***
— Мисс Хармон, я всё понимаю, и мне действительно жаль, но страховка вашей матери давным-давно перестала покрывать расходы на её лечение, — раздался монотонный, ничего не выражающий голос главного врача больницы, в которой лежала Вивьен Хармон. — Я оплачиваю счета! — до побелевших костяшек сжимая телефон в руке, ответила девушка, измеряя комнату нервными шагами. Она была сосредоточена на разговоре, но всё равно с то и дело болезненно щемящим сердцем поглядывала в окно, на силуэт удаляющегося печально сгорбившегося парня. Вайолет ненавидела себя за то, что даже не сказала Тейту: «прощай», одновременно с этим радуясь тому, что, несмотря на свой эгоизм и непонятные, до сих пор остававшиеся для неё загадкой чувства, она смогла его отпустить. Для его же блага. — Этого недостаточно, Вайолет. Мы заранее предупредили вас и вашего отчима, что наша больница не специализируется на таких пациентах, как Вивьен Хармон. Мы не можем её вылечить, как бы ни старались. Она этого не хочет! — Плохо лечите! — огрызнулась Вай, с трудом сдерживая себя, чтобы не кинуть телефон в стену. — Мы делали всё, что было в наших силах! Наркомания — это болезнь, которая не проходит за одну ночь, Вайолет, вы должны это понимать. Я искренне советую вам перевести мать в «Promises Treatment Centers» — это специализированная реабилитационная клиника для наркозависимых. Там у неё будет намного больше шансов избавиться от своего недуга. — Мне это не по карману, — тихо, практически одними губами промямлила Вайолет. Но доктор её услышал. — Мне жаль, но вам придётся забрать её домой сегодня же. — Нет, прошу, я найду деньги, — всхлипнув, взмолилась девушка, готовая сделать всё что угодно, чтобы мать оставалась в больнице и не возвращалась домой, где Тони в тот же день подсадит её на очередную неопробованную дурь, словно она была лабораторной крысой, на которой можно ставить свои опыты. Для этого Вайолет была готова бросить ненавистную учёбу и брать все смены в парке, в котором работала. Готова пересилить себя и свою гордость и позвонить ублюдку-отцу, с которым не желала общаться с тех пор, как он подал на развод и уехал в Сиэтл, перед этим вынудив её принять его помощь в поступлении в университет, разумеется, на своих условиях. Готова сделать всё что угодно, главное уберечь мать от пагубного влияния отчима. — Вайолет, я… — Скажите, сколько нужно? Я найду нужную сумму, обещаю! — Хорошо, она может остаться ещё ненадолго, — после минутных раздумий нехотя согласился доктор, входя в тяжёлое положение девушки. — Но я настоятельно рекомендую вам начинать подыскивать другие варианты и места для её лечения. — на мгновение мужчина замялся, но всё же произнёс: — И, Вайолет, она ждёт вас. Каждый день спрашивает, не звонили ли вы ей. Вы же знаете, что она выходит из своего замкнутого оцепенения и отрешённости, только когда вы рядом. — Я сейчас же приеду, — твёрдо отчеканила Хармон и отключилась.***
Осторожно открыв дверь, сжимая в руке обжигающий стаканчик с кофе, купленный в холле больницы, Вайолет помедлила, набираясь храбрости перед предстоящей встречей, и, расправив плечи, мысленно убеждая себя, что маме становится лучше, сделала неспешный шаг в прохладную палату. В тут же секунду встречаясь взглядом с серо-голубыми, мутными и потерявшими свой прежний блеск глазами Вивьен, теряя всю свою едва обретённую надежду. Потому что она хорошо знала этот взгляд, пропитанный болью и отчаянием. Именно его Вай боялась больше всего. Именно из-за этого взгляда она каждую минуту сгорала от стыда и не могла пересилить себя, чтобы прийти и навестить маму. «Это я виновата!» Если бы она была внимательней и заботливей, не было бы того, что произошло. Мама не увязла бы в наркомании, ища в омерзительных, лопатообразных лапах Тони утешения и любви. Их жизнь была бы другой! Но сделанного не воротишь, и каждый раз, смотря на Вивьен, девушка с терзающей болью в сердце понимала, что виновата во всём только она одна. Если бы после очередного выкидыша и скорого громкого развода родителей она была добрее, не закрылась в себе и не стала игнорировать мать, каждый вечер в оцепенении сидевшую на кухне за чашкой давно остывшего, солёного из-за непрерывно льющихся слёз чая. Если бы она хотя бы раз попыталась успокоить маму и поговорить по душам, когда та не выдерживала и, сжимаясь в комок, начинала горестно плакать, с трудом сдерживая громкие всхлипы и вырывающиеся из горла сдавленные стоны. Если бы… Но Вайолет ничего не делала! Не могла пересилить себя и избавиться от ненавистного с детства чувства жалости и появившегося отвращения из-за её слабости. Не могла заставить себя выйти из укрытия и поговорить. А потом в их жизни появился Тони, который сделал всё то, чего она не могла, и Вивьен зацепилась за этого ублюдка, как за спасительную соломинку, и её мгновенно затянуло в эту зловонную трясину. И виновата в этой лишь она! — Привет, мам, — тихо выдохнув, поздоровалась Вайолет, делая неуверенный шаг в сторону кровати, на которой лежала женщина. Услышав голос дочери, безучастное выражение на когда-то красивом, исхудавшем лице Вивьен сразу же сменилось улыбкой. Слишком натянутой и измученной, но искренней. — Ва-а-айолет… — слегка заторможено протянула женщина, не в силах отвести от дочери взгляд. И тут же нежно схватилась своей трясущейся рукой за её маленькие, холодные пальчики, когда девушка присела рядом, будто боялась, что она и в этот раз исчезнет, как сказочный мираж. Но Вай была настоящей. — Я скучала, ты так давно не приходила… — Прости, совсем не было времени, — пристыженно потупив взгляд, пробубнила себе под нос Вайолет, мысленно перебирая все возможные причины, которыми она могла бы прикрыть свою явную ложь. — Не переживай, родная, я всё понимаю, — снова улыбнулась Вивьен, изо всех сил стараясь выглядеть нормально и не выдавать своего ломящего состояния. Не показывать, как её трясёт и скручивает от каждого вздоха. — Лучше расскажи, как у тебя дела? Как учёба и работа? А как Тони? Ты знаешь, его не пускают ко мне. Скривившись, услышав последнюю фразу, Вайолет брезгливо дёрнула плечом и, сделав маленький глоток обжигающего кофе, стараясь говорить как можно более радостно, начала отвечать на вопросы: — На работе всё отлично. Габриэль до сих пор питает иллюзии на мой счёт, но я не устаю его разочаровывать. В университете тоже всё достаточно хорошо. Прошлое эссе сдала на отлично, а на следующей неделе начинается фотоконкурс, и я решила всё-таки в нём участвовать, правда ещё не выбрала тему. — Это всё, что ты хочешь мне рассказать? — нахмурившись, спросила Вивьен, с интересом разглядывая странную, висевшую, словно мешок, футболку дочери. Явно не её размера. И явно мужскую! — Если ты про Тони, то… — не желая даже думать об этом ублюдке, раздражённо начала Вайолет. — Нет, вовсе не о нём, — покачав головой, перебила женщина, в этот раз прожигая уже шею дочери внимательным взглядом. — Ещё я планирую пойти на вечеринку в честь начала фотоконкурса, — ляпнула младшая Хармон первое, что пришло в голову, совершенно не понимая, к чему именно клонит мать и почему так лукаво ей улыбается. Она знала, что её визиты хорошо влияют на её эмоциональное состояние, но такой широкой, счастливой улыбки она не видела уже очень давно. — Детка, неужели у тебя наконец-то появился молодой человек? — сообразив, что дочка не понимает её явных намёков и взглядов, прямо в лоб спросила Вивьен. Услышав вопрос матери, Вай поперхнулась кофе и, хрипло закашлявшись, поражённо уставилась на неё. — С чего ты это взяла?! — Мать чувствует такие вещи, — поджав губы, весело хихикнула женщина и, протянув руку к шее дочери, нежно погладила тусклые, розовато-красные кровоподтёки, с каждой минутой виднеющиеся всё сильнее, словно распускающиеся бутоны роз. Нахмурившись, Вайолет отстранилась от матери и медленно на внезапно онемевших, ватных ногах, подошла к висящему возле двери зеркалу. И, грубо выругавшись, чуть не взвыла, увидев на своей шее и ключицах ни с чем не спутываемые красноватые отметины, оставленные невероятными губами Тейта. «Чёрт возьми, засосы!» — Мам, это не то, о чём ты подумала, — всё ещё пялясь на свою шею, не до конца понимая, как она к этому относится, старательно пытаясь спрятать глупую, счастливую улыбку, промямлила девушка, изо всех сил игнорируя откровенно весёлое, приподнятое настроение Вивьен и её прожигающий насквозь взгляд. — Разумеется, не то… — с энтузиазмом согласно закивала женщина. — Ты просто пылесосила и случайно упала на трубу, всасывающую воздух и пыль. Обычное дело, я понимаю. — Я смотрю, у тебя сегодня замечательное настроение, — покачав головой, хмыкнула Вайолет, взглянув на улыбающуюся женщину в отражении зеркала. Улыбка на лице Вивьен стала ещё шире. — Конечно! Ты пришла меня навестить, и к тому же у тебя появился молодой человек. — Мам, нет! Всё не так, как ты думаешь… Всё очень сложно. Мы не… Я не… — отрицательно замотав головой, быстро и бессвязно затараторила Вайолет и, не найдясь что сказать, нахмурившись, не став ничего придумывать, честно произнесла: — Я не знаю, что между нами происходит. Вивьен ненадолго задумалась, кажется, впервые в жизни видя свою дочку такой растерянной. Это не укладывалось в её голове, ведь Вай с детства была очень рассудительной, она всегда чётко знала чего хочет и была готова бороться за это до самого конца. Но сейчас женщина понимала, что Вайолет действительно запуталась. — Поделишься? Может, я смогу тебе помочь хотя бы советом. — Я хотела спросить… — вернувшись к кровати и присев рядом с мамой, неуверенно заговорила Вайолет, начав нервно кусать губы. Она опасалась, что вопрос, который она хотела задать, может расстроить её. Но она должна была спросить! Вайолет до сих пор не понимала, что именно испытывает к Тейту Лэнгдону. Ей не с чем было сравнить, потому что она испытывала такое впервые и она запуталась. С каждой проведённой рядом с ним секундой она с ужасом и одновременно с диким, неконтролируемым восторгом понимала, что испытывает к нему невероятное влечение. Ей нестерпимо хотелось забраться к нему на колени и, обняв, зарыться руками в его волосы, перебирая непослушные кудряшки. Хотелось прикасаться к его горячей коже, вдыхать невероятный аромат его тела, целовать и просто быть рядом. Хотелось и дальше тонуть в тёмной бездне его обсидиановых глаз, смотрящих на неё с невыносимой, убивающей нежностью. «Неужели это и есть та самая, головокружительная и крышесносящая любовь, заставляющая терять свой рассудок, о которой так много пишут в книгах и снимают фильмы? Неужели я настолько влипла?» — Да? Что тебя интересует? Девушка тяжело вздохнула, пытаясь правильно сформулировать свой вопрос. — Когда вы с папой были вместе, как ты поняла, что любишь его? — Ну, он был красивым и славным, — мягко улыбнувшись, протянула Вивьен, с трепетом вспоминая чувства, которые вызывал в ней Бен в те далёкие и, казалось, давно забытые времена их юности. — Я даже не знаю, как объяснить. Когда влюбляешься, то будто сходишь с ума. Мир вокруг меняется, и ты готова на всё ради этого человека. Тебе хочется быть рядом, сворачивать ради него горы, не причинять ни минуты страданий. Ты готова сделать всё что угодно, переступить через себя, свои желания и потребности, чтобы он был счастлив. Эти слова одно за другим громким эхом отдались в черепной коробке девушки, заставляя её прерывисто вздохнуть и задержать дыхание. Это были практически те же слова, которыми она описывала своё желание уберечь Тейта от того дерьма, что происходит в её жизни, вопреки её желанию быть с ним рядом. Ради его же счастья. — В таком случае признаю, — облизнув пересохшие губы, смущённо отозвалась Вайолет, начав нервно постукивать пальцами по стаканчику с кофе. — Я влюбилась! Втюрилась, как последняя дура. — Это же замечательно, дорогая, — ободряюще сжав ладошку дочери, с улыбкой воскликнула Вивьен. — Расскажи, какой он? — Он умный, обаятельный и весёлый. У него очень преданные друзья. Он очень заботливый и просто невероятно красивый! Мам, он похож на ангела. Когда я смотрю на него, то не в силах отвести взгляд. А его глаза — самое прекрасное, что я когда-либо видела. Словно два безграничных космоса смотрят прямо в мою душу, затягивая в свои пучины, — мечтательно заговорила Вайолет и, заметив снисходительную, понимающую улыбку матери, смущённо добавила: — Я, наверное, сейчас говорю, как и все влюблённые по уши дурочки, у которых мозг в кисель от чувств превратился, но он правда невероятный! — Видимо, ты действительно влюблена, — с улыбкой согласилась с умозаключением дочери женщина, ласково погладив её по щеке. — Ни одного отрицательного качества. Это так на тебя не похоже. Когда Габриэль стал оказывать тебе знаки внимания, ты говорила совершенно по-другому. От его самооценки и мокрого места не осталось бы, если бы он услышал всё то, что ты говорила про него. — Он ужасно своенравен, язвителен, упрям и немного вспыльчив, — фыркнув, тут же выпалила Вайолет, проигнорировав слова матери про своего надоевшего до зубного скрежета влюблённого в неё коллегу. — С этим можно жить, — одобрительно хихикнула женщина. Вивьен и не рассчитывала, что избранником Вайолет, которому она будет готова отдать своё сердце, может стать кто-то спокойный, покладистый и уравновешенный. Её дочь, несмотря на всю свою меланхолию и отстранённость, внутри всегда была яркой вспышкой. Искоркой непоколебимого бунтарства, и рядом с ней может быть только такой же яркий молодой человек, способный посоревноваться с ней в стихийных фейерверках эмоций. — Да, жить с этим можно, но вся беда в том, что я не могу быть с ним. — Почему?! — Я недостаточно хороша для него, — наигранно-безразлично пожав плечами, просто ответила девушка, отводя взгляд от ошарашенного лица матери, смотревшей на неё с немым вопросом во взгляде. Вайолет не знала, как объяснить маме, что дело было вовсе не в ней, а в том, что Тейт достоин лучшей жизни, чем та, что она может ему предложить! Так будет лучше и ему, и ей. Она не может позволить, чтобы её дерьмовая жизнь затянула его в своё гнилое болото. А сколько недосказанности и лжи неизбежно выросло бы из их отношений? Она не могла рассказать ему правду о своей жизни, потому что не готова увидеть разочарование и отвращение на его красивом лице. И это сводило бы их с ума, и, так или иначе, всё разрушилось бы и было бы ещё больней, чем сейчас. Она должна прекратить это всё сейчас, пока они не зашли слишком далеко. Достаточно уже того, что она влюбилась в него и будет страдать. Он этого не заслужил. — Это он так считает? — воинственно нахмурившись, осведомилась Вивьен, поняв, что Вайолет не намерена продолжать свой рассказ. — Нет — я. — Как же ты можешь решать это за него? — удивилась женщина, неодобрительно качая головой. — Детка, это неправильно! — Могу, потому что готова на всё ради него, — повторив ранее сказанные слова матери, твёрдо ответила Вай, чувствуя, как по щекам невольно потекли горькие слёзы.***
Тряхнув головой, освобождаясь от наваждения, снова пережив этот момент, Вайолет резко стёрла покатившуюся по щеке слезу, с раздражением понимая, какой она была эгоистичной идиоткой, раз за разом отталкивая от себя Тейта. Крича, что ненавидит и презирает его. Ведь отвергать его было невыносимо больно. Так же больно, как и ему — слышать подобное. И всё равно это было бессмысленно! Все её глупые попытки разорвать ту химию, ту связь, возникшую между ними, казалось, ещё в самую первую их встречу не привели к желаемому. Несмотря ни на что он боролся за неё до последнего, даже после того как она ранила его словами про ненависть. Он всегда выбирал её! Проходя мимо гостиной, взгляд Вай невольно зацепился за широкий камин, и она тут же отвела его в сторону, не желая вспоминать свою последнюю встречу с ненавистным отчимом. Но её память решила сыграть с ней злую шутку, изощрённо подкидывая всё новые и новые воспоминания о том злополучном дне.***
— Стой! — успев перехватить убегающую девушку у самого порога, вцепившись в её хрупкое плечо и разворачивая к себе лицом, яростно проревел Тони, наотмашь ударив её по щеке. — Ах ты, маленькая дрянь! Я тебе покажу, как нужно разговаривать и благодарить своего кормильца! — Отстань от меня, ублюдок, — брыкаясь, прокричала Вайолет, безуспешно пытаясь стряхнуть с себя его лопатообразную ручищу. — Не трогай меня. Убери свои лапы! Тони на её попытки вырваться не обратил никакого внимания. Намотав её волосы себе на кулак, он резко дёрнул рукой, отчего девушка болезненно вскрикнула, и потащил её в сторону гостиной. — Отпусти меня, сволочь! — Не бойся, тебе понравится, — зло брызгая во все стороны слюной и обдавая алкогольным смрадом, прошипел мужчина, грубо отшвырнув Вайолет в сторону камина, отчего она, не устояв на ногах, упала, больно ударившись локтями и коленями об пол. Не дав девушке возможности подняться, Тони на ходу начал расстёгивать ширинку на своих протёртых брюках и, подойдя к ней ближе, со всей силы ударил ногой в живот. Вайолет, закричав от боли, инстинктивно сжалась в комок, подтянув ноги к животу и прикрывая руками голову в нелепой попытке защититься. — Я уверен, я намного лучше, чем твой блондинистый принц, — продолжил шипеть мужчина, приспуская брюки. — Он ведь уже успел тебя трахнуть, да?! Верно, пообещал любовь до гроба и золотые горы? Ничего, с ним я тоже скоро поговорю. По-мужски! Вайолет неуклюже попыталась отползти в сторону, но Тони, нависнув сверху, резко схватил её за волосы, и, потянув на себя, продолжил: — Ты действительно думаешь, что нужна ему?! Ты, жалкая маленькая дрянь! Думаешь, что ты умнее всех?! Что вы двое сказали Вивьен? Почему она бросила меня?! И что твой блондинчик делал в нашем баре? Зачем он искал Рассела? Ему мало было перерезанных тормозов?! Ну так я устрою такое, отчего он свои кости не соберёт! Вайолет не успела ничего ответить ни на его вопросы, ни на колкости и угрозы, потому что в ту же секунду, как Тони всё это произнёс, он нанёс ещё один болезненный, звонкий удар по её щеке. И медленно, наслаждаясь её перекосившимся от боли и отвращения лицом, потянул её голову к своему паху. Девушка изо всех сил старалась вырваться, брыкалась, до крови расцарапывая его руки с вздувшимися венами, и единственное, о чём могла думать в этот момент, были вовсе не мысли о спасение и даже не ненависть к отчиму, а Тейт. Вайолет молилась всем богам, какие только есть, в существования которых никогда не верила, чтобы он ещё не успел закончить свои дела и приехать от попечительского совета. Тейт убьёт Тони, если узнает, что он посмел прикоснуться к ней! Вай хорошо помнила, как его затрясло от злости и ненависти, после того как она впервые рассказала ему всю правду о своей жизни. Видела своими глазами, как его красивое лицо исказила маска праведного гнева и как изменился его взгляд. То, что она увидела на глубине его глаз, не на шутку напугало её в тот момент, это был взгляд безумца, готового разорвать за неё в клочья. И она прекрасно помнила его пылкое обещание уничтожить сукина сына, если он хотя бы пальцем её тронет, которое было подтверждением её мыслей. Она верила его обещанию, восторгалась им и ужасно боялась, что это действительно может произойти. Боялась, что он может наделать глупостей. Она переживёт всё что угодно, главное, чтобы Тейт был в безопасности. И именно в этот момент, когда Вайолет почти смирилась со своим положением, она перевела безучастный, остекленевший от выступивших слёз взгляд на камин и увидела своё спасение.***
Вайолет зажмурилась и что есть силы замотала головой. «Это всё из прошлой жизни. Из прошлой! Теперь у меня есть Тейт, и он не позволит никому и ничему причинить мне боль», — словно мантру начала повторять про себя девушка, вцепившись пальцами в волосы, практически вырывая их. Когда картинки в её голове стали постепенно отступать, освобождая от наваждения, Вайолет резко открыла глаза и сорвалась с места, боясь очередной порции непрошеных, болезненных, словно вскрытый фурункул, воспоминаний. Ноги сами понесли её на второй этаж, в её прежнюю комнату. Эдли могла быть только там, и то, что ей сейчас было необходимо, как воздух, тоже было там. Ворвавшись в комнату, Хармон сразу же облегчённо перевела дыхание, убедившись, что оказалась права и малышка прячется именно здесь. Дверь встроенного в стену шкафа была приоткрыта и, несмотря на закрытые окна и отсутствие сквозняка, едва заметно покачивалась. Подойдя к шкафу вплотную, Вай осторожно постучала и тихо спросила: — Эдли, милая, ты тут? Тишина. Нахмурившись, так и не дождавшись ответа, Вайолет аккуратно, боясь испугать малышку, открыла дверь и с облегчённой улыбкой выдохнула ещё раз, увидев зарывшуюся с головой в её вещи девочку с плотно закрытыми глазами. «Неужели уснула?» — с умилением смотря на личико Эдли, подумала девушка, но в ту же секунду она резко открыла глаза и посмотрела на неё долгим, отрешённым от всего взглядом. — Эдли… — присев рядом с девочкой на колени, ласково начала Вайолет. — Я сделала что-то плохое? — перебив её, грустно спросила Аделаида, продолжая смотреть на Вай всё тем же печальным, грустным, как у брошенного щенка взглядом. Вайолет нахмурилась. — Почему ты спрашиваешь? — Ты не хочешь больше жить со мной, — всхлипнув, тихо выдохнула девочка, начав нервно грызть ногти. — Я знаю. Слышала, как ты говорила Доновану и Шелби, что завтра меня заберут. — Ох, малышка, дело не в тебе… Я… — попыталась объяснить Вай, но слова застряли поперёк горла, и она не могла продолжить, как бы сильно ни старалась. Лишь беззвучно открывала и закрывала рот, чувствуя, как внутри неё что-то ломается. Аделаида, заметив её заминку, неловко выбралась из завалов одежды и со всей силы, на которую была способна, обняв Вайолет за шею, утыкаясь носом в длинные волосы, прижалась к ней, как к родному человеку. Потому что она и была родной. Тейт выбрал её! Он любит её, и она тоже очень любит её. Они семья! — Вайолет, пожалуйста, не прогоняй меня! — захлёбываясь в горьких рыданиях, хныкала Эдли, со всей силы цепляясь за её шею. — Я обещаю во всём тебя слушаться. Я буду помогать тебе с уборкой и мыть посуду. Я больше не буду есть твой «Wagon Wheels». Пожалуйста, только не прогоняй меня. Вайолет не знала, что сказать. Весь жертвенный вид Аделаиды, её всхлипы и слёзы буквально убивали девушку. У неё было такое чувство, словно кто-то очень жестокий раскалил добела кочергу и всадил прямо ей в сердце по самую рукоять, наслаждаясь её предсмертными конвульсиями. Не выдержав, Вай порывисто прижала девочку к себе и, больше не в силах сдерживать себя, заплакав вместе с ней, начала раскачиваться из стороны в сторону, вспоминая каждый счастливый момент, проведённый рядом с малышкой. Такой волнующий день их знакомства и каждую её широкую, радостную улыбку и смех.***
В нетерпении вытянув шею, пытаясь разглядеть хоть что-то за слегка приоткрытыми дверьми массивного здания попечительского совета, в которое почти час назад зашёл Тейт, Вайолет неловко переступила с ноги на ногу, руками пытаясь расправить нервирующую её складку на цветочном платье, появившуюся из-за любви всей её жизни, властно и нетерпеливо прижавшего её в первую попавшуюся у него на пути удобную поверхность и, задрав подол, покусывая обнажённую шею, взявшего её так восхитительно жёстко, что перед глазами в буквальном смысле потемнело от наслаждения. — Волнуешься? — внезапно спросил незаметно подошедшей к девушке Лэнгдон, заметив, как она нервно теребит подол платья и, со спины притянув её к себе за талию, привычно упёрся подбородком о её макушку. — Очень, — мгновенно расслабившись от его прикосновений, честно призналась Вайолет, подставляя лицо полуденным лучам робкого зимнего солнца. — Я тоже, — поддержал любимую Тейт и, аккуратно убрав длинные гладкие волосы с её шеи, желая отвлечь от волнения, жадно приник к ней губами. Вайолет тихонько застонала и, неосознанно выгнувшись в спине, упираясь своими ягодицами в его пах, наклонила голову в сторону, отдавая свою шею на растерзание его мягким, коварно улыбающимся губам. — Если ты поставишь мне ещё один засос, я убью тебя! — выдохнув, наигранно-строго пригрозила девушка, когда почувствовала, как Тейт слегка прикусил и втянул губами нежную кожу. — Вызов принят, — лукаво улыбнувшись, мурлыкнул парень, проложив извилистую влажную тропинку из поцелуев к её скулам, резко прижав к себе ещё плотнее, отчего из её уст сорвался ещё один тихий стон. Вайолет попыталась повернуть голову навстречу его манящим, обещающим невероятное наслаждение губам, но Тейт тут же отстранился, строго посмотрев на неё. — Разве я разрешал двигаться? Стоило Вайолет услышать эту фразу, как миллиард мурашек обежали всё её тело за считанные секунды, а внизу живота всё скрутилось в сладкий, тугой узел возбуждения. Она знала, какую игру он затеял, и с радостью была готова подыграть. Была готова снова подчиниться! С тех пор как Тейт — не без её помощи — перестал шарахаться от неё как от огня лишь при одном намёке на секс, глупо считая, что она не хочет его и не готова к интимной близости, многое изменилось. В первую очередь изменилась она. Перестала быть робкой и застенчивой, на какие уловки только ни шла, чтобы добиться желаемого, хотя это вовсе было не нужно, потому что рядом с ней он горел, полыхал адским пламенем до закипающей в венах крови, и лишь она могла остудить этот дьявольский пыл. Полностью доверилась ему и с головой погрузилась в ту страсть, ту химию, что влекла их друг к другу с первой встречи. Тейт тоже с превеликой радостью погрузился в эту всепоглощающую страсть, показав себя во всей красе, раз за разом погружая Вайолет в пучину наслаждения. Он стал не только её первым мужчиной, и Вай была уверена — последним, но и незаменимым и нужным как воздух учителем. Он научил её всему, что знал и умел, как и обещал себе однажды, направляя и руководя её неумелыми, скованными движениями. И знания эти простирались настолько широко, что каждый раз она теряла дар речи. Именно в тот момент, когда эти рамки, сдерживающие всё время Тейта, рухнули, рассыпались как карточный домик и он стал самим собой, Вайолет окончательно убедилась, что он действительно пленил её тело, сердце и душу. Окончательно и безвозвратно. Она не могла даже представить свою жизнь без него! Чем больше она узнавала настоящего Тейта Лэнгдона — не ту циничную, высокомерную маску, доводящую своими выходками и язвительными шуточками до бешенства, которую он надевал на людях, а именно его настоящего, — тем больше ей начинало казаться, словно в нём живут два абсолютно разных по своей натуре человека. Будто он весь создан из противоречий! В одну минуту он вспыльчив и импульсивен, стоит напротив неё с огнетушителем в руках, зло нахмурившись, требует потушить только что зажжённую сигарету и, когда она отказывается, не веря, что он посмеет облить её пеной, лишь хмыкает и, безразлично пожимая плечами, нажимает на спусковой крючок. А в другую — спокоен и терпелив, раз за разом объясняет ей принцип работы коробки передач, разжёвывая всё как ребёнку и лишь тяжело вздыхает и устало трёт переносицу, тихо бурча, что она насилует машину, когда она делает что-то неправильно. Но всё равно начинает свои объяснения заново, раскладывая по полочкам все непонятные ей моменты, награждая головокружительными поцелуями, каждый раз переходящими в нечто большее, когда у неё всё получается. Или безропотно сидит в центре гостиной и, прикусив язык от усердия, вырезает никому не нужные, кроме Шелби, фигурки для очередной игры, которую придумала их гениальный генератор идей — Лиз, упорно игнорируя громкие, весёлые крики подруг и колкости, которые без остановки кидает в его сторону изрядно подвыпивший Донован. Лишь иногда поднимая полный любви взгляд на звонко хихикающую Вайолет, успокаивая себя её присутствием, чтобы не сорваться. Тейт может вывести из себя своими едкими, саркастичными замечаниями или со всей пылкостью рассуждать о порочности и мерзости мира, и Вайолет, как завороженная, каждый раз разинув рот слушает каждое его сердитое слово, соглашаясь со всем, что он говорит. А потом что-то происходит, и он кардинально меняет тему разговора, очарованно заговаривая о красоте заката и бескрайности океана. Или нежно прижимает её к песку и шепчет, что она красивая и он не может налюбоваться ей. В сексе было так же… Вай до сих пор не могла определить, какой именно Тейт ей нравится больше, потому что каждый раз она не знала, чего от него ожидать. Она ловила настоящий кайф, когда чувствовала его власть над собой. Ей нравилось чувствовать на своём обнажённом теле его горящий, голодный взгляд. Нравилось, когда он проявлял свою силу, нетерпеливость и даже грубость, когда он разрывал на её невероятно чувствительной от его прикосновений коже одежду, такую лишнюю и ненужную в те моменты. Наматывал её волосы на кулак, оттягивая их или слегка придушивал, крепко сжимая пальцы на её горле, и делал такое, от чего она просто сходила с ума, с каждым его напористым, резким толчком заставляя выкрикивать его имя вперемешку со сладкими стонами. И она, не выдерживая этой страсти, рассыпалась на миллиарды маленьких осколков, видя искры перед глазами, ощущая обжигающий взрыв фейерверков внутри. И каждый раз млела в его руках, когда он аккуратно и заботливо, будто боясь, что она фарфоровая и вот-вот рассыплется, укладывал её на кровать, нависая сверху. Целовал в кончик курносого носа, лаская каждый миллиметр её возбуждённого, разгорячённого тела и не отрывая от неё свои невыносимо красивые глаза, в которых она тонула, как в омуте, был настолько нежен и ласков, что это в очередной раз сводило с ума и она была готова продать душу дьяволу за такие нежные моменты. Вот и сейчас, стоило Вайолет улыбнуться, показывая, что она тоже принимает его вызов, как строгость в его взгляде сменилась игривыми искорками в самой глубине глаз. Хитро улыбнувшись, Тейт отпустил её талию и медленно, дразня, провёл своей рукой от её плеча к локтю, тут же резко перемещая её к высоко вздымающейся от возбуждения груди, но не прикасаясь. Вайолет недовольно засопела, со всей силы прижавшись к его широкой груди и возбужденному паху, качнула бёдрами и лукаво улыбнулась, когда услышала его неровный вздох, переходящий в тихий, едва слышимый полустон-полурык сквозь плотно сжатые зубы. Она в игре! — Не одному тебе дразнить меня! — самодовольно хмыкнув, объявила девушка. И уже открыла рот, чтобы сказать что-то ещё и продолжить свою невинную пытку, но тут же безвольно застонала, когда губы парня резко и властно накрыли её, и ей пришлось принять поражение в этой едва начавшейся игре. — Кхм-кхм! — раздался громкий кашель, привлекая внимание молодых людей к себе. — Ой-ёй, — нехотя прервав поцелуй, взглянув на главу попечительского совета, быстро сокращающую с ними расстояние, тихо выдохнул Тейт и хихикнул. — Столкновение с гадюкой, через… Три… Два… Один! Бум! В ту же секунду, как Тейт прошептал своё тихое: «Бум», женщина чопорным, властным голосом произнесла: — Тейт Лэнгдон! Вай, прыснув от смеха, согнулась пополам, повиснув на сильных руках парня, но он был непоколебим. — Продолжим, на чём остановились, дома! — отпустив звонко смеющуюся девушку из своих объятий и игриво ущипнув её за ягодицу, шепнул в самое её ухо Тейт. Затем, сделал широкий шаг в сторону сурово хмурящейся женщины и разведя руки в стороны, со всей учтивостью в голосе, на которую был способен, произнёс: — Миссис Коннери, безумно рад нашей новой встрече! Вай, выучившая каждую интонацию и взгляд любимого парня, без особого труда смогла различить в этой чересчур вежливой фразе с трудом прикрытый сарказм и усмешку. Иногда ей казалось, что его эмоции и привычки она знает лучше, чем свои. Она знала, как именно он хмурится, когда сердится. Знала, как он закатывает глаза и устало трёт переносицу, когда его что-то очень раздражает, но он ничего не может сделать, чтобы избавиться от источника раздражения. Как он трогает уголок губ, когда о чём-то задумывается. Знала каждую его улыбку, точно видя разницу между ними. Ей Тейт всегда дарил лучезарные улыбки, пропитанные всепоглощающей любовью и нежностью. Шелби и Дону часто доставались ехидные улыбки, тонко граничащие с усмешкой. А миссис Коннери сейчас была одарена одной из арсенала его ядовитых улыбок. И, кажется, женщина это понимала. — Сомнительно, — недовольно поджав тонкие губы, презрительно хмыкнула женщина. — У меня осталась к вам пара вопросов, прежде чем мы сможем позволить вам забрать Аделаиду. — Что-то не так с моими тестами? — невинно заморгав, предположил Тейт, но прежде, чем миссис Коннери смогла ответить, щёлкнув пальцами, с наигранной паникой в голосе продолжил: — Или вас не устроила характеристика, предоставленная куратором, который следил за моим психическим состоянием? Только скажите, и я всё сразу же переделаю. Вайолет со всей силы прикусила нижнюю губу, с трудом сдерживая звонкий смех от происходящего представления. Тейт был в своём репертуаре, без стеснения доводя главу попечительского совета своими словами практически до нервного тика. По крайней мере один раз её глаз точно дёрнулся. — Нет, с этим всё в порядке, — цокнув языком, раздражённо огрызнулась миссис Коннери. Женщина прекрасно понимала, почему Лэнгдон так откровенно паясничает. Она уже подписала все документы и передала их вышестоящему руководству. Так или иначе этот вздорный мальчишка заберёт сестру сегодня же, и он это знает. — Вопросы касаются будущего места учёбы и проживания Аделаиды. — Я весь внимание! — Конфиденциальные вопросы, — уточнила женщина, пристально, с ног до головы оглядев Вайолет, отчего она сразу же перестала хихикать и неприязненно поёжилась. Мысленно миссис Коннери признала, что девушка выглядит вполне приемлемо и не будет оказывать на Аделаиду пагубного влияния. В отличие от её несносного, не умеющего держать язык за зубами брата. — Конечно-конечно, — замурлыкал Тейт, наигранно стукнув себя ладонью по лбу. — И как же я сам сразу этого не понял. И, задорно подмигнув звонко хихикнувшей девушке, отошёл вслед за грозно нахмурившийся миссис Коннери. Вай с интересом наблюдала, как Тейт галантно обхаживал женщину, беспрерывно кланяясь и активно жестикулируя. Несколько раз, чуть не давясь от смеха, неправдоподобно маскируя его за кашлем, когда он пытался поцеловать её руку, но та брезгливо выдёргивала её из его ладони. Наконец, когда все вопросы были исчерпаны, Тейт шутливо отдал женщине честь в воинском приветствии и, повернувшись на пятках своих кед, гордо выпрямив спину, промаршировал обратно к Вайолет, сразу же заключая её в тёплые, согревающие объятия. — Она меня ненавидит, — тихо вздохнув, пробормотал парень, привычно зарываясь носом в шелковистые волосы любимой девушки. — Интересно, почему? — обняв парня за корпус под расстёгнутой курткой и проникая своими холодными пальчиками под его футболку, шутливо поинтересовалась Вайолет. — Ума не приложу, — хмыкнув, ответил Тейт, тихонько зашипев сквозь сжатые зубы, когда почувствовал, как Вай плотно прижала свои заледеневшие ладошки к его пояснице. — Я же прелесть! — Ага, алмаз неогранённый, — с издёвкой фыркнула Вайолет, качая головой. Какой же всё-таки он самоуверенный. — Именно, — самодовольно кивнул Тейт, улыбнувшись краешком губ. — Обожаю твою проницательность. — Что она спрашивала? — выглянув из-за плеча Лэнгдона, спросила Хармон, заметив на них долгий, пристальный взгляд миссис Коннери, говорящей о чём-то с какой-то девушкой. — Всякую ерунду, — поцеловав любимую в кончик курносого носа, безразлично отмахнулся Тейт. — Просто тянула время. — Эдли ведь не станут удерживать ещё дольше из-за неё? — Нет, они должны отпустить её с минуты на минуту, — улыбнулся парень, и в ту же секунду Вайолет услышала громкий, пронзительный визг. Выглянув ещё раз, она увидела радостно размахивающую руками быстро бегущую в их сторону пухленькую девочку, неловко поправляющую сползающий с её плеч рюкзак. — Те-е-ейт! Парень расплылся в счастливой улыбке и, отпустив Вайолет из объятий, сделав пару уверенных шагов вперёд, рухнул на колени, с лёгкостью подхватывая сестру на руки, прижимая её к себе с такой силой, что девушке показалось, что он ненароком может раздавить её. Увидев, с какой нежностью и трепетом Тейт обнимает сестру, ласково убирая налипшие от слёз волосы с её щёк, после зацеловывая их, Вайолет почувствовала, как прежнее волнение и страх не понравиться девочке будто снежная лавина обрушились на неё с новой силой. Она нервно сглотнула, не зная, что делать или говорить, будто перед ней стоит не маленькая девочка, а взрослая женщина, которая сможет запретить Тейту общаться с ней, словно она неподходящая для него компания. Но Вай и не нужно было начинать разговор первой. Аделаида действительно была на редкость умной и проницательной девочкой для своей болезни, и Тейт уже успел шепнуть ей на ухо, что невероятной красоты девушка за его спиной очень дорога ему и они должны подружиться. — Меня зовут Аделаида Лэнгдон, — подойдя к нервно переступающей с ноги на ногу Вайолет, протягивая ей руку, важно представилась девочка, с нескрываемым интересом и восхищением разглядывая лицо своей новой подруги. — Вайолет Хармон, — с трудом растянув губы в подобии улыбки, не менее официально ответила девушка, пожимая маленькую ручку девочки, с облегчением переведя дыхание, когда почувствовала, как Тейт уверенно переплетает свои пальцы с её, ободряюще их сжимая. Теперь она справится с чем угодно. — Очень рада познакомиться с тобой, Аделаида. — Можно просто Эдли, — звонко хихикнула девочка, и на секунду переведя взгляд на довольное лицо брата, не сдержав эмоций, громко взвизгнула: — Тейт, она красотка! Услышав эти слова, Вайолет сконфуженно моргнула и уставилась на своего парня, не зная, как реагировать на такой бурный комплимент. Кажется, он уже говорил, что его сестра очень падкая на красавиц, но такой реакции на свою весьма посредственную, скучную внешность она не ожидала. «Это я красотка?!» — пронеслось у Вай в голове, пока она так же внимательно, как и девочка, рассматривала её, подмечая про себя, что даже если бы Тейт не предупредил её заранее, что у него особенная сестра и она бывает немного рассеянной и замкнутой или, наоборот, чересчур активной и возбуждённой, она, в своё время имеющая пагубную привычку читать научную литературу отца, сразу бы это поняла. Лицо девочки было немного приплюснуто, уголки светло голубых глаз — приподняты, их разрез — косым, а у внутреннего уголка образовывалась так называемая «монгольская складка» или «третье веко». Но несмотря на всё это, вкупе с тёмно-русыми густыми волосами и ярким румянцем, играющим на её округлых щеках, девочка казалась Вайолет очень красивой. И она не знала, так ли это на самом деле или она думает так из-за Тейта всем сердцем обожающего свою сестру и передававшего и ей эти чувства. — Согласен, — счастливо улыбнувшись, утвердительно кивнул Тейт, полностью соглашаясь с выводами сестры. — Она самая красивая на свете! Вай, зардевшись, не смогла сдержать такой же счастливой улыбки. Тейт неоднократно говорил, как она красива и что он не может налюбоваться ей, но каждый раз был как первый и она была готова слушать эти слова вечно. Она вообще была готова слушать любой бред, который он говорит, вечно! Лишь бы он говорил для неё, а там пусть хоть инструкцию по эксплуатации тостера и микроволновой печи рассказывает.***
— Граф Дракула и Лестат покончили бы с собой, увидев, во что их превратили! — поморщившись, возмущённо заключил Тейт, с облегчением наблюдая, как по экрану телевизора бегут заключительные титры фильма, который две его любимые девочки под очень убедительными угрозами обидеться и не разговаривать с ним заставили его смотреть. — Куда пропал весь утончённый, романтичный образ вампиров? Где же страх перед солнечными лучами, которые должны поджарить их, словно цыплят на гриле? Где льющиеся, словно реки, кровь от укусов? Боязнь крестов и сладкий сон в гробах? Вместо этого показывают какого-то щуплого задохлика, сверкающего на солнышке, как рождественская ёлка, и актрису с эмоциональным диапазоном как у зубочистки. — Эдли нравится, чего ты ворчишь, — заступилась за фильм Вайолет, подойдя к холодильнику, чтобы достать им с малышкой по ещё одной порции мороженого. Отчасти она была согласна с негодованием любимого парня, фильм действительно был весьма специфичен даже для неё, но ему этого знать не обязательно. Иначе, зная Тейта и его хитрость, можно быть уверенной: он непременно придумает, как переубедить её. Тейт буркнул в ответ что-то бессвязное, обиженно скрещивая руки на груди, но спорить не стал. Он ненавидел, когда Вай или Эдли обижались на него. — Да ладно тебе, впереди ещё четыре фильма. Вдруг они окажутся лучше первого? — хмыкнув, предположила Вайолет. И, открыв морозильную камеру, сразу же неуклюже поймала падающую упаковку от уже съеденного мороженого. Фисташкового! «Вот же маленькая обжора!» Нахмурившись, Вай перевела рассерженный взгляд на испуганно ахнувшую от её находки Аделаиду и, слегка приподняв упаковку, выразительно потрясла ей в воздухе. Девочка невинно улыбнулась, указав пальчиком на не замечающего их привычного немого диалога хмурящегося брата. Вайолет закатила глаза и, выкинув упаковку с её любимым мороженым, продолжила их разговор: — В одной из частей будет битва оборотней и вампиров — как раз то, что ты любишь! Кровища, расчленёнка. — Там ещё и оборотни будут? — озадаченно моргнув и повернув голову в сторону девушки, переспросил Тейт. — А что насчёт фей, русалок и лепреконов? Их, бедолаг, тоже приплели? — Фей с русалками там нет, зато любовный треугольник вырисовывается знатный, — весело хмыкнув, начала рассказывать Вайолет, крутясь на кухне в поисках ложки для мороженого. После того как Эдли слопала её порцию, целой упаковки она не заслужила. — Там один оборотень, Джейкоб, — ну, ты должен его помнить — влюбился в Беллу, пока Эдвард… — Убейте меня! — ударившись головой о мягкую спинку дивана, жалостливо проскулил Тейт, изо всех сил прикрывая уши ладонями, чтобы не слышать этого бреда. Эдли тут же попыталась исполнить его просьбу. Неуклюже вскарабкавшись с пола на диван, она ласково, боясь причинить брату боль, схватила его за шею и начала делать вид, что душит. Как и в детстве, Тейт тут же подыграл её игре и, театрально взмахнув рукой, стал издавать смешные булькающие хрипы и мольбы сжалиться и отпустить его. Вайолет смотрела на разыгранную перед ней сцену, не в силах сдержать звонкого смеха. Ей так нравилось такое его дурашливое поведение и настроение! — Эй… — заметив, что Вай не собирается «спасать» его, возмутился юноша. — Тут твоего парня душат, между прочим, а ты смеёшься. — Ну так мой парень сам об этом попросил, — резонно заметила девушка, поставив на кофейный столик тарелку мороженого. И, быстро прыгнув на диван рядом с любимым, положив свои ладони поверх ручек Аделаиды, весело добавила: — И он это вполне заслужил! Непослушных мальчишек нужно наказывать! — Какое вероломное предательство! — так же наигранно воскликнул Тейт и, мигом вырвавшись из захвата, перехватив их запястья и разведя руки в стороны, злорадно поинтересовался: — Ну и кто теперь заслужил наказания?! — Точно не я, — в один голос захохотали девушки и, понимающе переглянувшись, тут же наперебой стали уверять Тейта, кто именно должен расплатиться за предательство. Разумеется, каждая уверяла, что это не она. — Ладно-ладно, я сегодня в хорошем расположении духа, — важно нахохлившись, высокомерно осведомил их Лэнгдон, разжимая ладони. И, лениво откинувшись на спинку дивана, многозначительно посмотрел на Вайолет. Уж она-то точно сегодня будет наказана, и он не оставит без своего особого внимания ни миллиметра её нежной кожи. Хармон поняла его намерения мгновенно. — Продолжаем просмотр?! — в отместку оскалилась девушка, беря в руки пульт. «Я-то с радостью буду наказана, любимый, но тебе придётся помучиться перед этим!» — Почему мы решили устроить марафон этого безобразия, а не «Гарри Поттера», к примеру? — предпринял Тейт ещё одну заведомо провальную попытку смотреть что-нибудь другое. — Чтобы потом, когда мы снова пойдём в зоопарк, ты битый час слонялся возле клеток с совами и грозно требовал у них вернуть твоё письмо? — приподняв бровь, захихикала Эдли, с аппетитом зачерпнув полную ложку клубничного мороженого. Услышав вполне правдивое замечание девочки, Вайолет громко фыркнула, с трудом сдерживая смех, вспоминая по-детски обиженное лицо Тейта, когда они за руки оттаскивали его от перепуганных птиц, и его пошлые шуточки, касающиеся волшебных палочек, после. — Они его спрятали, я уверен. Это сговор! — скрестив руки на груди, обиженно надулся Тейт, мысленно подбирая другие варианты. — Ну а что насчёт «Властелина колец»? Чем вам эта трилогия не угодила? — Моя прелесть! — переглянувшись и потянув к парню руки, снова захихикали девушки, зарываясь пальцами в его растрёпанные волосы. — Прелесть! Прелесть! — Эдли, ты опять измазала меня мороженым, — засмеявшись вместе с ними, пожурил сестру Тайт, небрежно тряхнув волосами. — Ладно, давайте посмотрим, что крутят по телевизору, — сжалилась над братом Аделаида, и Вай тут же переключила на первый попавшийся канал, уютно свернувшись в клубочек у парня на коленях. По телевизору показывали какой-то рыцарский фильм, и с самого начала Тейту показалось, что двое из рыцарей слишком странно себя ведут. Их долгие переглядки и мимолетные прикосновения как бы невзначай выглядели очень странно. Когда в порыве схватки на мечах они прервались на короткий диалог, начинающийся со слов: — Давай попробуем… — …друг друга на вкус, — закончил за них предложение Тейт, ляпнув первое, что пришло в голову. Но, заметив, что они действительно начали медленно приближаться друг к другу, прикрыв глаза сестры ладонью, стал лихорадочно оглядываться в поисках пульта: — О, нет, нет, нет, переключай! — Тейт, ты чего? Может, это коварный план и сейчас один из них попытается заколоть другого, — наивно предположила Вайолет и нахмурилась, увидев, как те самые рыцари прильнули друг к другу в страстном, слюнявом поцелуе. Она что, случайно включила канал с гей-порнушкой?! — Ага, штыком своим кожаным, — буркнул в ответ Лэнгдон, наконец, найдя пульт и переключая канал. — Окей, смотрим «Сумерки».***
Эти воспоминания разъедали память Вайолет, заставляя слёзы литься нескончаемым потоком, но она лишь сильней цеплялась за плачущую с ней в унисон Аделаиду, с мазохистским упоением смакуя каждый их незабываемый, уютный момент вместе. Вспоминала, как Тейт, почувствовав, что её нет рядом, неоднократно ловил их с Эдли среди ночи возле холодильника, с аппетитом уплетающих всё новые и новые порции мороженого. Но вместо того, чтобы начинать ворчать и гнать их по кроватям, понимающе кивал и молча садился рядом, попеременно получая по ложечке холодной сладости от каждой: клубничного — от обожаемой сестры, раз за разом весело хихикающей, когда она измазывала ему им нос и щёки, и фисташкового — от возлюбленной, которая делала то же самое, что и девочка. Или их бешеные танцы, которые часто устраивала Аделаида, когда внезапно включала музыку и, запрокинув голову, с весёлым хохотом пускалась в пляс, полностью отдаваясь её ритму. Они с Тейтом всегда с радостью подхватывали это веселье, присоединяясь к её дикому танцу. Их гонки по всему дому с громкими визгами и смехом, когда Тейт, чаще всего являющийся в их семейной игре охотником, настигал их и щекотал до тех пор, пока они не начинали сквозь смех умолять его отпустить их. Вспоминала, как Тейт, нацепив на себя нелепый рождественский колпак, ловко жонглировал мандаринами, пытаясь развеселить грустную сестру, когда они сказали ей, что не могут взять её на вечеринку к Дону и Шелби и с ней посидит Айрис. Таких уютных воспоминаний было столько, что Вай потребовался бы не один день, чтобы вспомнить всё. Тейт подарил ей жизнь, о которой она даже не смела мечтать. Беззаботную, лёгкую и безгранично счастливую. В короткий срок они действительно стали настоящей семьёй, но жизнь оказалась ещё той бессердечной сукой. Сначала Вай лишилась Тейта, а теперь ещё у неё отбирают и Эдли. Последний радостный кусочек их маленькой семьи. Светлый лучик солнца в их жизнях. Горячо любимого и нужного человечка, который долгое время сдерживал её от падения в пропасть. Протяжный, тоненький скулёж на одной ноте стал срываться с её губ, смешиваясь с горькими слезами и всхлипами. Она чувствовала, что кошки в её душе не просто скребутся, нет, они со всей силы впиваются своими острыми, словно лезвие бритвы, когтями в её сердце, точа их как об игрушечную, разрывая её в клочья, выворачивая наизнанку.