Открылись окна небесные

Джаал на борту «Бури» — как экзотический фрукт в корзине с яблоками. Он выделяется на фоне остальных, и Сара сомневается, что дело исключительно в его расе. Ни кроганы, ни турианцы, ни (тем более!) азари, никогда не вызвали у Райдер подобных впечатлений. Что уж тут говорить: за последнее время ей пришлось увидеть немало ангара, но ни один из них и вполовину не был так же интересен. Возвращаясь на корабль после очередной миссии, Райдер ловит себя на мысли, что почти сразу же отправляется бродить по каютам в поисках Джаала. Это кажется нормальным и даже естественным. Вроде очередного обязательно пункта в ежедневном списке дел. Комплекс витаминов пять раз в сутки. Тонизирующий душ перед сном. Джаал Ама Дарав на расстоянии вытянутой руки так часто, как только возможно. Их отношения напоминают аптекарские весы — Райдер видела такие в музее, когда была маленькой. Две чаши, постоянно колеблющиеся вокруг точки равновесия, они никак не могут остановиться, постоянно находясь в движении. Утром в арсенале Джаал говорит с Сарой так, будто они едва знакомы. А уже вечером врывается в ее каюту, чтобы… Нет, эта чаша весов никогда не опускается до конца. После Хаварла, после истории с Аксулом. Ничего не меняется. Джаал на борту «Бури» — как тайна, которую необходимо разгадать. Он вызывает у Райдер восторг и любопытство: исследования у нее в крови. Он говорит, что ангара никогда не сдерживают своих эмоций, но Сара не верит, не может поверить. Особенно в те моменты, когда он садится в изножье постели и долго и нежно массирует ее усталые, гудящие ноги, а после, именно тогда, когда она почти решается попросить его остаться — уходит прочь. Каждый раз, когда это происходит, Райдер, в которой никогда не было ни капли романтики, готова выть от бессилия. Она хочет большего. До зубовного скрежета, до лихорадки посреди ночи, когда она просыпается в холодном поту на огромной пустой кровати. Одна. Она хочет большего, но назавтра Джаал снова встречает ее сдержанным кивком и лекцией о том, что оружие Млечного Пути уступает оружию Элея. В очередной раз, когда он делает это, Райдер посылает его к черту. Не сдерживаясь в выражениях, подробно описывает, куда ему стоит засунуть его обожаемую винтовку и как долго он должен ее там держать. Потом она гордо уходит прочь. Райдер хлопнула бы дверью, если бы могла, но, к сожалению, двери на «Буре» автоматические. Последнее, чего она ожидает, это то, что он последует за ней. — Сара, — говорит он, останавливаясь посреди ее каюты. — Что я сделал не так? — Все, — емко отвечает Райдер, устало откидываясь на спинку рабочего кресла. — Ты все делаешь не так…как надо. — Тогда объясни мне, чего ты хочешь, — тихо просит ангара. — Пожалуйста. От его взгляда, от его вибрирующего голоса у Сары начинают дрожать колени. Кажется, что все было проще и легче еще совсем недавно, когда она не знала о его существовании, не чувствовала повсюду пряный мускусный запах его одеколона. Когда миссия Первопроходца была единственно значимой вещью в ее жизни. Когда она не нуждалась в ком-то, чтобы быть по-настоящему сильной. — Я…хочу узнать тебя лучше, — произносит она на выдохе и отворачивается. Морщится: фраза кажется ей банальной и избитой, достойной дешевой мелодрамы. Это все равно что сказать «бери меня»: Сара не знает, есть ли намек очевиднее. Сара не знает, есть ли в языке ангара слово «намек», потому что Джаал, кажется, ничего не понимает. Он улыбается и говорит абсолютно серьезным голосом: — Я тоже. А еще я хочу познакомить тебя с моей семьей. Надеюсь, тогда ты перестанешь на меня злиться. Райдер закатывает глаза, но затем берет себя в руки, вновь поворачивается к ангара и заставляет себя улыбнуться: — Конечно, Джаал. Это — именно то, о чем я мечтаю. Когда, спустя четверть часа беззаботной болтовни, Джаал, наконец, уходит, Сара чувствует себя почти спокойной. Она думает о том, что, к несчастью, Первопроходцам нужно не только уметь покорять планеты. С покорением мужчин тоже бывает непросто.