— Папа! — лепетал мальчик лет семи, пытаясь привлечь к себе внимание слишком занятого отца, своей маленькой ладошкой ухватившись за край темного пиджака, сжимая с такой силы, что вот-вот, и ткань треснет. Мужчина, оторвавшись от изучения бумаг, потер переносицу и перевел свой взгляд на сына. Черты его лица резко смягчились, глаза наполнились той мягкостью и любовью, которую могли лишь видеть близкие люди. Губы тут же изогнулись в улыбке, а ладонь легла сыну на макушку. Пальцы зарылись в темных прядях, взъерошивая их, заставляя мальчика рыкнуть и скинуть большую и увесистую ладонь, одарив мужчину недовольным взглядом своих серо-голубых глаз. Птенец. Совсем маленький, несмышленый, глупый, но уже в таком возрасте проявляет свой характер. Весь в своего отца. Мужчина, поняв, что никаких слов больше от сына не дождется, снова принялся за работу, но маленькая ладошка пихнула его в бок. — Пап! — Да? — сдался темноволосый, продолжая вчитываться в текст, но рядом прыгающий ребенок заставлял все время отвлекаться. Мальчишка подходил к отцу то с одной стороны, пытаясь влезть своим маленьким носом в документацию, но сидящий мужчина каждый раз оказывался проворнее, оставляя сына в проигрыше, то с другой, на этот раз потрепав отца за щеку. — Почему у тебя все время какие-то однозначные ответы? — наконец-таки, «выдал» мальчишка, сощурившись также, как это делал его отец. Мужчина закатил глаза и отложил бумаги в сторону, повернувшись лицом к сыну, тем самым давая понять, что он готов к дальнейшим расспросам и детским пыткам. — Ты даже с мамой так разговариваешь! — «А вот это уже что-то новое…», — темная бровь изогнулась в недоумении, а серые глаза с интересом воззрились на маленького нахала, который даже и не думал бояться своего грозного и своенравного отца, скрестив руки на груди. — Где «дорогая», «милая», «любимая»? — Зачем это? — не отставал от сына отец, усмехнувшись и снова взъерошил мальчику волосы, зарабатывая раздраженный взгляд в свою сторону. Мужчина чувствовал, как ребенок хочет ответить на вопрос колкостью, видел, как серо-голубые глаза темнеют, а непослушные темные пряди ложатся на лоб, и брюнет начинает их перебирать, чувствуя их мягкость. — Твоя мама и так прекрасно все знает о моих чувствах. — Но если бы ты ей говорил… — мальчик в один момент замолчал, а мужчина хотел, чтобы его сын продолжил, но почему-то он остановился, не хотел дальше говорить. Пальцы продолжали зарываться в темную копну волос, но маленькому сорванцу было на это все равно. — Она ведь замечательная. — Она несносная, наивная, но, да, ты прав, действительно замечательная. — ответил на это брюнет, широко улыбнувшись. Мальчишка прыгнул к отцу на руки, крепко обняв. Десятилетнее будущее. Exitmusic — The Cold
Хибари сидел в кресле, смотря на утреннее небо. Солнце только вставало, а в квартире не было слышно ни единого шороха, так как девчонка, когда мужчина приехал домой, уже крепко спала в своей комнате, укутавшись с головой в теплое одеяло. Створка окна распахнута, впуская в комнату холодный воздух. Солнце еще было за горизонтом, а небо только начало заливаться первой зарей, делаясь желтым, сливаясь в единое целое с голубым и синим, заставляя луну становиться блеклой, неприметной, совсем незаметной. Мужчина вдохнул желанный воздух ртом, чувствуя, как холод причиняет боль горлу, вызывая кашель, но Кёя сдерживается, так как это было не в его правах — быть слабым. Серые глаза слегка затуманены, хотели спать, покоя, не желали видеть свет и этот ненавистный город. Мужская натура хотела сейчас же умчаться подальше от Вонголы и этих чертовых проблем, свалившихся так внезапно. Это невыносимо. Руки потерли переносицу, пытаясь отогнать накатившую усталость за все эти дни. Раздражало все. Даже легкое дуновение холодного ветерка не вызывало облегчения. Лишь омерзение, желание отмахнуться от него, прогнать на веки. Да еще и эта девчонка действовала на нервы больше, чем чертов иллюзионист и вся Вонгола вместе взятые, доставляя мужчине лишь одни проблемы и больше ничего. Хотелось сейчас же пойти в ее комнату, увидеть ее, такую тихую, безмятежную, спящую…беззащитную. Подойти ближе, еще ближе, с каждым шагом укорачивая разделяющее расстояние, услышать, как она посапывает во сне, смешно морщась, словно от щекотки, дотронуться до ее щеки и спуститься вниз, чтобы стиснуть в своей хватке ее тоненькую шею, ломая, уничтожая. Да, определенно, это выход из положения. Хибари хмыкнул и быстро поднялся с кресла, чтобы встать у самого окна, прямо напротив оставленной трещины. Почему он позволил себе промахнуться? Ведь ее лицо было так близко, так и манило к себе, ему оставалось всего несколько сантиметров и вот она лежит мертвая у его ног, практически без своего лица. Нет, это слишком низко. Кёя не мог себе позволить ударить девушку. Что это? Гордость? Да, определенно она. Именно гордость все еще останавливала от этого ужасного поступка. Но делала ли она правильно? Нужно было уезжать. Срочно. Желательно утром, чтобы успеть выехать из города. Придя после очередного собрания, Хибари чувствовал себя ужасно злым и измотанным, будто все там занимались не решением проблем, а самой настоящей ерундой. Лицо Савады было серьезным, даже, можно было сказать, слишком напряженным, что не скрылось от проницательных хранителей, заставляя напрячься и внимательно слушать босса, иногда хмурясь. Тсунаеши с каждым сказанным словом становился мрачнее, поэтому Хибари стало ясно, что больше в Палермо оставаться было нельзя. — Вам нужно уехать, Хибари-сан, — голос Савады был приглушенным, но твердым. Брюнет на это никак не отреагировал, лишь сощурился, с подозрением посматривая на босса Вонголы, ища в его напряженном лице какой-то изъян. — Если те люди, которых мы засекли вчера в центре Палермо, из Серпенте, то Еве грозит опасность. Нельзя рисковать. Его слова, словно приговор. Вот только не для Хибари, нет, для Евы. За девушкой гнались, как за испуганным зверьком, добычей, чтобы убить, искромсать тельце и забрать себе. Мужчина понимал, что если без поддержки Вонголы девчонку уже давно бы загрызли до смерти, предварительно поиздевавшись, как над испуганным щенком. Только было не понятно, почему Серпенте настолько медлительны в поимке Евы Браун? Почему они не могут просто так взять штурмом квартиру Кёи, разгромив все? Боятся? Хм, вполне возможно. То, что девчонка находится у хранителя облака им уже, наверняка, известно, но вот только они ждут удачного момента, который как раз подвернется им сегодня. И они не остановятся не перед чем, чтобы совершить очередное убийство. Но Хибари не позволит этому случится. У него нерушимый договор с Савадой, и он свою часть должен всенепременно выполнить. Пойти разбудить эту непутевую девчонку? Да. Желательно, скинув ее с кровати, чтобы она головой ударилась. В квартире по-прежнему стояла тишина, и только шаги давали понять, что здесь была жизнь, только холодная и одинокая. Рука обхватила ручку и потянула вниз, толкая дверь. В окно заглядывала луна, освещая половину комнаты, кровать заправлена, будто на ней никто и не лежал, а сама девушка стояла у зеркала, заплетая белые волосы в косу, внимательно разглядывая свое лицо. Она не заметила стоявшего в проходе Хибари, но всем телом ощутила его тяжелый взгляд, поежившись, словно от холода. Голубые глаза в темноте казались темнее, как вода, которые иногда посверкивали от лунного света, а бледная кожа выглядела болезненной. Тонкие пальцы перебирали вьющиеся белые пряди, зарываясь в этот приятный на ощупь шелк. Ева чувствовала, как локоны скользят по коже, как они переливаются на свету. Все терпеть не могли этот цвет волос, считая ее какой-то странной, другой, особенной, хотя девушка ни чем не отличалась в юности от своих сверстников. Разговаривали с ней лишь единицы, а если это делали, то только лишь по принуждению. Она не спала этой ночью. Не было сил на сон, поэтому Ева просто любовалась бледной луной, которая ярко освещала Палермо ночью, когда палящее солнце скрывалось за горизонтом. Браун не сразу заметила стоявшего в проеме Кёю, но когда она встретилась с его серыми глазами через зеркало, сердце забилось в бешеном ритме, заставляя грудь часто подниматься и опускаться. Тишина. Теперь, когда в комнате были два человека, она душила, пробуждала в девичьей душе страх, а голубые глаза продолжали смотреть в зеркало, всматриваясь в холодные серые омуты. Сейчас Хибари казался еще мрачнее, чем обычно, холодным, отстраненным и раздраженным. — Собирайся, — гаркнул мужчина, недовольно сощурившись, словно сейчас говорил не с девушкой, а с ненавистным Рокудо Мукуро, которого необходимо было убить за предложенную идею повысить хранителя облака до должности няньки. — Бери с собой только самое необходимое. — Что-то случилось? Куда мы едем? — Ева отвернулась от зеркала, недоуменно возрившись на брюнета. — Объясню по дороге.***
Eric Serra — Time Is Unity
Машина гнала по асфальтированным дорогам Палермо настолько быстро, что сидящая на переднем пассажирском сидении Ева пальцами вцепилась в поручень, боясь отпустить его, удариться головой, вылететь из машины, несмотря на то, что окна и двери были плотно закрыты. Хибари вел машину уверенно, быстро переключая скорость, поворачивая руль то вправо, то влево, тем самым заставляя машину резко перемещаться по улицам, запутывая преследователей. Браун думала, что вот сейчас, она ударится головой о стекло и потеряет сознание от страха. Объяснений о случившемся со стороны мужчины так и не последовало, но девушка не спешила настаивать, так как прямо сейчас за ними гнались три машины, в которой сидели вооруженные до зубов люди, желая убить Еву и Кёю, как соучастника. Пальцы с еще большей силой вцепились в поручень, заставляя его жалобно скрипнуть. Поворот первый, второй, третий, потом черная машина преследователей, разворот, снова поворот — все это длилось с такой скоростью, что к горлу большим комком подкатила самая настоящая тошнота. Слышались выстрелы и звуки впивающихся в прочный металл машины пуль. Каждый раз, когда до ушей доносились выстрелы, Браун зажмуривалась, стараясь не заострять внимания на том, что ее жизнь сейчас полностью зависит от Хибари Кёи — хранителя облака Вонголы и просто невыносимого человека, от одного взгляда которого по спине бегут мурашки. Брюнет, раздраженно цыкнув, резко крутанул руль, въезжая в переулок, чтобы срезать дорогу к окраине. — Ты в порядке? — прохрипел мужчина, не отвлекаясь от вождения машины, полностью сосредоточив свое внимание на дороге. Впереди виднелся узкий проезд, побуждая лучик надежды зародиться в девичьей душе. Хибари прибавил скорости, выезжая из переулка, чтобы, затем, пересечь границу Палермо. Ева не удержалась от того, чтобы не проверить, не преследуют ли их люди Серпенте. Господи! Голубые глаза наткнулись на три черные машины, продолжающие следовать за ними по пятам, иногда стреляя, целясь в колеса, но Кёя умело варьировал между пулями, смотря в зеркало заднего вида. — Эй, я, кажется, тебе вопрос задал. — Да, со мной все хорошо, — выдохнула с силой Ева, взяв свою выдержку в кулак, чтобы не поддаться очередной волне страха. Глаза, обрамленные ресницами, взглянули на мужчину, с интересом всматриваясь в его мужественный профиль, наблюдая, как серые глаза стреляют в разные стороны своей жесткостью и раздражением, как взлохмаченные волосы ложились на лоб, наверняка мешая, но хранителю облака сейчас на это было плевать, так как была проблема и поважнее, нежели мешающие темные пряди. — Тогда держи руль. — быстро скомандовал он, чуть ли не рыкнув это с такой злостью, что Браун впала в замешательство. — Что, простите? — девушке показалось, будто с ней Хибари затеял какую-то странную игру, старался ее разыграть, а Ева просто поддавалась на его не смешные шутки. — Ты хочешь, чтобы они так и висели у нас на хвосте? Держи руль и веди машину. Трасса не многолюдная, справишься. Одной рукой девушка обхватила руль, боясь его отпустить, держа ровно, смотря на дорогу. Хибари Кёя, отстегнувшись и открыв окно, встал со своего места и вылез наружу. Браун отчетливо слышала, как брюнет взобрался на крышу и теперь уверенно на ней стоял, наверняка уже вытащив тонфа и свою коробочку, но Ева попросту постаралась об этом не думать, пересев на водительское сидение. Воздух из открытого окна машины нещадно дул в лицо, заставляя пряди белых волос вылезти из прически, но девушке нисколько это не мешало. Сзади раздавался шум, выстрелы и голос Хибари, который что-то говорил, но Браун это разобрать никак не могла из-за уличного шума. Девушка боялась посмотреть в зеркало заднего вида, боялась, что прямо сейчас она увидит, как летящая пуля пронзает тело Кёи, когда кровь брызнет из раны и запачкает машину и дорогу. Боже! Ева на миг дернулась от таких лезущих в голову мыслей, стараясь успокоиться и дальше вести машину, не отвлекаясь от дороги. Пальцы с остервенением вцепились в руль, боясь его отпустить, глаза не смели закрываться, следя за дорогой и остальными машинами. Доносился шум, чьи-то мужские голоса, звуки бьющихся о друг друга металл. Девушка думала, что вот сейчас, она разобьется в этом автомобиле, взлетит вверх, сгорая в пламени. Голубые глаза уставились в зеркало, не смея отвести взгляда. Профиль хранителя облака Вонголы был устрашающим, по-своему красивым, привлекая к себе внимание. Серые глаза пылали огнем, а вокруг лишь было фиолетовое пламя облака, обволакивающее своего хозяина со всех сторон, помогая ему в атаке и защите. Противник, не отставая от Хибари, тоже наносил большое количество ударов, пытаясь поймать мужчину какой-нибудь новой ловушкой, но после каждого удара лицо Кёи становилось страшнее, а улыбка была широкой, показывая ровные зубы. Этот человек по своей природе был не понятным, слишком холодным, но сейчас, ведя машину, Браун поняла, насколько он живет битвами, желая одолеть своего противника. Серые глаза смотрели прямо на цель, при каждом приеме атаки поза и угол удара менялись также стремительно, как и настроение своенравного хранителя облака. Ева старалась одновременно следить за дорогой и наблюдать за боем, моля Бога, чтобы все сложилось удачно не только для нее самой, но и для брюнета. Хотелось, чтобы неприятности закончились, чтобы сейчас они очутились в спокойном и тихом месте. — Черт! — рыкнул Хибари, пытаясь не обращать внимания на невыносимую боль в руке. Из раны текла кровь, пачкая рубашку и пиджак. Этот выстрел. Гнусно и мерзко. Стиснув зубы, брюнет усмехнулся так злобно, что на лицах нападающих отобразился самый настоящий страх. Шаг по направлению к заданной цели заставил череду выстрелов раздаться на улице. Больная рука не мешала уворачиваться от пуль, наоборот, запястье крепче держало в руке оружие. Ветер дул в лицо, но не мешал движениям, глаза стреляли по сторонам, стараясь запомнить местность и каждую маленькую деталь, чтобы потом все это использовать во вред противнику. Тонфа звякнула о металл катаны, стараясь сокрушить, подчинить себе, убить, уничтожить. — Отдай девчонку, Хибари Кёя. — гаркнули из окна автомобиля. Брюнет, взяв другого нападающего за шкирку, сделал несколько ударов в челюсть и откинул, как ненужный мусор в сторону, заставляя того упасть ничком на асфальтированную дорогу. Тело подавалось на встречу ветру, подставляя лицо под приятную прохладу. Он не мешал, наоборот, помогал движениям, заставлял противников кричать от боли и страха. Бой — страсть, которая побуждает к действиям, звукам ломающихся костей. Да, это было нужно прямо сейчас, чтобы выпустить пар, привести голову в полный порядок. Боль. Она иногда отвлекала, но Хибари всеми силами старался игнорировать ее, чтобы не потерять наблюдение за своими оппонентами. Удар справа, разворот, еще один удар в солнечное сплетение, блок, лязг металла тонфы о корпус пистолета, скрип зубов и вот оно — очередное поражение, противник падает ничком на землю, а машина едет дальше. Кулак разбивает лобовое стекло вдребезги и ударяет водителя по лицу. Едущий впереди автомобиль сбавляет скорость, чтобы сровняться с противником. Что эта девчонка задумала? Хибари не понимал англичанку, ее поведение, привычки, что она хочет от этой жизни. Голубые глаза напуганы, но в них плещется решительность в действиях. Белые волосы растрепаны, пряди выбиваются из прически, лезут в лицо, но Ева не обращает на них внимания. Будто прямо сейчас время остановилось. Или же оно идет ничтожно медленно. — Что ты делаешь? — рыкнул брюнет, продолжая удерживать вырывающегося водителя за шкирку, не обращая внимания на его бесконечные потуги вырваться и дать отпор. Мощный удар в лицо на миг отрезвляет его, но затем он еще пуще прежнего начинает вырываться. Машина начинает вилять из стороны в сторону, а Браун пугается, словно увидала что-то страшное в своей жизни. Глаза наткнулись на рану в плече и руке, на капающую на капот кровь, на многочисленные царапины в районе скул. — Садитесь, — крикнула она, открывая дверь, но Хибари, в силу своего характера, не обратил на девушку никакого внимания. Ева поняла, что ее слова для этого самоуверенного и наглого мужчины пустой звук, но решила всеми силами запихнуть брюнета в машину. Девушка слегка приблизилась к противоположному автомобилю. — Садитесь же скорее! — пламя облака заволокло все пространство, заставляя завороженно смотреть на эту потрясающую картину. Лицо Хибари было серьезным, смотрели на противника с раздраженным прищуром, из-за чего тот в исступлении зарычал. — Какой же вы наглый, самоуверенный, глухой и бессовестный человек! Вы стараетесь меня не замечать, не воспринимать мои слова всерьез, но на этот раз усмирите свою гордыню и послушайте меня, наконец! Сядьте в машину! Времени противиться не было совсем, но желание Кёи махнуть на девчонку рукой и продолжить избиение своего оппонента усиливалось с каждой секундой, заставляя руки сжаться в кулаки от раздражения. Мужчина, недовольно цыкнув, на удивление Евы, весьма быстро очутился в машине на переднем сидении, делая вид, что сейчас кроме него никого в салоне нет, а серые глаза устремились на дорогу. Он что-то вытащил из кармана и кинул на дорогу, прямо под черную машину, которая продолжала ехать, только уже сбавив скорость. Нечто лязгнуло по асфальту и зацепилось за машину. Браун замерла. — Жми на газ, — приказал Хибари, другой рукой, превозмогая боль, переключая скорость. Ева, недолго думая, нажала педаль до упора, и машина ускорилась. Пальцы еще сильнее впились в руль, а голубые глаза не смели отвести взгляд от дороги, которая одной стрелой тянулась в бесконечность. Путь для девушки казался абсолютной загадкой, так как хранитель облака Вонголы даже ничего и не стал рассказывать о неожиданном выезде из Палермо. Ева внимательно следила за дорогой, начисто забыв про тот факт, что водить то она толком не умела, только Льюис раз в месяц обучал ее искусству вождения (спасибо ему за это). Девушка на миг зажмурилась от взрыва машины, но потом взяла себя в руки, не подавая виду, что все-таки ей было ужасно страшно. Хотелось забиться в самый дальний темный угол машины и не вылезать из него, поджав под себя ноги. Ноги тряслись со страшной силой, а сердце билось от испуга. Ева пыталась успокоиться, вдыхая воздух полной грудью и считая про себя до ста. Мышцы лица сводило самой настоящей судорогой, но это сейчас было не самой главной проблемой в жизни Браун. Рядом сидящий мужчина раздраженно пыхтел, раздувая при выдохе ноздри. Серые глаза метали молнии, смотря вперед на дорогу, но ни единого звука не вырвалось с его уст, что крайне удивило девушку, ведь мужчина был ранен. Но, вспомнив, кто именно сидел рядом с ней, Ева как-то странно усмехнулась, тем самым неосознанно привлекла к себе внимание Хибари. Глаза, такие глубокие, темные от гнева, прожигали своим убийственным взглядом, губы сжаты в одну тонкую линию, само лицо было болезненно бледного цвета. Прямо сейчас его скулы выделялись еще отчетливее, а раны походили на простой рисунок. Художник создал это по-своему красивое, привлекательное, аристократической бледности лицо, а потом, чтобы придать ему еще большей мужественности, уверенности в себе, несколько раз мазнул тонкой кисточкой по лицу красной краской, заставляя на данный момент девичье сердце сжаться сильнее. Еве казалось, что сейчас мужчина не сдержится и все-таки убьет ее, не вымолвив и слова. Она чувствовала кожей, как брюнет хочет обхватить своей ладонью ее шею и сжать в сильной хватке, причиняя боль, заставляя в исступлении хватать воздух ртом, чтобы насытить легкие, не умереть раньше времени. Девушка знала, как Кёя относился к ней, с презрением и высокомерием смотря на нее, как на маленького зверька в клетке, не имеющего возможности выбраться на волю. Браун казалось, что она словно в заточении, а тот человек, кто пленил ее, протягивает к ней руку, дает то, что так желанно, и ноги сами бегут к нему, но… Ева не может дотянуться до этого предмета. Она остается в клетке, крича и плача от бессилия. — Остановись. Этот приказ заставил беспрекословно подчиниться, свернуть к обочине и нажать на педаль тормоза. Все преследователи были убиты Хибари собственноручно, но, осознав этот факт, груз спал с хрупких девичьих плеч и позволил теперь с облегчением вздохнуть. Хранитель облака, не теряя ни минуты, вышел из машины, едва слышно кряхтя от боли. Кровь стекала по руке и запачкала машину, но брюнет не обращал на это внимания, будто это была не его машина, а собственность Савады, на которого было ему, мягко говоря, все равно. Слегка покачиваясь из стороны в сторону, Хибари обошел машину и, остановившись, открыл дверцу со стороны Евы.Craig Armstrong — The Castle
— Вылезай. Я поведу. — проговорил он хрипло, тихо, но четко выговаривая каждое слово. Наверняка, Кёя очень сильно устал, был изрядно измотан, но старался не подавать виду из-за своей гордости, смотря на свою спутницу свысока. Браун так и осталась сидеть в машине, с вызовом смотря на мужчину, не собираясь даже с место сдвинуться. В душе появился страх за жизнь Хибари, за его состояние, а в груди зародилось желание помочь хранителю Вонголы, перевязать ему раны, обработать каждую царапину, вытащить все пули, благо для этого лежал чемоданчик с медикаментами и инструментами на заднем сидении, который любезно раздобыл Ямамото Такеши специально для Евы. Кёя непонимающе воззрился на девушку, злобно прищурившись и тяжело вздохнув. — Вы не поведете машину в таком состоянии. — нашла в себе силы возразить Браун, сжав двумя руками руль, таким образом давая мужчине понять, что она будет выполнять обязанность водителя до конца всей поездки. Только вот куда надо было ехать — этого Ева не знала… Хибари Кёя в ответ как-то странно усмехнулся, оставив резкий выпад со стороны своей спутницы без внимания. Серые глаза блеснули фиолетовым пламенем, вызывая в груди целую волну новых эмоций, а губы скривились в самой настоящей ухмылке. Лицо мужчины заставило сжаться, замереть на месте, не в силах даже пошевелиться, моргнуть, вздохнуть свежий воздух, завораживая. Неожиданно Еве захотелось просто протянуть к нему руку, чтобы коснуться порванного пиджака, пройтись вверх, ощутить под своей ладонью холод его кожи, но не могла физически этого сделать. — Ты в этом уверена? — вместо злобной улыбки теперь на лице красовалось безучастное выражение, а в серых глазах больше не было того яркого пламени облака, становясь стеклянными, безразличными ко всему. Руки Хибари обхватили Браун поперек талии, буквально выдергивая ее из машины. Казалось, вот он — тот самый момент расплаты над хрупким невинным девичьим телом, но вместо этого Кёя лишь отнес ничего не понимающую Еву на свое прежнее место, пристегнув ее, чтобы не смогла снова перебраться на водительское сидение. Демонстративно громко хлопнув за собой дверью автомобиля, мужчина снова завел двигатель и нажал на педаль газа, заставляя машину резко сорваться с места. Мимо проносился однообразный лесной пейзаж. Ева пыталась уловить взглядом хоть одно красивое дерево, но у нее ничего не получалось. Мужчина вел машину на слишком большой скорости. Голубые глаза покосились в сторону Хибари, который всем своим видом показывал, что он в порядке, а девичья жалость ему совершенно ни к чему. Как только Браун подавала признаки своего существования, брюнет устремлял не нее короткий, но грозный взгляд, пригвождая замершую девушку к месту. Ева действительно не понимала этого человека, его мотивы, поступки, желания. Хранитель облака казался для нее самой настоящей загадкой, а от его взгляда на душе становилось все хуже и хуже, заставляя сердце в догадках томиться в груди, не находя себе покоя. Кёя представал в своих разных обличиях: то он холодный, слишком суровый и высокомерный, то он раздраженный, даже злой, одаривал всех присутствующих своим фирменным убийственным взглядом, то он загадочен, сосредоточен на чем-то очень важном, но как только назревает бой, то мужчина показывает свою новую для Евы темную сторону, становясь жестоким, беспощадным, убивая всех своих врагов с демоническим блеском в глазах и наглой улыбкой на губах. Боже! Неужели этот человек настолько ненавидит всех, что ни разу не испытывал таких чувств, как привязанность, любовь, страсть, нежность?.. В груди начало зарождаться самое настоящее чувство отвращения, заставляющее отвернуться от брюнета, смотря немигающим взглядом в окно. Голова начала нещадно болеть и кружиться от быстро проносящихся мимо деревьев, которые сливались в одно сплошное пятно, состоящее из всех оттенков зеленого. — Может быть, вы все-таки объясните, куда мы едем? — решила нарушить это давящее молчание Ева, сглотнув мешающий ком в горле. Девичий голос был тихим, с недовольными нотками, заставивший мужчину самоуверенно хмыкнуть и вновь усмехнуться. Эта странная улыбка пугала Браун до глубины души, от нее мурашки бежали по шее, спускались по линии позвоночника, из-за чего беловолосая не могла сидеть на одном месте, все время ерзая, пытаясь усесться поудобнее, но каждая ее попытка оканчивалась очередным провалом и раздраженным взглядом Хибари. Было видно лишь по его лицу, что ее компания его явно не радовала, но девушка с этим ничего не могла поделать — сам факт того, что хранитель облака Вонголы является ее временным телохранителем и сопровождающим на ближайшие дни говорил о всей безысходности ситуации, в которой оказались они - оба ужасные упрямцы, не желающие уступать друг другу ни в чем. Только если Ева в определенных ситуациях может тактично промолчать, то такой человек, как Хибари Кёя не поскупится на «лестные» слова, коля своей прямолинейностью и холодом взгляда стальных серых глаз. — А тебе не все ли равно? — с едва различимой издевкой ответил вопросом на вопрос брюнет. Раскосые глаза мужчины как-то странно блеснули, но Ева сделала вид, что ей это всего лишь показалось, оставив этот колючий взгляд без внимания. Она поняла, что рядом с ней сидел человек, расположение которого придется заслужить потом и двумя ведрами крови, но девушка была готова к такой жертве даже сейчас, несмотря на недавно пережитый страх за жизнь этого самоуверенного и наглого японца. В памяти еще остались обрывки тех кровопролитных сцен, когда Хибари уничтожает врагов лишь одним взмахом руки с опасной тонфой, не оставляя никому шанса на жизнь. Такой холодный, не способный на сострадание, жестокий. Весь его облик говорил об этом: растрепанные темные, как ночное небо, волосы, стальные глаза, смотрящие только вперед и только сверху вниз, одаривая всех уничижительным взглядом, бледные сомкнутые в раздражении губы со слегка опущенными уголками, слишком выпирающие скулы, о которые можно было порезаться, если прикоснуться пальцем, высокий рост, подтянутое тело, широкие ладони, длинные пальцы… Весь его облик заставлял трепетать от страха и от предвкушения чего-то поистине загадочного. — Нет, — промолвила Ева, посмотрев на небо. Оно было манящим, притягивая внимание своим поистине прекрасным цветом, белыми, пушистыми, как вата, облаками, а маленькая желтая канарейка хлопала своими крылышками, взмывала ввысь, словно плывя по прохладному утреннему воздуху. Брюнет лишь тяжело выдохнул, будто разочаровываясь в однозначном ответе Браун, а его лицо сделалось серьезным, потеряв в девушке всякий интерес. — Может быть, вы меня везете в какое-то укромное глухое место, чтобы расправиться со мной, как с очередной проблемой? В тишине салона машины раздался гортанный, хриплый и тихий смех, заставивший Еву замереть и воззриться на мужчину непонимающим взглядом. Было непривычно слышать, как грозный и молчаливый хранитель облака смеется так…притягательно, натурально, побуждая сердце сделать несколько быстрых ударов и снова замереть, ожидая чего-то. Низкий и глубокий смех мужчины вырывался прямо из его груди, а широкие плечи слегка тряслись, будто в судорогах. У Хибари было какое-то странное, слегка загадочное выражение лица, будто он — это сама тайна, которую невозможно разгадать никому, кроме Евы. — Если бы я хотел этого — да, убил, — Демон… Он — демон в человеческом обличье! Такой непонятный, слишком самоуверенный, играя с Браун в непонятную игру, из которой он в конце выйдет победителем, а ее бездыханное тело будет нести на руках. Девичья ладонь вцепилась в обивку сидения, из-за чего темная кожа жалобно заскрипела в этой давящей со всех сторон тишине. Превозмогая боль в руке, Хибари достал из кармана пиджака небольшую папочку синего цвета, которая выглядела весьма толстой и увесистой, и протянул ее Еве. Рука сама потянулась на встречу, обхватила пальцами папку и открыла ее, вытащив содержимое. На ее коленях лежали поддельные удостоверения личности. Поняв, что это все значит, девушка осуждающе взглянула на Кёю. — Савада хочет, чтобы мы укрылись в одной маленькой деревушке. Недавно он купил там дом. — Мы будем скрываться под другими именами? — Хуже. Савада Тсунаеши в конец ополоумел… — выдохнул Хибари, недовольно сощурившись. Взгляд девичьих голубых глаз так и говорил ему продолжить, и брюнет, закатив глаза, тихо промолвил, — Он считает, что милые семейные парочки не вызывают подозрений. — Вы шутите? — Ева сдержалась, чтобы в голос не выругаться. Такого поворота событий она уж точно не ожидала. — Я вообще люблю шутить, если ты не заметила, — огрызнулся Кёя, и Браун тут же опомнилась, что стоило вести себя поскромнее. — А обязательно для этого надо было делать нас супругами? Думаю, мы могли бы быть братом и сестрой хотя бы… — недовольно пробурчала себе под нос Ева, сложив все документы обратно в папку и отдав ее Хибари для дальнейшего хранения в кармане пиджака. Девушка нахмурилась и уставилась взглядом в окно, скрестив руки на груди. — Учитывая наше внешнее сходство, — с сарказмом отозвался хранитель облака Вонголы. Браун в ответ на комментарий мужчины недовольно фыркнула и закатила глаза. Оставшееся время пути они провели в молчании. Ева была погружена в свои мысли, иногда прикрывая глаза, чтобы погрузиться в легкую дрему. Тело было уставшим, пальцы болели, а запястья ломило, будто кто-то сильно вонзал в кожу острую иглу, оставляя маленькие розовые точки, наливающиеся кровью. Девушка следила за тяжелым дыханием Хибари Кёи, боясь, что вот сейчас ему станет плохо. Мужчина уверенно вел машину, не обращая внимания на боль. Раны кровоточили, создавая неприятное ощущение в руке, но брюнет старался не обращать на это внимания. Рядом сидящая девушка казалась ему слишком напряженной: изможденное лицо при свете солнца казалось болезненно бледным, длинные ресницы дрожали, будто боясь встретиться с его холодным взглядом, губы слегка сжаты, волосы взлохмачены ветром, в некоторых местах спутались, а само тело сидело прямо, не желая даже пошевелиться под внимательным мужским взглядом. Боль отрезвляла, заставляла вернуться каждый раз в реальность, а не думать о своем. В голове Хибари все время прокручивал сцену, как они подъезжают к дому, как размашистыми шагами он входит в него, как валится в кресло, чтобы наконец-таки расслабиться и отдохнуть, не обращая внимания на раны. Пальцы еще сильнее обхватили руль, а правая рука переключила скорость, заставляя мотор машины зареветь со страшной силой, будто какой-нибудь дикий зверь, жаждущий свежего вкусного мяса. Трасса была абсолютно пуста, в лесу тишину нарушала только мчащийся на большой скорости автомобиль. Деревья были высокими, возвышаясь над асфальтированной дорогой, создавая тень, а солнце яркими бликами иногда обжигало глаза, заставляя щуриться. Ветер дул в лицо, приятно охлаждая кожу. Кёя любил вот так, в тишине, ехать на машине и подаваться на встречу природной прохладе, изредка всматриваясь в голубое небо с пушистыми облаками, которые одиноко бороздили по бесконечным просторам, иногда сливаясь друг с другом, объединяясь в большую белую массу. Сидящая рядом девчонка дернулась в дремоте, заставляя Хибари недоверчиво покоситься на нее, краем глаза наблюдая за бледным лицом и вслушиваясь в ее спокойное дыхание. Мужчине казалось, что вот сейчас она, такая хрупкая, распадется на несколько кусков, превратится в стекло, пепел, во что угодно, но перестанет быть Евой Браун, голубые глаза которой всегда смотрели слегка наивно, но строго, прямо, не боясь никаких преград. Почему-то Хибари подумал, что этой девушке в дальнейшем будет еще тяжелее, чем сейчас. Новость, которую сообщил ему Савада, может заставить ее сделаться слабой, беззащитной настолько, что даже Кёя будет не в силах уберечь ее, и это брюнета изрядно раздражало. Серые глаза потемнели от злости, а губы сжались в одну тонкую линию. Острая боль отвлекала от этих мыслей, побуждая тяжело дышать. Ничего, он выдержит. Он получал раны и переломы похуже, чем эти.***
Ева валилась с ног от усталости и нервного перенапряжения. Хибари стоял рядом с ней, положив руку на талию, слегка прижимая к себе, так и говоря, что она принадлежит только ему. Эти прикосновения девушке показались чересчур непривычными для нее, немного грубыми, неумелыми и не умеющими успокоить. Мило лепетавшая соседка стояла напротив них, широко добродушно улыбаясь и посверкивая своими серыми глазами. Пальцы хранителя облака впивались в бок, делая больно, но Браун пыталась сдержаться, чтобы не отдернуть от себя его ладонь и не вскрикнуть, вымученно в ответ улыбаясь доброй женщине. Крыльцо «их» дома было весьма уютным, полностью из дерева, на полу лежал красивый ковер, а по бокам стояли, наверняка мягкие, кресла с манящей к себе обивкой. — Как же мне приятно познакомиться с такой милой парой! — ворковала женщина, лет пятидесяти, по имени Ванда. Волосы ее были собраны в высокий хвост, а в височной зоне проблескивала едва заметная седина, но это наоборот делало новую знакомую Евы загадочной, милой и чем-то притягательной. Девушка заметно нервничала, заставляя все тело дрожать от перенапряжения, из-за чего Хибари прижал ее к себе сильнее. Как же хорошо, что Браун накинула на брюнета темное пальто, чтобы прикрыть кровоточащие раны, а то пришлось бы придумывать какую-то несуразицу по поводу нападения грабителей. Беловолосая видела, как лицо хранителя облака серьезнело с каждой секундой, даже не стараясь показать Ванде свою признательность. Стоп! О какой признательности сейчас зашла речь? Это же Хибари Кёя — самый сильный из хранителей Савады Тсунаеши, не способный выразить благодарность одними лишь глазами! — Спасибо большое! Мы очень рады, что приехали сюда и познакомились с такой женщиной, как вы! — выдавила из себя Ева, широко улыбнувшись. Брюнет, отодвинув от себя девушку, достал из кармана ключ и открыл дверь. — Мы пожалуй, пока отдохнем с дороги, а то нынче поездки так сильно утомляют и клонят в сон. — Конечно-конечно, дорогая! Отдыхайте! Завтра жду вас в гости на черничный пирог. Познакомлю вас с мужем, моими детьми и внуками, поговорим за чашкой кофе, посплетничаем. — Ванда весело подмигнула и закрыла за собой калитку. — Всенепременно! — выкрикнула вслед женщине Браун и облегченно выдохнула. Подняв с пола тяжелый чемодан с медикаментами и хирургическими инструментами, она повернулась к доселе молчавшему Хибари, который стоял, облокотившись о дверной косяк. Он, одарив девушку холодным взглядом, отвернулся и прошел внутрь. Весь вид его говорил о том, что лучше к нему не приближаться: глаза темные, лицо бледное, губы поджаты, а походка была медленной, шаги широкие, будто мужчина хотел сейчас же дойти до гостиной и наконец-таки расслабиться, сесть в кресло. Войдя в дом, Ева закрыла за собой дверь, поворачивая ключ в замке, чтобы никто из посторонних не смог потревожить их. Внутри убранство смотрелось еще уютнее, чем снаружи: широкий коридор с многочисленными светильниками, картинами на стенах, огромной винтовой лестницей, ведущей наверх, к спальным комнатам, слева кухня-студия с местом отдыха и готовки, справа гостиная с величественным каменным камином, широким диваном с мягкой обивкой и двумя креслами. Стены были украшены красивыми фотообоями, завораживая своим видом. Хибари же, не обращая на это никакого внимания, поспешил в гостиную. Его лицо оставалось таким же холодным, как и прежде, но серые глаза были затуманены. Он терпел. Превозмогая боль шел, не прося о помощи. Конечно, хранитель облака Вонголы не станет просить о помощи, тем более девушку, которую саму надо было вытаскивать из различных передряг… Движения брюнета были рваные, ноги сами несли его тяжелое тело, а кровь с раненой руки падала на пол, пачкая ковер. Ева, сжав крепче ручку чемодана, поспешила к Кёе, видя, как он постепенно увядает прямо на глазах, как больше не может ступить и шага, как он шипит, когда девушка обхватывает его торс руками, не давая упасть. Это всего лишь потеря крови. Без каких-либо промедлений, Браун помогает мужчине сесть на диван, заставляя его цыкнуть от раздражения. — Уйди, — выдыхает он уверенно, холодно, стараясь запугать ее, оттолкнуть от себя. Ему не нужна ее помощь. Он со всем справится сам. Она лишняя здесь. Так думал Хибари. Но правда ли это? Ева, умостив тяжелый чемодан на журнальном столике, не заботясь о том, что стоявшая неподалеку ваза упала на пол и разбилась вдребезги, открыла его и начала рыться в лекарствах, приготавливая все самое необходимое, чтобы вытащить пули и обработать раны. — Я все сделаю сам. — В следующий раз — обязательно, — ответила Браун, борясь со своими эмоциями, клокочущими внутри, старающиеся вырваться наружу. Хваленая выдержка трещала по швам, но Ева изо всех сил держалась, чтобы не закричать прямо сейчас на Хибари и не высказать все, что накопилось за эти недели совместного проживания. Реплика девушки не была удостоена ответом, лишь серые глаза впились в белокурый затылок, стараясь прожечь в нем огромную дыру. — В таком состоянии вы ничего не сможете сделать. Взяв в руки шприц с обезболивающим, девушка подползла к брюнету с решительным видом, смотря только на две кровоточащие раны, которые постепенно окрашивали фиолетовую рубашку и черный пиджак в естественный бордовый цвет. «Нужно как можно скорее снять с него верхнюю одежду и промыть рану», — пронеслось в голове у Евы, но как только свободная левая рука потянулась к одежде, Хибари обхватил тонкое девичье запястье своими пальцами, сжимая настолько сильно, что завтра на коже останутся синяки. Раскосые серые глаза смотрели пристально, изучая, стараясь подчинить себе, не позволяя притрагиваться, но Ева даже и не думала отступать. Это было не в ее правилах. Она — в первую очередь, врач, который хочет помочь, но почему-то этот упрямый до невозможности человек отказывается от ее вмешательства, ставя на первое место свою гордость и независимость. До чего же упрямый..! Девушка запыхтела от раздражения и негодования, ведь еще никто так сильно ее не злил, как этот человек, над которым она возвышалась со шприцем в руке. — Хибари Кёя, прекратите наконец-таки сопротивляться и дайте сделать мне свою работу! — не выдержала этого давящего молчания Браун, чеканя каждое слово, будто говорила скороговорку. — Нет, — холодно, в мужском голосе были слышны рычащие нотки злости, а между бровей пролегла морщинка. Он просто невыносим! Господи! — Это мой долг, — проговорила тихо Ева, боясь, что своей настойчивостью разбудит в Кёе зверя. Мужчина замер, но руку не отпустил, сжал крепче, вызывая хруст в запястье, но девушка не вскрикнула, сглотнула непрошенные слезы и взглянула прямо в темно-серые омуты. — Пожалуйста, — получилось слишком жалостливо, и Браун почувствовала, как внутри нее растекается чувство омерзения к себе, к своему голосу, к своим поступкам. Нельзя давить на жалость таким способом! Нельзя! Но другого пути у нее не было. Она хотела всем сердцем помочь, доказать этому мужчине, что она не слабая, а тоже может что-то сделать. За нее достаточно намучились, и теперь ей необходимо действовать! На удивление, хватка на запястье ослабла, заставляя облегченно выдохнуть. Хибари ничего не ответил, лишь кивнул, позволяя Еве дотронуться до себя. Раздражение тут же сменила радость, побуждая девушку улыбнуться и отправится в ванную, чтобы набрать в ведро или небольшой тазик теплой воды для промывки ран. Руки тряслись, брали все, что находили: тазик, белые маленькие полотенца, открывали и закрывали кран, иногда сваливая различные вазочки и баночки с чем-то вкусно пахнущим. Ничего страшного. Она все уберет. Потом. Вернулась Ева спустя минуту, идя быстро, но аккуратно, чтобы не разлить воду. Мужчина все также продолжал лежать на диване, запрокинув голову и тяжело дыша. Таким девушка видела Хибари впервые. Обычно Кёя был сильным, жестоким, жестким со всеми, кто попадал в его поле зрение, иногда говорил с издевкой в голосе, отталкивал от себя тех, кто хотел ему помочь. Он был поистине одиноким, не желая никому подчиняться. Чем больше Ева находилась с этим мужчиной в одной комнате, тем больше понимала, что он такой же человек, как и остальные, пряча свою настоящую сущность глубоко в себе. Лишь в многочисленных битвах брюнет преображался, становился живым, не холодным, как обычно. У него вызывали интерес только сильные противники, не более, остальные — это просто увлечение на несколько минут. Браун помогла Хибари сесть, сняла с него пиджак, начала торопливо расстегивать пуговицы на больше не пригодной для использования рубашке, обнажая белую кожу. Рана прилипла к ткани, вызывая в плече острую боль. Ева не хотела навредить Кёе, поэтому старалась делать все аккуратно, как можно безболезненнее, но лишь один рявк хранителя облака заставил ее напугаться и отодрать от раны ткань. Простите. Да, она сказала это вслух, но Хибари пропустил слово мимо ушей, прикрыв глаза. Отбросив ненужную больше ткань в сторону, Ева критическим взглядом осмотрела каждую рану, касаясь кожи своими холодными пальцами. Силы мужчины были уже на исходе. Он потерял много крови и сейчас медленно погружался во тьму, молча терпя боль. Девушка попыталась сделать ему укол, но Кёя выхватил у нее шприц и швырнул его в стену, тем самым давая понять, что ему это явно не понадобится. Придется подчиниться ему. Снова. Ева доставала пули медленно, умело работая пинцетом. Благо, инородный предмет впился в плоть не глубоко. Из раны сочилась алая кровь, заставляя девушку каждый раз вытирать тоненькую дорожку с руки, чтобы не запачкать мебель. Кёя стиснул зубы, замерев в ожидании, позволяя касаться себя. Иногда девушка непроизвольно гладила его по здоровому плечу, тем самым успокаивая, выводя мужчину из равновесия. Ощущая каждое прикосновение, мужчина округлял свои серые глаза, не в силах отвести взгляда от напряженного женского лица. Что его заставило подчиниться этой девчонке? Почему прямо сейчас он лежал перед ней такой слабый, не имея возможности пошевелиться из-за элементарной усталости? Раньше с ним определенно такого не случалось, но ведь все когда-то бывает впервые, побуждая брюнета каждый раз, ощущая боль в плече, скрипеть зубами. Первая пуля со звоном приземлилась на стекло журнального стола, привлекая к себе внимание. На бледном лице Евы красовалось самое настоящее облегчение. Но это было еще не все… Теперь работа пошла намного быстрее. Девушка мгновенно расправилась со второй пулей, отложив ее туда же, где лежала первая. Руки взяли чистое белое полотенце и окунули его в тазик с теплой водой, намочив ткань, чтобы потом коснуться ран, стирая запекшуюся кровь. Эта ужасная процедура длилась, по мнению Евы, целую вечность, но она не бросала это изнурительное занятие, а засучив рукава, продолжала обрабатывать мужчине раны. Хибари сидел неподвижно, прикрыв глаза. По его бледному лицу было видно, что он ужасно устал и потерял много крови. Дыхание теперь было ровным, не рваным, успокаивая девушку, заставляя ее улыбнуться. Зашив глубокие раны и перевязав их, Браун принялась за лицо, на котором красовались небольшие порезы. У нее перехватило дыхание от переполнявших эмоций. Она сидела, возвышаясь над брюнетом, словно это Ева была сильной и опасной для окружающих, а не Хибари Кёя, и смотрела на него. Взгляд голубых глаз был изучающим, добрым и слегка наивным, заставляя их обладательницу сглотнуть противный ком в горле. Пальцы коснулись бледной щеки, будто боясь уколоться об острую иглу. Кожа теплая, приятная на ощупь, гладкая… Ева аккуратно, чтобы не потревожить хранителя облака, протерла полотенцем взмокший мужской лоб, а затем принялась стирать кровь с ран в области скул. Кёя не шевелился, будто его тело потеряло возможность двигаться. Иногда девушке становилось страшно, но чувствуя размеренное дыхание на своей коже рук, тут же успокаивалась и снова принималась за дело. Когда же работа была закончена, а укрытый пледом Хибари мирно спал на диване, Браун с облегчением вздохнула, но потом тут же схватилась за голову, неожиданно вспомнив, что все время поездки бедный ее кот Люцифер томился в сумке-переноске на заднем сидении автомобиля. Господи! Девушка тут же сорвалась с места и поспешила на улицу, где на небольшом клочке асфальта была припаркована машина. «Благо дверь автомобиля была не заперта», — выдохнула Ева, вытаскивая из сумки раздраженного кота, который, следом же, наказывая свою непутевую хозяйку, прошелся острыми когтями по девичьему плечу, оставляя на коже четыре кровоточащие полосы. Не обратив на громкие кошачьи возгласы своего злого питомца, девушка понесла его и чемодан с вещами в дом. Проснулась Браун в большом кресле с просто умопомрачительной головной болью. Вдобавок к этому, Ева отлежала себе руку и даже не переоделась в другую одежду. Размытые воспоминания о том, как она оказалась в таком состоянии, тоже не прибавили особой радости: девушка слишком устала после того, как оттирала кровь во избежание ее совсем нежелательного обнаружения добродушными и приветливыми соседями, которые наверняка изъявят желание наведаться к ним в гости, и потом просто рухнула на первый попавшийся мягкий предмет мебели. Из глубины дома доносился шум воды. Голубые глаза сразу же остановили свой взгляд на пустом диване. «Он смог встать?», — пронеслась первая мысль в голове у Евы, но потом она поняла, что такой человек, как Хибари Кёя ни за что больше не покажет ей своей слабости. Тем более, вчера он ясно дал понять, что помощь девушки для него была унизительной. Наверняка, после всего произошедшего, он просто напросто не захочет ее видеть. Ева не помнила, чтобы она укрывалась пледом — в гостиной было слишком жарко и душно, поэтому девушка тут же откинула его от себя и аккуратно сложила, медленно потянувшись и тут же сморщившись от сильной пульсации в висках. Маленькими шагами Браун подошла к окну, тут же открыв его нараспашку, вдыхая свежий воздух. Пусть ветер развеет все, что произошло вчера. Ева уж точно не хотела больше недосказанности, непонятных взглядов — слишком устала… Также хотела всем сердцем, чтобы хранитель облака все забыл. Из окна была видна территория сада, украшенная маленькими кустарниками, фонтанами и цветами. Легкий ветерок заставлял зеленую листву колыхаться из стороны в сторону и шелестеть, будто создавая собственную музыку природы. Браун закрыла глаза, ненадолго поддавшись этому порыву непонятной одухотворенности, внимательно вслушиваясь в пение птиц, но слишком скоро вернулась к реальности. Семья Серпенте, напавшая вчера, наверняка сможет снова выследить их в этой деревне. И, конечно, пересмотрев Кёю и Еву в качестве противника, пришлют побольше народу. Слабо верилось, что добро победит, если не приложить никаких усилий… Может, высокий забор и смог бы удержать профессиональных убийц, но вряд ли надолго. Браун тяжело вздохнула. — Так и будешь здесь стоять? — знакомый строгий голос заставил девушку резко обернуться. Опять она не услышала, как Хибари появился в комнате — слишком уж неслышно он всегда двигался. Мужчина стоял у дивана, вытирая темные волосы махровым полотенцем, довольно причудливо их при этом лохматя. Не до конца застегнутая рубашка открывала вид на тонкие ключицы и на маленький клочок белых бинтов, которые тщательно скрывали обработанные пулевые ранения. Ева, поздно опомнившись, снова посмотрела на Кёю, заставив его сразу же поймать ее взгляд, с выразительным ожиданием вскинув брови, и девушка поспешила отвернуться, чтобы запоздало исполнить его просьбу. Заодно и спрятала вновь возникшую почему-то улыбку — кажется, их отношения все-таки остались прежними… Однако молчание, воцарившееся в комнате, едва Ева повернулась обратно лицом к окну, все равно было слишком неоднозначным, так что она поспешила ретироваться в ванну. В конце концов, душ был девушке просто необходим. Нежась под струями теплой воды и чувствуя, что, наконец, окончательно проснулась, Браун обдумывала планы на сегодняшний день. Чем же заняться сегодня? Наверняка, Хибари примется за какие-то свои дела и на разговор настроен явно не будет. Ева хотела прогуляться по саду, встретиться с Вандой, чтобы немного отвлечься от своих мыслей, погрузиться в типичную уютную соседскую обстановку. Закутавшись в длинный халат, девушка вышла и скоро оказалась перед уже окончательно одевшимся хранителем облака Вонголы. Он сидел на диване, с задумчивым видом крутя в руках какие-то два блестящих предмета. Ева пригляделась и сразу же неприязненно поморщилась — это были пули, которые она вытащила из него вчера. Значит, все-таки он так просто это не оставит… Настроение сразу упало, и Браун нахмурилась, ожидая самого худшего. Но, вместо того, чтобы что-то сказать, брюнет как-то странно хмыкнул, встал с дивана и вышел из гостиной, оставив девушку одну со своими мыслями. По спине бежали мурашки от страха… Незаметно летели дни, когда Ева с головой погрузилась в обычную тихую жизнь в маленькой деревушке, полной очень гостеприимных и добрых людей, улыбаясь каждому при встрече, иногда протягивая фрукты с рынка, угощая маленьких детей. Девушке нравилось жить здесь. Людская приветливость была для нее явно в новинку, потому что в Лондоне такого уж точно не встретишь… Все обычно куда-то спешат, толкаются, иногда тактично говорят о невежливости и эгоизме других, хотя сами поступают не лучше. Браун уже давно призналась себе, что ей будет тяжело отсюда уезжать. Исследовав весь дом от чулана до чердака, девушка поняла, что вот оно — жилище, где бы она прожила всю свою жизнь. Даже Люциферу дом пришелся по вкусу. Каждый день он залезал в свое любимое мягкое кресло и валялся там часами, мурча себе под нос и прикрывая глаза от неги. Несносный кот... Каждое свое утро Ева начинала с прогулки по саду, в основном засматриваясь на цветы. Она будто переживала знакомство с местностью каждый день, не забывая потрогать прохладную воду в фонтане, вдохнуть носом приятный запах влаги и свежевыпеченных булочек из соседней пекарни. Хибари на девичьи пристрастия реагировал с присущим ему скептицизмом, никогда не забывая фыркать и хмуриться. Этот человек никогда не отпускал Браун одну, предпочитая ходить с ней всегда рядом, смотря по сторонам недружелюбно, хмуро, из-за чего все прохожие сторонились его, не желая встречаться с ним глазами. Девушка же привыкла к такой молчаливой компании, пытаясь всеми силами не обращать на хмурого брюнета внимания, радуясь каждому лучику солнца, каждому запаху в этой ставшей любимой деревне. На улице всегда было не слишком многолюдно, все люди друг с другом здоровались: мужчины обменивались рукопожатиями, женщины щебетали что-то друг другу на ухо, а молодые красавицы, игриво поглядывая на парней, тихо хихикали в кулачки, краснея. Ева любила вот так прогуливаться по чистой асфальтированной дороге деревни, вдыхая носом свежий воздух. Кёя, обычно, всегда либо шел рядом, либо следом за своей спутницей, следя за каждым ее шагом. Дома же девушка всегда находила, чем себя занять. Например большое удовольствие ей всегда доставляла уборка. Она любила каждый раз рыться в книгах, в красивых статуэтках, стоящих на полках для красоты и подчеркивания интерьера. Хранитель облака, обычно, сидел в кресле, держа в руках какие-то нужные бумаги, а на его коленях довольно мурчал Люцифер, заставляя брюнета каждый раз зарываться своей ладонью в мягкую белую шерстку. Они определенно поладили. Наверное… На втором этаже был просто огромный балкон, который Браун сразу же облюбовала под себя, позаимствовав из одной из гостевых комнат небольшой столик, уютную кушетку и кресло-качалку с теплым пледом. На стенах развесив фонарики и горшки с цветами, девушка стала представлять, что вот сейчас она сидит на веранде своего дома, читая книгу, погружаясь с головой в потрясающий сюжет. Каждый день для Евы — это как новая сказка со своим хорошим концом. Она полюбила те теплые вечера, когда она ходила в гости к Ванде и ее большой семье. Браун познакомилась с очень хорошими детьми женщины, а также поладила с маленькими внуками, которые каждый раз дарили ей что-то новое, будь то шоколадная конфета, имбирное печенье или какая-то безделушка — все это Ева хранила у себя, как зеницу ока. Хибари оставался таким же одиноким, сводя всякое общение с другими людьми к минимуму. Иногда девушке казалось, что они, как две противоположности — ангел и демон. Кто-то радуется каждому мгновению, а кто-то предпочитает коротать час в одиночестве за каким-нибудь делом, предпочитая уединение шумной дружной компании. Но Ева старалась не обращать на это внимания. На удивление, Кёя оказался хорошим собеседником в области литературы и истории своей страны, любимого города. Намимори… Девушка никогда не думала, что мужчине может так полюбиться этот маленький городишка, который повидал немало за эти десять лет. Ева любила вечера. Каждый раз, когда она садилась на кушетку, голубые глаза всматривались в ясное темно-синее небо. В его глубине таилось великое множество звезд, которые посверкивали в мраке вечера, создавая сказочную обстановку, уют. Девушка любила укрываться пледом и наслаждаться тишиной. Всегда где-то вдали раздавался смех гуляющих людей или же стрекотание сверчков. Иногда около дома летали светлячки. Они были похожи на маленькие звездочки, сияя ярче, чем дневное светило. Ева хотела прикоснуться к ним, ощутить тепло на кончиках пальцев, но, как назло, они улетали, становясь совсем незаметными. Все-таки была тайна в этой милой деревушке. Вечерами, когда Ева и Кёя обычно возвращались домой после длительной прогулки, к ним подбегали странные люди, предлагая отгадывать загадки или поучаствовать в каких-то конкурсах, на что Хибари всегда отвечал отказом, утаскивая свою спутницу за собой, до синяков сжимая девичье предплечье. Девушка вспомнила тот случай, когда в кафе к ним подошла женщина с красным платком, шитым цветами, представившись прорицательницей. Хранитель облака на это лишь хмыкнул, не удостоив женщину взглядом, а Ева заинтересовалась, так как искусство ясновидения для нее было в новинку. — Сегодня волшебный вечер, друзья мои, — неспешно начинала она довольно низким голосом, — И я предлагаю вам свои услуги. — Какого рода услуги? — Я умею предсказывать будущее, моя дорогая, — загадочно улыбнулась она, повернувшись к Еве. — По руке? — воодушевилась в ответ девушка. Звучало вполне безобидно и как неплохой способ отвлечься. — Могу и так, — согласно кивнула гадалка. — Если ваш… спутник не будет против. — Нет, — усмехнулась Браун, поймав на себе предостерегающий взгляд. Неужели Хибари никогда никому не доверяет? Девушке казалось, что это всего лишь безобидный фокус, поэтому дала прорицательнице левую ладонь. — Так… Я вижу, что ваша жизнь будет очень, я бы сказала…опасной. Будущее слишком туманно, и я могу рассказать только о ближайшем. Вас ждут душевные переживания, возможные потери кого-то из друзей, но вы сможете проявить себя с лучшей стороны. Вы, моя дорогая, словно ходите по лезвию острого ножа, боитесь упасть, но не бойтесь оступиться — вы не одиноки. На протяжении всего опасного пути вас будут держать сильные руки, поддерживать и даже вдохновлять. Есть люди, которым вы интересны… — женщина замолчала, медленно проведя пальцем по маленькой девичьей ладони. — Тот, кто сидит напротив вас, определенно будет рядом в момент сильного стресса. Не бойтесь холода, дитя мое, он согреет вас. Ева все время думала над последней фразой незнакомки, которая была произнесена ею с загадочной улыбкой и странным прищуром. Почему гадалка подошла именно к ним? Что послужило этому? Было непонятно и запутанно.***
Еве не спалось. Она постоянно ворочалась в кровати, пытаясь удобно улечься, чтобы погрузиться в темноту, но будто какая-то неведомая сила заставляла бодрствовать, ворочаясь, перекатываясь с одного бока на другой, еще больше зарываясь в толстое одеяло, которое с каждой секундой начинало раздражать. Правой ногой девушка откинула предмет своих недовольств в сторону, заставляя его упасть с кровати прямо на пол, но Браун это нисколько не заботило. Умостившись на мягком матрасе в позе пятиконечной звезды, девушка прикрыла глаза, считая про себя белых овец. Они перепрыгивали через забор, через большие каменные булыжники, через волков, даже через возмущенного Хибари, но ничего не помогало погрузиться в безмятежный и глубокий сон. Распахнув глаза, Ева тяжело вздохнула, в раздражении раздувая ноздри. Ночь казалась длинной, минуты текли медленно, заставляя девушку подняться с кровати и босыми ногами проследовать в коридор. Выйдя из душной комнаты, Браун одернула ночную сорочку и поспешила в свое излюбленное место, чтобы полюбоваться мраком деревушки. Распахнув двери на балкон, Ева ощутила, как холодный воздух своей рукой мазнул по лицу, опустился на спину, лаская кожу, из-за чего стая мурашек побежала по телу. Девушка с наслаждением вдохнула носом желанный кислород и улыбнулась своим мыслям, находя эту ночь по-особенному прекрасной. Голубые глаза воззрились на темное ночное небо с миллиардами горящих звезд. Белая, словно снег, луна светила ярко, но не мешала девушке наслаждаться открывшимся перед ней прекрасным видом. Она так бы осталась стоять здесь, положив ладони на железные перила балкона, внимательно всматриваясь в белый свет звезд, наслаждаясь покоем и тишиной ночи. Какое красивое небо… Как в сказке! Прямо сейчас Ева мечтала, чтобы у нее выросли два белых крыла с мягким оперением, как у ангела, чтобы она, поддавшись навстречу приятной прохладе, взлетела, а ее крылья помогали ей удержаться в воздухе. Она бы плыла по этому темному небу, пытаясь дотронуться одной рукой до звезд. Интересно, если бы они были по-настоящему ужасно маленькими и висели бы, как украшения, над домами деревни, какие бы они были на ощупь? Браун хотелось это узнать. Она представляла, как ладонь дотрагивается до светящейся сферы и как кожа ощущает прохладу. Но это были всего лишь мечты… Иногда Ева думала, что в глубине души она еще совсем маленький ребенок, который хотел узнать все на этой планете, хотел все попробовать на вкус, ощутить под пальцами мягкость чего-то необыкновенного, уметь делать какие-то невероятные вещи. Девушка любила в себе это качество. Она думала, что каждому взрослому иногда позволительно придаваться своим грезам о чудесах, о неизведанных краях, окутанных тайной и мраком, увидеть какую-нибудь милую зверушку в лесу. Да, на это определенно стоило бы посмотреть. — Ты мешаешь мне спать, — раздалось совсем рядом, заставляя Еву дернуться, как от огня. Хибари Кёя лежал на кушетке, прикрыв глаза. В его голосе чувствовалась сталь, из-за чего девушка испугалась, занервничала, а пальцы ухватились за перила, боясь упасть. Брюнет, увидев это, быстро встал и поспешил к ней, сокращая расстояние между ними с каждой пройденной секундой. Браун забыла, о чем думала до этого, наслаждаясь приятной ночной тишиной, как она наблюдала за звездами и яркой луной, потому что сейчас хранитель облака Вонголы был совсем рядом с ней, обхватив тонкое девичье запястье, тем самым притягивая ближе к себе, чтобы Ева не начала пятиться к самому краю и не упала со второго этажа. Господи! — Простите, — тихо, стараясь не разбудить в мужчине гнев, проговорила Браун, в страхе сжавшись. Мужчина отпустил ее и подошел к самому краю балкона, всматриваясь вдаль, словно пытался что-то увидеть за линией горизонта, сосредоточенно сощурившись. Почему мужчина пришел именно сюда? Что его заставило спать на кушетке? Может, он любит проводить временя на свежем воздухе? Ева пыталась найти ответы на эти вопросы, но поняла, что Хибари был для нее совершенно чужим человеком и она ничего о нем не знала. Мужчина был одет по-домашнему: черные штаны, босые ноги и темная рубашка придавали ему не грозный вид, скорее загадочный и величественный. Девушка хотела уйти обратно к себе в комнату, чтобы больше не нарываться на грозный взгляд стальных серых глаз. Первый шаг. Второй. Третий. Браун почти добралась до распахнутых дверей… — Я не разрешал тебе уходить, — Ева замерла на одном месте, не в силах даже повернуться к брюнету лицом. Тело словно парализовало под жестким натиском, а коленки дрожали. Девушка боялась, что вот сейчас она просто упадет и потеряет сознание от пронзающего насквозь волнения. — Посмотри на меня. И Браун посмотрела, найдя в себе силы повернуться к Хибари Кёе лицом, всматриваясь в темноту его глаз. Боже! Теперь, в мраке ночи, при свете луны лицо мужчины казалось еще более красивым. Раны зажили и теперь брюнет предстал перед ней во всей своей красе, одновременно пугая и завораживая, побуждая странное чувство разлиться внутри обжигающей жижей. Ева не понимала, что ей делать дальше, как себя вести, что от нее хочет мужчина, но не смела нарушать это затянувшееся молчание. Хибари смотрел на нее, не отрываясь, словно пытался разглядеть в ее голубых глазах какой-то изъян. Эта девушка… Слишком наивна и мечтательна — это раздражало. Иногда мужчине хотелось залезть в ее светлую голову и узнать, о чем так упорно мечтает, чего боится, чего опасается всем своим естеством, чтобы потом тут же показать ей, что никаких грез и небылиц не существует, что боится и опасается она, на данный момент, лишь его, хоть и не признает этого. Он уже задавал ей этот вопрос однажды. И она ответила на него, назвав его чудовищным человеком. Хм, возможно, девчонка права… — О чем ты постоянно мечтаешь? — неожиданно, ради интереса, спросил Кёя. Все это время, что он лежал на кушетке и оставался незаметным для Евы, мужчина наблюдал за ней, смотрел на ее счастливое лицо, всматривался в голубые омуты, обнаруживая блеск счастья и радости. Хибари застал девушку врасплох. Он, в принципе, этого и добивался. — О чуде, — улыбнулась в ответ девушка, заправив мешающую белую прядь за ухо. Кёя лишь самодовольно хмыкнул и отвернулся, наблюдая за яркой белой луной. — Мечтаю, чтобы самое плохое в жизни исчезло и остались только добрые воспоминания. Мечтаю и дальше наслаждаться таким красивым небом, наблюдать за звездами, чтобы луна оставалась такой же полной, какая и сейчас, освещая путь к желаемому. А также, хочу, чтобы все, что происходит сейчас со мной…с вами и остальными наконец-то закончилось. — И что это за чертовщина? — задал вопрос Хибари, снова застав Еву врасплох. Девушка не понимала этого человека, не знала, как ответить на заданный им вопрос, заставляя недоуменно воззриться на него с немым окликом в глазах. — Из твоих уст это звучит, как полная чушь. — А слова той женщины для вас — это тоже полная чушь? — с недовольством в голосе ответила на выпад хранителя облака Браун, недовольно скрестив руки на груди. Она встала рядом с брюнетом, смотря вниз, где расстилался зеленый ковер сада с фонтанами и деревьями. — Чушь, — отрезал Кёя и скучающим взглядом обвел всю территорию деревни. — А ведь она сказала, что вы будете рядом, — Ева тоскливо улыбнулась, посмотрев на свои босые ноги, при этом не зная, куда себя деть. Находиться в компании Хибари с каждой секундой становилось ужасно неудобно и неловко. — Чушь? — Чушь, — снова отозвался мужчина спустя несколько мгновений, хмыкнув. — Потому что каждый сам выбирает себе будущее… — А я думала, что вы фаталист, — Ева не без удивления вскинула брови, обратив заинтересованный взгляд в сторону хранителя облака Вонголы. Он прищурился в загадочном молчании, поймав свою собеседницу в ловушку собственного. — Просто не верю в сказки, — изначально, Браун показалось, что она услышала ухмылку в хриплом мужском голосе, но потом, встретившись с темными глазами, обнаружила в них искры веселья и бунтарства. — А во что вы верите? — В то, что могу увидеть собственными глазами, — тихий, низкий голос раздался совсем рядом. Ровное дыхание, внимательный взгляд… Боже! Как же тянуло к нему в этой скрывающей все темноте, такому эгоистичному, упрямому и недосягаемому. Ева замерла, не в силах пошевелиться. Они стояли близко друг к другу. Слишком. Браун чувствовала размеренное дыхание мужчины, чувствовала, как он напрягается всем телом, смотря только на нее, в ее бездонные голубые глаза. Он возвышался над девушкой — такой холодный, сильный, опасный, жестокий, но почему-то Еву тянуло к нему, заставляло трепетать под этим тяжелым взглядом. Боль. Нужно почувствовать боль, чтобы быстрее прийти в себя и не наделать глупостей. Но что бы девушка не желала, как бы себя не щипала, она подалась на встречу серым глазам, постепенно погружаясь в транс. Это было странное ощущение. Будто кто-то околдовал, заставил слушать не свой внутренний голос, а что-то другое, что так нещадно быстро билось в груди. Первый раз Ева испытывала что-то подобное. Ей не было страшно сделать что-то пугающее, отталкивающее. Ей не было страшно рядом с Хибари Кёей. Она, наоборот, каждый раз наслаждалась их интересной беседой, наполненной недосказанностями и тайнами, которые будили нешуточный девичий интерес.Craig Armstrong – Didn't You Love Anything
Внутренний голос кричал, молил остановиться, опомниться, взять себя в руки и убежать в свою комнату, но Ева стояла и ничего не могла сделать. Мужчина перед ней стоял ровно, буравя своим острым взглядом. Его глаза. Они дурманили, околдовывали своим холодным металлом. Браун хотелось дотронуться до щеки брюнета, ощутить ладонью мягкость его кожи, проверить, сможет ли она порезаться о его скулы, что сделает с ней Хибари, если она посмеет нарушить его личное пространство? В голове был самый настоящий туман. Ева не помнила, как приблизилась к мужчине, как встала на носочки, чтобы быть с ним одного роста, как она коснулась его губ, медленно целуя. Горячо. Они обжигали, заставляли мучиться в душевных муках, но девушка не спешила отстраняться. Откуда-то взявшаяся смелость начала подталкивать ее к необдуманным поступкам, за который ей наверняка потом будет ужасно стыдно… Браун не смела даже закрыть глаз, смотря в холодные темные омуты, целуя нежно, едва касаясь мужских губ. Хибари не предпринимал ничего, что бы могло остановить девушку. Он стоял, словно статуя, не смея отвечать на поцелуй, и смотрел на нее, как на дурочку. Что это за странное чувство? Почему эта девушка, набравшись смелости, сейчас стоит совсем близко и целует так, будто они сейчас не взрослые люди, а подростки. Какая-то частичка холодной мужской души хотела оттолкнуть Еву от себя, задушить в своих тисках, но Кёя просто не мог. Он был не в состоянии. Никто из девушек не смел подходить к нему так близко, уж тем более, целовать с таким трепетом. Хотелось закрыть глаза, чтобы вкусить это непередаваемое ощущение неги и спокойствия. Но мужчина не сделал этого. Просто продолжал смотреть на нее. Ева отстранилась и только сейчас поняла, что сделала... Страх, что вот сейчас Хибари подойдет к ней и ударит, впился острыми зубами, заставляя боль пронзить голову. Одно лишь простое слово "Простите" и Браун уже бежит со всех ног в комнату, чтобы затем закрыть за собой дверь на ключ и сползти вниз по жесткой лаковой поверхности, тяжело дыша. Хибари так и остался стоять на балконе, снова смотря вдаль. Только теперь уже все было по-другому. Кёя вдыхал стойкий запах календулы, который исходил от белых волос этой девушки, а губы еще помнили то нежное прикосновение и старались всеми силами запомнить его. ___________________________________ «Живи рядом со мной, будь, как я, умри рядом со мной», — на первый взгляд так привлекательно, но на самом деле смертельно скучно. Хуже того — безнадёжно!