Непокорный

Когда в их лёгких стало не хватать воздуха и нехотя они всё же прервали свой примирительный поцелуй, Вайолет, чувствуя, будто парит в облаках, ласково улыбнулась Тейту и, не став тратить время на переодевания, без раздумий потянула его в сторону океана, мечтая разделить с ним так полюбившийся ей безлюдный участок пляжа возле заброшенной после сильного шторма смотровой вышки. Тейт лишь восхищённо улыбнулся, услышав её воодушевлённый рассказ об этом волшебном месте, удивляясь тому, как они всё же похожи в своих мыслях и привычках. Потому что у него тоже было такое тайное и уединённое от посторонних глаз место, в которое он любил приходить, чтобы найти себя, когда был подростком. Его дикий и пустынный пляж, окружённый множеством больших шарообразных валунов, из-за которых его было сложно найти, находящийся совсем недалеко от дома, куда он непременно сводит влюблённую в океан девушку, как только ему представится случай. Пара минут на поиски сухих веток и поленьев, несколько умелых, чётко выверенных движений парня, несмотря на уговоры и убеждения так и не доверявшего девушке самой заниматься розжигом костра, и они с головой погрузились в таинственную, волшебную атмосферу, так умело созданную чуть слышно потрескивающими в языках пламени поленьями и бурно вздымающимися океанскими волнами. Уютно устроившись в кольце тёплых рук Тейта, спиной прижавшись к его груди, Вай устремила взгляд на бушующие в диком танце волны, мечтая никогда не покидать пьянящих, согревающих объятий парня, приносящих ей небывалую лёгкость, покой и любовь. Он обнимал её настолько нежно, так же нежно целуя в висок, что она буквально таяла от этих прикосновений. Но на душе было неспокойно. Сегодняшняя ночь, так или иначе, раскроет перед ним все карты. Вайолет не сможет отказать ему, когда он спросит про её жалкую, никчёмную жизнь, а в том, что он спросит, девушка была уверена. Именно этого момента она боялась больше всего. Боялась сбросить с себя оковы недосказанности и страха, тяжко давящие на грудь. Она понимала, чувствовала, что он поймёт её. Поймёт всю её боль и беспокойство, разрывающие её душу на части, но, сколько бы она ни размышляла и ни пыталась убедить себя, что он не уйдёт после услышанного, опасения не исчезали. А Тейт тем временем не мог оторвать заворожённого взгляда от ярких языков пламени, размышляя о том, что, вопреки всеобщему мнению, огонь — это не только разрушение и боль, но и жизнь! Он всегда любил огонь. Любил играть с ним, подчиняя своей воле. Любил его несокрушимую силу и мощь, считая, что, помимо разрушения, он нёс спасение, очищая этот тошнотворный мир от грязи и боли, оставляя после себя лишь пепел и дым взамен безысходности. Он искренне верил, что в ярких, обжигающих языках пламени можно сжечь всё то, что причиняет боль и ломает судьбы. Тейт никогда не боялся обжечься, потому что олицетворял себя с огнём. Ведь огонь не знает милосердия, не знает иной власти, кроме своей собственной. Огонь — это ненависть. Огонь — это месть всем тем, кто его когда-то ранил. Но сейчас Тейт осознал, что огонь — нечто большее. Огонь — это жизнь, тепло и свет. Огонь — это Вайолет! Его бесстрашная, смелая и непослушная малышка, даже не догадывающаяся, от какого саморазрушения спасала его. Она — его жизнь, его спасение и яркое пламя, разгорающееся с каждой проведённой рядом с ним секундой всё ярче. Бурная, как шторм. Живая и горящая светом ярче, чем полуденное солнце. Та самая, кого он даже не надеялся когда-то встретить. — Тейт, — едва слышно, несмело позвала его Вайолет, разрушая возникшую тишину и прерывая его размышления. Парень сразу же перевёл взгляд на задумчиво хмурящуюся девушку, внезапно осознавшую, что она никогда не говорила ему, где работает. Она вообще мало чего говорила ему именно про свою жизнь, а не про увлечения или интересы. А это могло значить лишь одно — он ходил к ней домой! Он видел её мать! И он всё знает! — Ты не замёрзла? — зарывшись носом в её волосы, заботливо поинтересовался Тейт, плотней прижав любимую к себе, когда почувствовал, как она дрожит. — Нет, всё в порядке, — взволнованно закусив губу, с натянутой улыбкой убедила его Вайолет, помедлила и, сглотнув ком в горле, с замирающим сердцем спросила: — Откуда ты узнал, где я? — Ходил к тебе домой, — в подтверждение её мыслей как ни в чем не бывало признался Лэнгдон. И, почувствовав, как от его слов она ощутимо напряглась, сжавшись в его объятиях, словно пытаясь спрятаться, ещё крепче прижал её к себе, уверенно переплетая свои пальцы с её, без слов давая понять, что он её никогда не отпустит. — Дверь открыла твоя мама и сказала, где я смогу тебя найти. — И-и-и? — внезапно охрипшим голосом испуганно протянула Вай. Она глубоко дышала от осознания, что все её мысленные уговоры открыться перед ним теперь были не нужны. Ей уже ничего не нужно рассказывать. Он и так всё узнал и сейчас встанет и уйдёт. Вот прямо сейчас оттолкнёт её и уйдёт в свою счастливую жизнь, где ей нет и никогда не могло быть места! — И она настоятельно советовала мне подготовить мощную речь, потому что ты была зла на меня, как тысяча чертей, — ухмыльнулся Тейт, виртуозно обходя нежеланную для девушки тему. Он понимал, почему Вайолет так боялась открыться ему. Наркомания одного из родителей — это не шутки. Он собственными глазами видел, к чему может привести подобная зависимость. Видел, как плохо было Доновану, каждый раз когда он приходил к нему, со слезами на глазах умоляющего убить его и перестать издеваться, когда у тогда ещё ненавистного одноклассника началась ломка после передоза и он с трудом держался на плаву. К его счастью, он справился со всем этим, не бросил парня в беде и приобрёл в его лице самого лучшего друга, которого можно только представить. И Тейт был уверен, в ситуации Вай он тоже сможет найти выход. Пусть не сразу, но он его обязательно найдёт! Но несмотря на то, что Тейт всё понимал, он не собирался давить на Вайолет. Ей нужно время, взаимность и… понимание. Это он мог ей дать прямо сейчас. — Это всё? — Да, — просто ответил он, мягко высвобождая свою ладонь из крепко держащих его пальчиков. Вайолет испуганно вздрогнула, но неожиданно для неё, вопреки её опасениям, он тут же взял её левую руку в свои ладони. Нежно погладив пораненное множественными порезами запястье, словно стараясь залечить их своими мягкими прикосновениями, с болью в сердце заметив несколько свежих, наверняка сделанных из-за него, Тейт кивнул сам себе, решив, что, если он хочет быть с этой невероятной девушкой, ему и самому сначала придётся раскрыться перед ней. Задрав рукав на своей рубашке, он взволнованно сглотнул и повернул руку в сторону Вайолет. Так, чтобы она смогла разглядеть в отбрасывающих искрах костра его маленький секрет. Его тайну и трагедию. Вайолет непонимающе посмотрела на его протянутую руку, невольно залюбовавшись выпуклыми голубыми венками, словно маленькие ручейки, образующие невероятно красивые узоры-паутинки, тянущиеся под его бледной кожей, благодаря которым циркулирует кровь, и любой наркоман продал бы душу дьяволу за такое богатство, такой подарок судьбы. Она поймала себя на мысли, что эти сильные руки могут сделать с ней очень многое. Они могут сделать с кем угодно очень многое! Ей казалось, что при желании Тейт одним лёгким, непринуждённым движением кисти может свернуть человеку шею, но, к счастью, он предпочитал использовать их по другому назначению. Дарить ими ласку и любовь. Девушка на мгновение отвлеклась на эти мысли, всё ещё разглядывая витиеватые узоры венок, прежде чем увидела причину, по которой Тейт протянул ей руку и сейчас смотрит на неё вдруг погрустневшим печальным взглядом. Взглядом брошенного в беде ребёнка. Осторожно приняв его руку в свои холодные ладошки, чтобы убедиться, что ей не померещилось из-за отбрасывающих бликов пламени и это действительно то, о чём она подумала, Вай испуганно вздохнула, чувствуя, как глаза заволакивает плотной пеленой слёз. Ей не показалось. Это действительно был шрам! Блёклый, давно заживший продольный шрам от кисти до локтя. Вай почувствовала, как горечь поднимается с глубин её желудка, подкатывая к горлу, не позволяя сглотнуть, словно кто-то насыпал туда стекольную крошку, от понимания, что этот шрам был совершенно не похож на те маленькие отметины, какие были у неё. Тейт вовсе не пытался заглушить душевную боль физической, как это делает она. Он хотел убить себя! Действительно убить, и действовал профессионально. — Я сделал это после смерти отца, — после небольшой паузы глухо объяснил Тейт на её немой вопрос во взгляде. — В тот день ничего не говорило о том, что я вижу его в последний раз.

***

2011 год

На часах почти семь вечера, а Тейт, притаившись, лежал на диване в гостиной, скрываясь от обожаемой сестрёнки, пытаясь отдышаться от беготни, которую они устроили по всему дому, круша и переворачивая всё на своём пути. Когда отец вернётся с работы и увидит тот переворот, который они устроили, наверняка будет в шоке, но даже слова не скажет, понимая, почему дочка из кожи вон лезет, одаривая брата своим чрезмерным вниманием и любовью. Сегодня его день рождения! Тейт никогда не испытывал какого-то особенного трепета или любви к этому дню, в отличие от Аделаиды, искренне считающей, что это самый лучший и прекрасный день в году. Для него же этот день ничем не отличался от остальных трёхсот шестидесяти четырёх. Обычный ничем не примечательный день, и плевать, что ровно восемнадцать лет назад он появился на свет. Хотя несколько отличий всё же было: в этот день его окружали таким количеством любви, внимания и умилительных признаний и пожеланий, что это буквально душило его. Вот и сейчас он схватил с кофейного столика первую попавшуюся книгу и, раскрыв её, быстро положил себе на лицо в нелепой попытке скрыться от сестрёнки, топот приближающихся маленьких ножек которой был отчётливо слышен со стороны лестницы. — Раз, два, три, четыре, пять… — увидев растрёпанную макушку брата, весело защебетала Аделаида. — Я иду тебя искать! Мгновение — и, Тейт почувствовал, как девочка с разбегу прыгнула на диван и, навалившись на него, заключила в крепкие объятия. — Попался! — О нет, мне ведь ещё так рано умирать, — тут же вступил в их незаконченную игру Тейт, принимая поражение. — Пощади, прекрасная принцесса! Злой дракон сдаётся! — Глупый, — захихикав, отмахнулась от его наигранной мольбы девочка, на мгновение прикоснувшись к его лбу своим. Тейт сразу же с нежностью потёрся о её лоб. Это странное прикосновение было чем-то, что он никогда не мог объяснить, но это что-то было ценным для Аделаиды и принадлежало лишь им двоим. Она делала так с самого детства, и он давно привык, что этот жест означает что они с ним едины! Словно когда они так делали, они единогласно выражали свою любовь и привязанность. Отстранившись от брата, девочка заинтересованно осмотрелась и, нахмурившись, спросила: — Что ты читаешь? Тейт на секунду замялся и, неловко подняв упавшую книгу, неприязненно скривился, увидев у себя в руках кулинарный справочник, который в прошлую вечеринку забыл растяпа Донован. Но, к его счастью, отвечать на вопрос ему не пришлось, потому что они услышали, как в замке поворачивается ключ, и всё внимание Аделаиды теперь было всецело направлено в сторону входной двери. — Папа пришёл, — радостно взвизгнула она, кинувшись в его сторону. Улыбнувшись, Тейт слегка приподнялся на локтях и с детским трепетом стал наблюдать, как сестрёнка, чуть не снеся вошедшего в дом отца с ног, ловко вскарабкалась по нему, используя его ноги как точку опоры. И, уткнувшись носом в его шею, стала взахлёб рассказывать ему обо всём, что они с братом успели сделать за день. — …а ещё мы играли в догонялки и в прятки с драконом и принцессой, — на одном дыхании выпалила она, заканчивая свой рассказ. — Правда, Тейт опять жульничал, спрятался за книгой. — В шпионы твоему бестолковому брату точно нельзя, — усмехнулся Лэнгдон-старший, многозначительно глянув на скорчившего ему забавную рожицу сына. — Маскировка — явно не его конёк. Так же, как и шпионаж, — в этом деле он тоже всегда проваливается. — Вау, какой дикий фонтан остроумия, — покачав головой, скептически фыркнул Тейт. — Весь день, небось, придумывал? Или это разминка и сегодня у тебя всё же получится нормально пошутить? — Именно! Я разминаюсь перед бомбой, — ухмыльнувшись, пожал плечами Хьюго и, опустив Эдли на пол, ласково попросил её идти в свою комнату смотреть мультики. Потому что с минуты на минуту придут очень важные для папы гости и в доме должно быть тихо и спокойно. Проводив расстроившуюся Аделаиду взглядом, Тейт демонстративно скрестил руки на груди, прожигая отца гневным взглядом, всегда очень остро реагируя на любой намёк на ненормальность и второсортность сестры. Хотя за отцом он такого никогда не замечал. — Чем это Эдли может помешать? — не дождавшись объяснений, вспыхнул Тейт, наблюдая, как отец безмятежно расслабляет на шее душащий галстук. Сейчас он сам был готов его задушить. — Уж не тем ли, что она не такая, как все?! — Конечно, нет, — беззаботно отмахнулся от сына Хьюго, даже не подозревая, какую бурю негодования и обиды за обожаемую сестру вызвал в его душе. — Просто она слишком перевозбуждена сегодня. И я… — …не хочешь, чтобы твои многоуважаемые потенциальные партнёры видели, что у тебя дочь с отклонениями от чёртовой общепринятой нормы! — перебив отца, злобно выплюнул Тейт, резко вставая с дивана. Настолько резко, что Хьюго, подошедший к сыну, чтобы вручить свой подарок, инстинктивно сделал пару шагов назад. — Может, и мне стоит уйти?! — Чушь собачья, — отмахнулся от его слов Хьюго. Но, убедившись по презрительному выражению лица сына и гневному взгляду, которым он его одарил, что он, по всей видимости, воспринял эту невинную просьбу чуть ли не за личное оскорбление, догнал строптивого подростка, положив свою руку на его плечо, и примирительно произнёс: — Сын, перестань злиться. Ты же у меня умный и прекрасно знаешь, что я люблю вас больше жизни. И горжусь тем, что именно вы мои дети. Ты и Эдли — моя вселенная. Тейт, услышав эти слова, которые отец неустанно повторял им с сестрой изо дня в день, сразу же остановился, понимая, что зря так вспылил и практически нагрубил ему. Потому что он действительно знал, что отец не врёт. Он, в отличие от сбежавшей матери, действительно очень сильно их любит. Настолько сильно, что, плюнув на всё, отдал всю свою жизнь и молодые годы им и их воспитанию. — Тейт, с тех пор как вы появились в моей жизни, я не могу спокойно дышать и спать, потому что… — По-твоему, мы с Эдли что-то типа астмы? — виновато опустив голову и поджав губы, попытался отшутиться Тейт, перебив распаляющуюся душещипательную речь отца, после которой он непременно будет чувствовать себя последней сволочью. Хьюго задорно рассмеялся такому сравнению и, видя, что сын оттаял, дружелюбно толкнул его кулаком в плечо, этим действием прекращая их глупую перепалку. Сразу же ловко ставя блок и отскакивая на шаг назад, когда Тейт, ухмыльнувшись, попытался нанести ему ответный удар, приняв вызов в их давно укоренившейся семейной игре. — Теряешь сноровку, сын, — расхохотавшись, как мальчишка, весело заключил мужчина, уклонившись от следующего шуточного удара. — Ну же, парень, не огорчай отца, а то я могу подумать, что мои тренировки прошли даром. Тебе даже милашка Шелби наваляет. Я — тем более! — Это мы ещё посмотрим, старик, — изобразив на лице возмущение, подыграл Тейт и отскочил от кулака отца в сторону. И, с усмешкой заметив, что уже от этих безобидных тычков и уклонений Хьюго начал запыхиваться, самодовольно поинтересовался: — Дыхалки-то хватит? — Я тебе сейчас покажу «дыхалку», — снова хохотнул мужчина, медленно перемещаясь по гостиной, пятясь и ловко отражая удары наступающего на него сына, ища в его стойкой защитной позиции брешь или ошибку. Но Тейт обнаружил ошибку первым. Уловив, в какую сторону отец медленно наклоняет корпус, смещая ногу чуть вперёд для более прочной опоры, когда ставит блок, тем самым смещая центр тяжести, он сразу же воспользовался своим преимуществом. Сделав резкий рывок, он сымитировал удар и, когда Хьюго попытался отклониться, не поняв, что это был всего-навсего обманный маневр, сделал резкий подшаг левой ногой к правой стопе отца, на которую тот опирался, делая подсечку. Мужчина удивлённо ойкнул и расширил глаза, почувствовав, как теряет равновесие и валится на пол. — Надо же… Какое сокрушительное поражение, — расплылся в самодовольной улыбке Тейт, склонившись над ошарашено смотрящим на него отцом. — По-моему, это мой личный рекорд. Всего две минуты — и ты уже лежишь на лопатках. Говорил же, что ты потерял форму, старикашка. Лэнгдон-старший с невероятной гордостью по достоинству оценил хитроумный и весьма умелый манёвр сына и его благородство, когда он протянул ему руку, чтобы помочь подняться. Но вместо того, чтобы принять его помощь, он ухмыльнулся и, крепко схватив его ладонь, со всей силы дёрнул парня на себя. Тейт, не ожидавший таких действий, тут же неуклюже распластался рядом и, привстав на локтях, недовольно поджал губы, отчего Хью весело рассмеялся. — Никогда не празднуй победу раньше времени, сын. — Приму к сведению, сенсей, — перевернувшись на спину рядом с довольно улыбающимся мужчиной, смотря в потолок, просто ответил юноша, будто вовсе не его только что обманом завалили на пол. — Это был интересный бой. — Согласен, — довольно кивнул Хьюго, искоса посмотрел на задумчивый профиль Тейта, прочистил пересохшее горло и произнёс: — Сынок, прости, я знаю, у нас были планы на твой день рождения… Не каждый день исполняется восемнадцать лет, но от этой встречи во многом зависит наше будущее, и… — Пап, забей. Я всё понимаю, — безразлично отмахнулся Тейт и, услышав настойчивый звон своего телефона со второго этажа, раздражённо закатил глаза и добавил: — К тому же Шелби уже разорвала мой чёртов телефон своими звонками и сообщениями. — Шелби очаровательна! — улыбнулся Хьюго, всегда с теплотой относящийся к жизнерадостной, весёлой и неугомонной племяннице лучшего друга, не раз размышляя, что она была бы неплохой парой для его мрачного, строптивого и вечно всем недовольного ребёнка. — И она всегда рядом, это ли не судьба, а? — Она заноза в заднице! — покачав головой, усмехнулся Тейт, игнорируя очевидное сводничество со стороны отца. — Не завидую Дону, с такой прилипалой, как Шел, с ума сойти можно. Буквально! — А что насчёт Наташи? — не унимался Хьюго, проигнорировав слова парня про назойливость подруги. — Я видел, как выжидающе она на тебя смотрит каждый раз, когда ты приходишь навестить своего старика на работе, и ты тоже, между прочим, то и дело поглядываешь в её сторону. Между вами что-то есть, да? — Ты серьёзно? — многозначительно вскинув брови, удивлённо спросил Тейт и повернул голову в сторону отца. — Когда это я делился с тобой своей личной жизнью? — Мне же интересно! — раздражённо насупившись, воскликнул мужчина. Тейт лишь покачал головой. Отцу лучше не знать, как именно он проводит время с Наташей и другими похожими на неё девушками. Такими доступными и согласными на всё что угодно, что иногда это даже раздражало. Никакого интереса. — К тому же кому, как не отцу, ты можешь рассказать о своей личной жизни и проблемах? — Даже не зна-а-аю… — изобразив на лице задумчивость, насмешливо протянул Тейт. — Дону, Эдли… тому дереву за окном?! Хьюго тяжело вздохнул, недовольно поджимая губы. — Всё остришь? — А что, так заметно? — Ты неисправим! Ладно, закрыли тему, чем планируешь заняться? — перевёл тему разговора Хью, не имея ни малейшего желания спорить с сыном дальше. Он уже давно смирился, что от этого саркастичного, вредного ребёнка невозможно добиться никаких ответов и признаний, пока он сам не захочет рассказать. Лишь не понимал, в кого он такой остряк? Определённо не в него, потому что его чувством юмора можно людей пытать, да и Констанс никогда не была душой компании и юмористкой. — Секс, наркотики… — безмятежно начал перечислять Тейт, искоса с усмешкой наблюдая, как от каждого его слова удивлённо вытягивается лицо отца, — …и, быть может, немного отборного рока. В общем, всё как обычно. Хьюго сконфуженно моргнул, но, заметив, как на щеках сына стали вырисовываться едва заметные ямочки, точно такие же, как и у него самого, означающие, что парень вот-вот растянет губы в широкой улыбке, понял, что он в очередной раз подтрунивает и смеётся над ним. — Секс и наркотики, значит… — весело протянул Лэнгдон-старший, усилено думая, что же можно сказать в ответ, на что Тейту нечем будет крыть. — А как же оргия и разврат малолетних? Или слабо? — Обижаешь… — усмехнулся Тейт, по достоинству оценив очередную провальную попытку отца пошутить и переиграть его. — Этим я занимался вчера! — А если… — Пап, даже не пытайся, — предостерёг парень, ловко поднимаясь. — Сам себя закапываешь. — Ладно-ладно, — согласился Хью, в этот раз с благодарной улыбкой принимая помощь сына. — Здесь смешной ты, а не я. — Рад, что мы это, наконец, выяснили! — довольно кивнул Тейт, лениво плюхнувшись на диван. — Не хочу, чтобы мне опять было за тебя стыдно, когда ты будешь пытаться шутить перед партнёрами. В голове парня мгновенно всплыло множество воспоминаний о встречах вроде той, что намечается сегодня, на которых он по просьбе отца присутствовал. Это было абсолютное фиаско! Более несмешного человека, чем Хьюго Лэнгдон, и найти сложно. В некоторых ситуациях после шуток отца, вызывающих недоумение у окружающих, даже ему было сложно разрядить обстановку, потому что он просто сгорал от стыда и нервно хихикал. — Кстати, насчёт этой встречи… — неуверенно забормотал Хьюго, подойдя к раковине, чтобы сделать вид, что наливает себе стакан воды, опасаясь даже взглянуть на сына. Тейту явно не понравится, кто именно придёт к ним в дом и от кого этот человек. — Хочешь, чтобы я остался и послушал? — проницательно осведомился Тейт. И, получив на свой вопрос утвердительный, слегка неуверенный кивок, наигранно закатил глаза и хмыкнул: — Я действительно не понимаю, как ты умудрился построить огромный бизнес, если даже не можешь с партнёрами договориться без моего присутствия. — Язык подвешен у тебя, а не у меня. Я — больше руки, — как ни в чем не бывало пожал плечами Лэнгдон-старший. Он давно убедился, что у Тейта был практически врождённый дар убеждения, ведь ещё в детстве он, как и все окружающие, ни в чём не мог отказать парню, если он действительно чего-то хотел. — К тому же на правах отца, я не прошу, а… — Да брось, — насмешливо фыркнул Тейт, поняв к чему отец клонит. — Я не поддаюсь твоим приказам и на твои уговоры тоже не реагирую, мы оба это знаем. Хьюго на мгновение опешил, соглашаясь со словами сына, но быстро придумал другой вариант. — Что насчёт взятки? — Забудь! Я тебе не по карману, — скептически глянув на отца, парировал юноша. — И, предвещая ещё одну твою заведомо провальную попытку, сразу скажу, что все твои «гениальные» бизнес-уловки и шантаж на мне не сработают! У тебя ничего на меня нет. Я чист! — И то верно, — улыбнувшись, стал подыгрывать мужчина, мысленно припомнив как минимум одну вещь, которой он мог его шантажировать. Ну и что, что Хэллоуин, про который они оба забыли и на котором сын еле выкрутился перед сестрой, был давно? Это же было! — Не ребёнок, а наказание для такого тирана и деспота, как я. Даже шантажировать нечем. — Интересная вещь, я всего-то пару недель не делал ничего плохого и не доводил тебя и Люка до нервного тика… — растянув губы в самодовольно улыбке, стал размышлять Тейт, — …и это уже начало вселять в тебя такое прекрасное, но чертовски ложное чувство доверия. Даже в этом теряешь хватку! — Ладно-ладно, согласен, ты монстр! Просто ребёнок дьявола, — со смехом сделал вывод Хьюго, в душе просто обожая, когда они с сыном так беззаботно пререкались и шутили. Быть не просто отцом, но и другом для своего ребёнка, было именно тем, о чём он всегда мечтал. — И чем я заслужил такое наказание? — Не прибедняйся, — ухмыльнувшись, отмахнулся Тейт и, услышав очередной настойчивый звонок своего телефона, устало потерев переносицу, понимая, что от пиявки-Миллер ему не скрыться, особенно в его день рождения, спросил: — Я возьму твою тачку сегодня, ладно? — Есть идея получше, — расплылся в улыбке мужчина, с неподдельным, детским восторгом предвкушая реакцию сына на свой подарок. — Пойдём. Проигнорировав последующие многочисленные вопросы парня о том, чего это он такой довольный и что он задумал, Хью молча, с трудом сдерживая себя, чтобы не подпрыгивать от радости, направился в сторону гаража. Тейт хмуро побрёл следом. — Так ты ответишь? — не унимался парень, скрестив руки на груди с подозрением поглядывая на гараж, когда они подошли к воротам. — Чего скалишься? — Сейчас увидишь, — заверил Хьюго, щёлкнув кнопку автоматического подъёма ворот, и, затаив дыхание, отошёл в сторону, чтобы не преграждать сыну обзор и лучше видеть его реакцию на подарок, который он ему подготовил. И реакция парня была именно такой, какую в красках представлял себе Лэнгдон-старший. Увидев, что было спрятано за воротами гаража, Тейт широко распахнул глаза и резко со свистом втянул носом воздух. На мгновение даже ощутив лёгкое головокружение, чувствуя, как внутри всё переворачивается, взрывается ярким, ослепительным фейерверком от восторга. Потому что там стояла его мечта! Тачка, о которой он грезил с тех пор, как два года назад получил права. Большой и мощный матово-чёрный пикап с огромным красным бантом на лобовом стекле. — С днём рождения, сын, — практически пропел Хьюго, похлопав поражённого до глубины души парня по спине. И, не получив ответа, обеспокоено спросил: — Это ведь то, что ты хотел?! Тишина… — Тейт, только не говори, что я ошибся и «Dodge Ram» — это не та тачка, по которой ты пускал слюни последние два года, — обеспокоенно начал тараторить мужчина, мысленно прокручивая все их с сыном многочисленные разговоры и споры о машинах. — Если тебе не нравится, то сразу скажи, мы вернём пикап. И… — Замолчи, — махнув рукой, прервал словесный поток отца Тейт, всеми силами сдерживая себя, чтобы не начать прыгать и пищать от восторга возле тачки, как какая-нибудь девчонка. — Не порть момент. — Так тебе нравится? — неуверенно уточнил Хьюго, исподлобья наблюдая за сыном. Но сразу же с облегчением вздохнул, когда он резко схватил его за руку и, притянув к себе, заключил в крепкие объятья. — Спасибо, отец, — зажмурившись, не позволяя истинным чувствам хлынуть наружу, внезапно севшим голосом хрипло поблагодарил Тейт. — Это то, о чём я даже не мечтал. — Я просто подумал, что пора прекращать тебе насиловать мою машину… — добродушно похлопав парня по спине, неловко стал рассказывать Лэнгдон-старший, всегда чувствуя, как у него невольно начинают наворачиваться слёзы, когда у него получалось порадовать детей. — Она уже совсем не девочка и твои выкрутасы на дорогах и несоблюдение скоростного режима выдерживает с трудом. — Враньё! Я всегда был с ней нежен, — самодовольно ухмыльнулся Тейт, подойдя к уже своей крошке, с замиранием в сердце, ласково проведя по отполированному крылу ладонью. — А эту так вообще буду ублажать каждый день. По несколько раз. — Пошляк, — довольно хмыкнул Хью, неловко переступив с ноги на ногу. Ещё несколько минут отец и сын воодушевлённо делились впечатлениями и мнениями о дизайне и внутренней характеристики автомобиля. По мнению Тейта, это была лучшая тачка в мире, Хью же, разделяя его восторг, с упоением рассказывал, насколько она мощная и динамичная, несмотря на свои внушительные габариты. Их беседу прервал звук подъезжающей к подъездной аллее машины. Хьюго сразу же пошёл навстречу потенциальному деловому партнёру, отшутившись от деловитых и весьма колких нравоучений и наставлений сына, объясняющего ему, что следует говорить и как себя вести, чтобы в очередной раз не облажаться. Тейт же не торопился вернуться в дом, у него буквально руки чесались прокатиться. Затаив дыхание, он завёл машину и чуть было не замурчал от удовольствия, услышав ровный, мощный звук работающего двигателя. Про себя он уже решил, что сегодня никаких тусовок не будет. Шелби с Донованом ему, конечно, за это захотят башку открутить, но как-нибудь переживут. «День рождения у меня, а не у них! Делаю, что хочу», — мысленно отметил он, раз за разом нажимая на педаль газа и с упоением слушая, как мощно и грозно рычит его пикап, желающий скорей двинуться с места от его действий. Тейт уже успел выехать из гаража, когда вспомнил, что не взял из дома чёртов телефон. К тому же Эдли завтра устроит истерику, если он уедет, не пожелав ей доброй ночи, поэтому нехотя вышел из машины и побрёл в сторону дома. — Хью, я ещё не имел удовольствия познакомиться с твоим сыном, — сразу с порога услышал он комментарий низкорослого лысого мужчины, с интересом смотрящего на него. Но прежде, чем Тейт успел нацепить на себя учтивый вид и поприветствовать его, продолжил: — Он очень похож на мать. Просто вылитый, только цвет глаз и ямочки на щеках твои. Тейта от этого сравнения перекосило от гнева, но он быстро взял себя в руки. Он практически почувствовал, как на его лице щёлкнула одна из его привычных масок спокойствия. Щелчок. И ни одна эмоции не просочится наружу. — С чего вы взяли, что это знакомство принесёт вам удовольствие? — ледяным тоном осведомился Тейт, игнорируя предостерегающие взгляды отца. Он уже чувствовал к этому коротышке в нелепых подтяжках лютую неприязнь и раздражение, тонко граничащие с ненавистью за такое омерзительное сравнение, но, если он скажет что-то ещё, не был уверен, что сдержится. — Я весьма наслышан о тебе, Тейт, — заискивающе улыбнувшись, не заметив холода в голосе парня, ответил мужчина, поднялся и протянул ему руку для приветствия. — Констанс много про тебя рассказывала. — Не верьте не единому её слову, — злобно глянув на отца, утаившего, откуда вдруг взялся новый партнёр, скривился Тейт, будто имя матери режет его слух. — Всё, что вылетает из грязного рта этой женщины, — полный бред! — Прости, Делл, у Тейта совершенно отсутствует фильтр между мозгом и языком, — заметив заминку мужчины, всё ещё дружелюбно протягивающего руку, неловко произнёс Хьюго, стараясь разрядить внезапно накалившуюся обстановку. Он попытался укоризненно посмотреть на сына, но это было равносильно тому, если бы он смотрел на стену. Эмоции Тейта были нечитаемы. Маска! Хьюго очень надеялся, что Делл не станет упоминать про его связь с Констанс, чтобы Тейт не взбесился и их встреча прошла гладко. Но его надежды в одно мгновение рухнули, и сейчас нужно любыми способами это исправить. Он прекрасно был осведомлён о криминальных делах Толедо и том, насколько этот на вид безобидный мужчина был жесток с теми, кто ему перечит или встаёт на пути. А зная Тейта, он мог предвидеть практически до минуты, как скоро тот сорвётся. Лэнгдон-старший никогда не верил в особую связь между людьми, но, когда дело касалось сына, он был готов в неё поверить, потому что всегда его чувствовал. И сейчас он практически физически ощущал его гнев и негодование. — И это один из главных моих плюсов, — продолжая буравить отца недовольным взглядом, огрызнулся юноша. — Не считая невероятной красоты и очарования! — Ну… — неуверенно переступив с ноги на ногу, невпопад пробормотал Хьюго, покрываясь нервной испариной. — Сынок, ты не мог бы… — Я уже ухожу, — так и не пожав всё ещё протянутую руку, злобно кинул Тейт, разворачиваясь в сторону лестницы. — Вернулся за телефоном. И, ещё раз скользнув высокомерным взглядом по озадаченно моргающему коротышке, тихо бурча себе под нос ругательства и проклятья, стремительно поднялся на второй этаж, со всей силы хлопая дверью своей спальни. Настолько сильно, что рамка с фотографией, на которой были запечатлены они с Доном и Шелби, с грохотом свалилась на пол, но Тейт этого даже не заметил. — На мать я похож, ага, как же… — беспрерывно причитал он, ходя из одного угла комнаты в другую, не в силах побороть в себе раздражение и злостное негодование. — И отец тоже хорош! Как ему вообще в голову могло прийти связаться со знакомыми матери! Зная, с какими людьми она сейчас связана. Уму непостижимо! Тейт уже хотел забрать свой чёртов до сих пор не затыкающийся телефон и отправиться подальше от дома обкатывать тачку, когда в его комнату без стука или предупреждения ввалилась испуганная, изрядно запыхавшаяся Аделаида. — Тейт, — с облегчением увидев брата, взвизгнула девочка, кинувшись в его сторону и крепко хватая за руку. — Там внизу злые люди, они кричат и ругаются с папой! — Эдли, не выдумывай! — беззаботно отмахнулся парень, не восприняв слова сестры всерьёз. Наверняка ей просто приснился очередной кошмар. За те несколько минут, что он был в своей комнате, с пеной у рта брызгая ядом, ничего плохого случиться не могло. Аделаида открыла рот, чтобы что-то сказать, но Тейт перебил её. — Ты что, умудрилась уснуть? — нахмурившись, поинтересовался он и на всякий случай потрогал лоб сестрёнки ладонью, помня о её жалобах на першение в горле пару дней назад. Но, не обнаружив у неё температуры или признаков простуды, продолжил: — Говорил же, не засыпай с включённым телевизором, тебе потом полночи кошмары снятся. — Нет, — упрямо сдвинув брови к переносице, возразила девочка. — Там… — Пойдём, — отстранив прильнувшую к нему сестру, мягко перебил её Тейт, направляясь к выходу. — Уложу тебя спать, включим твой любимый ночник, и всё… — Нет, не приснилось, — выдернув из его ладони свои пальчики, упрямо топнула ногой Аделаида. — Там злые люди! Поверь мне! Тейт нахмурился. Он прекрасно понимал, что сестра такая же упрямая, как он сам, — это у них семейное, — и не успокоится, пока не убедится, что всё в порядке и им ничего не угрожает. — Хорошо, — обречённо вздохнув и устало потерев переносицу, сдался парень. — Я проверю, и ты пойдёшь спать! Договорились? Получив на свой вопрос одобрительные энергичные кивки, Тейт нехотя побрёл в сторону лестницы, не желая спускаться и видеть этого коротышку ещё раз, но выхода у него всё равно не было. Нужно позвать отца и успокоить сестрёнку. И уже на подходе к лестнице он понял, что в этот раз Эдли, по всей видимости, оказалась права. Снизу доносились громкие споры, переходящие на личности, и, напрягшись, когда следом за оскорблением в сторону отца он сначала услышал угрозы закопать его и два его отродья на заднем дворе, а после — приглушённый удар и тихий вскрик. Осторожно ступая по лестнице, опасаясь, что любой скрип или звук может выдать его, он стал внимательнее прислушиваться к тому, что говорят внизу, пытаясь понять, насколько всё серьёзно и к чему стоит готовиться. — Подписывай, — приказал Делл, и в этот раз его голос звучал не так добродушно. В нём сквозила угроза. — Давай, Хьюго, не тяни время. Нам ещё за твоими горячо любимыми детками идти. — Я всё подпишу, только оставьте моих детей в покое, — прохрипел Лэнгдон, откашливаясь и сплёвывая кровь. — Они тут ни при чём. — Дочка, может, и нет, — согласился Делл и, злобно расхохотавшись, продолжил: — Её и так жизнь наказала. А вот сыночек явно заслужил то, что мы ему подготовили. Хотя Констанс и просила не трогать этого наглого выродка. Какое-то время было тихо. Делл, по всей видимости, ждал на свою реплику ответа, но Хьюго молчал, поэтому он продолжил сам: — Так забавно, с радостью навела нас на тебя, как только поняла, кому перешла дорогу и задолжала. Рассказала всё про твой бизнес, даже подсказала, как к тебе в доверие втереться, но стоило только заговорить про парня, взбесилась! Чуть моим ребятам глотки не перегрызла. Вот что значит материнский инстинкт: у неё будто весь страх разом пропал. Повисла ещё одна недолгая пауза, потом — очередной приглушённый удар и тихий хриплый всхлип. Тейт болезненно поморщился от этих звуков, жалея, что у него нет с собой пистолета. Он был надёжно спрятан в кабинете отца. Но идти за ним он не торопился, решив для начала оценить всю серьёзность и масштаб проблемы. И, стараясь не шуметь, медленно выглянул из-за угла. Картина, которая открылась его взору, была неутешительной. Хьюго стоял в центре гостиной на коленях, с трудом удерживая свой вес, чтобы не упасть, а всё его лицо было испачкано в крови от нескончаемых ударов кастетом. Справа от него стоял накаченный парень в тёмном костюме, приставив к его голове ствол. А над ним, как раз спиной к Тейту, возвышался Делл. Почувствовав, как от увиденного в жилах стынет кровь и тошнота подкатывает к горлу, а сердце норовит выпрыгнуть из груди, Тейт снова скрылся за стеной, суматошно обдумывая, что он, чёрт возьми, может сделать в такой плачевной ситуации. И в голову не приходило ровным счётом ни-че-го. Напасть на Делла со спины? Стоит он весьма удачно, чтобы с одного мощного удара выбить из засранца всю дурь. Нет, исключено. Его телохранитель сразу же пристрелит отца, превратив его голову в решето! Попробовать заманить его наверх и там вырубить? Вариант неплох, но рискован. Этот громила может сразу же пойти искать сестру, в том случае если он проиграет этот не очень-то равный по весовой категории бой. Тогда, может… — Хьюго-о-о… — поправив шляпу на своей голове, скучающе протянул Делл. Тейт тут же напрягся, снова с опаской выглядывая из укрытия. — Давай, парень, ты же знаешь, что деваться тебе некуда. Лэнгдон-старший невозмутимо поднял голову, чтобы взглянуть на Толедо, и открыл уже рот, чтобы послать его ко всем чертям, но резко сомкнул губы, встретившись взглядом со сосредоточенно думавшим о чём-то сыном. «Нет, сынок, без глупостей! Бери сестру и беги! Прошу тебя, просто беги!» — мысленно кричал отец, слегка качнув головой. И увидев, как Делл чуть сместился в сторону, испугавшись, что он может увидеть Тейта, резко заговорил, стараясь увлечь Толедо разговором: — Зачем тебе мой бизнес, Делл? Я слишком мелкая рыбёшка для такой акулы, как ты. — Ну не скажи, — хмыкнув, возразил мужчина. — Ты занимаешь самую высокую нишу среди перекупов краденых тачек в Лос-Анджелесе. Такой бизнес никому не помешает. К тому же это отличное место, чтобы толкать дурь. — Нет, — многозначительно смотря на сына, обращаясь именно к нему, строго качнул головой Лэнгдон, практически читая его мысли, и открыл рот, чтобы продолжить. Но дальнейших его слов Тейт уже не слышал. Подчинившись не терпящему возражения взгляду отца, он со всех сил кинулся в сторону своей комнаты, решив для начала позаботиться о безопасности сестры и уже потом помочь ему выпроводить незваных гостей. Вихрем ворвавшись в комнату, он тут же рухнул на колени возле сидящей на его кровати сестрёнки и, обхватив её лицо своими ладонями, заглядывая в глаза, стараясь говорить спокойно и чётко, чтобы не перепугать малышку ещё больше, зашептал: — Эдли, милая, сейчас мы с тобой будем играть в прятки, как сегодня утром! Ты спрячешься на чердаке и будешь сидеть там тихо, как мышка, до тех пор пока я или папа не придём за тобой, хорошо? Ты поняла меня? — Д-да, — затравленно кивнув, только и смогла выдавить из себя девочка, с ужасом понимая, что её большой и сильный брат очень испуган. А он никогда-никогда и ничего не боится! — Умница, — поцеловав её в лоб и выдавив из себя улыбку, похвалил сестру Тейт, подхватывая её на руки. То и дело с опаской озираясь в сторону лестницы, он быстро дошёл до люка, который ведёт на чердак, и дёрнул за короткую верёвку, висевшую под потолком, после чего спустил вниз лестницу. — Забирайся, обезьянка, — тихо проговорил парень, помогая сестре карабкаться по шатким ступенькам. Поморщившись, когда услышал с первого этажа ещё один приглушённый вскрик отца. — Быстрее! И придвинь к люку что-нибудь тяжёлое. — Тейт, мне страшно, не оставляй меня одну, — наконец сообразив, что брат не собирается лезть за ней следом, испуганно захныкала девочка, неуклюже пытаясь спуститься обратно и не отпускать его. — Всё будет хорошо! — тихо стал обещать Тейт, опасаясь, что в этот раз, возможно, врёт сестре, потому что нарастающий шум и крики снизу не сулили ничего хорошего. — Обезьянка, я обещаю, я очень скоро вернусь за тобой. — Я люблю тебя, — всё же поддавшись его уговорам, забралась наверх и жалобно всхлипнула Аделаида, смотря на брата сверху вниз. Она была в ужасе, но, как и всегда, была готова беспрекословно поверить его обещанию. Он никогда не врал ей. — И я тебя, — автоматически отозвался Тейт, с опаской озираясь в сторону лестницы. — А теперь прячься и сиди тихо. Убедившись, что Эдли закрыла чердак и придвинула что-то к люку, Тейт немедля, пулей влетел в кабинет отца, на ходу набрав номер службы спасения и, быстро объяснив, что происходит и продиктовав адрес, стал в панике рыться в ящиках стола в поисках пистолета. — Да где же ты… — сквозь плотно сжатые зубы причитал парень, раз за разом раскидывая сложенные аккуратной стопкой бумаги, проверяя все ящики по порядку. — Чёрт возьми, неужели он у отца в машине? Со всей силы вцепившись в свои волосы, практически выдёргивая их, с трудом дыша, ощущая всем телом, как бешено колотится его сердце, Тейт в панике огляделся. И, поняв, что он лишь зря тратит время, потому что ствол ему не найти, опрометью бросился в свою комнату за битой, прекрасно осознавая, какой прекрасной и лёгкой он будет мишенью. Просто идеальная блондинистая уточка для стрельбы из пистолета. Но делать ему было нечего, он должен помочь отцу! Спустившись на пару ступенек вниз, изо всех сил сжимая в руках биту, так и норовившую выскользнуть из вспотевших, трясущихся ладоней, Тейт осторожно выглянул из своего укрытия. И, увидев, как амбал Толедо с усердием и каким-то фанатичным восторгом избивает отца, беспрерывно нанося ему удары ногами по голове и животу, с яростью, заклокотавшей от увиденного в его душе, понял, что ждать полицию он точно не будет. — Ладно, хватит, — приказал Делл, беззаботно разглядывая кровавое месиво, в которое превратилось когда-то красивое лицо Хьюго. Его громила сразу же остановился и, отойдя от Лэнгдона на пару шагов, пропустил к нему своего босса. Мужчина схватил судорожно кашляющего и сплёвывающего кровь Хьюго за воротник когда-то белоснежной рубашки и, притянув к себе, ласково, с нескрываемой угрозой в голосе протянул: — Раз ты такой упёртый и не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. И помни, Хью, это ты виноват. Пора позвать твоего обожаемого сыночка, чтобы… — Я уже тут, ублюдок, — в один широкий шаг пройдя всё расстояние от лестницы до коротышки, гневно выплюнул Тейт, со всего размаха ударив его по голове битой. Дальше всё происходило настолько быстро, что Тейт с трудом мог фокусировать взгляд на чём то одном. Толедо со стоном боли рухнул на пол, как мешок картошки, а Хьюго, с трудом найдя в себе силы и воспользовавшись моментом, резким рывком дёрнулся в сторону, с одного уверенного удара обезвреживая его телохранителя, повалив того на пол. Но, стоило ему перехватить у него из рук пистолет и громко, приказный тоном, который сын не сможет проигнорировать и которого не может ослушаться, крикнуть, чтобы тот убегал, когда звуки их борьбы прервал первый, пронзительный и оглушительный выстрел, выбивший весь дух и взорвавший барабанные перепонки парня. Тейт с ужасом оглядел отца и, увидев, как на его и без того измазанной в крови рубашке стало проступать тёмно-алое пятно крови, чувствуя, как ноги становятся ватными, выронил биту из рук, делая неосознанный шаг в сторону целившегося в него Толедо, успевшего прийти в себя и слегка привстать на локтях. Но Хью, догадываясь, что Тейт собирается делать, из последних сил кинулся на мужчину и мёртвой хваткой вцепился в его руку, своим телом перекрывая сына. Послышались сразу два оглушающих выстрела, тяжёлый, хриплый полувздох-полустон Хьюго, и его тело безвольно обмякло, падая на пол. И, наконец, Тейт побежал! Не от страха, нет. И даже не от самодовольно усмехнувшегося и нацелившегося в него Толедо. Он побежал от реальности. От разрушающего и парализующего его сознание чувства вины и беспомощности. Бежал от въедающегося острым лезвием в самое сердце понимания, что отца, его опоры и поддержки, его лучшего друга и самого близкого на свете человека — больше нет! Он не мог выжить после этих выстрелов. Он покинул его! Тейт бежал… Бежал так быстро и отчаянно, как только мог. Не обращая внимания на заинтересованные взгляды и испуганные оклики вышедших на улицу соседей. Бежал, не разбирая дороги из-за непрерывно льющихся по бледным щекам слёз, воя, как раненый зверь, захлёбываясь в горьких рыданиях. Чувствуя, что внутри что-то ломается и весь окружающий его мир сужается до размеров воздушного шарика. Все мысли исчезли, и внутри стало пусто. Ни боли, ни страха, лишь отчетливое ощущение пустоты и безнадёжности, накрывшие его с головой после яркой вспышки, яркого взрыва вдребезги разбившегося сердца.

***

Тейт замолчал, не в силах продолжить свой рассказ дальше. Он не знал, как преподнести ей то, что после этого события вся его чётко выверенная, размеренная жизнь превратилась в тягучее одинокое болото из саморазрушения и лютой, губительной ненависти на человечество и весь мир в целом, в пучинах которого он медленно начал сходить с ума, с каждым новым прожитым днём превращаясь из весёлого, беззаботного парня в холоднокровного монстра, жаждущего крови и боли. И лишь она смогла вытянуть его из этой манящей, тягучей трясины. А Вай, ещё во время рассказа чувствуя, как болезненно сжимается её сердце, лишь плотнее прижималась к слегка дрожащему парню, совершенно не зная, что сказать. Как утешить любимого в его горе и скорби? Любые её слова будут казаться такими жалкими и глупыми, ничего не значащими. Пустыми! Его дрожащий голос, неровное дыхание и то, как он, полностью погрузившись в воспоминания, не контролируя себя, сжимал её в своих объятиях с каждой секундой всё сильнее, словно опасался провалиться сквозь песок, если не будет держаться за неё, ясно давали понять, как много боли смерть отца принесла и до сих пор приносит Тейту. Он до сих пор переживает эту трагедию. Услышав эту историю, Вайолет осознала, что вся её ненависть к человечеству, все её проблемы и страхи, которые она считала значимыми и важными, были ничем иным, как пылью! Она давно привыкла жаловаться на жестокость и мерзость мира, клеймя всех находящихся поблизости людей, считая их гнусными сволочами за то, чего они не делали. Но вся правда заключалась в том, что она сама загнала себя в депрессию, не желая мириться с тем, что происходит в её жизни, что по собственной же воле терпит. Каждый день убеждая себя, что окружающие, их жестокость, и безразличие виноваты во всех её бедах. А случай с Тейтом был совершенно другим. Ему действительно есть за что ненавидеть людей и их жестокость, безразличие и алчность. Но самое важное, что она поняла, это то, что под напускной циничной маской самоуверенности и агрессивного сарказма Тейта скрывается чувствительный, ранимый и разбитый горем человек. «Самоубийство — это слабость, Вайолет. Сильные люди не убегают от жизни!» — вспомнила она давно забытые слова отца после того, как он впервые заметил на её запястье шрамы. Тогда она лишь усмехнулась, заверив его, что не собирается кончать жизнь самоубийством. Сейчас же, когда она совсем недавно была близка именно к такому исходу своей жизни, девушке захотелось опровергнуть эти слова. Потому что Тейт определённо не был слабым. По её мнению, в ситуации с Лэнгдоном больше подходило слово — хрупкий. Хрупкий, как перекалённый меч, очень-очень твёрдый и сильный, способный разрубить всё что угодно, но один неправильный удар в слабую, незащищённую точку на лезвии, которым был для юноши его отец, и он разлетелся на множество осколков, словно стеклянный. — Я… — нервно сглотнув, хрипло попытался продолжить Тейт, но запнулся. Вайолет неуклюже завозилась в его тёплых объятьях и, когда он недоумённо разжал руки, осторожно повернулась к нему, с удивлением заметив одинокую слезинку, быстро скользнувшую по его щеке к шее. — Ты не виноват! — обхватив его лицо ладонями, твёрдо произнесла Вайолет. Тейт в изумлении расширил глаза, удивляясь, как хорошо Вай понимала его и его мысли. Он никогда и никому не говорил напрямую, что считает, что смерть отца — это полностью его заслуга. Если бы в тот злополучный вечер он всё хорошо обдумал и не спешил в своих действиях, поддаваясь эмоциям, или хотя бы дождался полиции, всё могло сложиться иначе. До этого момента Тейт вообще рассказывал эту историю лишь однажды, но только Вайолет смогла сразу понять его. Это в очередной раз подтверждало его мысли о том, что Вай его! Действительно его! Его девушка, его любовь, его родственная душа, способная понять его без слов, всё понимая и принимая его таким, какой он есть. И он ни за что не оставит её, сколько бы препятствий и трудностей ни было на их пути. Ничто не станет для них преградой. Никто не сможет отнять у него этот свет. Ради их любви он уничтожит любого! За свою жизнь он испытал уже достаточно много боли и потерь, чтобы отказаться или позволить кому-то отнять единственного человека, способного успокоить его боль и гнев. После смерти отца он думал, что злость, ярость, безразличие и месть помогут ему успокоить кровоточащие раны на душе, но ошибался. Этот путь был неверным: он был разрушителен и ядовит. Он разрушал и отравлял всё хорошее, что было в его когда-то чистой и беззаботной душе. Всё то, что отец воспитал в нём, он собственноручно уничтожал день ото дня и только сейчас понял, что месть — это не главное. Главное — это Вайолет! Она с ним. Из миллиона людей эта невероятная девушка выбрала его, и он сделает всё, что в его силах, и даже больше, чтобы сделать её самой счастливой. После этого рассказа Тейт не знал, что сказать. Теперь он — раскрытая книга перед ней. Он рассказал самое сокровенное и не знал, что делать дальше. Открываться перед любимой было не так легко, как он предполагал. Вайолет же, понимая, как трудно ему было открывать свою душу, поведав самое личное, решила раскрыться перед ним, какими бы глупыми и нелепыми ни были её проблемы в сравнение с пережитым Тейтом. Он единственный, кто действительно заслуживает её доверия. И она рассказала! Рассказала ему всё без утаек и секретов. Медленно и педантично девушка указывала на каждый маленький шрам на своём запястье, объясняя причины его возникновения. Любящий отец, пристрастившийся к алкоголю, когда с работой не клеилось, превратившийся в одно мгновение в монстра, поднимающего руку на жену и дочь. Мать, терпевшая всё это из-за слабости характера и боязни перемен. Последующий выкидыш матери. Измена отца. Переезд. Новая школа. Дерьмовые одноклассники. Постоянные скандалы. Опять выкидыш. Громкий развод и условие, которое выдвинул отец, о том, что она будет учиться там, где он сказал, раз она оказалась настолько глупа, что провалила экзамены. Депрессия матери и её безразличие к этому. И, наконец, Тони… Словно гниющее зловонное болото, затянувший Вивьен в свою трясину. Тейт с каждым новым её словом прижимал её к своей груди всё сильней и сильней, желая утешить и защитить. Будто стараясь вытеснить своими тёплыми объятиями всё плохое, что было в её жизни. — Вайолет, теперь ты моя! И я не отпущу тебя! — пылко заверил её Тейт, всем сердцем желая забрать все её горестные мысли и печали себе. Уберечь её от всего плохого, что происходило и ещё могло произойти с ней. Потому что ради этой девушки он готов убить и умереть. Теперь уже безоговорочно и самозабвенно. По-другому Тейт Лэнгдон не умел. Либо всё, либо ничего. — Звучит как угроза, — смущённо попыталась отшутиться девушка, до сих пор не зная, как реагировать на такие пылкие слова. — Нет, всего лишь обещание, — с улыбкой поправил её парень, взял её ладошку в свою руку, указал на её запястья и, погладив рельефные шрамики, уверенно произнёс: — Вай, всё это… Каждый твой шрам, он из прошлой жизни! Теперь у тебя есть я, и я не позволю никому и ничему причинить тебе боль! Я обещаю, больше никто и никогда не сделает тебе больно! Я убью и умру за тебя, если это понадобится. Вайолет была под таким впечатлением от этого пылкого обещания, больше похожего на признание в любви, что не знала, что сказать. И в очередной раз Тейт не ждал от неё ответа, переведя тему разговора. Решив рассказать всё, что когда-то интересовало девушку. Наконец, рассказал про любимую сестру, её особенность и, несмотря на это, детскую непосредственность и ослиное упрямство. Вскользь, не вдаваясь в красочные подробности, упомянул про своё недолгое пребывание в психиатрической клинике после смерти отца и последующей попытки суицида. Вай же поведала ему про то, где она была, когда внезапно исчезла: она вовсе не избегала его намеренно, просто улетала в Сиэтл, надеясь, что отец сможет помочь ей финансово и мать останется в больнице, подальше от Тони. Но её отец, Бен Хармон, был на грани банкротства, его новая молодая жена тратила больше денег, чем он зарабатывал, вероятно, ему даже не хватит денег, чтобы покрыть её обучение в следующем году, и девушке ничего не оставалось, как по возвращении в Лос-Анджелес забрать мать домой, что безумно пугало её из-за Тони и его неопробованной дури, которую он, как она считает, закупает в том баре, откуда Тейт в своё время вынес её. Именно поэтому она туда и пришла тогда. Тейт с облегчением понимал, что все её проблемы он сможет решить, не прикладывая особых к этому усилий. Её обучение и лечение матери было даже слишком легко решаемой проблемой. Он готов оплатить всё что угодно, даже не задумываясь о стоимости, лишь бы Вайолет была счастлива и спокойна. Желательно поменяв направление учёбы на то, которое она хочет. Больше двух часов молодые люди непрерывно разговаривали, узнавали друг друга с разных сторон, вновь и вновь убеждаясь, что пропали. Каждый из них проиграл собственную битву с самим собой. Но это поражение было самым приятным в жизни каждого из них!