«Есть у меня любимая строчка из песни: «Сердца продолжают биться». Моё тоже бьется, хоть и тонет в печали. Надеюсь, это скоро закончится. Единственное, что мне точно известно, время меняет всё.» Барри Аллен.
Следующий день для Евы оказался таким же загруженным, как если бы она работала сейчас в больнице. Браун чувствовала, как из нее выкачивают все силы, оставляя лишь усталость и желание поскорее помыться. Прошлым вечером машина, в которой была девушка, направилась в аэропорт. Беловолосая ужасно удивилась, когда узнала, что все уже было подготовлено по высшему разряду, а вылет как раз-таки вечером, что заставило нахмуриться и зарычать от негодования, ведь Тсунаеши предугадывал, что она все же согласится. Откуда такие сведения? У него есть дар предвидения? Это оставалось загадкой, так же, как и само прибывание в Италию. Сейчас Ева сидела в салоне, только совсем уже другой машины, вместе с Савадой, молча уставившись в окно, с интересом рассматривая проносящиеся мимо дома и вывески магазинов. Не было ничего другого, что могло бы отличаться от Англии, но Италия встретила девушку первыми лучами солнца, что несказанно радовало, ведь беловолосая уже не помнила, когда в последний раз видела это небесное и яркое светило. На протяжении всей поездки от аэропорта Ева практически не разговаривала, чувствуя себя не очень уютно рядом с Дечимо. Сам факт, что этот добрый и на вид великодушный мужчина имел такой статус, заставлял Еву нервно смеяться и с опаской коситься на шатена, не теряя бдительности. Руки сминали ткань от напряжения, а голубые глаза засматривались на утреннее небо, по которому плыли пушистые белые облака. — Мы на острове? — с интересом спросила у сидящего рядом мужчины девушка, так и не отрываясь от созерцания величественных каменных домов, которые были украшены различными узорами в виде цветов и завитушек. От проницательного взгляда Тсунаеши не укрылось, что Ева одновременно боялась перемен, но и также хотела все посмотреть, всем полюбоваться и насладиться долгожданным теплом, которое в Англии не часто встретишь. — Да, мы на острове Сицилия, — дружелюбно ответил Савада, слегка протягивая гласные, будто в наслаждении смакуя название этого города. Мужчине нравилось вот так вот сидеть сейчас в тишине, без какого-либо шума со стороны своих друзей и хранителей, которые уже поспешили по своим делам, обещав вернуться только ближе к обеду. Его вполне устраивала компания практически не знакомой ему девушки, которая побаивалась его, но тщательно пыталась это скрыть. Интуиция никогда не подводила… Шатен лишь знал, что девушка из хорошей семьи, родители погибли в автокатастрофе, а сама она уже много лет живет одна, но уже добилась успехов в области медицины, хотя ей всего-то двадцать пять. Сама по себе Ева была такой же, как и остальные люди, не обладая никакими удивительными способностями, лишь имела странного цвета волосы, глубокие голубые глаза и ум. — Люблю это место, даже несмотря на то, что это не моя родина. Мне здесь очень нравится. — Так вы все-таки не здешний… — подтвердила свои догадки Браун, повернувшись к нему лицом, чтобы посмотреть на реакцию. Мужчина на это никак не отреагировал, лишь натянуто улыбнулся, будто тем самым не хотел показывать своих истинных эмоций, которые гложили его изнутри. Хоть и нельзя было сказать, что Савада скучал по своей родине, но карие глаза были наполнены печалью и тоской, что не укрылось от Евы. — Как вы уже поняли, я не итальянец. Я родился в Японии, маленьком, но славном и тихом городке Намимори, где каждый день был умиротворенным и добрым. Не было никаких забот и не приходилось волноваться за свою жизнь, — было видно, что Тсунаеши окунулся в свои воспоминания, так как лицо сделалось чересчур мечтательным. Карие глаза наполнились мягкостью и теплом, а губы изогнулись в улыбке. — Но потом… — Что потом? — не поняла девушка, подавшись в бок, чтобы лучше видеть лицо своего собеседника. В душе закралось странное чувство, будто с этим мужчиной случилось что-то неладное, но он сам этого рассказывать не хотел. Карие глаза забегали, не зная, как лучше объяснить своей собеседнице, чтобы скрыть самое важное и тайное. Ева не спешила давить на Тсунаеши, чтобы он ей тут же все рассказал. Она и сама прекрасно понимала, что может мало понять из его болтовни. И, скорее всего, девушка мужчину и вовсе посчитает сумасшедшими, который говорит ей какой-то невразумительный бред. — Это сложно, Ева-сан. Когда я окунулся в это, то и сам часто путался, а правильно ли я делаю, что так поступаю. — Браун пыталась понять, о чем с такой печалью говорит ей шатен, слегка постукивая пальцами по своему колену. — И это ощущение преследует меня изо дня в день. — Не волнуйтесь так, синьор Савада. Я уверена, что у вас все наладится, — попыталась подбодрить девушка мужчину, улыбнувшись ему самой добродушной и понимающей улыбкой, на которую была только способна. Желание помочь, поддержать в трудную минуту раздирало Еву насквозь, заставляя сердце бешено стучать от переживаний. Девушка знала, что это очень тяжело вот так вот жить, не представляя, что будет в жизни дальше. Это как игра в рулетку, и именно она выбирает твою дальнейшую судьбу. — Тсунаеши, — произнес с улыбкой шатен и повернулся лицом к девушке. Браун вопросительно подняла брови, не понимая, что этим хочет сказать мужчина. — Зовите меня Тсунаеши, Ева-сан. — Тогда меня просто Ева, — засмеялась в ответ беловолосая, поправляя волосы, чтобы непослушные пряди не лезли в лицо. Савада ненароком заметил, что его новая знакомая постоянно пытается забрать свои необычного цвета волосы, чтобы они не только не лезли в лицо, но и не привлекали к себе внимания. Почему? Ворота перед машиной открылись, впуская на частную территорию. Браун снова буквально прилипла к окну, наслаждаясь открывшимся видом. Мимо проносились ухоженные кустики и красивые величественные деревья, пушистые зеленые ветки которых свисали вперед, лаская взор. Ковры зеленой травы расстелились на земле, а яркое солнце своими лучами грело ее, делая еще ярче и красочнее. Вот там, совсем рядом, раскинулось небольшое синее озеро, в отражении которого вдалеке виднелся огромный по величине особняк. «Ах» восторга вырвался из груди, что не скрылось от Тсунаеши, который тихо усмехнулся. Сам «дом», в котором жил Савада со своими хранителями, был с величественными окнами разных форм, с кирпичными колоннами и красивыми фонтанами. Браун показалось, будто она попала в сказку, словно прямо сейчас она принцесса, которая приехала на бал в величественный замок, где ее ожидает прекрасный принц. Ага, скорее долгожданный душ и отдых от забот… Машина сделала небольшой круг и остановилась прямо у парадного входа. Тсунаеши вышел первым, чтобы затем услужливо открыть девушке дверь и подать ей руку для поддержки. Ева в некоем стеснении приняла приглашение и, обхватив широкую мужскую ладонь, вышла из машины, разглаживая складки на одежде. Было немного некомфортно. Даже совсем уж некомфортно. Хотелось сесть обратно в машину и поехать в аэропорт, чтобы первым же рейсом вылететь обратно в Англию. Водитель тоже поспешил выйти из машины и достать багаж. Ева уже хотела взять его у мужчины из рук, но тот лишь услужливо улыбнулся и увернулся от девушки, лицо которой стало пунцовым то ли от неловкости, то ли от стеснения. Большие дубовые двери, которые казались слишком высокими и массивными, распахнулись. Навстречу Тсунаеши и его новой знакомой вышел незнакомый девушке мужчина, который был одет словно с иголочки: идеально выглаженная белая рубашка, классическая бабочка, черная жилетка и, конечно же, пиджак, на котором не было ни единой пылинки. Казалось, что незнакомец постоянно проверяет свой костюм на наличие погрешностей, но каждый раз, стоя у зеркала, улыбается сам себе, какой раз уже за день удостоверившись в идеальности своего образа. На вид дворецкому было не больше пятидесяти, но ухоженные волосы и красивое статное лицо делали его значительно моложе своих лет. Он со всей своей тактичностью поприветствовал Дечимо, а затем почтительно склонился в поклоне перед Браун, на что та в ответ присела в немного неуклюжем реверансе. — Госпожа Киоко и госпожа Хару отъехали от особняка более часа назад. Они решили прогуляться по торговому центру. С ними же отправился господин Бовино, посчитав уместным сопровождать дам, чтобы с ними ничего плохого и непредвиденного не случилось. — Легко и непринужденно проговорил дворецкий, входя вместе с хозяином особняка и беловолосой спутницей внутрь, затем услужливо закрывая за ними двери. — Вот негодник… — без тени гнева или обиды проговорил Савада, усмехнувшись своим мыслям, из-за чего один уголок его губ поднялся вверх, делая его лицо одновременно добрым, но в то же время не лишенным той дьявольской искры, которая пряталась где-то в темных уголках души шатена. — А другого предлога, чтобы улизнуть от работы, он не придумал? — Не был осведомлен, сэр. — С иронией в голосе отчеканил дворецкий, из-за чего Ева еле-еле успела скрыть глупую улыбку за своей ладонью. Благо, ее смешок не был замечен. Сейчас Тсунаеши выглядел весьма забавно, закрыв одной ладонью глаза от досады, а сама голова была задрана вверх, так и говоря: «Господи, за что мне это?» Дворецкий тоже слегка улыбнулся одними уголками губ, переводя свой внимательный и не лишенный любопытства взгляд на рядом стоящую беловолосую. Браун показалось, что ее словно сканируют, будто она может быть потенциальной угрозой для Дечимо. Глаза, цвета кофе с молоком прошлись острым взглядом по лицу, так что девушке на секунду показалось, как будто холодное лезвие ножа делает порез на ее бледной и нежной коже, затем глаза спустились к тонкой шее и открытым для осмотра ключицам, которые сильно выпирали, а затем прошлись по всей девичьей фигуре. В один момент глаза мужчины блеснули чем-то странным, а затем снова обратили внимание на хозяина особняка. — Кристиано, проводи, будь добр, Еву в одну из гостевых комнат. — Собравшись со своими мыслями и запрятав все отрицательные эмоции в кулак, вежливо и мягко попросил Савада, тепло взглянув на свою новую знакомую, которая дернулась от неожиданности, как только услышала свое имя. — Вы, наверное, очень сильно устали с дороги. Отдохните. Если что, ужин в семь часов. — Спасибо, — получилось чересчур вяло и пискляво. Это, наверное, все от нервов, которые уже были, мягко говоря, на пределе от пережитого. Кристиано, как, выяснилось, зовут этого смуглого итальянца, вежливо поклонился. — Идемте за мной, синьорина Ева. — пропел он, быстро поднимаясь по винтовой лестнице, которая была украшена различными позолоченными завитушками и красивыми цветами, наверх, слегка постукивая каблуками лаковых и идеально начищенных туфель. Браун ежесекундно последовала за ним, стараясь быстрее перебирать ногами, чтобы не отстать от дворецкого. Девушка была настолько морально измотана и обессилена, что не было даже желания смотреть по сторонам, изучая различные картины в позолоченных рамах, которые отдавали какой-то стариной, бархатные стены с узорами, красная ковровая дорожка, тянущаяся бесконечной линией по всем коридорам. Самое главное сейчас для беловолосой — это поскорее принять душ и лечь спать, несмотря на то, что было только утро. — Вот ваша комната, синьорина, — наконец, остановившись, провозгласил мужчина и открыл молочного цвета дверь, пропуская новоявленную хозяйку помещения. — Она такая же прекрасная, как и вы. — «Дамский угодник», — подумалось Еве, прежде чем переступить порог светлой комнаты, которая встретила ее теплотой и ароматным запахом свежих лилий. — Приятного времяпровождения. До вечера. Последний раз одарив девушку каким-то странным взглядом, Кристиано скрылся за поворотом, оставив Еву наедине с новыми светлыми апартаментами. Браун ахнула от развернувшегося вида: огромное окно во всю стену было настежь распахнуто, открывая вид на небольшой балкончик с различными видами цветов, белые почти прозрачные занавески игриво качались на ветру, словно играя с новой хозяйкой, туалетный столик с зеркалом овальной формы, два стула с удобными и мягкими сидениями, а больше всего места занимала кровать с шелковистыми белыми простынями, которая так и манила к себе девушку, заставляя подойти к ней и дотронуться рукой до приятной мягкости. Беловолосая вдохнула полной грудью воздух с ароматом лилий, которые были ее любимыми цветами. Странно. Это случайность или же Савада Тсунаеши откуда-то это узнал? Но Ева сразу же отбросила эти мысли, в буквальном смысле «грохая» свои тяжелые сумки на кровать, доставая из одной своего дремлющего и одновременно с этим злого до чертиков кота, который лишь зарычал на свою хозяйку, но царапаться и кусаться не полез. Просто-напросто знал, что может случиться, если перечить беловолосой — целый день он точно останется один, без еды и ласки. Это жестоко! Трясущимися руками, то ли от предвкушения, то ли от пережитых эмоций, Ева расстегнула замок сумки с вещами и вытащила все необходимое для сменной одежды. Оказывается, Гокудера Хаято хорошо постарался с выбором гардероба… Прошаркав босыми ногами, которые, наконец-таки, освободили от обуви, Браун со всей своей грацией прошествовала в ванную, сразу же забираясь в душевую кабину, при этом вешая полотенце на свободный крючок. Ах, какое блаженство! Теплые капли будто смывали с нее остатки того ужасного дня, который окончательно и бесповоротно очень хорошо отпечатался в девичьей памяти, словно страшный сон. Вода лилась на беловолосую голову, заливала глаза, нос, скулы, губы, иногда попадая в рот, спускаясь ниже. Браун даже уже не помнила, что просто-напросто раскидала всю свою грязную одежду по комнате, самое главное сейчас было — это ощутить то блаженство, как капли воды покрывают тело, лаская кожу своей прохладой. Казалось, вот она свобода, ощущая, как усталость еще больше накатывает, а вместе с ней и сонливость пытается погрузить девушку в пучину спокойствия, и она подчиняется. Без сопротивлений. Просто она словно летела по такому необъятному чистому небу с пушистыми облаками, иногда смахивая их рукой. Прямо сейчас Ева чувствовала себя, как никогда, хорошо, забывая обо всем на свете: о работе, о проблемах, о добрых и великодушных мафиози, которые «не трогают обычных жителей», а в основном нападают на себе подобных. Чушь какая-то! Невозможно враждовать друг с другом. Обмотавшись полотенцем и встав мокрыми ногами на прохладный пол, девушка вышла из ванной, другим полотенцем вытирая влажные от воды волосы. Переодевшись в новую одежду, Ева тут же чуть ли не с разбегу улеглась на такую манящую сейчас кровать, зарывшись пальцами в мягкую ткань покрывала. Накрыло долгожданное чувство эйфории, а легкая дрема накатила так внезапно, что беловолосая тут же машинально закрыла глаза, провалившись в глубокий сон. Прошлый день был таким насыщенным, надо очень хорошо отдохнуть и набраться сил для, возможно, предстоящего знакомства с остальными друзьями Савады Тсунаеши.***
Ева встала сама. Никто не потревожил ее долгожданного сна, поэтому, девушка выспалась и теперь была в хорошем расположении духа. Тело приятно загудело и выгнулось дугой, потягиваясь. Браун сразу же ощутила большой прилив энергии, что несказанно радовало, ведь только совсем недавно девушка чуть ли не валилась с ног от усталости. Ноги сразу же понесли в ванную комнату, чтобы умыться ледяной водой. От этого действия беловолосая всегда ощущала бодрость и готовность начать работать. Вода приятно охлаждала кожу, а пальцы рук аккуратно прошлись по щекам, чуть ли не поглаживая нежную кожу лица. Голубые глаза критически оглядели, мягко говоря, беспорядок из непослушных вьющихся волос на голове, который больше походил на птичье гнездо, нежели на подобие прически. Вооружившись расческой, Ева тут же начала расчесывать непослушные пряди, которые, как назло, лезли в глаза и рот, да еще в придачу электризовались… Сплошная морока и никакого ощутимого результата. Непослушные белые пряди образовывались в небольшие кудрявые локоны, которые послушно волнами ложились на плечи и спускались водопадом вниз, полностью закрывая спину. Может, оставить волосы так? Нет. Определенно нет. Руки тут же забирают их в большой пухлый пучок, фиксируя шпильками на макушке. Распущенные волосы очень даже шли Еве, но за годы, когда она училась в школе и институте, выработался рефлекс забирать пряди в высокую прическу, чтобы они не только не мешали их хозяйке, но и не заостряли особого внимания со стороны ровесников. Удовлетворенно кивнув самой себе и улыбнувшись, Ева принялась за свое лицо, нанося на него минимум макияжа. Никакого тонального крема, пудры или прочего вреда для кожи. Беловолосая лишь подвела глаза жидкой подводкой, нарисовав аккуратные стрелки, а затем подкрасила ресницы тушью, чтобы взгляд казался еще более выразительным. Таким образом, в первую очередь люди всегда обращают внимание на голубые глаза, которые смотрелись настолько глубокими, что можно было предположить, что у них есть своя вселенная. Оставшись довольной, Браун поспешила переодеться, чтобы спокойно пойти на ужин, до которого, кстати, оставалось не менее двух часов. Девушка долго определялась с выбором одежды. Платье надевать не хотелось, так как на ноги придется обувать каблуки, а сейчас пытку своим стопам хотелось устраивать в последнюю очередь. Поэтому, Ева остановилась на варианте с бриджами темно-синего цвета и пиджаке из такой же ткани. Так как в Палермо было намного теплее, нежели в Лондоне, то под низ можно было одеть майку, которую как раз беловолосая припасла для такого случая. Черная ткань на тонких лямочках идеально облегала девичью грудь и плоский живот, бриджи доходили до середины голени, а ноги обуты в белые кеды, которые, кстати, были удобными и практичными. Последний штрих, и губы накрашены прозрачным блеском. Полностью оглядев себя с ног до головы, Ева осталась довольна, улыбнувшись себе обворожительной улыбкой. Выйдя из комнаты в коридор, девушка начала оглядываться по сторонам, в поисках правильного пути, по которому совсем недавно ее вел господин Кристиано. Несмотря на то, что на тот момент Браун была ужасно сонной и уставшей, путь она старалась запомнить хорошо. Беловолосая сделала несколько тихих и небольших шагов, по дороге стараясь рассмотреть все узоры на стенах, все картины, все украшения, все, что делало этот дом богаче. Ева ни на минуту не сомневалась, что Савада Тсунаеши и его хранители ни в чем себе не отказывают и имеют вполне себе хорошее состояние, на которое они могут прокормить не только себя, но и свою семью. Ведь уже по самому интерьеру в особняке понятно, что Вонгола, хоть девушка и до конца не поняла, чем она занимается, семья могущественная и очень влиятельная, поэтому и достаток соответствующий. Мимо проносились картины с пейзажами полей, лесов, картины с изображением озер, какого-нибудь старенького, но достаточно уютного и милого домика, были изображены какие-то люди, которые с холста смотрели на Еву немигающими и пронизывающими насквозь взглядами, из-за чего по девичьему телу пробегали мурашки каждый раз, когда ее взгляд падал на глаза, изображенные на картинах. Интересно, а кто чистит эту длинную ковровую дорожку?.. Она была настолько длинной и чистой, что Браун подивилась, кто это так добросовестно выполняет свою работу по особняку. И следить за такой роскошью даже невозможно, так как красная дорожка слишком длинная. Очень длинная. Еве казалось, что если проложить ее прямо, никуда не сворачивая, то по ней можно дойти даже до соседней страны. Хм, весьма заманчиво. Браун подумала, что блуждать по особняку до начала ужина следует под музыку, так как она помогает в первую очередь очиститься от дурных мыслей, а уж потом действует успокаивающе, словно человек принял очень дорогой и качественный наркотик. Достав из кармана бридж плеер и вставив в одно ухо наушник, беловолосая нажала на кнопку «Play», из-за чего первые аккорды музыки сразу же заиграли, лаская слух. «Without backs to the wall the darkness would fall…», — начал петь Дэн Рейнольдс, а Ева потихоньку мурчала себе под нос мелодию вместе с солистом. Походка стала медленнее, а к ходьбе подключились еще движения бедрами. Девушка слегка покачивалась из стороны в сторону, сжав в ладони плеер. Беловолосая любила слушать музыку. Это для нее было, как новый и такой желанный поток кислорода в легкие, что тело непроизвольно начало подаваться вперед в такт музыки. Off in the distance starting resistance, Bottling up and festering, Hey, Mr. Motion, make me a potion, Shake it all up with your mystery. Теперь к бедрам еще подключили и руки. И неважно, что в одной из них плеер. Это Еву никогда не останавливало. Девушка не стеснялась подпевать, слушая свой любимый альбом американской группы, которая глубоко засела в ее сердце, не желая оставить Браун, наконец-таки, в покое. Руки сгибались в локтях и делали плавные круговые движения, пытаясь не спугнуть воцарившуюся атмосферу. Ева в наслаждении прикрыла глаза и широко улыбнулась, наслаждаясь мысленным полетом по воздуху, который будто ласкал своими прохладными потоками ее лицо, охлаждая кожу. Девушке нравилось вот так танцевать в пустынном коридоре, когда никого нет вокруг и никто не мешает витать в облаках несколько минут. Плечи будто жили своей жизнью: ходили то вперед, то назад, повторяя движения рук; ноги сгибались в коленях, а сам корпус подался назад. Ева встала на цыпочки и прочертила дорожку назад, иногда слегка опускаясь, делая небольшой упор на пятки, но при этом не касаясь пола. — Оя, а вы неплохо танцуете, — протянули неожиданно сзади, прежде чем Браун впечаталась своей спиной в грудь стоящего за ее спиной мужчины. Беловолосая вскрикнула от неожиданности и тут же отпрыгнула подальше от говорившего, поворачиваясь к нему лицом. — Боже-Боже, зачем же так пугаться?.. Как поняла Ева, это был риторический вопрос, на который она не нашлась, что ответить. Улыбка мужчины была широкой и немного пугающей, что беловолосой захотелось отойти от него еще на несколько метров, чтобы снова не нарушить личное пространство, а разноцветные глаза смотрели на нее внимательно, с легким прищуром, будто пытаясь изучить, как хищник наблюдает за своей жертвой, готовый вот-вот кинуться на нее и зажать ее шею своими зубами, прокусывая кожу. В глазах плясали явно дьяволята, если учесть, что этот человек снова, как и тогда, странно то ли хихикнул, то ли это было всего лишь похоже на смех… Наушник выпал из уха и остался висеть где-то в районе бедер, слегка покачиваясь. Из динамиков все еще раздавалась песня, но сейчас Браун это совершенно не заботило. — И-извините. Я не заметила вас, — выдавила из себя хоть какие-то слова Ева, покраснев от стыда, а это чувство окатило сразу же, как только в голову ударила догадка, что за ней все это время неотрывно и нагло наблюдали. Вот же ж… Засунув свои гнев и негодование куда подальше, Браун полностью взяла себя в руки. — Я хочу поблагодарить вас за тот инцидент в Лондоне. Вы спасли меня. — Не стоит, — почему-то это из уст мужчины прозвучало как-то слишком неубедительно, чтобы это было правдой. Скорее всего он хочет за свой поступок какую-то плату. Только вот какую? Будто прочитав девичьи мысли, темноволосый издал опять свое фирменное «Ку-фу-фу», из-за чего кровь словно застыла в жилах, отказываясь циркулировать по организму. — Это было от чистого сердца… — Ага. Саркастично. Ничего больше не скажешь. Скорее всего, его сердце было таким же черным, как ночь, а взгляд расчетливый и хитрый, пробивая девушку на подобии истерики, маскируя ее за кашлем. — Ева Браун, — подавив приступы подкатывающей паники, девушка натянуто улыбнулась и подала руку для рукопожатия. Мужчина перевел свой взгляд на протянутую тонкую и маленькую ладонь, которая неосознанно тянулась к нему. Улыбка стала еще шире. — Рокудо Мукуро, — мужская большая ладонь в черной перчатке дотронулась до женской руки, слегка сжав. Этот мужчина имел определенную харизму, поэтому притягивал к себе окружающих людей. Только, скорее всего, это либо умалишенные, либо люди, у который вообще отсутствует инстинкт самосохранения. Мужчина, на взгляд Евы, был страшным. Может быть, внешне он и был привлекательным, очаровывая представительниц слабого пола своей широкой улыбкой обольстителя и смотря на них прищуренными разноцветными глазами, но Браун по какой-то неизвестной ей причине хотелось исчезнуть из его поля зрения, так как интуиция трубила тревогу, что этот мужчина до чертиков опасен. Слава Богу, что в его руке сейчас не было того самого трезубца, а то такого бы беловолосая точно не выдержала… Машинально девушка одернула руку, прижав кулачок к груди, ощущая на коже недавнее прикосновение холодных черных перчаток. Страшно. Почему-то неожиданно накатил страх, хотя Ева изначально только была настороже. Было такое чувство, словно ею кто-то манипулирует, дергая за невидимые ниточки и играя с девичьими эмоциями. Мужчина смотрел на нее не отрываясь, словно загипнотизировав, зоворожив своей невиданной магией, заставляя всматриваться только в глубину его глаз, которые сверкнули явно не добрым огоньком. Виски пронзила острая мучительная боль, срывая тихое шипение из девичьих уст. Это было явно не просто ухудшение состояния здоровья. Что-то было в этом мужчине, в его взгляде, отдающем могильным холодом. Казалось, вот сейчас она закричит в ужасе, умоляя оставить ее в покое. Браун показалось, что глаз, цвета вишни, сейчас горел синим обволакивающим пламенем, которое растворялось по краям. Господи, да что же это за жуть такая?! — Эй, — снова этот холодный тон, не терпящий каких-либо возражений. Ева вздрогнула от неожиданности, а ощущение ужаса тут же отступило, постепенно сходя на нет. Мукуро усмехнулся и перевел свой еще более заинтересованный взгляд за спину девушки, где сейчас стоял обладатель этого пронизывающего насквозь голоса, который не выражал никаких эмоций, кроме плохо скрываемого раздражения. Все теперь внимание Рокудо перешло не на Браун, а на нежданного человека, который стал свидетелем небольших манипуляций с девичьими эмоциями. — И это так ты выполняешь свою работу? — Ку-фу-фу, не смог удержаться… — загадочно чуть ли не пропел он в ответ, а выражение лица стало безумным. Ева обернулась к мужчине, который, можно сказать, спас ее от непредвиденных обстоятельств. Если бы он не вмешался, то она не знала, что бы с ней приключилось на этот раз. Может быть, ее бы свели с ума одним лишь взглядом?.. — Савада тебя уже минут двадцать дожидается. Будешь и дальше нарушать дисциплину — забью до смерти, — проговорили жестко, прежде чем встретиться с Браун глазами. Девушка непроизвольно снова затаила дыхание, не в силах даже отвести своего взгляда от острых черт лица. Серые глаза поблескивали раздражением, а губы были поджаты, показывая степень гнева на лице. Мужчина слегка прищурился, чтобы, может быть, еще больше напугать и без того впечатлительную беловолосую, хотя сказанные им слова предназначались явно не ей. Мукуро снова изобразил что-то наподобие смеха и расслабленной походкой, гибко огибая рядом стоящих людей, удалился восвояси, оставляя после себя чувство облегчения. Все эти секунды, которые показались Еве вечностью, она стояла лицом к мужчине, не смея двинуться с места. Взгляд брюнета был замораживающим, не давая никаких попыток к отступлению. Беловолосую будто загнали в угол, не позволяя ни пикнуть, ни пошевелиться, ни ринуться с места. Шаг влево, шаг вправо — попытка к бегству. А если это так, то Браун в таком случае точно несдобровать… — Хибари! Хибари! — рядом раздалось птичье чириканье. Ева подняла свой взгляд наверх и невольно шумно вздохнула. Маленькая желтая птичка хлопала своими крылышками, свободно варьируя по воздуху. Канарейка начала петь какую-то странную и совершенно незнакомую песню на японском языке. В тексте упоминался город Намимори, про который говорил девушке сегодня Савада Тсунаеши. «Я родился в Японии, маленьком, но славном и тихом городке Намимори, где каждый день был умиротворенным и добрым. Не было никаких забот и не приходилось волноваться за свою жизнь…», — так говорил шатен с улыбкой, вспоминая прошлое. Неужели этот мужчина тоже из того города в Японии?! Допев последние слова, птичка начала снижаться к брюнету. Похлопав несколько раз крылышками напоследок, желтая, с пушистыми перышками канарейка уселась мужчине на плечо. Ева так и продолжила стоять, в шоке округлив свои голубые глаза. Благо, еще челюсть не поцеловалась с полом. А нет, все-таки поцеловалась… Хибари, хмыкнув, резко двинулся в противоположную сторону, откуда только что пришла Браун. — Прямо по коридору и налево. — последнее, что услышала беловолосая, прежде чем мужчина скрылся за поворотом. «You’re frozen when your heart’s not open…», — теперь в динамике раздавался приятный голос Мадонны, разрушая эту давящую тишину. Мысли о поющей канарейке и ее хозяине не давали покоя до тех пор, пока через несколько минут (а может быть даже и через час), теряясь в бесконечных коридорах, Ева не спустилась по лестнице на первый этаж, встречаясь с Кристиано. Все-таки брюнет правильно подсказал, в каком направлении надо идти. Девушке захотелось потом после ужина подойти к нему и сказать слова благодарности, но почему-то в голове сразу же всплыл его убийственный взгляд, которым он буквально пригвоздил ее к месту. «Забью до смерти», — это выражение, наверное, навсегда останется в девичьей памяти. Боже! Когда Еву галантно проводили в столовую, где планировался ужин, голубые глаза впились взглядом в красивую люстру из венецианского стекла, которая сияла, словно один большой дорогой бриллиант, и висела прямо над массивным дубовым столом, на котором уже были расставлены красивые фужеры и блюда с едой. Дечимо сидел за столом, а рядом с ним по правую руку Гокудера Хаято, который до этого что-то активно рассказывал своему другу, но прервался, когда шатен обратил внимание на вошедшую Браун. Девушка замялась, не зная, правильно ли она сделала, что вообще пришла сюда, но по карим глазам мужчины, которые лучились добротой, беловолосая поняла, что никто ее прогонять не собирается. Если раньше в зале стоял гул из разговоров, то теперь все умолкли и уставились на Еву. Некоторых девушка не знала, поэтому чувствовала себя еще более некомфортно, нежели среди новых знакомых. Некоторые смотрели на нее с интересом, некоторые с добротой, а некоторые подозрительно. — Добрый вечер, Ева. — первым нарушил молчание Тсунаеши, встав со своего места, чтобы поприветствовать свою гостью. Браун поздоровалась в ответ, натянув улыбку, при этом пытаясь скрыть стеснение. Голубые глаза с интересом продолжали разглядывать интерьер зала, стараясь запомнить малейшую деталь. Стены были украшены красивыми подсвечниками, которые горели таким ярким светом, что можно даже было ненароком ослепнуть от непривычки. — Я хочу познакомить вас со своими друзьями. Не волнуйтесь так, они очень добрые и ужасно заботливые. — Савада произнес это с широкой улыбкой и, взяв беловолосую за предплечье, подвел ее чуть ли не к столу. Представление другим получилось не официальным, как предполагала Браун, а наоборот, слишком по-домашнему, что ненароком заставляло улыбнуться своим мыслям. Это так здорово — иметь друзей и свою семью. — Ева, это Реборн. Мой наставник и хороший друг. — О-очень приятно, — заикаясь, пролепетала в стеснении девушка, видя, как к ней подходит высокий и статный темноволосый мужчина с шляпой на голове. Глаза заигрывающие, слегка прищурены, поблескивают в тени, которую создает черная шляпа. В общем, не мужчина, а просто мечта для миллионов девушек… — Хаос, — промолвили Еве в ответ, из-за чего она тут же впала в ступор, не зная даже, как на это реагировать. Было такое ощущение, словно она попала в неизвестный ей мир, и теперь с ней разговаривают совершенно на другом языке. Браун чувствовала себя глупой, так как не могла вникнуть даже в суть того, что сейчас происходит. — Мне тоже очень приятно, синьорина. — Не переживайте так, Ева. Это он так здоровается со всеми, — завидев обеспокоенный взгляд беловолосой, успокоил ее Тсунаеши, ободряюще улыбнувшись. Браун снова кивнула и успокоилась. Хотелось поскорее покончить с ужином и уже, незамедлительно поговорить с Савадой по поводу жилья и работы. Девушка чувствовала себя не в своей тарелке, находясь среди чужих. Хоть Ева и привыкла к обществу совершенно разных людей, но не мафиози. Об этом тоже забывать уж никак нельзя! А вдруг кто-то из них захочет от нее избавится? Рокудо Мукуро, например… Вспомнив того, мягко говоря, страшного мужчину, который явно намеревался использовать ее в каких-то своих целях, или же причинить вред, чтобы позабавиться, мурашки пробежали по телу, а в голову ударила сильная паника. «Так, Ева Оливия Браун, не нервничай! Успокойся! Это всего лишь знакомство с новыми людьми!», — старалась себя успокоить беловолосая, нащупав у себя в кармане пиджака свой сотовый телефон, который она прихватила с собой на всяких случай. Тем временем Савада Тсунаеши успел ее познакомить с сестрой Гокудеры Хаято, Бьянки — девушкой примерно двадцати семи лет, с длинными волосами и светлыми глазами, которые не были лишены цепкости. Эта девушка показалась Еве на вид очень привлекательной и понимающей. По крайней мере, своего недовольства при виде новой персоны в столовой молодая итальянка выказывать не стала, а это очень радовало. Она, наоборот, даже приветливо улыбнулась, показывая свою доброжелательность новым гостям. Все же было в ней что-то такое… Изюминка что ли? Третьим на очереди «вечерних знакомств» оказался Фуута де ла Стелла, которым являлся вежливый и миловидный молодой человек, сразу же понравившийся Еве. На вид парню было лет девятнадцать; высокого роста, светлые пряди волос спадали на лоб, немного даже закрывая светлый и добрый взгляд, который лучился добротой, а губы изогнуты в очень даже милой улыбке. Молодой человек оказался приятным собеседником, а, самое главное, не стал расспрашивать у Браун о том, как она познакомилась с Савадой Тсунаеши… — Тупая корова, где тебя носило все это время? — разговор Фууты и Евы прервал серьезный и громкий голос Хаято, который, по всей видимости, был весьма недоволен поведением недавно вошедшего еще одного молодого брюнета, оглядевшего всех присутствующих каким-то сонным взглядом, не показывая никакого интереса к своим друзьям. — Гокудера-кун, я думаю, что не стоит так ругать Ламбо, — попытался успокоить своего друга Савада, сделав примирительный жест руками. Реакция недавно вошедшего не заставила себя долго ждать: молодой человек издал облегченное «фух» и уже собирался сесть за стол, как грозный взгляд Тсунаеши заставил его словно приклеиться к одному месту, затаив дыхание. — Ну и что ты скажешь в свое оправдание, Ламбо? Почему-то Еве захотелось уйти. Просто встать из-за стола, скрипя стулом, развернуться и уйти, чтобы побыть в одиночестве. Девушка не привыкла быть в таких шумных сборищах, предпочитая уединение и покой, чтобы сесть с какой-нибудь интересной книгой и погрузиться в свой выдуманный мир, не заботясь о каких-либо проблемах. Но сейчас… Этого хотелось еще больше, нежели в обычные будни. Браун чувствовала, как несколько глаз скользят по ее лицу, пристально наблюдая и оценивая, что девушке очень не нравилось. Беловолосая больше предпочитала быть незаметной для остальных, а сейчас все ее рассматривали, будто музейный экспонат на какой-то очень известной выставке. — Хахи! Хаято-кун, Тсуна-сан, пожалуйста, не обижайте Ламбо-куна! — воскликнула из ниоткуда появившаяся девушка. Ева внимательно посмотрела на нее, пытаясь в мельчайших деталях запомнить, как она выглядит. Темные волосы едва касались плеч, сформированные в аккуратную прическу, глаза темного шоколада горели лихорадочным блеском, а губы были изогнуты в мягкую и нежную улыбку. На вид девушка казалась приятной и милой, движения ее были мягкими, но точными. Несмотря на всю нежность образа, голос у темноволосой красавицы был слишком звонкий, слишком высокий, заставляя непроизвольно вздрагивать и жмуриться с непривычки. — Тц, женщина, не лезь! — подал опять голос Хаято. Браун на это лишь шумно вздохнула, привлекая к себе внимание некоторых сидящих уже за столом хранителей Тсунаеши, которые никак не реагировали на вечные ссоры своих друзей, предпочитая лишь отмалчиваться и думать о своем. Беловолосой уже начало казаться, что им не в первый раз приходится наблюдать такие громкие сцены. Под эти бесконечные крики Гокудеры и темноволосой девушки Ева задумалась. И окунулась с головой в свои мысли так, что окружающий шум для нее перестал быть помехой. Голубые глаза опустились скучающим взглядом на блюда, которые были явно не итальянской кухни, а скорее японской, что озадачивало, ведь Браун есть палочками совершенно не умела. Какой стыд! Господи, что же делать в таких ситуациях? Желания опозориться перед всеми присутствующими не было, а вместо этого девушку посетило жалящее чувство паники. Надо было срочно что-то придумать. Вот только что? Если уж говорить о том, что Ева не хочет есть, то во-первых, это самое настоящее вранье, так как девичий желудок урчал и гудел, во-вторых, это ужасно невежливо по отношению не только к хозяину дома, но и к остальным. Несмотря на то, что в столовой так и был шум от многочисленных голосов, Браун продолжала сидеть неподвижно, не пытаясь даже прислушиваться к ругани Гокудеры и незнакомой девушки, которая активно размахивала руками во все стороны, будто отгоняя от себя воздух. Тсунаеши же, в очередной раз тяжело вздохнув, обреченно закатил глаза, наверняка думая, что же следует делать в такой ситуации дальше. Выпрямив спину чтобы не горбиться и рефлекторно поправляя ткань бридж, беловолосая устремила свой взгляд вперед, чтобы никто не увидел панику в ее голубых глазах. Надо было что-то срочно придумывать по поводу столовых приборов, а то иначе позора точно не миновать. — Тсу-кун, а что здесь происходит? — неожиданно все повернулись, кроме сидящего напротив Евы Хибари, который безэмоционально попивал из чашки свежезаваренный чай, на голос, который был мягким, успокаивающим, обволакивающим, заставляющим млеть от его мелодичного звучания. Естественно этот ангельский голосок принадлежал девушке. Довольно-таки красивой девушке. Глаза ее, обрамленные пушистыми и длинными ресницами, искрились истинной девичьей невинностью, а очаровывающая улыбка подкупала, заставляла улыбнуться в ответ. Не было сомнений на счет характера этой милой особы. Ее выражение лица говорило само за себя. Медового цвета волосы каскадом спадали на плечи, заставляя их спокойно развиваться по воздуху даже при медленной ходьбе. А это странное сокращение имени… Тсу-кун. Девушка, все так же продолжая улыбаться, мелкими плавными шажками подошла к Тсунаеши, положив свою руку ему на плечо, тем самым поддерживая. Она была словно маленькое и легкое белое перышко, которое свободно плыло по воздуху, огибая все преграды, стоящие на пути. Она была гибкой и утонченной, словно идеальное творение известного скульптора, которое теперь стоит в центре зала и на эту фигуру все любуются, не отрывая глаз. Эта девушка была действительно дивной. Тонкая фигурка облачена в платье бледно-розового цвета, украшенное белым кружевом и жемчугом. Действительно красива! Браун смотрела на нее, не отрываясь, стараясь запечатлеть этот невинный девичий образ в своей памяти, не упуская ни малейшей детали из виду. Савада одарил ее таким же нежным и теплым взглядом, затем взглянул на тонкую женскую руку. В один момент его широкая ладонь дотронулась до ее пальцев, слегка поглаживая нежную кожу. Этот жест казался уж слишком личным, даже интимным, поэтому Ева отвела взгляд в сторону, больше не смея так нагло наблюдать за воцарившейся идиллией между парой, которая, наверное, в один момент даже забыла, что в комнате присутствуют еще и другие люди. Браун чувствовала себя не очень хорошо, так как она считала, что бессовестно подсмотрела за парочкой. Теперь желание уйти обратно в комнату еще больше усилилось… Неожиданно девушка повернулась в сторону Евы и перевела взгляд на нее, одарив Браун приветливой и теплой улыбкой. Почему-то беловолосую в этот самый момент затошнило. Девушка ясно почувствовала, как странный и неприятный комок встал у нее поперек горла, делая дыхание более рваным и частым. Ева поняла, что она начала нервничать. Большие глаза смотрели на нее, излучая доброту и любопытство. Да, большинство сидящих здесь желают побольше узнать о Браун, вне зависимости работа это, или же личная жизнь. Она была для них, словно закрытая книга. Они желали ежесекундно прочесть ее, чтобы затем забыть совсем о ее существовании, тем самым ставя на самую пыльную полку из имеющихся. — Это та самая милая девушка, о которой ты мне уже так много успел рассказать? — Ева удержалась, чтобы не фыркнуть. То есть как это «уже успел рассказать»?! Браун подавила в себе возмущенный вздох, натянув улыбку. Интуиция снова истерически завизжала внутри, заставляя уже чуть ли не ринуться со своего места к выходу. «Такого внимания мне еще никто не оказывал…», — подумала про себя Браун и смяла в руках ткань скатерти, чуть ли не разрывая ее на куски. — Ева-сан, да? — теперь это уже предназначалось Браун, из-за чего беловолосая подпрыгнула на стуле. — Да, — получилось тихо и слишком скованно. Все сразу же могут почувствовать, что что-то не так… Ева попыталась успокоиться и взять себя в руки, ведь ничего такого криминально пока что не случилось. Ей было неудобно, что столько людей смотрит только на нее одну, и это побуждало сердце сильно биться в груди. В ответ беловолосая получила такую же беззаботную и приветливую улыбку. Хрупкое тельце снова начало будто плыть по воздуху в сторону сидящей за столом Евы. Стул, с которого поднялась Браун, жалобно проскрипел басом, оставляя после себя секундное эхо. Шатенка подошла к ней, желая взять гостью особняка за руки, но еле-еле сдержалась, так как это было неприличным. Все это время девушка, которая активно ругалась с Гокудерой, тоже поспешила подойти к Еве, широко улыбнувшись. Они все так добры и приветливы… Это очень сильно подкупает. — Спасибо Вам за все, Ева-сан! — Браун распахнула глаза от накатившего шока. Шатенка, которая до этого несколько минут просто стояла, теперь согнула спину в вежливом поклоне. Беловолосая не понимала, что тут вообще происходит, так как не ожидала таких действий. — Спасибо, что спасли моего старшего брата, — «Так Сасагава Рёхей — брат этой милой девушки…», — сделала вывод Ева. — Что вы, это лишнее. Пожалуйста, не надо кланяться! Мне неловко… — попыталась сгладить эту воцарившуюся обстановку беловолосая, взяв свою собеседницу за руки, чтобы сжать эти маленькие ладони в своих. — Ваш брат настоящий боец. — Я экстремально проголодался! — тут же раздался громкий голос Рёхея, нарушая тишину. Непроизвольно захотелось заткнуть уши, чтобы ненароком не оглохнуть, но Ева сдержалась. Сасагава старший ворвался в столовую, словно тайфун, чуть ли не сшибая бедного дворецкого, который чудом успел устоять на ногах и упереться руками в стену, чтобы не упасть на пол. Эта ситуация весьма повеселила Еву, так как в таком возбуждении мужчину она видит первый раз. Светлые волосы опять были в беспорядке, глаза горели настоящим огнем, а губы изогнуты в широкой улыбке. Но завидев то, что его младшая сестра и Ева держатся за руки, изменился в лице. — Что-то случилось? — Нет-нет, все в порядке! — замотала головой в ответ шатенка, снова поворачиваясь к своей новой собеседнице. — Не пугайтесь поведения моего брата, он всегда в хорошем расположении духа. Он как настоящее солнышко! Ева была весьма удивлена, что все диалоги были на английском языке. Было видно, что все эти люди очень грамотны и образованы, а значит знают много языков. Браун стало стыдно за себя, так как разговаривала она только на двух языках из всех существующих: на своем родном английском, а также немецком. «Мда, Браун, раньше ты была умнее всех, а сейчас наоборот…», — подумала про себя девушка, чувствуя, как щеки начинают гореть от стыда. — Ваш брат полон энергии, мисс… — промолвила беловолосая, не зная, как обращаться к шатенке. Та лишь округлила глаза в недоумении, а затем рассмеялась. Ева не поняла, что такого она сказала, если вызвала смех со стороны девушки. — Просто Киоко, — теперь Браун поняла, почему новая знакомая так отреагировала на ее реплику. — А это Хару-тян, — представила шатенка свою подругу, которая в ответ мило улыбнулась и подала Браун руку для рукопожатия. — Приятно познакомиться, — Ева улыбнулась в ответ и пожала предложенную ладонь. Новые знакомые были очень общительными, заставляя Браун открываться им навстречу. Первый раз в жизни девушка чувствовала себя в своей компании, в которой очень комфортно общаться. Это радовало. Не теряя времени даром, все уселись за стол, чтобы наконец-таки начать трапезу. Ева успела подозвать к себе Кристиано и попросить принести столовые приборы, вместо палочек, на что мужчина понимающе улыбнулся и тут же удалился, а потом уже через минуту принес все, что попросила беловолосая, пожелав приятного аппетита. Рядом сидящий Ямамото Такеши услужливо предложил свою помощь в выборе еды, так как ее количество было неимоверно большим. Каждый раз, когда мужчина показывал пальцем на какое-то блюдо, то Браун пододвигалась к нему ближе, чтобы внимательно начать слушать, из чего оно состоит и как его едят. Ева с присущей ей любознательностью решила попробовать все, но понемногу, так как не привычно было есть все большими порциями. Особенно беловолосой понравилось «Кацу-карри», а также «Такояки», которые показались самыми вкусными из всего предложенного. Ямамото иногда испускал смешки, наблюдая за сосредоточенным лицом рядом сидящей девушки. Браун ела медленно, растягивая удовольствие, стараясь распробовать каждый кусочек тщательно, чтобы запомнить его вкус. — Что это? — спросила у брюнета Ева, показывая на тарелку с рисовыми лепешками в форме маленьких треугольничков. Такеши снова широко улыбнулся. Мужчина казался уж слишком улыбчивым, и даже было такое ощущение, словно он вообще не умеет злиться и печалиться. Под глазами пролегли небольшие морщинки, наверное, из-за того, что этот человек постоянно улыбался, в светлых глазах плясали самые настоящие смешинки. Даже заметный шрам на подбородке совершенно не делал его устрашающим, а наоборот, это было какое-то дополнение к шарму. Правильно говорят, что шрамы украшают мужчин… — Это онигири — блюдо из пресного риса, слепленного в виде треугольника или шара. Обычно в онигири кладут начинку и заворачивают в лист сушёных водорослей нори. — Ева внимательно слушала Ямамото, не смея перебивать. Брюнет говорил четко, с легкими нотками веселья. — Вот эти онигири, например, с тунцом, а вот эти — с соленым лососем. Советую попробовать все, так как они очень вкусные. — Это ваше любимое блюдо? — с интересом спросила Ева, кладя один небольшой кусочек предложенной еды себе в рот, пробуя на вкус. — Хм, нет. Я больше предпочитаю торо, хамачи и креветки. — с удовольствием ответил мужчина, отпив немного сока из стакана. Браун попыталась покопаться в своей дурной голове, вспоминая, что такое торо и хамачи. Суши-блюдо? Но, оставив все свои попытки что-то вспомнить, Ева снова принялась за еду, иногда закрывая глаза от накатывающего удовольствия. Остальные же разговаривали за столом на свои темы, лишь иногда обращая внимание на еду, чтобы откусить кусочек. Ева недоумевала, как у таких деловых людей еще может хватать времени на разговоры за столом. Ведь, возможно, они ужасно голодны. По крайней мере, Сасагава старший времени на разговоры не тратил, уплетая, как узнала потом Браун от Такеши, рамен за обе щеки, иногда почавкивая, из-за чего всякий раз зарабатывал от рядом сидящего Хибари порции убийственных взглядов, но Рёхей предпочитал их вообще не замечать, что очень даже странно. У каждого хранителя Савады была своя изюминка и своя тайна, которую они прятали глубоко в себе. Сасагава Киоко же сидела по левую руку от Евы, иногда расспрашивая ее о работе, тяжело ли быть первоклассным хирургом, где она этому научилась, есть ли друзья в Италии, а если есть, то кто. Ева без раздумий отвечала на все вопросы собеседницы, поняв, что никто ее здесь убивать не собирается. Почему бы и нет? Киоко и Хару очень общительны, дружелюбны, а также любознательны, поэтому не удивительно, что на беловолосую посыпалось столько вопросов. Что касается друзей в Италии, то уже целый год Браун переписывалась с одной девушкой, которая как раз-таки живет в Палермо. Она любезно пригласила беловолосую в гости, что радует. Есть, где остановиться в период времяпровождения в Сицилии. — Ох, как хорошо. Нам надо будет всем отправится по магазинам, чтобы хорошенько познакомиться! — Хару блаженно закрыла глаза и прижала свои кулачки к груди, явно погрузившись в мечты. Ева и правда подумала, что это замечательная идея, но… Дело в том, что за ней охотилась какая-то страшная мафиозная семья, которая по совместительству враждует с Вонголой. Мда, магазины придется отменить. — И ребят с собой позовем, а то они вечно по уши в работе и тренировках. Все время проверяют, кто из них самый сильный. — Ку-фу-фу, кстати о птичках… Хранитель облака, ты не хочешь взять у меня реванш? В прошлый раз ты чуть не проиграл, — с другого конца стола послышался слишком слащавый голос Мукуро, заставив всех неожиданно вздрогнуть и опасливо посмотреть на Хибари, который с безучастным видом продолжал попивать чай из чашки. Браун ожидала дальнейших действий со стороны сидящего напротив нее брюнета, надеясь только на лучшее. Как уже беловолосая поняла, намечалась явная словесная перепалка, которая спокойно могла перейти в самую настоящую драку. Голубые глаза искоса взглянули на Тсунаеши, который заметно напрягся, также, как и остальные, готовясь к самому худшему. — Не выпендривайся, Рокудо Мукуро. В прошлый раз я поставил тебя на колени. — серые глаза Хибари резанули холодной сталью по оппоненту, желая измельчить на кусочки. Дело явно запахло жареным. Аура брюнета была убийственной, а желание, мягко говоря, прибить Рокудо было таким соблазнительным… — Оя, Хибари Кёя, это я поставил тебя на колени, только при нашей самой первой встрече, — парировал в ответ Мукуро, улыбнувшись еще шире. Нельзя было не заметить трезубец, который, скорее всего, всегда был с ним. Мужчина сжимал его в правой руке сильно, будто ждал момента для нападения. Ева съежилась от темной ауры, которая обволакивала со всех сторон до жути пока что спокойного брюнета, но почему-то это казалось предупреждением к началу предстоящей атаки. Металл серых глаз, казалось, сейчас начнет метать молнии, которые, первым делом, попадут в ухмыляющегося и довольного Рокудо, специально подразнивая Хибари. — Ну все, теперь я действительно зол… — бархатный голос с заметными металлическими нотками будто разрезал воздух в столовой на две части. Мужчина медленно встал из-за стола, аккуратно отодвигая стул, чтобы тот не издавал никаких мешающих звуков, а затем откуда-то достал опять это странное оружие. — Хибари-сан, пожалуйста, подождите! — Тсунаеши тоже поспешил встать и уже двинулся в сторону своего хранителя, как Кёя спокойно обогнул часть стола, где сидел Рокудо. — Стой, Хибари! — теперь Рёхей подорвался с места, на ходу дожевывая свой ужин. Неужели все вот так закончится? Дракой? А, может быть, есть какой-то другой способ решения этой проблемы, кроме как подраться? Хотя, кто же будет слушать, если сейчас для всех самым главным стало — это удержание Хибари Кёи на одном месте, что было весьма проблематично. Рокудо Мукуро уже тоже поднялся со своего места и приготовился атаковать, как… Мряу! «Господи, только его здесь сейчас не хватало!», — подумала Ева, закрывая лицо руками, увидя своего кота, который деловой походкой прошествовал мимо замерших на одном месте хранителей. Все теперь обратили свое внимание на белоснежного пушистого кота с явно недовольной мордочкой и злыми голубыми глазами. — Хахи, какой милый котик! — воскликнула Хару. Ага, как же, милый он! Настолько милый, что готов выцарапать глаза первому встречному… С губ Браун сорвался сардонический смешок. Как уже она поняла, Люцифер был голоден. Очень голоден, так как в связи с неожиданными проблемами, коту пришлось не сладко всю дорогу. — Люцифер, что ты здесь делаешь? — не теряя времени, Браун вскочила со стула и взяла своего ворчливого питомца на руки, чтобы никто не пострадал от его когтей и зубов. Белый кот снова мяукнул, не так гневно, конечно, как до этого, но все-таки его простое «мяу» не было лишено недовольства. Надо было срочно покормить это до чертиков злое животное, чтобы самой потом не получить по шее когтистой лапой. Ева чувствовала себя ужасно неудобно, так как ее питомец привлек к себе много внимания своей недовольной мордашкой и скверным характером, который Люцифер всем так стремился показать. Несмотря на то, что белый кот мог накинуться на каждого прохожего, к хозяйке он ластился, редко когда кусал, царапал или портил ее казенное имущество. Браун любила этот белый комочек шерсти с тех самых пор, когда Люцифера подарили ей на ее двадцатилетие такого маленького и беззащитного. Ну, то что он беззащитный — это преувеличение. Даже тогда кот умел показывать свои маленькие, но острые коготки. По крайней мере Ева и Люцифер сумели прийти к консенсусу, а потом уже стали по-настоящему близки. Браун редко злилась, но когда происходили такие переломные моменты, девушка становилась похожей на своего любимого кота, шипя на всех подряд. — В столовую запрещено впускать животных, — прочеканил своим, как всегда, не терпящим возражений тоном Кёя, прежде чем Ева успела усесться опять на свое место, чтобы угостить чем-нибудь своего кота. Браун так и замерла на одном месте вместе с котом на руках, а затем медленно развернулась лицом к говорившему, опасливо прищурившись. Сейчас необходимо было защищать не только себя, но и своего питомца, так как он мог пострадать в самую первую очередь. Кто же знает, может, Хибари Кёя убьет Люцифера?.. — Чтобы немедленно этой блохастой живности не было в особняке, а иначе… Почему-то Ева даже и не испугалась прямой угрозы со стороны брюнета. Гнев и обида обрушились на Браун, как раскаленная лава из жерла вулкана, оставляя ощутимые, но невидимые ожоги на теле. Голубые глаза, обрамленные густыми длинными ресницами потемнели от ярости, клокочущая внутри и готовая уже вырваться наружу вместе с отборными ругательствами на немецком, вместо родного английского. Савада Тсунаеши, который все это время стоял и молча смотрел на развивающуюся картину, понял, что Хибари сказал последние слова зря. Очень даже зря. — Извините, — глаза Евы были уж совсем темными от гнева и обиды, а это первое слово, вырвавшееся из ее уст, словно удар молнии в самую грозу, заставило всех вздрогнуть, а Кёю продолжать слушать. — А почему это мой, как вы выразились, «блохастый» кот должен выметаться из особняка, когда ваша поющая канарейка будет справлять нужду на этой люстре? Мукуро, который все это время молча слушал новый развивающийся со скоростью света конфликт, прыснул со смеху, но тут же подавил улыбку, так как рядом стоящий Хибари подозрительно замер и не собирался даже что-либо говорить. Где-то наверху послышалось чирикание канарейки, заставив всех нервно задержать дыхание. Что касается же беловолосой, то ее выражение лица было куда красноречивее слов, сейчас ужасно схожее со злобной мордочкой белого кота, который удобно устроился в девичьих руках, недовольно помахивая своим пушистым хвостом. — Хм, — хмыкнул Кёя, а губы его изогнулись в самую настоящую ухмылку, от которой по телу Евы пошла дрожь. Серые глаза смотрели холодно, так и источая опасность, которую девичье тело чувствовало даже на таком расстоянии. Кожу словно обдало кипятком, заставляя непроизвольно съежиться. Если снаружи девушка и выглядела неустрашимой и смелой, то внутри все дрожало от страха, который с каждой пройденной секундой становился все сильнее и ощутимее. Теперь Браун точно знала, что надо прямо сейчас же уходить, но перед этим… Беловолосая сделала несколько шагов к брюнету, который продолжал смотреть на нее то ли свысока, то ли высокомерно, что девушке не очень понравилось. Подавив новые приступы гнева, она встала напротив него. Серые глаза продолжали свои попытки убить сейчас же, испепелить, чтобы никакой частички от Евы не осталось. Холодок липкой рукой прошелся по спине, побуждая рефлекторно прижать к себе Люцифера, который продолжал рычать на Хибари, вздыбив свою шерсть. — Благодарю, — вырвалось из уст сухо, без намеков на истинную благодарность, так как в груди все еще затаилась обида на сказанные мужчиной слова. Но, это было не суть важно. Девушка достала из кармана своего пиджака чистый белый платок, который совсем недавно ей отдал именно хранитель облака, чтобы стереть с лица кровь. — Держите, это ваше. — мужчина взял из девичьих рук чистую ткань и тут же засунул в свой карман, больше не удостоив беловолосую взглядом, отвернувшись. Нужно было уходить. Срочно! — Спасибо всем за такой прекрасный вечер. С этими словами Ева поспешила удалиться, чтобы больше не быть объектом для наблюдений. Кристиано услужливо открыл перед ней дверь, выпуская из столовой. Браун благодарно ему кивнула, улыбнувшись, а затем ринулась наверх, поднимаясь по винтовой лестнице в свою комнату. Дорогу она помнила хорошо, поэтому долго добираться не пришлось. Кот все еще был голоден, и от этого недоволен, но сейчас самым главным было — это добраться до комнаты, а потом Ева уже начнет думать, как ей достать еду для своего любимого, но вредного Люцифера, который, удобно устроившись в ее руках, благодарно облизывал тонкие пальцы, не смея их даже покусывать. Тем временем, Реборн, не пропустивший ни малейшей детали из виду, внимательно слушая, все так же сидел за столом, попивая из бокала любезно предложенное вино, загадочно улыбаясь, погружаясь в свои мысли. После ухода этой девушки с волосами цвета только что выпавшего снега в столовой стало тихо и как-то уныло. Никто не смел проронить и слова, предпочитая больше трапезничать, нежели начать разговор. Но это означало только одно: Вонголу ждали большие перемены с приездом Евы Браун, которая, хочет она этого или нет, но станет членом этой семьи. Вот только под каким предлогом? Это все также оставалось тайной, но ее предстояло разгадать самой же девушке… You only see what your eyes want to see How can life be what you want it to be You’re frozen when your heart’s not open Madonna — Frozen