Ты тоже умеешь это?

После того, как Эскиль и Линн в тишине покинули мою комнату я не сдвинулась с места ни на единый миллиметр. Меня приковало к постели нежелание куда-либо идти или вообще двигаться. В животе предательски забурчало. Я взяла с принесённого подноса тёплый блинчик, стремглав запихивая его себе в рот. По ним было видно, что они были покупные, то есть, мои любимые соседи даже не старались для меня, даже обидно. От одной мысли, что завтра мне придётся идти одной на сви… прогулку с этим манипулятором всё внутри сворачивалось и становилось неприятно в груди. Я даже представить не могла, о чём мне можно будет с ним поговорить? О политике? Может о том, что продают в детских магазинах? Я ломала голову, будто это была не обычная прогулка, а свидание. Интересно, он сейчас так же мучается или спокойно с ребятами отдыхает, выпивает? Или может затащил очередную девушку в постель на одну ночь? Зачем ему одна я, если на него клюет каждая вторая? Столько вопросов, но ответ на всё это может дать только Вильям. Только его «умной» головушке известно, почему он обратил внимание на меня. Вильде строчила каждую минуту, что завтра автобусное собрание и в конце каждого сообщения спрашивала о моём самочувствие. Если честно, то меня словно в мясорубке прокрутили. Но Хэллеруд я написала, что мне уже лучше, но завтра я никуда не приду. Эта блондинка предельно доверчивая и наивная девушка, думающая, что в мире всё так просто. Не полюбит тебя никто, ибо ты не можешь заставить любить других себя. Это невозможно. Нет взаимности — нет любви. Как бы грустно это не было. Один раз Вильям переспал с ней, и ради чего? Вильде получила толстовку. Сзади, на спине было подчёркнуто имя того, кто переспал с ней или любой другой девушкой. Для меня это была не самая лучшая толстовка. Но Хэллеруд не желала с ней расставаться. На мой телефон пришла смс-ка от Вильяма. Поначалу я не хотела смотреть, что он написал, но любопытство взяло вверх. И я открыла сообщения. «Жду завтрашнего дня, как собственного дня рождения». Я подумала, что на это можно ответить. В голову не пришло ничего лучше, кроме как грубость. И набрала смс: «Не обольщайся, Вильгельм. Это не свидание, а обычная, ничего не значащая, прогулка.». И нажала на кнопку отправить. Ответ долго не приходил, мне стало не по себе. Либо он там пишет сообщение размером «Война и мир», либо не видит, или он просто решил меня игнорировать. Я прошлась по комнате, посмотрела в окно. Машин очень мало, да и людей тоже не особо. Меня повалило в сон, и я улеглась на кровать. Не знаю, сколько я спала, но когда проснулась, я уже была укрыта одеялом и лежала, как положено, на подушке. На моём телефоне была пара смс. Одна от Эвы, другая от Магнуссона. Почему-то я обрадовалась его сообщению. Словно маленький ребёнок, которому купили леденец или игрушку. Его сообщение заставило меня окончательно проснуться и больше не засыпать: «Пока ты говоришь так. Но не заметишь, как через пару дней будешь говорить, как сильно меня любишь». Я задумалась. От меня все чего-то хотят, а я не знаю, что мне делать, как себя вести и как поступать. Через пару минут я всё же уснула с телефоном в руках и проснулась уже рано утром. На часах было шесть утра. Эскиль ворчал, ходя по квартире, Линн пыталась, кажется, приготовить что-то на кухне. Я лежала в постели и смотрела в потолок. Рассматривать потолок очень увлекательное занятие. Помогает расслабиться и подумать о чём-нибудь. Меня никто не тревожил, так как все знали, что сегодня я проведу ещё один день дома. Или нет. Я проведу остаток своей жизни до двенадцати часов, а потом отправлюсь в ад. Время очень быстро шло, а точнее сказать, летело. Я не заметила, как стрелка на часах достигла пол одиннадцатого, и я в спешке начала собираться. Хотя торопиться было некуда. Впервые в жизни я собиралась настолько рано куда-то. Наконец, ближе к одиннадцати тридцати я была готова и посмотрела в окно. Уже знакомая мне машина стояла около обочины. Внутри похолодело. Я сделала вдох и решительно направилась к выходу из квартиры. На улицу я вышла медленно, каждый шаг давался с трудом. Хотелось вернуться обратно домой и укрыться тёплым одеялом. Я подошла к машине и открыла дверь переднего сидения. Вильям посмотрел на меня. Я старалась вообще не встречаться с ним взглядом. — Рад видеть, что ты пришла. — тепло улыбнулся мне кареглазый, посмотрев в мою сторону. — Нельзя мучить людей, Вильгельм. — со вздохом разочарования пролепетала я, притворно грустно стрельну глазами в парня. — Крис же не виноват, что я к тебе ничего не чувствую. Но в ответ Магнуссон лишь усмехнулся. Его конкретно не волновал мой отказ. Либо он услышит «да», либо будет до конца жизни доставать меня. Мы куда-то поехали. Вильям не сказал куда, он просто вёл машину, а я смотрела, к ак мимо меня мелькают здания, деревья, и мы поехали по другой дороге. Через двадцать минут мы подъехали к небольшому домику, прямо в лесу. Я долго не выходила из машины. Если бы я научилась водить её, то сейчас же уехала домой. Но русоволосый ехал какими-то заморскими путями, и я смутно помнила дорогу. Он открыл мне дверь и подал руку, но я прошла мимо него и встала в паре метров. — Ты будешь меня сторониться? — не поворачивая ко мне лицом вопросил парень, сдувая чёлку, которая в очередной раз лезла в глаза. — Где мы? — проигнорировала его вопрос я, оглядываясь по сторонам. Местность была совершенно незнакомой, и меня это пугало. — Это мой дом, точнее, место, где я иногда бываю один, чтобы остаться с мыслями наедине. Тут не было ни одной тусовки и ничего в этом роде. — сразу предупредил меня парень, наверняка готовый удивить меня. Я недоверчиво оглядела его с ног до головы. — И девушек я сюда ещё не звал. — Как мило, я первая. — с ироничной улыбкой пролепетала я, цинично хмыкнув. Вильям подошёл ко мне и снова подал руку. Я долго смотрела на его конечность и не понимала, что ему от меня надо. — Просто скажи мне куда, и я дойду. У меня не сломана нога, я могу дойти. — дрогнувшим голосом попросила я, в мыслях крича себе «возьми его за руку, дура», но в этой ситуации надо было оставаться холодной. — К тому мосту. — тихо бросил парень. Мы пошли прямо по направлению к месту назначения. Вокруг была вода, а мост был очень длинным и широким. Я пошла немного впереди Магнуссона. И чувствовала, как он прожигает мою спину своим взглядом. Я дошла до конца моста и села на краю, посмотрев вперёд. Тут было действительно очень красиво, наверное, по утрам тут ещё лучше. Вильям сел рядом и посмотрел тоже куда-то вдаль. Сначала мы сидели молча, но затем он посмотрел на меня. — Ты действительно меня ненавидишь? Или пытаешься казаться такой? — спросил кареглазый, убрав чёлку за ухо. — Тебя интересует этот вопрос больше всех? — ответила я вопросом на вопрос. — Есть ещё парочка. Но пока, да, это тот главный вопрос, который я хотел задать. Я молча уставилась в воду. Я не знаю, что ему сейчас ответить. Потому что на этот вопрос даже я сама не знала ответа. А может и знала, просто боялась признаться себе… в чём-то. Тут Вильям понял, что я больше не собираюсь с ним вести диалог и подтолкнул меня в воду. Я не удержалась на поверхности моста и полетела вниз. Всплыв наверх я зло посмотрела на парня, который смеялся. — Вот и предлог остаться здесь ночевать. — неопределённо пожал плечами Магнуссон, еле сдерживая смешок. — А если бы я не умела плавать? — отплевываясь, недовольно спросила я. — Я бы тебя спас. — неопределённо пожал плечами парень. Я выплыла из воды и была мокрая до ниточки. Сейчас так ехать я никуда не могла и поэтому мне пришлось пойти за Вильямом, а точнее, как маленький ребёнок, брызгать на него водой. Внутри дома было очень уютно. Камин, диван и два кресла, журнальный столик и кухня, на втором этаже спальня и туалет. — У меня тут есть одежда. — сказал кареглазый и подал мне какую-то одну из своих рубашек. Я пошла переодеваться в туалет на второй этаж, при этом осматривая дом. Тут было действительно всё по простому и очень красиво. Я сняла с себя мокрую одежду и повесила сушиться на батарею. Одев рубашку Вильяма, я тяжело вздохнула, так как она была не особо длинной. Но это лучше, чем быть в мокрой одежде. Спустившись вниз я села на диван, а Магнуссон принёс мне горячий кофе. Выпив его, меня свалило в сон, и я уснула на чём-то мягком. И что-то это мягкое обнимало меня. Но мне уже было всё равно.