"Память Кирова" и Человек-гуманитарий (черновое название)

Кажется, говорить я могу только и исключительно матом. Могу, но не говорю. Персонифицированное воплощение плавбазы «Память Кирова» не выглядит той личностью, что привыкла к эксплицитной лексике. А для мата есть причины. И эти причины смотрят на меня красными, залитыми кровью полопавшихся сосудов, глазами из зеркала. До меня не сразу дошло, что сверхреалистичное изображение сильно покоцанного кибернетического уродца, спроецированное в воздухе волей Туманницы, и есть я. — Кира, как ты можешь так спокойно общаться со мной, видя перед собой такую мерзость? Бровь Туманницы приподнялась в на удивление международном мимическом жесте лёгкого изумления: — «Кира» — это что? Были бы у меня полноценные руки, а не полторы кое-как зажившие культяпки, я бы не удержался от фейспалма. Но чего нет, того нет. — Кира — не что, а кто. Ты. — Я? Я потряс головой, втихаря опасаясь, что бестолковка моя возьмёт и отвалится от тихого движения, и никакой синей изолентой её обратно уже не прикрутишь. — Вот как вы обращаетесь друг к другу? Ментальная модель корабля такого-то, состоящая в формации такого-то флота, к исполнению задания готова? — Что-то вроде того, — кивнула персонификация. — Длинно же, миледи! А Кира — и произносится быстрее, и звучит не в пример приятнее, да и для такой очаровательной девушки, как ты, подходит куда как лучше, чем сухое бюрократизированное «Ментальная модель плавучей базы „Память Кирова“», да и сразу понятно, что Кира — это ты, а не какой-нибудь «Гремящий» или «Аврора», — выговорив всё на одном дыхании, надолго замолк, пытаясь отдышаться; зелёные мохнатые мухи перед глазами, впрочем, исчезать не торопились, слипались в огромные пушистые комки, меняли цвета, разлетались вновь — и снова собирались в один массив. Красиво. И больно для головы. Я покосился в зеркало. Поломанный уродец, выдавив кривую улыбку, подёргал уцелевшим большим пальцем левой руки и булькнул раствором, подаваемым в тело одной из многочисленных капельниц. — Мне… нравится? Да, — кивнула Туманница. — Мне нравится краткий идентификатор «Кира». Только почему — «девушка»? От удивления у меня даже прекратились головные боли. — Что значит «почему девушка»? Кира, — я окинул Туманницу, надеюсь, вполне красноречивым взглядом. — Вот только не говори, что ты юноша. — Не скажу, — совсем по-человечески пожала плечами персонификация плавбазы. — Потому что я — ментальная модель корабля. — Но со мной-то, — продолжал я настаивать на своём, — не корабль говорит напрямую, а ты. — Ментальная модель является частью корабля как единого метаорганизма. — Ладно, замнём для ясности, — чувствуя подступающую усталость, я просто сдался. — Но для меня вот конкретно эта милая особа, стоящая напротив, является девушкой, и без разницы, функционирует ли она как отдельный автономный модуль, или является неразрывно связанной с кораблём посредством средств связи, невидимыми ниточками или при помощи чего-либо ещё. Глаза Киры на миг пожелтели, налились горячим оранжевым, и так же плавно вернулись к привычному цвету. — Вывод исчерпывающий, логичный, завершённый. Смысловых неувязок не выявлено. Приемлемо. — Вот и славно, — улыбнулся я и, заметив своё отражение, только благодаря фиксирующим ремням не отшатнулся. Зато сознание, воспользовавшись переутомлением, отправило меня в отключку.

***

Ментальная модель плавбазы «Память Кирова», убедившись, что образец человека прекращать функционирование не спешит, а просто перешёл в режим сна, перепроверила алгоритмы контролирующей аппаратуры и отправилась на доклад к флагману. Можно было бы, конечно, встретиться в частной комнате в одном из личных флагманских каналов ОТС, но персонификация линкора «Архангельск» предпочитала, по возможности, вести общение лицом к лицу. Коридоры, коридоры и снова коридоры… Ментальная модель плавбазы втайне, на самых глубинных слоях ядра, радовалась, что сейчас здесь не так пусто и одиноко. Вспомогательная база, резервный комплекс — один из многих. Корабли Тумана сюда заходят редко, да и то — в вечной спешке: быстрее чини, поскорее осмотр проводи, у меня задание, у меня патруль, у меня график… Это сейчас флагман Северного Туманного флота, проводя проверку вверенных территорий, решила чуть подзадержаться здесь, а вместе с ней и её личная эскадра, и эскадра сопровождения, и две ударных эскадры — общим количеством в три десятка Туманниц. И потому резервная база в данный момент совершенно не создавала впечатления законсервированного, вымершего сооружения. Жаль, что это ненадолго. «Память Кирова» замерла на несколько секунд перед тяжёлой бронеплитой входного комплекса, ведущего в рабочие апартаменты флагмана, а после легко и непринуждённо сдвинула многотонный блок металла в сторону. — Флагман, — кивнула она персонификации линкора «Архангельск». — Как проходит модернизация? — поинтересовалась ментальная модель, не отрываясь от полусотни одновременно открытых голографических окон. — Штатно, — отрапортовала «Память Кирова». — Личная эскадра снабжена усиленными реакторами второго поколения, фотонные орудия модернизированы по предложенной вами схеме, энерговоды армированы дополнительной защитой, баланс и развесовка строго в пределах нормы. По кораблям сопровождения отклонений нет, подводные лодки переоснащаются гранарами[1] и СОРТО[2] согласно плана. Тяжёлые крейсеры ударных эскадр проходят рекалибровку гравитационных ускорителей, после этого добавлю усовершенствованную систему охлаждения по модели 14.027-19 и малые ремонтные комплексы — те, что используются сейчас, это даже не смешно. Блондинка выкроила целых две секунды личного времени, чтобы посмотреть на персонификацию плавбазы: — Модернизация касается только тяжёлых? — Нет, — качнула головой Кира, и, не спрашивая разрешения, села на ближайший стул. — На лёгкие крейсера уже установлены бомбомёты и торпедные аппараты новой компоновки, а быстрые и эсминцы переоснащаются в полном соответствии в планом. Москитная авиация людей показала слабость наших СУЗО[3], вести одновременно более сорока целей проблематично, поэтому я внесла в план коррективы по спаренным блокам… — Достаточно, — подняла руку ментальная модель линкора. — Отчёт скинь в ОТС, позже ознакомлюсь сама, будут поправки, вызову. Флагман откинулась на высокую спинку кресла и мягко, почти неуловимо улыбнулась: — Рассказывай, как твой подопечный? Вместо ответа Кира красноречиво закатила глаза и скинула полную версию видеозаписи первого разговора. Подумав, сбросила и сегодняшнюю — от флагмана ей утаивать нечего. Персонификация линкора «Архангельск» надолго замолкла: даже в несколько потоков обработать такой массив абстрактной, противоречивой информации — задача не из лёгких. Ментальная модель плавбазы терпеливо ждала, попутно удалённо оперируя ремонтными ботами, облепившими корпус и внутренние объёмы лёгкого крейсера «Молотов». Сама ментальная модель корабля в это время, оседлав центральное орудие башни С, вела оживлённый обмен данными по сети с персонификациями «Мурманска» и «Ворошилова». — Вот, значит, как… — с задумчивым видом «Архангельск» подняла со стола подобранный давным-давно на берегу полупрозрачный камушек и повертела его в тонких пальцах. — Интересный экземпляр… — Есть основания полагать, что его логические схемы претерпели необратимые повреждения, — высказала своё мнение персонификация плавбазы. — К примеру, анализ его поведения при, как было сказано объектом «Человек Валера», проведении операции по спасению утопающих в условиях надвигающегося штормового фронта. — Это не повреждения мозга, — вынесла догадку флагман. — Это пример работы ранее нам неизвестной схемы мышления. Первоначально непоследовательной, но при этом, по предварительным расчётам, косвенно опирающейся на методики глобального многовекторного неявного анализа всех сопутствующих факторов и явлений в рамках единого массива информации. — Новая схема? — брови девушки неудержимо поползли вверх. — Да от его псевдологических и абстрактных словесных конструкций ядро с равными временными интервалами почти срывается в перезагрузку и отладочный режим! Флагман, отложив камушек, потёрла переносицу: — Шансы того, что такой человек один на всю планету? — Ничтожны, — пожала плечами ментальная модель «Памяти Кирова». — А теперь сделай приблизительное моделирование ситуации: на что будут способны люди, снабжённые такими непоследовательными и алогичными командирами? Кира потрясла головой: — Этого не может быть… — Ну почему же? Просто примем как одну из основных теорий. Спонтанный пространственно-временной пробой, вмешательство третьей стороны, целенаправленное трансконтинуумное туннелирование… Все эти версии применяем как базовые рабочие. А тебе, Кира, — флагман вновь едва заметно улыбнулась, — ставлю задачу собрать как можно больше данных об этом объекте. Персонификация плавбазы вздрогнула: — То есть, он останется здесь? — Если хочешь, могу забрать и с собой, только потом не жалуйся, что база пустая и собеседников и приказом не загонишь на срок больший, чем требуется для планового техосмотра. — Нет, нет, я справлюсь, — излишне торопливо закивала девушка. И, одновременно с этим получив сигнал от сенсоров медицинского комплекса, озвучила: — Человек Валера вышел из режима сна. Флагман поднялась из-за стола, небрежным жестом свернула все открытые панели и, поправив лацканы кителя, кивнула девушке: — Пойду с тобой, — и, не дожидаясь вопроса подчинённой, пояснила: — Есть некоторые формальности, требующие для решения моего присутствия. Да и интересно, — добавила флагман, — а мне он сможет сгенерировать человеческое имя?