Радуга

  Портленд Стиву не понравился – большой шумный центр индустриального штата. Пыльный, душный и выжигающе-яркий. Голова начала болеть еще у трапа - из-за глупой и какой-то унизительной заминки, от взгляда, которым провожавшая их Конни смотрела на Баки. От обреченности, проскальзывавшей в каждом движении самого Баки, от всей ситуации, безвыходной в своем идиотизме. Баки держался хорошо: ровно, спокойно, почти доброжелательно. Не нервничал в незнакомой обстановке, помнил о Максе, о необходимости с ним гулять и вовремя кормить – в общем, вел себя гораздо более ответственно, чем сам Стив, мучившийся от раздражения и головной боли. Когда они дошли до дверей Дома Приемов, Стив сжал ладонь Баки и никак не мог отпустить. Питер, их сопровождающий, тактично отвел взгляд и принялся рассматривать красивый узор кованной решетки, ограждавшей сад Дома. - Мы с Максом будем в кафе напротив, - негромко сказал Баки. – Мы тебя дождемся. Женщина, державшая планшет и пропускавшая мам и пап с детьми-претендентами, странно на них взглянула, но тут ко входу подошла красивая девушка лет пятнадцати с такой же красивой и молодой матерью, и она отвлеклась. - Смотри, какая, - стараясь говорить мягко, произнес Баки, указывая на девушку взглядом. – Вдруг твоя? Не придется… ждать десять лет. Она чуть младше Мирры. Стив сжал зубы и привлек его к себе, обнимая за плечи. Он не хотел никаких девушек, ни чуть младше Мирры, ни чуть старше – никаких. Все, чего он хотел, сейчас обнимало его в ответ, шикая на залаявшего пса, соскучившегося от обнюхивания ограды. - Иди, - выдохнул Баки ему в шею. – Иди или я что-то с тобой сделаю прямо здесь. - Что? – не удержавшись, спросил Стив. - Сниму с тебя футболку и проверю, на месте ли та родинка чуть ниже ключицы, которую я… иди, Стив. Пожалуйста. Стив выпустил его из объятий, наклонился погладить Макса и направился к той самой строгой женщине с планшетом, что стояла у ворот, ведущих на территорию Дома. Он изо всех сил старался не оборачиваться, но все-таки, называя фамилию и род занятий, нашел глазами Баки, переходившего улицу и направляющегося в кафе. Он сможет. - Стив Роджерс? – переспросила дама, на бейдже которой было написано «Джейн Фостер-Одинсон, старший научный сотрудник Института исследования пси-поля». – Интересно. - Нечасто попадаются такие, как я? – равнодушно спросил Стив, все еще глядя Баки вслед. - Такие, как вы – вообще впервые. - Тридцать - это очень поздно, да? – безо всякого интереса спросил Стив, наблюдая, как Баки устраивает Макса на соседнем от себя кресле и берет меню. - Дело не в возрасте, - в голосе миссис Фостер-Одинсон чувствовалась улыбка, и Стив все-таки взглянул на нее. – Вы уверены, что вам именно сюда? – она кивнула на Дом, к которому вела посыпанная гравием дорожка. - Я перепутал адрес? - Нет, что вы. Просто мне кажется, вы хотите быть не здесь. Стив снова через улицу посмотрел на Баки и ответил: - Какая разница, чего я хочу, мэм, если оно невозможно? - Самое важное – это личное счастье, мистер Роджерс. Это – основа нашего общества, потому что счастливые люди не совершают преступлений, не воюют и редко причиняют боль другим. - Вот я и иду, - вздохнул Стив, - создавать основу общества. Он еще раз взглянул на Баки, ткнул в планшет, подтверждая участие, и пошел по дорожке к Дому Приемов. Хотелось как можно скорее покончить со всеми формальностями и вернуться к Баки. На столько, на сколько получится. Он слышал, как Джейн Фостер-Одинсон о чем-то увлеченно говорит своей ассистентке, как подзывает Питера, называет его фамилию. Пусть. Видимо, быть диковинкой – его миссия сегодня. В большом зале было полно народу. По центру было организовано что-то вроде огромной детской площадки, обнесенной невысоким заборчиком, и там на многочисленных качелях, каруселях катались дети. Лезли в настроенные домики, съезжали с горок, весело возились в надувных бассейнах, полных разноцветных шариков – знакомились, так сказать, в непринужденной остановке. Родители ходили вокруг, разговаривали друг с другом и с организаторами, махали чадам руками и поднимали большие пальцы вверх, когда отпрыскам удавалось провернуть что-то особенно милое, но сложное. При мысли о том, что ему, взрослому мужчине, тоже придется зайти за заборчик, который, по сути, он мог легко перепрыгнуть, Стиву сделалось нехорошо. Подступила знакомая тошнота, и захотелось оказаться где-нибудь не здесь. Например, в том кафе через дорогу, в котором за угловым столиком устроились Баки и Макс. - Мистер Роджерс? – незнакомая полная дама подошла к Стиву откуда-то сбоку и дежурно улыбнулась. – Здравствуйте. Меня зовут Милинда Джонс, я – ответственный организатор этой Встречи. Вы уделите мне немного времени? - Добрый день, мэм, я в вашем распоряжении, - ответил Стив, с облегчением понимая, что идти к этим детям на их территорию прямо сейчас не обязательно. - Замечательно. Пройдемте со мной. Стив молча пошел за Милиндой, гадая, что ей может быть от него нужно – правила поведения для великовозрастных участников хотела озвучить, что ли? - Мистер Роджерс, - начала та, едва за ними закрылась дверь небольшого уютного кабинета. – Не стану делать вид, что ваш случай – обычный, а потому давайте сразу перейдем к делу. Вы наверняка знаете, что шансы найти пару после двадцати лет падают в геометрической прогрессии, то есть, чем старше вы становитесь, тем ниже вероятность, что найдется ну, или родится человек, идеально вам подходящий. - Да, мне это известно, - мучаясь от нехорошего предчувствия, ответил Стив. - Хорошо. Я попрошу вас ответить мне на несколько вопросов, чтобы сделать наше с вами сотрудничество максимально эффективным и удобным, в первую очередь – для вас. - Сотрудничество? Мне казалось, я приглашен сюда в качестве соискателя, - холодно заметил Стив. – И согласия на участие в каких-либо научных изысканиях я не давал. - Никакого праздного любопытства с моей стороны, мистер Роджерс, вы, как человек, имеющий отношение к менталистике, должны понимать, с насколько тонкими материями мы имеем дело. Как просто все разрушить. И именно поэтому правилами хорошего тона, да и элементарной вежливости предписывается полный запрет на прямое вмешательство в отношения пары. Особенно в период становления связи. Именно поэтому мы собираем всех Определившихся вместе в качестве соискателей и даем возможность сделать выбор, узнать свою пару при минимальном давлении извне. Слишком легко ошибиться и разбить даже не одну, а сразу четыре жизни. Чем старше человек, тем сильнее на него давят условности, общественное мнение, правила… он видит мир через призму жизненного опыта, не всегда положительного. Для того чтобы минимизировать ущерб, мы предлагаем соискателям, достигшим определенного возраста, пройти несложный тест, ответить на несколько вопросов, чтобы лучше сориентироваться в ситуации. Результаты и их расшифровка останутся между нами, все конфиденциально. Что делать с полученной информацией решать тоже вам. Вы в любой момент можете встать, уйти в общий зал и попытаться среди трех десятков детей разного возраста разглядеть своего будущего партнера. Этого правила также не запрещают. Но после тестов этот процесс проходит легче, поверьте моему опыту. Стиву не хотелось возвращаться в общий зал и пересматривать всех шумных детей в надежде, что рядом с одним из них «мир станет ярче», как говорила Наташа, и он не ошибется и ничего не перепутает. - Хорошо. Но я вынужден просить вас не использовать мои данные и результаты теста ни в каких исследованиях без предварительного согласования. - Разумеется, мистер Роджерс, - серьезно кивнула дама. – Если вам не достаточно Закона о парах и Устава, которым мы руководствуемся в работе, я могу подписать отдельный акт о неразглашении личной информации. - В этом нет необходимости, - ответил Стив и занял одно из удобных кресел. – Я готов. - Отлично. Я буду задавать вопросы, а вы должны как можно честнее и подробнее описывать свои ощущения, стараясь ухватить именно первое впечатление. Задача ясна? - Вполне. - Тогда приступим, - Милинда Джонс положила перед собой планшет и занесла над ним специальный стилос. – Как давно вы стали видеть в цвете? - Четыре дня назад, - не раздумывая, ответил Стив. - Вернулось ли к вам периферическое зрение? - Нет. - Изменяется ли интенсивность дискомфорта от сенситивной перегрузки и если да, то при каких обстоятельствах? - На солнце, на улице тяжелее всего, особенно в людных, шумных местах. Дома и в полумраке легче. - Меняется ли интенсивность ощущений в зависимости от того, кто находится рядом с вами? - Да, - Стив прикрыл глаза, вспоминая. – У меня есть подопечный, разумный из девятого мира. Когда он рядом, то будто… вытесняет собой фон. Приглушает, что ли. Он приятно монохромен. Темноволосый и белокожий. От вида рыжих волос, например, мигрень только усиливается. - Испытывали ли вы сексуальное возбуждение после обретения полихромного зрения? - Да, - Стив чувствовал, что краснеет, но напомнил себе, что сам на это согласился. - Было ли оно направлено на конкретный объект или присутствовало размыто, без четкой сфокусированности? - Было направлено на объект. - Поменялся ли характер возбуждения после обретения полихромного зрения, или остался прежним? Стив вспомнил, как было до появления в его жизни Баки. Иногда ночью накатывала тоска, хотелось тепла и не-одиночества. Потянуться к кому-то, ощутить рядом. Целовать, гладить, заняться любовью. Это были абстрактные желания. Он не представлял себе никого. Просто хотел быть не один. - Поменялся. Раньше, как раз, желание было абстрактным. И не таким… интенсивным. Милинда на мгновение подняла на него глаза и едва заметно улыбнулась. - Снились ли вам сны после обретения полихромного зрения? - Да. - Были ли они цветными? - Да. - Имели ли сексуальную окраску? - Да. - Было ли сексуальное желание в них направлено на конкретный объект? - Да. - Возьмите лист бумаги и опишите последний из них. В общих чертах. Например: небо, полет, падение. Стив, чувствуя, как полыхает лицо, написал: океан, поцелуи, глубина, Баки. - Сложите лист в несколько раз и положите в конверт. - Стив поступил, как было велено. – Заклейте конверт и отложите его на край стола. Стив положил белый прямоугольник на гладкую поверхность и вдруг почувствовал, как напряжение отпускает его. Сейчас он уже не понимал, почему так переживал из-за Встречи. Он живет в свободном, толерантном мире, где у каждого человека есть право быть счастливым. Чего он так зациклился на этих условностях? - Хорошо. Теперь давайте представим, мистер Роджерс, что у вас есть выбор - получить счастье себе или отдать его тому человеку, на котором вы все время фокусируетесь, что вы выберете? Можете не отвечать вслух. Просто решите это для себя. «Баки. Я бы отдал ему все, даже собственный шанс на счастье. Черт, я идиот». - Еще один вопрос, мистер Роджерс, - Милинда, внимательно наблюдавшая за ним, чуть улыбнулась. – Скажите, можете ли вы назвать себя гиперответственным человеком, стремящимся всегда поступать верно? Следовать правилам? - Да, безусловно, - ответил Стив, а сам подумал – а так ли уж обязательно ломать себе жизнь, постоянно поступая так, как должно? - Спасибо, мистер Роджерс, результаты мы вышлем вам, как только они будут обработаны соответствующим образом. Идемте, я провожу вас в зал. - Скажите, - спросил Стив, поднимаясь, - а мне обязательно идти в эту загородку? Ну, к детям, - добавил он в ответ на вопросительный взгляд Милинды. - Конечно, нет, мистер Роджерс. Мы стараемся организовать Встречу так, чтобы всем участникам было максимально комфортно. Вы можете остаться снаружи и просто понаблюдать за остальными претендентами со стороны, - она мягко улыбнулась и вывела Стива обратно в большой зал. – Приятного вечера, мистер Роджерс. Напоминаю, что вас никто не станет удерживать тут силой. Вы можете уйти в любой момент. Но подумайте – стоит ли упускать шанс увидеть чудо? Решив, что ничего не теряет, Стив поблагодарил Милинду и присел на высокий стул, стоящий у самой ограды, и принялся наблюдать за детьми. Его внимание сразу же привлекла красивая девочка с туго завитыми темными локонами. Она была хорошенькой, как кукла, в своем темно-синем платьице под цвет глаз, крошечных белых туфельках и кружевных колготках. Пока все дети носились вокруг, радуясь, что можно поиграть со сверстниками, она внимательно смотрела по сторонам, будто кого-то искала. - Кати, почему ты не играешь со всеми? – спросила у нее молодая дама в строгом темном платье. - Я ищу одного мальчика, мамочка, - ответила девочка. – Он такой же цветной, как я. Темно-розовый с золотыми крапинками. - Вот как. Хорошо, милая, это очень хорошо, - улыбнулась мать. – Какой он? - Не знаю, мамочка, - серьезно ответила Кати. – Я видела только цвет. Он очень красивый. Просто нужно его найти. - Может, он в одном из тех домиков? – подсказала дама. – Посмотришь? - Хорошо, мамочка, - Кати направилась в указанном направлении, а ее мама села рядом со Стивом. - Я так рада за дочь, - неожиданно сказала она, комкая в руках платок. – Ей всего восемь, и я очень переживаю. Мы с Райаном встретились, когда нам было по тринадцать, а Кати, вот… - Все будет хорошо, - утешил ее Стив. – Чем раньше, тем лучше, вы же знаете. - Да, - вздохнула дама. – А ваш… или ваша? - Я здесь не за этим, - нахмурился Стив, не желая развивать тему. - Простите, просто вы так внимательно наблюдаете… Простите. Дочь унаследовала мой дар, - улыбнулась она. – Уверена, она не ошибется. Стив уже хотел спросить, что за дар, но тут Кати вылезла из самого маленького домика и пошла к ним, ведя за руку невзрачного тощего мальчишку лет десяти. Он был чем-то похож на Стива в детстве – тонкий, болезненный, бледный до синевы и стеснительный до самой последней степени. - Это Свен, мамочка, - представила спутника Кати. – Он мой. Он светится точно так же, как я! - Здравствуйте, мэм, - едва слышно поздоровался мальчик. – Я… не знаю, как так вышло. - Здравствуй, милый, - собеседница Стива перегнулась через ограду и погладила мальчика по голове, одобрительно подмигнув дочери. – Я очень рада познакомиться с парой моей дочери. Свен крепче взял очень серьезную Кати за руку и улыбнулся. - Я тоже рад, мэм. Мне казалось, я… снова останусь один. Когда к ним поспешно подошла такая же бледная миловидная женщина – явно мать Свена, Стив отошел в сторону. Дамы принялись обниматься и поздравлять друг друга, а потом увели детей к организаторам – регистрировать сложившуюся пару. Стив еще немного понаблюдал за детьми, думая о том, как это хорошо – иметь такой вот дар: видеть пары. Он был редким и обычно его не афишировали, потому что вмешиваться в пси-пространство было опасно прежде всего для тех, кто еще не установил Связь – слишком просто было сбить настройки, подтолкнуть не в ту сторону. Но вот для поиска собственного единственного – это было очень удобно. Видеть свою ауру и просто найти похожую по цвету – что может быть легче? Та самая взрослая девушка, на которую обратил внимание Баки еще у ворот, держала за руку мальчика помладше и улыбалась, наблюдая за его смущением. Мальчишка был бойким, Стив видел, как он организовывал других детей кататься с горки по очереди, не устраивая свалку, но стеснялся до слез. А еще был очень горд, это было видно. Ему действительно досталась красавица – стройная, миловидная, чем-то очень похожая на Пегги. Впрочем, увидев спешащую к ней мать, Стив понял, что не ошибся: его первая мечта за неполные двадцать лет, что они не виделись, изменилась мало. В отличие от него самого. Стив смотрел, как Пегги обнимает дочь и ее пару, оставляет на щеке мальчишки отпечаток ярко-красной помады и тут же, утирая слезы, стирает его платком, и не понимал, как когда-то мог хотеть кого-то, кроме Баки. Кроме Баки, который сидит, наверное, сейчас за тем же столиком со ставшей ему привычной обреченностью. Переставляет тарелки на столе, задумчиво гладит Макса и послушно, преданно ждет его, Стива. Со щитом или на щите – неважно. «Что я делаю здесь, среди этих счастливых детей и их не менее счастливых родителей? Почему я оставил того, кого люблю, и пришел сюда? Почему вместо того, чтобы сделать счастливыми двоих – Баки и себя – я выбрал обречь на мучения троих: себя, Баки и еще не известного нам ребенка, у которого, может быть, все еще сложится по-другому? Мне не место здесь. Без Баки я задыхаюсь. Господи, да плевать мне на всех, кроме него. К чертям собачьим, даже голова опять разболелась». Он встал и пошел к выходу. Не оглядываясь. Не жалея о принятом решении. Пусть Баки обычный, безо всяких хитрых настроек и навороченного генного набора, но кто может быть лучше него? Многое в жизни придется изменить, но что такое любовь, если ради нее не нужно ничем жертвовать? - Уходите? – Джейн Фостер-Одинсон все еще стояла у кованных ворот и отмечала что-то в своем планшете. - Вы были правы, мне нужно не сюда, - улыбнулся ей Стив и добавил: - Спасибо. - Всегда рада помочь. Моя помощница свяжется с вами в ближайшее время. Стив хотел спросить, зачем, но не стал – наверняка нужно было заполнить какие-нибудь бумаги для отчетности. Типа, не нашел, не претендую, претензий не имею. Попрощавшись, он быстро пересек улицу и едва ли не бегом бросился к Баки, все так же сидевшему за столом с планшетом. - Привет, - Стив упал на соседний стул, чувствуя, что улыбается. – Что у нас на ужин? - Ты один? – спросил Баки, и Стив вдруг почувствовал это: его предельное напряжение, тоску и боль. - Там не было никого. Для меня. Тридцать третий – я. Одни дети, Баки, это такой кошмар. - Мне жаль, - после паузы сказал Баки и поднял на него тревожный взгляд. – Что теперь? - Теперь… Я передумал насчет ужина. Ты доел? Дорогу в отель помнишь? Тогда я оплачу и мы вернемся. Нам нужно поговорить. Баки хотел что-то сказать, но тут к нему сбоку подошла та самая девочка, Кати, и положила руку на металлическое предплечье. - Ты очень красивый, - сказала она. – И светишься ярко-ярко, как солнышко, когда не грустишь. Не грусти, хорошо? - Кати! – ее мама подошла и взяла дочь за руку. – Простите, пожалуйста, молодой человек. Она еще не умеет сдерживать дар, говорит, что видит, - тут она заметила Стива и радостно улыбнулась. – Ах, вот оно что. Простите еще раз. Кати, попрощайся. - До свидания, - девочка помахала Баки ладошкой и пошла за матерью. – Очень красиво дяди светятся, по-разному и одинаково, я не удержалась, мамочка, - тихо говорила она. – Там, в зале, светлый дядя был совсем тусклый, будто умирал. А тут… - Нельзя мешать, Кати, я говорила тебе, - еще тише сказала мать. – Это не наше дело. - Да, мамочка. Стив посмотрел им вслед и тут же пожалел, что услышал это «по-разному и одинаково». Все же, недосвязь была видна таким, как Кати. Но теперь это уже не имело ни малейшего значения. - Баки? - Да, я доел, - Баки поднялся и подхватил на руки Макса. – И дорогу помню, и заказ оплатил вперед. - Тогда идем. Едва выйдя на улицу, Стив спокойно обнял Баки за талию и потерся носом о его висок. - Ты тоже лучше всех, Баки. И я рад, что никто не нашелся для меня. Это значит, что никто не будет страдать, не останется один и не будет несчастен. - Вместо него будешь несчастен ты, - Баки взглянул на него исподлобья, но вырываться из объятий не стал. - Наоборот, - улыбнулся Стив, чувствуя, как многотонный груз падает у него с плеч. – Наоборот, Баки. Я буду самым счастливым на свете. Господи, как хорошо, - он остановился и прижал Баки к себе, прямо посреди шумной многолюдной толпы. Люди с улыбками обходили их, замерших посреди площади, что-то говорили, где-то в районе груди обиженно тявкнул разбуженный Макс, а Стив обхватил лицо Баки ладонями и легко коснулся его губ своими. – Ты станешь счастливым со мной? – спросил он, чувствуя, как раздражающе-яркий мир будто входит в колею, и становится необычайно красочным и уютным, как пастельный пейзаж. – Потому что без тебя у меня ничего не выйдет.