Под шум морской волны

Элизабет быстрым шагом шла по тропинке, ведущей к дому её отца, к дому, где она выросла. Девушка шла, бросая взгляды по сторонам: многое изменилось, но некоторое, до боли привычное в этом дорогому сердцу особняке осталось по прежнему. Джеймс не смог спокойно проработать и часа, на него накатила очередная волна мыслей об Элизабет, из-за чего голова совершенно отказывалась думать. Он устало встал из-за стола и подошёл к окну, кинув взгляд в сторону дома губернатора, который виднелся из его кабинета. За своё последнее путешествие с Изабеллой Норрингтон многое понял. Именно поэтому со второй встречи с Элизабет он стал оставлять свои бессмысленные порывы при себе, так как в прошлый раз он был прямо таки слишком откровенен, за что ему нередко становилось стыдно. После встречи с Изабеллой, Джеймс наконец стал понимать что чувствует Элизабет. Но сохранять дружескую дистанцию становилось всё сложнее, и Норрингтон больше всего боялся в один прекрасный момент потерять контроль. Джеймс вздохнул и подошёл к шкафу. Открыв его, он достал с самой верхней полки бутылку и печально окинул взглядом булькающий внутри напиток. Войдя в детскую, Элизабет увидела в окружении гувернанток своего маленького сына. Генри сидел на полу, во что-то играя. - Простите, кто вы? - Одна из нянек маленького Герни поднялась с кресла и направилась к Элизабет. Последняя, не отвечая, подошла и подняла на руки своего сына, чем не мало возмутила его нянек. - Что вы..! - Я его мать. - Успокоила женщин Элизабет, обнимая маленького Тернера: малыш прижался к маме ощущая ласку. - Генри! Мой маленький Генри! - Шептала молодая женщина сыну, не переставая осыпать детское лицо поцелуями. После двух глотков немного полегчало. Норрингтон вернул бутылку на место и сел за стол, уставясь в одну точку. Да, если бы кто-нибудь знал сколько страданий, и физических, и душевных пришлось ему перенести. Но Джеймс никогда не жаловался, и всегда прятал свои переживания глубоко внутри, никого не подпуская даже близко к тому месту. С детства его приучили никогда не давать слабины, а чувства - это прежде всего слабость. Именно эта мысль гнобила его в последнее время. За Норрингтоном навсегда закрепилось клеймо хладнокровного стойкого офицера, и теперь от этого клейма никуда не убежишь. А ведь ему сейчас больше всего хотелось наконец снять с себя стальную маску и дать волю своим действиям, расправить крылья и улететь далеко отсюда... Джеймс тряхнул головой, и его всего передёрнуло. Если бы его подданные сейчас прочитали его мысли, то поклялись бы, что это не их командир. "Слишком много думаешь, адмирал..." с этими мыслями Норрингтон склонился над столом и погрузился в работу. Кое-как Норрингтон довёл свои дела до точки, ловя себя на мысли, что очень кстати взял себе отпуск. Он был бы не против, если б для него нашлась работа в море, но благодаря его многолетним стараниям Джеймс сам лишил себя дальнейшей работы с поимкой пиратов, и теперь ему ничего не оставалось, как просиживать за кучей документов, что отчасти было совсем не его работой... Разрешив все вопросы, Джеймс наконец-то был полностью освобождён от обязанностей на месяц, и с приятным удовлетворением отправился домой. Во время своего отпуска Джеймс в основном гулял по побережью или просто сидел в своём пустом особняке. Он жил один в красивом просторном доме на окраине города. Комнаты не были напичканы всякими дорогими и модными штуками, мебель не отличалась особым стилем или красотой, слуг было очень мало. Несмотря на то, что Норрингтон мог позволить себе большее, он не стремился выпячивать свой социальный статус в интерьере, тем более к нему практически никто никогда не заходил в гости. Сейчас Джеймс в основном проводил своё время в кабинете, что-то записывая, зарисовывая или читая. Сегодня с утра его вызвал к себе губернатор и с большой радостью сообщил, что ему всё таки удалось выпросить у государства ещё одну жалованную грамоту. Это известие изрядно подняло Джеймсу настроение и он с облегчением подписал предназначенную ему бумагу. А сейчас он, как всегда, вышел на вечернюю прогулку, раздумывая обо всём, о чём только можно думать. В этот теплый летний вечер Элизабет Тёрнер тоже вышла на прогулку со своим маленьким сыном. Лёгкий ветер шевелил её светлые локоны, мягкая улыбка украшала лицо молодой женщины. - Джеймс! - Окликнула она друга увидев знакомую фигуру Норрингтона. Заслышав знакомый голос, Джеймс обернулся и его лицо озарилось лёгкой улыбкой. - Элизабет... - Норрингтон прибавил шагу и подошёл к женщине. Окинув взглядом маленького ребёнка, он улыбнулся ещё шире. После встречи с сыном Элизабет буквально расцвела, стала чаще улыбаться и вообще стала выглядеть свежее, чего Джеймс не мог не заметить. - Ну как вы? - Спросил он. - Просто замечательно... - С удовлетворением выдохнула девушка. - Чудесный вечер, не правда ли? - Улыбнулась миссис Тернер, алый закат отражался в её больших, сияющих счастьем глазах. Маленький мальчик, вырвав ладошку из теплой руки женщины, быстрой и немного неуклюжей походкой подошёл к Норрингтону и со словами "дядя Джеми" повис на его ноге, обхватив её пухленькими ручками. Совершенно не ожидав такой реакции от малыша, Джеймс приподнял брови и удивлённо улыбнулся. Он присел на корточки, и заглянув в глаза маленькому чуду, аккуратно отцепил его ручки от ноги, взяв их в свои ладони. - Знаешь меня? - С несходящей с лица улыбкой спросил он, кинув счастливый взгляд на Элизабет. Его мысли вдруг унеслись далеко отсюда, перед глазами почему-то предстала девочка в голубом платье и с веснушками на лице, с детской наивностью спрашивающей "Разве это не интересно - встретить пирата?". Поразительно, как быстро летит время... Вот уже та самая девочка стоит сейчас перед ним и она уже замужем и с ребёнком... Когда это успело произойти? Малыш звонко рассмеялся, смотря в немного усталые глаза адмирала. Этот сильный человек нравился ему. От него веяло добротой и уверенностью. Взяв Джеймса за руку, он потянул мужчину к морю. Норрингтон встал и послушно пошёл с мальчиком. Джеймс никогда прежде не водился с маленькими детьми. Ему доводилось иметь дело с детьми постарше, в основном с подростками, но с таким малышом он столкнулся впервые. Хоть Норрингтон чувствовал себя совершенно неопытным по этой части, всё равно было очень приятно находить с ребёнком общий язык и взаимную симпатию. Дойдя с маленьким Генри до кромки воды, Джеймс кинул взгляд на побагровевшее от заката море. Но когда его взгляд упал на север, с лица Норрингтона тут же спала улыбка, между бровями пролегла складка. Буквально через несколько секунд прогремели пушечные залпы и снаряды в считаные секунды превратили рядом стоящие здания в развалины. Не теряя времени, Джеймс аккуратно подхватил ребёнка на руки, мысленно проклиная человека, которого назначили ответственным за оборону вместо Норрингтона. Маленький Генри, коротко и громко вскрикнул, напуганный внезапным грохотом и прижался к Норрингтону, обхватив его шею. Элизабет неподвижно стояла, прижав руки к груди, и смотрела на то, как одно за другим рушатся здания её родного городка. Несколько секунд Джеймс шокировано смотрел, как пиратское судно, видневшееся вдали, обстреливало форт, после чего шагнул к женщине. - Элизабет! Скорее за мной! - Сказал он, перекрикивая грохот и крики людей. Нужно было убраться с зоны обстрела. Норрингтон взял Элизабет под руку, второй держа малыша, и двинулся вперёд. - Да, Джеймс...! - Ответила Элизабет, вцепившись в руку мужчины. Она покорно шла за Норрингтоном, зная, что он защитит и её, и Генри. Пробежав квартала два, Норрингтон остановился напротив входа в подземное хранилище. Толкнув дверь, Джеймс с облегчением обнаружил, что она не заперта. - Спрячьтесь здесь и закройтесь изнутри. Если что, с другой стороны туннеля есть другой выход. - Сказал он, передавая Генри в руки матери. - Джеймс! Джеймс, а ты? - Беспокойно спросила Элизабет, принимая ребёнка на руки. - Будь аккуратен, Джеймс! Ради меня, прошу!

***

- Знакомые пушки... - Джек Воробей подошёл к маленькому окошку, взявшись руками за железные прутья. Когда же он увидел знакомый пиратский корабль, его глаза невольно расширились. - Папа? - Спросил он сам себя и развернувшись к своей команде, находящейся в соседней камере, сказал. - Кажется это за нами. - Пираты за решёткой оживились. Однако не успел капитан Воробей отойти от окна, как вдруг ядро попало в аккурат в стены тюрьмы и последняя с оглушительным грохотом обратилась в развалины. Шокированные таким поворотом событий пираты, не теряя времени вылезли наружу, так как теперь их свободе ничего не препятствовало. - Точно за нами. - С довольным выражением лица сказал Джек и пошёл искать в округе свои вещи и оружие. Успев завалить несколько пиратов, высадившихся на берег и обратив их в бегство, Джеймс решил их не преследовать, и немного переведя дух, собирался было идти обратно, как его внимание приковали другие пираты. А точнее - Джек, простите, КАПИТАН Джек Воробей и его заправская команда, так "незаметно" сбежавшая из-за решётки. Судя по тому, какими усилиями и лишениями далось Норрингтону засадить того в тюрьму, он просто никак не мог позволить ему опять сбежать. Догнав убегающих в сторону моря пиратов, Джеймс с выражением нескрываемой злобы и серьёзности на лице направил на Воробья шпагу. - А, адмирал! Я как раз шёл к вам попрощаться. - Радостно сказал Джек в своей манере, но видя, как Норрингтон в немой ярости готов прикончить его на месте, выражение лица капитана тут же сменилось на противоположное. Джек едва успел выхватить шпагу, чтобы отбить резкие и сильные удары адмирала, а пиратская команда молча стала наблюдать за поединком. Тем временем на пиратском судне прекратился огонь из пушек. Город и так уже местами был похож на древние развалины Рима и продолжать атаку было бессмысленно. Все матросы вернулись на корабль и с превеликим удовольствием доставили большой мешок награбленного золота из банка. Однако несмотря на то, что рейд, казалось бы, удачно закончился, капитан Тиг отплывать не спешил. Он всё стоял на палубе и вглядывался в развалины Порт-Рояла. Услышав, как прекратился шум и грохот, Элизабет поднялась на ноги. - Все...? - Неуверенно спросила она у маленького напуганного Генри, прерывисто дыша от волнения. - Посиди тут... Я скоро вернусь... - Она посадила малыша на деревянный сундук и вышла на улицу. Лицо девушки овеял свежий морской ветер, но тут до её слуха донеслись звуки лязгающих друг о друга шпаг. Девушка поспешно пошла на звук, со свойственной ей решимостью, готовая помочь защищать родной город. Два заклятых врага сражались, выкладываясь на полную катушку. Джеймсом Норрингтоном двигала лишь одна цель - прикончить надоедливого пирата здесь и сейчас, не откладывая. Иначе он опять сбежит, и вся эта история будет повторяться вечно... Джек же сначала не воспринимал бой всерьёз, впрочем как и все поединки до этого, однако заметив, что адмирал в считаные секунды превратился просто в машину для убийства и словами переубедить его уже нельзя, Воробью ничего не оставалось, как точно так же, выкладываясь на полную катушку, отвечать Норрингтону взаимностью. Тем временем команда смотрела раззявивши рот на разразившийся поединок самого воплощения хитрости и изворотливости и воплощения силы и ловкости, битву пиратского капитана и британского адмирала, бой воробья и сокола... Элизабет, повернув за очередной угол очередного дома, замерла - два её друга, Джеймс Норрингтон и Джек Воробей кружились в смертельном танце, пытаясь насадить друг друга на шпаги. Спустя несколько минут, оба соперника выдохлись и жутко устали, однако, так как ни один из них не желал признавать поражение, они, превозмогая усталость, бились дальше. Забравшись в ходе боя на развалины одного из домов, Джеймс и Джек по одному неаккуратному движению провалились сквозь пол второго этажа и откатились в разные стороны, оказавшись вне поля зрения друг друга. Никто из них, естественно, Элизабет не замечал. - Может всё таки договоримся мирно, адмирал? - Послышался заискивающий голос Воробья, который решил по-тихому убежать на пристань и вплавь добраться до судна отца. - Опыт предыдущих встреч показал, что по-хорошему с тобой нельзя. - Со злобой отозвался Норрингтон. - А как же миссис Тёрнер? Что вы скажете ей в своё оправдание? - Продолжал Джек, потихоньку удаляясь в сторону моря. Джеймс на несколько секунд замолчал. - Чем болтать всякие глупости, лучше помолись, чтобы твоя смерть была лёгкой... - Мрачно ответил адмирал, выходя из-за развалин, и наконец его взгляду предстал Воробей, поспешно убегающий с поля боя. - А ну стоять, подлец! - Крикнул Норрингтон и помчался догонять пирата. Убегать Джеку пришлось недолго, так как Джеймс тут же нагнал его и на ходу нанёс удар сзади. Дабы защититься, Воробей резко остановился и они чуть не столкнулись. Отбив удар, пират снова поспешил к пристани и на этот раз догнать его Норрингтону удалось только на самом краю пирса. Они снова сцепились в рукопашном бою и довольно таки скоро Джеймсу удалось выбить шпагу из рук противника. Воробей растерянно глянул на повалившееся на доски оружие, но сдаваться не стал, решив биться до последнего, хоть голыми руками. Увернувшись от пары выпадов Норрингтона, Джек, выждав момент, изловчился и схватил адмирала за плечи. Следующим движением он, воспользовавшись тем, что Джеймс стоял на краю пристани, со всей силы толкнул того в воду. Падая, Норрингтон выронил шпагу, но успел схватить Воробья за грудки и потянуть за собой. Таким образом, с короткими вскриками, двое соперников одновременно полетели в воду, в то время как на пирсе одиноко остались лежать лишь две шпаги. - Джеймс! Джек! - Закричала Элизабет, бросаясь к причалу. - Прекратите! Остановитесь, прошу! - Кричала молодая женщина, смотря на два барахтающихся в воде человека. Оказавшись в воде под Джеком, Джеймс попытался стащить его с себя и побыстрее всплыть, но не тут-то было. Воробей, воспользовавшись своим положением, толкнул противника ещё глубже, сам тем временем выныривая на поверхность. Но только Джек успел сделать глоток воздуха, под водой его тут же схватил за ноги Норрингтон и потянул вниз, сам тем временем выбираясь наверх. Таким образом битва "Кто кого насадит на шпагу" превратилась в "Кто кого утопит". Под водой окружающие звуки были не слышны, но в те короткие отрывки, что враги были на поверхности, они успели уловить голос Элизабет, но сейчас им было совершенно не до этого. "Нет, я не отступлюсь. Пускай после этого Элизабет будет ненавидеть меня, уже всё равно. Но моя совесть чиста." думал Норрингтон. "Ай, ладно. Всё равно для Элизабет после этого всего я ничего более, чем пустое место, а от того, что я наконец прикончу её дружка... Да какая разница, всё равно уже терять нечего..." думал Воробей. Так или иначе, они оба не хотели думать о последствиях. Они оба любили эту женщину, каждый по-своему, но бывают такие ситуации, когда даже дорогой человек не может помешать тебе закончить дело до конца. - Мисс Элизабет! - Откуда-то сзади к ней подбежал мистер Гиббс. - Думаю не стоит им мешать... Бесполезно. - Пожал он плечами. - Мистер Гиббс! Можно же как-то остановить их!? Они же просто поубивают друг друга! - Не знаю. Мы пытались, и кажется их уже ничто не остановит... - Вздохнул Гиббс. - И лучше отойти подальше. - Тихо прибавил он, наблюдая за тем, как двое наконец выбрались из воды, и схватив своё оружие, продолжили схватку. - А ещё лучше - идите к нам. Вон с того ракурса наблюдать куда удобнее. - Гиббс указал на рассевшуюся на развалинах команду Жемчужины, где-то успевшей достать пару бутылок рома, и делающей ставки на одного из дерущихся, и спорящей кто же победит. Элизабет горько вздохнула и последовала за Гиббсом. Старпом провёл девушку к остальной команде, где ей освободили хорошее место и даже предложили выпить. Тем временем смертельная схватка продолжалась. Оба противника уже давно вымотались, каждый получил по несколько незначительных ранений, но они предпочитали умереть от усталости, чем сдаться и опозориться перед всеми. По крайней мере так считал Джеймс. А вот Джек не до конца разделял взгляды адмирала. - Совершенно очевидно, адмирал... Что наша дуэль никогда не закончится... Даже если закончится... То будет ничья. - Тяжело дыша, сказал Джек. - Так зачем же нам терзать друг друга? - Спросил он. - То есть ты хочешь сдаться? - Не останавливая бой, ответил Джеймс, слегка прищурив глаза. Джек хотел было дать положительный ответ, но вдруг что-то внутри у него перевернулось. Впервые в жизни ему не захотелось сдаваться и хоть перед кем-то сохранить свою честь, которую он давно уже пропил и прогулял. Воробей на секунду задумался и промолчал, случайно пропустив удар Норрингтона, за что поплатился глубоким порезом на руке. - Даже если ты сдашься, я всё равно тебя прикончу. Даже не надейся на пощаду. Я и так уже добрый десяток раз давал тебе ускользнуть, за что многим поплатился. - Продолжил Джеймс. Двое изрядно вымотанных мужчин выглядели мягко говоря потрёпанно. Джек уже где-то потерял свой камзол, подшитый золотом и купленный за бешеные деньги, и треуголку, а белоснежный парик Джеймса уже минут пять как лежал на дне морском вместе с головным убором, волосы растрепались, одежда порвалась. На телах обоих виднелись алеющие порезы и раны, но они оба поклялись себе, что будут биться до самого конца: либо победа, либо смерть. Однако спустя минут семь равного боя, Норрингтон вдруг стал заметно уступать, вероятно потому, что Воробей, как истинный пират, стал пренебрегать правилами честной дуэли, заходя за рамки, ну а Джеймс предпочитал оставаться в них. Однако адмирал стал пользоваться своим редким качеством, данным не каждому: он одинаково хорошо мог владеть обеими руками, чем до этого пользовался очень редко, так как думал, что это будет не честно по отношению к сопернику. Но сейчас терять было нечего, и чтобы не уступать Джеку, Джеймс стал ловко менять руки в бою, чем конечно же удивил и обескуражил Воробья. - И сколько лет у вас ушло на то, чтобы так делать, если не секрет? - Еле успевая отбиваться от атак Норрингтона, поинтересовался Воробей. - Нисколько. Можешь позавидовать, если хочешь. - Ответил Джеймс. - Надо же, а я думал что вы рассказали мне все свои секреты тогда, на Туманной Леди. - Сказал Воробей. От таких слов Джеймс опешил. Внутри всё похолодело, всё тело ослабло. Он несколько раз прокрутил в голове фразу пирата, переваривая то, что услышал, но до сих пор не мог в это поверить. - Ч-что?... - Сиплым от шока голосом переспросил он, замедляя битву и вовсе останавливая её. В детстве с Норрингтоном произошла не самая приятная история, связанная с пиратами. Он упал за борт корабля отца и его подобрала команда Эдварда Тига, отца Джека Воробья. Джеймса пощадили и оставили жить, взяв в плен и требуя выкуп за мальчика. Пока он сидел в трюме, к нему спустился сын капитана, которым оказался Джек, но имени своего не называл. Юный пират выпытал у пленника всё о его семье и о нём самом, оставив после этого разговора очень неприятное ощущение у Джеймса, который так и не узнал, кто именно его допрашивал. А вот Джек запомнил его очень хорошо. Впоследствии отец Джеймса выкупил его у пиратов и всё кончилось хорошо. Однако только теперь, спустя пару десятков лет, Норрингтон узнаёт, что это был тот самый Воробей. - Я говорю, соврали вы мне тогда. - С лукавой улыбкой сказал Джек, с удовольствием наблюдая за реакцией Джеймса, который окончательно был шокирован. Выходит, Воробей знал практически всё о Норрингтоне, но все эти годы молчал? - Так... Это был ты?... - Растерянно проговорил Джеймс, однако Джек только этого и ждал, и в тот момент, когда противник окончательно опустил шпагу, пират сделал резкий выпад в живот адмирала, проткнув того насквозь. - Да. Это был я. - Норрингтон замер, медленно обхватывая левой рукой лезвие, торчащее в нём. - Джеймс! - В ужасе закричала Элизабет, вскакивая с места. Она стояла замерев, прижав руки к груди, девушка с ужасом смотрела на торчащий из Норрингтона кончик лезвия. - Нет! - Наконец-то снова разомкнула она рот, крича в каком-то диком оцепенении. Наконец оправившись от секундного шока, миссис Тёрнер побежала к двум мужчинам. Теперь Норрингтон был вдвойне шокирован, сердце ёкнуло от испуга и от резкой боли. Но Джеймс так просто сдаваться был не намерен. Завидев, как Джек расслабился, оставив своё оружие в теле адмирала, он предпринял резкую контратаку, вонзив в Джека свою шпагу, однако уже не в живот, а в район сердца. Пират тоже никак не ожидал такого удара, и поэтому невольно сделал два шага назад, и прежде чем к ним подбежала Элизабет, еле слышно проговорил. - Хитро... Адмирал... - И в оцепенении повалился на спину, в предсмертных судорогах коря себя за такую легкомысленность. А Джеймс, кинув на Воробья победоносный взгляд, медленно осел на доски причала. Джек был прав. Ничья.