Запах серы

Субботний день тянулся невыносимо долго, как мягкая карамель на палочке мелкого мальчишки, сидящего на скамейке в храме и болтающего от скуки ногами, параллельно растягивая приготовленную нянечкой сладость в руках и делая из неё кольца на каждый пальчик. Изначально ей было место на деревянной палочке, и она имела форму симметричного прямоугольника, но Пьетро так наелся уже, что даже одна из самых вкусных и редких, по мнению здешних ребят, карамель из жареных листьев тростника сейчас была для него забавой. Он так и сидел, пачкая руки и самого себя, не стесняясь ни божественного взгляда с икон напротив, ни даже осуждающего отцовского. Эрик покачал головой и подошел к одиннадцатилетнему сыну ближе, внимательно изучил его занятие и тяжело выдохнул, отмахиваясь от мысли забрать съедобную игрушку у ребенка. Он сам был виноват в том, что не уделяет Пьетро достаточно внимания, и тот снова, нахохлившись как молодой петушок, изображал вселенскую обиду, мучая еду, которой мужчина пытался расположить к себе вредного сынишку. — Пьетро, пожалуйста, иди домой, тебе еще уроки делать. Я скоро пойду тоже. — Леншерр произносит одну и ту же фразу уже в пятый раз, но светловолосый мальчик только поворачивается к отцу спиной, закидывает ноги на скамейку, ложась всем телом на высокую спинку. Идти на контакт не желали, идти домой — тоже, какая тут может идти речь об уроках. Эрик вытирает пот со лба и отводит взгляд в сторону, устремляя её к алтарю и в который раз за сегодня обращается мысленно к богу, прося о помиловании его грешной души. Воспитывать ребенка самостоятельно было очень тяжело, особенно когда он унаследовал все самое лучшее у своих родителей, начиная упрямством отца, и заканчивая умением получать желаемое любыми методами от матери. — Ты хочешь, чтобы я помог тебе? — В умственных способностях своего ребенка Леншерр никогда не сомневался, но дело тут было совершенно в ином. Ели заметное качание головой. Ожидаемо и неизбежно. Остаться до поздней ночи в храме Эрику было не суждено, даже нянечка не могла справиться со своенравным Леншерром младшим. — Хорошо, я сейчас заберу кое-какие вещи и вернусь, ладно? И мы вместе отправимся домой, обещаю. — Мужчина растрепывает слишком светлые волосы сына и улыбается кончиками губ, не надеясь ни на какую реакцию. Пьетро предпочитал словам действия, и Эрик поспешил выполнить сказанное — направился в скрытые за алтарем свои скромные апартаменты. Не прошло и десяти минут, как Леншерр с небольшой сумкой вышел в главный зал храма и застыл на месте, услышав тихий смех собственного сына в другом конце помещения. Церковь не могла похвастаться большими габаритами, с внешней стороны она выглядела совсем скромно, пусть и опрятно, и внутри впечатление не менялось, но зал, где проходила основная деятельность священника, имел высокие потолки и почти пустые стены, не забитые большим количеством икон и фресок. В этом месте эхо слышалось очень отчетливо, если количество человек не превышало цифру четыре. — Я тебе серьезно говорю, вот появятся первые прыщики на мордашке — и ты их этой штукой, которую все равно не ешь, смазывай. — Я же буду весь сладкий, меня пчелы покусают! — Еще один плюс, кстати. Укус пчелы полезен для здоровья — профилактика всяких хворей. Пьетро смеялся, пока сидящий рядом с ним Чарльз, непонятно откуда здесь взявшийся, продолжал рассказывать о разных интересных и ранее неизвестных фактах ребенку. Он даже раз с серьезным видом заявил, что инкуб нагло ему врет, на что Ксавьер, положив руку на сердце и состроив самое честное выражение лица, поклялся, что никогда не врет. Присутствие инкуба в стенах храма вывело Леншерра из колеи, этому созданию не было здесь места, пусть и уже всем был известен факт, что демонические классы, подобно инкубам и суккубам, не боятся крестов, святой воды и прочих божественных атрибутов. Хотя все равно избегают таких мест, чувствуя отвращение или дискомфорт, но, похоже, Чарльзу было более чем все равно на окружающую его обстановку — он улыбался, активно жестикулировал и тихонько посмеивался вместе с пареньком. Эрик быстро преодолел расстояние и очутился у их скамьи, растерянно переводя взгляд с сына на инкуба и обратно. — Что ты здесь делаешь, Чарльз? — Он поборол возникшее желание отвести парня в сторону и поговорить без присутствия сына, потому что знал, что это только сильнее привлечет внимание Пьетро и он не отстанет совсем. Снова эти невыносимые глаза цвета неба смотрели с нескрываемой радостью, а яркие, до неприличия яркие, розовые губы расплылись в еще более широкой и искренней улыбке. Для представителя демонической расы Ксавьер был слишком сияющим и дружелюбным с виду, глядя на него сейчас, язык не повернётся назвать инкубом — демоном-соблазнителем, озабоченным и коварным бесом, каких обычно рисовали в книжках по мифологии. Только не так давно подобные Чарльзу научились скрывать свой истинный облик. В случае инкуба — рога, копыта и шерсть, которая покрывала ноги почти до самых бедер. Внешний облик это совсем не портило, никто не смотрел на нижние конечности, когда перед глазами маячило идеально прекрасное лицо. Леншерр никогда не верил, что идеал существует, но глядя сейчас на Ксавьера и ощутив сомнение, усиленно погнал эти мысли прочь, потому что знал — это все не что иное, как обман и чары инкуба, которому что-то от него было нужно. — Да вот, мимо проходил, вспомнил про твой утренний подвиг. — Чарльз подмигивает Эрику, улыбаясь во все зубы так, что священнику почти стало плохо. — Пьетро, подожди меня снаружи, мне нужно поговорить с… — Как закончить предложение он и не знал, почему-то представлять сыну инкуба хотелось меньше всего, но он уже подумал о том, что Ксавьер мог представиться сразу. — Почему я должен уходить? — Мальчишка говорит с возмущением в ломающемся голосе и смотрит с хмурым выражением лица на папу, не желая и с места сдвинуться. — Со мной. У нас с твоим отцом есть одна важная тема для беседы, а ты же умный мальчик и прекрасно знаешь, какими занудными бывают старшие, верно? Беги на улицу, я позже тебе расскажу еще что-нибудь действительно интересное. — У инкуба получалось общаться с детьми куда лучше верующего человека. Леншерр младший сначала недоверчиво посмотрел на голубоглазого парня, но стоило тому еще раз улыбнуться и встать со скамьи, поравнявшись с Эриком, давая возможность ребенку спокойно пройти, Пьетро согласно кивнул и побежал к выходу из храма. Как только дверь за мальчишкой захлопнулась, разговор продолжился. — Ты по какому-то важному ко мне вопросу? — В это священнику верилось с трудом, но он давал возможность выговориться каждому человеку или не совсем человеку, считая это своей прямой обязанностью. Только вот исповеди он принимал по воскресеньям, так что инкубу бы лучше прийти завтра, но говорить ему об этом было нельзя — сочтет за приглашение увидеться снова. — А просто так ты меня видеть не рад? — Леншерр не любил, когда тянули время, но сказать об этом Чарльзу напрямую было затруднительно. Священник тяжело выдохнул и поднял снисходительный взгляд на Ксавьера, тем самым давая понять, что отвечать он не намерен. Но, кажется, стереть эту счастливую мину с лица было невозможно, как и оторваться от милейших ямочек, возникающих каждый раз, когда Чарльз очень широко улыбался. — Хотел поблагодарить за то, что доказал мою непричастность к убийству. — Разводит руками парень, не отводя глаз от своего собеседника. — Я лишь сказал, что ты не похож параметрами на преступника. — Твое слово для них играет большую роль. — Но это еще ничего не значит… — Почему ты так уверен, что я не мог изменить магией свой внешний вид? — Внезапно задает в упор Ксавьер, и Леншерр снова растерянно смотрит на него, почти сердито сдвигая брови. Он играет с ним что ли?  — А ты на такое способен? — Для них стало нормальным отвечать вопросом на вопрос. — Фактически — да. Немного. — Снова эта невыносимая улыбка, Эрику хочется куда-нибудь спрятаться от инкуба. Он не был трусом, но старался беречь нервные клетки из-за слабого сердца и в целом плохого самочувствия последние дни. Местные не знали всех подробностей его личной жизни, и свалили весь измученный и уставший вид священника на события этой ночи, но не только кровавое убийство, совершенное на его глазах, было причиной ухудшения здоровья мужчины. Хотя бы потому, что изменения в организме он стал замечать куда раньше сегодняшнего дня. — Говори нормально, пожалуйста. — Оставаясь на месте, Леншерр проявляет невероятное терпение и не отводит взгляда. — О, я умею менять облик. С инкуба на суккуба. С мужчины на женщину и обратно. — При этом изменяя физические параметры тела? — Что-то Эрик не припоминает, чтобы у убийцы были женские черты лица. — Нет. — Быстро и честно отвечает парень, а священник не понимает, к чему же это создание клонит. — Если ты не можешь принять облик двухметрового мужчины с широченными плечами и крупной мышечной массой, то… ты не убийца. — Попытка представить Чарльза, как подобие озвученного, вызвала легкий смешок.  — О, дивное наблюдение. — Благодарю. А теперь я могу пойти домой? Меня ждет сын. — Нет, это еще не все… — Ксавьер делает шаг на встречу и Эрик тут же совершает такой же шаг назад. Инкуб приближался, а Леншерр серьезно не понимал, почему пытается убежать от него, а как только попытался это выяснить и остановился — рука инкуба скользнула по его прикрытой рясой священника груди. — Мне захотелось отблагодарить вас, святой отец. — Чарльз был ниже на пол головы, не более, и на таком расстоянии рассматривать голубые глаза инкуба было очень удобно, хотел Эрик того или нет. Они снова затягивали в свой обманчивый рай, на самом деле уводя в ад, где вечно ищущая прощения и господней милости душа Леншерра будет опорочена и осуждена на вечные муки за то, что позволила одурачить себя демону-соблазнителю.  — Не приближайся ко мне! — Слишком резко и грубо чеканит Эрик, отбрасывая чужую руку и отходя на безопасное от инкуба расстояние, и больше не позволяя себе смотреть ему в глаза. Сердце колотится с невероятной силой, до боли в груди, до звона в ушах. Чарльз замирает, удивленно смотрит на буквально отпрыгнувшего от него священника, поджимает губы и делает еще одну попытку приблизиться, но недовольный взгляд Леншерра останавливает его. — Мне от тебя ничего не нужно. Тем более то, что ты предлагаешь, инкуб. — В обычное время Эрик не позволил бы себе так разговаривать, буквально выплевывая слова, упрекая стоящее перед ним создание в своей принадлежности к другой расе. Демонической расе. Понимание того, что он сейчас ведет себя не лучше миссис Клары, которая сегодняшним утром так же не лестно отзывалась о Чарльзе, резануло в мыслях слишком поздно. Сказанного было не вернуть, а светящиеся ранее глаза потухли, на смену пришла дымка печали и разочарования. Боль в сердце отошла на второй план, все внимание сконцентрировалось на совести, слушать которую Леншерр сейчас не желал. — Я же даже не озвучил, что предлагаю. — Ксавьер больше не делал шагов навстречу священнику, он застыл на месте и смотрел укоризненно, так, словно его только что предали. Словно он не ожидал такого от этого человека. Даже святой отец, вставший на его защиту, на самом деле тоже считал его низкосортным озабоченным демоном. — Ты не видишь, как ведешь себя со стороны, Чарльз… — Попытка исправить ситуацию провалилась. Парень дернул бровью и приподнял в нервной усмешке уголок губ, открыто насмехаясь над Леншерром. — А ты, значит, видишь со стороны себя? Вы, люди, видите себя со стороны? — Он специально делает ударение на слове «люди», и выкрикивает вопрос приблизившемуся Эрику в лицо. Голубые глаза больше не пленяют, ведь глядя в них — хочется плакать. — Чарльз. — Почти шепчет растерянно мужчина, протягивая руку, чтобы опустить её на плечо и успокоить, как это обычно он делает для каждого гостя церкви, желающего выговориться о своих бедах и просящего простой поддержки и понимания. А ведь у подобных Чарльзу нет такого места. Нет возможности прийти туда, где их готовы понять и простить. Попросту нет. Демонов не прощают. — Что же вы такие наивные и добренькие, святой отец. — Задорный смех инкуба оглушает, на секунду Эрику показалось, что у Ксавьера началась истерика, но нет, тот только увернулся от его руки и весело засмеялся, словно минутою ранее его глаза не были на мокром месте, и он не обвинял людей в том, что они сами не представляют, насколько омерзительными бывают со стороны. Все было в порядке. Ничего не произошло. Чарльз улыбается, буквально пританцовывает на месте, вводя тем самым Эрика в ступор.  — Ох. — Говорить не было сил, это создание сводило его с ума и одновременно в могилу. Леншерр промокнул пот на лбу платочком из кармашка и облегченно выдохнул, веря, что не задел своими словами Ксавьера. — Моя благодарность остается в силе. До свидания, святой отец! — Весело выкрикивает уже на ходу инкуб, удаляющийся к входной двери с сияющей широкой улыбкой. Эрик просто не знал, насколько хорошо демоны умели врать. И насколько они порой одиноки.