочавшись в тёплой постели. Она попыталась прижать к себе Ивара покрепче, рыская лапами по кровати, однако, осознав, что его нигде нет, она медленно открыла заспанные глаза, неторопливо моргая, а из её пасти вырвался длинный и громкий зевок. — Так значит… Значит это был всего лишь сон?.. — сладко потянулась и причмокнула Авеста. — Ах, боги... Но какой же он восхитительный... Как жаль, что он закончился! И… и где же Ивар?.. Она сбрасывала остатки сонного покрывала, приподнявшись на постели и внимательно оглядев комнату, когда в коридоре послышались лёгкие, неторопливые человеческие шаги, а спустя минуту в комнате появился и сам их обладатель — Ивар. В своём удобном домашнем костюме и мягких тапочках, облокотившись на дверную раму, он с улыбкой на устах любовался своей крылатой избранницей. — С добрым утром, моя ониксовая красавица, — он подошёл к ней и ласково провёл по щеке. — Как спалось? Прости, если расстроил тебя своим исчезновением, просто ты так сладко спала, что мне вовсе не хотелось тебя будить... Она крепко прижала его к себе, приобняв крыльями и шумно вдохнув аромат его русых волос, при этом поглаживая затылок ладонью и громко урча. — Нет-нет, что ты, всё хорошо, не волнуйся, — она отстранилась от него и улыбнулась. — Похоже, мне действительно нужно было хорошенько выспаться, спасибо тебе. Он поцеловал её в нос — Я вижу, сегодня ты весела как никогда. Как ты себя чувствуешь? Что снилось тебе? Авеста задумалась, однако, к глубокому сожалению, сон её уже практически растаял с момента её пробуждения, оставив после себя лишь приятную лёгкость на душе и согревающее сердце тепло. Она неловко улыбнулась и коротко хихикнула. — Ой... Прости, Ивар, но к сожалению, я уже практически ничего не помню... Похоже, не дано мне помнить собственные сны. Но сейчас я чувствую себя просто чудесно! Словно заново родилась! Спасибо тебе... Он усмехнулся — Приятно слышать это, Авеста. Я и сам чувствую себя точно также... С самого утра меня буквально переполняют чувства лёгкости и спокойствия, которые я, пожалуй, не испытывал ещё никогда. А всё благодаря тебе, ты мой ангел. — Он глубоко вздохнул. — Ладно, милая, пойдём. Завтрак уже на столе и уж лучше бы нам поторопиться, пока он не остыл. Драконица подала ему лапу — За тобой, мой дорогой Ивар, я пойду хоть на край света! Пружинящей походкой, предварительно убрав постель и ещё пару минут подурачившись, Ивар и Авеста спустились в кухню, тотчас усевшись за стол, оживлённо болтая обо всём на свете, и время от времени, украдкой, поглядывая друг на друга. Сегодня они чувствовали более свободно и открыто друг с другом чем когда-либо раньше, уже не стесняясь спрашивать друг друга о прошлом, о наиболее невинных, и даже весёлых его моментах. И явным лидером в их разговоре была Авеста. Как оказалось, её живой ум помнил десятки если не добрую сотню историй, начиная примерно с пятилетнего возраста, в то время как Ивар всё же предпочитал помалкивать. Некоторые её истории были весёлыми, некоторые могли показаться постыдными и грустными, но каждую из них, независимо от содержания, она рассказывала с доброй и ласковой улыбкой на устах, с удовольствием вновь переживая самые яркие моменты её поистине золотого детства. — … А потом мы решили спрятаться на складе, думаю, что очень сильно повеселим всех взрослых, когда они наконец нас найдут. Но в итоге, мы просидели в этом холодном доме до поздней ночи, прежде чем нас нашли перепуганные родители и другие жители общины, — она подняла голову к потолку и, зажмурившись, звонко рассмеялась. — Ох, и влетело же нам тогда с братом... По первое число! Нам тогда на целых две недели запретили дом покидать. А чтобы мы не скучали, нагрузили делами, вроде уборки или чтения книг... А для нас тогда это было самой страшной карой, которую вообще можно себе представить, понимаешь? Человек кивнул и улыбнулся в ответ, пригубив кофе из своей любимой чашки. — О, представляю, моя хорошая. Скажи, Авеста, а драконы когда-нибудь применяют к своим детям... Физические наказания? Ну, знаешь, вроде ремня или что-то в этом роде? Авеста отрицательно покачала головой, серьёзно посмотрев человеку в глаза — Нет, Ивар. Ни-ког-да. Для нас неприемлема сама идея причинения боли своим детям... Да и вообще — все внутренние конфликты мы предпочитаем решать мирно, прямо на месте. Ну... А если, это по каким-либо причинам сделать невозможно, то дело в свои лапы берёт старейшина и организует суд, по решению которого пострадавшим назначается компенсация, а виновные понесут заслуженное наказание. Правда, иногда, когда однозначно указать ни виновного не удаётся, Старейшина может назначить судебный поединок... Чаще всего — до первой крови. И уж совсем редко когда — насмерть. — Она выдержала небольшую паузу. — Скажи, Ивар... А тебя что, так наказывали? Ну, я… я имею в виду… — Били ли меня родители? — Авеста коротко кивнула. — Хм ну... Отец — нет, никогда. Да и маленький я ещё тогда был... Ну, а когда я начал жить с дедушкой, то ничего особо и не изменилось в воспитательном плане. Да, конечно, пару раз он хорошенько так наказывал меня ремнём за дело... Но чаще предпочитал объяснять мне всё на словах. Поверь — он такой человек, чьи слова просто невозможно игнорировать... Так что нет, Авеста. Быть может, я и не знал, что такое беззаботное детство, но и каким-то ужасным его назвать язык не повернётся. Да и свои плюсы были... Удовлетворившись ответом, человек и драконница продолжили завтракать овсяной кашей, запивая её большими порциями кофе. На какое-то время в кухне воцарилась тишина, разбавляемой только звуками пережёвывания пищи и металлическим лязгом ложек. Наевшись и помыв тарелки, Ивар и Авеста с комфортом расположились на диванчике перед телевизором в гостиной, смотря какой-то заурядный боевик, со старым, но всё ещё весьма известным актёром в главной роли. Драконица разлеглась вдоль дивана, свесив лапы и положив голову человеку на колени, тихо млея под его ласковыми поглаживаниями и почёсываниями между рогов. Её сильный хвост обвился вокруг его левой ноги, и она довольно заурчала, прикрыв глаза. — Ивар, а м-можно нескромный вопрос? — Конечно, Авеста. Если хочешь что-то спросить — спрашивай сразу. У меня от тебя секретов никаких нет. Он заурчала под его ласковыми касаниями. — Спасибо, Ивар... Но я в любом случае должна была спросить. Скажи... А когда ты воевал... У тебя было какое-то громкое прозвище? Ну, как в фильмах, которые мы смотрели. Человек усмехнулся и почесал драконицу за ушком, вызвав новую порцию довольных постанываний. — Эх, Ави, Ави... тебе надо бы поменьше этих боевиков смотреть. А вообще… Вообще да. Только это позывным зовётся. Его в радиопереговорах и шифровках пользуют. Сама понимаешь, в зоне боевых действий редко кто реальные имена называет. Да непрактично это... — И всё же... Как тебя называли? — Видар. В честь скандинавского бога мщения. И безмолвия. Коротко, ёмко, звучно. — Хи-хи, а тебе оно более чем подходит... Мне нравится скандинавский ты мой бог, — она ласково потёрлась о его живот лбом. — А ты — моя крылатая богиня. Они обнялись и разговаривали обо всём на свете, иногда отвлекаясь на телевизор. И обсуждали они много, ценя каждую проведённую вместе минуту, и не без радости в сердце подмечая, что вчерашний разговор действительно помог им продвинуться дальше, стать ещё ближе друг к другу, тем окончательно закрепив их связь прочными узами доверия. Время в компании летело незаметно, и несколько часов, словно единый миг, ускользнули от них. Ивар, посмотрев на часы, нежно почесал драконицу между рогов, стараясь привлечь её внимание. — Авеста... Уже полдень и мне нужно в город съездить. Ты не могла бы позволить мне встать, м? Драконица недовольно фыркнула, подняв затуманенный полудрёмой взгляд на человека. — Ивааар, — она зевнула, громко клацнув челюстью, — может не нужно тебе никуда ехать, а? Побудь со мной ещё немного... Ну пожа-алуйста... Он склонился к ней и поцеловал, придерживая ладонью её затылок. — Прости, моя хорошая. Ты же знаешь, что будь здесь моя воля — я бы ни за что тебя даже на минуту не оставил. Но мне действительно надо ехать: сегодня же воскресенье. К тому же, продуктов надо бы прикупить. Она вздохнула и посмотрела своими, печальными, даже жалостливыми глазами на человека. — Ну Иваааар... Сдалась тебе эта церковь... Ну останься, а? Ты такой тёплый, такой приятный... А уйдёшь — мне сразу станет холодно и грустно. Авеста высунула язычок и игриво лизнула шею Ивара, нежно прикусив мочку уха и поглаживая лапами его бока. Но человек был непреклонен. Рассмеявшись, он снова обхватил её голову руками и поцеловал, на этот раз куда нежнее и дольше, вынудив самку томно прикрыть глаза и проскулить ему в рот, держась лапами за его щёки. Когда же они вдоволь насладились поцелуем и отстранились, наблюдая за соединяющей их ниточкой слюны, Ивар добрым голосом спросил: — Ави, ты что, пытаешься применить секретный приём, а? Не так ли, моя чешуйчатая обольстительница? — она игриво зарычала. — Но ты же знаешь — традиции на то и нужны, чтобы их соблюдать. Но, я обещаю: как только вернусь — мы сделаем всё, что ты захочешь, и как захочешь. Ладно, маленькая? Отпустишь своего человека на пару часиков? Ну сжалься... Авеста звонко рассмеялась, приобняв Ивара за шею и шумно выдохнув. — Ну, хорошо, Ивар. На этот раз тебе удалось меня уболтать, — она хихикнула. — Только пообещай мне, что вернёшься раньше, чем обычно, ладно? — Обещаю. И как только я вернусь, то буду выполнять своё обещание, договорились? — Авеста утвердительно кивнула. — Спасибо, радость моя. Ещё несколько минут они провели вместе, под тёплым одеялом, прежде чем человек всё же набрался мужества и пошёл одеваться, вместе с Авестой, которая решила как можно дольше побыть с ним, а заодно и помочь в этом деле. Она даже довела его до машины и, крепко обняв напоследок, пожелала ему хорошей дороги и скорейшего возвращения. После этого драконица удалилась в дом, прильнув к окну, откуда, помахивая лапой, улыбалась в зеркало заднего вида, пока он выезжал со двора. Авеста ещё долго смотрела ему вслед, прежде чем кузов его машины окончательно не скрылся из поля зрения, оставив молодую дочь неба наедине со своими, уже куда как менее печальными мыслями и слегка уставшей улыбкой на устах. Пускай, она так до конца и не привыкла к расставанию с ним, хоть и временному, её продолжала согревать мысль о нём. Кроме того, сегодня она вознамерилась сделать ему приятный сюрприз. С такими оптимистичными мыслями она направилась на кухню и, достав с верхней полки старую толстую поваренную книгу, села к столу и принялась внимательно её изучать, ища подходящий рецепт. — Ивар будет доволен! — задорно проворковала она, помахивая хвостом, подложив лапу под подбородок.* * *
— И если устами своими будешь исповедовать Иисуса Господом, и сердцем своим веровать, что Бог воскресил его из мёртвых — то спасёшься… Молодой католический священник в строгой чёрной сутане энергично вёл воскресную службу в небольшой готической церквушке городка перед полным нефом прихожан, рассказывая им и о Господе и вере в него, о Христе и апостолах, и о ценностях, которые они несли людям. И хотя по всей стране храмы уже, по большей части, пустовали и прихожане с каждым годом всё реже и реже посещали их, этот городок по сей день мог похвастаться активной и сплочённой христианской общиной. И дело тут было не только в благочестивости её паствы, но и о традициях, которые эти люди рьяно оберегали, посещая церковные службы вместе со своими родственниками, детьми, друзьями. Что же до Ивара, то его с большой натяжкой можно было назвать очень религиозным человеком, по большей части даже наоборот. И всё это не смотря на крупные пожертвования, которые он отдавал этой небольшой епархии, по всей видимости, пытаясь замолить свои старые грехи, всё ещё скребущиеся в его двери. И хотя его дедушка весьма симпатизировал всем этим идеям высшего суда и рассказам о любви Господней, и изо всех сил старался привить своему внуку любовь к Всевышнему и прилежание в молитвах, водя его в эту самую церковь, с возрастом когда-то сильные трепет и благоговение перед Творцом постепенно сошли на нет, оставив после себя лишь тёплое, согревающее душу и сердце чувство лёгкой симпатии, с приятным отзвуком ностальгии и уважения к семейным обычаям. Более того, иногда ему казалось, что он снова стал тем самым маленьким мальчиком, сидящим по правую руку от своего родного дедушки Лейфа, слушая возвышенные проповеди о Господе и Благодати, которой удостаивались истово славящие имя Его. Когда же наваждение отступало, и Ивар вновь возвращался в настоящее, его охватывало сильное, даже навязчивое желание вновь услышать голос старика. Быть может, даже снова начать общаться с ним и простить его. Но каждый раз он усилием воли подавлял свой благородный порыв. Уж слишком сильна была обида. А старику и подавно не нужно было никакое прощение. Ведь, по его мнению, он всё сделал правильно. Но сегодня в его голове не было места эти печальным мыслям, ведь теперь, наконец, спустя столько времени, преодолев все трудности и лишения он обрёл свой настоящий смысл жизни. И имя ему — Авеста. Ещё никому, ни одной женщине он никогда не уделял столько внимания, столько любви и заботы, как ей. Более того, это чувство было большим, нежели просто половое влечение или симпатия. Это было чувство, основанное на взаимоуважении, на дружбе и на доверии, на чистой привязанности и чувственности, именно та редкая, недоступная большинству любовь. Лишь невозможность быть вместе до самого конца омрачала её, ведь Ивару, в бытность его простым человеком, было не суждено прожить дольше одного столетия, и более пятой части своего срока он уже разменял, в то время как Авеста была ещё очень молода по меркам её сородичей, и впереди её ждали ещё долгие века… Которые она будет вынуждена прожить одна, с разбитым вдребезги сердцем, когда придёт его срок. Эти мысли сильно печалили Ивара каждый раз, когда он об этом задумывался. Они заставляли ощущать где-то в глубинах души вину за то, что он позволил себе ответить взаимностью молодой дочери неба, тем самым, сам не желая оного, обрекая на душевные муки в будущем. — Ивар, ты в порядке? — раздался голос священника со стороны алтаря, вывив Ивара из раздумий. — Все уже давно разошлись... Один ты остался. Ивар часто заморгал и потёр глаза и лоб ладонью, после чего посмотрел уже осмысленным взглядом на молодого священника, что неторопливо к нему шёл, держа библию в правой руке и добродушно улыбаясь. — Нет-нет, отец Ральф... Всё хорошо, я… я задумался. Высокий белокурый священник с карими глазами, названный Ральфом, сблизился с Иваром и, прикрыв глаза, положил ладонь ему на плечо, шумно вдохнув и выдохнув. — Не думаю, что это действительно так, сын мой. Прости мою навязчивость, Ивар, но я же вижу, что что-то серьёзно гложет тебя, — он присел рядом с ним на скамью и приобнял, — быть может, ты желаешь исповедаться? Человек ещё несколько раз тяжело вздохнул и улыбнулся в ответ. — Нет. Благодарю вас, святой отец, и... Всё же, я действительно в полном порядке, ух... Хорошо. Пожалуй, мне действительно нужен ваш совет...* * *
Пока Ивар был занят поездкой в город, Авеста тоже не теряла времени даром. Преисполненная намерений чем-то порадовать своего любимого человека, она довольно долго искала подходящий рецепт в толстом кулинарном справочнике, разрываясь между несколькими десятками всевозможных вариантов выпечки: от ванильного печенья и до самых сложных, громадных и трудоёмких в изготовлении тортов, на которые, при всём её желании, никогда бы не хватило тех скудных ингредиентов, что были в её распоряжении. Но драконица и не думала унывать. Наконец, пересмотрев практически всю книгу, и проведя поимённую архивную реструктуризацию всех имеющихся в доме продуктов, расфасованных по шкафчикам и холодильнику, Авеста всё-таки нашла искомое и, весело мотнув хвостом и хлопнув лапками, она ткнула когтем в весьма простой и, как ей показалось, довольно вкусный бисквитный торт, к приготовлению которого она тут же приступила. Расположив все необходимые продукты на столешнице и, в предвкушении потерев лапы, Авеста решила начать с приготовления самого бисквита, а именно с отделения желтков от белков, но… но что-то сразу пошло не так в таком, казалось бы, простом деле — первые несколько яиц для приготовления она разбила, нечаянно задев их крылом, когда поворачивалась к соседнему шкафу, дабы взять мерный стакан, о котором забыла в самом начале. Всё-таки непривычка, да и готовить в условиях, специально заточенных под людей ей было неудобно. И всё же, процесс, медленно, но шёл, попутно "сглаживая" все свои не особо удачные углы, и, спустя в какое-то время, драконица, вся измазанная в яйцах с кусочками скорлупы в них, всё же сумела их как следует взбить, получив пышную, устойчивую пену. Затем она, широко улыбнувшись, довольная результатом своей работы, продолжила готовить, засыпав муку в основу для будущего бисквита и начиная медленно взбивать её миксером, водя по часовой стрелке, время от времени сверяясь с рецептом из книги, кое-как успевая добавлять небольшими порциями муку. Закончив и с этим, Авеста фыркнула и приступила к выпеканию коржей. Однако, как это обычно и бывает, по началу у неё не очень хорошо всё шло, первые три даже подгорели. Но, получив нужный опыт, ей удалось исправить свою ошибку, и следующие коржи получались всё лучше и лучше. И уже через сорок минут перед ней, на столешнице, в окружении жуткого хаоса, созданного ей самой, возвышалась приличных размеров стопка готовых коржей. А это значит, что пришло время переходить к изготовлению крема. Но и эту задачу она довольно скоро осилила. Более того — ей с первого раза удалось сделать всё правильно, и без единой ошибки, даже ничего не разбив в процессе, что, в некотором смысле, заставляло её искренне гордится за свой труд. Прошло ещё добрых полчаса, прежде чем всё было готово, и она украсила тортик россыпью из вишенок, которые она нашла в морозильнике и оперативно разморозила. Правда, как посчитала Авеста, результат… Довольно сильно отличался от задумки. Да, пускай и её выпечка выглядела не совсем так как в книге, да, пускай, десерт являл собой почти бесформенную массу, так как она переборщила с количеством крема и немного неправильно рассчитала толщину коржей, но она почему-то была уверенна, что Ивару в любом случае понравится результат её трудов, и он оценит его по достоинству. Но это должно было случиться не раньше, чем через пару часов, да и потом, торту ещё нужно было как следует настояться. Да и побираться в кухне не помешало, ведь после её «экспериментов», последняя являла собой крайне печальное зрелище: все стены, стол и полы были припорошены тонким слоем муки, вся комната была в яичных желтках и креме, даже на потолке оказалась немного, когда в время его приготовления она случайно дёрнула лапой, подбросив его в воздух. Да и самой ей помыться не мешало, ведь сама-то она была не чище. Так что как следует отряхнувшись на и так уже грязной кухне, Авеста быстро приняла душ и всерьёз занялась уборкой, молясь всем своим богам, чтобы всё успеть до возвращения человека.* * *
Спустя полтора часа Ивар наконец освободился, покинув старую церковь. Теперь, направляясь к машине, он прикрыл глаза от слепящего дневного солнца. И хотя он задержался, даже помня про данное Авесте обещание вернуться домой как можно скорее, всё же он понимал, что это время явно было потрачено не зря. Разговор со священником помог ему решить ряд внутренних противоречий, что терзали его последние несколько недель. Да, конечно, он не мог, да и не хотел рассказывать ему всей правды, но получения ответов на животрепещущие вопросы было более чем достаточно. Отец Ральф убедил его, что глупо винить себя за деяния, на результат которых ты никак не в силах повлиять, и что любовь, как светлейшее чувство, дарованное создателям простым смертным, есть великий дар, который, независимо от ситуации, следует ценить и беречь со всем возможным рвением. Даже если в конечном итоге возлюбленным не удастся разделить целую жизнь вместе, у них всё ещё будет шанс на вечность, на вечность в лучшем из миров. Во всяком случае, именно об этом ему твердил служитель Господа. Ивар ощутил, как его губы расплываются в доброй и жизнеутверждающей улыбке, а на душе наконец стало снова тепло и хорошо, словно и не было всех эти переживаний по поводу собственной недолговечности. «Жить в любви и праведности, вот что имеет истинный смысл», вертелись слова проповедника в его голове. Он уже предвкушал, как примерно через час уже будет дома и заключит в крепкие объятия Авесту, которая, уже наверняка его заждалась. Его рука плавно скользнула в карман куртки, нащупывая ключи, стоя перед дверями джипа, когда, неожиданно, его окликнули со спины. — Ивар? Ивар Тостессон?! Подождите! Позвольте задать вам пару вопросов! Ивар обернулся, заметив высокого мужчину средних лет в синей зимней куртке и плотных брюках, в вязанной шапочке нейтрального серого цвета, идущего в его сторону. Бывший наёмник сощурился, почти сразу заметив в некотором отдалении от себя небольшую группку людей, как бы невзначай околачивающуюся около небольшого придорожного супермаркета и делающих вид, что он их совершенно не заботит, однако, их регулярные беглые взгляды в его сторону очень быстро выдали их с головой. «Любители», отметил про себя человек, сжимая в ладони связку ключей в качестве утяжелителя, чтобы кулак, если будет нужда, стал сильнее молота. И хотя он не ощущал от окликнувшего его открытой враждебности или угрозы, бдительности Ивар не терял. К тому же, не нужно было быть семи пядей во лбу чтобы понять, что никто просто так не подходит к обычным обывателям на улице и не называет их по имени, желая начать диалог. Он ждал, пока к нему подойдут, а его тренированный мозг уже внимательно анализировал собеседника, при этом просматривая ближайшие улочки и проезжую часть, чтобы смочь просчитать для себя наиболее оптимальные пути к отходу. Так, на всякий случай. Всё-таки, годы, проведённые в зонах активных боевых действий, давали о себе знать. Они сделали его реакцию и умения адаптироваться практически идеальными, позволяя внешне оставаться совершенно невозмутимым, и выглядеть в толпе как свой, как совершенно безобидный человек, изображая некоторое недоумение на лице. — Да, это я, вы что-то хотели? Человек подошёл и, крепко пожав руку собеседнику, ответил: — Прошу простить мне мою бестактность и позвольте представиться. Густав. Густав Нильсон. Я представляю интересы одного очень и очень влиятельного человека, у которого есть к вам... Деловое предложение, которое, я более чем уверен, заинтересует вас как чрезвычайно, просто выгоднейшее, — он указал рукой в направлении закусочной. — Не желаете ли пройтись со мной и обсудить его в тепле и, куда как более приятно обстановке? Ивар напрягся, сжав руку в кармане до хруста в костяшках, но внешне остался всё также невозмутим. — Приятно познакомиться, но я спешу. Почему бы вам не выдать мне суть вашего предложения прямо здесь и сейчас, Густав? И могу ли я узнать имя твоего, как ты сказал, «очень влиятельного человека»? Тот буркнул и пожал плечами, недовольно сощурившись. — Ну, что ж... Как вам будет угодно. Я говорю от лица господина Николая Поддубного. Его фамилия не нуждается в более подробном представлении, я надеюсь? Сердце Ивара пропустило удар. Этот разговор с каждой минутой начинал нравится ему всё меньше и меньше, и если уж к нему вдруг, ни с того ни с сего, обратился представитель крупнейшего в России промышленного олигарха, то глупо было ждать чего-то хорошего. На самом деле, он был уже почти на сто процентов уверен в причине столь живого интереса к его скромной персоне, но подсознание упрямо пыталась гнать эту мысль прочь. — Разумеется... Товары под его маркой широко известны... Тем более на территории Европы... И чем же простой работник лесного хозяйства мог заинтересовать столь большого человека? — Видите ли, его интересуете не сколько вы, сколько имущество, которым вы завладели по ошибке. И теперь мой непосредственный босс хотел бы его вернуть. Желательно, как можно скорее. Даю вам гарантии, что как только он получит искомое, вам щедро заплатят и больше никто вас не побеспокоит, что вы на это скажете? — Я всё ещё не понимаю, о каком именно имуществе идёт речь. — Ивар продолжил делать вид, что ничего не понимает. — Это наверняка какая-то ошибка, и вам явно нужен кто-то другой. — Послушайте, мистер Ивар, не нужно строить из себя идиота, — уже куда как менее сдержанно ответил господин Густав. — Мы прекрасно знаем о том, кого вы прячете у себя в доме. Наши наблюдатели видели его несколько раз. Отдайте нам этого дракона, уважаемый, по-хорошему. А иначе… — А иначе что, а?! — перебил Ивар, сделав шаг вперёд, его взгляд блеснул сталью. — Угрожаешь мне, Густав? Не советую, я не тот человек, который так просто запугать, пригрозив пальчиком, и уж тем более не тот, кто выдаёт друзей каким-то сраным живодёрам, сходящим с ума от безнаказанности, в головах у которых засела идиотская мысль, что они стоят выше, мать их, законов и морали! — А вы уверенны, что не слишком много берёте на себя, господин Тостессон? — Вновь хладнокровно ответил человек. — И всё же... Подумайте над моим предложением ещё какое-то время. Если, вдруг, ваше мнение в корне изменится, то позвоните в офис нашего Стокгольмского филиала и попросите девушку позвать меня к телефону. Уверяю вас, всё ещё можно решить мирно... — Тут не о чем думать. Мой ответ — нет. Будешь настаивать, или продолжать меня донимать, то знай: я такую шумиху в прессе и в органах подниму — вовек не отметёшься. А теперь точно прощай. Надеюсь, больше тебя никогда не увижу, Густав. Человек развернулся на месте и в два шага оказался у своего автомобиля. Звон ключей, щелчок замка и кнопки зажигания. Человек в последний раз окинул пристальным взглядом недавнего собеседника и, плавно нажав на педаль газа, выехал на трассу, надеясь, как можно скорее оказаться дома, позабыв о намерениях съездить за продуктами. Его худшие опасения всё же оправдались — они действительно шли за Авестой. С рвением, которому любой мог только позавидовать, а значит, и останавливаться они не собирались. Ивару оставалось только дожидаться момента, когда они нанесут первый удар и, что самое главное, — быть готовым к нему. Но что он, пускай и тренированный, с богатым военным прошлым, но всё ещё лишь одиночка, способен был противопоставить богатой и разветвлённой корпорации этого богатого урода? Нет. Эта партия с самого начала была проиграна. Причём без вариантов. Оставалось только одно — бежать. Но куда? Да и как? Не так-то просто сбежать в компании дракона, пересечь, как минимум, половину земного шара, и затеряться так, чтобы тебя больше никогда не нашли? Нет, Ивару определённо требовалась помощь. Люди, которым он мог доверять. Человек тяжело вздохнул, набирая скорость. И как им всё же удалось выяснить, где прячется Авеста? У человека была пара догадок, которые он собирался проверить, сразу же по приезду домой...* * *
Машина Ивара плавно заехала во внутренний двор и, встав на отдых в уютном гараже, была тотчас проверена на предмет повреждений всякого рода, но что более важно, была осмотрена на предмет следящих устройств. К собственному облегчению ничего подобного Иваром обнаружено не было, учитывая, что со свойственной ему педантичностью, сделал он это несколько раз. Человек вошёл в дом, встретив радостную, довольно урчащую Авесту в прихожей, и тут же крепко обнял её и, поцеловав, шумно вдохнул её аромат. — Как ты, маленькая? Прости, что задержался... Надеюсь, ты на меня не в обиде? Авеста счастливо заурчала в ответ, стоя на задних лапах и бодро помахивая хвостом. Время от времени оборачивая им ногу своего возлюбленного. — Нет-нет, Ивар, всё хорошо... Не волнуйся. Я тут… Гхм, была немного занята, так что практически не заметила, что ты задержался, — она слегка отпрянула, посмотрев в его глаза, накренив голову вправо. — Ивар, а почему ты грустный какой-то? Тебя что-то тревожит? Он тепло улыбнулся ей в ответ, потеревшись своим носом о её. — Да, милая, и нам надо будет серьёзно поговорить об этом. Но давай, для начала, я переоденусь, и мы выпьем чаю. Что скажешь? Она кивнула и, лизнув лицо человека, отпрянула от него и пошла заваривать чай, игриво виляя бёдрами и хвостом. Ивар же, наигранно многострадально вздохнул, быстро переоделся в домашнюю одежду и, предварительно сходив в уборную на первом этаже, вымыв там руки, зашёл в кухню, где Авеста уже расставила чашки, между которыми, к приятному удивлению со стороны Ивара, стоял поднос с довольно большим, свежеиспечённым тортом, напротив которого сидела драконица и радостно улыбалась, подложив лапы под подбородок. Она ожидала, когда человек выскажет своё мнение, нетерпеливо елозя хвостом по кафелю. — Ого, я вижу, времени ты зря не теряла... — он подошёл, понюхав торт с закрытыми глазами. — Ммм... Какой запах... Я уже хочу его попробовать. Авеста радостно кивнула и прикрыла глаза, энергично хлопая и громко хихикая. Ей было очень приятно слышать столь лестную оценку своему труду. Ивар же, отойдя к столешнице, достал из кухонного ящика пару вилок с ножом и, захватив ещё два блюдца в придачу, отрезал по кусочку, усевшись напротив драконицы. — Ммм... Очень вкусно получилось... Правда, ты немного с кремом переборщила. И сам торт ещё не до конца настоялся. Но в целом — ты превосходно справилась. В течении последующих пятнадцати минут, они разговаривали, попивая чай с тортом и пока даже не собирались переходя к серьёзному разговору, предпочитая обсуждить пустяки и пересказать друг другу какие-то незначительные, но порой запоминающиеся забавные эпизоды из собственных жизней. Наконец, допив чай и съев добрую половину торта, Ивар решил перейти сразу к серьёзным вещам, которые в данный момент занимали все его мысли. — Авеста, послушай... Мне, конечно, и самому неприятно спрашивать… Но ты не могла бы более детально вспомнить дни, когда вы с братом бежали от людей? Пожалуйста, это очень важно сейчас. Авеста сразу напряглась, а всё её веселье улетучилось вмиг: она отвела взгляд, прижав крылья поплотнее. Ей действительно было больно вспоминать об этом. — Х-хорошо, Ивар... Раз ты говоришь, что надо, тогда… Ладно, что ты хочешь узнать? Но погоди, я спрошу первой — это ведь как-то связано с твоей задержкой сегодня, д-да? — Отчасти, да. Когда я выходил из церкви, меня на выходе встретил человек, который спрашивал о тебе, Авеста, — глаза драконицы широко раскрылись, она нервно вильнула хвостом. — К-как обо мне? Н-неужели… О боги! И что именно он хотел?! Ивар громко выдохнул, прислонив кулак ко рту и продолжил, громким шёпотом. — Они хотели, чтобы я тебя сдал, Авеста... Назвали тебя утерянным имуществом, предлагая деньги, угрожали... Говорили, если я не пойду на попятную, меня ждут большие проблемы. Не знаю, как именно, и знать не хочу. Но я очень сильно сомневаюсь, что в случае чего, они не попытаются разлучить нас силой, милая моя. — И что ты им ответил? Ивар усмехнулся. — Послал его куда подальше, разумеется. Сказал, что друзей не сдаю, и что я никому не позволю условия мне диктовать. Даже если этот кто-то обладает деньгами и связями. Нет, Авеста. Просто. Нет. — он выдержал небольшую паузу, пронзительно посмотрев ей в глаза. — Я никогда и никому тебя не отдам, слышишь? Авеста встала со своего места и подошла к Ивару, крепко сжав в своих объятиях. — Но кто же они такие, Ивар? Почему не отстанут... Неужто им было мало моего брата? Теперь они пришли и за мной, да?! — драконица сильно разозлилась: её остроконечные уши встали торчком, зрачки расширились, а крылья приоткрылись и лапы подогнулись так, словно она готовилась к прыжку. — Но как?.. Как им всё время удаётся следовать за мной по пятам с такой точностью? У меня просто в голове не укладывается! И зачем я им вообще?! Почему бы им просто не оставить нас в покое?! — Авеста, попрошу, не кричи так… Успокойся. — Нет, я не успокоюсь! Эти подонки забрали моего брата! А сейчас они что, и до нас добрались?! Нет! Хватит! Меня это достало! Мне надоело быть слабой! Надоела эта предательская неуверенность в себе и своих силах! Она отстранилась от человека, гордо выпятив грудь и вскинув голову к потолку, показывая свою ранее укрытую за страхом и неуверенностью гордую и свободолюбивую натуру и сидящий перед ней Ивар просто не мог не залюбоваться её величественной статью, ласково проведя рукой по её тёмному, агатовому крылу. — Тише, Авеста, тише... Успокойся. Дай мне сказать, прошу... Она немного сникла, потупив взгляд и положив одну лапу на изгиб другой. — Да, Ивар... Конечно... Прости, я просто… Просто уже не могу сдерживать эмоций, когда думаю об этом. Пожалуйста, продолжай. — Спасибо, милая... Так вот. Судя по всему, за тобой гонятся очень влиятельные люди, моя дорогая. Для них не существует практически никаких препятствий, если им уж слишком сильно чего-то хочется. Вот только не знаю, почему обладание тобой для них так принципиально — одному дьяволу известно. В любом случае, пытаться противостоять им это форменное самоубийство — нас раздавят, как тараканов, и даже не моргнут. Выход только один... Бежать. И как можно дальше. Залечь на дно в таких дебрях, где нас никогда и ни при каких обстоятельствах не найдут, но это сложнее... Для начала нам нужно выяснить, каким образом они из раза в раз находят тебя. И тут мы возвращаемся к моему первому вопросу: скажи, ты помнишь детали? Хоть какие-нибудь фрагменты после того как вы уже встретили людей над телом павшего собрата. Она неловко заёрзала по полу. — Нет, Ивар. Помню. Как было страшно, как стреляли и громко кричали… Как в воздухе гудели вертолёты и ломались ветки под лапами... Нет, Ивар. Я не в состоянии припомнить каких-либо мелких деталей... Прости... — И всё же, — он продолжал настаивать. — Может быть хоть что-то было? Она глубоко задумалась, прижав Ивара к себе и лаская лапами его тело, судорожно пытаясь выудить из своего сознания хоть сколько-нибудь полезную информацию. Однако, время шло, но на ум драконице так толком ничего и не приходило. Лишь самые драматичные моменты её столь короткой жизни снова и снова проносились перед глазами. Однако, в какой-то момент, её всё же осенило. Нет, ей эта мелочь казалась совершенно незначительной, быть может, даже и неправдивой, но всё же... — Не знаю, поможет тебе это или нет, но… Это сущий пустяк. В общем, когда Рейнделл отвлёк людей на себя и я убежала в чащу, то почувствовала короткую вспышку боли с внутренней стороны бедра на левой задней лапе. Словно, меня толстой иглой ткнули... Ну, или что-то вроде этого. Честно, не уверена, было ли это на самом деле, но, больше ничего я толком-то и не помню. Правда. Человек оживился, отстранившись от неё и посмотрел в глаза. — Я верю тебе, моя хорошая. И нет — что-то мне подсказывает, что твоё воспоминание всё же значимо. — Он окинул её внимательным взглядом, задумчиво посмотрев на задние лапы. — Так где, говоришь, ты почувствовала укол?