Закономерность

«Для счастья нужны только особые люди и не всегда. Дело в том, что счастье — это всего лишь мгновение. Одно мгновение ты счастлива, а в другое уже готова рвать и метать. Люди — это дополнительная составляющая счастья. С некоторыми людьми ты счастлива, а с другими готова умереть. Но не в этом суть. Счастье живёт в тебе. А уже как ты будешь распределяться им и с какими людьми — это твой выбор.» Саманта Коллинз Pentatonix — Rose Gold

      Ева стояла перед зеркалом, примеряя все, что у нее было в шкафу. Девушка не могла толком решить, в чем же ей идти на свадьбу, ведь на таких торжествах она сроду не была. Браун то прикладывала болтающуюся на вешалке белую кофту, то затем меняла на другую, более прозрачную, оглядывая себя критическим взглядом. На кровати и полу была разбросана одежда всей палитры цветов, превращая комнату в сплошное яркое и броское пятно, привлекая к себе внимание. Среди этой самой настоящей разрухи восседала на стуле Алесса, положив ногу на ногу, слегка покачиваясь из стороны в сторону, оставляя иногда едкие и критические комментарии по поводу гардероба подруги. Тем временем Ева приложила к себе белую блузку с юбкой и почему-то улыбнулась, что тут же насторожило Косту. Перспектива отправить Браун в не совсем праздничной и красивой одежде девушку никак не устраивала, а посему именно сейчас она решила всеми силами остановить этот хаос, вмешавшись. Но, Ева тут же снова нахмурилась и одним движением обеих рук отбросила не понравившиеся вещи к закрытой двери, из-за чего послышался лязг вешалок о твердую поверхность. Из уже обустроенного шкафа Браун снова что-то достала, что было черного цвета с белым воротником. Платье явно выглядело чересчур строгим, соответствуя вкусу самой хозяйки; с расклешенной юбкой чуть выше колена, рукавами в три четверти и совершенно обычного покроя. Сразу же было видно, что платье, хоть и по моде, но Лондонской, а это означало, что сама по себе является ужасно скучной, не привлекающей внимание. — Ну все! Мне это надоело! — воскликнула в недовольстве Алесса, вставая со стула, опираясь о подлокотники, как это обычно делали во всех фильмах. Ева же, остановившись на пол пути к излюбленным брюкам и пиджаку, так и замерла с протянутой рукой, недоуменно уставившись на свою подругу, которая с решительным видом двинулась по направлению к шкафу, принявшись рыться в нем. — Неужели у тебя нет никакого красивого платья? Как только ты приехала, мы столько одежды тебе купили, что ты даже всего не успела надеть! Как тебе вообще не стыдно, Ева Оливия Браун, если ты на данный момент выбираешь, что бы надеть из старого? Тем более, в таком, в чем хочешь пойти ты, на свадьбу не идут! Нужно что-то грандиозное, чтобы все мужики в зале только на тебя смотрели, а не на невесту! — Я думаю, это будет лишним… — стушевалась Браун, чувствуя, как ее щеки начинают заливаться румянцем смущения. Тут же в голове всплыла картина, как Ева идет деловой походкой от бедра по красочному светлому залу особняка Вонголы в каком-нибудь наряде, которое с удовольствием открывало ложбинку между грудей, или спину, а все остальные гости смотрели только на нее, перешептываясь между собой. О, Господи! Что же прикажете делать в таких непредвиденных ситуациях? От всего этого представления у себя в голове Браун готова была тотчас же грохнуться в обморок, но этого не дала сделать слишком возбужденная Алесса, которая тут же всучила в девичьи руки большую гору одежды и подтолкнула к гостиной, чтобы подруга могла ей в полной мере продемонстрировать все свои способности в области дефиле. — Алесса Коста, немедленно остановись! — Молчать! Теперь ты от меня точно не отвертишься… Сейчас мне покажешь все свои прелести. Нижнее белье тоже будем мерить, так как это неотъемлемая часть всего создаваемого образа… — будничным тоном проговорила в ответ Коста, размахивая руками во все стороны, словно описывая своей подруге что-то вне человеческого понимания, на что Ева лишь вскинула одну бровь, кинув всю кучу одежды прямо на мягкий ковер. — Как это, нижнее белье будем тоже мерить? Зачем его вообще выбирать? Я на свадьбу собралась, а не на свидание со всеми вытекающими! — возмутилась в ответ девушка, собрав свои белые волосы снова в высокую прическу, чтобы пряди не мешали. — Сначала надо выбрать в чем пойти, а потом уже думать над нижним бельем.       Алесса оставила возмущение Евы без какого-либо внимания, лишь одним плавным жестом руки элегантно показала на кучу одежды, валяющуюся на ковре. Браун тяжело вздохнула, представляя, что же ей еще предстоит пережить. Платьев было столько, что девушка сразу же поняла — примерка будет длиться около трех часов, и то если она будет делать все быстро. Ева медленно, ссутулившись, поплелась к огромной куче одежды, вытягивая из нее первое попавшееся на глаза платье. Губы Браун тут же скривились в противоположную сторону от улыбки, а голубые глаза потускнели. Ничего не говоря, девушка тут же откинула под возмущенный возглас Косты эту тряпку без бретелек и с большим вырезом.       Двадцать пятое или же двадцать шестое платье Ева кидала в уже образовавшуюся кучу из различных видов тканей, находившаяся как раз-таки рядом с Алессой, которая только и могла, что возмущенно цокать языком и с новыми силами лицезреть картину, как ее подруга критическим взглядом оглядывает со всех сторон бледно-голубое платье с расклешенной юбкой. Вполне себе неплохой вариант для похода на такое мероприятие. Ткань платья была довольно-таки приятна на ощупь, гладкой, даже слишком шелковистой, мягкой и легкой, как перышко. Платье было без какого-либо страшного выреза, что сразу же понравилось Браун, скромное, но со вкусом. Юбка была пышной, но в меру, а светло-голубая ткань переливалась на свету и была украшена узорами в виде прекрасных цветов, лилий, которые девушка так любила. Ева тут же взглянула на Косту, чтобы посмотреть на ее реакцию. — Надень сейчас же! — наигранно возмущенно проговорила в ответ Алесса, сделав серьезное лицо, но золотые глаза лучились самым настоящим счастьем, смотря на это прекрасное платье. Браун лишь засмеялась и снова побежала в свою комнату, чтобы одеться. Платье было легким и приятным, охлаждая тело. Девушка взглянула на себя в зеркало, разглаживая невидимые складки на юбке, улыбаясь своему отражению самой милой и доброй улыбкой. На нее смотрела совсем другая, более привлекательная и красивая девушка, с точеной талией, тонкой лебединой шеей и утонченными руками, которые обвели контур в районе талии и снова нежно погладили юбку. — Вау! Ева, какая же ты красивая! — Что, правда? — наигранно удивилась в ответ Браун, покрутившись вокруг себя, заставляя и без того пышную юбку сделаться еще больше. Алесса снова взвизгнула и подпрыгнула от радости, как ребенок, хлопая в ладоши. Сейчас подруга Евы выглядела очень забавной, даже смешной, заставляя хохотать так неистово, что через несколько секунд Ева почувствовала, как легкие начало сдавливать от нехватки кислорода. Она вдохнула воздух полной грудью и расслабилась, тихо хихикая в свою маленькую ладошку, которая была прижата к губам. — Издеваешься? Это платье прямо создано для тебя! — Коста взяла Браун за руку и почтительно поклонилась, изображая из себя мужчину-кавалера. — Разрешите пригласить вас на танец, очаровательная Ева, — в ответ девушка лишь убрала с плеч длинные белые волосы, которые щекотали кожу, и, стеснительно отведя взгляд, приняла приглашение, при этом сделав неуклюжий реверанс. Неожиданно, Еву резко притянули к себе, срывая с губ смешок, и закружили в танце под напеваемую мелодию Алессой. Девушки хохотали на всю квартиру, улыбаясь друг дружке. Вот он момент, когда можно расслабиться и отдаться этим ощущениям, беззаботно улыбаясь и наслаждаясь обществом другого дорогого человека, танцуя вот так.       Браун никогда еще не испытывала такого счастья, легко кружась вместе с Костой по квартире, не заботясь, что они могут куда-то врезаться, сшибая при этом все на своем пути. Самое главное было сейчас — это девичий смех, безудержное веселье и идиллия, которая только что воцарилась в этой квартире. Ева старалась быстрее перемещаться по комнатам, чтобы случайно не отдавить ноги своей подруге. — Ну все, когда теперь у тебя есть платье, пора подумать, какое нужно нижнее белье! — с энтузиазмом произнесла Алесса, в один миг остановив танец, и тут же понеслась снова в комнату, чтобы предложить свои варианты. Браун обреченно зарычала, запрокинув голову и закатив глаза. «Боже, за что мне это все?», — воскликнула про себя Ева, насупившись и зашагав вслед за подругой, чтобы начать новую стадию пыток.

***

      Ева стояла около беседки сада, не смея оторвать глаз от чудесных, аккуратно подстриженных кустиков прекрасных белых роз, которые так замечательно сочетались со всей свадебной обстановкой. Вокруг было все просто усыпано роскошью: прекрасные банкетные столы с многочисленным выбором блюд, официанты сновали то туда, то сюда с подносами, разнося алкогольные напитки в блестящих фужерах, мягко и пластично, проскальзывая между посетителями торжества, словно задорный ветерок, а дамы, изысканно одетые, шли под руку со своими кавалерами, тихонько перешептываясь, иногда косясь на остальных гостей, надевая тут же на себя маску дружелюбия. Среди этой роскоши Браун чувствовала себя, как не от мира сего, в этом светло-голубом платье с слишком, теперь так казалось, пышной юбкой, складки которой так отлично вписывались в весь образ, нисколько его не портя. Девушка для приличия отпила из фужера немного шампанского, смотря то на гостей, то на чудесную обстановку, которая царила в саду. Церемония, по словам Хару, будет проходить именно здесь, на свежем воздухе, среди белых роз, которые олицетворяли невинность. Самих жениха и невесту Еве пока не посчастливилось увидеть, но она успокоила себя тем, что так и должно быть. Она же не подружка невесты и не близкий им человек. Ее пригласили сюда в качестве знакомой, которая спасла жизнь их друга. Боже, почему именно она стоит сейчас здесь, иногда одариваемая пристальными взглядами других гостей, которые затем принимаются к бесконечным расспросам кто она, как связана с Вонголой и что такая девушка делает здесь?       Браун мысленно уже успела убить или же просто поругать Саваду Тсунаеши, посмевшего вообще пригласить на подобного вида торжество, чтобы прямо сейчас она стояла среди незнакомых людей, попивая шампанское, но потом угомонила свою натуру, считая это не совсем вежливым по отношению к боссу Вонголы и его будущей жене. Ведь все-таки они благодарны ей, а поэтому нужно с почтением принять эту попытку отблагодарить, потратив несколько часов на то, чтобы понаблюдать за церемонией издалека, оставаясь не заметной… Но, видимо, этим планам не суждено было сбыться, так как только Ева въехала на территорию особняка, ее появление не оставили без внимания, пристально осматривая ее с ног до головы, мысленно отмечая безукоризненный образ красивой и уважающей себя девушки. Браун должна признать, что Алесса на ура постаралась с ее образом, целый час делая какие-то манипуляции с волосами, поэтому теперь они водопадом спадали на плечи, спускаясь ниже, полностью закрывая спину. Все-таки Коста настояла на этой прическе, так как с ней Ева будет выглядеть совсем по-другому, нежнее и женственнее. И это у нее очень даже хорошо вышло. Образ получился сам по себе очень запоминающимся, заставляя взгляд задерживаться дольше, чем положено. Теперь же Браун привлекала к себе внимание, заставляя шептаться за ее спиной, а мужчин задерживать дыхание.       Несмотря на эту праздничную и светскую обстановку, девушка понимала, что она тут явно лишняя. Ева зашагала по каменистой дорожке, выложенной явно в ручную умелым мастером, цокая каблуками своих туфель-лодочек. Походка была неторопливой, даже можно было сказать медленной, но Браун всеми силами пыталась не споткнуться, не упасть, и не опуститься в глазах всех гостей, на которых она произвела впечатление. Господи! Сам факт, что она шла среди людей, принадлежащих к совершенно другому обществу, миру мафии, где не было место такой, как Ева Оливия Браун — обычному среднестатистическому хирургу, который любит почитать хороший роман или же приключенческий детектив с примесью философии, выпить горячего шоколада на ночь и же потанцевать в одиночестве, при тусклом свете лампы, под какую-нибудь проникновенную песню Стинга или Элтона Джона. Девушка ценила вот такие моменты, когда можно расслабиться, не быть кем-то другим в этой жизни, отдаваясь бесповоротно всем своим чувствам, выплескивая их наружу, чувствуя, как по щекам текут соленые капельки слез, заставляя тут же стереть их, так как они вызывали ужасную щекотку. Хоть все присутствующие и выглядели не как обычное общество, но все-таки было в них что-то домашнее, человеческое, именно живое, помимо желания кого-то истребить, извлечь из чьего-либо разговора определенную выгоду, потом тут же воспользовавшись ею, подставив другого. Все женщины были истинными красавицами, облаченные в роскошные платья в пол, которые отливали то красным, то золотым оттенком, плавно переходя в черный, смешивая эту палитру страстных цветов в нечто большее, чем простое торжество. Мужчины же, облаченные в строгие, но дорогие, костюмы, идеально подходили к своим спутницам, держа за руку, не смея оставлять. В каждом мужском лице Ева замечала потаенные крупицы человечности, которые у них еще остались за столько лет, но никто не может сравниться с человечностью Савады Тсунаеши. Никто!       Голубые глаза впивались в самую маленькую деталь интерьера, пусть это был лишь обычный, но прекрасный, фонтан из белого камня, или же цветы, опять же, белые. Ева пыталась запомнить все, что было здесь: накрытые скатертью столы, белые беседки, украшенные зелеными вьюнками с резными листочками, каменные дорожки, ведущие к импровизированному алтарю с красивыми розами. Вот такой именно представляла свою свадьбу Браун: с многочисленными гостями, кучей еды и напитков, с красивыми фонтанами и растениями. Да, это было бы прекрасно! А среди всей этой неописуемой красоты стояла она… В белом платье, с букетом лилий в руках, запах которых пленил рассудок, а лицо закрывала полу-прозрачная фата. Именно так и должно было быть… Именно с Джеймсом.       Неожиданно для самой Евы, кто-то со всей, наверное, своей скоростью в буквальном смысле влетел в нее, чуть ли не сшибая с ног, но благо ее тело успели подхватить и тут же поставить на место, приняв вертикальное положение. Над головой раздался мужской голос, говоря извинения на итальянском так быстро, что иногда Браун не успевала понять, что же хотели до нее донести в этот самый момент, держа за плечи, словно извиняясь за принесенные неудобства. — Синьорина, с вами все в порядке? — снова окликнули Еву, заставляя поднять голову и посмотреть на говорившего. Карие глаза, наполненные теплотой, сожалением и какой-то мальчишеской беззаботностью поразили девушку до глубины души, заставив тут же улыбнуться в ответ. На нее смотрели с таким беспокойством, что на секунду Браун показалось, что она знакома с этим обаятельным, а это было правдой, человеком. И почему ее знакомства с кем-то происходят не в другой, более мирной, обстановке?       На нее смотрел с высоты своего роста мужчина лет тридцати с небольшим, с светлыми волнистыми волосами и с таким обеспокоенным выражением лица, что тут же появилось желание успокоить его, сказать, что все хорошо и ничего такого серьезного не случилось. — Да, спасибо, со мной все хорошо. Простите меня, я, наверное, не видела вас, замечтавшись, — промолвила в ответ Ева на итальянском, выговаривая каждое слово настолько усердно, что это даже отразилось на ее лице, вызывая у незнакомца широкую улыбку. — Должен признать, это я был ужасно неуклюж, так как на данный момент со мной рядом нет моих подчиненных. Прошу у вас прощения за оказанное неудобство, — произнес он озадаченно, стряхнув невидимые пылинки со своего пиджака. — Вы из Англии? — Простите? — не поняла такого порыва со стороны мужчины Браун, отодвинувшись от него на безопасное расстояние. — Вы говорите на итальянском с заметным акцентом, с которым говорят только англичане, — пояснил незнакомец, снова улыбнувшись, тепло сверкнув своими карими глазами. Девушка смутилась и отвела взгляд, но все-таки ответила на вопрос положительно, сказав лишь сухое «Да». — Дино Каваллоне. — Ева Браун, — представилась в ответ, на что мужчина взял ее ладонь в свою, коснувшись тыльной стороны губами, запечатлевая на коже мимолетный поцелуй, заставляя щеки покраснеть. Ева призналась себе, что этот человек был очень привлекателен и имел определенную харизму, притягивая к себе своими глазами, самой внешностью, светлыми волосами, да даже голосом! Все было идеальным, ни одного изъяна! Интересно, а у него намерения такие же, как и других людей, или же… — Приятно познакомиться! — воскликнул весело Дино, прищурившись, словно высматривая в девичьем лице какой-то намек на грусть, которых у Браун было предостаточно, но она их тщательно скрывала под толстым слоем маски радости и наивности. Не хотелось портить настроение другим людям, так как ее переживания были остальным абсолютно безразличны… — Взаимно, — честно ответила Ева, улыбнувшись одними уголками губ, демонстрируя мужчине свою доброжелательность. — Босс! — воскликнули совсем недалеко, привлекая к себе внимание Каваллоне. Браун стояла спиной к говорившей девушке, а то, что это была явно девушка, Ева поняла по голосу, который был наполнен укором. Браун повернулась к ней, голос которой показался ей очень даже знакомым.       Ева замерла, не в силах оторвать взгляда от Алессы, облаченной в темно-синее, почти что черное, платье в пол. Уж кого, а ее здесь девушка точно не ожидала увидеть, да еще называть только что врезавшегося в нее человека боссом! Что-то здесь не так… Неужели Коста работает на этого человека? Неужели Алесса связана с мафией? Нет, в это верить точно не хотелось. — Алесса? Что ты здесь делаешь? — задала лишь для галочки вопрос Ева, чтобы выудить хоть какие-то слова из своей подруги, которая теперь стояла перед ней, явно не зная, что ответить. Дино, ставший свидетелем этого недопонимания со стороны своей новой знакомой, стоял молча, наблюдая за Костой. — Ева, давай я тебе потом все объясню, хорошо? — взмолилась в ответ темноволосая, тут же переключившись на Каваллоне. — Босс, там небольшие проблемы возникли с Варией. Гокудера зовет вас к себе для дальнейших разъяснений. — Хорошо. Спасибо, Алесса, — поблагодарил свою подчиненную мужчина, улыбнувшись ей и ободряюще подмигнув, скрылся среди толпы гостей, оставляя девушек для дальнейших разъяснений отношений.       Ева уже все поняла. Да, только сейчас, но теперь все стало предельно ясно. Все детали не собранного пазла встали на свои места, раскрывая доселе непонятные ситуации. Выяснилось, почему Алесса с такой легкостью поладила с остальными хранителями Вонголы. Она уже знала их раньше и хорошо общалась. Может быть, о проблеме Евы Коста уже знала? Да, скорее всего так и было. Но почему она молчала? Почему? — Ева, прости, я должна была тебе это сказать, но все никак не было подходящего момента, — виновато прошептала Алесса, потупив взгляд, словно малолетняя школьница, которую отчитывал директор за плохое поведение. Браун на протяжении нескольких этих секунд, которые длились целую вечность, стояла напротив своей подруги, одаривая ее укоризненным взглядом, так и требуя объяснить все здесь и сейчас, несмотря на такое большое количество народу. — Подходящего момента? Подходящего момента?! Да их было столько, что невозможно сосчитать! Как тебе вообще не стыдно, Алесса Коста, за такие секреты от меня? Ты должна была сказать мне! Должна была посвятить, во что я ввязалась и чем теперь мне грозит вообще общение со всеми вами! Но ты не сказала… — шепотом, стараясь не сорваться на душераздирающий крик, чеканила каждое слово Ева, подойдя к своей подруге совсем близко, чтобы ее злость заметила только она и никто больше. — Почему? Почему ты молчала? — У меня не было выбора. Прости, но, ты уже и сама понимаешь, что я не могу говорить тебе многое. Нельзя, это не в моей компетенции. Если бы тебе стало известно о том, что я работаю юристом в семье Каваллоне, то ты тут же бы развернулась и уехала прочь от меня. Пойми, я правда не знала, что заставило приехать тебя в Италию, пока мне обо всем не рассказал Ямамото. Прошу, прости меня за мое молчание. Ну, что бы я тебе сказала? Согласись, идея была бы очень глупой и опрометчивой. Я не хотела тебя пугать. — говорила с волнением Алесса, шепча эти слова своей подруге чуть ли не на ухо, схватив ту за руку, чтобы идти рядом с ней. Ева молчала, не торопясь сказать что-то, чем еще больше заставляло мучиться Косту, изнывая от чувства вины. — Не молчи, пожалуйста! Ты же знаешь, я этого не люблю. — Ладно, — сжалилась Браун, выдохнув. Алесса облегченно вздохнула, закрыв глаза и улыбнувшись. — Но, ты мне еще ответишь за эту конспирацию, интриганка! — теперь тон девушки был вовсе не злым, а скорее наигранным, так как потом, после сказанного, она улыбнулась, искренне, заставляя Косту улыбнуться в ответ и сжать ладонь подруги своей рукой, этим жестом говоря спасибо. Все было понятно и без слов. Ева просто не могла долго на кого-то злиться, тем более на Алессу, так как у нее были причины скрывать свое место работы.       Теперь они шли молча, незаметно ото всех держась за руки, скорее прислушиваясь к разговорам других, нежели к чему-то другому. Браун слышала, что на заднем плане играла музыка, такая приятная не только слуху, но и сердцу, заставляя прикрыть глаза в наслаждении. Коста снова чуть сжала узкую ладонь девушки, жестом говоря следовать за ней и довериться, что Ева и сделала, аккуратно зашагав по каменистой дорожке, чтобы не упасть и стукнуться носом о жесткую поверхность. От одного представления этой картины у девушки побежали мурашки, а само тело словно покрылось ледяной коркой… Да, отличное было бы начало праздника! — И как тебе здесь? — нарушила затянувшееся молчание Алесса, повернувшись лицом к Еве, заставляя ее остановиться около накрытого стола с различной едой на любой вкус. Браун немного поправила юбку, гладя рукой по нежной ткани, пройдясь по складкам, а затем пальцами очертила узоры в виде цветов, будто подчеркивая на них внимание других. — Да. Мне нравится сам интерьер. Все такое… — воскликнула Ева, не зная, какое же ей слово лучше подобрать для усиления эффекта. Коста неотрывно наблюдала за своей подругой, как меняется ее лицо, как сияют неподдельной радостью ее глаза, как губы изгибаются в милую и добрую улыбку, которая так очаровывала свою хозяйку. — …прекрасное. Нет, роскошное! Особенно мне нравятся цветы. — Ох, прямо камень с души, а то никто даже не заикнулся про всю обстановку в целом, а лишь обсуждают друг друга, не обращая внимания на то, что находится вокруг них… — буркнула Алесса, тяжело вздохнув. Теперь Ева прекрасно понимала, почему иногда Коста задерживалась допоздна на работе, а затем приходила уставшая, но все-таки тратила свои свободные часы не на отдых, а на саму Браун, разговаривая о проблемах насущных, о философии, да даже о простой литературе! В один момент девушке стало стыдно за свое поведение. Настолько стыдно, что она почувствовала, как лицо становится слишком горячим, заливаясь краской. — Действительно, мне самой нравится, как все получилось, но это стоило потраченных нервов и сил. — Постой, так это ты тут все обустроила? Ты же юрист, — воскликнула шепотом, чтобы никто из посторонних не услышал их разговора, Ева, пододвинувшись ближе к своей подруге. Золотые глаза Алессы сверкнули искрами задора, а улыбка была настолько широкой и искренней, что, казалось, вот она — настоящая Коста, живая и жизнерадостная. Но, в основном, так улыбалась она только близким людям… — Мой босс очень странный человек, — как аргумент произнесла Алесса, повернув голову по направлению к гостям, внимательно вслушиваясь в то, что они говорят. Неожиданно, лицо брюнетки с позитивного сменилось на серьезное: глаза смотрели пристально в даль, а губы были поджаты в одну тонкую линию. — Только не он…       Теперь уже сама Ева прислушалась к многочисленным шепоткам, которые говорили явно о ком-то очень страшном скорее по поступкам, нежели по внешности. Демон. Так они его называли, переговариваясь между собой и смотря куда-то в другую сторону. Это такое прозвище у этого человека? Хм, чем же это он так провинился, что теперь при его появлении на торжестве все впадали в тихий ужас, не смея отвести взгляд? Демон Вонголы. Послышались бесконечные вздохи дам, которые хватались за руки своих спутников, вцепившись в ткань пиджака с такой силой, будто готовясь уже порвать ее на мелкие кусочки. Алесса потянула Еву в другую сторону от шептавшихся, обосновывая это тем, что с этим человеком лучше не встречаться. Браун же, не сопротивляясь, без промедления последовала за ней. Девушка не знала, сколько они вот так шли, быстро, но аккуратно, шагая по каменистой дорожке, а затем снова остановились, прислушиваясь. Теперь слухи о прибытии этого страшного человека, которого называют Демоном дошли даже досюда, а люди настолько интенсивно начали их распространять, что теперь буквально уже весь сад только и делал, что перешептывался. — Боже, за что мне это?.. — задала риторический вопрос Алесса, закрыв лицо рукой и запрокинув голову назад. Ева не понимала, что вообще здесь и сейчас происходило, но почему-то от этой всей обстановки стало ужасно жутко и неудобно. Хотелось сейчас же покинуть это мероприятие, садясь обратно в машину и уезжая с территории особняка Вонголы, чтобы поехать обратно домой к Косте, даже не заботясь о том, что никто не сможет ее сопровождать, оберегая от опасности. — Этот человек имеет отменную репутацию, — протянула с улыбкой Браун, смотря только на свою подругу, которая оглядывалась по сторонам, иногда поворачиваясь назад, чтобы послушать, о чем же говорят остальные. Ева не отличалась чутким слухом, поэтому из всего шебуршания различала лишь обрывки фраз. Неужели этот человек из Вонголы? Тогда Саваде Тсунаеши ужасно не везет в выборе подчиненных.       В голосах гостей были едва заметные нотки страха, но Браун отчетливо слышала, как голоса у всех дрожали и сделались еще тише, нежели в прошлый раз. Что это такое? Некоторые из пришедших пар начали движение, перемещаясь по территории сада, словно от кого-то, но Ева сразу же отбросила такие мысли, находя это глупым. «Неужели они не могут скрыть своего страха, чтобы выглядеть куда презентабельнее?», — недоумевала про себя девушка, пожимая плечами.

Pentatonix — Where Are Ü Now

Бам!       Из проходящих мимо людей кто-то сильно, но не специально, толкнул Браун, заставляя ту споткнуться о один из выложенных на дорожке камушков и полететь вниз, на землю. Алессу тоже кто-то отпихнул, только уже в другую сторону, не давая возможности подбежать и поймать падающую подругу. Ева чувствовала, как прохладный ветерок обволакивает ее тело, как она падает в пучину темноты, а шансов на спасения не было совсем. Девушка уже приготовилась к боли, которая готова была охватить ее лицо, руки, ноги, и тогда уже праздник для нее точно будет испорчен. Но… Опять же это НО, которое сейчас так было нужно, необходимо, как кислород, как спасательный круг для утопающего, а Ева была именно им, захлебываясь в страхе. Руки подхватили ее, не давая поцеловаться с белым камней, разбивая себе нос, придерживая за талию и потянули на себя, на верх, ставя в вертикальное положение. Почему она такая неуклюжая? Почему Ева просто не может держаться на ногах, не падая? Почему все должны вечно ее спасать, поддерживая, не давая упасть? Этих «почему» было так много, а ответов так мало, что от безысходности Браун зажмурилась, не в силах открыть глаза и посмотреть на своего неожиданного спасителя, широкие ладони которого теперь покоились на ее плечах, удерживая на месте. Надо срочно открыть глаза и поблагодарить человека. Надо открыть глаза. Открыть глаза. Глаза.       Ева распахнула их и подняла голову на стоявшего рядом мужчину, чтобы увидеть его лицо. Но, вместо того, чтобы поблагодарить и улыбнуться, девушка замерла, не в силах что-либо сказать. Хибари Кёя. Перед ней стоял этот человек, этот, действительно, Демон, который смотрел на нее таким взглядом, так и говоря испариться или провалиться сквозь землю. Браун не могла отвести взгляда от его глаз, так как они заставили снова примерзнуть к месту, оцепенеть, не имея возможности пошевелиться, убежать или скрыться. Ева чувствовала тепло его ладоней, которые он тут же поспешил убрать и отвернуться, готовясь уже идти дальше. — Зверькам, которые не могут себя защитить, здесь не место. — холодным, не терпящим возражений тоном, проговорил он четко на английском, с едва заметным акцентом. Последний раз, одарив девушку пронизывающим, безразличным взглядом, мужчина обошел ее, держа свой путь дальше, напоследок подарив крупицу своего внимания Алессе, которая спокойно выдержала этот напор и кинулась к Браун.       Девушка ничего не могла слышать, что ей говорила Коста. Ева смотрела лишь Хибари Кёе вслед, видя его широкую спину и плечи, скрытые под рубашкой и пиджаком. Что это было? Этот человек только что назвал ее зверьком? Это диагноз?..       Браун не могла реагировать на этого человека по-другому, предпочитая замереть на месте и не отводить взгляда от его стальных серых глаз, которые говорили о нежелании с кем-то говорить. Мужчина выглядел очень недовольным, чем обычно, а в его глазах горела злость то ли на кого-то, то ли на что-то, заставляя всех гостей испуганно шарахаться от этого человека, как от какой-нибудь смертельной заразы. Ева только сейчас поняла, насколько сильно ее тело в этот момент было напряжено, расслабившись и облегченно вздохнув, чувствуя, как оцепенение постепенно отступает, оставляя после себя лишь неприятный осадок. Девушка повернулась на очередной зов Алессы, больше не следя за отдаляющимся Хибари. Золотые глаза подруги лучились явным беспокойством, а само лицо было совсем другим, очень бледным. — Ну ты даешь, подруга… Натолкнуться на самого Демона Вонголы можешь только ты, — протянула озадаченно Коста, удостоверившись, что хранителя облака больше не видно на горизонте. Девушка в один момент схватила снова подругу за руку и повела ее в противоположном направлении. — Я, конечно, понимаю, что его все боятся, но почему он — Демон? — задала интересующий ее вопрос Ева, еле-еле успевая перебирать ногами, чтобы снова не упасть. Только вот если она это сделает снова, то ее уже точно никто не удосужится спасти… Алесса подвела Браун к фонтану, давая вдохнуть необходимый сейчас влажный воздух. Вода вырывалась из центра наружу, создавая приятный ушам шум. — Понимаешь, — начала говорить Коста, заправляя выбившуюся темную прядь из прически за ухо, отведя глаза в сторону, наверняка думая как же лучше начать. Ева же, стояла лицом к плещущейся воде, в блаженстве закрывая глаза и снова вдыхая полной грудью влажный воздух. Капли ударялись о водную гладь, разбиваясь и создавая уже новые, более маленькие, которые уже приземлялись на подставленные девичьи ладони. — Его так называют не за просто так. Это же Хибари Кёя, самый сильный хранитель Савады Тсунаеши, который любит только тишину и дисциплину, а от самой мафии старается держаться подальше. Бывают, конечно, такие вот дни, когда ему просто необходимо присутствовать на каких-то мероприятиях, но обычно на них он жутко злой, так как терпеть не может толпы. За его манеру, в буквальном смысле, забивать до смерти его все не только уважают, но и боятся, поэтому каждый старается лишний раз не попадаться ему на глаза. Я вообще удивлена, как он спас тебя от падения. — А что, он обычно колотит девушек? — попыталась пошутить Ева, но не вышло: лицо Алессы оставалось таким же серьезным. Было видно, что девушка сама опасалась хранителя облака и пыталась всеми теперь силами предупредить Браун, чтобы та обезопасила себя доступными способами. — Слава богу, пока таких случаев с его стороны замечено не было, но кто знает. Я не удивлюсь, если он поднял уже на какую-нибудь бедняжку руку. Да ты посмотри на него, он отпугивает от себя окружающих. Вообще интересно, а найдет ли он себе девушку с таким-то характером?       Ева задумалась, не в силах что-либо отвечать на этот риторический вопрос, предпочитая молчание. Может быть, этот мужчина был по-особенному воспитан, если так себя ведет с людьми, предпочитая быть одиноким? Ведь то, что Хибари Кёя вел "волчий" образ жизни — явно ни для кого не секрет. Возможно, он так себя ведет, потому что привык быть всегда один и ни от кого не зависеть, не желая к кому-то привязываться. Браун почувствовала, что что-то противное засело в области сердца, заставляя еще больше опечалиться. Неужели, не все так гладко в Вонголе, как кажется на первый взгляд? Да, у всех бывают конфликты и разногласия, но чтобы один человек отрекался от всего что имел… Это недопустимо.       Больше Алесса не возвращалась к этой теме разговора, предпочитая занять свой рот отменными блюдами и шампанским, которое оказалось ужасно дорогим и вкусным. Ева сама пригубила немного напитка, чувствуя, как жидкость стекает вниз, оставляя после себя лишь приятное тепло и ощущение окрыленности. Коста стояла рядом с ней, облокотившись о каменный выступ фонтана, наслаждаясь воцарившейся тишиной и отменным вкусом закуски.       Солнце светило ярко, освещая весь сад своими горячими лучами, при этом заставляя некоторых гостей уже изнывать от этой жары. Но, все терпеливо ждали, когда же наконец-таки начнется церемония, чтобы затем поздравить молодых и вручить подарки. Все выглядели очень оживленно, разговаривая друг с другом на различные темы, которые уж никак не могут касаться мафии, и это Еву радовало. Не приходится морщиться, уходя от этих бесконечных голосов, которые сливались в один, целый, более громкий и шипящий, образуя большую, толстую и злую змею с опасными клыками, пропитанные ядом и очковой меткой на капюшоне.       Браун отошла от о чем-то задумавшейся Алессы, чтобы пойти посмотреть на кусты красивых белых роз, посаженные как раз около одной из беседок. Слава Всевышнему, теперь никто с девушкой не сталкивался, никто не спешил пихнуть ее вбок, чтобы она сломала каблук своих любимых туфель и упала, ударившись локтем о твердый камень. Ева снова облегченно вздохнула и теперь уже расслабленной и легкой походкой поспешила навстречу сладостному цветочному аромату. От одного упоминания о том прекрасном, чарующем бархате нежных лепестков приводил девушку в неописуемый восторг, заставляя словно парить в воздухе, не касаясь ногами дорожки. Да, сейчас девушка ощущала себя не обычным человеком, который что-то, да забыл на этой свадьбе, а птицей. Желательно, лебедем.. Она представляла себя героиней какого-нибудь приключенческого фэнтези, где она, словно маленькая Алиса, спешит за белым кроликом в смешном камзоле и с часами на цепочке, по каменистой дорожке, на встречу запоминающимся приключениям, где будет ждать ее и Шляпник, и злобная Красная королева, и Мартовский заяц, и Чеширский Кот… Браун знала, что это всего лишь мечты, которые отображаются у нее в голове и не способны быть реальностью, но какая-то ее частичка страстно желала, чтобы это было все взаправду, чтобы не было никакой мафии, никакого Хибари Кёи со своим бунтарским характером, а лишь она и эта зеленая трава с белыми розами.       Браун подошла к маленьким, но красивым кустикам, которые так и пленили девушку своей белизной и запахом. Ева всегда хотела сад, так как это место было бы единственным, где она могла спрятаться от своих проблем, сесть на лавочку и увлечься какой-нибудь знаменитой книгой, чтобы никакие жизненные «катаклизмы» не смогли застать ее врасплох. Тонкие с аккуратными ноготками пальчики коснулись бархатных и прохладных лепестков, лаская, гладя, не смея обидеть это хрупкое создание природы. Приятная мягкость цветка щекотала кожу, оставляя на ней невидимые следы. Еве не страшны были острые шипы, которые иногда могли со всей яростью впиться в кожу, выпуская наружу красные капли, заставляя их течь вниз, по запястью, а затем исчезнуть в земле, впитываясь. Девушка знала, что таким образом розы защищаются, не хотят быть поверженными и убитыми руками человека, в отместку раня кожу. Белый. Несмотря на свою ненависть к собственным волосам, этот цвет больше всех манил Браун, притягивая к себе ближе, заставляя почувствовать в полной мере свою яркость. Ева будто жила этим всю свою жизнь, стараясь не изменить свои предпочтениям, выбирая всегда то, что нравилось, покупала то, что по душе и никогда не воспринимала чужие советы, как должное. Даже от Алессы.       Девичьи мысли прервала музыка, которая неожиданно стала играть громче, чем обычно. Чей-то голос оповестил всех гостей, что церемония скоро начнется, и вежливо попросил занять свои места вокруг алтаря, ожидая невесту. Ева шла неспешно, стараясь пропустить каждого человека, кто уж так желал посмотреть на уже ожидавшего свою любимую жениха. Савада Тсунаеши, как всегда, был одет с иголочки: ни одной пылинки, ни одного изъяна не было в его безукоризненном образе. Карие глаза были наполнены теплотой и устремлены вдаль, стараясь ни на кого больше не смотреть, не обращать внимания, выискивая среди множества лиц ту одну, единственную в его жизни, которая должна уже, вот-вот, пойти к нему и взглянуть украдкой из-под полуопущенных ресниц. Браун замерла на месте, смотря на ждущего с благоговением и предвкушением, не в силах оторвать глаз, Тсунаеши. Вот оно — счастье во взгляде и во всем его поведении. Заиграла, теперь уже другая, музыка. Торжественная и, одновременно с этим, до невозможности трогательная.       Ева видела, как навстречу своему счастью аккуратно, чтобы не запутаться в многочисленных юбках платья шагает Сасагава Киоко — прекрасная телом и душою, являясь олицетворением невинного Ангела, который спустился с небес, чтобы познать человеческий мир. Белое, пышное платье невесты так гармонично смотрелось со всем садом, поэтому Браун снова, теперь уже только мысленно, похвалила Алессу за дизайн, улыбнувшись своим мыслям. Киоко шла медленно, не спеша, растягивая эти щекотливые мгновения, будто специально мучая бедного Саваду еще больше. Лицо его светилось от переполнявшего изнутри счастья, даже ни от кого этого не скрывая. Пусть все знают, что босс Вонголы женился по любви, а не по расчету!       Время клятв оказалось еще более невыносимым, чем начало церемонии. Ева стояла среди толпы остальных гостей, которые с интересом наблюдали за всем процессом, переминаясь с ноги на ногу, так как они от бесконечной ходьбы начали ужасно болеть. Пронизывающая острая боль в стопах не давала возможности наслаждаться зрелищем, как Савада Тсунаеши и Киоко Сасагава обмениваются кольцами, трясущимися руками одевая их друг другу на пальцы. Их влюбленные взгляды мог заметить даже слепой, замечая, с какой преданностью они смотрят, как выражают свои чувства с помощью одной лишь простой, но такой теплой улыбки. Дечимо, аккуратно, взял двумя пальцами полу-прозрачную фату и откинул ее назад, открывая лицо своей возлюбленной. Ева замерла, на несколько минут забыв о том, что у нее ужасно болели ноги. Биение ее сердца отдавалось эхом в ушах, пульсируя в висках, а голубые глаза были устремлены только на пару. Тсунаеши наклонился к Киоко совсем близко, заставляя задержать дыхание. И, вот он — момент, которого все так долго ждали! Невеста подается навстречу, а мужские губы накрывают ее уста, вовлекая в поцелуй. Аплодисменты, наконец-таки, разорвали в клочья эту тишину, оставив после себя лишь чувство удовлетворенности…

***

— Ева, может быть, вы останетесь у нас, чтобы отпраздновать в узком кругу? — задал вопрос Тсунаеши, мягко и дружелюбно улыбнувшись. Что? Браун не могла поверить в то, что сейчас, босс мафиозной организации просил остаться в особняке Вонголы для дальнейшего продолжения праздника! Это точно явь, а не сон? Девушка смотрела на мужчину не мигающим взглядом, в голове проворачивая заданный ей вопрос уже несколько тысяч раз, не находясь, что же ответить. Оставаться не хотелось, так как она была не частью их семьи, а портить идиллию не хотелось совсем, но какая-то девичья часть требовала успокоения, радости, долгожданной разрядки.       Рядом стоящая Алесса многозначительно пихнула Еву в бок, заставляя ту еле-еле сдержаться от вскрика, так как тупая боль в области ребер пронзила тело. Голубые глаза в ответ одарили Косту самым убийственным взглядом, на который они могли быть только способны. Не хотелось говорить Саваде просто «Да», а объяснить, разложить все по полочкам, говоря, что она не может остаться в особняке даже на часок, так как гордость не позволяла, да и противное предубеждение не давало покоя. — Хорошо, я останусь, Тсунаеши, — но с губ вырвались совсем другие слова, заставляя мужчину еще шире улыбнуться, а Алессу выдохнуть то ли от облегчения, то ли от осознания того, что Ева наконец-таки поступила так, как полагается. Сейчас уже все приглашенные, лишь для официального празднества, расходились по машинам, уезжая к себе домой, но перед этим, конечно же, желали представителям Вонголы всего самого наилучшего.       Ева сжала в руках свою небольшую сумочку, чтобы она, по неизвестным ей причинам, не ускользнула от нее, так как там были очень ценные вещи. Коста продолжала стоять рядом, всем видом показывая свое превосходство над Браун, выражая это хитрым блеском в глазах и выразительной ухмылкой, которая чем-то походила на сумасшедший оскал, от чего Браун тут же стало дурно. Как такая красивая, милая и сама по себе харизматичная девушка была способна на такое? Может быть, Ева что-то о ней не знает? Об этом думать не хотелось, тем более в эту минуту, когда Савада позвал всех в особняк. За все время, что девушка провела на территории сада, она поняла, что осталась без ног, и это ощущение продлится еще максимум неделю, если учесть то, сколько же сегодня часов бедная Ева простояла на ногах, не имея возможности элементарно присесть на несколько секунд. Боли в ногах были настолько невыносимыми, что девушка даже не понимала, как вообще до сих пор может ходить, двигаться, тем более успевает не падать и даже не спотыкаться о ненавистные камни. Коста услужливо подала руку, видя все потуги своей подруги, которая стойко и уверенно держалась на ногах, превозмогая дикую боль, но это иногда сильно отражалось на ее красивом лице. — Тише-тише, девушка-берсерк, сделай лицо попроще, а то так всех мужчин в округе испугаешь… — хохотнула Алесса, пытаясь разрядить накалившуюся обстановку, которую создала Браун своим выражением лица. Ева же, не скрывая своего явного раздражения, злобно сверкнула голубыми глазами, сощурив их, словно тем самым хотела испепелить взглядом лишь только Косту, которая, как ни в чем не бывало, тихо захихикала, закрыв рукой губы, чтобы никто не заметил ее плохо скрываемого веселья. — Алесса, если ты меня понесешь на руках, то я тебе буду весьма признательна! — гаркнула в ответ Браун, скрипнув зубами, чтобы в очередной раз не споткнуться. — Я бы с удовольствием, но, боюсь, я тебя не осилю… — парировала в ответ брюнетка, состроив самое невинное выражение лица. — Вам помочь, Ева? — раздался голос сзади, заставив Браун повернуться к говорившему, встречаясь с глазами цвета кофе с молоком, которые искрились неподдельным озорством.       Ямамото смотрел пристально, без каких-либо намеков на злость, улыбаясь своей самой широкой и доброй улыбкой. Даже тонкий шрам, тянувшейся по его подбородку вниз, не портил его, делал наоборот мужественным. Вот кому бы девушка доверила свою жизнь! Но, она не знала, что сказать. Мужчина явно намекал на то, чтобы помочь ей дойти, но вот каким образом он это собирается сделать? Ну, не нести же он ее собрался до особняка… Ева на это очень сильно надеялась. Тем временем, Коста многозначительно кивнула головой, давая понять Такеши, что он может делать все, что посчитает нужным, только в пределах разумного, на что мужчина лишь хохотнул и тут же взял ничего не понимающую и сопротивляющуюся Браун на руки. Алесса внимательно наблюдала за этой смешной картиной, как ее подруга, чтобы случайно не грохнуться обратно на землю, обвила руками мужскую шею, не в силах пошевелиться. — Сейчас же поставьте меня на место! — протестующе проговорила Ева, буквально чеканя каждое слово, как скороговорку, прибавляя своему тону больше строгости. Было слышно, что голос дрожал от негодования и страха не за свою участь, а за участь хранителя дождя, который браво чуть ли не взвалил ее себе на плечи, лишь услужливо улыбаясь. Лицо Браун выглядело удивленным, испуганным и одновременно с этим чересчур недовольным, что было заметно по небольшой ямочке, пролегшей между нахмуренных бровей, и по поджатым губам, блеск с которых уже давно стерся и теперь они выглядели бледными, как кожа на лице. — Вы меня слышите? Опустите меня на землю! Не хватало еще надорваться! — Не нужно так беспокоиться. Я не могу смотреть, как вы мучаетесь, — в ответ с улыбкой, без намека на сарказм, честно ответил Ямамото. Его руки сжали в стальной хватке девичье тело, не давая возможности ему двинуться и упасть, поэтому Браун, спустя нескольких секунд анализа сложившейся ситуации, все-таки сдалась, расслабившись. А что тут такого запрещенного? Хороший, вежливый, привлекательной наружности мужчина предложил свою помощь, а если выразиться точнее, то просто-напросто без разрешения взял девушку на руки, даже не заботясь о элементарных последствиях своего поступка, а теперь несет ее, словно пушинку, как ни в чем не бывало, и даже ни единой отрицательной эмоции не отражалось на его смуглом лице. Да, ни один день не обходится без приключений.       От осознания того, что каждый Божий день проходит, либо как фильм ужасов, либо как приключенческий боевик, заставило Еву задуматься, а на данный момент у нее сейчас не черная полоса в жизни наступила и уже продолжает прогрессировать два с половиной месяца? Ведь что-то же наталкивает Браун на мечтания, на темный квартал Лондона, кишащий плохими людьми, уже не раз сидевшие за решеткой и готовые туда попасть снова, на Саваду Тсунаеши со своими экстраординарными хранителями, на эту чертову проклятую свадьбу со всеми вытекающими из этого последствиями, например: столкновение с самим Демоном Вонголы, Хибари Кёей, успешное спасение Евы от страстных поцелуев с белым камнем, спасение девушки, опять же от падения, только теперь ее спасителем был Дино Каваллоне… Почему все это происходило именно с Браун? Почему не с другой девушкой, которая так яро мечтала хоть чуть-чуть побыть на месте Евы? Девушка сейчас с удовольствием очутилась бы в своей родной, крохотной, скромной, но уютной квартирке, обставленной мебелью, цветами и картинами, чтобы наконец-таки окунуться опять в эту пучину каждодневного вставания на работу, вечные прогулки под дождем, кормление и, в прямом смысле слова, подтирание задницы кота. Вот она — бесконечная жизненная рутина! Которая так сейчас была Еве нужна… Ну, очень срочно нужна!       Иногда Браун не понимала даже своих желаний… Ну, почему она не может просто так свыкнуться со своим положением и жить дальше, не вспоминая своего любимого места отдыха, чашку горячего шоколада по вечерам, мыльные оперы, танцы под дождем, затем валяние в кровати с температурой тридцать восемь? Почему девушке хотелось свободы? Почему она чувствовала себя, словно загнанный в золотую клетку зверек? Да, она была именно зверьком, который не мог постоять за себя, и ей нет места в мире мафии. Но, потерпеть несколько месяцев же можно? Нет, нельзя. Несмотря на то, что дни летели со скоростью света, но Еве продолжало казаться, что все эти прожитые часы в Палермо для нее — один длинный, нудный, долго тянущийся, словно затвердевшая резина, день, наполненный погонями, падениями, подъемами, слезами, объятиями, дружбой, печалью, гневом, безысходностью… Все эмоции, которые она испытывала, словно смешались в один коктейль, который пить не хотелось совсем.       Браун пыталась быть сильной в любых ситуациях, путь даже она будет самой ужасной, доходящей до отметки «критическая», но девушка каждый раз брала себя в руки и делала все возможное, чтобы решить все мирным путем. И что происходит сейчас? Армагеддон, хаос, революция, апокалипсис, тотальная разруха? Нет. Лишь небольшая, но такая ужасная проблема: Ева была на грани смерти. Если бы не Савада Тсунаеши со своими хранителями, то сейчас бы она не покоилась в бережных руках Ямамото, а валялась в какой-нибудь сточной канаве. Мертвая. Осознание того, что она ничтожно слаба постигло Браун тогда, когда на нее смотрели пара стальных серых глаз, пропитанные холодом и жестокостью. Что девушка чувствовала в тот момент, когда Хибари Кёя говорил о ее явной беспомощности? Ничего. Ничего хорошего. В душе закрались сгустки сомнений, что она все-таки не справится без помощи Вонголы. И что тогда? Ева считала, что просто не может быть вечно зависима от других, поэтому пыталась всеми рациональными способами добиться желаемого, не прибегая к слишком незаурядным методам. Просто Браун хотела чувствовать себя вольной птицей, взмывающая ввысь, прячась в пушистых белых облаках. Как это называется? Свободолюбие? И к чему оно может привести? К смерти.       «Да, именно к ней!», — будничным тоном утверждала «совесть» в виде сверчка в темном камзоле, в руках которого был маленький зонтик, состроив слишком слащавое для поучения морали и правил лицо. Ева закатила глаза, будто прямо сейчас перед ней стояли люди и осуждали за своеволие. Может быть, тогда лучше вообще замолчать и больше не высовываться из своего придуманного убежища, смиренно ожидая, когда же в гости заявится сам убийца, чтобы наконец-таки расправиться с жертвой, перерезав ей тонкое, но такое хрупкое и желанное горлышко? Нет, нет и нет! Этого никогда не будет! «Я еще хочу жить, в конце-то концов!», — воскликнула Браун про себя, молясь, чтобы и этот вечер, и последующие дни прошли просто замечательно.       Еву снова поставили на ноги. Легко, как маленькую и хрупкую девочку, не имеющую навыков ходить и стоять на ногах. На один миг девушка почувствовала себя пушинкой, у которой не было веса, летая по воздуху в поисках блаженного уединения и тепла, находя лишь у себя на пути только пронизывающий холод, проникающий в кожу, заставляя сердце трепетать от неизвестности. Браун пугала сама женщина в черном, как ночь, балахоне, капюшон которого закрывал полностью лицо, не давая увидеть, но лишь два красных глаза горели в этой кромешной темноте, а звали эту незнакомку - «Неизвестность». Ева всегда всем сердцем желала, чтобы она все знала, что же будет дальше, предугадывала дальнейшие развития событий… И даже сейчас, девушка боялась, что у нее в эту самую секунду снова заболят ноги, да так, что слезы брызнут из глаз. Но этого не случилось. Да, ноги гудели тупой болью, но не так, как раньше.       Продолжение праздника было в самом разгаре, несмотря на уже потемневшее небо, на котором начали появляться первые звезды. Все разговаривают, смеются, некоторые танцуют, одариваемые теплыми взглядами. Браун даже не заметила, как Алесса вложила в ее руку фужер, чтобы девушка не стояла, как истукан, с задумчивым выражением лица. Тсунаеши и Киоко покачивались в такт музыки, сплетая свои пальцы в замок. Вот она — поистине счастливая пара, которой уготовлено множество приключений и счастье. Они настолько созданы друг для друга, подходя даже по глазам, по взглядам, улыбке. Савада смотрел уже на свою жену немигающим, любовным взглядом, согревая ее теплом своих объятий и поцелуев в ушко или уголок губ, но иногда эти невинные поцелуи были более долгими, так и задерживая губы на мягкой, нежной коже, оставляя невидимый, но ощутимый след от недавнего соприкосновения. Это называлось идиллией влюбленных. Казалось, в этот неспешный, немного неуклюжий, танец было вложено все — любовь, привязанность, страсть, нежелание отпускать. Тсунаеши и Киоко совершенно не мешали остальные, даря ласку лишь друг другу. Мужчина зарылся рукой в распущенные, длинные волосы своей молодой и прекрасной жены, перебирая пряди, чтобы удостовериться в подлинности мягкости. Девушка же снова подняла свою голову, смотря в карие, такие теплые глаза, будто успокаиваясь: вот он, здесь, с ней, все хорошо, а дальше будет еще лучше! Киоко провела указательным пальчиком правой руки по контуру мужских губ, дразня, словно обжигая кожу своим невинным, но таким проникновенным прикосновением. Дечимо поцеловал кожу на подушечке пальца, слегка оттянув ее, на что его спутница жизни улыбнулась и засмеялась. Все было так невинно, так притягательно для них обоих, что Ева непроизвольно залюбовалась этой романтичной картиной. А она думала, что такое проявление чувств бывает только в сопливых сериалах, которые по ночам, когда бессонница не покидает, смотрит Алесса, обязательно что-нибудь жуя из съестного, доселе находившегося в холодильнике, но девушка ошибалась… Это была настоящая любовь. — Ева! Ева! Очнись! — только сейчас донеслось до уха слова Косты, которая продолжала звать свою подругу, выуживая из собственных мыслей. Так могла делать только Алесса, без разъяснения ситуации растормошить задумавшуюся подругу, а затем спросить о какой-то непонятной ерунде. — Ты вообще собираешься веселиться, или так и будешь витать в облаках? — А обязательно это делать? — скептическим тоном спросила в ответ Браун, скрестив руки на груди и взглянув на свою подругу. Девушка готова была поклясться, что в глазах Косты проскользнули дьявольские искры, которые заставили Еву поежиться, словно от холода. Такой она еще никогда не видела свою подругу… Оставалось надеяться, что Алесса ничего не задумала.       Девушки разговаривали обо всем, о чем только могли: о работе, о жизненных ценностях и так далее, даже не обращая внимания на то, как проводят время остальные. Ни музыка, ни шум голосов совершенно не отвлекали, создавая атмосферу уюта и теплоты. Ева уловила неподалеку движение в их сторону, но осталась внешне спокойной, когда все внутри словно дрожало от холода. Что же будет? Зачем кому-то подходить к ним? — Алесса, надеюсь, после всего выпитого алкоголя ты будешь на своем рабочем месте, — с улыбкой, даже загадочной, протягивая каждую гласную, проговорил Дино, посмотрев на Косту своими прищуренными карими глазами. Браун не понимала, почему она не может находиться в обществе других людей спокойно, без какой-то тревоги в сердце. Все выходило из-под контроля, не давая возможности укротить свои собственные эмоции, но Ева старалась изо всех сил, боролась, даже если иногда все попытки терпели крах. — Не беспокойтесь, босс, хоть сейчас мой мозг затуманен, завтра никаких проблем не возникнет. Буду трезвой, как стеклышко! — с плохо скрываемым энтузиазмом ответила Алесса, встав по стойке смирно перед своим начальством, состроив самое невинное выражение лица, которое было в ее арсенале. Почему-то Еве начало казаться, что ее подруга явно импровизирует, так как попросту не может предугадать свое завтрашнее состояние здоровья, но что-то Браун наталкивало на мысль, что Коста завтра на работу не явится, придумывая причину своего нежелания на нее идти, пусть это будет простая простуда, или же мигрень. — Очень на это надеюсь, — по тону Дино можно было сказать, что он так же, как и Ева, догадывался о возможном исходе этой вечеринки, но лишь снисходительно на это улыбнулся, не подав виду. Карие глаза перевели свой взгляд с Алессы на Еву, всматриваясь в самую глубину голубых омутов, чтобы прочесть что-то, что его могло сильно заинтересовать. Браун чувствовала, как сердце начинает быстрее стучать, прогоняя кровь по всему организму, как пальцы рук холодеют и покрываются невидимой, но ощутимой, коркой льда. — Как вы вообще живете с этим ленивым чудищем? На вашем месте я бы уже давно от нее сбежал, предварительно сменив внешность. — Босс, при всем моем уважении, но я вас сейчас ударю, если вы не заткнетесь… — лицо Косты сделалось чересчур недовольным, и даже немного злобным, на что Каваллоне лишь заливисто засмеялся. — Ну не скажи, маленькая пьяная бандитка!.. Ты сейчас в таком состоянии, что даже не то что ударить, даже спеть песню не сможешь. Вон как язык заплетается, — продолжал смеяться мужчина, поддразнивая ни на шутку распалившуюся Алессу. — Вот уйду я от вас, и кто потом будет за вас бумажки все разгребать? — Ева тихо засмеялась, видя, как ее подруга состроила обиженную гримасу, обняв себя руками за плечи, при этом отвернувшись от своего начальника. Дино продолжал снисходительно улыбаться, не упуская ни единой возможности, чтобы подколоть Косту. — О чем беседуете? — теперь в небольшую компанию из трех человек вклинились еще четверо, среди которых стали и сами виновники торжества, держась за руки. Ямамото по-дружески приобнял за плечи Рёхея, широко улыбаясь, находя лицо Алессы очень забавным.       Только сейчас Ева поняла, что здесь она чувствовала себя действительно в безопасности, несмотря на душевный дискомфорт. И что, что эти люди принадлежат другому обществу? У них, как и у Браун, есть моральные ценности, устои и они очень хорошо ценят дружбу. Никто не грустил, наоборот: все улыбались, веселились, танцевали, стараясь провести этот вечер хорошо. — Обсуждаем успеваемость оформления отчетов, да, мой многоуважаемый юрист? — Дино снова широко улыбнулся своей подчиненной, на что та лишь закатила глаза и фыркнула, заставив Еву снова издать смешок, при этом закрывая рот рукой, чтобы не разразиться хохотом на весь зал. — С таким узурпатором, как вы, успевать сделать что-то — это нонсенс, — буркнула в ответ Алесса, заставив всех остальных засмеяться, а Каваллоне состроить виноватое выражение лица, мол «Вот так получилось!». — Почему же это узурпатор? У тебя же есть два заслуженных выходных дня! — обстановка начинала накаляться, заставляя остальных внимательно вслушиваться в разворачивающуюся перед ними словесную перепалку между боссом семьи Каваллоне и его строптивой подчиненной, тихо хихикая. — Да, а когда они наступают, у вас сразу же появляются какие-то неотложные дела, чтобы выдернуть меня из дома! Бедный Ромарио, как он вообще работает? — наигранно состроив сожаление на своем милом личике Коста, помахав на себя ручкой, делая вид, что в зале ужасно жарко. — Нормально работает, и не жалуется, в отличие от некоторых… — поспешил перейти в наступление Дино, не желая сдавать своих позиций. — И кстати, по-моему, тебе уже хватит, — мужчина отнял бокал шампанского из рук ничего не понимающей девушки, которая уже поднесла его к губам, чтобы отпить немного напитка. Золотые глаза сузились в ярко выраженном недовольстве, а между темных бровей пролегла еле заметная морщинка. — Добираться до дома в таком состоянии будешь сама. — Да вы… — начала было возмущаться в конец разгневанная Алесса, сжав руки в кулачки, но послышался шум со стороны входа в зал, заставляя всех тут же замолчать. — Врой! — децибелы голоса росли со скоростью света, заставив Еву тут же заткнуть уши, чтобы сохранить ясность ума и свой драгоценный слух, который ей еще должен пригодиться. Остальные же, наверное привыкшие к таким закидонам со стороны только что, буквально, ворвавшихся людей, даже не вздрогнули. Почему-то у Савады нервно задергался глаз, а Гокудера тут же подлетел к этим людям и начал что-то кричать по поводу их опоздания на шесть часов, при этом не забывая упомянуть такие слова, как «дебилы» и «неотесанные чурбаны».       По взглядам, которые были обращены только на внезапно ворвавшуюся, как тайфун, группу, Браун поняла, что с этими людьми лучше вообще никаких дел не иметь и даже не знакомиться, а то хуже еще будет. Выглядели они весьма эксцентрично, в отличии от членов Вонголы: одетые в странную, похожую на форму, одежду, но каждый человек добавил в свой образ какую-то значимую деталь, подчеркивая индивидуальность. Больше всего Еву впечатлили образы трех людей: молодого человека с зеленоватым цветом волос, которому можно было дать не больше шестнадцати лет, на голове которого красовалась шапка в виде головы лягушки, рядом стоящего, странно шишишикающего блондина, с челкой, закрывающей верхнюю часть лица, в странном полосатом девчачьем свитере и с короной на голове, а также мужчину лет тридцати с очень длинными белыми волосами.       Завязалась самая настоящая перебранка, в которой с самого начала появления, как успел пояснить на ухо Дино, Варии участвовал Гокудера Хаято, но потом уже к нему присоединились Сасагава Рёхей и Рокудо Мукуро. В основном, выставляли свои претензии только хранители урагана и солнца, когда иллюзионист больше бросал колкости в сторону обеих сторон, занимая позицию третьей. От Варии к Вонголе посыпались самые отборные ругательства, которые девушкам слушать было нельзя, но Алесса и Ева продолжали стоять, вслушиваясь в разговор, не принимая в нем участия. Браун поддержала свою подругу за руку, так как ту повело в сторону из-за большого количества выпитого алкоголя. — Мусор, — подал голос молчавший доселе мужчина, темные волосы которого были в беспорядке, а некоторые пряди спадали на лицо, делая его образ и без того страшным. Красные глаза блеснули самой настоящей яростью. В взгляде мужчина сосредоточил все свое презрение, показывая всем своим видом, что он приходить на торжество не хотел совсем. — Заткнитесь.       Ева старалась не дышать, чтобы не быть замеченной. Она чувствовала, что воздух будто сделался горячим, накалился до предела, как только вошел этот мужчина. От него веяло самой настоящей силой и опасностью. Не такой, которую излучают другие люди. Эта опасность была обжигающей, как самое настоящее пламя, как раскаленное железо, до которого дотронулись пальцем и тут же отдернули руку, не желая больше соприкасаться с ним. Прямо сейчас Браун была рядом с этим горячим железом, была на грани, чтобы обжечься и вскрикнуть. Киоко еще сильнее вжалась в Тсунаеши, ища защиты, Алесса схватила Еву за руку, сжав с такой силы, что девушка в ответ сдавленно зашипела, неосознанно привлекая к себе ненужное внимание. Она не помнила, как долго длилась тишина после того, как мужчина сказал эти жесткие слова, но теперь несколько пар глаз устремились на нее, явно оценивая, но не задавая никаких вопросов.       Ева чувствовала, что сгорает. Тело бросило в невыносимый жар, который отдавался болью в области сердца, а легкие сдавило так, что невозможно стало дышать. Браун задыхалась под взглядом кроваво-красных глаз, стараясь выдержать его, не показаться слабой и беззащитной, так как уже несколько месяцев она пыталась стать сильной и выносливой. Ева не знала, что же происходило в этот момент. В ее голове представали различные картинки ее расправы: как темноволосый мужчина свернул одной своей сильной рукой ее тоненькую шейку, как ломал ее кости, как пальцами впивался в ее бледную кожу, буквально сдирая ее под девичьи крики боли. Этот человек способен был убить. И Ева об этом поняла лишь по его одному безразличному, презрительному взгляду красных глаз, но затем, мужчина, потеряв какой-либо интерес, снова устремил свой убийственный взгляд на Саваду, пытаясь прожечь в нем дыру. Наступило облегчение. Наконец-то! Браун всеми силами сочувствовала Тсунаеши, но еще никогда она не радовалась тому, что просто к ней потеряли интерес и теперь переключились на другую жертву, стараясь довести ее до чудовищного безумия.       Наконец-таки недоразумение уладили. Членов Варии усадили за один большой круглый стол, предварительно поставив на него самую отборную выпивку, которую нашли в недрах особняка Вонголы (как позже Дино объяснил Еве, эти бутылки купили специально вот для таких случаев, когда Вария нежданно-негаданно появляется на территории особняка). Все снова встало на свои места: опять заиграла музыка, под которую некоторые пошли танцевать, в том числе и Алесса, но Ева, несмотря на все уговоры подруги, все-таки осталась стоять на месте, ссылаясь на дикую боль в ногах. Браун внимательно следила, как Коста двигается, как смеется над очередными шуточками Ямамото, как она делает перед ним задорный реверанс и подает ему руку, одарив его своей широкой улыбкой. Такеши держался уверенно, продолжая что-то рассказывать своей собеседнице и партнерше по танцу, двигаясь в такт музыке. Вот он проделывает с Алессой небольшой пируэт, благодаря которому она откидывается назад, а затем снова подается вперед, поддерживаемая мужской ладонью.       Это было мило! Да, действительно, эта парочка смотрелась вместе очень даже неплохо, хотя по ним было видно, что они всего лишь друзья, которые хорошо общаются и шутят. Браун приложилась к краю бокала губами, отпивая немного шампанского, тут же глотая его, чувствуя, как снова внутри разливается приятное тепло, заставляя блаженно прикрыть глаза, а губы растянуться в улыбке. Да, так и должно быть. Она стоит здесь, в полном одиночестве, попивая шампанское, а остальные разговаривают, танцуют… Действительно, то что надо. Она лишняя здесь. А согласны ли остальные с этим мнением? — Ева, пошли танцевать! — подбежала Алесса к растерявшейся девушке с такими словами, схватив ее руку и потянув на себя. Браун опешила и поспешила отставить так и не выпитый бокал с шампанским в сторону, чтобы случайно не пролить его в период борьбы. — Ты что, нет! — воскликнула в возмущении Ева, пытаясь вырвать свою руку из плена Косты, которая продолжала настаивать на своем, потягивая подругу на себя. — Ну давай! Покажи всем, как танцуют истинные англичане! — теперь уже громко, на весь зал, чтобы слышали остальные, воскликнула Алесса, за что заработала гневный взгляд со стороны Браун. Девушка продолжала сопротивляться, зардевшись так сильно, что тут же поспешила опустить глаза в пол, чтобы не замечать на себе взглядов всех присутствующих. — Я сказала — нет! — обрубила все попытки на корню беловолосая, скрестив руки на груди и отвернувшись от умоляющего взгляда золотых глаз. — Да ладно уж вам, Ева, мы все хотим посмотреть, как вы танцуете, — подал голос Тсунаеши, мягко улыбнувшись, продолжая держать Киоко за руку, не отпуская ее ни на минуту. Никто больше не разговаривал. Все с интересом смотрели на нее, ожидая дальнейшего решения со стороны Браун. Девушка продолжала раздумывать, не зная, какое решение ей стоит принять в данной ситуации. Отказывать не слишком вежливо, поэтому, может быть, стоит согласиться? Но Ева стеснялась танцевать при всех! Но, может быть, стоит перебороть свое стеснение и идти вперед, напролом, чтобы доказать в первую очередь себе, что не стоит так сторониться чего-то, стараясь, чтобы никто не заметил и не обратил внимание. Тем более, скоро вся эта история закончится и девушка отправится обратно в Лондон, чтобы снова окунуться в привычные будни с лихвой! — Хорошо, — Браун натянула улыбку и поспешила разуться, чтобы было удобнее танцевать. Девушка испытала неописуемое блаженство, когда ее ноги ступили на прохладный глянцевый пол, утопая в неописуемых ощущениях. Ева представляла, что будто она ногами шла по прохладной водной глади, создавая небольшие покачивания воды, распугивая маленьких рыбок своими мягкими и неспешными шагами. Все продолжали смотреть на нее, не мигая, но это нисколько девушку и не заботило. Первый раз в жизни.       Запел Брендон Ури. Несколько секунд девушка стояла, запрокинув голову назад, искренне улыбаясь, прикрыв глаза. Затем, плавно, словно была хрупкой, но слишком гибкой, повела ногой влево, сдвинувшись в этом же направлении всем телом, затем в другую сторону, делая при этом плавные движение руками, будто они были водой, такой же мягкой и податливой. Снова поворот, теперь крутануться против часовой стрелки, податься корпусом назад, запрокинув голову, потом обратно, вперед, прикрыв глаза от удовольствия, наслаждаясь музыкой. Да, вот оно — расслабление. Вот что значит «отрываться по полной», не заботясь о мнении других людей. Сейчас Браун была лишь предоставлена сама себе, подаваясь навстречу красивому голосу солиста группы Panic! At The Disco. Куплет был медленным, тягучим, словно лава, но не лишенным определенной пульсации, заставляя Еву двигаться иногда рвано, то ускоряясь, то потом снова замедляясь, чтобы сделать еще новые движения руками и бедрами.       Куплет сменился на припев. Музыка стала быстрее, ритмичнее, пульсация сильнее, движений в два раза больше. Ева кружилась по залу, словно какая-то маленькая девочка в пышном платье, юбка которого вздымалась при каждом прыжке, при каждом повороте, становясь широкой, открывая вид на стройные ноги. Перед голубыми глазами плыли одной сплошной кинолентой все гости, виновники торжества и молча наблюдающая Вария. Никто не смел мешать Браун танцевать, кружась по центру зала, встав на носочки, при этом чувствуя себя настоящей птицей. Независимой, любящей свободу. Ева ощущала всем телом, кожей, что все смотрят только на нее, наблюдая, улавливая каждое движение, запечатлевая его в памяти. Девушка не переставала кружиться, теперь уже не по центру зала, а уже рядом со всеми наблюдателями, проносясь мимо них, при этом мило им улыбаясь, посмеиваясь. Вот они стоят, а Браун резвится.       Снова куплет. Такой же, как и первый, но дело подходит к кульминации, девушка это чувствует. Босые ноги прочертили, не отрываясь от пола, невидимую дорожку, а затем нарисовали четвертинку круга. Кожу неожиданно, ни с того, ни с сего закололо, будто кто-то прошелся по ней самым цепким, холодным и пронизывающим взглядом. Ева ощущала на себе чей-то взгляд, совсем не заинтересованный, но и небезразличный. Он смотрел, изучал, открывал что-то новое, неотрывно наблюдая за всеми девичьими шалостями в виде движений, как она летала по залу, как развевались ее белые вьющиеся волосы, как босые ступни касались холодного глянцевого пола. Но Браун не видела источника этого взгляда. Будто он был вне досягаемости, вне видимости, оставаясь тенью, отражением чьего-то тела. Холодок прошелся по шейному позвонку и спустился вниз, останавливаясь на пояснице, затем исчезая в районе копчика. Было трудно нормально соображать.       Кто-то вложил девичью ладонь в свою, из-за чего Ева встрепенулась и отогнала странное ощущение от себя. Другая мужская ладонь легла на изгиб талии, повернув к себе, чтобы голубые глаза встретились с карими омутами. «If you wanna start a fight…» Дино вел безупречно. Идеально. Он поймал ритм припева и подхватывал Еву, словно падающую раненую птицу, не способную дальше лететь за горизонт. Девушка всматривалась в его тонкие черты лица, не находя в них ни одного изъяна. Мужчина смотрел на нее тепло, на лице играла веселая улыбка, а сам он незатейливо, как между прочим, кружил Браун в танце. Она же, поддавшись эмоциям, которые захлестнули ее с головой, больше не могла выбраться из этой своеобразной воронки, утопая в ярких, красочных цветах, которые приносил этот танец. Мужская рука была убрана с талии, а другая повела Еву в сторону, заставив покружиться вокруг своей оси, затем снова примкнуть, запрокидывая голову, а с губ сорвался самый настоящий девичий смех.       Кто бы мог подумать, что вот сейчас, в особняке Вонголы, она будет танцевать, одариваемая взглядами всех гостей… Девушка считала, что она просто спит, а прямо сейчас ей снится этот веселый, незабываемый сон, где она парит в воздухе. Доселе не испытываемое ощущение.       Музыка закончилась. Танец подошел к концу. Дино услужливо поклонился Еве, напоследок улыбнувшись. Мягкая, добрая улыбка тоже захватила в плен ее губы, а в голубых глазах горели самые настоящие искры счастья. Никогда еще девушка не испытывала таких эмоций в момент танца, заставляя повторить его еще раз. Браун сделала на этот раз, без какого-либо стеснения, шутливый и неуклюжий реверанс, поспешив уйти с центра зала, так как нужно срочно привести себя в более-менее подобающий вид. Заиграла новая песня, но Ева не обратила на нее внимание. Дыхание сбилось, как при беге, заставляя грудь постоянно вздыматься и опускаться, теперь ноги не болели, что несказанно радовало, но туфли обувать никак не хотелось. Браун подошла к Кристиано, чтобы спросить, где можно найти ближайшее зеркало, чтобы привести свои волосы в порядок, которые, скорее всего теперь стояли дыбом после танца. Дворецкий услужливо поклонившись, понимающе улыбнулся и попросил следовать за ним, что Ева и сделала.       Мужчина открыв двери зала, в котором проходило продолжение торжества, выпустил Еву, которая ступала по полу босиком, держа в руках ненавистные туфли. Опять коридоры. Они были, как всегда, длинными и бесконечными, заставляя задуматься: а девушка на обратном пути не заблудится в этом своеобразном лабиринте? Кристиано шел уверенно, неторопливо, зная все ходы особняка наизусть, что Браун пугало. Как можно было все это запомнить?       Девушку опять же завели в какой-то зал, который казался на вид давно не посещаемым. Только этот зал не был обычным. Он зеркальный. Со всех сторон. От стен до потолка, заставляя снова закружиться по полу, рассматривая себя со всех сторон. Непроизвольно с губ сорвался самый настоящий девичий заливистый хохот, заставляя эхо пройтись по всему помещению и кануть в небытие. Ева остановилась напротив одного из зеркал, улыбнувшись своему отражению. Голубые глаза блестели лихорадочным блеском, кожа оставалась такой же бледной, как и прежде, только теперь на щеках играл румянец, а тонкие, не лишенные красоты, губы широко улыбались. Браун аккуратно, чтобы окончательно не испортить свою прическу, поддела несколько прядей пальцем, поправляя их, затем всей пятерней зарылась в белую копну, убирая все нюансы. Интересно, а зачем этот зал вообще нужен? Им никто не пользуется. С такими мыслями Браун выходила в коридор под взгляд ждущего за дверью Кристиано. Почему-то обратно возвращаться совершенно не хотелось, так как снова ощутить этот бесконечный шум от разговоров и музыку желания не было. Хотелось отдохнуть в полной тишине, куда-нибудь присесть, чтобы не только набраться сил, но и чтобы ноги отдохнули после длительной пытки на каблуках. Поэтому Ева спросила у дворецкого особняка Вонголы, где здесь находится библиотека, чтобы совместить приятное с полезным: присесть на стул и прочитать какой-нибудь интересный роман. Мужчина в ответ хмыкнул и молча повел девушку на первый этаж, где, по его словам, как раз и находилась библиотека.       Браун послушно шла за Кристиано, держась за перила винтовой лестницы, с которой она спускалась, когда уезжала из особняка домой к Алессе. Рука гладила приятную прохладную жесткость металла, который от света ламп и многочисленных люстр иногда посверкивал. Затем мужчина снова провел девушку по лабиринту коридоров, остановившись напротив длинной, деревянной и массивной двери, дергая своей широкой ладонью за ручку, открывая. Браун тут же впустили внутрь, закрывая за ней дверь. Она же, обернувшись и не увидев никого за ней, шагнула дальше, остановив свой зачарованный взгляд на огромные стеллажи с многочисленными стопками книг разной ширины. Ева поставила свои туфли совсем рядом со входом и ринулась быстрым шагом по направлению к книгам. Девушка была действительно счастлива. Ее переполняли разные эмоции: восхищение, радость, возбуждение. Все это смешалось в большой ком, который теперь сидел в районе сердца, приятно грея изнутри. Ладонь дотронулась до потертых, старых и новых переплетов, блаженно улыбаясь. Да, вот чего она хотела больше всего — читать. На полках разной вышины были собраны самые любимые писатели Евы: Михаил Булгаков, Уильям Шекспир, Федор Достоевский, Джек Лондон, Артур Конан Дойл, Оскар Уайльд, Шарлотта Бронте, Джейн Остин, Виктор Гюго, Маргарет Митчелл, Стендаль и другие.       Хотелось найти что-нибудь особенное, подходящее как раз под настроение, чтобы спокойно сесть и погрузиться с головой в авторский мир, наполненный различными красками. Ева проносилась мимо различный стеллажей, иногда громко смеясь, так как никого, кроме нее в библиотеке не было. Перед глазами мелькали книги различных цветов и обложек, некоторые были с позолотой, а некоторые с красивым плетением. Хотелось взять все и сразу, но Браун держала себя в руках от нежелательного порыва. Девушка остановилась напротив очередного стеллажа, видя передвижную лестницу. Она аккуратно ступила одной ногой на первую ступеньку, собираясь добраться до самого верха, чтобы рассмотреть все получше.       Ева не знала, откуда у нее взялась такая любовь к книгам. Она лишь помнила, что в детстве, когда не с кем было дружить и играть на улице, она брала какую-нибудь интересную сказку и садилась под стареньким дубом читать, погружаясь в тот волшебный, необъятный мир сказочных приключений, где отважный рыцарь скачет на своем бравом коне спасать принцессу, которую заточили в башне. Несмотря на своих ровесников, Браун всегда сидела одна в обнимку с книгой, наслаждаясь шелестом листвы и прохладным ветерком, который постоянно играл с длинными белыми волосами. Да, было время, когда ничего не надо было делать, а всего лишь радоваться жизни, занимаясь тем, чем хочется. Сейчас, возможно, в жизни Браун ничего и не изменилось, но в ней появились другие краски, необычные, смешанные с помощью других стандартных цветов, делая мир ярче.       Девушка добралась до самого верха, снова с благоговением проведя пальцами по переплетам книг, внимательно читая название каждой. С губ непроизвольно вырвался вскрик восторга от переполняемых ощущений. Да, она была истинным книголюбом, но ведь это же тоже хорошо. Коста постоянно ругала Еву, что вместо того, чтобы заняться своей личной жизнью, девушка тратила свое свободное время на чтение, всем своим видом демонстрируя, что ничего ей больше в этой жизни не надо, кроме хорошего романа или же детектива. Ну, и горячего шоколада… Браун считала, что все и так замечательно без какой-то там «личной жизни». Работа есть, квартира есть, вредный кот есть, шоколад и другие виды сладостей тоже есть — остального и не надо. Итак, что бы почитать?.. — Ты слишком шумная, — раздалось рядом на английском, из-за чего Ева вскрикнула от неожиданности и подалась назад. Этот голос ужасно испугал, заставив тут же побледнеть с новой силой, а голубые глаза округлиться. Девушка чувствовала, что падала. Опять. Сколько уже раз за сегодняшний день? Браун не понимала, почему сегодня ее все так и мечтают приложить к твердой поверхности камня, пола или еще чего-нибудь жесткого, чтобы при падении сломались пополам кости. Ева, в очередной раз за день, уже приготовилась к боли, которая с минуту на минуту пронзит ее тело, заставив крик вырваться из груди, оглушив стоящего неподалеку мужчину. Может, он уже изначально был здесь, в библиотеке? Тогда последствия будут необратимыми. Браун подхватили на руки, резко, не давая попыток вырваться и теперь уже точно упасть. Девушка рвано дышала, стараясь успокоить свое быстро бьющееся сердце, уткнувшись носом в воротник рубашки. Руки покоились на широких плечах, вцепившись ноготками в черный пиджак, сминая ткань. Никогда еще Браун не пугалась. Никогда. — И сколько ты еще будешь падать ко мне в руки?       Ева подняла голову, встречаясь с серыми глазами, которые смотрели в упор, будто рыская в поисках ответа на свой заданный вопрос, оказавшийся риторическим. Браун не могла ответить на него, так как и сама не знала ответа. Она дернулась в попытке опуститься обратно на пол, на что мужчина возражать не стал, аккуратно отпустив ее. Щеки налились кровью, увидев, что юбка в некоторых местах задралась. Все это время Ева стояла на ступеньках лестницы в платье, думая, что в библиотеке кроме нее никого не было, Хибари Кёя видел ее снизу... Боже! Это заставило Браун еще больше покраснеть и опустить глаза в пол, дернувшись назад, подальше от этого страшного человека, чтобы остаться в безопасности, хотя мужчина явно ничего не собирался предпринимать. — Боишься меня? — тон насмешливый, будто прямо сейчас стоял перед девушкой хищник, готовящийся напасть на свою жертву, Еву Оливию Браун, собираясь свернуть ее тоненькую шейку лишь одной своей сильной рукой. Хранитель облака Вонголы был ужасно силен. Это чувствовалось в его движениях, его огромном, по мнению девушки, росте, а острые черты лица заставляли задуматься, а останешься ли ты сегодня в живых вообще? — Нисколько. Я и так знала, что Вы чудовищны. — стараясь не подавать виду, что все как раз-таки наоборот, Ева сделалась серьезной, при этом поправляя юбку своего платья, сжимая в руках мягкую ткань. — Да. Я такой. Уж точно не принц на белом коне. — на глаза мужчины легла тень. Лицо его выглядело загадочным и одновременно с этим жутким до дрожи. Серые омуты смотрели только на нее, а само тело было напряжено до предела, будто уже намереваясь накинуться на Еву, чтобы приставить к горлу свои тонфа. — Вы ужасный, злой, изворотливый, эгоистичный, порочный, опасный, прагматичный, неуравновешенный, — Хибари сдавленно хмыкнул на перечисление недостатков, но, на удивление, так и не сдвинулся с места, продолжив внимательно слушать, — беспощадный, самовлюбленный, мрачный, деспотичный, наглый, а еще загадочный. — Самый настоящий Дьявол. — с мрачной улыбкой на лице сделал заключение мужчина, взглянув на девушку со своим прищуром раскосых глаз. По телу Браун пробежала стайка мурашек, отдаваясь холодом в пояснице. Хотелось бежать, срочно, чтобы скрыться от этого взгляда, который заставлял примерзнуть к месту, не оставляя никаких попыток к отступлению. Ева прекрасно понимала, что с ее уст вырвались явно лишние слова, так как холодное выражение лица Хибари Кёи быстро сменилось на убийственное, а серые глаза сделались почти что черными, побуждая Браун попятиться назад, вжавшись спиной в стеллаж. Страх притуплял боль в лопатках, а девушка еще сильнее, будто пытаясь пройти сквозь предметы, сжалась, чувствуя, как острые края полок сильно впиваются к спину и плечи. — Не питай никаких иллюзий на мой счет, — голос Хибари был с рычащими нотками, такой, который всегда появлялся у людей при приступе раздражения, из-за чего девушка вытянулась, запрокинув голову, чтобы видеть его лицо. Мужчина подался ближе, буквально еще сильнее впечатывая свою жертву к стене, срывая с губ сдавленный крик. Ева почувствовала, как горла коснулось что-то холодное, опасное, жесткое, впиваясь в нежную кожу. Этот человек действительно Демон. Самое настоящее чудовище, которое не знает жалости даже к девушкам. — Будешь шуметь в таком месте, как библиотека - забью до смерти.       С этими словами хранитель облака Вонголы резко отстранился, заставив Браун осесть на пол. Мужчина, даже не взглянув на нее, убрал свои тонфа, быстро двинувшись к выходу, скрываясь за очередным поворотом. Девушка так и продолжала сидеть на полу, не в силах даже подняться на ноги. Тело продолжало трястись от пережитого страха, а округленные голубые глаза уставились в одну точку. Хибари Кёя. Демон. Так началась эта закономерность, которая перевернула их судьбы…