***
— Ты знал, что с твоей крыши открывается отличный вид на город? — С моей что? Передо мной стоит одиннадцатилетняя Несси в пижаме с принтом зеленых динозавров, а в руках у нее карманный фонарик, который почти не освещает путь перед ней, а скорее создает видимость. — Я забралась на твою крышу. — В который раз? — я слезаю с постели, натягивая на плечи одеяло. Она смеется, а потом протягивает мне руку. Мы вылезаем через окно, а затем взбираемся по плетенной лестнице из цветов, которую моя бабушка просто обожала, прямо на крышу. Мы карабкаемся по красной черепице до узкой ровной поверхности, и я тяжело дышу, потому что ненавижу физические нагрузки, а Несс улыбается и разводит руками. — Как тебе пришло это в голову? — я смотрю на Вустер, мерцающий в темноте. — Когда мне одиноко, я всегда прихожу к твоему дому, но иногда тебя нет или ты спишь, поэтому я однажды решила взобраться сюда. — Почему ты такая странная? — Но в этом нет ничего плохого, — она хохочет, а потом резко оборачивается ко мне и наклоняется к моей шее. — Грэм убил нашего кота. — Чего? — Ты все правильно расслышал, — кивает она и касается холодным носом моего плеча. — Ты ведь дружишь с этими мальчишками? — Нет, — я мотаю ногами. — Мы просто…гуляли однажды. — Ты видел как он сделал это? — Нет, — я проглатываю слюну. — Возможно… Несс ударяет меня по плечу и начинает плакать, закрыв ладонями глаза. Капли слез падают на ее колени, и я подбираю их пальцем. Я размазываю ее слезы на своих ладонях. — Почему уехала Дженн? — спрашиваю я, понимая, что для этого не время. — Потому что ее тетя заболела, — выдыхает Несс. — Они вернутся. — Когда? — Не скоро, — пожимает она плечами и вытирает слезы с покрасневших щек. — Ты можешь мне кое-что пообещать? — Могу. — Не дружи с Грэмом. Она исчезла так же быстро, как и появилась там, в моей комнате. Я оставался сидеть на крыше с ее слезами в своих ладонях, смотрел, как она бежит к своему дому, как ее кучерявые волосы развеваются на ветру, как она спотыкается о бордюр и падает на траву своего двора. Она забегает в дом. Большая луна нависает надо мной, и ее свет пытается перекрыть свет от миллиона огней ночного Вустера. Наш район в то время был как никогда спокойным. Слезы в моих ладонях светились лунным светом. Мы больше не разговаривали после той ночи. Не разговаривали так, как раньше, потому что я уже давно дружил с компанией Грэма. Как мне жаль, Несс, что я не выполнил твое обещание. И у меня не было точного ответа, почему. Возможно, я просто не хотел его искать.***
— Позвольте мне разложить все по полочкам, мисс. Сначала я протру все эти полочки от толстенного слоя пыли влажной тряпкой, а потом пройдусь по ним сухой тряпкой, чтобы не осталось разводов, я сделаю это предельно аккуратно, — я беру в руки гирлянду; Сьюзен смеётся. — Меня убили. Точнее, меня попытались убить, потому что я все ещё здесь: я мыслю, дышу, могу говорить и очень даже хорошо бегаю. Я остался жив по нескольким причинам: а) хотя удар был слишком сильным и наделал много вреда, он оставил довольно мягкую вмятину в моем черепе и, возможно, был совершён с не очень большой силой, что говорит о неопытности, слабости и трусости почти-убийцы, и б) кому-то понадобилось, чтобы я исправил все, что наделал и помог тем, кто ещё ничего наделать не успел. Я бы мог умереть сразу. Например, по дороге в больницу или раньше, когда я лежал на асфальте в гниющих листьях. Но я отделился от своего тела, и меня подхватил ветер, который в совокупности с чьим-то женским голосом привёл меня в дом Сьюзен Мартинс. Сьюзен Мартинс в моей истории — незаменима. Её лучшие друзья хотели её подставить, потому что…в этом есть большие сомнения, но, скорее всего, это из-за её брата, Саймона Мартинса, барабанщика, который однажды встречался с лучшей подругой Сьюзен и разбил ей сердце. Я предупредил Сьюзен об опасности, которая её предостерегала: такое же разбитое сердце, потому что Сьюзен довольно наивна и влюбчива, о чем говорит то, как она быстро переключалась с симпатии к учителю на симпатию к Вулфу, который, между прочим, гей и, вроде как, встречается с тем же самым Саймоном. Но у меня появилась теория. Что, если Дженнифер мстит не только за Саймона, но и за Несс? — За Несс? — Сьюзен вскидывает бровь. Она лежит на кровати, обнимая подушку. Рядом с ней — открытый ноутбук и чат с Энди, а ещё тихо играющая музыка Биттлов, так что я чувствую себя спокойно. Я чувствую себя как дома. — Она увидела, что ты переехала в этот дом, что нет больше никакого сарая… — Сарай снесли не мы, — поправляет меня Сьюзен. — Это сделал отец Несс перед тем, как продать дом. — В любом случае… — Джастин, — вздыхает Сью и пальцами сжимает переносицу. — В этом нет логики. Ты сам говорил, что она уехала за два года до смерти Несс. Какое бы ей было дело? — Они были лучшими подругами, вот какое. Она и моей подругой была! — Самое забавное, что я в этой истории — просто связующая цепь. — Это не забавно. — Да, ты прав, — она смотрит на то, как нервно я перебираю пальцами лампочки-звезды. — Ты такой необычный, — выпаливает она. — Что? — я смеюсь. — Ты зажигаешь свет пальцами, ты можешь летать, ты проходишь сквозь стены, ты… — …самый красивый призрак на свете, — дополняю я и, что странно, Сьюзен этому не сопротивляется. — Как думаешь, если бы в мире, где ты полностью здоров, мы встретились, то подружились бы? — В реальности, где я здоров, я самый последний мудак. Серьезно, Сьюзен, тебе бы стоило держаться от меня подальше. — Неужели? — она хмурится. — Перед тем как меня убили, я познакомился с одной девчонкой…знаешь, это должен был быть секс на одну ночь или что-то наподобие. Сейчас я думаю, как она себя чувствует? Спрашивает ли обо мне у Энди? — Какая разница? Ты собирался бросить её после первой ночи, — грубо говорит Сьюзен. — Она-то об этом не знала, — я пялюсь на занавески, а потом на гирлянду в своих пальцах, которая уже не кажется такой яркой, как раньше. — Мне просто интересно, что думают люди, которые меня знают. Моя бывшая девушка или тот парень, с которым мы всегда садимся на лекциях, или мой любимый учитель или староста общежития. Ведь я со всеми пересекался каждый раз, каждый день на протяжении двух лет. Остался ли у них отпечаток, какая-нибудь тяжесть от того, что они меня не видят и может никогда не увидят? Я задавался этим вопросом много раз и, знаешь, мне кажется, что они меня ненавидят. Я был говнюком. — Не правда, — фыркает Сьюзен. — Они все помнят о тебе. — Почему? Наши взгляды пересекаются, но мы тут же отводим глаза. — Потому что смерть стирает все. Всю память, все плохие слова и поступки. Потому что когда смерть случается рядом с тобой, ты начинаешь этого бояться. — Ты боялась? Когда твоя мама попала в кому. — Я плохо понимала, — она пожимает плечами. — Когда я выросла, я стала обдумывать то, что со мной происходило. Я очень долгое время думала, что сходила с ума, понимаешь? — Я видел таблетки… — мой взгляд падает на тумбочку. — Давно их пора выкинуть. — Сьюзен, я думаю, если бы мы встретились в жизни, где я жив, я бы влюбился в тебя с первого взгляда. Она улыбается. А мне хочется остаться в этой комнате навсегда: с белыми занавесками, с тихой музыкой, со Сьюзен с лохматыми волосами, с теплом гирлянды в моих пальцах. Мне хочется, чтобы в моменты моих жутких болей появлялась Сьюзен и улыбалась своей улыбкой, и мне бы становилось легче. Я точно знаю. — Как думаешь… — начинает она минуту погодя, но её голос растворяется во внезапном звуке пришедшего сообщения. — Это Энди. Я подскакиваю и сажусь у экрана ноутбука. В появившемся окошке чата всего один вопрос: «ты случайно не знаешь, кто такой Грэм Гастингс?» — По уточнённым данным, — читает Сьюзен. — Убитым мужчиной был Грэм Гастингс двадцати четырёх лет, родившийся в Вустере, но переехавший в Бостон для работы. Мистер Гастингс возвращался домой поздно вечером, когда на него было совершенно нападение. Нападавший выстрелил два раза. Мистер Гастингс скончался по пути в больницу. — Черт, — я тру лицу ладонями, все ещё надеясь очнуться от этого кошмара. — Полиция думает, что покушение на Джастина Бибера и убийство Грэма Гастингса никак не связаны. — Связаны! — я тычу в экран монитора, и мой палец проходит сквозь него. — Я более чем уверен! — Кем он был? Тебе. — Я шёл со встречи с ним, — вглядываюсь в фото Грэма. — В тот вечер. Мы выпили в баре. — Ты не думал, что он мог тебя убить? — Думал, — признаюсь я. — Только теперь это бред. Кто-то просто истребляет нас… — Вас? — хмурится Сьюзен, игнорируя сообщения, которые ей присылает Саймон в фейсбуке. — Я же рассказывал тебе про две компании в Вустере. Грэм был моим другом, — я падаю на кровать. — А теперь он мертв. Сьюзен, — мне приходится ждать, пока она ответит, потому что пялится в экран, не отрываясь. — Почему он умер сразу? Почему ему не дали шанса? Возможно, я знал ответ на свой вопрос, просто сам не хотел в этом себе признаваться, хотя он и оправдывал меня в полной мере. Дело было в том, что в совершении насилия над Несс не было абсолютно никакой моей воли — меня заставили. Это как если бы человека заставляли прыгнуть с крыши. Самоубийцей он при этом считаться не будет, его ведь заставили. Так и меня Грэм подталкивал к краю крыши, к этой бесконечной пропасти, в которую я буду падать всю свою оставшуюся жизнь. Я смотрю на Сьюзен, ни о чем не догадывающуюся, и она пожимает плечами, а потом поворачивает ко мне ноутбук. На экране диалог с Саймоном, с которым Сью в жизни не разговаривает уже два дня после той самой беседы, оставшейся в моей памяти третьей мировой войной. Я быстро прочитываю текст и отклоняюсь назад. Моя голова, кажется, собирается взорваться, и в ушах этот надоедливый стук отсчета времени до большого взрыва размером со Вселенную. Бум-бум-бум. — Почему она не написала мне? — Сьюзен глядит на меня, не отрываясь. — Почему не мне? — Когда вы вообще с ней в последний раз разговаривали? — фыркаю я, удивляясь тому, как она вообще может думать только об этом. — Джастин, — вдруг медленно произносит она. — На её месте должна была быть я! Бум-бум-бум. — С чего ты взяла? — Но ведь это я была влюблена в этого мерзкого учителя! — Прочти все, — я пытаюсь собраться воедино, но мысли в голове запутываются и затягиваются узлами. — «Кто бы мог поверить: Дженни-Дженн и мистер Дин в кабинете химии?» комментарий…«я больше не буду сидеть за этим столом, лол», «я всегда знал, что она шлюха, но чтобы мистер Дин…», «да ладно, он же красавчик, его хотят все», «да, хотят все, но не все с ним спят. Точнее, вообще никто, кроме Дженнифер». Это ужасно! — она качает головой. — Как они могли узнать? — Это же старшая школа, — я пожимаю плечами. — Кто-то точно так же проходил мимо кабинета, я думаю, потому что когда я их застал, то дверь была приоткрыта. — Что, если бы это была я? — Ты бы не полезла на него в школе! — я буквально выкрикиваю это, потому что не могу держать себя в руках из-за возмущения. — Ты бы никогда так не сделала.***
Саймон и Сьюзен сидят друг напротив друга в гостиной, и расстояние между ними равно огромной пропасти. Они смотрят друг на друга очень долго, не зная, с чего начать этот разговор и стоит ли вообще его начинать. Я сижу на полу, упираясь спиной в каминную полку, лицо Саймона — прямо передо мной, а Сьюзен мне не видно. Когда я прошу ее подвинуться, то она садится лишь полубоком. — Мы с Теренсом познакомились тогда, когда я заезжал за тобой после тренировки, — начинает тихо Саймон. — Он ждал тебя в коридоре, и у нас завязался разговор. Это было через пару месяцев после того, как он переехал. Затем мы стали переписываться, а когда напились, то он признался мне, что он гей. И об этом никто не знает. — Как и о тебе. Саймон сжимает пальцами переносицу. Его волосы лезут в лицо, и ему это на руку, потому что так не видно всех эмоций, что отображаются в его глазах. Но голос все выдает. Слабый, дрожащий. Мне жаль, Саймон, мне так жаль. — Наши отношения нельзя назвать…отношениями. Мы просто спим вместе. — Просто? — хмыкает Сьюзен и откидывает голову назад. — Он мой единственный друг, Марти…с которым я сплю. Возможно, я влюблен в него и… — Мы целовались с ним! — Сьюзен снова отворачивается от меня. — Он трогал меня, мое тело, он танцевал со мной… — Прекращай. — Он говорил, что любит меня, потому что я единственный человек, который понимает его. — Хватит. — Он говорил, что хочет меня, — и ее голос срывается. — Сьюзен, — выступаю я. — Не надо. Но реакция Саймона не заставляет себя ждать. И с журнального стола на пол летит ваза с цветами, пара книг и пульт от телевизора. Вода впитывается в ковер, крик Саймона впитывается в стены. Дрожь Сьюзен исчезает, когда я касаюсь ее плеча губами. Она внимательно следит за тем, как Саймон достает телефон из кармана, как он ищет номер, как он оставляет телефон на столе. И гудки такие долгие, что мне кажется, мы сидим здесь уже целую вечность. — Сай? — голос Теренса заставляет все вокруг перестать существовать. Я чувствую, как Сьюзен задерживает дыхание. — Мы можем поговорить? — Саймон изо всех сил старается скрыть, как ломается его голос. Он стоит на коленях у низкого журнального столика и прикрывает руками рот. — Я знаю о вас со Сьюзен. Молчание. Молчание. Молчание. И гостиная, кажется, погружается в темноту. Я почему-то думаю об Энди, о его пальцах, сжимающих подоконник. Я вдруг понимаю, почему он стоял в ту ночь, пытаясь сорваться вниз. Я вдруг все понимаю. — Она сказала тебе? — и голос Теренса такой тихий, что я не различаю всех слов. — Что именно? — Вы целовались, — отвечает Саймон, смотря на экран с горящим именем «Теренс». — Обнимались. Ты сказал, что любишь ее. Молчание. Молчание. Молчание. Я буквально слышу, как сердце Саймона разбивается на осколки. — Это ничего не значит. И сердце Сьюзен тоже разбивается. Мне хочется разрушить всю эту комнату, мне хочется разбить лицо и Саймону и Теренсу. Мне хочется взять осколки сердца Сьюзен и склеить их воедино, но вместо этого я все еще целую ее плечо, и она не может этого чувствовать. — Тогда зачем? Что ты хотел сделать с моей сестрой? — Это был спор, — выдыхает Теренс, и Сьюзен всхлипывает, но резко закрывает рот ладонями, чтобы не издавать звуков. — Дженнифер хотела, чтобы я начал встречаться со Сьюзен. — А дальше? — теперь Саймон смотрит на свою сестру, и я вижу, как его кулаки сжимаются. — Она хотела, чтобы я начал пускать о ней неприятные слухи, чтобы разрушить ее репутацию. — На что вы поспорили? — его голос становится грубым, и я знаю, что он начинает ненавидеть Теренса больше с каждой секундой. — Она узнала, что я гей. Я просил ее никому не рассказывать об этом, а она предложила условия. Она хотела, чтобы я сделал Сьюзен больно, но я не знаю, почему. — Как ты мог на это согласиться? — почти шепчет Саймон. — Сьюзен всегда заботилась о тебе. — Я знаю, — и Теренс плачет. — Но все пошло не так, потому что появился ты. Потому что появился мистер Дин. Саймон непонимающе глядит на Сьюзен. Я прячу ее в своих ладонях. — Сьюзен потеряла голову от него, хотя должна была влюбиться в меня. — Почему Дженнифер делает это? — Потому что у Сьюзен есть ты, а у нее — нет. Потому что Сьюзен лучше, чем она, и ей обидно. Я закрываю Сьюзен спиной от Саймона. — Когда мы начали встречаться, план действовал? — Да. — Ублюдок, — шепчет Саймон, и он так измотан, что больше не может сказать ни слова.***
— В школе только и будут говорить, что мистер Дин изнасиловал Дженнифер. — Но это ведь было не насилие! — Кто знает? — Сьюзен отставляет ноутбук. — Что, если он просто переключился с меня на нее? Ведь Дженнифер доступнее, как бы мне не хотелось так говорить. — Ты можешь говорить о ней все, что угодно, после того, какую хрень она хотела с тобой сделать. Я помню тот разговор Дженнифер с Россом. Они хотели, чтобы Саймон что-то узнал… — Что-то гадкое, — отмахивается Сьюзен. — Это уже не важно. Важно то, что ты спас меня. — Я? — я давлюсь своей собственной слюной. — Тогда на балу в честь Хеллоуина, когда Дженнифер появилась в зале, я сразу побежала к ней. Мы разговаривали с ней и мистером Дином, и он приобнял меня, и мы смеялись, а затем все так закрутилось. Дженнифер была немного нервная, я точно это помню. Возможно, ее раздражал тот факт, что мистер Дин ко мне липнет. Мы простояли там, наверное, минут двадцать, разговаривая, а затем я поняла, что потеряла тебя из виду. — И ты пошла меня искать. — И нашла. — А Дженнифер в это время соблазняла мистера Дина. — Скажи мне, — она смотрит мне прямо в глаза. — Если бы он был в себе, стал бы лезть к малолетним девушкам, к его ученицам? Разве ему не стоило бы от нас отвязаться, пожаловаться кому-нибудь…ведь это так делается. Она не дает мне задуматься над этим. — Так что у нас сейчас есть? — Я не знаю, о чем ты. — Ты спас меня от учителя, — она загибает пальцы. — Ты помог узнать правду о Вулфе и Саймоне, так что теперь я смогу следить за своим братом. Что дальше? — Я спас тебя? — Я бы пропала, Джастин, — и она берет меня за руку.***
— Это самое глупое, что я делала в своей жизни, — она ставит ногу на плетение и недоверчиво смотрит на меня. — Нет, не самое, — я начинаю карабкаться вверх. — Знаешь, что самое? Твоя любовь к учителю. Сьюзен смеется, и я чувствую, как начинает качаться лиана под ее весом. — Ты волнуешься перед встречей с Энди? — она наконец усаживается и натягивает на кулаки рукава толстовки. — Конечно! — О чем вы говорили, когда виделись в последний раз? Сьюзен смотрит на меня и ждёт абсолютной правды, которую мне сложно высказать, которую мне сложно придумать. Я не знаю, что ей ответить, потому что у нас с Энди не было последнего разговора. — У нас был тяжёлый период в дружбе, когда ты думаешь, что это конец, и этого человека ты больше не хочешь видеть до стекла в горле. — Серьезно? — Поэтому я так удивился тому, что он сидит в больнице, поэтому я хотел написать ему. У Энди сейчас проблемы, я точно знаю это. — Я хотела спросить у тебя… — она царапает старую ржавую черепицу. — Стоит ли мне говорить о том, что я тебя вижу? — Нет, — медлю я. — Не хочу, чтобы он думал, что ты сумасшедшая. — Какая разница? — она смеется. — Мы с ним увидимся в первый и последний раз. — Почему? — я хмурюсь. Сьюзен смотрит на свой дом, исчезающий в темноте. Несколько лет назад тут со мной сидела Несс, она также провожала взглядом солнце, уходившее за горизонт, прислушивалась к визгу шин на шоссе вдалеке, считала появляющиеся звезды на небе, как брызги краски на полотне бумаги. Сьюзен обнимает себя руками. Я осторожно касаюсь ее плеча. — Когда ты очнешься, тебе будет не до меня. — Глупости. — Родители, Энди, допросы в полиции, плохое самочувствие…поверь мне, когда ты придешь в себя, тебе будет слишком плохо для того, чтобы думать о ком-то другом. — Но я хочу, чтобы ты была рядом, когда я очнусь. Она качает головой. В давно покинутом районе мигает лишь один фонарь. — Я не буду там, — отвечает Сьюзен. — Это будет совсем другое. Ни ты, ни я, а просто жизнь, в которой мы не должны пересекаться, потому что…мы в разных измерениях. — Нет! — я хватаю ее запястье, и она чувствует и смотрит на меня, быстро-быстро моргая. — Есть только одно измерение, только одна Вселенная, в которой мы встретимся, в которой мы все еще будем такими же Сьюзен и Джастином. Я уверен в том, что ничего не изменится. Нет такой Вселенной, в которой я бы не хотел тебя видеть. — Разве в твоей жизни есть место для меня? Я улыбаюсь. Качаю ногами в воздухе, и иногда мои пятки ударяются о черепицу, так что неприятный громкий звук разносится на несколько метров, пугая птиц, засыпающих на деревьях. Единственный мигающий фонарь в этом районе, наконец, гаснет. — Я довольно одинок, — я улыбаюсь, но Сьюзен не улыбается мне в ответ. — Все, что мы делали с Энди, когда я был в себе, это бухали и дебоширили. У меня не было никакого плана на жизнь, ничего, чем я бы хотел заниматься. У меня не было никого, кроме моих двух друзей, и ты знаешь, со временем они тоже стали пропадать. Например, — я выпрямляю спину. — Например, Энди перестал со мной разговаривать, а Сара злилась, потому что мы больше не проводим время вместе, так что она пропадала у своих подруг, а я только учился и учился, и никто не говорил мне, что я кому-то нужен, что кто-то все еще на моей стороне. И когда у меня никого не осталось, я встретился с Грэмом, когда у меня никого не осталось, я попал в кому, будто это время так распорядилось, будто Вселенная искала момент, когда я останусь совсем один, чтобы нанести этот удар. — Вселенная довольно жестока к тебе, — улыбается Сьюзен. — Нет, она прекрасна, потому что на этом определенном этапе она столкнула нас с тобой, как два метеора, — я показываю в небо на россыпь звезд. — Бам! И мы теперь сгораем в атмосфере. — Меня беспокоит одна вещь, — тихо говорит Сьюзен. — Если ты помог мне, то почему ты все еще здесь? Что еще осталось? — Энди. Нам нужно встретиться с Энди. Потому что мой лучший друг не знал, как попросить у меня поддержки, потому что однажды ему разбили сердце, и осколки резали изнутри его грудь. И Энди не мог сказать хоть слово, потому что ему было нестерпимо больно. Вселенная соединила нитями Несс и Сьюзен, Энди и Саймона. А я в этом сплетение — игла, скрепляющая весь их мир.***
Сара спит на моем плече, а я изо всех сил пытаюсь пройти ту знаменитую игру на приставке и каждый раз, когда я вскакиваю от испуга, Сара тоже вскакивает, но затем снова засыпает. Я иногда поглядываю на нее — маленькую и беззащитную; ее ресницы дрожат, пальцы на руках иногда дергаются, и я выдумываю сны, которые могли бы ей сниться. Ее темные волосы из-за ветра лезут мне в лицо, и открытое окно покачивается со скрипом. Я глубоко вдыхаю запах Сары — ее духи, мятная зубная паста, зеленый чай. Я аккуратно кладу ее голову на свои колени и продолжаю играть. В комнату врывается Энди. — Что за херня? Сара вскакивает и разлепляет сонные глаза. Она видит разъяренного Энди, и сентябрьский ветер ставит на ее коже мурашки. — Я играю, — показываю ему джойстик, а он хватает его и кидает в стену. Я пытаюсь не кричать, не беситься, я пытаюсь оставаться абсолютно спокойным и безучастным ко всему, что происходит, потому что знаю, что спорить с Энди — ненавидеть себя, но когда он хватает Сару за волосы, я не могу держать себя в руках. Я толкаю его в плечо, и получается слишком сильно, потому что хватка Энди ослабевает, и он отпускает Сару, которая тут же забивается в угол комнаты. Она не плачет, потому что сентябрьский ветер заботливо укутывает ее в свои объятия. — Какого хрена ты тут с моей девушкой? — кричит Энди, потирая плечо. — Чем вы занимались? — Она тебя ждала, — я закатываю глаза, но мои кулаки сжаты, и я не собираюсь упускать возможность как следует ударить Энди. — Не надо лгать, Джастин, ты делаешь это достаточно. — Заткнись, — выдыхаю я. — Мне надоело твое поведение. — Серьезно? Правда? И его кулак летит в мое лицо.***
— Я иду на встречу с Грэмом, — я застегиваю рубашку. — Мгм, — бурчит Энди, щелкая компьютерной мышкой. — Я думал на свидание, — его смех заставляет меня вздрогнуть. — Затем я должен зайти к Вайлет. — Мгм. — Да блять! — я оборачиваюсь и резко ударяю по крышке его ноутбука, так что та прищемляет его пальцы. — Что с тобой? — Мне просто плевать, куда ты там собираешься. — Неужели? Энди безразлично глядит на меня, будто перед его глазами — пелена, будто его мозг затуманен. И между нами железная стена, и через нее не пробраться. — С каких пор тебе плевать? — С тех самых, как ты трахаешь мою девушку. Его ноутбук разбивается о пол. Из носа Энди течет кровь. — Ты говорил, что не любишь ее, — процеживаю я сквозь зубы и встряхиваю левой онемевшей рукой. — И что с того?! — он включает воду в ванной, и его слова пропадают в сильном напоре. — Это не значит, что ты можешь лезть в наши отношения. — Что с тобой не так? — ору я, и мое горло начинает щипать. — Я ведь спас тебя однажды, я пытаюсь спасти и сейчас. — Мне не нужно, чтобы ты меня спасал, — выкрикивает он из ванны через шум воды. — Мне ничего от тебя не нужно. Я выскакиваю из общежития, разминая руку, которая невероятно болит. Кровь с костяшек пальцев капает на мои джинсы. Я встречаю в коридоре Сару, которая направляется в нашу комнату. — У вас будет время все выяснить, — бросаю ей я, поднимая воротник пальто. — Я собиралась помириться с ним. — Удачи. И дверь общежития хлопает за моей спиной. Я снова сбегаю, как вечно это делаю. Я сбегаю, как бежал, снимая с себя одежду в крови и сперме, оставляя ее на заднем дворе дома Несс. Я сбегаю, как бежал, все еще ощущая тяжесть револьвера в своих руках, чувствуя, как чемодан бьет по моим ногам. Я сбегаю, как бежал всю свою жизнь. Но теперь мне некуда бежать. И поэтому мне так больно. Поэтому я так себя ненавижу.***
— Волнуешься? — шепчет Сьюзен, наклоняясь ко мне. Феликс нажимает на тормоз и поворачивается к нам. Он целует Сьюзен в щеку, а потом берет ее подбородок двумя пальцами. — Будь осторожна, ладно? — Буду, — улыбается она. Я не могу сидеть на одном месте, так что ерзаю на сиденье и тяжело дышу. — Мы можем поговорить, если тебе нужна моя помощь, Марти, договорились? — Конечно, — она буквально растекается на сиденье, улыбаясь. — Пошли! — умоляю я. Девчонка открывает дверь, и я вылезаю из машины так быстро, что падаю на землю. Я вскакиваю. Мы стоим у входа в парк. Тот самый, через который мы однажды шли в ее школу. У меня дрожат руки и колени, мне кажется, что я могу расплакаться в любой момент, как маленький ребенок, и никто не сможет меня успокоить. Но я продолжаю идти, и Сьюзен (она думает, что я не замечаю) касается моей руки, но потом засовывает обе в карманы куртки, так что я не смогу сжать ее пальцы, если захочу. Под нашими ногами кучи листьев, капли дождя. Под нашими ногами километры, которые мы прошли, которые нас никуда так и не привели. Я трясусь, как лист на ветру. — О чем я должна с ним говорить? — спрашивает Сьюзен. — Он сам начнет говорить, — хмыкаю я. — Это же Энди. — Как он выглядит? — Кучерявый и, скорее всего, не очень дружелюбный, потому что в последнее время он был достаточно злым. — Так что было в тот вечер, когда ты попал в кому? — Мы немного подрались, — хихикаю я. Сьюзен приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но я не могу ей этого позволить: — Энди все еще лучший человек в моей жизни, поэтому будь с ним вежлива. — Ты его бил! — шепотом возмущается она, потому что мы выходим в людную часть парка. — Я могу себе это позволить. Она снова хочет что-то сказать, но я ее прерываю, потому что вижу Энди. И его кудри развеваются на ветру, и я замечаю, как отросли его волосы и щетина на щеках. И я замечаю его красный нос и его губы, скривленные в улыбке. И я замечаю, как он заламывает пальцы, потому что нервничает. И я замечаю. Я замечаю, что Энди стоит в моем пальто. И на карманах остались пятна моей крови.