Под шум морской волны

Норрингтон несколько раз за вечер собирался зайти к Элизабет, но в конце концов решил, что лучше не надо. Джеймс всегда боялся показаться навязчивым и этот раз не был исключением. Потихоньку вечер сменился ночью, но Норрингтон долго не мог заснуть. Не такой он представлял Элизабет, плывущей на встречу к своим родным. Воробей как всегда всё испортил. Может быть завтра хоть что-то изменится... Ранним утром миссис Тёрнер вышла на палубу. Элизабет выглядела лучше чем вчера, в её глазах снова бегали уверенные искорки. Вдыхая свежий утренний воздух, девушка стала рассматривать оснастку корабля; как давно она не была в море! Как давно не ходила под парусами! Джеймс сидел у себя в каюте, бесцельно рассматривая карты, только чтобы убить время. Он думал о вреде мечтания. Конечно изначально Норрингтон представлял что Элизабет безмерно обрадуется что всё получилось, и в знак благодарности... Пха! Размечтался... Хотя Джеймс помогал Элизабет вовсе не для благодарности, всё равно было немного обидно... Может быть ей было просто не до этого, этот Воробей как всегда... Может быть всё ещё впереди... Нет, хватит. Чем дальше копал Норрингтон, тем тяжелее становилось на душе, и решив не портить себе настроение, он вышел на палубу проветриться. - Доброе утро, Джеймс. - Увидев своего друга, Элизабет улыбаясь направилась к нему. Норрингтон тоже улыбнулся и подошёл к девушке. - Доброе утро. Ну как ты? - Я в порядке. - Ещё шире улыбнулась Элизабет. - А ты, как себя чувствуешь? - Нормально... По сравнению с тем что было, просто замечательно. - Проговорил Джеймс. Конечно, боль во всех мышцах и в голове никак не унималась, но он уже привык и настроение было хорошим. Сейчас Норрингтон смотрел на Элизабет и всё никак не мог придумать, что бы ещё сказать, несмотря на то, что вчера он целый вечер хотел с ней поговорить. - Может расскажешь, что с тобой было после того, как ты покинул мой остров? - Спросила Миссис Тёрнер. - Много чего произошло, боюсь сейчас даже не вспомнить некоторых мелочей... Мой брат отвёз меня на Тортугу. Там я начал собирать информацию о моей будущей цели - одного пиратского лорда, база которого находится в африканской пустыне. И случайно встретил там моего друга и сослуживца - Артура. Он согласился помочь мне, и, обговорив план, мы отчалили на его корабле. По дороге мы остановились в одном порту и я взял себе личное судно и команду. Подхватив при этом одну крайне неприятную особу, которую впоследствии пришлось взять с собой. В дальнейшем плавании она натворила немало проблем, отняв у меня боевой настрой и вообще желание что-либо делать... Так мы добрались до берегов Африки, на двух кораблях. Мы дошли до нужного места и дальше я отправился один. И к величайшему удивлению в обозначенном всеми очевидцами месте не было ни крепости, ни базы, вообще ничего... До сих пор не могу понять как так могло произойти... Вот тут и появился Воробей. Видимо он преследовал ту же цель, поэтому пришёл туда же куда и я, тоже один. Сначала он просто оглушил меня, я очнулся уже связанным. Он хотел знать, куда делась та крепость, но я сам этого не знал, что лишь ухудшило мою участь... - Норрингтон вздохнул, он решил не пересказывать что с ним делал Воробей, дабы снова не испортить Элизабет настроение. - Дальше... ты знаешь. Потом, когда я более менее оправился после болезни, мы с Артуром разделились: он направился по своим делам, а я - к тебе. - Надо же... Я бы засыпала тебя вопросами и о твоем брате, и о твоем друге, и о той самой даме, но боюсь, ты просто не выдержишь моего напора! - Засмеялась Элизабет. Норрингтон искренне и немного удивлённо улыбнулся. Слишком резкими были перепады настроения у девушки. - И не такое приходилось выдерживать. - Ответил он, слегка взбодрившись. - Так о ком именно тебе хотелось бы узнать? - Ну... - Протянула она. - Давай начнем с девушки. Я даже представить себе не могу, что нужно сделать, чтобы вывести тебя из строя. - Что ж... Та девушка, её зовут Изабелла Темпл, и она племянница губернатора. Мы пересекались с ней всего три раза, и за это время она успела превратить меня в потенциальную жертву своих, кгм... чувств. Даже не то чтобы чувств... Её всегда влекли лишь деньги, а во мне она видела лишь их, и думаю, ты представляешь, чем это для меня обернулось... - Представляю... - Выдохнула Элизабет. - Вижу, она сильно испортила тебе настроение... А твой друг? Ты кажется сказал, что вы вместе служили... - Да, он весьма успешен в службе. В таком молодом возрасте мало кто добивается звания капитана... И это, пожалуй единственный человек, с которым я больше всего сблизился на службе. И один из немногих, у кого служба не отобрала тёплые человеческие качества... - Он младше тебя? - Удивилась девушка. - Я думала, вы ровесники... Ну а твой брат? Где он сейчас? Знаешь... В первую нашу встречу мне показалось, что вы очень отличаетесь друг от друга... - Конечно, он ведь двоюродный брат. Он служит в Англии лейтенантом. Мы не виделись с ним лет 15, не меньше... И я, по правде говоря, сначала его не узнал. Вообще мы были очень близки в детстве и юности, пока вместе не окончили академию, потом наши пути разошлись и мы потеряли связь друг с другом... Его отец и мой были родными братьями, но нас они воспитывали по-разному. Бэна не спешили посвящать во взрослую жизнь, часто баловали, да и учился он так себе... А вот для меня детство кончилось рано. - Почему? - Задала вопрос Элизабет услышав последнюю фразу Норрингтона. - Мой отец был... и есть адмирал и очень уважаемый человек, которого знает практически вся Англия. Он строгий, но справедливый человек, особенно в воспитании. И как любая значимая персона, он мечтал воспитать достойного преемника и прикладывал к этому все силы. С самых ранних лет, как только я проявил малейший интерес к морскому делу, отец сразу стал обучать меня сначала дома, затем отвёл в школу. Именно из-за этого у меня нет ни одного воспоминания о беззаботном детстве. Буквально с шести лет я полностью погрузился в учёбу. Даже не знаю, нравилось мне это или нет, я просто привык и другого выбора у меня не было. После школы была академия, где всё было точно так же. Ну а потом отец с гордостью и чувством выполненного долга отправил меня на службу... Он всегда видел во мне способного человека с большим будущим, свою гордость, но не сына. Может быть он и любил меня, но никогда не выражал свои чувства, поэтому между нами навсегда закрепились нейтральные отношения. Наверное во мне совершенно не было бы ничего человеческого, если бы не мать. Она была очень мягким человеком, всегда меня поддерживала и всегда во всём потокала отцу. В детстве она часто мне читала, помогала видеть во всём хорошее и в отличии от отца никогда не ругала за проступки. Мама была единственным проблеском света в моей жизни, единственным человеком, перед которым не надо было держать военную осанку, натянуто улыбаться, следить за своими словами, поведением... Она всегда спокойно выслушивала, разделяла со мной горе и радость... Но к сожалению... Судьба забирает лучших. Она погибла, когда мне было двадцать лет, от рук... пиратов... и с тех пор единственной отрадой для меня были победы на море и петля, затягивающаяся на шее у очередного разбойника... - Джеймс вздохнул. Никому до этого он не рассказывал про своё детство так много. В частности про то, почему он стал бичём пиратства на Карибском море. - Удивительно... Как на судьбу человека могут повлиять определённые события... - Элизабет молча слушала длинный рассказ Джеймса, сердце девушки сжималось от сострадания к другу. - Но... бывает что жизнь дарит случайные и приятные подарки... - Миссис Тёрнер хотела поддержать Норрингтона, но не знала как это сделать, поэтому просто обняла его, прижав голову мужчины к своему плечу. - Прости меня... Из-за меня ты всегда только страдал... И всё равно не переставал помогать... Не бросал меня... Спасибо, Джеймс. На Норрингтона накатила волна чувств. Хотелось то ли плакать, то ли смеяться, сердце просто замирало от эмоций, но Джеймс старательно, впрочем как и всегда, прятал их далеко внутри, на лице выступила лишь едва заметная улыбка. Он нежно прижал Элизабет к себе и прикрыл глаза, не зная что ответить. Может быть слова сейчас были просто лишними... Конечно Джеймс понимал что всё, что он делал для неё, оборачивалось для него невыносимыми страданиями, которые по факту не стоили того. Но для самого Норрингтона вот эти самые, с виду простые слова стоили не только его страданий и усилий, но вообще жизни в целом. Каждый раз, когда он помогал Элизабет, он получал благословление и прощение в первую очередь от самого себя. И пускай он рисковал жизнью, он был готов бесконечно это делать, если это шло во благо любимому человеку, даже если за это он не получал ровным счётом ничего. И сейчас Джеймс стоял и думал что всё таки это было не зря. И очень зря он пожалел тогда, что вернулся на землю. Ради таких моментов он был готов прожить хоть целую жизнь в мучениях и лишениях. Какие-то пара секунд сделали его счастливым как никогда. Простояв в таком положении около минуты Элизабет отступила назад на шаг. Девушка подумала о том, что поставила Джеймса в неловкое положение. Этот странный порыв был попыткой поддержать и ободрить близкого её сердцу человека. Норрингтон посмотрел в глаза Элизабет, грустно и благодарно улыбнувшись. Заметив, что девушка в замешательстве, он легонько провёл рукой по её плечу. - Спасибо. - Сам не зная зачем сказал он. Тут на палубе начали появляться заспанные матросы и вяло приниматься за работу. Взбодренная Джеймсом, Элизабет улыбнулась и, повернувшись к горизонту, стала смотреть на восходящее солнце. Норрингтон улыбнулся ещё шире и молча отправился по своим делам. Весь день его можно было видеть с лёгкой, едва заметной улыбкой, которую он был не в состоянии подавить, стоило только вспомнить, что произошло сегодня утром. Все дела и вопросы решались легко, настроение было просто чудесным, наконец-то не было никаких проблем, была одна сплошная радость... В полдень новенький корабль Джеймса Норрингтона, скрывающегося под именем Джейкоб Фрай, пришвартовался в порту. Пока матросы разгружали корабль, Джеймс подошёл к Элизабет. - Что ж... - Выдохнул он. - Для начала нужно записаться на личный приём к твоему отцу. Сразу раскрываться не следует, для безопасности тебе бы тоже следовало придумать себе другое имя и быть в тени. Лучше тебе остаться на корабле, а я пойду в резиденцию. - Хорошо. - Согласилась молодая женщина и улыбнулась. - Какое женское имя тебе нравится? Я возьму его себе. Норрингтон улыбнулся и удивлённо приподнял брови. - Эээ... Я не знаю... К тому же, причём здесь я? Выбирай какое нравится тебе. - Сказал он. - Ладно, мне лучше успеть пораньше. - Удачи. - Едва не рассмеялась Элизабет, кто бы мог подумать, что такой вопрос поставит Джеймса в затруднение. Джеймс улыбнулся и кивнул, затем направился в центр города. Буквально через полчаса он вернулся на корабль. - Отлично. Приём сегодня вечером, в шесть. - Отлично. - Ответила миссис Тёрнер с лёгкой улыбкой. - Кстати, голос лучше тоже изменить. Вообще полностью играть другого человека. Нас не должны узнать. Даже твой отец, до поры до времени. - Мистер Фрай, вы же не сомневаетесь во мне? - Не своим голосом сказала Элизабет и улыбнулась. - Это не очень удобно, но я буду стараться. - Отлично. - Сказал Джеймс, улыбнувшись. Он уже постоянно говорил не своим голосом, правда от этого уже болело горло, но скрытность на данный момент была дороже всего. - Я буду готова в любое время, когда скажешь тогда и пойдем. - Хорошо. - Так прошло несколько часов, пока солнце не начало клониться к горизонту. Погода была пасмурная, был возможен дождь. Джеймс с Элизабет отправились на приём к губернатору. В резиденцию, задав пару вопросов, их пропустили, и Норрингтон вместе с девушкой твёрдым шагом направился в приёмный кабинет. Уж это здание он знал как свои пять пальцев, и где-то, без него, пустовал его кабинет... На идущую рядом с Джеймсом Элизабет нахлынули воспоминания и вместе с ними волнение. Молодая женщина нервничала: как давно она тут не была... Её маленький сын, отец, наконец-то она их снова увидит... Перед самой дверью Джеймс остановился. - Сначала нужно сообщить о поимке Воробья. Если что, скажи что мы напарники, или что-то в этом роде. - Тихо проговорил он. - Потом, когда речь зайдёт о вознаграждении и о точной информации про нас, тогда можно раскрыться. - Надеюсь, что основную роль ты возьмешь на себя... - Элизабет волновалась всё больше и больше и не была уверена, что сможет вот так спокойно сидеть, говорить с отцом и делать вид, что они не знакомы. - Конечно... - Проговорил Норингтон и вздохнул. По правде говоря Джеймс тоже немного волновался. Поэтому решил не тянуть время и постучав, открыл дверь. Губернатор Суонн сидел за столом, и когда в кабинет вошли, поднял глаза на посетителей. - Губернатор... - Проговорил Джеймс и учтиво кивнул. Элизабет сделала легкий книксен, стараясь не смотреть на своего отца. Стоять рядом с ним и делать вид что они не знакомы, было сложно. - А, добрый вечер. Мне доложили, что вы с чрезвычайно важной информацией... - Да. - Ответил Джеймс. Он изо всех сил старался не выдать ни одну из своих черт, но волнение сильно этому мешало. - Мы хотели сообщить о поимке одного из опаснейших преступников. Джека Воробья. - Норрингтон поймал себя на мысли, что чуть не сказал "Капитана Джека Воробья", но тут же одёрнул себя. Кажется за последнее время этот задира заполонил добрую половину его мыслей. Губернатор Суонн удивился. - Джека Воробья? - Переспросил он. - Остаётся только гадать, как вам это удалось... - Усмехнулся Уизерби. - И где же он сейчас? - На нашем корабле. Можно прямо сейчас доставить его в тюрьму. - Отлично. Что ж... За поимку преступника, тем более такого... неуловимого, вам полагается награда, в размере... Одну минутку... - Губернатор открыл ящик стола, где лежал список всех выдающихся преступников и их "цена". Джеймс не выдержал и едва заметно улыбнулся. - Уверяю вас, это мой долг. - Сказал он уже своим голосом. Суонн вздрогнул и округлившимися глазами уставился на него. Пока губернатор, не веря глазам, собирался что-то сказать, Норрингтон продолжил. - Это компенсация за утерянный корабль, который, к сведению, я могу заменить своим... - А.. адмирал?... - Проговорил губернатор. - Но... Ведь мне сообщили, что вы погибли... - Растерянно сказал он, не зная что и говорить. - Отец! - Выдохнула Элизабет, делая шаг вперед. Её и дорогого для нее человека разделял лакированный стол, за которым сидел губернатор. - Элизабет?! - Губернатор окончательно опешил, но через секунду сориентировался, и вышел из-за стола, радостно обнимая дочь. - Господи, Элизабет! Почему ты здесь? Тебя не должны видеть... - Папа! - Обняв пожилого мужчину, Элизабет ткнулась лбом в плечо отца. - Я так скучала... - Я тоже... - Простояв в объятиях полминуты, Суонн посмотрел на Норрингтона, стоявшего позади. - Но ведь вы... Вас... - Не беспокойтесь, это полностью на моей совести. - Твёрдо сказал Джеймс. - Ох... Вы жертвуете своим положением ради нас... Я просто не знаю как вас отблагодарить...- Замялся губернатор. Джеймс улыбнулся. - Не стоит. - Но вас же могут арестовать за это... - Забеспокоился Уизерби. Норрингтон вздохнул. Он не говорил Элизабет, что за помощь ей ему может грозить арест и даже виселица, но губернатор всё выложил одной простой фразой. - Что?! - Элизабет отпустила отца и повернулась к Норрингтону. - Что значит арестовать?! Хочешь сказать что за то, что ты привез меня, ты можешь пострадать? Почему ты не сказал мне об этом?! - Элизабет возмущенно смотрела на Джеймса, но за выражением возмущенности, она скрывала чувство дружеской любви и благодарности к нему. Джеймс опустил взгляд в пол. Он боялся, что если Элизабет узнает об этом, то откажется от его помощи, а он так хотел быть хоть чём-то полезным... Да, это выглядело и правда глупо, и Норрингтон молчал, думая что ответить. Положение спас губернатор. - Нет, я этого не допущу... Кстати, как раз об этом... Накануне вашей... Вашего исчезновения, мне пришла жалованная грамота, адресованная адмиралу Джеймсу Норрингтону. На ней все нужные подписи, для того, чтобы привести её в действие... Кроме вашей, разумеется. - Улыбнулся Суонн, доставая из ящика стола документ. Норрингтон непонимающе посмотрел на него. Жалованная грамота прощала человеку все его преступления перед законом и впредь он не преследовался таковым. Такие бумаги обычно поступали от верхушки властей для особо важных и значимых людей, по каким-то причинам оказавшихся в числе преступников. Уизерби положил бумагу на стол и пододвинул Джеймсу, кладя рядом перо. Норрингтон в удивленном молчании сделал шаг к столу и неуверенно взглянул на документ. Туда по обычаю требовалось в самом начале вписать своё имя, а в конце поставить подпись - тогда документ приходил в действие. Джеймс ещё раз неуверенно окинул присутствующих взглядом, вопросительно взглянув на губернатора. Тот улыбнулся. - Никак не ожидал, что вас будут терзать сомнения в подписи этого документа. - Внутри всё сжалось. Вот та самая бумага, которую он так долго ждал, вернее не ждал - лишь надеялся. И сейчас сердце готово было выпрыгнуть наружу от внезапной радости и неожиданности, но всё же что-то далеко внутри назойливо удерживало его руку и не давало подписать бумагу. Дослушав всё, что сказал губернатор, Элизабет искрящимися счастьем глазами смотрела на своего друга. Наконец-то у него все будет хорошо! Наконец-то он сможет жить спокойно! Но... Джеймс почему-то медлил. Почему? - Почему ты не подписываешь? - Удивленно спросила она. Поколебавшись ещё несколько секунд, Джеймс поднял глаза на Уизерби Суонна. - Губерантор... Я ведь могу распоряжаться документом по своему усмотрению? - Спросил Норрингтон. Суонн окинул его удивлённым взглядом. - Да, ваше право... Но ведь... - Джеймс обернулся к девушке. - Если кому и надо подписать это, то только тебе. - Проговорил он. Губернатор застыл в недоумении, бессильно наблюдая за сценой. - Что?! Джеймс ты... - Элизабет была сражена этим заявлением. Опять Джеймс будет жертвовать ради нее?! Нет! Только не это! - Тебе она нужнее... - Коротко сказала она, опустив глаза. - Нет, как раз наоборот. Если подпишешь ты, то сможешь вернуться к нормальной жизни, жить здесь с семьёй, в цивилизации... В конце концов, если документ будет оформлен на тебя, то не арестуют ни тебя, ни меня за помощь тебе, так как всё будет по закону. - Уверенно сказал он. - Соглашайся. В этом случае от грамоты будет больше толку. - Губернатор промолчал, про себя отметив, что Норрингтон рассуждал верно, однако его старые, хоть совсем незначительные, но незаконные поступки, которые могла искупить эта грамота, всё равно портили ему репутацию. Хотя во всей карибской округе за последний год он прослыл честным и целеустремлённым адмиралом и все просто закрывали глаза на его прошлое. - Джеймс, я не могу так. Ты всегда что-то делаешь для меня... Более того, я наверное до сих пор жива, благодаря тебе... - Мысль использовать такую возможность пугала Элизабет. Она не могла... Не могла так поступить. Джеймс... Бедный Джеймс! Он всегда жертвовал своим счастьем, ради неё и теперь снова поступал так. Норрингтон выдохнул и опустил глаза, после чего умоляюще посмотрел на губернатора, может быть хоть он надоумит девушку... А он стоял в сомнениях, выбор был между дочерью и талантливым офицером, одним из фаворитов... Немного поколебавшись, Суонн откашлялся и заметно помрачнел. - Я... - Губернатор несколько раз перевёл взгляд от Элизабет к Норрингтону и обратно. - Я согласен с адмиралом... - Выдавил он из себя. Ему тоже было невыносимо жалко Джеймса, и он конечно понимал, почему Норрингтон снова жертвует своим благополучием ради Элизабет... - Просто... Я конечно не уверен... Но если мне удастся выпросить ещё одну грамоту... То пожалуй... - Протянул губернатор и пожал плечами. Джеймс немного оживился. - Пожалуйста... Подпиши. Для меня если что найдутся лишние бумаги, а ты можешь сюда больше не попасть. Вдруг это последний шанс? Элизабет тяжело вздохнула. Несколько секунд поколебавшись в сомнениях, она неуверенно подошла к столу и взяла перо. Рука девушки замерла над документом. - Отец, ты обещаешь попытаться выхлопотать для адмирала Норрингтона такую же бумагу? - Сомнения терзали миссис Тернер. - Я обещаю постараться... Не всё в моей воле... Но я постараюсь. - Заключил Уизерби. Джеймс едва заметно улыбнулся. Всё. На этом его роль окончена, он помог Элизабет всем, чем мог. И теперь он с замиранием сердца смотрел, как девушка готовится подписать документ. Элизабет ещё раз вздохнула. Белое перо, несколько раз вздрогнув, пробежало по бумаге выводя "Элизабет Тёрнер". Когда девушка подписала, Суонн улыбнулся. - Отлично. С возвращением, Элизабет. - Сказал он. - Надеюсь хоть теперь ты останешься жить здесь? Надо же кому-то воспитывать сына, в конце концов... - Отец... ты же знаешь, что Уилл вернется через несколько лет... и будет искать меня на острове. Я останусь на сколько смогу, а потом снова вернусь туда, где мы должны встретиться. - Вздохнула Элизабет. - Ладно. Хорошо. - Ответил губернатор. Джеймс промолчал. Суонн повернулся к нему. - Что ж, адмирал... Думаю нам нужно озаботится доставкой пирата в городскую тюрьму. - Конечно... Только... Я могу у вас попросить... - Для вас что угодно. - Отпуск. На месяц. - О, ну конечно, это пустяки... - Улыбнулся губернатор. - Кстати, адмирал, так как вы снова с нами, в качестве благодарности я бы хотел приподнести одну вещь. - Суонн снова полез в свой ящик и достал оттуда... компас. Компас Джека Воробья, на который он выменял Чёрную Жемчужину у Британского флота. При виде этой вещи Норрингтон сдвинул брови. Уж что-что, а этот компас и его предназначение он помнил прекрасно. - Откуда он у вас? - С сомнением спросил Джеймс. - Наш командор доставил это, сказав, что этот компас указывает на то, что больше всего нужно его обладателю. Я не знаю, правда это или нет, но думаю вам он пригодится. Во всяком случае, среди моряков, знающих о нём, он высоко ценится. - Сказал губернатор и адмирал, немного поколебавшись, взял магический прибор и открыл крышку. После чего горько усмехнулся. Стрелка указывала на Элизабет. Джеймс кинул на неё короткий взгляд и закрыл крышку, убедившись, что никто не увидел показаний компаса. - Уверяю, мне он совершенно ни к чему. - А вы всё же возьмите. Уверен, он вам ещё пригодится. - Проговорил Суонн. Норрингтон едва заметно улыбнулся. - Благодарю. - Затем губернатор обратился к дочери. - Элизабет, ты наверное хочешь видеть сына? - Да. Где он сейчас? - Элизабет очень скучала по сыну и сейчас готова была все бросить и мчаться к нему. - Где мой маленький Генри? - В голосе девушки звучала ласка. - Он дома, с гувернантками. Можешь остаться там. - Губернатор позвал одного из слуг и попросил его проводить Элизабет в дом. Джеймс ещё ненадолго задержался у Суонна, после чего озадачился доставкой Воробья в тюрьму. Там уже была вся его команда, и их капитана посадили в отдельную камеру на достаточном расстоянии. После этого Норрингтон стал приводить себя в первоначальный вид и уже через час сидел в своём кабинете в сияющей адмиральской форме и гладко выбритый, так он выглядел гораздо свежее и моложе. Джеймс разгребал накопившиеся кипы бумаг и документов, сегодня был его последний рабочий день, с завтрашнего начинался отпуск, и нужно было успеть закончить все дела.