***
Так что… как только жуткое слово «сценарий» раздается приглушенно в недрах моновского телефона, все втягивают головы в плечи и замирают, молясь про себя, чтобы в этот раз отрикошетило в кого-то другого… Потом из комнаты выходит Намджун, сжимая телефон в руках побелевшими пальцами, а все опускают голову, внутренне готовясь услышать страшные вести со «сценарного фронта». — Где? — севшим от волнения и нехорошего предчувствия голосом спрашивает Джин, набравшись смелости, как самый старший. — На Супер-концерте… — Намджун бодрится, но по его дрожащему голосу слышно, насколько тяжело это ему дается. — Сколько? — мрачно исподлобья задает следующий трагичный вопрос Хосок. — Двое, — перейдя на полушепот, обреченно всхлипывает лидер. — Кто-о-о? — почти сквозь стон уточняет Тэхён и складывает умоляюще руки перед лицом. — Лидер, не тяни, я прошу… Рубани сразу правду-матку, будь человеком. Как аппендицит: раз — и не больно! — Ну, ты тут не скажи, — хрипит из своего угла Шуга. — Хорошо тебе рассуждать, тебе аппендикс не удаляли, ты на кровати не валялся с трубками из живота… — Мы все помним, как ты агонизировал на кровати и стонал как три полицейские сирены, — закрывает ему рот ладошкой Хосок. — И помним, по какому поводу ты стонал: тебе курить хотелось, а никто в кровати курить не разрешал. — Шуге можно не переживать, Шуга — сразу нет, — завистливо тычет пальцем в его сторону Джун. — А чего это «Шуга — сразу нет»? — возмущается Шуга, потом спохватывается и поспешно поясняет, — Ну да, конечно, тут я согласен, не мое это… — Усматриваю в этом подвох, кстати, — с подозрением тычет пальцем в шею Юнги Джин. — Человек рэп читает как боженька, а ведущим церемонии его никогда не берут… Тут, видно, дело в другом… Моська Хосока загорается предвкушением шутки, он открывает рот, хихикает, но Юнги ловит его взгляд, понимает с полумысли, и тут же заявляет, складывая руки на груди: — Только попробуй пошутить про мой рост и высокую тумбу для ведущих, и я напишу в Твиттере, что тебя выбрали поздравить корейский народ с наступающим годом Лошади! Бантаны валятся в истерике с дивана, Хосок обиженно поджимает губы: — Год Лошади еще нескоро! — Ничего, как раз гриву отрастишь! Хосок бросает в него диванной подушкой, Юнги выставляет ноги голыми ступнями с растопыренными пальцами вперед, отбивая летящий предмет, в результате чего подушка заряжает лидеру по макушке. — Так, отставить подушечные бои. Хосок — не лошадь, Юнги — высокий элегантный вьюныш, переходим к основному вопросу. Кто эти двое счастливчиков, которые будут ведущими на музыкальном фестивале? — Кто? — хором поддерживают этот вопрос остальные шестеро. И тут Намджуну хочется немного поманерничать, он тянет время, говорит по-английски, усиленно понтуясь акцентом в стиле «And the Oscar goes to…»: — И ведущими будут… ведущими будут… — Сейчас руку сломаю, — мрачно обещает Джин. — Короче, они сказали, что ведущими будут Джин и Чонгук, — деловито завершает свое краткое выступление Мон. И раздает отпечатанные сценарии. СЦЕНАРИИ.***
— «А сегодня в нашем зале особенно жарко, потому что здесь зажигают девчонки из группы Momoland»… — ну, тут, вроде, ничего такого… — Чимин водит пальцем по бумаге, расправляя смятые уголки. — Давай, Гукки, читай свои слова. — Вот задницей чувствую, мне попадется что-нибудь смертельное… — Чонгук утыкается глазами в сценарий и пыхтит от напряжения, стараясь прочитать строчку с выражением. — «…завершившихся мероприятий, связанных с промоушеном их нового альбома…» … «завершившихся» … «заверши-и-ившихся» … Блин. Как-то язык заплетается, не кажется вам? — Да норма-а-а-а-льно! — Джин смеется. — Тут нужен опыт, батенька! А опыт надо нарабатывать, как твой старший товарищ. Учись, молодежь! И он заглядывает в свою страничку и как-то очень резво сходит с лица: — Это что еще за херота? — Что там? — заглядывает ему Тэ через плечо. — «Давайте подарим следующим исполнителям приличествующие им аплодисменты». Хи-хи, какое слово ржачное! «Приличествующие». «Электричествующие», блять! Но Джину как-то явно не до смеха, он бледнеет и краснеет, пытаясь выговорить свой абзац: — «Очень жаль, что на прошлом фестивале плохоскоординированная … пло-хо-ско-ор-ди-ни-ро-ван-ная»… Они издеваются! — У сценариста есть к тебе какие-то личные претензии или что? — ржет за его спиной Хосок. — Я бы такое даже специально не придумал. Даже если бы сильно старался. Ты дальше, дальше читай! Джин с опаской оглядывается по сторонам, натыкается на явно заинтересованные и ждущие от него чуда взгляды младшеньких и со вздохом переходит к следующей фразе: — Моя разнервничавшаяся за кулисами соведущая совсем скоро выйдет поприветствовать неистовствующую достопочтенную публику в составе своей группы, которая стала еще краше и спешит поделиться своим выкристаллизовавшимся талантом после предшествующих усовершенствований… — Я вам клянусь, они задумали его убить и опозорить! — выдыхает восхищенно Намджун. — В другой последовательности, конечно, но это неважно! Чонгук на секунду зависает с приоткрытым ртом, а потом суетливо собирает листочки со сценарием и вручает их ворохом Намджуну: — Знаешь, Джуни-хён, я не смогу быть ведущим, я, кажется, заболел. У меня, кажется, это… рука болит… и нога… — Главное, чтобы рот не болел, Гукки! — обнимает его за шею Тэ. — Только о себе и думаешь! — с упреком пихает его в плечо Чонгук. — Э, я не в этом смысле! — смущается Тэ, когда до него доходит вся двусмысленность, и он краснеет как редиска. — В смысле, ну ты понял, блин… — Больные ноги и руки тут не прокатят, — что-то пережевывая, наставительно тычет палочками в сторону Джина Шуга. — Тут нужно что-то масштабнее. Рвота, например, или жидкий стул. — Или тяжелый стул, опять же, — поддакивает Хосок. — Перелом черепа, по-моему, достаточно уважительная причина, чтобы не вести фестиваль. Как думаешь, можно стулом череп проломить? — Можно и без стула попробовать, — крайне неуважительно, чихая на институт хёнства в Корее, угрожает из-за спины Джина Чонгук. — Эй, погодите, а чего у вас листы не все пронумерованы? — Чима перебирает фрагменты сценария, которые норовят катастрофически перемешаться. — Вот этот лист вообще не отсюда… Намджун выхватывает у него из рук листок: — О! Нашел! Блин, они, оказываются, в принтере были! — он смущенно оборачивается к старшему хёну, — Джинни-хён, сорян, тут к твоему сценарию мои распечатки упражнений по тренировке дикции подмешались… — Кто свой кофе на столе оставил? — задумчиво откусывая от куска мяса, зажатого между двумя палочками, выглядывает из кухонной зоны Шуга. — Это я, хён! — пищит Чимин. — Сейчас уберу! — Я уже убрал, — ухмыляется Шуга. — Сахару в следующий раз побольше сыпь! — Юнги, — как-то очень спокойно, подозрительно ровным голосом зовет Джин, пристально глядя в сторону лидера, — Тебе твои палочки уже не нужны? — Ты хочешь проткнуть ими Намджуна? — у Чонгука в голосе сквозит преступное нетерпение и предвкушение. — Преждевременная смерть лидера не избавит тебя от роли конферансье, малой, — треплет его по плечу Намджун. — Зато избавит меня от необходимости ломать язык в четырех местах без особой надобности! — взвизгивает Джин, запуская в Джуна пачкой распечаток. — Джинни-хён, — высовывается из кухни вслед за Шугой Тэхён, что-то пережевывая. — У тебя там мясо в духовке подгорает! Я один кусочек спас, но… Джин срывается на кухню, сопровождаемый едким звуком рингтона лидерского телефона. — Да, сонбэ. — Намджун прищуривается, вслушиваясь в чей-то быстрый говор. — Нет, не успел еще обрадовать… Ага… Чонгук со вздохом собирает рассыпавшиеся по полу листки сценария, раскладывая их по номерам страниц, печально проговаривая полушепотом трудные фразы: — …не-ис-тов-ству-ю-щу-ю — он коротко мотает головой, словно поражаясь, что есть на свете вещи, дающиеся и для него нелегко, — … до-сто-поч-тен-ну-ю публику… — Что? — касается Хосок плеча лидера. — Тайбей - отбой? — Ага, — кивает Намджун. — У них там какие-то актеры будут и спортсмены. Концепцию поменяли, все дела… Как думаешь, обрадовать макнэ? Хосок хихикает: — После ужина скажешь, пусть пока дикцию потренирует малой.