Маленькие истории о Фингоне и Маэдросе от TheLionInMyBed

Когда-то всё было так легко, Фингон же помнил! Они с Маэдросом проводили вместе часы, смеясь и болтая обо всём на свете и ни о чём. Но теперь их непринуждённое товарищество сменилось напряжённым молчанием, неловким покашливанием, смущённым шарканьем ног. Они не ссорились, их не разделяли ни боль, ни предательство, ни тысячи миль льда или воюющих королевств. Но то, что стояло между ними теперь, было куда более коварным и куда менее преодолимым. Гормоны. Когда-то валяться на травке в тени дворцовых садов было таким удовольствием, он был уверен! Свет Лаурелина согревал кожу, а трава дарила прохладу, а Маэдрос читал ему о металлургии или метеорологии — или о чём-то, что занимало его отца на этой неделе — или переплетал ему волосы самыми нелепыми стилями и способами, что только мог выдумать, или в шуточных поединках прижимал его к газону. Но теперь одна мысль о тех прежних борцовских схватках — прижаться друг к другу всем телом, потная кожа к потной коже, жаркие выдохи в ухо — рождала странные мурашки по коже. И не только мурашки по коже... — Что ж, — сказал он Маэдросу, который пялился на свои ногти, всячески избегая смотреть Фингону в глаза — как и все прошедшие полчаса. У него были такие красивые руки… Фингон моментально отвлёкся на то, как изящно двигались его пальцы. — Нам стоит что-то поделать. — Да! — откликнулся Маэдрос. — То есть… да. — И опять воцарилась неловкая тишина, и он, казалось, чего-то ждёт, и он был такой красивый… и Фингон напрочь забыл, что он хотел предложить. — Поплаваем? — выдавил Маэдрос, когда молчание слишком уж затянулось. И, судя по стремительно залившему его щёки румянцу, так же быстро, как и Фингон, понял, насколько это сейчас невозможно. — П-п… — Фингон поперхнулся, прежде чем с его уст сорвалось «поборемся». — Почитай мне, — вместо этого сказал он, бросив быстрый взгляд на стопку книг, что принёс с собой Маэдрос. — Что тут у тебя? «Злой случай или странные судьбы»? — Последний сборник стихов Элеммирэ! — защищаясь, воскликнул Маэдрос. — Я тебе такое читать не буду! — Он вскинул руки и хлопнулся обратно на траву, будто бы случайно оттолкнув книгу подальше от Фингона. — Это нелепо! — Да что? Намекаешь, что у тебя есть занятия получше, чем сидеть со мной в этом дурацком молчании? — шуткой это было лишь наполовину. — Да полно! — увидев выражение лица Фингона, Маэдрос поспешно сел, в волосах его остались травинки. — Полно занятий, которыми я лучше занялся бы с тобой! — Он прикрыл глаза. — Да почему же это так трудно! — Что «это» так трудно? — почти уже спросил Фингон, но не спросил, потому что, казалось, что этого мало, чтобы заставить Маэдроса наконец подобрать правильные слова для этого несуразного «чего-то», что протянулось теперь между ними. Вместо этого, с невероятной осторожностью, он потянулся вперёд и снял с плеча Маэдроса одну из прилипших травинок. — Мы должны что-то сделать, — он покрутил сухой стебелёк между пальцами — и говорил он вовсе не только о сегодняшнем дне. Он так и не отодвинулся, и его дыхание пошевелило волосы Маэдроса, сдувая их у того с лица, обнажив на какой-то миг его скулу и подбородок… и изящную линию его шеи. — Что ж, Фингон Отважный… — Мне было всего восемнадцать! — воскликнул Фингон, которому давно уже надоело слушать эту историю, которой он уж конечно не гордился. — Я не знал, что свинья это сделает! — Ш-ш… Один из нас должен быть смелым, и это уж точно не я… — но Маэдрос был завзятым вруном и уже придвинулся ближе… И, чтобы сократить расстояние между ними, от Фингона потребовалось не так уж много мужества… Они столкнулись носами, губы одного мазнули по губам другого... Казалось, Маэдрос не знает, куда девать руки, а Фингон стиснул своими волосы Маэдроса и слишком резко тянул, и прикусил его нижнюю губу слишком сильно, чтоб это можно было назвать чувственным... И было слишком мокро, и если Фингон планировал всё это, ему следовало бы сначала набрать в лёгкие побольше воздуха, и… Это было потрясающе, и они оторвались друг от друга, только когда оба уже задыхались, и головы шли кругом от недостатка воздуха, от того, что наконец нашлись слова для того, чтобы назвать, что же «это» такое. Ну или не совсем слова, но рты-то точно в этом участвовали, так что Фингон решил, что и так хорошо. После он отодвинулся — но недалеко — сел на пятки и облизнул губы. — Должно быть, это было… — Ужасно? — но глаза Маэдроса сияли, и он улыбался так широко, как Фингон никогда прежде не видел. — Сомневаюсь! «Если первая из ваших работ уже совершенна, то зачем делать вторую?» — Не цитируй своего отца, когда я пытаюсь тебя поцеловать! — Ну, есть очень простой способ остановить меня, — парировал Маэдрос, и Фингон так и поступил.