***
Семейный особняк Лайтвудов был огромен в своих размерах. Для жителей он символизировал власть и роскошь во всех ее проявлениях. Дом больше походил на замок, выполненный в готическом стиле. Устремленные ввысь остроконечные башни, казалось, протыкали насквозь затянувшееся тучами небо. Две огромных статуи разъяренных львов охраняли вход в величественный дом Роберта и Маризы Лайтвудов. Еще большую таинственность и драматичность подчеркивали кусты алых роз вокруг всего поместья. Мое «занимательное» детство прошло как раз здесь, поэтому отвращение к этому, с виду величественному зданию, снова проснулось во мне с новой силой. Громко постучав в дверь, я стал ожидать, когда мне откроют. Через минуту на пороге появилась Мариза, одетая, как всегда помпезно и ярко. ― Александр! Мой милый мальчик! ― воскликнула она, делая восторженное лицо. Женщина слегка обняла меня, делая вид, что скучала. Играет в заботливую мать. На самом деле ей далеко плевать на своих родных детей. ― Отец дома? ― коротко спросил я, не выражая совершенно никаких эмоций. ― У себя в кабинете, ― ответила Мариза, пропуская меня внутрь родительского дома. Проходя по знакомым с детства коридорам, я не переставал поражаться изысканности интерьера. Темные тона стен прекрасно сочетались с огромным количеством картин различных правителей. Тяжелые пурпурные занавески плотно закрывали окна, не пропуская свет. Огромные люстры из хрусталя, покрытые позолотой, практически не освещали комнаты, создавая приятный полумрак. Я свернул за угол и оказался в любимом месте― гостиной. Массивные диваны и кресла, покрытые красным бархатом, так и манили прилечь после тяжелого дня. Меховая шкура, лежащая на полу возле камина, отлично вписывалась в атмосферу уюта и покоя. Поднявшись по винтовой лестнице на третий этаж, замираю перед дверью в кабинет отца, как тогда в детстве, боясь его гнева и наказаний. Я уже давно не тот мальчик, но неприятный осадок от встреч с Робертом навсегда останется в моих воспоминаниях. Постучавшись, я вошел. Отец сидел за рабочим местом, куря дорогие сигареты и рассматривая какие-то бумаги. Заметив меня, он молча показал на кожаное кресло. Я подчинился. ― Какими судьбами? ― слегка хрипло, но грозно спросил мужчина, не отрываясь от своих дел. ― Хотел спросить, в какие игры ты играешь с Валентином Моргенштерном и зачем впутываешь в них меня и Изабель? ― спокойно отозвался я. ― О чем ты? ― отложив бумаги, он внимательно посмотрел на меня своим соколиным взглядом. ― О том, что ты сделал мне заказ на убийство его дочери и теперь он в бешенстве угрожает всему роду Лайтвудов скорейшей смертью, ― истолковал я, не отрывая взгляда от его льдистых глаз. Когда-то я боялся даже мимолетно взглянуть в эти адские бездны. Отец молча протянул мне портсигар. Я закурил, наполняя легкие едким дымом дорогого табака. ― Восемнадцать лет назад семья Моргенштернов устроила грандиозную вечеринку в честь рождения их дочери ― Клариссы. Я тоже присутствовал на ней и тогда сильно напился. В таком состоянии я не мог здраво осмысливать происходящее. Я изнасиловал Джослин Фэйрчайлд. ― тут он сделал паузу и выпустил клубы дыма изо рта. ― Валентин узнал об этом инциденте и вскоре убил твоего новорожденного брата, а так же сиделку, которая в тот момент гуляла с ним в саду. Вот тогда и началась эта кровная месть. Я поклялся отомстить за сына, поэтому устроил массовый обстрел их дома, а после поджег его. В тот день Джослин с дочерью не было в городе, поэтому погибнуть должны были лишь два человека ― сам Валентин и его сын. И вот недавно мне сообщили, что он вернулся живой и здоровый вместе с Джонатаном. Тогда я решил сделать еще одну попытку отомстить― убить его дочь. Она была самой легкой добычей, так как жила одна, ― потушив сигарету, он откинулся на спинку кресла. ― Если бы ты тогда не изнасиловал его жену, все бы обошлось. ― Мой мозг готов был взорваться. Я сделал еще одну затяжку и тоже потушил сигарету. ― Ты не вправе учить меня, щенок, ― грозно прогремел он. ― Ничто не сравнится с убийством твоего наследника. Его жена и он сам пережил бы сию трагедию. Я обязан был отстоять честь семьи Лайтвудов. ― Ты лишь начал бесполезную войну, отец, в которой все мы можем быть проигравшими, ― продолжил я, даже не дрогнув, когда его кулак чуть не проломил стол. ― Ты недооцениваешь нашу силу, Александр! Я учил тебя быть воином и всегда побеждать! ― Какие твои дальнейшие действия? ― меняю тему, понимая всю бесполезность данного разговора. ― Убить всю семью Моргенштернов, ― заявил старший Лайтвуд, смягчаясь. ― Его дочь мертва, мои люди недавно наведывались к Джослин, но видимо Валентин уже опередил нас. Ну, ничего, мы еще спляшем на их поминках. Знал бы он, что Клэри жива, непременно выколол бы мне глаза. ― Мне пора, отец, ― сказал я, поднимаясь. Этот визит оказался не из приятных, поэтому мне побыстрее захотелось убраться отсюда подальше. ― Стой, ― окликнул меня мужчина. ― Я могу рассчитывать на твою помощь? Или зря тратил свое время на тебя в детстве? ― Да, но прошу тебя об одном, не впутывай сестру в эти дела. Позаботься, чтобы Валентин не причинил ей вреда, ― отозвался я, уже в дверях. ― Зря ты так беспокоишься о своей непутевой сестре, но я обещаю, что с ней все будет в порядке. Я позвоню тебе, когда ты мне понадобишься. ― Лишь кивнув, побыстрее удаляюсь оттуда, где мое детство превратилось в кромешный ад.***
Клуб «Пандемониум» был довольно популярен среди молодежи, но, увы, славился он дурной репутацией. Владел им известный наркодилер, которого так отчаянно хотели арестовать сотни полицейских, но великий Магнус Бейн обладал способностью быстро смыться в нужный момент. Заведение находилось всего в паре кварталов от моего места жительства, поэтому машину решил оставить и пройтись пешком. Наверное, я дошел бы туда за пять минут, если бы не Клэри Фрэй, которая еле-еле за мной поспевала. Да, я не хотел брать эту рыжеволосую выскочку с собой, но она устроила мне такой скандал, что моя больная после долгой поездки голова, готова была взорваться атомной бомбой. Наконец, добравшись до нужного места и проверив наличие оружия, мы позвонили в дверной звонок. Еще одна особенность этого клуба ― вход только по приглашениям, которые принимает лишь сам хозяин этого места. На пороге появился темноволосый азиат, одетый в шелковый наряд, расшитый различными узорами. Его глаза были густо подведены, а на волосах рассыпано огромное количество блесток. ― Кто такие? ― немного грубо спросил он. ― Мы ищем Валентина Моргенштерна, ― равнодушно ответил я. ― Боюсь вас разочаровать, но сегодня он покинул мою скромную обитель, ― сказал Бейн. ― У тебя есть информация, где он может находиться? ― интересуюсь я, снова злясь, что никаких сдвигов в поиске Валентина не происходит. Замкнутый круг. ― Кто вы такие, чтобы я вам что-либо говорил? ― уставился на нас азиат. ― Я его дочь! ― подала голос Клэри. Угрожающе смотрю на нее. Я же просил ее не соваться! ― Ах, как интересно! ― вмиг изменившись, сладко пропел Магнус. Он с интересом стал разглядывать девушку, которую до этого момента не замечал. ― Что ему от меня нужно и где моя мама? ― вновь спросила осмелевшая Кларисса. ― Я скажу тебе, милая, но только после того, как ты побудешь одну ночь моей бабочкой, ― проворковал мужчина, голодным взглядом пройдясь по телу рыжеволосой. ― Уходим отсюда, ― яростно зашипел я, беря Клэри под локоть. Кулаки чесались ударить этого самодовольного клоуна. ― Ты правда знаешь, где сейчас он и моя мать? ― вырываясь, продолжала зеленоглазая. ― Да, моя прелесть, но за эту информацию придется отплатить, ― ухмыльнулся наркодилер. ― Я согласна, ― твердым голосом вскрикнула девушка. Я не смог сдержать удивления. Мне снится или она только что согласилась отдаться ему? В не себя от ярости, подхожу к довольному владельцу этого притона и смачно бью ему в челюсть. Он даже не успевает что-то предпринять, когда я беру удивленную девушку на руки и убираюсь прочь. Фрэй вырывается, вопит что-то о том, что так нужно, что он расскажет, где Джослин, но я ее не слушаю. Кровь шумит в ушах, руки трясутся, словно у наркомана. Какая же она наивная дура! Преодолеваю расстояние до дома за пару минут, и заталкиваю взъерошенную Фрэй в лифт. Голова идет кругом, и я не помню себя, когда одним нажатием останавливаю его. В висках пульсирует кровь, в глазах искрится. ― Скажи мне, Кларисса, я делал тебе последнее предупреждение, чтобы ты не лезла во взрослые игры? ― не узнаю свой осипший голос, смотря, как девушка забилась в угол. Она коротко кивает на мой вопрос, и я продолжаю. ― Значит, ты решила продать свою девственность крашеному павлину? ― медленно приближаюсь к ней, чувствуя ее страх. Мои мысли сейчас находились где-то за гранью разумного. Они, словно превратились в кораблик, который в диком шторме качался из стороны в сторону. Мне хотелось причинять боль. Боль этой рыжеволосой ошибке, из-за которой я потерял нить разума. ― Алек, я просто… ― начала она, широко распахнув глаза, когда я оказался в нескольких сантиметрах от нее. ― Хотела острых ощущений? Получай! ― наматываю ее волосы на руку и оттягиваю голову назад. ― Отпусти меня, пожалуйста! ― вопит рыжеволосая бунтарка, пытаясь изо всех сил вырваться. ― Зря стараешься, куколка, чем больше ты сопротивляешься, тем больше у меня возникает желание оттрахать тебя так, чтобы ты неделю ходить не могла, ― извращенно промурлыкал я, все сильнее придавливая маленькое тельце своим. ― О боже… Помогите! ― кричит она, срывая голос. Я хрипловато посмеиваюсь над ее усилиями. Как же это приятно, когда тебя боятся. ― Котенок, скажу тебе по секрету, ― наклоняюсь к ее уху. ― Тебе никто не поможет. Такие ситуации здесь― нормальное явление. Больше не могу сдерживаться, мой член дико пульсирует, причиняя невыносимую боль, в глазах темнеет, а дыхание учащается. Затыкаю ее ротик поцелуем, не требующим возражений. Она дергается сильнее, лихорадочно пытаясь отстраниться. Я на физическом уровне ощущаю, как крутятся шестеренки в маленькой рыжей голове. Прикусываю ее сладкую нижнюю губу до крови, а она шипит, как кошка, бьет меня в грудь. Замечаю, как зеленые глаза начинают поблескивать от накопившихся слез. ― Что такое, Фрэй? Неужели с этим азиатом тебе было бы приятнее? ― рычу на это маленькое создание, заставляя еще больше съеживаться под моим телом. В одно мгновение назойливая одежда валяется под ногами, а моя пленница уже не сдерживает потока слез. В ее взгляде отчетливо видно понимание того, что сегодня я не буду останавливаться. Мои руки блуждают по дрожащему телу, сжимая ягодицы так, что она начинала скулить от боли. Посасываю шею, оставляя яркие засосы, показывая, что рыжая лишь моя игрушка. Кусаю мочку ушка, поцелуями убираю слезы с щек. Моя возбужденная плоть упирается в ее плоский животик, требуя срочной разрядки. ― Вот сейчас придется потерпеть, малыш, ― приподнимаю девушку за бедра, раздвигая ее ножки. Она уже не вырывается, а тихонько плачет, уткнувшись мне в плечо. Никогда не ожидала такого, да, Кларисса? Знакомься, это жизнь! Вхожу в нее резким толчком, не заморачиваясь, какую сильную боль она сейчас испытывает. Фрэй надрывисто вскрикивает, впиваясь ногтями в мою спину. Морщась от удовольствия, начинаю двигаться в ней, не давая привыкнуть к новым ощущениям. Какая же она горячая внутри. С каждым неконтролируемым толчком, разрываю девичью плоть изнутри, но остановиться уже не могу. Мне было мало, я все глубже и глубже насаживал маленькую девочку на себя, слушая тихие всхлипывания. Целую ее плечи, проводя руками по бархатной коже, сжимаю в руках маленькую грудь. Врываюсь в нее до основания, чувствуя, как приближается пик удовольствия. Пара сильных толчков и я выхожу из измученной девушки, кончая на пол. Отпускаю обессиленную Фрэй. Она сползает по стенке, закрываясь руками. Ее тело содрогается в молчаливой истерике. Только сейчас замечаю кровь на себе. Сладкая нега спадает, и я осознаю, что поступил, как настоящее животное. Быстро одеваюсь и подхожу к зеленоглазой, она поднимает на меня красные заплаканные глаза, в которых вижу открытую ненависть. Сейчас она была похожа на маленького котенка, загнанного в угол диким зверем. ― Ненавижу тебя, лучше бы ты меня убил, ― чуть шепчет она, опуская голову на колени. Лайтвуд, что ты натворил? Ты изнасиловал еще совсем неподготовленную девочку, сломал ее психику. Опускаюсь перед ней на колени, внимательно осматривая истерзанную фигуру. ― Надень. ― Протягиваю ей свою футболку, и она послушно забирает, даже не смотря на меня. Двери открываются, но она продолжает сидеть на полу, смотря в одну точку. Беру ее на руки и несу в свою квартиру. Клэри никак не сопротивляется, огонек в зеленых океанах потух, оставляя после себя лишь бездну. Захожу в комнату и аккуратно кладу девушку на большую кровать. Она сворачивается калачиком, отгораживаясь от меня. Беру мягкий плед и окутываю дрожащую Клариссу. Отвращение к самому себе съедало меня, на этот раз я упал еще ниже. Оставляю ее одну и отправляюсь к себе. Выпиваю бутылку вина и забываюсь беспокойным сном. Даже в царстве Морфея рыжеволосая не дает мне покоя.