Одиночество и страх перед смертью могут быть поняты только теми, кто испытывал их. Хисон Нам. Лунный скульптор Jason Zhang feat. X Ambassadors — Torches
Ева неслась со всех ног в зал, чтобы упросить Алессу поехать обратно домой, в ее квартиру, где они смогут обо всем поговорить. В душе девушки зародилась самая настоящая тревога. «Это все из-за того случая в библиотеке!», — так думала Браун, завернув за очередной угол, продолжая бежать босиком с туфлями в руках, даже не волнуясь, как это выглядит со стороны. Хибари Кёя. Этот человек оставлял в светлой девичье головушке совсем не хорошие мысли, заставляя при упоминании его странного поведения снова поежиться, словно от холода. Еве до сих пор казалось, что этот человек прямо сейчас, откуда-то то ли сверху, то ли со стороны, смотрит на нее своим фирменным пронизывающим холодным взглядом, мечтая ударить или, того хуже, задушить. Браун не понимала, чем вызвала такую реакцию у хранителя облака. Может быть, он не любит, когда его критикуют? Но этого терпеть не могут абсолютно все! Девушка понимала, что сглупила, сболтнула лишнего от испуга, который настиг ее, заставив полететь с лестницы, падая прямо в мужские руки… Нельзя об этом думать так! Браун прогнала просящиеся ненужные мысли, предпочитая думать о другом, например как вернуться домой за эти первые тридцать минут, чтобы смыть с себя этот невидимый позор. Ева не знала, в правильном ли направлении она бежит, выберется ли вообще отсюда, так как весь особняк напоминал ей один сплошной живой дом ужасов, из которого невозможно было выбраться. Один поворот. Второй. Третий. Где же выход? Девушке казалось, что она уже несколько часов бродит по бесконечному лабиринту в поисках желанного выхода, но правильная дорога была покрыта туманом забвения, не давая увидеть ее. И, скорее всего, где-то поблизости ходил злобный и страшный минотавр, подстерегая свою жертву прямо недалеко, прогоняя через свои широкие ноздри воздух. Бам! Как только Ева повернула направо, то она тут же в кого-то врезалась, заставив, судя по голосу, девушку вскрикнуть и упасть на пол. — Ох, простите меня, пожалуйста, мне очень жаль! — с искренним сожалением воскликнула Браун, подбежав к пытающейся подняться незнакомке. На вид ей было около двадцати, с фиолетовыми волосами, доходящие до середины лопаток, а такого же цвета глаз, который не был скрыт за черной повязкой, как другой, обрамленный пушистыми ресницами, излучал теплый взгляд, без намека на ярость. Сама по себе девушка была женственной, при этом одетая в деловой костюм, но ее тельце выглядело настолько хрупким, что Ева удивилась, как еще бедняжка жива осталась от такого столкновения! Браун продолжала сжимать маленькую девичью ладошку в своей, жестом давая понять, что очень сожалеет о случившемся. — Вы не сильно ушиблись? — Не, что вы! Здесь нет вашей вины. Это я не заметила вас, торопясь быстрее в зал, где проходит торжество, — голос у незнакомой девушки был мягким, истинно нежный, заставляя невольно улыбнуться. Было видно даже не вооруженным глазом, что она явно стесняется, не находясь, что же сказать еще, чтобы убрать эту неловкость в сложившейся ситуации. Стоп! Она говорила о торжестве! «Неужели я все это время бежала в другую сторону?!», — воскликнула про себя Ева, мысленно обругав себя за не предусмотрительность. — Так вы тоже идете в зал? Простите, но я, похоже, заблудилась… — Браун было неловко. Даже слишком, ощущая себя не в своей тарелке. Стыд брал свое, заставляя кровь приливать к лицу, а щеки гореть ярким огнем, что не укрылось от проницательного девичьего взгляда. — Не хотите пойти туда вместе? — Конечно, — согласилась в ответ девушка со странным хохолком на голове. Кого-то он Еве напоминает… Рокудо Мукуро. От имени этого мужчины все внутри девушки переворачивалось вверх дном, заставляя кровь стынуть в жилах, а кожу покрыться невидимой, но ощутимой коркой льда, вызывая внутри самую настоящую тряску. — Ева Браун, — беловолосая ободряюще улыбнулась. — Х-хроме Докуро, — девушка явно не ожидала, что столкновение перешло к знакомству и это очень отчетливо отразилось на ее милом личике, которое украшали полноватые губы и порозовевшие от стеснения щеки. Ева чувствовала, что ее новая знакомая немного зажатая, не зная, как лучше стоит заговорить, но Браун с удовольствием начала беседу первой, нарушая молчание. Идти в тишине совершенно не хотелось, тем более, когда рядом есть, с кем можно поговорить. Девушка знала, как надо подталкивать людей на разговоры, хотя сама была иногда эмоционально недоступна для общения, но сейчас эти навыки казались на вес золота. Они шли быстрым шагом, торопясь быстрее присоединиться к остальным. Но если для Хроме только праздник начинался, потому что весь день сегодня провела рядом с механиками Вонголы, Спаннером, Ирие Шоичи и Джанини, за которыми нужен глаз да глаз, так как когда эти трое очень заняты, что даже забывают о такой необходимости, как прием пищи. Ева не имела представления, как выглядят эти трое незнакомцев, о которых уже немного успела рассказать Докуро, но поняла лишь одно — они такие же замечательные, как и их босс, Савада Тсунаеши. Девушка оказалась, хоть и застенчивой, но все-таки общительной и дружелюбной, всегда мило улыбаясь и с удовольствием отвечая на задаваемые вопросы. Браун призналась сама себе, что ей была приятна ее компания, так как уже давно ни с кем на простые темы не разговаривала, которые не касались бы одежды, внешнего вида, мужчин и работы (огромное спасибо Алессе за то, что успела об этом прожужжать все уши). Ева, в первую очередь, хотела узнать больше об остальных членах Вонголы, стараясь говорить о себе минимум фактов. Не то, чтобы она хранила скелеты в шкафу! Просто жизнь ее настолько скучна и однообразна, что даже рассказывать о ней было ужасно не интересно, не говоря уже о том, каково же будет слушателю. Хроме лишь на это понимающе кивала и одаривала свою собеседницу теплой и невинной улыбкой. Браун готова была сказать ей одно простое слово «Спасибо» лишь за то, что она не стала давить, выуживать информацию, понимая, что если девушка и захочет чем-нибудь поделиться, то сделает это обязательно, поэтому необходимости настаивать на своем не было. Когда Ева и Хроме встали напротив двери, которая вела в зал, где до сих пор играла музыка и даже были слышны чей-то смех, визги и мужские вопли. Докуро остановилась, словно о чем-то задумавшись. Ее маленькая ладошка на полпути к ручке двери остановилась, не в силах тянуться дальше. Браун видела, что ее новую знакомую что-то беспокоило, настолько сильно, что ею завладел страх, который так сильно отпечатался в ее взгляде, заставляя темный зрачок глаза на фоне фиолетовой радужки в ужасе сжаться, чего-то пугаясь. — Вас что-то беспокоит? — не сдержалась, чтобы не задать вопрос, Ева, ободряюще улыбнувшись Хроме, давая понять, что она может без сомнений ей доверять. Та замешкалась, не зная, с чего даже начать. И без того бледная кожа лица начала терять свой естественный оттенок, а губы сжались в одну тонкую линию, демонстрируя всю степень внутреннего напряжения. — Не беспокойтесь. Хоть я и совсем недавно стала знакома с вашими друзьями, но мне можно доверять. — Хорошо, — девичий голос еле слышно дрожал, будто его обладательница боялась сказать о своих тайных страхах, которые преследовали ее уже довольно-таки давно. Докуро на один миг замешкалась, но все-таки произнесла, тихонько, будто здесь был еще кто-то, кто мог слышать этот разговор. — Дело в том, что я совсем недолго наблюдала за церемонией, так как все это время была сильно занята, поэтому мне пришлось следить за всем издалека, а затем уйти обратно работать. А сейчас еще и опоздала! Мне ужасно стыдно перед боссом! — Ничего страшного в том, что вы были заняты. Думаю, Тсунаеши и Киоко поймут вас. Они действительно очень хорошие, — Браун неосознанно положила свою ладонь на маленькое хрупкое девичье плечико, слегка похлопав по нему, подбадривая, побуждая милую и добрую улыбку расцвести на личике Хроме. — Да, они замечательные, — с мечтанием в голосе согласилась девушка, повернув свою голову, чтобы взглянуть на собеседницу. Ева уловила в ее взгляде искру самой настоящей благодарности, из-за чего в груди разлилось сладкой патокой тепло, приятно грея изнутри, заставляя растянуться в улыбке в ответ. — Спасибо Вам за поддержку. Вы очень добрая. — Да будет вам… — Браун не сдержалась, чтобы не покраснеть от стеснения, на что Хроме хихикнула в кулачок и теперь уверенно обеими руками потянула на себя двери, открывая. «Вот это Алесса дает…», — протянула про себя Ева, замерев на месте, округлив при этом глаза в недоумении, не смея отвести взгляда от развернувшейся картины. Ее подруга, у которой теперь вместо красиво уложенной прически было большое гнездо на голове, смеялась и визжала, забравшись на спину к длинноволосому мечнику, который продолжал активно брыкаться, при этом размахивая свои опасным мечом и крича на итальянском слова проклятий. Бедная Докуро тоже, как и рядом стоящая Браун, не смела проронить и слова, уставившись на эту весьма странную и специфическую картину. Все остальные же, даже виду не подали, что что-то происходит. Все лишь наблюдали за этим комичным зрелищем, стараясь не засмеяться в голос, пряча улыбки. Только вот Еве было вообще не до смеха… — Врой! Слезь с меня, дикарка! — гаркнул страдающий мечник, пытаясь снять с себя вовсю визжащую девушку, чтобы отчитать сполна за такой ужасный поступок. Но, видимо, Алесса, в силу своего характера, слазить с удобной спины мужчины даже не собиралась, обхватив сзади руками его шею, чтобы не упасть. — Ты что, так сильно наклюкалась?! Мустанг, сними с меня это недоразумение, а то за дальнейшее ее существование на этом свете я точно отвечать не смогу! — Да ладно тебе, Скуало! Не будь ты букой и повеселись! — проговорила быстро в ответ Коста, задорно смеясь, при этом вцепившись пальцами в белую копну волос, срывая с губ мужчины череду трехэтажных ругательств на итальянском, которые, если бы Ева не знала их перевода, посчитала бы за романтическое признание. Дино же лишь заливисто засмеялся и подошел к не на шутку раззадорившейся девушке, стараясь снять ее со спины своего знакомого. — Ну уж нет, босс! Я имею право в кои-то веки нормально оторваться! Отойдите от меня, а иначе я и вам тоже все космы повыдергаю! — тут девушка перевела свой задорный взгляд на свою подругу, которая так и продолжала стоять в дверях, теперь уже приоткрыв рот от изумления. — Ева, иди сюда, помоги мне! Все остальные не спешили вклиниваться в стычку, так как, наверное, считали это в порядке вещей, но Браун тут же отогнала эти мысли, поспешив помочь Дино и Скуало, чтобы наконец-таки усмирить Алессу и вместе с ней отправится домой. — Все, ты мне надоела! Ну-ка быстро слезла с меня! — децибелы голоса мужчины опять начали набирать свою привычную высоту, заставляя Еву зажмуриться. Скуало теперь всеми силами пытался, в буквальном смысле, отодрать от своих волос намертво вцепившиеся руки, чтобы спасти и себя, и свою шевелюру от жестокой кары. — Алесса, слезь сейчас же! Мы едем домой! — теперь подключилась и Браун, сказав эти слова с серьезным выражением лица. Коста на несколько секунд замерла, посмотрев на свою подругу немигающим взглядом, но затем вцепилась в волосы мечника еще сильнее. — Ши-ши-ши, какая же свадьба без драки… — с улыбкой пропел Бельфегор, наблюдая за всей ситуацией, находя это забавным. Молодой человек облокотился спиной о стену и скрестил руки на груди, теребя свои излюбленные стилеты, которые в другой бы ситуации просто напросто впились в лобную кость врага, заставляя его бездыханное тело упасть на пол. — Бел-семпай, а вы извращенец. Капитана Скуало обижают, а вы стоите и получаете от этого эстетическое удовольствие, — послышался мальчишечий голос рядом, заставляя Принца-потрошителя воззриться на него, стараясь убить лишь одним взглядом, чтобы не растрачивать свои стилеты попросту. Все равно ведь не помогут. — Заткнись, лягушонок! Какое тебе дело до того, получаю ли я удовольствие от увиденного или нет? — Бельфегор все-таки метнул в приставучего паренька стилет, чтобы проверить, умрет ли он или нет. А то мало ли… Но, видимо, молитвы хранителя урагана Варии не были услышаны, так как от впивающегося в живот стилета парень даже не дрогнул, выражение лица которого было таким же безучастным, как и прежде. — У вас такое лицо, как будто вы только что получили оргазм. Обстановка накалилась до предела. Лишь на одну минуту между хранителями урагана и тумана Варии воцарилось гнетущее мертвое молчание, но потом… — Ты решил доставить мне новое эстетическое удовольствие, сдохнув от моей руки? — теперь уже четыре стилета вонзились в тело Франа, из-за чего тот лишь ойкнул, будто ему было ужасно больно. Его зеленые глаза смотрели с безразличием на Бельфегора, раздражая его тем самым еще больше. — И вообще, от кого ты таких слов нахватался, мелкий лягушонок? — Я слышал, как мой учитель что-то такое говорил Саваде, — спокойно, не обращая внимания на торчащие из его тела инородные предметы, проговорил Фран, уставившись зелеными глазами в потолок. Бельфегор, не удостоив больше ужасно доставшего хранителя тумана даже взглядом, продолжил наблюдать за тем, как теперь уже босс Вонголы вместе с Ямамото Такеши пытаются помочь беловолосой девушке усмирить подчиненную Каваллоне. — Бел-семпай… — Чего тебе? — лениво подал голос Принц-потрошитель, продолжая наблюдать за разворачивающейся картиной. — Что означают слова моего учителя: «Будь умницей ночью»? — голос Франа был в какой-то степени успокаивающим, но слишком безразличным ко всему и монотонным, заставляя сознание Бельфегора на минуту задремать, но какие-то части головного мозга, которые еще не успели устать, тут же затрубили тревогу, заставляя хранителя урагана встрепенуться, а челюсть поцеловаться с полом. — А почему надо именно ко мне лезть с такими вопросами?! Вон иди у Леви спроси, ему все равно заняться нечем, — перевел молодой человек стрелки на хранителя грозы, который всеми силами сейчас старался оградить босса Варии от "нежелательных стычек", приговаривая всякую гадость. Занзас же, делая вид, что никакой надоедливый мусор перед его глазами не маячил, спокойно попивал виски, прикрыв глаза, словно кот, объевшийся сметаны. — Я не могу пойти с такой деликатной темой к тупому молниеносному извращенцу… — ответ Франа Бельфегора не устроил. Принц-потрошитель перевел свой прячущийся за светлой челкой взгляд, неотрывно наблюдая, как хранитель облака Вонголы надвигается с тонфами на группу людей, а перед ним размахивает руками Савада, стараясь предотвратить гибель остальных. Эта, по словам Франа, «деликатная» тема была весьма щекотлива, поэтому Бельфегор поставил перед собой главную на сегодняшний вечер задачу: «Больше не отвечать на вопросы иллюзиониста, а его учителя постараться убить, чтобы таких слов больше не слетало с его губ». — Бел-семпай? — Маленький еще о таких вещах говорить, надоедливая лягушка, — оскалился в ответ хранитель урагана, давая понять, что поднятая тема разговора закрыта. — Хибари-сан, не надо! Тем временем, после всех многочисленных уговоров и угроз Алессу все-таки удалось снять с уже больной спины капитана Варии. Ева тут же взяла ничего не понимающую Косту под руку, зашагав к выходу. Тсунаеши продолжал останавливать своего хранителя облака от избиения остальных, а к нему присоединились уже другие хранители. Браун, спустя несколько минут, все-таки удалось выудить из этой стычки Ямамото Такеши, с улыбкой попросив отвезти домой, на что мужчина тут же согласился, давая несколько наставлений своим друзьям напоследок, на что получил лишь недовольный возглас Гокудеры. А почему девушка попросила отвезти их домой именно Такеши? Ну, наверное, потому что у Тсунаеши была Киоко, Гокудера от своего друга даже под угрозой смерти не отойдет ни на шаг, ссылаясь на постоянную помощь Джудайме, Рёхея просить сейчас о чем-то вовсе бесполезно, так как тут есть проблемы пострашнее, и поэтому с оглушающем воплем «Экстрим!» поспешил в самое сердце разворачивающейся драки, а про Хибари Кёю и Рокудо Мукуро Ева даже и вспоминать не хотела… Во-первых, если уж просить о помощи хранителя облака, то девушка боялась быть снова приставленной к твердой поверхности чего-то, хоть это будет опять книжный стеллаж или обыкновенная стена, с тонфой у горла, а во-вторых, почему это он вообще должен ей помогать? Если учесть то, как этот мужчина на всех смотрит, то сразу же можно сделать вывод, что такой человек, как Хибари Кёя даже своему боссу помочь не захочет. А Рокудо Мукуро? У иллюзиониста Вонголы свои тараканы в голове, которые, вообще, скорее всего, были размером с кулак, так как для Браун этот человек вовсе оставался загадкой. Такеши, поддерживая Алессу за талию, спустился вниз по лестнице, идя прямиком к выходу. Ева шла следом и даже не заметила, как при выходе из зала драка быстро прекратилась, а Савада Тсунаеши лишь жестом указал следовать за ними, так как его интуиция говорила, что что-то произойдет.***
— Тсуна, почему ты уверен в том, что что-то случится с Евой? — спросил сидящий на месте водителя Рёхей, взглянув на своего босса и друга выжидающим взглядом. На данный момент все хранители, за исключением Ямамото, который, на данный момент уже зашел вместе с двумя девушками в дом, чтобы проводить их до квартиры, а затем осмотреть ее на наличие каких-нибудь изменений и неполадок, теперь следили за тем, чтобы никакие подозрительные личности не околачивались вокруг входа. Вероятность того, что на Еву нападут равнялась больше пятидесяти процентов, а этого Тсунаеши боялся больше всего. В груди зародилось какое-то странное чувство, будто сейчас Браун угрожала серьезная опасность, поэтому всеми силами хотелось предотвратить ужасное, что должно было случиться. Дечимо не сомневался, что если девушку поймают, то участь ее будет из самых ужасных, так как мафиозная семья, известная как Змеи, ни перед чем не остановится, чтобы убрать помеху, которая на данный момент мешает им свободно действовать, ни в чем себя не ограничивая. Тсунаеши боялся, что он и его друзья могут не успеть, в чем-то ошибиться, недоглядеть, потому что мужчина боялся потом подняться в квартиру Алессы Косты и взглянуть на бездыханное тело беловолосой девушки из Лондона, которая полна своих тайн и принципов. Тсунаеши уже догадывался, что Ева Браун вляпалась по самое не хочу, увязнув в этом своеобразном болоте под названием «мафия», в котором очутились и Савада со своими друзьями. — Потому что слишком долго Серпенте скрывало свое присутствие, наблюдая за всеми передвижениями Евы, а сейчас я чувствую, что что-то должно произойти, что нам всем не очень понравится. — ответил Дечимо, прервав свои длительные раздумья о сложившейся ситуации. — Джудайме, а откуда вы узнали, что Змеи следили за девчонкой? — подал голос доселе молчавший Гокудера, который слишком подозрительно притих, даже не бурно реагируя на замечания Сасагавы, на вечные усмешки Мукуро или на бормотание Ламбо. — Как только она прибыла к нам, после случившегося в Лондоне, в Италию, я попросил Хибари-сана понаблюдать не только за Евой Браун, но и за деятельностью Серпенте, так как рано или поздно они должны дать о себе знать. И вот, этот день настал… — глаза Савады были полны печали и в них отражались те душевные муки, которые на данный момент он испытывал, заставляя остальных лишь понимающе кивнуть в ответ. Рёхей нервно стучал пальцами по рулю, пытаясь успокоить и без того напряженные нервы, Мукуро глядел с ухмылкой в окно, завидев в темноте метнувшейся силуэт мотоцикла, владелец которого каждый раз при судьбоносной встречи готов был забить иллюзиониста до смерти, а Ламбо прикрыв глаза, лишь молчал, чтобы не накалить и без того ужасную атмосферу в салоне автомобиля. — Постой, но он же на тот момент вернулся обратно в Намимори! — снова подал голос Сасагава, взглянув в зеркало заднего вида, встречаясь глазами с Тсунаеши. Карие омуты сейчас, при тьме позднего вечера, были еще темнее, чем при свете, создавая образ непоколебимого и строгого босса, вызывая дрожь во всем теле. — Или ему пришлось остаться здесь? — Да, ему пришлось все это время пробыть в Италии, так как Серпенте так же волнует Хибари-сана, как и нас, хоть он и не подает виду, — ответил Тсунаеши, сложив перед своим лицом руки в замок, локтями облокачиваясь о свои колени, согнув спину. Эта поза выражала всю степень плачевности душевного его состояния. Хоть он и не подавал виду, что внутри него происходит самая настоящая битва возможных исходов, и из них есть такие, которые вовсе не обрадуют остальных. Все хранители видели, что несмотря на приближающееся со скоростью света торжество, Тсунаеши был подавлен, постоянно запираясь в своем кабинете, чтобы немного поработать, а также подумать над чем-то, но небольшая работа выливалась в огромное количество, а часы бесконечных дум увеличивались с геометрической прогрессией, заставляя ужасно уставшего мужчину выходить из кабинета только ближе к утру. — Ку-фу-фу, и что же ты задумал? — подал голос иллюзионист Вонголы, хоть он этого и не признавал, всячески пытаясь отречься от уже приевшегося звания в данной сфере, но остальные уже за столько лет привыкли к вечным выходкам Рокудо, стараясь и вовсе не обращать на них внимания, но никогда не теряли бдительности, активно охраняя Дечимо, так как хранитель тумана постоянно словесно порывался захватить тело Савады Тсунаеши любыми доступными ему способами. — На данный момент нам придется только наблюдать за окном пятого этажа, которое как раз выходит на гостиную, — ответил шатен, уставившись своим пристальным взглядом карих глаз на подъезжающую ко входу в дом черную машину. — А вот и гости. Мужчина настроил динамик с микрофоном, чтобы по возможности передавать Хибари Кёе и остальным нужную информацию, а затем первым вышел из машины, тенью направляясь к дому, рядом с которым только что остановилась машина. Хаято, Мукуро и Ламбо поспешили следом за Дечимо, стараясь держать определенную дистанцию, чтобы их случайно никто не увидел и не заподозрил неладное, а Рёхей тут же надавил на педаль газа, чтобы начать слежку в районе ближайших улиц. Игра началась.***
После того, как Такеши проверил всю квартиру на наличие незваных гостей и не найдя ничего, скрылся за входной дверью, пожелав спокойной ночи, оставил девушек одних, которые принялись заниматься своими делами: Ева прямо в платье, не переодеваясь в домашнюю одежду, уселась с ногами на диван вместе с белым котом на руках, принявшись переключать каналы на телевизоре, а Алесса тут же, пьяной походкой, поспешила на кухню, чтобы попить ледяной воды из холодильника, так как, по ее словам, она служила хорошим средством для избавления затуманенности в глазах и голове. Браун почувствовала, как ее ноги наливаются приятным теплом, плавно переходя на колени, а затем на бедра, даря неописуемое наслаждение. Несмотря на то что сейчас Люцифер, лежа на руках своей хозяйки, позволял себе такие вольности, как легонько куснуть свою хозяйку или царапнуть ее кожу, оставляя еле заметные красные дорожки, Ева не обращала на своего питомца внимания, предпочитая насладиться долгожданным отдыхом. С кухни доносились стоны подруги, которая в наслаждении пила ледяную воду, наверняка прикладывая ее к голове. Теперь голос Алессы был немного хрипловатым после многочисленных визгов, сидя на спине у капитана Варии, но чувствовалось, что теперь Коста чувствует себя намного лучше, а всю опьяненность как рукой сняло. Браун размышляла о прошедшем дне. Столько было всего прекрасного и, одновременно с этим, волнующе ужасного, заставляя кровь быстрее циркулировать по венам. Само торжество оставило после себя сладкое послевкусие, но была все-таки небольшая ложка дегтя в этом карамельного цвета меде, оставляя неприятную горчинку на языке. Все мысли сходились к одному страшному человеку, который сумел не только сильно испугать Еву, но и разволновать ее девичью сущность, теперь вызывая в голове бесконечное множество вопросов, которые не дают покоя. Само лицо Хибари Кёи, наполненное холодной решимостью, серые стальные глаза, которые буквально разрезали своим взглядом нежную девичью кожу, срывая с губ крик боли, раня нежную плоть и теперь всплывали белой дымкой в голове, побуждая каждый раз тело вздрагивать, как от ударной волны. Браун чувствовала, как ее бросало то в жар, то в холод, не оставляя попытки нормально отдышаться. Для нее этот мужчина оставался такой же загадкой, как и заброшенные гробницы великого фараона, которые теперь не только невозможно раскопать, но и даже восстановить, так как для этого потребуется большое количество сил и времени, но, к сожалению, у Евы этого не было и ей теперь приходится довольствоваться только тем, что она на данный момент имела в своей жизни. Забавно. Почему-то пришла такая эмоция, как самая настоящая радость. Вот только почему именно она? Скорее, тут была радость на грани самой настоящей истерики, готовая в эту же секунду вырваться наружу, заполняя собой не только девичье тело, но и само пространство, жадно поглощая все вокруг, не оставляя свободного места. Может быть, Ева любит боль? Нет? Тогда почему у нее складывалось такое впечатление, что она снова хочет оказаться в какой-нибудь щекотливой ситуации, чтобы ее прижали к стене, накрывая широким, горячим телом, чтобы горла касалась опасная холодная сталь, сдавливая, не давая вдохнуть воздух? Нет, нет и, еще раз, нет! Почему в голову должны лезть такие мысли? Неужели это из-за того, что Браун так долго не замечала мужчин? Боже! Бам! Первая мысль, которая посетила девушку, так это то, что бедная Алесса откуда-то упала, предварительно ударившись важной частью тела о что-то твердое и опасное для жизни, поэтому Ева тут же встала со своего места, машинально отбросив ничего не понимающего кота в сторону, заставляя его удивленно гаркнуть что-то неразборчивое на своем языке. Браун хотела уже поспешить на другую половину комнаты, где находилась ее подруга, как увидела, что на пороге стояли три совсем не знакомых ей мужчины, которые почему-то смотрели так, словно удав на кролика. Господи! Неужели, это снова? Голубые глаза округлились в страхе, а само тело начало пятиться назад, не зная, что же предпринять лучше, чем бессовестно убежать. Надо было срочно что-то придумать, а иначе… Один из мужчин ринулся на Еву, пытаясь ее схватить, но, то ли это так хорошо сработал инстинкт самосохранения, то ли девушка все эти дни хорошо тренировалась, она отскочила в сторону, увернувшись от широких лапищ, которые уже почти сумели схватить ее за предплечья. Теперь было плевать, что юбка платья ужасно мешала движениям. Необходимо спастись! Бежать. Без оглядки. Желательно на улицу, прихватив с собой Алессу, но почему-то Браун не увидела ее на кухне. Ну и ладно, это к лучшему. Теперь на девушку ринулся другой мужчина, прорычав на итальянском слова остановиться и послушно сдаться, но Ева попросту проигнорировала приказ, снова увернувшись, теперь уже предварительно ударив ногой прямо с солнечное сплетение, побуждая нападавшего сдавленно захрипеть и повалиться на пол, срывая с губ очередные ругательства. Девушке приходилось думать на ходу, чтобы суметь выбраться наружу, но она знала, что это будет практически невозможно, поэтому продолжала вырываться, бороться за свою жизнь несмотря ни на что. Она хотя бы попытается. Сильная рука схватила за предплечье, сжав до вскрика, и потянула на себя, прижимая к стене. Другая рука коснулась горла, надавливая на те места, где бился пульс. Нет! Только не это! Нельзя вот так вот умереть! Ни в коем случае! Браун начала брыкаться, превозмогая боль и явный недостаток кислорода, судорожно хватая ртом воздух, но все тщетно. Через плечо Ева увидела, как Алесса отбивается от третьего, ударив его по лицу своим кулаком. Господи, только бы все с ней было хорошо! Браун подключила и ноги, нанеся несколько ударов по коленям, стараясь вывести нападающего мужчину из равновесия. Это было сложно. Очень. Девушка слышала, как хрипы срывались из широкой мужской груди, как было все сложнее сдерживаться, чтобы в эту же секунду не прикончить Браун — это она знала, но все-таки пыталась выбраться. Перед глазами все темнело, а изображение пошло кругом. Ева в исступлении закатила глаза, едва справляясь с этой агонией. Пальцы душили ее, медленно выкачивая жизнь, но тело девушки не хотело сдаваться, брыкаясь. Удар. Ее ударили по щеке. Наверняка останется синяк на коже. Нет, сейчас это не важно! Господи! Неужели все закончится именно так? В этой квартире, в этой комнате? Ева через несколько минут будет лежать на полу, не дыша, смотря своими стеклянными голубыми глазами на распахнутую входную дверь. Нет! Этого уж точно не произойдет! Девушка продолжала задыхаться, но она все-таки не собиралась признавать своего поражения, вцепившись руками в мужское предплечье, впившись ногтями в толстую загорелую кожу, сдирая верхний слой, оставляя глубокие кровоточащие царапины. Да, вот так! А теперь удар левой в живот, удар правой в самую главную мужскую часть и… Вот она — долгожданная и честно отвоеванная свобода! — Не уйдешь! — гаркнули совсем рядом, и Ева снова была прижата к стене, только теперь уже другим нападающим. Мужские руки разорвали юбку платья на две части, оставляя от нее лишь простые лохмотья от недавно красивого наряда. Браун не сдержала крика о помощи, переходя постепенно на визг. Страх сковал тело, а инстинкт самосохранения трубил тревогу, заставляя тело еще больше забрыкаться, стараясь избавиться от нежелательных прикосновений. — Ты мне за все ответишь, белая девка! — Помо…гите… — ладонь с новой силой сдавила горло, только теперь уже в два раза сильнее, не давая даже ложной надежды на спасение из этого Ада. Теперь платье было разорвано в районе груди, открывая вид на недавно скрытую часть ключиц и белые края кружевного бюстгальтера. — Мамочки! — но теперь вместо вопля вышел лишь хрип, а голубые глаза встретились с золотыми, которые были наполнены безысходностью. Алессу тоже схватили, только не так жестоко… Ева не знала, что делать дальше. Все пути к отступлению были жестко отрезаны, не оставляя шанса на спасение, на дальнейшее будущее. Браун поняла, как прожила на этом свете ничтожно мало, как сделала для других людей тоже совсем чуть-чуть, не имея ни семьи, ни детей. Это ужасно! Но ничего другого ей не осталось, как смириться со своей участью и расслабиться, чтобы наконец-таки упасть в темноту. Навсегда. Послышался шум, будто оконное стекло разбилось благодаря какому-то взрыву. Оранжевое пламя ворвалось в комнату, сметая все на своем пути. Еву отбросило вместе с несостоявшемся убийцей назад, впечатывая в стену. Все девичье тело ломило острой болью, невидимыми когтями вырывая из горла новый гортанный, хриплый крик. Браун упала на пол, не в силах подняться на ноги. Ее пробил сильный кашель и желание с жадностью вдохнуть больше воздуха, чтобы продолжить жить. Девушка старалась открыть глаза, чтобы посмотреть, что же происходит теперь. Ева слышала, как обидчики кричат, как они бегут на кого-то, чтобы напасть, но… Был какой-то еще шум. Будто кто-то рычал. Надо открыть глаза! Надо! Браун замерла. Она видела, как оранжевое пламя обволакивало Саваду Тсунаеши, только теперь он сам был другим. Его глаза стали светлее, под цвет пламени, лицо более серьезным, а между бровей пролегла морщинка. На его лице красовалась самая настоящая холодная ярость, которой стало настолько трудно управлять, что мужчина не сдерживался в средствах, как победить напавших на девушек мужчин. В районе лба горел тоже огонек, только совсем небольшой, руки облачены в прочные перчатки с эмблемой Вонголы, а на его широком плече стоял маленький, с милой мордочкой, львенок, тоже обволакиваемый огнем, забавно рыча. Неужели это все взаправду? — Вы сделали ошибку, причинив этим людям боль. — голос Тсунаеши был холодным, с стальными нотками, заставляя кровь стынуть в жилах. Его образ завораживал, побуждал замереть на одном месте и не сметь отводить взгляд от него. Это был совсем другой Савада. Не улыбчивый, добрый, понимающий, заботливый, который будет волноваться. Нет, это не он. Прямо сейчас Браун видела перед собой холоднокровного мужчину, готовый разорвать обидчиков в клочья, не оставляя от них даже мокрого места, уничтожая. — Ты пожалеешь об этом, Савада! Наш босс придет за этой девкой и убьет ее, а потом и тебя заодно, потому что ты ей помогаешь. Твои близкие умрут, твоя жена умрет, все твои хранители тоже! И все из-за чего? Из-за того, что ты решил сыграть в благородного рыцаря и спасти эту белую… Тебе оно надо? Отдай нам ее и мы не тронем Вонголу. — Вы думаете, я поверю в этот бред? Вы уже заслуживаете одной смерти лишь потому, что пришли сюда. — ответил Тсунаеши, чеканя каждое слово. Хоть внешне мужчина и выглядел пугающе спокоен, но из-за пронизывающего тона можно сказать, что Дечимо был в самой настоящей ярости. Дальше Ева не видела, что происходило. Яркость пламени не давала увидеть всего того, что слышалось. Бесконечные хриплые крики, шум рушащихся предметов — все это оглушало, заставляло нахмуриться и с трудом поднять руки, чтобы закрыть уши. Ветер дул в лицо, тело болело, а щека саднила после недавнего удара по ней. Господи, почему это все происходило именно с Браун? Почему такая боль во всем теле отдавалась эхом, делая еще больнее? Это была самая настоящая мука, от которой на глазах появились слезы. Слезы от боли, которую невозможно было терпеть. Кто-то мягко, еле касаясь кожи руками, обхватил ее тело, поднимая с пола. Ева чувствовала, как Тсунаеши смотрит на нее немигающим взглядом, как наверняка сожалеет о случившемся, чувствует себя виноватым, но, самое главное то, что девушка так не думала. Она снова приоткрыла свои глаза, встречаясь все с такими же светлыми, не карими, как прежде, глазами, которые теперь смотрели не так убийственно, а с нежностью, будто успокаивая. На лбу все так же горел этот незатейливый огонек, совершенно не казавшийся опасным, как несколько секунд назад. Алесса стояла рядом с Дечимо; уставшая, порядком измотанная и зареванная, поясняя это все тем, что ей снова придется восстанавливать квартиру буквально по крупице. Савада лишь на это извинился, а его лицо опять озарила самая настоящая мягкая улыбка. Браун не могла поверить, насколько этот человек разный: одновременно добрый и жестокий, улыбчивый и серьезный, мягкий и холодный, как кусок льда, застенчивый и решительный в своих действиях. Мужчина, будто, имел раздвоение личности, вторая из которых появлялась в самый подходящий момент и уничтожала своих врагов. — Джудайме, все в порядке? — раздался голос Хаято неподалеку от окна. Интересно, как они вообще через окно попали в квартиру? Они что, летать умеют? — Да, Гокудера-кун, все обошлось. Как там внизу? — Рокудо Мукуро вместе с бейсбольным придурком и тупой коровой со всем уже разобрались, но от Хибари и торфяной бошки пока никаких вестей нет. Думаю, остальные из Серпенте скоро уже будут здесь, а поэтому нам нужно как можно быстрее уходить. — Да, ты прав. Ева, вы сможете идти? — последний вопрос был явно адресован девушке, которая все это время покоилась на руках мужчины, проверяя на запястьях, может ли она двигаться. Браун лишь в ответ кивнула, так как голос ужасно охрип, а само горло саднило после сдавливающих мужских пальцев. Тсунаеши аккуратно, чтобы не навредить ей, поставил ее в вертикальное положение на пол, не переставая поддерживать. Голова тут же закружилась, заставляя пошатнуться и вцепиться в ворот черного пиджака Дечимо, чтобы не упасть. Хватка его рук стала крепче, жестче, поддерживая, не давая снова поцеловаться с полом. Несколько секунд Ева стояла в одном положении, пока головокружение не сошло на нет, а затем сделала первый шаг по направлению к своей комнате. Люцифер! Что же с ним? Где он? Первые мысли, которые тут же посетили голову девушки, так это отправится на поиски своего кота. Когда она активно пыталась выбраться из жесткого захвата одного из мужчин, неподалеку доносилось кошачье рычание, а значит, Люцифер был все это время здесь. Господи! Неужели он не выжил после такого сильнейшего удара? Нет! Ева Даже не хотела об этом и думать! Нужно его найти! — Люцифер! Люцифер, где ты, мой мальчик? — голос еще был хриплым от недавнего удушья, а на шее наверняка уже красуются только что выступившие синяки, но сейчас это Браун заботило намного меньше, чем жизнь своего драгоценного животного, которое на зов хозяйки не отзывалось. В груди снова зародился страх. Нет, самый настоящий ужас. Превозмогая боль во всем теле девушка зашагала в свою комнату, чтобы попробовать найти своего белого любимого кота. Маленькая надежда вместе с болью в сердце застряла в груди, разрывая ее насквозь. — Люцифер! Ева забежала в свою комнату, в панике рыская взглядом по всей комнате в поисках белого комочка шерсти. В голове девушка начала уже представлять страшные картины, когда она найдет своего кота разорванным на части, обугленным от пламени или же со свернутой шеей. Браун было по-настоящему страшно за кота. Но в ответ на последний девичий возглас кто-то жалобно мяукнул в ответ, заставляя Еву тут же заглянуть под диван и встретиться с голубыми глазками своего питомца. — Люцифер, Боже мой! Или сюда ко мне, мой хороший! — на удивление, кот быстро послушался Браун, позволяя прижать себя к женской груди и быть расцелованным. Несколько капель соленых слез упали на грязную шерстку. — Как же я рада, что ты жив! Кот в ответ снова мяукнул, на этот раз ласково, ластясь к своей хозяйке, заставляя снова пройтись рукой по шелковистой спинке. Ева, постояв несколько секунд с котом на руках, поставила его на мягкую кровать, начиная быстро собирать с собой все самые необходимые вещи. В первую очередь — техника, а потом одежда. На удивление, Браун собралась довольно-таки быстро, запихав все в одну дорожную сумку, и перевесив ее через плечо и, не обращая внимания на тяжесть, взяла на руки своего кота, поспешив в гостиную, где ее еще ждали Тсунаеши, Хаято и Алесса. — А кот тебе зачем, женщина? — воскликнул Гокудера, разведя руками в стороны от недоумения. Тсунаеши лишь на это засмеялся и одарил своего друга и Еву теплой улыбкой, находя это забавным. — Ну не могу же я оставить Люцифера одного! — воскликнула в ответ Браун, недовольно сверкнув своими голубыми глазами. Савада обратил внимание, что на девичьей скуле красовался большой синий след от удара, а юбка платья была разорвана, оголяя ноги, а на бледной коже шеи уже появились следы от пальцев, покрывая бордовыми пятнами все доступные для глаз места. От этого зрелища Тсунаеши впал в самую настоящую ярость. Еще один раз за этот вечер. На душе скребли кошки, заставляя сдавленный хрип сорваться с губ, но Дечимо был сильным. Он смог сдержать его, не ринуться снова убивать, с головой погружаясь в эту всепоглощающую ярость, а успокоить себя, говоря, что скоро все Змеи за это ответят. — Кто возьмет мою сумку? Повисло молчание. Тсунаеши выжидающе посмотрел на Хаято, на что тот тяжело вздохнул и взвалил тяжелую ношу себе на плечо, идя к окну. Ева заметно занервничала. Что же этот мужчина собирается делать с ее сумкой? Выбросить в окно? Но зачем? — Эй, там, внизу, ловите кто-нибудь сумку! — крикнул вниз Гокудера, выглянув из окна. Тсунаеши прыснул со смеху, уставившись своими светлыми глазами в пол, состроив раздосадованное лицо. Тем временем около входа в дом стояли Мукуро, Такеши и Ламбо, запрокинув свои головы, при этом смотря прямо на выглядывающую из разбитого окна светлую голову хранителя урагана Вонголы, внимательно вслушиваясь в его пронзительные крики. На улице стояла хорошая погода, прохладный ветерок дул прямо в лицо, заставляя незатейливо жмуриться, а вокруг стояла самая настоящая тишина. — Я ловлю! — тут же подал голос иллюзионист, приготовившись уже поймать сумку, как на пути у него встал Ямамото, расставив руки в стороны, загораживая собой путь. Темноволосый мужчина с хохолком на голове нисколько не скрыл своего недоумения, скрестив руки на груди, а одна бровь взметнулась вверх, одаривая хранителя дождя пронзительным взглядом своих разноцветных глаз. — Нет, я ловлю! — с улыбкой пропел Такеши, забавно прищурившись. Карие глаза забавно сверкнули в темноте, на что Мукуро лишь снова засмеялся, приняв эту незатейливую игру. — Это еще почему? — не скрывая своего любопытства спросил иллюзионист, тоже сощурившись в ответ, не отрывая своего взгляда с затылка хранителя дождя Вонголы. — Ты сумку не руками, а трезубцем поймаешь, — не скрывая своих настоящих эмоций, без намека на издевку произнес Такеши, с этими словами одарив стоящего сзади Рокудо хитрым взглядом и тихо хохотнув. В ответ тот лишь хмыкнул и отошел подальше, чтобы по неосторожности Гокудеры эта, наверняка тяжелая, сумка не прилетела ему на голову или не впечаталась в лицо. Было видно, что вниз летело что-то черное, небольшое, но эта точка с каждой секундой все увеличивалась, становясь большой, увесистой. Ямамото замер, напрягшись, следя за падением груза, приготовившись его поймать. Сумка прилетела точно в цель, приземлившись прямо в мужские руки. Ладони крепко держали темную сумку, тут же перевесив ее через плечо, чтобы было удобнее. Гокудера Хаято, удостоверившись, что груз достиг места назначения, усмехнулся своим мыслям и сказал Саваде, что останется в доме, чтобы сообщить остальным проживающим о возможной опасности, на что босс Вонголы тут же согласился, не возражая. Ева же задалась вопросом: как же они все будут спускаться? Через окно? Или все-таки как нормальные цивилизованные люди? Этого девушке выяснить не дали, схватив ее тут же на руки вместе с недовольным котом и тут же ринулись наружу, через окно. Браун еле-еле сдерживала себя, чтобы не закричать, так как разные эмоции переполняли ее до краев, заставляя все выплеснуться наружу с помощью лишь одного возгласа. Руки Тсунаеши держали крепко, не давая вырваться, упасть на землю. Люцифер, который все это время был прижатым к девичьему боку, вцепился со всей силы в ткань платья своими острыми когтями, боясь упасть, но внешне остался невозмутимым и спокойным, что несказанно удивляло. По каким-то странным причинам, которые не были известны для Браун, мужчина приземлился на ноги, не разбившись о еще не остывший за день асфальт. Свободная рука вцепилась мертвой хваткой в воротник, боясь опуститься в воображаемую глубокую пучину мрака, откуда не будет выхода на свет. Ева падала и чем ниже она была, тем холоднее ей становилось. Ветер дул в лицо, заставляя волосы развеваться в разные стороны, иногда щекоча глаза и рот. Браун всегда удивлялась Саваде Тсунаеши, но чтобы настолько… Еще никогда. То, что Дечимо и его хранители обладали какими-то странными, необъяснимыми способностями девушка догадывалась с самого начала, а то как иначе объяснить неожиданное падение с высоты Сасагавы Рёхея в Лондоне и его неожиданно быстрое выздоровление, или же откуда не возьмись привидевшееся животное, похожее на кенгуру, в боксерских перчатках и с желтым искрящимся пламенем. А сейчас еще и босс Вонголы со своим маленьким, но милым львом! Мистика какая-то, или это просто у Евы начались галлюцинации после пережитого? Девушка встрепенулась, пытаясь привести себя в нормальное состояние, чтобы голова работала, а остальные органы чувств функционировали довольно-таки положительно. Мужчина, державший ее на руках, тут же опустил ее на землю, давая несколько секунд прийти в себя, а затем ринулся опять наверх, направляя потоки оранжевого пламени в сторону земли. Ламбо, который все это время стоял рядом, услужливо подал руку девушке, помогая отойти в сторону, чтобы по возможности не мешать остальным, поддерживая и, одновременно с этим, подбадривая, сжимая девичью ладонь в своей еще крепче. Ева была благодарна всем. Несмотря на то, что она иногда чего-то не понимала, старалась как-то противостоять то Тсунаеши, то Хаято, то Ямамото или Рёхею, не давая им помочь из-за собственной сдавившей все естество гордыни, Браун постепенно, не спеша, делала шаги этим людям навстречу, открываясь им. Может быть, она и будет дальше думать, что у нее есть шанс еще выбраться из этого болота, в котором увязла, но где-то на просторе сознания эхом раздавался голос, твердящий: «Нет! Ты уже потонула в нем! Ты умерла!». — А! Я боюсь высоты! — заверещала сверху Алесса, поддерживаемая Савадой. Непроизвольно, на губах у Евы расцвела глупая улыбка. Так хотелось на данный момент радоваться, а не трястись от страха, вспоминая недавнее происшествие. Тсунаеши приземлился вместе с Костой, которая буквально вцепилась руками и ногами в него, не смея отпускать. В тишине улицы послышался визг шин и мотор подъезжающего мотоцикла. Браун замерла, не в силах пошевелиться. Ее пальцы еще сильнее в ответ сжали руку Ламбо, пытаясь успокоить себя тем, что с ней рядом, она в безопасности, а небольшая ноша в виде недовольного белого кота, который изредка, себе под нос, издавал рыки, стараясь отпугнуть от себя нежеланных сейчас посторонних. К дому первой подъехала темная машина, из-за окна которой показалось напряженное лицо Рёхея. — Остальные из Серпенте уже скоро будут здесь, — заговорил Сасагава, смотря то на Тсунаеши, то на остальных. — Необходимо увести Еву отсюда. — Хорошо, Рёхей, с вами, — на этих словах Тсунаеши одарил поочередно своим взглядом сначала Еву, а затем и своего хранителя солнца, — поедут Ямамото, Ламбо и Алесса. Я, Мукуро и Хаято останемся здесь, чтобы эвакуировать из этого дома остальных жильцов, так как часть Серпенте в скором времени будет здесь. Вези Еву в квартиру Гокудеры-куна, она как раз на окраине города. Хибари-сан пусть прикроет, если кто-то увяжется следом. — быстро протараторил в ответ Савада, поправив изрядно помявшийся пиджак, при этом направляясь в сторону входа в дом, чтобы помочь своей правой руке о распространении новости о эвакуации. Необходимо было действовать быстро, чтобы избежать нежелательных жертв. Сасагава лишь кивнул, приглашающим жестом давая Еве понять, чтобы она села рядом с ним на переднее сидение и пристегнулась, так как путь предстоял недолгим и весьма изматывающим. Хранитель солнца ободряюще подмигнул девушке и, когда остальные уселись в машину, тут же нажал на педаль сцепления и газа, трогаясь с места с визгом шин. В салоне автомобиля стояло гробовое молчание, нарушаемое лишь рычанием мотора. Ева вжалась в переднее сидение, вцепившись правой рукой в поручень, чтобы по возможности держаться прямо, так как иногда Рёхей слишком круто поворачивал, заставляя каждый раз наклоняться и ударяться головой о что-нибудь твердое, из-за чего голова потом нещадно болела, а другая рука обхватила поперек туловища своего замершего в напряжении кота, прижимая еще ближе к себе, словно оберегая от других напастей. В боковом зеркале Браун увидела сзади какое-то движение и тут же ее ослепил яркий свет фар другой машины. Видимо, не только она это увидела, так как Сасагава тут же переключил скорость, разгоняясь сильнее. К горлу подкатил твердый комок чего-то неприятного, из-за чего Браун чуть ли не давилась кашлем, вырывая со своих уст сдавленные хрипы. Наверное, это все из-за того удушья… Конечно, горло не могло оправится после такого жестокого обращения, когда пальцы стараясь со всей своей силой сжать тоненькую шейку в своих тисках, раздавить, срывали последний визг боли и отчаяния. Вспоминая этот момент Ева будто снова переживала это, сразу же чувствуя невидимую и недосягаемую фантомную боль, которая постоянно давала о себе знать. Девушка всеми силами старалась прогнать эти ужасные мысли из своей головы, которые каждый раз лезли и лезли, причиняли самую настоящую боль, побуждая хвататься пальцами за горло или голову, сдавливая со всей силы виски, чтобы это, наконец-таки прекратилось, закончилось, чтобы все эти муки оставили бедую девушку в покое, чтобы она улыбнулась своей самой замечательной улыбкой и потонула в бездонном голубом небе, которое сейчас было темно-синим, почти черным, усыпанное миллиардами звезд. Только они могли видеть все, что происходило в Палермо, когда машина на огромной скорости разъезжала по улицам, чтобы спрятаться от другой, догоняющей ее. На удивление, народу на улице было совсем немного, так как в отличие от некоторых, нормальные люди уже успели прийти домой и лечь в свою кровать, погрузившись в ту пучину забвения, сказок или же ужасов, под названием «сон». Ева начинала нервничать. Где эта окраина города, и как долго они будут вынуждены петлять по бесконечным пустым перекресткам, поворачивая то налево, то направо, чтобы преследователи отстали? Послышались звуки выстрела, заставляя рефлекторно вскрикнуть и пригнуться, закрывая голову руками. Боже, да что же это такое? Браун буквально прилипла к креслу, скрючившись, чтобы всеми способами обезопасить себя. Рёхей простыми, совсем короткими словами, успокоил ее и попросил посидеть, на всякий случай, еще немного в таком положении, чтобы пуля не задела какой-нибудь участок тела. Девушка лишь безмолвно согласилась, кивнув, и скрючилась еще больше, буквально уже сползая вниз, пригнувшись. Машину трясло и качало в разные стороны. С улицы раздавались выстрелы, звуки взрывов, странное сияние иногда слепило глаза, освещая темный салон автомобиля, где-то сзади раздавалась ругань Алессы, которая проклинала всю мафию в мире, так как в этот день от квартиры девушки ничего толком-то и не осталось. Как только раздавались выстрелы, Сасагава поворачивал руль то влево, то в право, сопровождая это все постоянными разговорами в микрофон, который был прикреплен к уху вместе с динамиком для связи. Ева уловила какое-то движение за окном, а рев мотора мотоцикла раздавался эхом в девичьей голове, мешая избавиться от боли в висках. Браун выглянула из своего персонального укрытия, наблюдая за проносившимися мимо улицами и домами. Машину снова заметно тряхнуло, заставляя девушку удариться о дверь лбом, тут же ойкнув, хватаясь за ушибленное место и потирая покрасневшую кожу руками. Больно. — Черт! — не сдержавшись от ругательства, прошипел сквозь зубы Рёхей, свернув на широкую дорогу, смотря в зеркало заднего вида. В динамике раздался холодный голос, говорящий о скором приближении преследователя. Эта новость совсем не прибавила радости, побуждая нажать на педаль газа до упора. — Придется останавливаться и разбираться с этими парнями… — Встань в очередь. — снова самоуверенно проговорили в динамике, срывая с губ Сасагавы в ответ тихий смешок. Все-таки Хибари, как всегда, в своем репертуаре. Серые глаза уставились в окно, где показался мотоцикл, который активно набирал скорость. Успевая одновременно следить за дорогой и наблюдать за приближающимся хранителем облака, Рёхей ждал дальнейших действий от Кёи, приготовившись к самому худшему. Сасагава различил в полумраке усмешку на лице Хибари, которая не предвещала ничего замечательного. Для преследователей из семьи Серпенте, конечно же. — Хорошо. Доверяю это тебе, — снисходительным тоном проговорил в ответ хранитель солнца, теперь уже сосредоточившись на дороге до квартиры Гокудеры Хаято. Рёхей всегда знал, что такой человек, как Хибари Кёя, бывший глава Дисциплинарного комитета школы Намимори, которого прозвали Демоном Вонголы, всегда любил обескураживать своих противников, заранее обрекая их на смерть. То, что этот мужчина был страшным — ничего не сказать, так как он имел обыкновение заставлять замереть на месте, а потом, когда «жертва» перестанет двигаться, потому что на ее шее сомкнулись зубы самого настоящего кровожадного хищника, он уже вгрызался в плоть со всей силы. Так же, как и сейчас. Сасагава завернул за очередной угол здания, но успел заметить, как Хибари заметно снизил скорость своего мотоцикла, чтобы ехать на одном уровне с машиной преследователей. То, что собирался сделать с врагами брюнет, хранитель солнца догадывался и уже у себя в голове, в мельчайших подробностях, представил эту ужасающую картину, которую увидеть хотелось не всем. Машина мчалась на полной скорости, успевая при этом делать различные маневры с поворотами, а тем временем, Ева сжалась в комок еще сильнее, вцепившись пальцами в уже заскрипевший поручень, чтобы не удариться в очередной раз головой. Браун стала еще чаще задумывалась о том, чем же она так провинилась, что жизнь теперь с ней так несправедлива. На данный момент девушка не испытывала радости от проживания в Италии. Да, может быть, деньки здесь были солнечными и теплыми, а подруга, проживающая по соседству в другой комнате, каждое утро вставала ни свет, ни заря чтобы приготовить завтрак и любимый горячий шоколад, который Ева так любит, но никто же не подразумевал, что именно вот так, как сейчас, будут проходить часы постоянно, заставляя девушку сбегать от страшных людей со странными способностями с не менее, такими же странными людьми и с убийственными навыками защиты и обороны. При одном упоминании того оранжевого пламени, напрямую исходившее от Савады Тсунаеши, Еве снова стало дурно. Она пыталась глубже дышать, чтобы наконец-таки насытиться воздухом, пыталась не закричать от ужаса, парализовавший все тело, не давая возможности двинуться с места. И, вот сейчас, девушка видела, как сзади, за несколькими домами красовалось странное сияние фиолетового оттенка, заставляя на несколько секунд задержать дыхание. Эта картина завораживала. Стало ужасно интересно, от кого, или от чего исходил такой красивый, успокаивающий цвет, который так и приковывал к себе взгляд, говоря, чтобы его не упускали из виду, так и смотрели своими большими глазенками, насыщались его яркостью. Но и было в этом сиянии что-то дьявольское и опасное, и Ева не могла понять, что. На вид самый обыкновенный свет, но он побуждал замереть на месте, будто ноги примерзли к полу и больше не желают делать размашистые шаги, чтобы наконец-таки убежать куда-нибудь далеко, где никто не сможет найти их обладателя, даже если он совершил нечто ужасное. Браун даже не заметила того, что уже она сидит на сидении не скрючившись, а, наоборот, выпрямив спину, повернув голову назад, не переставая наблюдать то за гаснувшим, то опять вспыхивающим светом. Интересно, что же там такое происходит? Если же Еве хотелось узнать ответ на этот вопрос, то остальным и вовсе будто не было до того сияния дела, предпочитая почувствовать долгожданное расслабление во всем теле, так как все худшее уже позади, а машину никто не преследовал. Рёхей продолжал водить автомобиль уверенно, теперь уже спокойно, улыбаясь, не смея нарушать эту затянувшуюся тишину, давая возможность подумать не только о случившемся, но и о своих собственных проблемах. Ева же о них думать никак не могла. Их у нее было намного больше, чем у самого невезучего человека в мире.***
Браун, с присущей ей гримасой ярко выраженного недовольства, сидела в кожаном кресле в обнимку с Люцифером, о существовании которого она вспомнила только тогда, когда переступила порог квартиры Гокудеры Хаято. Кот, как только он вместе с хозяйкой покинул автомобиль, где на протяжении всего пути его прижимали со всей силы, как плюшевую игрушку, выглядел «немного» взбешенным, рыча на остальных присутствующих, как на врагов, успевая что-нибудь еще брякнуть на своем кошачьем языке. Эти вечные «мряу» для Евы были больше, чем сама по себе старая, родная и добрая нецензурная лексика, звучащая из маленькой, но опасной пасти животного, как самый настоящий смертный приговор. Девушка не понимала, когда такое проявление своего темперамента стало для Люцифера обычным повседневным занятием, вынося мозг не только хозяйке, но и ближайшим соседям, побуждая их постоянно ругаться на надоедливого кота, который, в отсутствие Евы, только и делает, что орет свои серенады какой-то кошке с верхнего этажа. На данный момент Браун, уже одетая в привычную одежду, а не в бесформенные тряпки, напоминающие юбку недавно красивого платья, сидела в гостиной с таким поникшим и, одновременно с этим, раздраженным лицом, которое было так похоже на недовольную белую мордочку Люцифера, что можно даже сказать, что эти двое стоят друг друга — такие же вредные, темпераментные и со своими причудами. Девушка уставилась своим пронизывающим насквозь взглядом на сидящих напротив нее Саваду Тсунаеши и хранителей, которые на протяжении уже целого часа продолжают спорить, что же делать дальше и где теперь будет жить Ева Оливия Браун вместе со своим котом, имеющим демоническое имя. Дечимо не мог взять девушку к себе, так как, во-первых, он уже женат, а, во-вторых, он высказал свой план по поводу того, где лучше прятаться, чтобы «было не так заметно». Мужчина всем все подробно пояснил, что особняк Вонголы является самым очевидным местом, где Еву можно спрятать, на что заслужил одобрение среди некоторых из своих хранителей, остальные же предпочли промолчать. Ямамото, при всем своем желании, от этой миссии поспешил отказаться, так как ему в этот же день нужно будет срочно покинуть Палермо и отправится в особняк Варии вместе со Скуало, чтобы помочь ему в «одном очень занимательном и интересном деле», которое так и осталось для всех тайной. Рёхей так же, как и Савада, в первую очередь сослался на семейное положение, будто Браун собиралась их соблазнять, а не прятаться в их квартире... Ламбо и вовсе это дело не доверили, так как он был еще совсем юн. — Ку-фу-фу, а почему бы Хибари Кёе не выполнить это супер важное задание? — подал голос доселе молчавший Мукуро, гадко ухмыляясь и украдкой поглядывая на ужасно хмурого хранителя облака, который, на удивление, остался после этого вопроса предельно спокойным, но выразил все свое недовольство одним лишь взглядом, пронзив им иллюзиониста насквозь. Кандидатуру Рокудо сразу же отмели в сторону, так как сам по себе хранитель тумана был человеком странным, загадочным, а поэтому нельзя было предположить, что он задумал, но лишь по одной широкой ухмылке можно было вполне догадаться, что это будет что-то ужасное, нехорошее и опасное для жизни Евы. Сама же девушка тут же дернулась, как только с уст иллюзиониста сорвалось имя человека, которого она всем сердцем желала не видеть еще лет триста, так как он будоражил внутри только отрицательные эмоции, но с ними было что-то еще, что Браун понять не могла. Ева взглянула на Тсунаеши с мольбой во взгляде, мысленно прося, чтобы лучше придумали другой план, пусть он будет ужасно опасным, но, видимо, Дечимо уже давным-давно все решил за нее и, видимо, за хранителя облака, озвучив свое мнение, что идея Рокудо Мукуро весьма неплоха и может сработать. Только вот непонятно, зачем это вообще надо делать? — Но Тсуна, постой! Квартира Хибари находится в центре Палермо, так зачем нам отправлять Еву туда, откуда только что ее вывезли? — задал интересующий каждого из сидящих в этой комнате вопрос Ямамото и потер ушибленные костяшки пальцев, которые слегка кровоточили. У Евы было желание тут же найти аптечку и каждому из хранителей залечить все, пусть даже и незначительные, но раны, полученные в бою, но Савада одним лишь своим взглядом пресек все девичьи потуги, заставляя молча сесть в предложенное кресло. После того, как Рёхей привез Еву и остальных на квартиру Гокудеры, за Алессой сразу же приехал Дино Каваллоне и, давая несколько минут девушкам попрощаться, забрал свою подчиненную, а затем еще спустя нескольких часов переступили порог и остальные, ужасно уставшие и измотанные. Никогда еще Браун не думала, что вот сейчас она будет сидеть среди представителей мафии, которые так яро защищали ее этим поздним вечером, а теперь еле держались, чтобы не свалиться на пол и не заснуть крепким сном. Раньше, на торжестве, Тсунаеши выглядел привлекательным в своем костюме, но сейчас белая рубашка в некоторых местах была разорвана и испачкана в чем-то черном. Благо, крови на одежде не было, но от этого образ босса Вонголы не терял ощущения ужаса. Остальные же выглядели еще хуже, чем Дечимо. Например, Ямамото явился в квартиру и вовсе без пиджака, в одной наполовину расстегнутой рубашке, заставляя Еву на секунду засмущаться и отбросить все противоречивые чувства, больше обращая внимание на глубокие царапины в районе груди и ключиц. Господи, его что, пытались ударить несколько раз ножом? Девушка не понимала, почему сейчас все так яростно решают, в какое же место стоит ее спрятать, чтобы Серпенте не захотели следить за этим местом? Неужели эти люди со всеми такие обходительные и добрые, так что пытаются теперь спасти белокурую голову от новых бед и приключений? Ева не знала и, думала, что этого не знали даже сами члены Вонголы, действуя лишь в интересах их семьи. Браун хотела остановить мужчин, закричать о том, чтобы они, наконец, оставили ее в покое, не боролись за ее жизнь, так как она не стоит ничего, нежели близкие им люди. Девушка помнила тот разговор, когда один из членов Серпенте угрожал Саваде расправой над всеми его друзьями, над Киоко, если он не отдаст им Еву. Другой бы человек с удовольствием вручил проблемную особу прямо в ручки этим людям, но Тсунаеши… Он отказал. Отказал и убил их. Теперь он тоже погряз еще глубже в этом болоте, не оставив себе шансов даже пошевелиться, пытаться выбраться из него, кричать, молить спасти. Браун тошнило. Не на нервной почве, нет, а от самой себя, что так низко она упала, что вовлекла в эту грязь остальных, затягивая их еще глубже. И от осознания того, что инициатором всего стала именно она, внутри появилось беспощадно гложущее чувство — ненависть. — Думаю, лучше всего спрятать Еву там, где Серпенте искать уж точно не будут. Зачем искать в том месте, откуда несколько часов назад ее увезли? — с губ Савады сорвался странный, но понятный девушке сардонический смешок. Браун заметила, как выражение лица с странной, пугающей улыбкой, приобрело жесткие очертания, заставляя отвести взгляд. Прежде, чем перевести взгляд на окно, Ева запомнила те темно-карие глаза, не светлые, оранжевые, а все такие же, только теперь уже с примесью спрятавшейся там злобной тени, которая поглощала целиком, без остатка. — Хибари-сан, — слетело с его губ, разбившись миллионом осколков в белесой девичьей голове, побуждая снова вздрогнуть и дернуться в сторону, как от очередной пощечины. Хранитель облака одарил Тсунаеши своим фирменным пронизывающим насквозь взглядом, проверяя на прочность, но Дечимо с легкостью выдержал на себе холодный взгляд стальных серых глаз. Видимо, уже у босса Вонголы выработалась привычка не обращать на такие молчаливые атаки со стороны Хибари Кёи внимания, так как многолетний опыт научил проще относиться к каким-то деталям и не паниковать раньше времени. Ева замечала, что в обычных ситуациях Савада был неуклюж, слишком улыбчив, даже, можно сказать, доверчив и наивен, всегда обращая свое внимание и на друзей, и на недоброжелателей, которые, хоть и приходят на различные торжества с участием Дечимо, но всем своим естеством желают расправы над ним, даже не вспоминая о его великодушии. Хотя, если наступали такие моменты, как сейчас, Тсунаеши делался серьезным, целеустремленным, даже жестоким, готовый разорвать своего противника на части, чтобы показать его самую главную ошибку в его жизни — покушение на Еву. — Я понимаю, что вы, скорее всего, не захотите брать на себя эту ношу, — начал говорить мужчина, а на его обидные, по мнению Браун, слова девушка встрепенулась и воззрилась на него самым недовольным взглядом из ее арсенала, а шатен, прочистив горло, снова продолжил, — Но не могу не отметить, что ваш интерес уничтожения Серпенте велик так же, как и мой. — Продолжай, — подал голос заинтересовавшийся постановкой повествования Хибари, скрестив руки на груди, ожидая дальнейшего объяснения со стороны Дечимо. Ева наблюдала за ними обоими, за их мимикой, каким суровым становилось лицо Тсунаеши, и как губы хранителя облака сами по себе расплылись в странной, необъяснимой, но устрашающей ухмылке. Браун видела, как на глаза снова легла тень, а серые омуты блестели дьявольскими искрами, смотря только на Саваду. — Сохранение жизни Евы в полной мере зависит от участи Змей, а если она умрет, то уже их ничто не сможет остановить в своих поставленных целях. Если есть свидетель убийства главы английской мафии Арчибальда Буша, то и есть шанс, что Серпенте можно остановить, — на этих словах мужчина неожиданно замолчал и одарил всех хранителей грустным, но теплым взглядом. Хибари закатил глаза, потеряв интерес. — Но я не говорил, что все решится мирным путем… Нам предстоит, в прямом смысле, драться за благополучие не только Италии, но и Англии, так как теперь она напрямую или косвенно — этого я не знаю, но связана с нами. Поэтому… — Согласен. — перебил дальнейшие разъяснения Хибари, пронзив босса Вонголы своим фирменным ледяным взглядом. — Только босс тех травоядных, Савада, мой. — последняя реплика звучала слишком убедительной, заставив всех присутствующих, кроме Мукуро, непроизвольно сглотнуть, предпочитая молчание, нежели разговоры. — Хорошо, — по счастливому лицу Тсунаеши было видно, что огромный трехтонный булыжник свалился с его широких плеч, облегчая ему жизнь. Ева не знала, что же будет дальше, куда она отправится вместе с хранителем облака и останется ли она вообще в живых после проживания с ним под одной крышей… Снова пугала неизвестность, побуждая сердце болезненно сжиматься, а горло запершить, вырывая наружу непрошеный кашель. Меньше всего Браун хотела сталкиваться именно с Демоном Вонголы, предпочитая больше в этом случае Рокудо Мукуро, которому вообще наверняка наплевать на ее дальнейшую судьбу, и первое, что он сделает, так это захватит ее тело. — Я рад, что вы согласились, Хибари-сан. — Да, Хибари, наконец-то ты стал членом нашей команды! — как всегда, громко воскликнул Рёхей, возбужденно размахивая руками. Ева даже могла поспорить, что увидела лихорадочный блеск в его серых глазах и желание поскорее приступить к какому-то очень важному делу. — Нет. — сорвалось с мужских уст в ответ, заставляя всех удивленно воскликнуть и тут же вылупить свои глаза на хранителя облака. Одно слово, но сколько в нем было холода и сухости, из-за чего Браун непроизвольно поежилась, потирая ладонями оголенные плечи. Темная майка полностью облегала верх, мешая нормально двигаться, поэтому девушке было в ней весьма не комфортно, но это, по крайней мере лучше, чем то платье, от юбки которого осталось лишь одно название. — Хоть моя справедливость и совпадает со справедливостью Савады, это ничего не меняет. С этими словами мужчина двинулся с места к выходу, даже не удостоив присутствующих взглядом, предпочитая уйти в своей фирменной манере, полностью проигнорировав остальных, зарабатывая на себе не одобряющий взгляд Рёхея и Хаято. Но, вместо того, чтобы выйти из квартиры, Хибари остановился на пороге. В один момент голубые глаза Евы встретились со стальными серыми, замирая, не в силах пошевелиться. Браун боялась, что если она сейчас дернется, вздохнет, хоть каким-то образом даст знать о своем присутствии в этой комнате, то ее просто-напросто убьют, испепелив одним лишь своим убийственным взглядом. Еве казалось, что вся ее жизнь пролетела перед глазами, не оставляя дальнейшего шанса на изменение. Как же она хотела уехать куда-нибудь далеко, чтобы потом не встретить Хибари Кёю, чтобы он не прижал ее к книжному стеллажу совсем недавно, в особняке Вонголы, чтобы она вообще не видела его холодное жестокое лицо, его темные волосы, находящиеся в беспорядке, его эту странную полуулыбку-ухмылку, которая проскальзывает на его лице тогда, когда должно произойти что-то ужасное. Это был ее постоянный ночной кошмар, отражаясь глубоко в сознании и не желая ускользать, заставляя корчиться в муках, сжаться в один комок под этим устрашающим взглядом, чтобы избавиться от этого пронизывающего холода, так как душа желала солнечного тепла. Кошмар, который, должен закончится. Только вот, когда? — Ты идешь? — брошенный безразличный вопрос потонул в этой могильной тишине, отдаваясь в ушах с пронзительным писком. Все остальные сидели, наблюдая, не говоря ни слова, так как они были не нужны. Все говорили сами взгляды, обращенные на Еву. Сама девушка не понимала, что должна сделать, чтобы она была невидимой. Она не хотела всего этого: не желала идти вместе с хранителем облака, чтобы по возможности он сделал с ней что-то ужасное в первой попавшейся подворотне, чтобы на этот раз уже по-настоящему «забил до смерти» ее хрупкую фигурку, ломая на множество кусочков и выбрасывая за ненадобностью. Только спустя несколько секунд, которые больше походили на целую вечность, Браун поняла, что сейчас Хибари Кёя смотрел только на нее, ожидая дальнейшего ответа или действия. Она должна сделать что-нибудь! Срочно! Нельзя выглядеть такой полной дурой, тем более прямо сейчас! — Не беспокойтесь, Ева, по поводу вашего кота и сумки. Все доставят на квартиру Хибари-сана позже, — решил разбавить накалившуюся обстановку Тсунаеши, ободряюще улыбнувшись. — А почему я не могу взять все с собой? — с опаской, стараясь говорить как можно тише, чтобы, таким образом, не разозлить хранителя облака, так и стоявший, обратив на нее все свое внимание, словно выискивая в ее бледном, немного испуганном лице что-то особенное, нужное только ему. — Боюсь, для этого транспорт не приспособлен… — Савада не сдержался от смешка и почесал затылок, стыдливо отводя взгляд. А почему в этом случае ему нужно стыдиться? Ведь не он же везет Еву к себе домой, чтобы пожить несколько недель, а того хуже, месяцев. На это Браун ничего не ответила, лишь слишком уж вымученно улыбнулась. Поставив рычащего в сторону хранителя облака Люцифера на пол, девушка встала со своего места, следуя за мужчиной. Странные противоречивые чувства грызли Еву изнутри, заставляя противное беспокойство в виде ноющей боли зародиться в груди, мешая нормально дышать. Девушка ощущала, словно прямо сейчас она тащила на себе многотонный огромный камень, не в силах разделить с кем-то свою непосильную ношу, двигаясь по ступеням вниз, вслед за Хибари, медленно, не спеша, словно не за ней совсем недавно гнались и пытались убить. До одури хотелось ощутить долгожданное спокойствие, быть далеко-далеко от Италии, где-то на Карибах, чтобы стоять на белом теплом песке, освещаемый ярким солнцем, с закрытыми глазами, слушая лишь шум голубого моря, которое заходило за линию горизонта, но этого не было. Прямо сейчас шаги раздавались эхом по темному помещению, в воздухе стоял запах сырости и чего-то еще непонятного, а впереди маячила слишком широкая мужская спина, находившаяся на близком расстоянии от вытянутой девичьей руки. Почему Хибари Кёя согласился? Что заставило его принять такое решение? Ева этого не знала. Не знала, до смешного, ничего, а от этого хотелось рыдать, заливаться слезами, крушить все на своем пути, крикнуть так, чтобы заболели связки, чтобы ее голос раздался на другом континенте, эхом исчез в водных пучинах, но кто-нибудь бы его услышал. Как бы не хотела Браун заплакать, а этого сделать никак не получалось. Глаза были сухими несмотря на свою природную бездонную голубизну. Они отвратительно щипали, будто в них насыпали песка, поэтому приходилось часто моргать и щуриться, чтобы избавиться от этого ужасного ощущения. На вопрос, сорвавшийся сам по себе с уст, «Куда мы идем?» мужчина не ответил, предпочитая сохранять молчание, на что Ева еще больше возненавидела его, прожигая своим фирменным недовольным взглядом. Обувь была неудобной, хоть это и балетки, но они страшно натирали нежную кожу, причиняя дискомфорт. Сейчас весь мир ополчился против Евы и никто не хотел ей помочь. Эти мысли лезли ненужным мусором в голову, не давая зрительной памяти запомнить каждую ступеньку, каждый кирпич в этом доме, выход на улицу, где уже было раннее утро, оставляя лишь пустую темноту. Хибари Кёя шел медленно, неторопливо, будто прогуливаясь размашистыми широкими шагами, не давая шанса Браун приблизиться к нему, поспевать следом. Девушка видела, как этот странный, грозный и пугающий мужчина направляется к своему «неприспособленному для багажа» транспорту, как надевает на себя специальные очки, чтобы при движении ветер не мешал глазам следить за дорогой, как он сам удобно устроился на мотоцикле, обхватив двумя руками руль. Ева медленно подошла к транспорту, на котором, по видимости, они должны будут поехать, девушка критическим взглядом оглядела сначала хранителя облака, воззрившийся на нее выжидающе, безмолвно спрашивая, чего же она стоит, как истукан, а затем уже и сам мотоцикл, не вызывавший никакого доверия. — А обязательно именно на этом добираться? — тихо проговорила девушка, указав своим тоненьким пальчиком на экстремальный вид транспорта, на котором она никогда не ездила, да и не хотела этого делать. Страх сковал грудную клетку, не давая нормально вдыхать кислород. Ева чувствовала, как невидимая ледяная рука обхватывает своими пальцами ее горло и сильно сдавливает в своих тисках, но Браун боролась, старалась стоять ровно, не давая мужчине знать, что она готова прямо сейчас уже упасть в обморок от его пронзительного взгляда. Хранитель облака продолжал молчать, лишь одарив ее ледяным пронизывающим взглядом, заставляя стайку мурашек побежать по спине. — Я боюсь. — Садись. — одно слово, но столько в нем жесткости. Ева на несколько секунд замешкалась, пытаясь перебороть свой страх, но серые глаза мужчины дали ощутимый толчок, заставляя повиноваться и устроиться сзади, стараясь ограничить все соприкосновения с широкой спиной. Девушке было неудобно вот так сидеть сзади Хибари выпрямившись, не зная, куда же деть руки, за какую часть мотоцикла ухватиться, чтобы с него не свалиться, но, как назло, под руку ничего крепкого не попадалось. — Обхвати меня руками. Он это серьезно? Ева непонимающе воззрилась на мужчину, не зная, как ей лучше в данной ситуации поступить. Желание скорее найти опору, прижаться ближе, чтобы не упасть постепенно ослепляло разум, но здравый смысл не давал осуществить задуманное, отдаваясь отголоском страха в районе груди. Браун думала, что если она зайдет за границу дозволенного, то этот страшный человек в своей излюбленной манере «забьет до смерти» и не оставит на ней ни единого живого места. — Что, простите? — решила переспросить девушка, подумав, что все это ей послышалось, а Хибари Кёя сказал ей что-то другое. Хранитель облака остался таким же серьезным, каким был и до этого, но теперь только одна бровь была вздернута наверх, а глаза смотрели с прищуром, более пристально, чем прежде. — Обхвати меня руками. Будет проблематично, если ты умрешь… — бархатный голос с еле заметным сарказмом отдавался эхом в ушах, мешая нормально соображать. - …раньше времени. От последней фразы девушку заметно передернуло, а на улице раздался оглушительный рев мотора мотоцикла, из-за чего Ева машинально, вскрикнув от испуга, прижалась к мужской спине, обхватив торс руками. С губ Хибари сорвался самоуверенный хмык, заставивший Браун закипеть от накатывающей волнами злости. Она не знала, как до сих пор сдерживалась, чтобы не сказать что-то в ответ дерзкое, грубое, чтобы этот человек перестал вести себя, как слишком уверенный, злобный и напыщенный индюк. Нужно срочно успокоиться. Тук-тук. Тук-тук. Сердце билось с бешеной скоростью, мешая нормально соображать, а воздуха с каждым вдохом становилось ничтожно мало. Легкие болели. Нещадно. Заставляли морщиться от этого неприятного ощущения, но Ева стойко терпела, стараясь расслабиться и податься навстречу ветру. Мотоцикл мчался по городу с огромной скоростью, заставляя белые волосы развеваться по ветру, которые иногда лезли в лицо, задевая ресницы и нос, вызывая приятную щекотку. Страх скользкой холодной волной лизнула лицо, а затем прошлась ощутимой линией по позвоночнику, посылая новую стайку мурашек. Это был не обычный страх, который заставлял кровь стынуть в жилах, нет. Что-то новое, неизведанное, что Ева ощущала в первый раз. Адреналин. Девушке казалось, что ее кровь кипела от переизбытка эмоций, что вот сейчас она взорвется на множество кусочков и ничего от нее больше не останется. Браун аккуратно еще больше подалась вперед, чтобы взглянуть, что же впереди, коснувшись скулой мужского плеча. Это неосознанное прикосновение стало для девушки чем-то важным, слишком чувственным, отдаваясь небольшой саднящей болью на коже. Она чувствовала, как под ее ладонями напряглись мышцы, как под темным пиджаком было то самое сейчас так нужное тепло от чужого тела, согревая, не давая закоченеть от этих странных мыслей. Мимо проносилось бесконечное множество домой разной величины. Вот, например, пятиэтажный дом из кирпича песочного цвета с красивыми оконными рамами, будто из дворца, а небольшие балкончики были украшены небольшими горшочками с цветами или тоже красивый дом с многочисленными башенками в готическом стиле с красивым орнаментом. Италия — поистине чудесная страна, полная сюрпризов и романтики. Еве всегда хотелось посетить ее, но не чтобы скрываться от представителей какой-то страшной мафиозной семьи, а чтобы отдохнуть от серых будней в Лондоне и остальных забот, походить по различным улицам, посетить Венецию, застать всеми известный карнавал, предварительно придумав какой-нибудь яркий наряд с красивой маской. В один момент Браун представила, как бы она выглядела: длинное, немного пышное платье в пол небесно-голубого цвета, которое, уходя вниз, становилось на оттенок темнее, аккуратная прическа в виде распущенных волос с красивыми завитыми локонами, а на лице маска с различными узорами и блестками, полностью скрывавшая лицо. Ах! Как бы Ева сейчас хотела попасть именно туда, пообщаться с другими людьми, устроить себе прогулку на катере, плавно перемещаясь по многочисленным улицам замечательной Венеции, попробовать истинно итальянскую пиццу, ощущая, как этот умопомрачительный вкус распространяется волной самой настоящей эйфории по всему телу. Самое страшное сейчас было то, что опять стояло это жирное, приставучее, надоедливое НО, которое не давало насладиться всеми этими моментами. Сейчас девушка не могла получить желаемое, мчась вместе с Хибари Кёей по Палермо прямо в его центр, чтобы посмотреть на свою новую «тюрьму» в которой режим будет еще строже, нежели у Алессы. Нельзя забывать, что хранитель облака и юрист семьи Каваллоне — это два совершенно разных человека и, если одна способна на милосердие, то другой идти на уступки явно не намерен, и это злило. Ева понимала, что у нее просто не было другого выхода из этой ситуации и полностью доверяла Вонголе, потому что не могла иначе. Савада Тсунаеши заставлял доверять, открываться полностью остальным, но девушка и предположить не могла, что прямо сейчас она будет ехать с таким недосягаемым для остальных человеком, кого называли Демоном, прижимаясь к его спине, чтобы не упасть и не разбиться. Браун было страшно. Она не знала, что же будет дальше, когда они вместе переступят порог квартиры. В груди царило странное беспокойство, из-за чего виски отзывались острой болью, медленно поступающей прямиком внутрь. Ева понимала, что она падает куда-то в темноту. Только вот куда — она не знала. И это снова пугало, побуждая прижаться еще сильнее к такому сейчас нужному и желанному теплу чужого тела. А о последствиях Браун подумает потом. Все потом. _________________________________________________ 'Cause I love the adrenaline in my veins I do whatever it takes 'Cause I love how it feels when I break the chains Whatever it takes You take me to the top I'm ready for whatever it takes 'Cause I love the adrenaline in my veins I do what it takes.* Imagine Dragons – Whatever It Takes *Чего бы это ни стоило, Ведь я люблю ощущать адреналин в своих венах. Я делаю всё возможное, Ведь мне нравится то, что я ощущаю, когда ломаю свои оковы, Чего бы это ни стоило! Ты возносишь меня на вершину, Я готов на всё, чего бы это ни стоило! Ведь я люблю ощущать адреналин в своих венах, Я делаю всё, что требуется для этого.