Down that crooked road of sin My Momma locked me out again And hung me high to rust under the rain I am numb Max Jury — Numb
Ева сидела в центре кровати в позе лотоса, продолжая все так же держать своего питомца на руках, который тихо мурчал от удовольствия. На удивление, Люцифер не ворчал, не рычал и не шипел, будто все прекрасно понял и сам, только завидев Хибари Кёю. Да, этот человек казался слишком страшным и опасным, чтобы вообще с ним находиться в одной комнате. Браун даже не представляла, как она вообще осмелилась с ним заговорить, и, тем более, воспротивится ему! Почему-то девушка знала, что если она сделает так в следующий раз, то ей точно несдобровать. В лучшем случае, она окажется в больнице с многочисленными переломами, а в худшем… Об этом даже не хотелось думать! Если учесть то, как смотрят на этого человека окружающие, то можно сделать вывод: он имеет такой непоколебимый авторитет уже довольно-таки давно. Только вот «давно» — это сколько? Лет пять? Нет, это слишком просто и мало. Лет десять? Тоже не вариант. Хоть это и многовато, но все-таки не достаточно. Мяу. Люцифер поднял свою белую пушистую мордашку, чтобы посмотреть на хозяйку. Взгляд кота был даже каким-то ласковым, успокаивающим, который заставил губы изогнуться в улыбке. Пушистый комочек снова издал фырканье и потерся носом о девичье запястье, пытаясь просунуть голову под ладонь. Браун тихо захихикала, так как знала, что таким образом кот просит погладить его мягкую шерстку снова. Как же уже сильно хотелось уехать из этого особняка, чтобы увидеться лицом к лицу со своей знакомой по интернету, которая за такое большое количество времени успела стать близким другом, несмотря на расстояние. Ева могла прийти после тяжелого рабочего дня домой, сесть за свой ноутбук и написать этой яркой и пылкой итальянке. Она оказалась очень дружелюбной, понимающей, доброй, отзывчивой и что, самое главное, была опытна во многих аспектах жизни, что Браун неоднократно спасало от годовой депрессии или долгожданного запоя (ну, а о самой девушке, которая неоднократно спасало нашу главную героиню от различных глупостей автор расскажет чуть позже). Тук-тук-тук. Кто-то робко несколько раз постучал в дверь, побуждая с уст вырваться простое «Войдите». Молочного цвета дверь слегка приоткрылась, оставляя небольшую щелочку. Ева подумала, что это какой-то розыгрыш и уже хотела встать, чтобы закрыть дверь, как из-за нее выглянула темноволосая макушка и блестящие глазки, обрамленные ресницами. — Хахи, Ева-сан, я вас не сильно отвлекла? — четко проговорила Хару, немного стеснительно прищурившись. Браун только сейчас поняла, как ей необходимо чье-то общество, чтобы элементарно поговорить с человеком на бытовые темы, но в душе успокоиться и больше не чувствовать себя не в своей тарелке. — Нет-нет, что вы! — добро улыбнулась в ответ новая хозяйка комнаты, жестом приглашая вошедшую сесть рядом с ней на кровать. Голубые глаза заострили внимание на большой тарелке, которая покоилась в маленьких руках новой знакомой. — Я принесла немного рыбки вашему милому котику. Надеюсь, ему понравится, — с этими словами Хару поставила тарелку на пол. Люцифер сразу же навострил все свои органы чувств, с интересом принюхиваясь. Он быстро соскочил с кровати и приземлился на свои четыре лапы, чтобы затем быстренько, с присущей ему грацией, добраться до тарелки с лососем. Сначала Люцифер с подозрением посмотрел на мило улыбающуюся Хару, а затем снова принюхался, быстро кружась вокруг предложенного лакомства. Две девушки с интересом наблюдали за ним, надеясь, что кот все-таки примется за еду. Улыбка играла на лице Евы, а голубые глаза наполнились теплом от созерцаемой картины. Давно уже ее питомец не вел себя так…посредственно, как именно это делают коты. Иногда девушке казалось, словно она живет с человеком в теле животного, которое постоянно привередничало по поводу еды, не всегда питаясь тем, что дает хозяйка. Но именно сейчас Люцифер, похоже, решил сделать исключение из правил — тут же принялся лакомиться рыбой, смешно причмокивая от удовольствия. Хару мило захихикала и приняла недавнее приглашение присесть на кровать рядом с Евой. Девушки несколько минут сидели молча, смотря только на кота, который был слишком занят едой, чтобы не замечать заинтересованных взглядов, не желая вообще на них обращать свое внимание. — Ева-сан, простите, пожалуйста, за инцидент в столовой, — снова застенчиво начала говорить Хару, украдкой взглянув на свою собеседницу. Браун же недоуменно вскинула брови и тоже перевела взгляд на девушку. В ее взгляде звучал немой вопрос и это было даже видно невооруженным глазом. Миура Хару, хоть и была иногда слишком наивна, но настолько очевидные вещи никогда не скрывались от ее глаз. Ева боялась говорить на эту тему, не хотела возвращаться к разговору, так как желание подпортить с кем-то отношения не появлялось. — Вы уже, возможно, заметили, что у нас странные отношения друг с другом. Мы так привыкли выражать свою значимость. Некоторые из нас просто не могут по-другому: они отрицают все, что будет касаться нашей семьи или дружбы, будут отдаляться от нас на большие расстояния, но когда случаются переломные моменты, мы собираемся все вместе и забываем о разногласиях, действуя только сообща. — Если честно, то я не совсем понимаю, зачем так нужно делать. Не проще ли будет всем жить в мире и согласии с самого начала? — задала один из мучающих все это время вопросов Браун, внимательно всмотревшись в глаза цвета темного шоколада, которые искрились при свете комнатной люстры. — Так думает каждый, кто только-только столкнулся с такой проблемой, — мягко промолвила в ответ Хару, широко улыбнувшись. — Все зависит от темперамента. Тсуна-сан, обладая харизмой и непоколебимой решимостью, со всеми очень добр и обходителен, а также никогда не любил насилие… — «Так вот почему Савада Тсунаеши с такой печалью рассказывал о своем титуле босса Вонголы!», — догадалась Ева. Теперь некоторые неизвестные детали прояснились, что очень радовало девушку. Жить в неведении не хотелось никому. — Он всегда старается оградить нас от опасности. Но, несмотря на это, он также может быть и жестоким. Это самое необходимое для жизни в таком мире, в котором мы живем. Ева не знала, что ответить на такие откровения со стороны своей собеседницы. Язык словно прилип к небу и не хотел начинать работать. Браун никогда не сталкивалась с подобным, не имела опыта в таких делах, так как за всю жизнь у нее практически не было друзей. Обычно, если девушку окружали люди, либо им что-то было нужно от нее, а если получали это, то теряли к ней всякий интерес, либо были такие, кто предавал, бессовестно растаптывая чувства. — Расскажите мне немного о вашей жизни и хранителях, если, конечно, вы не против… — Еве стало стыдно. Просто стыдно, из-за того, что сказала все-таки это вслух. В последние часы ее постоянно посещало желание узнать намного больше о Саваде Тсунаеши и его хранителях, так как для нее эти люди были самой настоящей загадкой. Еще один стук в дверь заставил девушек вопросительно взглянуть на приоткрывшуюся дверь, из-за которой показалась Киоко, держа в руках поднос с чашками горячего чая и различными сладостями. Браун широко улыбнулась вошедшей девушке своей самой доброй и мягкой улыбкой, на которую была только способна. Длинные волосы Сасагавы младшей все так же, как и при первой встрече покоились на плечах, а глаза опять искрились радостью. — Хару-тян, и ты уже здесь. А я тут всем нам принесла чай, — Киоко поставила поднос на рядом стоящий столик. Столовые приборы радостно зазвенели, а горячий и вкусный напиток начал пускать небольшие волны от движения. — Киоко-тян, Ева-сан попросила меня рассказать все о ребятах. Поможешь мне? — Хару игриво подмигнула своей подруге, на что та лишь сначала немного удивилась, а затем снова засияла, заразившись девичьей воодушевленностью. — Только, Ева-сан, предупреждаем: рассказ будет очень долгим… — проговорила Сасагава, передав Браун горячую чашку чая. Ева приложилась губами к краю, чтобы сделать маленький глоток этого успокаивающего напитка. Теплая влага медленно потекла в горло, согревая и заставляя удовлетворенно прикрыть глаза. Только сейчас девушка поняла, как сильно она перенервничала, если у нее замерзли руки. Ладони словно оледенели, но жар, исходивший от чашки, грел кожу, оставляя после себя легкое покалывание на подушечках пальцев. — Так как вы уже успели познакомиться с Тсу-куном, то должны знать, что он очень дружелюбный и никогда никого не обидит. За это я его очень ценю не только как друга, но и как мужчину. Тсуна-кун в бытовых ситуациях бывает слишком неуклюжим и застенчивым, из-за чего постоянно получает нагоняи от своего учителя, Реборн-куна. — Как Тсунаеши говорил, что Реборн — это его учитель и хороший друг. В каком смысле «учитель»? — задала новый вопрос Браун, замечая у себя под боком улегшегося сытого кота, который теперь упорно вылизывал свои лапы, приводя себя в приличный вид. Киоко и Хару переглянулись между собой, будто спрашивая у друг друга, можно ли Еве так сильно доверять, чтобы рассказывать такие вещи. — Реборн-куна прислали из Италии в Намимори подготовить Тсу-куна на роль десятого босса Вонголы, — наконец-таки решившись, проговорила Сасагава Киоко, отпив из своей чашки немного чая, аромат которого быстро распространился по комнате. — Реборн-кун действительно замечательный человек. Он так же, как и остальные, очень добр к нам, но со своими учениками обходится немного жестоко… — почему-то после этой фразы Еве показалось, что словосочетание «немного жестоко» имело совершенно другой смысл. Теперь, можно было сказать, что Реборн для Браун теперь предстал в образе мужчины-садиста, который любит издеваться над своими учениками, каждый раз ставя их в самые сложные ситуации. В голове сразу же всплыли несколько воображаемых сцен, где мужчина в своей фирменной шляпе, растянув губы немного в сумасшедшей улыбке, пинает ногой бедного Саваду Тсунаеши, заставляя упасть с обрыва, или же где Реборн, злобно хихикая, стреляет в своего ученика из пистолета несколько раз… Наверное, все эмоции, которые Браун переживала в тот момент, отразились на ее лице, потому что Киоко и Хару вовремя глотнули чаю и тут же залились искренним смехом, наполненный безудержного веселья. Еве тоже хотелось присоединиться с девичьему хохоту, но почему-то сей факт того, что ее окружают самые опасные люди, возможно, среди всей мафии не давал повода для веселого времяпровождения. Например, теперь девушка знала, что к мужчине в шляпе с загадочной улыбкой подходить не стоит — себе дороже. — Итак, — теперь уже заговорила Хару, рефлекторно потирая ладони то ли в предвкушении, то ли от предстоящего длинного разговора. Браун двумя пальцами взяла одно печенье из тарелки, чтобы затем надкусить его и почувствовать, как изумительного вкуса начинка начинает таять во рту. — Дальше у нас идет Гокудера Хаято — человек с взрывным нравом и своими тараканами в голове. Он вечно чем-то недоволен, особенно, если кто-то плохо отзывается о «Джудайме». — последнюю фразу Миура произнесла с ярко выраженным сарказмом, состроив вредную рожицу. Киоко захихикала в кулачок, не смея перебивать рассказ своей подруги, продолжая лакомиться вкусными сладостями и горячим чаем. — Этот человек всегда ко всем придирается, ищет причины, чтобы устроить словесную перепалку. Тем более он еще и привычку вредную имеет — курит. Дымит как паровоз! Да еще и кричит на Ламбо-куна и постоянно обзывает его! Теперь уже Ева не удержалась от смеха, приблизив чашку к своему лицу, чтобы снова отпить из нее. Стало казаться, что Хару и Гокудеру Хаято связывало что-то большее, нежели просто приятельство, если, конечно, это можно назвать именно им. Судя по недавней перебранке, то навряд ли эти двое относятся к друг другу уважительно. Но, может быть, Ева все-таки еще чего-то не знает, так как только первый день в этом поместье? — Ямамото Такеши — очень добрый, отзывчивый и всегда готов прийти на помощь, несмотря на степень тяжести всей ситуации. Как уже вы, Ева-сан, могли подумать, что его невозможно разозлить, то да, это действительно так. Если Гокудера-кун называет его «бейсбольным придурком», то Ямамото-кун нисколько на это не обижается, а лишь смеется, считая это за элементарную привычку Хаято, которая выработалась у него еще в подростковом возрасте. — А почему именно «бейсбольный придурок»? — задала еще один вопрос Браун, с интересом смотря на недавно говорившую Киоко. — Ямамото-кун очень любит бейсбол. Можно даже сказать, что в основном он только им и живет, иногда предпочитая этот вид спорта, нежели тренировки с мечом. Такеши бывает слишком легкомысленным, но в серьезных ситуациях Тсу-кун всегда может на него рассчитывать. — тут же с удовольствием пояснила Киоко, ставя уже опустевшую чашку на поднос. Еве почему-то стало жалко бедного Ямамото… Не из-за того, что Хаято, который явно не был изуродован деликатностью и вежливостью, называл его «бейсбольным придурком», а что мужчина не всегда мог заниматься тем, чем ему хочется, больше тратя время на такие вещи, как выполнение каких-то очень важных миссий. — Не слишком ли мы утомили, Ева-сан? Сасагава лукаво сверкнула своими карамельными глазками, слегка похлопывая длинными ресницами, которые немного завивались на концах. Легкий румянец делал эту девушку еще милее и прекраснее, чем обычно, губы все так же, как и всегда, изогнуты в улыбку, от которой душа и сердце успокаивались, давая возможность Браун вздохнуть полной грудью, насыщая легкие огромной порцией желанного и нужного кислорода. — Нет, все хорошо. Мне очень интересно вас слушать, — пролепетала тихо, но уверенно Ева, поправляя выбившуюся прядь волос из прически за ухо, чтобы она не щекотала кожу, что очень сильно раздражало. — А что же ваш брат? За все время, что мне приходилось за ним наблюдать, я поняла, что это человек, который ни за что не свернет с дороги, которую он уже для себя выбрал, а также то, что Рёхей очень любит пошуметь. Не слишком ли много раз он получает нагоняев от остальных? — Да, вы действительно правы. Мой брат способен на многое. Он полон энергии побеждать, двигаться дальше, а также предан самому себе и Тсу-куну. Иногда он бывает настолько перевозбужден, что может даже оббегать всю территорию особняка с дикими криками, из-за чего непроизвольно начинает болеть голова. Один раз Хибари-сан, потеряв терпение, наказал его за нарушение дисциплины, — Киоко сказала это настолько расслабленно, легко и непринужденно, что Еве в один момент показалось, а девушка ей точно о мафии рассказывает? То, как хранитель облака «наказал» Сасагаву Рёхея девушка даже и не сомневалась. Одной фразы «забью до смерти» хватило, чтобы начать избегать этого страшного и опасного человека любой ценой. Ева невольно съежилась в один маленький комочек, будто защищаясь от невидимого врага, который готов был вот-вот наброситься на нее то ли с ножом, то ли с простыми кулаками. От одного упоминания о том ледяном взгляде стальных серых глаз появилось странное, доселе никогда не испытываемое чувство, что будто сейчас тело перестанет двигаться и упадет ничком на пол, постепенно теряя жизненную силу. Браун представила в тот момент, как бы она выглядела, лежа на этой красной ковровой дорожке: вся бледная, как мел, взгляд затуманен, приоткрытый рот пытается втянуть в себя воздух, чтобы обогатить опустевшие легкие желанным кислородом, но вместо этого был лишь хрип. И все. Лишь темнота перед глазами и несокрушимая боль в груди, словно сердце только что проткнули чем-то острым, холодным и тяжелым. — И, Ева-сан, мы просим вас остерегаться Хибари-сана. Даже не остерегаться, а вообще не попадаться ему на глаза, — Справедливо. Так бы сказал каждый, кто бы сталкивался с таким человеком, как хранитель облака. Даже простое «почему» задавать не хотелось, так как тут и без вопросов было все предельно ясно. — Понимаете, несмотря на то, что Хибари-сан никогда практически в беседах не участвует и лично нам ничего плохого не сделал, мы бы хотели предупредить вас, что он очень опасен. Хибари Кёя такой человек, который никогда и никому не привык подчиняться, а наоборот, ему никто не смеет перечить, — тут Хару на этих словах замолчала и выжидающе посмотрела на Браун, таким образом намекая на сегодняшний инцидент в столовой. — Благо, что уже его нет в особняке… — Почему? Неужели он настолько занят, что у него даже нет времени переночевать здесь? — задала вопрос Ева. Киоко и Хару звонко рассмеялись, будто она сказала что-то настолько смешное и забавное. Девушка немного обиделась, но сразу же перестала заострять на этом внимание, продолжив внимательно слушать своих собеседниц, которые сели на матрас кровати еще удобнее, чтобы можно было продолжать эту затянувшуюся беседу за чашкой чая. — Дело все в том, что Хибари-сан вообще здесь не живет. У него есть квартира в центре города, где он временно останавливается, чтобы отдохнуть после длительных миссий и тяжелого труда. Но сейчас он отбыл в Японию, а здесь появляется очень редко и в особенных случаях. Он любит Намимори, поддерживая в нем дисциплину, — опять название того городка, о котором упоминал Савада Тсунаеши. — Также, вы уже могли заметить, что Хибари-сан не переносит Рокудо Мукуро, — «О да, я бы тоже его не переносила, так как он действительно жуткий тип…», — сделала заключение Ева и продолжила слушать, не став перебивать рассказывающих девушек. — Этого человека стоит опасаться еще сильнее, нежели самого Хибари-сана, так как от него очень много проблем. Он скрытен, хитер, изворотлив, а также мечтает однажды завладеть телом Тсу-куна, чтобы раз и навсегда уничтожить мафию. Да, действительно жутко. Сказанное Киоко повергло Браун в шок, который все никак не хотел отступать, заставляя голубые глаза округлиться, недоуменно уставившись на сидящих напротив девушек, а челюсть поцеловаться с полом. Может быть, Ева и ожидала что-то подобное услышать, но только точно не сегодня и не в такой час. От осознания того, что совсем недавно, до ужина, она разговаривала с этим страшным человеком, которого посещают такие не совсем правильные мысли, бросало в дрожь и приводило в самый настоящий ужас. — Рокудо Мукуро — очень опытный иллюзионист, поэтому он, как не прискорбно, но хранитель тумана Тсу-куна, — на этих словах медового цвета глаза Киоко посерьезнели, а та самая яркая искра исчезла, словно перегорев от чего-то страшного и жуткого. — Ну, сейчас опасность миновала, так как он, как и Хибари-сан, очень редко посещает особняк, и недавно уехал и навряд ли скоро вернется. Но, когда Мукуро-сана нет, то его заменяет Хроме-тян. Вы не волнуйтесь, Ева-сан, она очень хорошая и дружелюбная девушка. Вы еще пока не виделись, потому что она, на данный момент, очень сильно занята, поэтому приходит ужинать гораздо позже остальных. Две хорошие новости за вечер. Это очень хорошо. — Ну, а с Ламбо-куном вам еще не удалось познакомиться, так как к ужину он припозднился. Несмотря на свой юный возраст он уже втянулся в работу, но иногда может себе позволить прогулы, из-за чего неоднократно получает выговоры от Гокудеры-куна. — Хару снова потерла ладони в предвкушении чего-то особенного и долгожданного. — Ну, а теперь, расскажите больше о себе, Ева-сан. Нам так интересно услышать о вас разные истории! Ева замерла, прокручивая у себя в голове многочисленные события своей жизни, но не нашла их занимательными и интересными. Ну, делать было нечего, надо хоть что-то рассказать… А с Тсунаеши она поговорит завтра. Только завтра.***
— Нет, нет и еще раз нет! Ты хоть соображаешь, что будет, если ты не будешь жить в особняке, работая в городе? — воскликнули чуть ли не над ухом, оглушая своим пронзительным криком. И это так начался день? Прямо сейчас Ева стояла напротив стола, где неподвижно, словно статуя, сидел Дечимо, сложив руки в замок, при этом даже не стараясь принять участие в разговоре. Рядом с девушкой стоял до чертиков возмущенный ее просьбой Гокудера, гневно смотря на нее своими светлыми глазами, которые готовы были испепелить ее на месте. Браун чувствовала себя неудобно. Она прекрасно понимала, что эта просьба лишняя и это все сделано для того, чтобы потешить свое эго, но ничего с собой не могла поделать. Ева не хотела жить в этом особняке, так как тут чувствовала себя обузой, совершенно лишней в этом обществе, но желания стать неотъемлемой частью его у девушки не было. Браун оставалось только горделиво поднять подбородок выше, при этом смотря только на Саваду Тсунаеши, ожидая его окончательного вердикта. — Вам это действительно нужно? — наконец, когда Хаято закончил свою затянувшуюся и пламенную тираду, тихо проговорил Тсунаеши, подняв свой серьезный взгляд на девушку. Браун ничего оставалось, кроме того, чтобы сказать одно простое «Да», выразив в нем все свое желание поскорее покинуть это место и приехать к своей подруге, которая любезно пригласила ее остановиться в своей квартире. — Хорошо. Тогда ближе к обеду я выдам вам ключи от квартиры и карту, на которой будет достаточно денег. Что же касается работы, то ваши документы уже переданы в администрацию одной очень известной частной клиники. — Постойте, Тсунаеши. Зачем мне нужны деньги, если я их смогу заработать сама? — недоумевала Ева. — Тем более квартира… У меня есть знакомая, которая проживает в центре Палермо. Она любезно пригласила меня к себе. Девушка не стала уточнять, кто ее «знакомая» и где она с ней успела познакомиться, так как выкладывать практически незнакомым ей людям часть своей жизни она не очень-то и хотела. Оставалось только говорить кратко, но по делу. В кабинете воцарилось совсем никак сейчас не нужное давящее молчание. Тсунаеши продолжал смотреть на девушку не мигая, будто стараясь вырвать из ее сердца самые сокровенные тайны на поверхность, чтобы они стали известны абсолютно всем. — Деньги вам понадобятся, чтобы купить нужную вам технику, так как компьютер и другие виды гаджетов вы оставили дома, а Гокудера-кун забрал только вашу одежду. Тем более, тех вещей вам будет не достаточно, поэтому вам придется пройтись по магазинам. — нарушил наконец-таки молчание Савада, что-то записав у себя на небольшом бумажном листике ручкой, а затем отложил ее за ненадобностью в сторону к большой папке с какими-то документами. Ева уже хотела было возразить по поводу данных денег, но краткий жест рукой остановил ее от очередной тирады. — Деньги сможете возвратить потом. — было сказано таким тоном, будто мужчина в них и вовсе не нуждался. Этим, как-никак, он девушку все-таки успокоил, заверив, что это самый оптимальный вариант разрешения дискуссии. Ева вышла из кабинета со странным чувством, что это все добром не кончится. Несмотря на то, что Тсунаеши настоял на ее охране, чтобы она была в безопасности, назначив Ямамото Такеши ответственным за ее жизнь на первую неделю, девушка все-таки чувствовала себя не в своей тарелке. Было очень сильно неудобно тревожить ни хранителей, ни самого Саваду, но делать было нечего. Оставалось только молча подчиниться, не выказывая никаких признаков сопротивления, и пойти прогуляться по особняку, коротая свободные часы до обеда. Отправится к своей подруге девушка ближе к вечеру, после того, как Дечимо уладит все вопросы, а до тех пор она была свободной от каких-либо дел. Ноги понесли совершенно в противоположном направлении от кабинета, шагая свободно и мягко, маленькими шажками мерея дорогу. Ева не знала, куда и зачем она направляется, а просто доверилась своему странному чувству, которое только что поселилось внутри нее, дергая за невидимые ниточки. Опять мимо проносились различные картины в позолоченных рамах, красивые светильники, выполненные чуть ли не вручную, если учесть каждый завиток и каждый тонкий искусный узор, лампы на потолке, которые были украшены стеклами разных цветов и размеров, горели даже ярче самого небесного светила, солнца, иногда девушке встречались на пути небольшие стеклянные столики с круглой столешницей, где стояли вазы с красивыми цветами. Ева очень любила вот так вот прогуливаться по неизвестным коридорам, даже не заботясь о том, что она сможет легко потеряться. Сейчас это не было самым важным. Хотелось, наоборот, потеряться в этом бесконечном, но таком красивом лабиринте, чтобы вдохнуть полной грудью запах лилий. Эти цветы пленили не только своим ароматом, но и красотой, заставляя замереть на месте, вглядываясь в эти крупные белые лепестки. Умопомрачительный запах сводил с ума, а девичье, наполненное радостью, лицо старалось быть к цветам как можно ближе, чтобы вдохнуть носом этот, хоть и приторный, но приятный запах, наслаждаясь им. Шаг, еще один, и еще. Голубые глаза остановились на огромном луче солнечного света, который, несмотря на многочисленные горящие в коридоре лампах, все-таки освещал все пространство этой яркой желтизной, отливая золотом. Красная дорожка на этот раз вела не в еще один коридор, а прямиком на балкон, который был скрыт только стеклянными дверьми и красивыми занавесками, искрившиеся в лучах небесного светила. Чуть ли не вприпрыжку Браун ринулась ко входу на балкон. С самого начала казалось, что путь дотуда был очень длинным, а стекло дверей почти что недосягаемым, но размашистыми шагами девушка быстро преодолела этот путь. Почему-то пальцы рук похолодели то ли от волнения, то ли от предвкушения. Тело пронзила самая настоящая тряска, которая будоражила сознание, не давая спокойно открыть эти двери. Ладони со всей силы обхватили металлические ручки, чтобы затем потянуть на себя. Между открывающимися дверьми показалась небольшая щель, откуда дунул в лицо пока что прохладный утренний ветерок, заставляя выбившиеся из высокой прически пряди волос заметно колыхнуться, иногда касаясь носа, скул или ушей. Впервые эти ощущения были приятными, а не раздражающими. На лице играла самая настоящая улыбка, а бездонные голубые глаза наполнились самой настоящей искристой радостью. В голове сразу же возник план, как стоит провести эти свободные часы с пользой. Резко распахнув двери, девушка ступила внутрь, стараясь идти медленно, чтобы не пропустить каждое странное и непередаваемое ощущение, что будет посещать ее тело, парочку раз лизнув то какую-нибудь конечность, или же глубину самой души. Балкон был очень просторным, даже можно было сказать большим. Такой каменный, величественный, красивый, который так и создан для людей благородных, сильных не только физически, но и духовно. Как Савада Тсунаеши. То, что этот мужчина был сильным Ева нисколько не сомневалась, да даже не смела этого делать. Дечимо вызывал у нее только положительные эмоции, заставляя отвечать взаимностью на его вежливость. Он излучал настоящее добро и спокойствие, когда от других ее редко встречаешь. Хоть Браун познакомилась с ним только совсем недавно, но почему-то никогда не подводившее ее чутье трубило, что этому человеку стоит довериться, хоть на время, но все-таки сделать это, так как сейчас не самые легкие времена, чтобы беззаботно гулять на улице. Поток прохладного ветерка снова ударил в лицо. Нет, не больно. Приятно. Он лизнул своей прохладой щеку, окутывая все тело, словно обволакивая его своим невидимым барьером, хорошо защищая от палящего солнца. Ева вдохнула воздух полной грудью, прикрыв глаза, чтобы ощутить, как тело и разум соединяется вместе с природой. Потоки ветра теперь кружили вокруг нее, слегка касаясь кожи, заставляя стаю мурашек пройтись по конечностям и спине. У воздушной стихии словно появились руки и прямо сейчас она обхватила ладонями ее лицо, изредка спускаясь ниже. Она словно играла с девушкой, так и заставляя податься вперед. Было такое ощущение, что если сейчас Ева начнет падать, то она так и останется парить в воздухе, любезно поддерживаемая невидимыми прохладными руками ветра. Один. Браун сделала шаг к белокаменным перилам, чтобы прикоснуться к этой приятной и прохладной твердости. Девушка представила себя прекрасной принцессой, которая прямо сейчас ходила по бесконечным коридорам своего величественного замка. Два. Перила из белого камня были холодными, несмотря на палящее солнце. Приятный холодок мягко обволакивал ладонь, лежащую на твердой поверхности. Теперь ветер, не переставая, дул, играя с белыми прядями девичьих волос, заставляя весело жмуриться и хохотать. Ева думала, что вот сейчас у нее вырастут крылья и она взмахнет ими, чтобы очутиться наверху, желая достать до солнца. Девушка уже даже знала, какими будут ее крылья. Белые, совсем как снег, с мягкими и шелковистыми перьями, которые будут совсем легкими. Три. Девушка раскинула руки в стороны, издав радостный клич, прикрывая глаза, чтобы слезы не катились по щекам из-за ветра. Голова была запрокинута назад, подставляя лицо ярким лучам утреннего солнца, которое грело со всей яростью. В воздухе снова запахло цветами, только теперь уже это были не лилии, а розы. Такие яркие, красные. Интересно, а кто за ними ухаживает? Маленькая женская ладошка дотронулась до одного прекрасного цветка, средним и указательным пальцами проводя контур одного из лепестков, ощущая на коже нежный бархат. На некоторых цветках сверкали небольшие капельки росы от совсем недавнего полива, словно небольшие, но дорогие, бриллианты, которые были приятны глазу любой уважающей себя девушке. Ева с большим трепетом относилась ко всем цветам. Всегда, как только она дотрагивалась пальцами до зеленых резных листочков или самого цветка, на душе беспощадно скребли кошки, а в голове сразу же всплывала картина, как этот цветок начинает быстро чернеть и распадаться на уже увядшие лепестки, которые уносит вдаль большим и сильным потоком ветра. Браун себя ощущала сейчас такой же беззащитной, как и любое растение, так как ищущие ее люди явно хотят сделать с ней плохое, вырвав все листочки, сломав твердый, но тонкий стебель, а красивый цветок оставить себе на время, чтобы потом, когда он завянет, избавится от него окончательно. Это вызывало страх и одновременно печаль. Несмотря на свою не совсем уж интересную и хорошую жизнь, девушка хотела помогать другим людям, чем сможет, делая сложнейшие операции. И она это сделает, так как другой цели в жизни у нее не было уже несколько лет! — Никогда не любил эти цветы, — Ева настолько замечталась, не замечая даже очевидного, что теперь она была не одна. Неподалеку от нее стоял мужчина в шляпе. Темные глаза смотрели с легким прищуром, с блеском заинтересованности, так и стреляя своими невидимыми пулями прямо в замершую на месте девушку, которая даже не знала, что сказать в ответ. — Слишком красивы и слишком опасны по своей природе. Тем более красные. — Вы так считаете? Мне всегда казалось, что красные розы — это знак истинной любви. — задумчиво произнесла в ответ Ева, не скрывая свои настоящие эмоции. Голубые глаза заискрились, а губы изогнулись в улыбке. — Если мужчина дарит эти цветы женщине, — ветер подул в сторону разговаривающих, заставив Браун поддержать задирающуюся юбку платья, а мужчину шляпу, чтобы та случайно не улетела. Девушка чувствовала теперь себя не комфортно под пронизывающим взглядом, которым прожигал ее собеседник, изучая, стараясь прочитать все так бессовестно отображающиеся эмоции на ее лице. Ева хотела спрятаться, чтобы ее никто не сумел найти, чтобы она была в безопасности. Почему все мужчины в этом доме с такой убийственной аурой?.. Может, это все потому, что они — убийцы? Да нет, чушь. Не могут же такие вполне себе нормальные (нет) мужчины, улыбаясь, на самом деле иметь такую страшную репутацию? — Красные розы приносят больше крови… Что? Браун послышалось, или только что этот хитро улыбающийся человек сказал про кровь? «Так, Ева, спокойно, ничего не произошло, чтобы так пугаться… Пока что. Этот человек всего лишь намекнул про кровь. Не стоит так этого бояться. Ты врач, ты привыкла ко всему этому!», — мысленно старалась себя успокоить девушка, чтобы тут же пулей не выскочить с балкона в поисках своего родимого места обитания, под названием «комната», где она чувствовала себя в безопасности. Лицо Реборна прямо кричало о хорошем расположении его духа, но почему-то эта натянутая улыбка показалась совсем уж какой-то не искренней, даже, можно было сказать, издевательской. В светлую девичью голову закрались темные сгустки сомнений, что мужчина над ней попросту издевался, проверяя, на что же она способна. — Не бойтесь меня. Я хоть и киллер, но имею обыкновение быть вежливым с гостями моего никчемного ученика… — видно было, что этот человек попросту над ней издевался, улыбаясь своей, наверное, самой невинной улыбкой, на которую он был только способен. Девичьи руки сжали ткань платья, сминая ее, делая на ней небольшие складочки. В тени шляпы глаза мужчины сверкнули каким-то непонятным огоньком, заставляя Браун попросту замереть на месте и не двигаться. — Так почему же вы решили уехать из особняка? А вот и сразу вопросы… Ева была на сто процентов уверена, что Савада Тсунаеши понял причину ее внезапного желания жить не в этом роскошном особняке, а у своей знакомой, которая любезно пригласила ее к себе пожить. Дело вовсе не в стеснении, нет. Скорее девушке было некомфортно среди этой обстановки, находясь рядом с людьми, которые принадлежали совершенно к другому обществу. Но почему Дечимо не сказал об этом своему учителю? — Я бы предпочел, чтобы причину назвали мне именно вы. — строго, с ледяными нотками в голосе произнес Реборн. Браун вздрогнула и ужаснулась. Неужели последнюю свою мысль она озвучила вслух? Да нет, не может этого быть. Или все-таки может? Но девушка точно помнила, что никаких слов с ее уст не срывалось, а это значит… «Вот вляпалась!», — снова подумала про себя она, пытаясь сдержаться, чтобы не закричать и не убежать прочь. Неужели этот человек может так просто читать мысли? Ева украдкой взглянула на Реборна, который продолжал загадочно и игриво улыбаться. Почему-то аромат роз стал чувствоваться намного четче, чем до этого, заставляя щекотать в носу. Браун теперь уже полностью повернулась лицом к своему собеседнику, прижавшись к белокаменным перилам балкона, чтобы было удобнее стоять. — Я не чувствую себя здесь комфортно, — совсем тихонько промолвила в ответ девушка, стараясь, чтобы мужчина не услышал этих слов. Она боялась плохой реакции на сказанные слова. Боялась до изнеможения, так как с ее стороны было не совсем вежливо уезжать из особняка. Таким образом она обижала его хозяина. — Дело не в том, что вы все из другого общества, — начала говорить девушка, но судя по его хмыку, который тут же вырвался из уст Реборна, это был явно намек на бессовестную ложь с ее стороны. Нет, дело именно в этом. — Ну, да-да, дело в этом! Не каждый раз встречаешь членов мафиозной семьи, которые, как ни странно, пытаются спасти от других мафиози, а те только и жаждут расправиться со мной… — да, теперь это больше походило на правду. Браун стушевалась под пронзительным взглядом своего собеседника, который не смел ее перебивать, словно опытный психолог, выслушивая, что же творилось у нее на душе. — Я не привыкла ввязываться в подобные истории, знакомиться с такими людьми, — Ева умолчала о том факте, что считала их всех немножечко «странными». Реборн улыбнулся еще шире, но не стал перебивать, скрестив руки на груди. — Вы — семья. Несмотря на какие-то небольшие конфликты, вы всегда сплоченны и готовы прийти друг другу на помощь. — Вы наверняка еще и вещи странные видели?.. — прозвучало, скорее, как утверждение, нежели вопрос, но Браун на автомате кивнула и поспешила отвести глаза в сторону, чтобы не покраснеть от стыда. — Например, животное с сверкающим, словно солнце, пламенем? — девушка уже начинала злиться. Голос мужчины звучал иронично и насмешливо, будто он высмеивал ее, считал не совсем в своем уме. Ева чувствовала, как снова гнев закипает внутри нее, опаляя грудь, и эта раскаленная лава поднималась все выше и выше, достигая головы. Жар хлынул к лицу, делая его багровым, горячим, а из ушей уже готов был пойти самый настоящий пар. — Вам это не показалось. Да он явно издевается! Браун готова была, не отдавая себе отчета, накинуться на этого самодовольно улыбающегося человека, чтобы, в буквальном смысле слова, стереть эту ухмылку с его лица, удовлетворяя своих внутренних дьяволов, которые сейчас высвободились на свободу и погрузили разум в легкую дрему, оставив место накопившемся за это время чувствам. Никогда еще Ева настолько часто на кого-то не злилась, но эти люди доводили ее мозг до кипения, заставляя краснеть, бледнеть, покрываться испариной, паниковать, думать о предстоящей смерти, куда бы уехать, чтобы ее не нашли в ближайшие лет триста. Нет, тысячу! Нет, десять тысяч! — Я понимаю, насколько вам сейчас тяжело, но, может быть, вы все-таки останетесь здесь? — баритон собеседника успокаивал, будто он сейчас ее не упрашивал, если это так можно охарактеризовать, остаться, а напевал какую-то красивую колыбельную, чтобы ее сознание окончательно погрузилось в легкую дрему. — Хоть городок Палермо и большой, но не стоит недооценивать ваших же недоброжелателей. Они вас найдут, даже если вы будете прятаться в темном подвале заброшенного дома, где уже давно никто не живет. — Если будет необходимость, то я спрячусь в самом нелюдимом месте Италии и не буду даже носа из него показывать, но здесь я не останусь из-за своих собственных принципов! — Но вам все равно, рано или поздно, придется выйти наружу, — настаивал на своем Реборн, сделавшись тут же серьезным. Между темных бровей пролегла небольшая морщинка, свидетельствовавшая о том, что мужчина явно не настроен был шутить на такие темы. Искры забавы давно уступили место холодной расчетливости, делая и без того темные глаза еще чернее. — Вы будете нуждаться в приеме пищи, элементарной гигиене, наконец. И что вы сделаете тогда? Девушка поняла: он давит на больное и уязвимое, чтобы она не нашла аргументы в свою пользу. Их разговор явно зашел не в самое благоприятное русло, что вызывало у собеседников едва контролируемую ярость. Лицо Реборна было непроницаемо, поэтому не было видно никаких признаков нарастающего гнева. Выглядел он внешне спокойно, но темные глаза буравили девушку еще больше, чем до этого. Мужчина прекрасно знал, что таким образом ему не уговорить Еву остаться. Ее характер говорил сам за себя. Внешне утонченная, мягкая, нежная, словно статуэтка из хрусталя, а внутри нее встает на дыбы дикая кошка, которая никому никогда не готова подчиниться и, уж тем более, будет всегда поступать так, как хочется ей. — Нет. — это было последнее, что услышал Реборн, прежде чем белая фигурка не ускользнула от его взгляда, скрываясь за стеклянными дверьми. Опять же, Браун со всех ног понеслась в свое временное пристанище, чтобы хорошенько все обдумать и одновременно с этим собрать свои вещи. Путь предстоял недолгим, но изнурительным. Ведь нужно было еще выехать из этого злополучного особняка.***
U2 — City Of Blinding Lights
Ева спускалась по винтовой лестнице вниз со своей тяжелой сумкой, не доверяя ее даже самому дворецкому Кристиано, чтобы он любезно отнес ее вниз к машине, которая уже дожидалась девушку, чтобы отвезти в назначенное место. И ей было все равно, что ее правая рука готова была в любую секунду оторваться, не выдерживая этой ужасной тяжести. Прямо сейчас Браун не заботилась о том, что она спускалась не как истинная леди английских кровей, а как старая бабушка, которой было лет сто с небольшим, таща на себе трехтонную сумку со своими вещами. Может быть, со стороны это и выглядело комично и ужасно, но сейчас для нее было самым главным — это добраться живой до машины несмотря ни на что. Наконец-таки спустившись на первый этаж и подойдя к входным дверям, девушка толкнула их от себя, чтобы выйти на улицу. Еле-еле волоча за собой сумку, она прошествовала вперед, встречаясь глазами с Тсунаеши, который, на удивление, стоял около машины вместе с Киоко, Хару и Ямамото Такеши. Девушки улыбались ей, махали руками в знак приветствия, что было очень приятно. «Неужели они пришли проводить меня?», — недоумевала Ева, любезно отдавая свою сумку водителю, коротко ему кивнув и улыбнувшись в знак приветствия. Савада так и продолжал стоять, не проронив ни слова. Все самое важное он уже успел сказать, отдавая прямо в руки пластиковую карточку с приличной суммой денег. Браун помнила, с какой неохотой брала ее, но мужчина с искренней доброй улыбкой заверил ее, что сумму она сможет потом возвратить, когда появятся для этого возможности. — Очень жаль, что вы уже уезжаете, Ева-сан, — мягко проговорила Киоко, взяв девичьи руки в свои, слегка их пожав, будто запоминая тепло. Браун улыбнулась в ответ. — Жаль, что не удалось еще вместе посидеть и поговорить. — Мы будем скучать, — тихо проговорила Хару, обняв удивленную и ничего не понимающую девушку, слегка погладив ее по спине. Ева заметила, что Тсунаеши и Такеши стояли с совершенно ничего не выражающими лицами, будто для них это уже было все не впервые. Неужели, это правда? — Надеемся, что увидим вас на свадьбе. — Свадьбе? — не скрывая своего недоумения, переспросила Браун, отстраняясь от своей новой знакомой, которая продолжала сжимать ее руки, не желая отпускать. Теперь уже Савада подключился к беседе, издав что-то наподобие «Хи» и отскочил в сторону, словно увидел привидение. — Хару, ну нельзя же так рубить с плеча! — недовольно воскликнул Дечимо, пытаясь успокоиться. Рядом стоявшие Ямамото и Киоко искренне залились хохотом, держась за животы. — У Тсуны-сана и Киоко-тян будет свадьба. Разве не здорово? — весело заявила Миура. Еве даже показалось, что аура вокруг нее засияла самым ярким светом, который еще только существовал на земле. Девушка, сощурив глаза, встала в позу морской звезды, распахивая руки в разные стороны, будто приглашая обняться. Браун стало неловко. — Да, это чудесно. Я от всей души поздравляю вас, Тсунаеши, Киоко. Вы очень хорошо подходите друг к другу. — вежливо проговорила девушка, переведя свой взгляд на Дечимо и его невесту. Действительно, если так подумать, то эта пара была очень привлекательной и даже милой. По началу девушка думала, что они только встречаются, но чтобы дело дошло до свадьбы… Скорее всего эта пара знает друг друга уже достаточно большое количество времени! — Спасибо вам, Ева-сан! — дружелюбно ответила Сасагава, залившись румянцем смущения. Тсунаеши, который все это время стоял рядом с ней, положил свою руку ей на предплечье, притянув ближе к себе. Наскоро попрощавшись со всеми, Ева села в машину, разглаживая складки на юбке своего платья. Чувство, что в этом месте она явно лишняя, усилилось еще больше, заставляя противно засосать под ложечкой и сглотнуть. Следом же за ней последовал Ямамото, захлопнув за собой дверцу машины. Автомобиль медленно тронулся с места, выезжая с асфальтированного участка, чтобы двинуться в путь. Браун положила руку себе на колено, слегка потеребив тонкую ткань голубого платья, которое предназначалось как раз для такой солнечной погоды. Огромные железные ворота отворились, выпуская темный автомобиль с территории особняка. Мимо все так же проносились деревья разной длины и ширины. Некоторые были с пушистой листвой, некоторые с цветами, украшая небольшой лесок. Сидящий перед девушкой водитель переключил скорость автомобиля, заставляя колеса крутиться быстрее, а картинку леса расползаться в размазанные цвета. Ева прикрыла глаза, чтобы привести все свои мысли в порядок. А правильно ли она сделала, что решила уехать? Может быть, Ева и поступала так из-за своей гордости, но с другой стороны это было слишком глупо и легкомысленно. Будто инстинкт самосохранения у нее напрочь отсутствовал! Скорее всего, так оно и было… Ведь будь она более сообразительнее, сейчас не сидела бы в салоне автомобиля рядом с Ямамото Такеши на пути к своей подруге, которая жаждала встречи с ней.***
Савада Тсунаеши, все так же, как и обычно, сидел в своем кабинете, зарывшись с головой в огромную груду отчетов с недавних миссий. Времени не было даже на то, чтобы пойти и выпить кофе, а затем опять взяться за тяжкую и нудную работу, которая уже порядком надоела. Хотелось сейчас просто-напросто пойти в свою комнату и, не снимая обуви, завалиться на кровать, чтобы наконец-таки погрузиться в долгожданный сон. Только вот этой мечте не суждено было сбыться, так как прямо сейчас на столе лежала огромная куча бумаг, которую надо было перепроверить и отправить в архив. Как назло, часы работы тянулись медленно, а бумаг меньше не становилось, заставляя раздражение подниматься тягучей и горячей лавой к голове. Гробовая тишина стояла в кабинете, которую нарушало лишь громкое пыхтение. Отложив в сторону папку, Дечимо откинулся на спинку своего кожаного кресла, на которое он снова уселся после того, как проводил Еву. Он чувствовал себя не совсем хорошо, так как до сих пор не мог забыть то недоумение, отразившееся на девичьем лице. Что это такое было? Шок от услышанного? Скорее всего, так как по большому счету Браун не знала о нем ничего, кроме того, что он глава одной из масштабных мафиозных организаций. Было неудобно перед девушкой и хотелось сейчас же поехать за ней, чтобы уладить это недоразумение, но что-то останавливало… Кто-то должен принести тревожную новость, чтобы у Тсунаеши появился еще один повод поволноваться. Интуиция ни разу не подводила босса Вонголы, поэтому он сидел в кресле, словно на иголках, пытаясь отвлечься от своих дурных мыслей, чтобы погрузиться в работу, но это выходило из рук вон плохо. Мысли постоянно возвращались к недавно уехавшей девушке и странному ощущению в груди, будто что-то должно случится, что не понравится не только Дечимо, но и его хранителям. Хибари Кёя и Рокудо Мукуро, в силу своих не подчиняющихся натур, сразу же, после вчерашнего, немного скандального, ужина, уехали из особняка по своим делам. Если же Тсунаеши понимал, почему его хранителю облака пришлось отправится в Намимори, то он совершенно не мог знать, куда же так неожиданно исчез загадочный хранитель тумана, который только и жаждет, чтобы захватить его тело. Спустя десять лет ничего не поменялось. Неожиданно, в кабинет тайфуном ворвался слишком переполошенный Гокудера. Выглядела правая рука десятого босса Вонголы слишком плохо: светлые волосы, которые и так находились в беспорядке, теперь и вовсе стояли дыбом, что говорило о спешке, с которой бежал Хаято к своему другу, глаза выпучены, словно хранитель урагана увидел что-то страшное в своей жизни и теперь его организм пребывал в шоке, а кожа имела болезненную бледность. — Джудайме, — начал было говорить запыхавшийся мужчина, облокотившись рукой о стену, чтобы перевести дыхание после изнурительного бега по всему особняку. По тону Хаято сразу же можно было понять, что новость не из лучших, как и чувствовал до этого Савада, полностью приготовившийся к самой ужасной вести в его жизни. — Тут новости на повестке дня! — «Как в воду глядел…», — с губ Тсунаеши сорвался сардонический смешок. Следом уже за Гокудерой вошел в кабинет, только теперь не спеша, Сасагава Рёхей. — В связи с проблемами, которые назрели после убийства босса английской мафии, по приказу Девятого в особняк на следующей неделе здесь будет Вария. Тишина. Это единственное, что так долго сохранялось в кабинете Савады Тсунаеши. Сам же Дечимо не знал, как ему стоит реагировать на эту новость: смеяться или плакать, радоваться или же отчаиваться. То, что уже на следующей неделе порог его кабинета переступят, выбив дверь либо своим оружием, либо ногами, под пронзительные вопли капитана Скуало, независимый отряд убийц. И еще не известно, останется ли Тсунаеши в живых после этого разговора. Перспектива быть убитым от руки беспощадного и жестокого босса Варии никак шатену не подходила, а жить очень хотелось. — Если брать в расчет возможный исход с их приездом, то мы правильно сделали, что увезли Еву Браун из особняка. Так будет безопаснее, в первую очередь, для нее. — рассуждал вслух Рёхей, взглянув на сосредоточенного босса Вонголы. — Мало ли, что бы они с ней сделали… — Но как быть с торжеством? Как я понял по рассказам Хару, то Киоко-тян всерьез хочет пригласить девчонку на свадьбу. — поддержал тему разговора Хаято, взглянув на своего друга. Тсунаеши продолжал сидеть, не двигаясь, сложив руки в замок перед своим лицом, явно о чем-то размышляя. В кабинете снова воцарилось гнетущее молчание. Два хранителя ждали окончательного вердикта своего босса и друга, чтобы потом отправится по своим делам. Савада же не спешил даже озвучивать свое решение. Не то, чтобы эта весть о приезде Варии сильно его застала врасплох, нет. Он уже не тот подросток, который шарахался от таких странных людей, как от чумы. Хоть офицеры независимого отряда убийц и были «слегка» эксцентричны, но общий язык все-таки с ними можно было найти. Дечимо больше переживал за своих хранителей: как они вообще будут реагировать на их выпады и провокации, выдержат ли они такое испытание? Нет, он не должен даже сомневаться в своих друзьях! — Думаю, если Ева Браун тоже посетит торжество, то ничего страшного не случится. Только необходимо, чтобы кто-то из нас не спускал с нее глаз. Так как на мою свадьбу будут приглашены все семьи альянса, то, думаю, они не оставят ее в покое. Все будут интересоваться ею — в этом я уверен, — наконец-таки промолвил Тсунаеши. Хранители согласно кивнули и продолжили внимательно слушать дальше своего босса. — Нужно срочно сообщить эту новость Мукуро и Хибари-сану. — Вы уверены, что они должны вернуться в особняк, Джудайме? — с ярко выраженной неуверенностью в голосе спросил Хаято, поправив очки на переносице. — Да, Гокудера-кун. Их участие в этом вопросе необходимо. То, что Вария прибудет к нам с вопросом об устранении тех людей, я не сомневаюсь. — кивнув, ответил Дечимо, посмотрев на Сасагаву Рёхея выжидающим взглядом. — Хорошо, Тсуна. Я сообщу обо всем Хибари, — согласился мужчина, скрестив руки на груди и довольно улыбнувшись своим мыслям, скосив взгляд серых глаз на помрачневшего Гокудеру, который понял всю суть сложившейся ситуации. Хранитель солнца бессовестно схитрил, ненароком распределив между всеми обязанности. — Тот иллюзионист на мне? — лишь для галочки спросила правая рука босса Вонголы, тихо чертыхнувшись, но все прекрасно это расслышали. Хаято недовольно опустил глаза в пол, состроив страдальческую гримасу. — Почему у меня складывается такое впечатление, что мне потом же это и выйдет боком?.. __________________________________ «В теории фактор неожиданности может сыграть вам на руку. Но на практике в ход вступает сила трения, когда скрип вашей машины предупреждает противника об опасности». Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц