Я была так благодарна, что сейчас уже почти зима. Вау, я делаю это уже больше месяца, но никто еще не заметил. Были только маленькие намеки. Ну, например, неделю назад, когда подруги говорили о том, какая я бледная, какой худощавой я становлюсь, как устало и вымотано я выгляжу. Что за черт? Худощавой? Я даже не близка к своей цели. Я должна терять больше веса. Я уже похудела с пятидесяти семи до пятидесяти двух килограммов. Немного, ведь мне нужно было больше. Подруги начали замечать разные странные вещи. Они видели, что я постоянно ношу браслеты, даже во время сна, это заметила Нура, когда оставалась у меня. Я еще не осмеливалась их снимать. Я не могла рисковать всем. Они заметили, что я отдаляюсь от них. Они заметили, что я не разрешаю им оставаться в комнате, когда я переодеваюсь. Моим отговоркам осталось недолго.
Пока я писала все, что было у меня на душе в дневник, я услышала, как хлопнула входная дверь. Я не ожидала, что моя мама вернется так рано. Я подпрыгнула, пытаясь найти свои браслеты. Я настолько торопилась, что уронила несколько за кровать. Черт. — Эва, — позвал меня знакомый голос. Нура? Я не ожидала, что она придет. С каждой минутой ее шаг слышался все более отчетливее, а я все еще пыталась достать браслеты. Через несколько секунд стройная фигура девушки появилась на пороге моей комнаты. — О, хм, привет, — неуклюже поприветствовала я ее. — Сколько можно? Мы переживаем за тебя, детка, — жалобно проговорила блондинка. Мне не нужна жалость. — Все хорошо, — я попыталась ее уверить. — Да? — вскинула бровь Сатре, а я уже села на свою кровать, надевая браслеты. — Когда ты последний раз мылась? — Эм, — запнулась я и девушка меня перебила. — Пошли в душ, — девушка подала мне руку, но я не собиралась соглашаться, — давай, давай. Я все-таки решилась протянуть ей руку и начала вставать с кровати, как заметила, что взгляд Нуры прикован к моей руке. Я испуганно опустила голову, в надежде, что её внимание привлекло что-то другое, а не состояние моей руки.Мне было уже страшно.
Я была совершенно в неловком положении, о Боже. Мои браслеты чуть-чуть съехали, показывая все, что я сделала за прошедшие дни. Я взглянула на Нуру, слезы текли из моих глаз. Она выглядела совершенно потерянно. Я смотрела то на свою руку, то на потерянную подругу. Мне жаль. Я хотела что-то сказать, но не могла издать ни единого звука. Теперь я действительно сломалась, давая волю слезам. Это было действительно ужасно. Я была смущена тем, что теперь мои порезы видит кто-то другой, помимо меня. Я почувствовала, как меня обхватили руки и прижали к себе. Теперь я плакала в чье-то плечо, которое не давало мне издавать какие-то звуки, и слышала кого-то, кто успокаивал меня. После нескольких минут истерики я шагнула назад, вытирая размазавшуюся тушь. Я глянула на Сатре, она не выглядела, как прежде. Ее глаза были грустными, разбитыми, разочарованными. — Я могу их увидеть? — прошептала подруга. Я подождала секунду, прежде чем кивнула. Она нежно взяла мое правое запястье, поднимая рукав, пока не увидела их. Она сняла мои браслеты и прикоснулась губами к порезам. Она заморгала. Я пыталась перестать плакать. Но почему она плачет? Я не резала ее, никого не резала. Только себя. — Крис знает? — спросила она. Я покачала головой. Зачем ему знать это? — Он должен знать? Я покачала головой вновь. Она вздохнула, отпуская мою руку. Подруга открыла рот, собираясь что-то сказать, но сразу же закрыла. Она была полностью разочарована, может быть, даже чувствовала отвращение ко мне. Меня трясло. Я боялась знать, что же она подумает. Я боялась, что же подумают остальные. — Ты не можешь сказать ему, — пробормотала я. Она вздохнула вновь. — Только если он сам узнает. Не узнает. Зачем ему это? — Как давно? — спросила блондинка, отрывая меня от моих же мыслей. — Больше месяца. После двухчасового объяснения мы плакали. Плакали вместе. Я рассказала ей все. Абсолютно все. И про голодовку, и про порезы, и про депрессию. Она увидела абсолютно все мои порезы. Нура была в шоке, пытаясь остановить свои слезы. Я пыталась успокоить ее своей улыбкой и простыми словами «Все в порядке». Но это не помогало, это заставляло ее плакать все сильнее и сильнее. — Это что? — спросила блондинка. — Депрессия? Я подождала несколько секунд, прежде чем сказать. — Депрессия, как ураган. Ты ничего не можешь сделать. Просто сидишь и ждешь. И когда, наконец, шторм подходит к концу, ты остаешься сломленным. Шрамы на теле, заплаканные глаза, неумение бороться. Этого достаточно. Mandag 21:52 — Ты уверена, что с тобой все в порядке? — спросила Нура, снова. Я улыбнулась и кивнула. Было без десяти десять, и Вильям написал Нуре, что ей пора возвращаться. Да, они встречаются с недавних пор. Она отказала ему, объяснив это тем, что сможет остаться ночевать здесь. Я не хотела противостоять их отношениям, пытаясь убедить Сатре вернуться к нему. Она заколебалась, а я уверила ее, что со мной все в порядке и я не наврежу себе ночью. Я не была уверена, но должна была сдержать свои слова. Я была обязана попытаться. — Конечно. Я обещаю, что со мной будет все хорошо, — слабо улыбнулась я. — Отлично… Пожалуйста, позвони мне, если будешь делать что-то глупое. Глупое. Это жгло. Это не было глупо. Нет. Это самый обычный способ справиться со своими эмоциями. Это, конечно же, не было глупо. Это ранило еще больше, когда исходило из уст моей подруги, но я ведь знала, что она просто волнуется за меня. Прекрасное чувство, когда кто-то заботится о тебе. Но как долго она будет это делать? — Хорошо, пока, детка. Оставайся сильной, хорошо? — Пока. Сразу же увидев, что Нура уселась в машину, я захлопнула дверь. На улице шел сильный ливень, поэтому я не стала дожидаться, пока они отъедут и зашла в дом. Вздохнув, я осмотрела пустую гостиную. Я пошла в спальню, проходя ванную. Пока я шла, мои глаза заметили мой дневник. У меня чесались руки, чтобы пойти и сделать это снова. Но я не могла. Я обещала Нуре. Хорошо, да, я знаю, что я могу сломаться. Нет, Эва. Нет. Ты обещала Нуре. Я стояла уже в ванной, пялясь на лезвия. Должна ли я? Да! Нет! Это выше меня, я не знаю, как себя остановить. Со всей силы, мой кулак ударил по зеркалу, и осколки полетели на пол, с громким шумом. У меня началась истерика. Самая настоящая истерика. Мне пришлось взять себя в руки и ответить на звонок Криса. — Я под твоим домом, нужно поговорить, — он сразу же сбросил, а я направилась открывать дверь. В руке все еще находились осколки, а я не могла успокоить свой плач. Открыв дверь Крису, он мгновенно прошел в дом и взял мою руку в свою. — Что это такое? — повысил тон парень. — Я упала просто и… — Блять, можешь не говорить, — закатил глаза Шистад, — Где у тебя аптечка? — В ванной, — ответила я, и сразу же вспомнила, что происходит в ванной сейчас, — я сама принесу. Я быстро сбегала в ванную и притащила коробочку с медикаментами, вручив её Крису. Тот сразу же достал оттуда перекись и ватку и пинцетом начал доставать осколки зеркала из моей руки. Я шипела от боли, а Шистад все это время пытался успокоить меня, отвлекая от руки. — Вроде все, — завязав бинт, парень отпустил мою руку, положив ее на мое колено. — Спасибо, — улыбнулась я и встала, направляясь на кухню, — ты хотел о чем-то поговорить? Чай будешь? — Да, — ответил Крис, заходя за мной, — и нет, не буду. Я стояла спиной к парню, наливая воду в чайник, я заметила, что он стоит прямо позади меня, но сделала вид, что ничего не произошло. — О чем ты хотел поговорить? — спросила я, не сдвигаясь с места. — Эва, я люблю тебя, — довольно тихо сказал Шистад, но я его прекрасно слышала, — я расстался с Ибен, потому что хочу быть с тобой. — Это бред, — усмехнулась я, опуская голову, — меня никто не любит, — на глазах снова наворачиваются слезы и я даже не пытаюсь их стереть. — Это не бред, — уже громче сказал парень. — Крис, перестань, — я повернулась на него, смотря в глаза, — ты пришел, чтобы поиздеваться? У тебя получилось, — я начала обходить парня, но он лишь заключил меня в свои объятия. Снова паника одолела меня и у меня начиналась истерика. Когда это закончится? Вырвавшись из хватки шатена я начала бежать прочь. От него, от себя, ото всех. Я босиком выбежала на улицу, где меня сразу же застал дождь. Это меня не останавливало. Я обернулась на свой дом, и увидела Шистада, который выбежал за мной следом. Открыв калитку, я попыталась ускориться, как увидела, что Крис, облокотившись одной рукой об эту же самую калитку перепрыгнул её, что дало ему фору быстрее меня догнать. — Оставь меня! — крикнула я, пытаясь вырваться, сразу же, как только Крис обхватил меня своими руками, прижимая к себе. Я ревела, с каждым всхлипом все больше, и я не знала как это прекратить. Я продолжала вырываться, брыкаться ногами, но это все было впустую. — Все хорошо, — прошептал Шистад мне на ухо, целуя в макушку, — все хорошо, — вновь повторил он. Мы стояли так еще около десяти минут, после чего моя истерика начала проходить. Нас и вовсе не волновало, что мы оба были босиком, без верхней одежды в начале зимы, и уж тем более нам было плевать на этот чертов ливень, из-за которого мы полностью промокли. Полностью успокоившись, Крис повел меня в дом.