Непокорный

Направляясь в общую комнату, Тейт приложил все свои моральные силы и стойкость, чтобы успокоиться и подавить желание вернуться в столовую и всё-таки прикончить злобную гадину голыми руками. А от осознания, что впереди его ждал целый час бессмысленной и нудной болтовни доктора Стоуна и непонятного мычания пациентов в ответ, он был готов осуществить побег прямо сейчас. Зубами прогрызая себе путь через стену. Этот час был самым утомительным для него из всего пребывания в клинике. Он искренне не мог понять смысла всего этого цирка, устраиваемого доктором во время этого идиотского «Группового сеанса». Казалось, что он выстраивает стулья в круг, словно они находятся на детском утреннике, и задаёт одни и те же глупые вопросы просто забавы ради. Потому что толку в этом не было абсолютно никакого. Это лишь нервировало относительно адекватных пациентов и очень пугало сумасшедших, доводя их до истерики и срывов. Зайдя в общую комнату, Лэнгдон сразу же привычным движением ловко увернулся от цепкой хватки Кэрри, то и дело следующей за ним по пятам в свободное от процедур и сеансов время, в надежде, наконец, поймать его и поиграть. Девушке на вид было лет восемнадцать — совсем молоденькая и, по мнению Тейта, очень красивая. Она отдалённо была похожа на его лучшую подругу. Длинные, вьющиеся и немного растрепанные от быстрого кружения по комнате блондинистые волосы, маленький, чуть вздёрнутый, аккуратный носик. Большие, широко распахнутые, будто она всегда чем-то удивлена, пронзительно голубые глаза и выразительные пухлые губы. Если верить браслету на её запястье, она страдала истерическим расстройством личности и ярко выраженной нимфоманией. Хотя особого рвения в этом Лэнгдон так и не заметил, даже несмотря на её частые попытки потрогать его. Именно с ней Тейт сразу же нашёл общий язык, и он был уверен: именно она была тем самым пациентом, кто первый засмеялся, пока он препирался в столовой с Джуд. Кэрри казалась ему самой нормальной из всех пациентов. По крайней мере под описание рядового сумасшедшего она точно не подходила. Быть может потому, что тоже не принимала отупляющие её сознания и мысли препараты, что он с восхищением заметил с первых дней, как попал в это сказочное место. Или потому, что она действительно была самой адекватной, чётко понимая причины, по которым попала в клинику. И вероятно, именно поэтому она гордо разделяла вместе с ним почётное место «любимчиков» сестры Джуд. В чём бы ни заключалась причина, по которой Мартин в очередной раз цеплялась к раздражённо закатывающей глаза Кэролайн, так или иначе Лэнгдон всегда был полностью на стороне девушки, мысленно поддерживая и аплодируя её особо язвительным ответам, но никогда открыто не ввязываясь в их спор. Он просто слушал и с наслаждением наблюдал, как кривится морщинистое лицо мерзкой старухи от хлёстких, ядовитых высказываний девушки, ставящих её в тупик. Это было всё равно, что смотреть на себя со стороны. Впечатляюще! После пары минут общения с Кэрри, которые так или иначе заканчивались вялыми, но всё же приставаниями, Тейт выяснил, что до заключения в клинике она училась в колледже и её успеваемость была столь высока, что она добилась бы больших высот, если бы не страстное желание овладеть телом очередного мужчины. Чаще всего Тейт старался обходить девушку стороной, чтобы лишний раз не провоцировать симпатичную блондиночку, но она словно магнитом притягивалась к нему и практически всегда была в поле его зрения. Первое время он просто уворачивался от неё, а потом, найдя к ней подход, успевал даже нормально поговорить, каждый раз убеждая её, что она ослепительно красива, но, к его глубочайшему сожалению, они не пара и никогда ей не станут. В какой-то степени девушка стала его верной союзницей в издевательствах над сестрой Джуд и её двух собачонок, и он относился к ней с огромной симпатией и уважением. Кэрри не боится себя и своего тела, она живёт ради получения удовольствия, и это искренне восхищает его. Немногие готовы быть такими раскрепощёнными и смелыми в своих желаниях. Она была открыта миру, за что и поплатилась, попав в клинику. И сейчас эти пустоголовые кретины с ограниченным мышлением и узким кругозором, гордо называющие себя психотерапевтами, делают всё возможное, чтобы излечить «бедняжку», ежедневно пытаясь промыть ей мозг и вешая лапшу на уши. Которую она, впрочем, к её чести, особо не слушает. — Те-е-йт, — догнав парня и положив свои маленькие ладошки на его ягодицы, игриво замурлыкала Кэрри, потеревшись щекой о его лопатку. — Поиграем? — Прости, детка, — ухмыльнулся Лэнгдон, мягко убирая её руки с себя, вновь ускользая от неё. — Но у меня есть девушка. — И она лучше меня? — обиженно сморщив маленький носик, спросила Кэрри, задумчиво накручивая на палец локон волос. Она разглядывала Тейта таким совершенно голодным взглядом, словно перед ней стоял самый лакомый кусочек в мире, который она нестерпимо хотела заполучить себе и попробовать. — Ты богиня, Кэр, но не сегодня, — озорно подмигнув, лукаво ответил Лэнгдон и, вновь ловко увернувшись от её объятий, быстро направился на своё привычное место в центре этой импровизированной безумной сцены из расставленных в круг стульев. С радостью он отметил про себя, что девушка, недовольно проводив его взглядом, громко цокнула языком и отступила, не собираясь продолжать своё преследование. Вместо этого, широко разведя руки в стороны, она задорно рассмеялась и стала кружиться по комнате, едва не сбивая собой бездумно шатающихся рядом с ней пациентов. Впервые увидев, как она самозабвенно вертится посреди комнаты и заливисто смеётся, Тейт недоумевал, пытаясь понять причины такого странного, совершенно не вписывающегося в её диагноз поведения. Но так и не найдя ответов на свои мысленные вопросы, просто принял это как данность. Малышка Кэролайн так веселится, и это было меньшим из причуд, что происходили с другими пациентами. Лучше она будет крутиться и отвлекать на себя его внимание, чем наблюдать за съехавшим с катушек онанистом или пытающимся обмочить каждого попавшегося у него на пути стариком. Зрелище не из приятных. Лениво откинувшись на спинку стула, изо всех сил оттягивая момент, когда начнётся идиотизм под названием «Групповой сеанс», Лэнгдон в нетерпении прикрыл глаза и, тяжело вздохнув, постарался абстрагироваться от всего происходящего вокруг. Мысленно уговаривая себя не обращать внимания на надоедающих пациентов, бездумно слоняющихся рядом и бормочущих какую-то только им понятную чушь себе под нос. Желая полностью погрузиться в самые счастливые воспоминания из своей жизни. Увидеть перед мысленным взором самый любимый, светлый образ. Светло-карие, практически янтарные глаза, смотрящие на него с невероятной нежностью и обожанием. Запах вишни, луговых цветов и карамели, исходящий от шелковистых, длинных волос. Маленькая ладошка с вечно холодными пальчиками, неуверенно тянущаяся к его щеке. Слегка обветренные мягкие губы и… — Овощи-овощи-овощи, повсюду овощи, — послышалось настойчивое жужжание слева от Тейта, вырвав его из сладостных воспоминаний. Застонав от досады и раздражения, он резко открыл глаза и, оглядевшись, перевёл сердитый взгляд на стоящего рядом с ним безостановочно кивающего и то и дело вздрагивающего невысокого паренька с русыми, взъерошенными волосами и вечно испуганными зелёными, практически изумрудными глазами. Стив страдал лаканофобией и манией преследования, сопровождающейся параноидальным бредом, что не могло не забавлять Лэнгдона своей несуразностью и комичностью. Он считал парнишку с его заскоком про овощи весьма забавным и от скуки даже придумал свою собственную терапию, которая, по его мнению, даже давала плоды. Но тяга Стива постоянно подкрадываться к нему со спины невероятно раздражала Тейта. «Опять началось…» — устало потерев переносицу, обречённо подумал Лэнгдон, понимая, что парень так просто не успокоится. Если уж у него начинался приступ, то продолжаться он мог часами. Это уже было проверено. — Они говорят со мной. Овощи. Да-да. Говорят, — пристально, с подозрением разглядывая всех присутствующих в комнате, отрывисто бормотал парень, со всей силы сжимая обеими руками свою голову. Будто надеялся выдавить из неё голоса привидевшихся ему овощей. — И что же говорят тебе овощи, Стив? — приподняв бровь, с интересом спросил Тейт, наблюдая за его беспорядочными, хаотичными кивками. Услышав своё имя и воодушевившись, что у него наконец-то появился слушатель, Стив доверительно схватил Лэнгдона за руку и, с подозрением прищурившись, огляделся, будто собирался рассказать ему какой-то секрет и не хотел, чтобы кто-то ещё услышал их разговор. Тейта это даже умилило. Он словно большой ребёнок, честное слово. — Они хотят убить меня. Тебя. Её! — тихонько зашептал парнишка, обеспокоено кивнув головой в сторону продолжающей бездумно кружиться Кэрри. — Нас. Всех! — Кто «они»? — Овощи, — нахмурившись, громко взвизгнул Стив, сильнее сжимая его руку. — Овощи! — Какие? — выпрямившись, дотошно уточнил Тейт, начиная очередной сеанс терапии по методу «Лэнгдона». — Ты же помнишь правила, Стив, я не смогу тебя защитить, если не буду знать, от кого. На бледном лице Стива отразился калейдоскоп эмоций: от всепоглощающего страха перед овощами до такого же восхищения и трепета перед Лэнгдоном. Но отвечать он ничего не стал, лишь, зажмурившись, издал протяжный, тоненький скулёж на одной ноте, начав раскачиваться из стороны в сторону. — Брокколи? — продолжил допытываться Тейт, проигнорировав нарастающие с каждой секундой стоны парня и хмурый, обвиняющий взгляд резко остановившейся Кэрри, направленный на него. Лэнгдон по опыту знал, как бы девушку ни нервировали его издевательства над безобидным парнем, с которым они дружили и о котором она заботилась как о собственном ребёнке, вмешиваться в его увлекательную игру она не будет. Кэрри чётко осознавала, что в споре с Тейтом победы ей не одержать, даже несмотря на её острый язык. Он всё-таки не Джуд, которую ввести в ступор не составляло особого труда. И ему такая её осознанность очень нравилась, ведь не было ничего зазорного в том, чтобы признать, что ты проигрываешь. Особенно если твой соперник — кровожадный бульдог со стальной пастью и ядовитыми клыками. — Давай, дружище, расскажи мне, кто тебя обидел, — продолжил начатое Лэнгдон, осторожно высвобождая руку, в которую цепко вцепился Стив. — Это ведь брокколи хотят нас убить, да? Услышав название овоща, Стив испуганно засопел и, со всей силы прижав ладони к ушам, стал ещё активней раскачиваться и вздрагивать, с каждой секундой увеличивая громкость издаваемого им звука. В ту же минуту, когда его, поначалу тихий стон, стал трансформироваться в громкий визг, обещающий со временем, если Тейту не надоест, перейти на ультразвук, со стороны входа послышался недовольный скрипучий голос: — Мистер Лэнгдон, вы опять за своё? Переведя взгляд на психотерапевта, заведующего клиникой, доктора Артура Ардена, Тейт раздражённо закатил глаза и презрительно фыркнул, увидев, что за его спиной в идеально белых, накрахмаленных халатах, стоят ещё около пяти человек, смотрящих на мужчину с благоговением и нескрываемым восхищением. Разве что рты не раскрыли, внимая каждому его движению и взгляду. «Очередная делегация некомпетентных олухов пришла полюбоваться на психов?» Артура Ардена считали непревзойдённым специалистом своего дела, и именно он взял на себя обязанности заведующего клиникой и главного врача психотерапевта, который изредка проводил индивидуальные сеансы с «избранными» пациентами, пытаясь выявить причины их недуга и излечить их. Его репутация росла с каждым днём, и, когда ему предложили проводить сеансы с печально известным Тейтом Лэнгдоном, который находится под следствием за убийства и наверняка попадёт за решётку, он, не раздумывая ни секунды, сразу же согласился. Надеясь, что этот пациент станет для него своеобразной путеводной звездой к очередному признанию в его гениальности и уникальности. И уже на первом сеансе горько пожалел о своём поспешном, необдуманном решении. Бунтующий и устраивающий балаган во время всех процедур и групповых сеансов Лэнгдон с превеликим удовольствием стал, словно на гитарных струнах, играть на нервах такого высокомерного и напыщенного доктора, как Арден, на каждом их сеансе доводя его практически до истерики и нервного тика. Он без устали сыпал в сторону доктора ядовитыми остротами, касающимися его национальности, категорически отказываясь называть его как-либо, кроме как Гансом, считая, что это имя подходит ему больше. К тому же, это вызывало бурю негодования и гнева у их псевдо-Анны Франк, которая, слыша это имя, адресованное психотерапевту, мгновенно слетала с катушек и, озверев, кидалась на него с кулаками, что только веселило Тейта ещё больше. Язвил насчёт его непрофессионализма, раз за разом с лёгкостью раскусывая все психологические трюки и уловки, которые применял к нему доктор. А когда ему становилось совсем скучно, видя, что психотерапевт уже на пределе, и готов закричать, с злорадной, ядовитой ухмылкой начинал во всю глотку голосить все известные ему песни немецкой группы «Rammstein». А как ярый поклонник рока и металла, он знал практически все их многочисленные песни. И, к величайшему сожалению Ардена, весьма неплохо владел немецким языком. По крайней мере в произношении и словах он точно не путался. Терпение Ардена было уже на пределе его возможностей. Видя своего пациента, единственное, о чём он думал, это как приятно будет смотреть на него, закованного в наручники, когда его, наконец, будут уводить из его клиники. Он всем сердцем желал, чтобы этого наглого, недисциплинированного мальчишку увели из клиники и посадили в тюрьму, где его, наконец, научат дисциплине и послушанию, а лучше — сразу на электрический стул. — Смотря что вы имеете в виду, Ганс, — вальяжно облокотившись на спинку стула и провокационно приподняв бровь, уточнил Тейт, полностью переключив своё внимание на психотерапевта. Стив продолжал жалостливо поскуливать, но это не мешало сосредоточиться на более интересной игре. Тейт прекрасно понимал, что после его стычки с Джуд перспектива оказаться в изоляторе всё ещё висела над его головой гильотиной и доводить сейчас ещё и Ардена было весьма неразумно, но бешенство психотерапевта было слишком очевидным, чтобы отказываться от этого представления. За спиной вытянувшегося, словно струна, доктора послышалось тихое заинтересованное перешёптывание. Все гадали, почему он назвал психотерапевта Гансом, и Тейт был уверен, что Арден и в этот раз проглотит это прозвище. Он не посмеет сорваться на него в присутствие всех этих «докторов». Слишком велик риск разочаровать своих зрителей. — Опять выводишь Стива из себя, — с трудом сдерживая злость в голосе, сквозь зубы процедил мужчина, нервно дёрнув плечом. — Доктор Стоун неоднократно жаловался на тебя. — После этого шизика я не могу спокойно смотреть на ту дрянь, которую вы здесь называете салатом, — возмущённо парировал Тейт, брезгливо поморщившись, вспоминая то неприглядное зелёное месиво, которое каждый день выдают на ужин. Повисло неловкое молчание. Все присутствующие с ещё большим удивлением уставились на юношу, так смело перечившему главе клиники. А Арден, внутренне закипая от ярости, ясно почувствовав, что теперь внимание собравшихся приковано вовсе не к его великой персоне, а к пациенту, которого он считал заносчивым щенком, не знал, как ответить, чтобы не ударить в грязь лицом и вернуть всеобщее внимание к себе и своим заслугам в медицине. Тейт скептически приподнял бровь, видя, как озадаченно заморгал Арден, настолько часто, что на секунду показалось, будто его переклинило. — Коллеги, как вы думаете, какой диагноз у мистера Лэнгдона? — так ничего и не придумав, откашлявшись, поинтересовался у собравшихся Артур. Он надеялся, что это, пусть и бессмысленное занятие, потому что даже он не мог назвать его диагнозом, отвлечёт их от мыслей о его национальности и дерзости несносного пациента. Психотерапевты посыпали диагнозами один за другим в надежде угадать и получить похвалу от доктора. А Лэнгдон с интересом стал наблюдать за этим идиотизмом. — Синдром Ганзера? Может быть, Синдром дефицита внимания с гиперактивностью? На каждый их диагноз Тейт презрительно хмыкал, демонстративно закатывая глаза и качая головой. Некоторые из них даже близко не подходили ему. «А ещё врачами себя называют, позорники!» — Гебефреническая шизофрения? А вот на этом диагнозе Тейт даже оскорбился, со злобным прищуром оглядев бурно размахивающих руками, обсуждающих данное предположение врачей. Это у него-то детское, чудаковатое поведение? Это он глупо шутит? Эти ребята вообще видели когда-нибудь шизофреника или только в книжечках о них читали? На мгновение он отвлёкся от их обсуждений и теорий, оглядевшись по сторонам в поисках их местных шизофреников. Мотта, страдающего бредовой шизофренией, он не видел с его неудавшегося «побега», а второго шизика, имени которого он не знал, и того больше. Видимо, сейчас он находился на стадии активного буйства и отсиживался в изоляторе. Это был бородатый мужчина средних лет, страдающий шизофренией другого подтипа, кататонической, более спокойной, чем у раздражающего любимчика сестры Джуд — Денди Мотта, свято верящего, что он всесильный Господь Бог, и менее активной в физическом плане, чем предложенный сейчас врачом. Этот пациент всегда находился в одном из двух противоположных друг другу состояниях: либо он буйствовал, совершая какие-то непонятные, хаотичные, резкие движения, которые настораживали даже привыкшего к заскокам пациентов Лэнгдона, исторгая из себя просто немыслимый поток слов в минуту, после чего его моментально скручивали и уводили в изолятор, либо он впадал в ступор, абсолютно не реагируя на происходящее. В обоих случаях поговорить с ним не удавалось при всём желании. Но Тейта больше устраивал вариант с оцепенением, когда пациент в буквальном смысле был как пластилин в его руках. Первое время он просто наблюдал, как этот мужчина, с абсолютно отсутствующим выражением лица уставившись в окно, часами неподвижно сидит в кресле, сохраняя настолько неудобную позу, что у Тейта начинало зудеть в тех местах, где у него были согнуты ноги или руки. Будто это его мышцы сковало, и он неосознанно начинал разминать их, пытаясь расслабить. Когда его это начало откровенно бесить, он попытался привести мужчину в чувства или хотя бы вывести его из этой неудобной позы, но пациент лишь принял ту позу, которую ему придал Лэнгдон, и застыл уже в ней. Тейт был в восторге от этого. Эдакий человек-манекен. Безвольный пластилин в его руках. На одном из групповых сеансов, куда зачем-то привели этого мужчину, Тейт даже предложил доктору Стоуну использовать этого шизика в качестве вешалки для его халата, чего зря такой талант пропадает, но психотерапевт почему-то не оценил его благородного порыва избавить его от неудобного, сковывающего движения предмета одежды. Так и не обнаружив тех, кого искал, Тейт снова перевёл заинтересованный взгляд на собравшихся, слушая их нелепые предположения дальше. — Солипсизм? «Скучно! Где же моё любимое? Как насчёт психопата?!» — Как вижу помидоры… — покосившись на Стива, начал развлекаться Тейт и, когда увидел, что тот снова закрыл уши руками и начал раскачиваться, поперхнувшись смехом, весело закончил: — …сразу хочется бежать. — Тейт, ну зачем же ты так жесток? — возмутился Арден, с осуждением покачав головой. Лэнгдон чуть было воздухом не подавился от такой наглости и вранья. «Вот же лицемерный ублюдок! Я сам вчера ночью слышал, как ты сказал, что девяносто девять процентов пациентов этой клиники нужно предоставить учёным для экспериментов из гуманных соображений!» — Это я жесток? — негодующе уставившись на напыщенно выпрямившегося доктора, спросил Тейт, скрещивая руки на груди. — Да я само очарование! — Зачем в таком случае ты ходишь за Стивом и произносишь названия… Э-э-э… — Овощей? — приподняв бровь, подсказал он доктору, успешно пряча довольную ухмылку. Закидывая наживку, которую этот олух, так и не наученный горьким опытом их прошлых бесед, в очередной раз с радостью заглотит. И Тейт сможет ещё разок ткнуть его, словно нагадившего мимо лотка котёнка, в его некомпетентность и глупость. Это была проверенная и всегда чётко работающая схема. А в этот раз у него даже зрители были, что делало это занятие ещё более увлекательным. — Именно! — Вообще-то слово «овощи» на Стива не действует, он сам бормочет его по тысячи раз на дню. Его переклинивает, когда он слышит название или видит сами овощи, — переведя взгляд на стоящих позади Ардена врачей, намеренно игнорируя недовольно запыхтевшего психотерапевта, тоном знатока оповестил их Тейт и, тяжело вздохнув, с показной грустью в голосе добавил: — Как жаль, что главный психотерапевт клиники, на плечах которого лежит такая ответственная, тяжёлая ноша, как выздоровление находящихся здесь потерянных, заблудших душ, не знает таких элементарных вещей о своих пациентах. Глаз Ардена нервно дёрнулся, но Тейт, театрально прижав руку к груди и слегка покачав головой, полным драматизма тоном продолжил: — Такая непредусмотрительность. — В любом с-случае, это н-не… — слегка заикаясь, начал оправдываться Арден. Тейту пришлось закусить щеку изнутри, чтобы не засмеяться от вида заикающегося психотерапевта. Если эта выходка будет стоить ему изолятора… Чёрт возьми, это была справедливая плата за это растерянное выражение лица и заикающееся мямленье. — В следующий раз хотя бы уточните у доктора Стоуна диагноз пациента, прежде чем кидаться на меня со своими беспочвенными обвинениями, — вложив в свою интонацию как можно больше яда и превосходства, гордо изрёк Лэнгдон. — Тем более это — моя личная терапия. Благодаря мне Стив уже перестал шугаться половины названий. Вы мне ещё спасибо сказать должны, что я делаю за вас вашу работу! Послышалось тихое перешёптывание, но на этом терпение Ардена окончательно закончилось. — Это всё — бессмыслица, ты некомпетентен в данном вопросе и не имеешь права высказываться на этот счёт! — не сдержавшись, громко рявкнул мужчина, делая неосознанный шаг в сторону начавшего раскачиваться на стуле пациента. Тейт уже с готовностью открыл рот, чтобы продолжить язвить и паясничать, желая окончательно вывести психотерапевта из себя, но его неожиданно перебили. — Пусть покажет, — раздался мягкий, заинтересованный голос из толпы. Тейт на мгновение нахмурился, оглядев собравшихся, но, так и не рассмотрев говорившего, спрятанного за спинами других врачей, с готовностью встал со своего места. — Смотрите, — безразлично махнул он рукой. Усадив всё ещё испуганно стоящего рядом с ним Стива на стул перед собой, он пристально посмотрел в его широко распахнутые, испуганные глаза, пытаясь определить, насколько парня хватит в этот раз. Надеяться, что всё пройдёт как по маслу и шарики за ролики у него не заедут раньше времени, было слишком безрассудным, и Тейт это понимал. Несмотря на то, что прошлые их попытки были весьма многообещающими, так или иначе заканчивались они всегда одним и тем же. Визгливым криком, слезами и попытками вгрызться в его глотку. «Давай, дружище, не подведи меня!» — Тыква, — положив руки на плечи парня, мягко произнёс Тейт, внимательно следя за его реакцией. Зрачки Стива, неотрывно следящего за Лэнгдоном, резко расширились, практически полностью вытесняя изумрудную зелень радужек. Он резко, со свистом втянул носом воздух и громко сглотнув, вцепился пальцами в подлокотники стула. Воодушевившись, что его подопытный хотя бы не бьётся в истерике, Тейт довольно хмыкнул и с осторожностью продолжил перечислять названия овощей. — Редис. Никакой бурной реакции. Лишь тихий выдох, скрип зубов и нервно дёрнувшийся глаз. — Сельдерей? — нахмурившись, вопросительно произнёс Тейт, пытаясь вспомнить, говорил ли он Стиву название этого овоща в прошлый раз. Ответ не заставил себя ждать. В глазах Стива полыхнул недобрый, дикий огонёк. Громко взвизгнув, он, словно хищный зверь, резко кинулся на расслабленно стоящего перед ним Лэнгдона, без труда повалив его на спину. Возня на полу и дикие крики взбешённого парня, безрезультатно пытающегося ударить своего слабо сопротивляющегося противника, продолжались не больше минуты, когда к ним подбежали санитары, и, не без труда оттащив озверевшего Стива от тихонько хихикающего Лэнгдона, Ким вколола ему успокоительное. Это была явно лошадиная доза, сразу понял Тейт. Потому что уже через несколько секунд тело яростно вырывающегося из захвата санитаров парня обмякло, а на его лице появилось умиротворённое, счастливое выражение. — Кажется, он достиг нирваны и познал Дзен, — ловко поднявшись с пола и отряхнувшись, с усмешкой заметил Тейт. Послышались тихие, неуверенные смешки и одобрительное бормотание, которые резко прервал доктор Арден. — Доигрался?! Стива в изолятор, кто знает, как он будет себя вести, когда придёт в сознание. А мистера Лэнгд… — Лучшим решением будет отпустить мистера Лэнгдона вместе с медсестрой, — произнёс всё тот же мягкий, вкрадчивый голос, который попросил продемонстрировать придуманную Тейтом терапию. — Пусть она обработает рану на его щеке. Тейт сконфуженно провёл по своей щеке кончиками пальцев и непонимающе уставился на толпу врачей, пытаясь разглядеть его внезапно появившегося заступника. Раной этот неизвестный спаситель назвал обычную царапину, которую он даже не заметил. — К тому же тыкву и редис Стив действительно перестал бояться, это наводит на некоторые размышления. «Да кто ты, мать твою, такой?» — Вот, значит, как? Может быть, тогда, Оливер, вы изъявите желание стать лечащим врачом мистера Лэнгдона? Вместе будете разрабатывать способы лечения? — издевательски предложил доктор Арден, даже не надеясь, что его юный протеже может согласиться на это безумие. — Быть может, даже напишете вместе диссертацию? — С удовольствием, Артур, — вкрадчиво произнёс мужчина, выходя вперёд. — Я как раз об этом и хотел вас попросить, раз уж с сегодняшнего дня я буду занимать место доктора Стоуна. Когда Тейт увидел своего заступника, в голове у него резко загремело, словно кто-то огрел его кувалдой по макушке. В глазах на мгновение потемнело, выставляя перед его мысленным взором светлый образ когда-то улыбчивой, красивой, молодой девушки, от которого он сразу же неприязненно отмахнулся, чувствуя, как кровь в венах начала закипать. Руки затряслись, а ноги будто налились свинцом, не позволяя ему в ту же секунду наброситься на мужчину и уничтожить его на месте. Мягкие, интеллигентные черты лица с широким носом и тонкими, немного строгими губами. Каштановые, жёсткие волосы, аккуратным пробором зачёсанные назад, идеально контрастировали с смотрящими немного исподлобья тёмно-карими глазами, скрытыми за очками в толстой роговой оправе и чёрными густыми бровями. «Это ты! Ублюдок!» — В таком случае, мистер Лэнгдон, познакомьтесь, это — ваш новый лечащий врач, доктор Оливер Тредсон, — указав на мужчину, представил Арден, испытывая при этом крайне противоречивые чувства. Отдавать такого многообещающего пациента человеку, который явно метит на его место, — не самое лучшее решение, но избавиться от Лэнгдона и наблюдать, как потом этот амбициозный павлин будет выть от его выходок и едких, оскорбительных высказываний, было слишком заманчиво. Оливер снисходительно улыбнулся и неуверенно кивнул, когда не дождался от Тейта приветствия или хоть какой-то реакции. Парень буквально застыл на месте, увидев его. — Предупреждаю вас, Оливер, мистер Лэнгдон очень нестабилен и совершенно недисциплинирован. К тому же весьма вспыльчив и агрессивен, — говоря так, словно Тейта здесь не было, предостерёг Артур, заметив, как пациент и доктор сверлят друг друга пристальными взглядами. — Однажды он даже разгромил кабинет фототерапии. Тейт не обратил на эту колкую реплику в свой адрес абсолютно никакого внимания. Со всей силы сжав челюсть, он безрезультатно пытался собрать в единую кучу свои хаотично метавшиеся мысли, что в одну секунду резко мелькнули в голове и тут же испуганно разбежались по сторонам, словно опасаясь его гнева, оставляя после себя лишь гудящий звон в ушах и неприятное давление в висках. Он разрывался между диким, практически неконтролируемым желанием как можно быстрее выбраться из чёртовой клиники и сладостной, долгожданной местью за несколько сломанных и разрушенных жизней. — Ничего, — прищурившись, будто стараясь что-то вспомнить, всё ещё неотрывно глядя на молодого человека, задумчиво протянул Тредсон. — Я уверен, мы найдём с Тейтом общий язык. Я всегда хорошо находил подход к сложным пациентам с травмами, тянущимися из детства и юношества. «Любимая, прости! Кажется, мой побег откладывается на неопределённый срок», — услышав комментарий своего нового лечащего врача, ярко говоривший о том, что он тоже его помнит, мгновенно принял решение Лэнгдон.