Под одеялом

Юра вошел в квартиру с охапкой цветов, покрутился и стянул кеды, наступая на задники. Отабек отступил вглубь прихожей и спросил ровно: — Это мне? — Ага, щас же! Это мне! Встав на цыпочки, носом включил свет в ванной, локтем кое-как открыл дверь. Отабек сунул руки в карманы домашних штанов, не нужна помощь, так не нужна, но Юра почти сразу же крикнул: а принеси вазу! Вазу предварительно пришлось освободить от чесалки для головы, с которой они наигрались и забросили, потому что пальцами всё равно намного приятней, крема для рук и Юриных резинок для волос. Давно у них в доме, похоже, не было живых цветов. Те букеты, которые бросали на лед, прямо под ноги, до дома, конечно, не доезжали почти никогда. — Можно поинтересоваться — откуда? — спросил Отабек, когда Юра, подвинув планшет и электронные часы, поставил цветы на комод. Юра ответил загадочно: — Подарили. Цветы были обычные, не пафосные. Похожи на полевые, но красиво скомпонованы, переложены зелеными веточками папоротника и завернуты в хрустящую бумагу, которую Юра, впихнув толстую ножку букета в вазу, снял и скомкал в руках. — Как дела? — спросил у Отабека, не оборачиваясь, поправил пару цветков, поглядел, отстранившись, снова. Ещё поправил. — Хорошо, — сказал Отабек. — Сварил сосиски к вчерашним макаронам, купил вафли, которые тебе тогда понравились. Пропылесосил. Почистил сантехнику. Юра рассеянно покивал и ушел в кухню, оттуда затрещал электроподжиг, и скоро зашумел чайник. Цветы почти что не пахли, может едва-едва, когда Отабек совсем уж уткнулся в них носом. Никакие. Он отер ладони о штаны и пошел на ворчание чайника. — Юр? Юра, наколов сосиску на вилку, а не ухватив пальцами прямо из кастрюли, как обычно, стоял у окна и меланхолично от неё откусывал. Пережевывал медленно, глотал и кусал снова. Дошел до зубцов, развернул и стал откусывать с другой стороны. Сконцентрированный. — Юр, ты серьезно? Челюсти ходили мерно, Отабек даже залюбовался, а через секунду Юра хекнул, выплюнул пережеванную мясную крошку, согнулся, закашлявшись и прижав вилку с остатком сосиски к животу. Схватился за подоконник, присев на полусогнутых. Отабек метнулся, подал воды и гладил по спине кругами, пока Юра пил и отфыркивался, потому что сосиска попала, видимо, ещё и в нос. Чайник засвистел, Отабек на ощупь выключил газ, а другой рукой всё поглаживал по лопаткам и выше, пока Юра не распрямился, утирая глаза, и выдохнул: — Пиздец, ты бы видел своё лицо. — Оно того стоило? — Ещё как! Такая драма бегущей строкой по лбу. Я не могу! Отабек придержал его, прекратив поглаживать, когда Юра навалился и уперся ему лбом в плечо. Потихоньку отобрал вилку и снял губами недоеденное. Ничего так сосиски, не бумажные, надо запомнить и брать. Юра выдохнул, согрев рукав футболки и распрямился, держась за живот. Счастливый, как кот, который выскочил из-за угла и напугал-таки человека, а потом успешно спрятался под диваном. Глаза сияющие. — Ангелы подарили? — Ангелы, — подтвердил Юра, — ангелы. Типа поддержка перед началом сезона. Ну не на хуй же их посылать. В смысле, я больше не посылаю их на хуй, ты знаешь. Ещё были шары, но шары я Гошке отдал, а цветы… Ну прости, просто представил, как ты… Его опять согнуло, Отабек снова погладил его по лопаткам, уголки губ поползли в стороны сами собой. — И ты ещё такой «это мне»? Я чуть не заржал сразу. — Глупо было надеяться. — И такой типа спокойный, главное. А если бы, — Юра обнял Отабека за шею, почти повис, поджимая то одну, то другую ногу, — от меня духами несло? И ещё помада на рубашке! Красная! — Ты в футболке, — сказал Отабек и потер ему голую шею под сползшей с хвоста резинкой. — Ну допу-устим! — И будто ты ещё пьян? — Да, — хохотнул Юра довольно. — А потом снимаю штаны, а на мне чужие трусы. Пиздец, правда? — Да. Потому что кто-то, значит, ушел в твоих леопардовых. Юра отстранился, не отнимая от шеи рук, сощурился и сказал серьезно-серьезно: — Я бы никогда, Отабек. Ни за что бы. У Отабека сердце трепыхнулось, как птица, когда сдернули с клетки тяжелый полог, а Юра уже стоял, опять держась за живот и тычась лбом ему в грудь. Плечи вздрагивали от хохота. Ну вот что ты будешь с ним делать? — Опять ангелы? — спросил Отабек на другой день, когда Юра стоял на пороге с букетом красных гербер и переминался с ноги на ногу. — Нет, — сказал Юра. — Это тебе.